Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 323 (всего у книги 346 страниц)

Но и авиадвигатели Аркадий без внимания не оставил – ещё в 1922 году он учредил бюро по авиадвигателям – КБ Швецова. Аркадий Дмитриевич Швецов возглавляет группу конструкторов, которые получили подробные чертежи двигателей компании Курчевского, а также их образцы разной степени целостности.

СССР нужны копии двигателей Кёртис К-12 и Либерти Л-12 и КБ Швецова занимается этим вопросом, с переменным успехом. Локализация производства сильно затруднена, так как опыта проектирования двигателей у отечественных конструкторов практически нет, но они будут настигать потенциального противника, при посильной помощи очень глубоко внедрённого Курчевского.

«Вот кто точно на своём месте», – подумал Аркадий.

– С этим тоже разберёмся, – вздохнул Иосиф Виссарионович. – Но расскажи-ка мне, что за мифическое оружие обнаружил среди твоих чертежей Берия?

– Вариантов слишком много, – ответил на это Немиров.

– Какие-то залповые ракеты, – произнёс Сталин. – Это не прожектёрство? Ты уверен, что это будет жизнеспособно и нужно нашей армии?

– Уверен, – кивнул Аркадий. – Эту идею я подсмотрел у корейцев.

– У корейцев? Где? – нахмурился Сталин.

– В учебнике по истории, – улыбнулся Аркадий. – У ни в то ли шестнадцатом, то ли семнадцатом веке имелись специальные устройства, именуемые «хвачха», что в переводе с корейского означает «огненная повозка». Это оружие было способно выстреливать многочисленные ракеты, которые протыкали солдат противника на дистанции до пятисот метров. Отличительной особенностью было наличие многочисленных пазов, в которые и помещались эти пороховые ракеты. И тогда мне пришла идея…

– Какая идея? – уточнил Иосиф Виссарионович.

– А что, если вместо стрел использовать ракеты, а вместо деревянных пазов изготовить металлические направляющие? – ответил Аркадий. – По моим расчётам…

– Я уже ознакомлен с цифрами, – перебил его Сталин. – Если с открытых направляющих, то стабилизации выдвижными стабилизаторами не будет, поэтому максимальная дистанция – не более восьми или десяти километров, а если сделать закрытые направляющие, то можно добиться дистанции в пятнадцать или даже двадцать километров. Как скоро мы сможем это реализовать?

Немиров называл этот проект «Протоград» – реактивная система залпового огня, напоминающая чем-то РСЗО «Град» из его прошлой жизни, но сильно упрощённый и более близкий к БМ-13 «Катюша».

Реализовать такое без продвинутых порохов будет очень тяжело, поэтому он не торопился – время РСЗО ещё придёт.

А вот Берия, разбирая его сейф, наткнулся на идею и очень заинтересовался.

– Очень нескоро, – покачал головой Аркадий. – Лучше дать этой идее время настояться – я прикидывал и так, и эдак, но не получается сейчас ничего. Ракеты мы уже испытывали – не то.

– Понимаю, – кивнул Сталин. – А ещё один проект, найденный Берией…

*30 июля 1924 года*

– Хочу второго, – заявила вдруг Людмила во время завтрака.

– Что? – опустил Аркадий газету.

В «Правде» вышла статья о промежуточных итогах ликбеза в РСФСР – за пять лет интенсивной работы всей страны удалось повысить грамотность населения до 56,6%. Среди мужчин грамотность достигла 67,3%, среди женщин – 43,5%.

Отчасти это, так называемая, низкая база, то есть, крайне низкий уровень грамотности среди населения, из-за чего даже только разворачивающиеся мощности ликбеза показывали существенный прирост статистики, но во многом это результат интенсивной работы – опыт СССР в этом вопросе беспрецедентен.

В Европе грамотность повышалась постепенно, в силу естественной потребности в грамотных рабочих и крестьянах, а в СССР повышение грамотности граждан имеет взрывной характер.

Цари начали что-то понимать только в конце XIX века, реформы у них были половинчатые, потому что рост промышленности сильно не поспевал и нужды в таком количестве грамотных рабочих не было – всё получалось не так, как они хотели.

СССР таких «естественных» ограничений лишён – ему нужно сразу много грамотных рабочих и крестьян, чтобы модернизировать сразу всю промышленность и всё сельское хозяйство, сначала до уровня Европы и США, а затем и выше.

Учатся все, кто раньше, по каким-либо причинам, не мог, невзирая на возраст и пол. Причём данные публикуемой статистики подтверждаются косвенно – газеты и книги, а также почтовые отправления ещё никогда в истории России не имели такого уровня спроса.

Люди учатся читать и писать, хотят пользоваться обретёнными знаниями, поэтому покупают газеты, берут в библиотеке книги, а также очень активно переписываются. И с каждым годом спрос будет только расти, поэтому власти обеспокоены тем, что будут проблемы с бумажной промышленностью – есть риск, что она просто не справится со стремительно растущими объёмами печати.

– Ещё непонятно, как оно будет, но я хочу второго ребёнка, – произнесла его жена. – Толе будет одиноко, поэтому я хочу, чтобы у него появилась брат или сестра.

– Да не вопрос, – пожал плечами Аркадий. – Прямо сейчас?

– Нет, лучше доесть завтрак, – улыбнулась Людмила, баюкающая дремлющего у неё на руках Анатолия. – Ты опять до ночи будешь на работе?

– Да, – кивнул Аркадий. – Оказывается, когда уезжаешь надолго, конструкторы начинают фантазировать не по теме и заниматься какой-то ерундой, а Берия, к сожалению, ещё недостаточно компетентен, чтобы понимать, когда его дурят… Приходится устранять всё в темпе вальса.

– А у тебя есть на это полномочия? – спросила жена. – Ты же, если я верно помню, разжалован и снят с должностей, товарищ гвардии майор.

– Ха-ха! – весело хохотнул Аркадий. – Да, это так, но Сталин выписал мне «вездеход» и временно наделил полномочиями главного инспектора по техническим вопросам. Не знаю, что он понимал под этим, но в КБ и НИИ понимают это так, будто вернулись старые времена и Немиров снова их курирует.

– И как, ты доволен? – поинтересовалась Людмила.

– Я ещё не выработал своего отношения к этому, – вздохнул Аркадий. – С одной стороны, все всё понимают, а с другой, я считаюсь подбитым лётчиком. А подбитый единожды, как ты знаешь…

– Надеюсь, что такого больше не повторится, – улыбнулась жена. – Мне понравилось в Харбине и на страну мы с Толечкой посмотрели, но это было слишком внезапно.

– Впредь обещаю предупреждать о том, что меня снимают и отправляют на фронт заблаговременно – за три месяца, – усмехнулся Немиров.

– Тебе кажется, что это смешно, но это не смешно, – серьёзно произнесла Людмила.

– Эх, давай, укладывай маленького в колыбель, – сложил Аркадий газету. – Мне через час уже выезжать, поэтому надо уладить все домашние дела в сжатые сроки…

Статью о завершении строительства электростанции на Донбассе он не дочитал – возможно, ему удастся сделать это по дороге.

– Ты уж постарайся, – сказала на это жена.

Примерно через час внутренне довольный Немиров уже ехал в направлении Смольного.

Пройдя через КПП, он сразу же направился к кабинету Берии, который уже должен быть на месте.

– Здравствуй, товарищ Немиров, – поздоровался тот.

– Здравствуй, товарищ Берия, – кивнул ему Аркадий. – На часах семь, а ты уже на месте?

– С шести часов утра, – ответил на это Лаврентий. – Вернёмся к тому, на чём остановились?

– Пожалуй, – кивнул Аркадий. – Где вчерашние бумаги?

– Здесь, – вытащил Берия исписанные листы.

– Итак, мы остановились на стратегических бомбардировщиках, – прочитал Немиров последнюю написанную вчера строку.

– Насколько реально поднять в воздух такую махину? – спросил Лаврентий.

– Вполне реально, если верить физикам, – пожал плечами Аркадий. – ЭТБ-1 от КБ Туполева уже близок к завершению, а это тяжёлый бомбардировщик, способный нести на внешних держателях до тысячи килограмм бомб. Это будет первая, скажем так, ласточка.

Дельта-древесина, известная тут под названием корч-древесина, совершила молниеносную революцию в авиастроении, которое очень близко подползло к исчерпанию потенциала обычной древесины, поэтому, будто не хватало только этого, шквалом пошли новые модели самолётов.

Итальянцы разработали уже четыре модели истребителей, на двигателях компании «Хиспана-Сюиза», на основе корч-древесины и дюралюминиевого каркаса. Капрони Ca.155, принятый на вооружение «Региа Аэронавтика», это то, о чём мечтает Поликарпов – биплан из корч-древесины, вооружённый одним крупнокалиберным пулемётом Браунинг М1924. Считается, что этот биплан будет сражаться против медленных бомбардировщиков, которые и предполагается поражать крупнокалиберным пулемётом.

Помимо этого в Италии приняли на вооружение один моноплан Фиат CR.1, вооружённый четырьмя пулемётами Браунинг М1919, один разведывательный гидросамолёт Бреда А.5, а также один разведывательный биплан, SIAI S.55. Но это только принятые на вооружение, а так, с момента распространения по миру патента на корч-древесину, в одной только Италии разработали специально под неё не менее двадцати самолётов.

Французы и британцы слегка отстают от Италии, но не так, как это делает Германия.

В Германии с авиапромышленностью всё не очень – репарации никто не отменял, а стране нужно оправляться от Гражданской войны.

Но Немиров предвидел, что очень скоро репарации отменят, чтобы Германия поскорее вернулась в игру – уже есть намёки на такое развитие событий…

– Хорошо, – кивнул Лаврентий Павлович. – А как ты видишь их применение?

– Как только будут разработаны и пущены в серию достаточно мощные и экономичные двигатели, дальность полёта и высотность бомбардировщиков неизбежно возрастёт, – произнёс Аркадий. – Артур Берсон и Рейнхард Зюринг в 1901 году убедительно доказали, что если снабдить экипаж кислородом и тёплой одеждой, то можно существовать на высоте 10,8 километров. Нет никаких физических препятствий для того, чтобы на такую высоту в будущем поднялся самолёт. Это вопрос двигателей.

– Допустим, – не стал спорить Берия.

– Естественно, появятся истребители, способные достигать такой высоты, поэтому стратегическим бомбардировщикам потребуется оборонительное вооружение, – продолжил Немиров. – Крупнокалиберные пулемёты, а лучше – мелкокалиберные пушки. И вот такие чудовища, поднятые в небеса, смогут бомбить промышленные районы противника.

– Но какой будет точность бомбометания? – нахмурил брови Берия. – Какой смысл бросать на вражеские промышленные объекты тонны бомб, если они будут падать случайно, большей частью мимо цели?

– На этот счёт можешь не переживать – изучи, как будет досуг, папку проекта «Орион», – улыбнулся Аркадий. – Там есть исчерпывающая информация, как именно мы радикально повысим точность бомбометания.

– До неё я ещё не добрался, – признался Лаврентий. – А теперь к конкретике. Как мы будем реализовывать массовое производство стратегических бомбардировщиков? И что на это скажет товарищ Ленин?

– Товарищ Ленин уже ознакомлен с этими проектами и считает их перспективными, – ответил на второй вопрос Немиров. – А как именно мы будем реализовывать массовое производство – для этого нам нужно открыть папку проекта «Горизонт»…

До этого, во время отсутствия Аркадия, Берия пытался разобраться во всех проектах самостоятельно, но понял очень немногое, ведь Немиров писал для себя, много недель и месяцев, вспоминая и строя что-то на основе воспоминаний.

Теперь же было видно, что Лаврентий добросовестно изучил материал, но понимание многих деталей доходит до него только сейчас.

Шли часы, а Берия всё глубже и глубже погружался в задумчивость.

Концепции, которые он понял лишь поверхностно, полностью раскрывались перед ним и он начал осознавать весь масштаб задач, которые взгромоздил на свои плечи Немиров, а теперь, волею политических интриг, несёт на себе он сам.

– Это ты должен этим всем заниматься, – произнёс Лаврентий Павлович, когда они сделали перерыв на короткое чаепитие в буфете Смольного.

– Почему это? – усмехнулся Аркадий и отпил из чашки. – М-м-м, индийский…

– Никто во всём Союзе не понимает эти проекты так, как ты, – ответил на это Берия. – Некоторые из них настолько неочевидны, что…

– Приветствую, товарищи! – подсел к ним Сергей Миронович Киров.

Видно, что он только приехал из какого-то загородного выезда – на хромовых сапогах видна дорожная пыль, как и на кожанке, которую он повесил на спинку стула по соседству.

– Здравствуй, товарищ Киров, – пожал ему руку Аркадий.

– Здравствуйте, товарищ Киров, – пожал ему руку Лаврентий.

– Шепчетесь о государственных секретах, да? – заговорщицким тоном поинтересовался Сергей.

– Секреты у нас для кабинетов, а в буфете мы так, болтаем о бытовых делах, – пожал плечами Аркадий. – Вижу, что ты с выезда.

– Да, я с только только прилетел из Москвы, – кивнул Киров. – Новости слышали?

– Какие именно? – уточнил Аркадий.

– Сто двадцать три депутата лишились своих мест в парламенте Италии, – поделился свежими новостями Киров. – Это были социалисты, что ушли на Авентинский холм в знак протеста. Теперь у Муссолини будет большинство в парламенте.

– Так вот чем их сецессия (3) закончилась… – вздохнул Аркадий. – Что ж, вот вам ещё один реакционный режим в Европе…

– Да я не думаю, что Муссолини сумеет как-то консолидировать вокруг себя всю Италию – по нему же видно, что он диктатор, – произнёс Сергей Миронович. – А диктаторы, в наши просвещённые времена, долго на тронах не сидят.

– Винтовка рождает власть, – усмехнулся Аркадий. – А по поводу диктаторов я бы, на твоём месте, не был так уверен. Капитализм в ближайшие десять лет начнёт переживать тяжёлые кризисы в разных отраслях, из-за чего обострится реакция. И вот тогда шквалом пойдут европейские диктатуры, в разных странах.

По сравнению с тем, что будет в Испании, Италии и Германии, Сталин и его культ личности – это хиппи и его желание мира во всём мире.

– Не думаю, что всё будет так плохо, – не согласился с ним Киров.

– А вот увидим, – ответил на это Аркадий.

– Спор? – предложил Сергей Миронович.

– Нужна конкретика, – улыбнулся Немиров. – Например, что фашисты в Италии в ближайшие годы сплотятся вокруг Муссолини ещё сильнее, а последних социалистов додавят в самое ближайшее время. А ещё в Германии придут к власти люди наподобие итальянских фашистов.

– Откуда такая уверенность? – нахмурился Киров.

– Экономическая ситуация в этих странах, – ответил Немиров. – В Италии Муссолини пришёл к власти в качестве «лидера, который решит все накопившиеся проблемы». А где ещё есть очень серьёзные экономические проблемы? В Германии. В Испании дела обстоят неплохо, но есть тенденции к ухудшению, поэтому и там тоже возможен рост фашистских настроений.

– Италия, потом Германия, а затем Испания? – переспросил Киров. – Когда?

– Нет, Испания не годится, – покачал головой Аркадий. – Иначе наш спор будет слишком долгим. Давай ограничимся Германией.

Он уже знал, что Гитлер стремительно рвётся к власти и даже имеет в этом деле какой-то успех. Скоро его НСДАП, поддерживаемая до сих пор не расформированным фрайкором «Паула», начнёт обретать всё больше и больше власти, поэтому превращение уже почти изжившей себя Веймарской республики в Третий Рейх неизбежно.

Раньше, в момент, когда в Германию отправился Троцкий, Аркадий не горел желанием впутываться в происходящее там и поддерживать тамошних коммунистов военным вмешательством, но теперь ему казалось, что они допустили ошибку. Надо было вмешаться, побороться за Германию всеми силами – сейчас же Вторая мировая война уже стала неизбежной. Она теперь она точно состоится и повлиять на это никак нельзя…

– Хорошо, – улыбнулся Киров. – Какой предмет спора?

– Я накоплю к тому моменту нужную сумму и куплю тебе «Роллс-Ройс», – сделал Аркадий ставку. – Если я окажусь не прав, конечно.

– Тогда я отвечу тем же, – решил Сергей Миронович. – Какие сроки?

– В Италии ты уже и сам всё скоро увидишь, – ответил на это Немиров. – Между двадцать восьмым и тридцать третьим годом в Германии к власти придут радикальные реакционеры, наподобие Муссолини или даже хуже.

– Спорим, – протянул руку Киров.

– Спорим, – пожал её Немиров.

– Буду свидетелем, – улыбнулся Берия.

*7 августа 1924 года*

Утро четверга Аркадий встретил в кабинете Ленина.

«Антинемировский процесс» шёл своим ходом. Владимир Ильич получил от него то, чего хотел – Троцкий сделал свой ход и начал пожинать плоды от него. Есть сведения, что он понял, как сильно прикопал себя…

«Акела обосрался», – внутренне усмехнулся Немиров. – «Думал, что можно просто так свалить меня, но даже представить себе не мог, что меня специально поставили перед ним, как мишень».

Всё получилось ровно так, как обещал Ленин. Никакого обмана, ни в духе, ни в букве: Владимир Ильич сказал Аркадию, то тот будет «громоотводом» – так и получилось.

Немиров сам согласился на это, поэтому обижаться на политические перипетии, обрушивавшиеся на его голову, было бы глупо.

«Да и перипетии-то были…» – подумал он. – «Ну, повоевал в Маньчжурии – да я до этого скакал по горам, с винтовкой наперевес… Так даже лучше получилось, хотя горный воздух был очень полезен, если бы не летающие в нём пули…»

– Скоро, Аркадий, всё закончится, – пообещал Ленин.

Насколько известно, Ленин ходит домой только чтобы помыться и одеться в чистое – всё своё время он проводит в кабинете, а также в выездах.

Сотни людей посещают этот кабинет, получают ценные указания и убывают на свои рабочие места, здесь принимаются ключевые решения, определяющие курс страны. В этом кабинете вся исполнительная власть СССР.

– А что будет потом? – поинтересовался Немиров.

– А потом всё снова начнётся, – улыбнулся Ленин.

– Я слаб в метафорах, – признался Аркадий.

– Что ж, тогда объясню для слабометафорных, – вздохнул Владимир Ильич. – Троцкий и его подпольная группировка большей частью выявлена. Мы не ожидали такого масштаба, а также недооценили всю степень народного равнодушия к его персоне, но поставленных целей добились. Твоя роль громоотвода выполнена – больше мы тебя в такой роли использовать не будем. Теперь пришла очередь Свердлова.

– А он не расстроится? – спросил Аркадий. – Это ведь будет означать, что…

– Он и так знает, что я не вижу его своим преемником, – прервал его Ленин. – Ты, как ты метко выразился, списан, поэтому скоро сможешь спокойно возвращаться к своей архиважной работе. За задержки, вызванные этой акцией, прошу прощения.

– Да я не обижаюсь, – равнодушно повёл плечами Немиров. – Что будете делать с Троцким?

– Готовится главный удар по нему, – ответил Ленин. – Товарищ Троцкий уже что-то чувствует, поэтому старается абстрагироваться от специальной комиссии, но это ему поможет мало. Он сам позаботился о том, чтобы в статьях о специальной комиссии всегда мелькала его фамилия. Мы используем тебя, Аркадий, в последний раз, но уже косвенно – поруганная честь красного офицера, героя войны, нечистоплотные члены партии, преследующие корыстные интересы и всё в этой манере.

– Я имею в виду что-то более физическое… – осторожно пояснил Аркадий.

– Нет, – покачал головой Владимир Ильич. – Победа над Троцким должна быть чистой. Он должен быть уничтожен как политическая фигура, а не как человек.

Немиров в этот момент подумал, что Ленин, к этому моменту, должен быть надёжно мёртвым. Но оказалось, что если не стрелять в него в упор, то он будет жить дальше и не будет до конца жизни мучиться от последствий разложения неизвлечённой пули, оказавшейся слишком близко к позвоночнику и травившей его свинцом.

Более того, Аркадий, изучавший этот вопрос сугубо из праздного любопытства, знал, что одна из пуль Каплан попала в левую часть шеи, а спустя годы, при вскрытии Ленина, обнаружилось, что умер он от атеросклероза левой сонной артерии. Разлагающаяся свинцовая пуля вносила системный вклад в развитие этого атеросклероза, так как там непрерывно происходил воспалительный процесс.

А ещё у Ленина есть нехорошая наследственность, которая неизбежно ведёт к развитию атеросклероза, из-за чего неизбежно умрут его сёстры, брат, а также уже умерли отец и мать. А пуля всё существенно осложнила и ускорила.

«Но сейчас он бодренький, весёленький…» – посмотрел Аркадий на Ленина. – «Даже и не скажешь, что он уже полгода как должен был умереть».

Непонятно, сколько он ещё проживёт, но его смерть точно всё резко осложнит. И этот вопрос Аркадий хотел с ним обсудить. Косвенно.

– Так или иначе, но мы уже победили, – произнёс Ленин, слегка озадаченный молчанием Немирова. – У тебя есть какие-нибудь дополнительные вопросы?

– Да, есть один, – кивнул тот. – Культ личности.

– Что? – нахмурился Ленин.

– Я хочу обсудить такое явление, как культ личности, – произнёс Немиров. – Вы же знаете, что это такое?

В кабинет постучали.

– Войдите, – разрешил Владимир Ильич.

Вошёл Иосиф Сталин.

«Иронично», – подумал Аркадий.

– Ты звал меня, – сказал Сталин.

Со Сталиным Немиров встречался по рабочим вопросам. Официально – он зачитывал ему доклад о промежуточных результатах инспекции, неофициально – они обсуждали возможные последствия действий Курчевского в США, а также делились мнениями о возможном будущем проекта «Полезность».

– Садись, – указал Ленин на стул слева от Аркадия. – Интуиция мне подсказывает, что нас с тобой ждёт какой-то если не полезный, то очень интересный разговор… Да, я знаю, что такое культ личности. Поведай нам, что ты надумал по этому поводу?

– На данный момент мне известно о том, что в обществе сложилось мнение, что товарищ Ленин – это безальтернативный лидер, без которого у нас всё посыплется, – заговорил Немиров. – Может, так оно и есть, но у такого положения вещей могут быть далекоидущие последствия.

– Например? – спросил Сталин.

– Да я – вот вам пример, – усмехнулся Аркадий. – Будь этот остракизм взаправду, все мои начинания бы покатились в пропасть, вслед за мной. Все проекты, все десятилетние планы, всё – в пропасть. И не было бы потом ничего. А всё потому, что это слишком крепко завязано на мне. Нельзя, чтобы так было. Получается, как у царей: пришёл новый царь и сразу же начал отменять указы предыдущего. Здесь я вижу аналогию. Если меня сместят и навсегда отправят в Сибирь, хвойные деревья считать, пришедший мне на замену человек может иметь какие-то другие интересы и преследовать какие-то другие цели – и это нас всех ослабит.

– Это известная нам проблема и мы её уже обдумывали, – кивнул Ленин. – Но альтернативы… А вот давай и послушаем, что ты предлагаешь.

Аркадий задумался, чувствуя, что на него смотрят сразу несколько внимательных пар глаз. Это самый ответственный и определяющий момент. После небольшой паузы он начал говорить, стараясь подобрать слова, которые прозвучали бы максимально убедительно.

– Альтернатива в том, чтобы создать систему, в которой ключевые проекты и направления не зависят от одной личности, – начал он. – Речь не о том, чтобы избавиться от лидеров, нет. Нужна структура, которая будет продолжать работать, независимо от того, кто на её вершине. Отдалённые аналоги можно увидеть у наших западных «друзей».

– Так… – Ленин наклонился вперёд, заинтересовавшись.

– Во-первых, полная институционализация стратегических решений, – взбодрившись, продолжил Аркадий. – Все значимые проекты должны быть закреплены законодательно, с чёткими сроками и ответственными лицами на всех уровнях. Обязательно необходимо, чтобы их реализация не зависела от того, кто находится у власти. Личность лидера останется важной, но не ключевой.

– Пример? – спросил Сталин.

– План ГОЭЛРО, – Немиров посмотрел в глаза Сталину. – Это пример институционализации. Его начали не ради одной личности, а ради всей страны. Даже если бы Владимир Ильич оставил все свои посты и уехал сажать капусту, этот план был бы продолжен, потому что он превратился в обязательство государства. Государства, а не личности.

Ленин заулыбался – ему понравилось сравнение его с древнеримским императором Диоклетианом.

– Допустим, с этим я согласен, – произнёс он.

– Далее – нам необходима системность, – продолжил Аркадий. – Нужно преобразование системы управления страной, чтобы любые приходящие к власти субъекты не могли повлиять на генеральный курс.

– Партия… – заговорил Сталин, но сразу же замолк. – Нет, не подойдёт…

Видимо, он вспомнил, как Троцкий начал топить Немирова именно через партийную линию.

Аркадий именно поэтому поднял этот вопрос сегодня, после того, как все «насладились» наглядным примером того, как можно гнуть линию партии в свою пользу, а всем остальным нужно было лишь наблюдать и предпринимать меры.

– Партия для этого не годится, – вздохнул Ленин. – Товарищ Немиров поднял очень актуальную тему, которую следует тщательно обдумать. Возможно, идея расширения полномочий Советов не так уж плоха, в этом-то свете…

Видно, что его это беспокоит уже давно. С преемственностью власти в СССР большие проблемы, ведь все делают вид, что это вопроса и вовсе нет, а Ленин будет всегда. Но кулуарно всё это обсуждается уже очень давно. Кто будет после него?

– А что за идея? – заинтересовался Аркадий.

– Как ты знаешь, сейчас у нас все процессы управления государством проводятся ВЦИК и СНК, а ключевые вопросы разбирают съезды ВКП (б), – заговорил Ленин после недолгой паузы. – Время между съездами большое, вопросов накапливается много, поэтому некоторые из них не затрагиваются, а передаются на откуп ВЦИК и СНК. А что, если преобразовать систему управления государством так, чтобы подавляющее большинство процессов управления было отдано Советам?

– Я не думаю, что это разумное решение, – сразу же высказал своё мнение Сталин. – В Советы, обретшие полноту власти, могут проникнуть контрреволюционные элементы, которые начнут саботаж и могут склонить Совет к контрреволюции.

– Так ОГПУ нам тогда зачем? – задал резонный вопрос Владимир Ильич. – Депутатов выбирает народ. Сам народ, в конечном счёте, несёт последствия своего выбора. А ведь даже в Нуристане, где с подачи товарища Немирова, было учреждено некое карикатурное подобие Совета, можно увидеть рост самоорганизации. Нуристанцы избирают родовых старейшин, родовые старейшины проводят интересы рода в Совете, итог – резкое сокращение инцидентов кровной мести и повышение случаев разрешения конфликтов аналогом виры…

– Нархом, – подсказал Аркадий.

– Да, нархом, – кивнул Ленин. – К тому же, Совет племенных жителей и дехкан легко мобилизовал практически все нуристанские роды к войне против вражеской конфедерации…

– Гильзаи, – вновь подсказал Немиров.

– То есть, в рамках актуальных для племён Нуристана реалий, Совет показывает потрясающую, по местным меркам, эффективность и очень быстро централизует Нуристан, – продолжил Владимир Ильич. – Какие есть основания полагать, что наши граждане глупее, чем нуристанцы? Напротив, изначально более высокий уровень социокультурного развития позволит более качественно подбирать народных депутатов в местные Советы, чтобы они строго следовали интересов, скажем так, рода. У нас есть право отзыва, общественный контроль – у народа есть все инструменты, чтобы следить за работой избранного депутата и, если он не оправдал ожиданий, отозвать его.

– Это будет плохо для централизации государства, – вздохнул Сталин.

– А так ли нужна нам эта централизация? – спросил Ленин. – В ходе этого разговора я понял одну вещь, которую, судя по всему, не понял даже сам товарищ Немиров, озвучивший её.

– Что именно я не понял? – уточнил Аркадий.

– То, что генеральную линию развития государства можно задавать законодательно, а то, что не требует детального контроля, отдать на откуп Советам, – улыбнулся Владимир Ильич. – Нигде в мире, кроме родо-племенных общин, у граждан нет и не будет такой свободы, которую мы можем дать советским гражданам.

– А если они будут выбирать неправильных кандидатов? – спросил Сталин.

– Если сам народ, без посторонних вмешательств, выбирает «неправильного» кандидата – это не кандидат неправильный, а наши взгляды расходятся с взглядами народа, – произнёс Ленин наставительным тоном. – Мы ведь всё делаем ради людей, ради граждан Советского Союза, ведь так? Какое моральное право мы имеем осуждать их выбор?

В этот момент у Аркадия что-то щёлкнуло в голове.

Децентрализация.

Он не верил во все эти побасенки о планах Далласа, о целенаправленном разложении советской элиты, что и привело.

Аркадий живёт уже очень долго, поэтому имеет кое-какой жизненный опыт – не надо никакого внешнего воздействия для того, чтобы какая-то структура разложилась. Она и сама может справиться с этим.

А вот децентрализованная структура, напоминающая тысячеголовое чудовище, где каждая голова может принять управление, в случае гибели остальных голов – это перспективно.

«Идея-то была…» – подумал Немиров. – «Советы придумали не большевики. Ленин верно заметил – даже нуристанцы очень легко интегрировали у себя пусть и уродливый, но Совет, который сразу же показал свою эффективность. А всё потому, что у них уже был аналог – джирга. То есть, это что-то естественное, вроде практически природного коллегиального органа для решения насущных и постоянно возникающих проблем. И человечество жило в этом тысячи лет, а это значит, что Советы более естественны для людей, чем любые другие формы управления».

У древних греков была Буле, у древних римлян был Сенат, у новгородцев было Вече – примеров тысячи. Совет рабочих и крестьянских депутатов, в этом отношении, смотрится не хуже, а то и лучше – в Буле, Сенате и Вече, рано или поздно, проникали олигархи, которые и начинали всем заправлять, после чего всё сыпалось. Когда люди не чувствуют, что могут на что-то повлиять, они разочаровываются во власти.

Совет рабочих и крестьянских депутатов может дать людям невиданный доселе контроль над своей жизнью. Послать в Совет человека, как народного трибуна у древних римлян, представляющего их и только их интересы.

– Но кто готов отказаться от своей власти? – задал самый главный вопрос Иосиф Виссарионович. – Я считаю, что это ошибка, которая приведёт нас к катастрофе.

– Ошибка ли? – хитро прищурился Владимир Ильич. – Да, партия будет недовольна, но кого это волнует, если мы решим множество существующих прямо сейчас проблем? Меня? Тебя, Аркадий?

– Я придерживался и придерживаюсь своей изначальной точки зрения – партия не должна быть определяющей силой в государстве, – произнёс осмелевший Немиров. – Одну из её многочисленных уязвимостей вы уже видели своими глазами.

Сталину не понравилось услышанное, но он, как и Ленин, был убеждён последними событиями, что партия – это не несокрушимая стена. А вот как злоумышленнику подчинять себе все Советы…

Впрочем, Аркадий уже видел уязвимость и собрался озвучить её.

– А вот верхушку ВЦИК и СНК эта реформа почти не затронет, – произнёс задумавшийся Ленин. – Возможно, нам следует ускорить учреждение Верховного Совета СССР. И в рамках реформированной системы обеспечить строгую иерархию полномочий. Советы всех уровней должны последовательно подавать депутатов в вышестоящие Советы.