Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 216 (всего у книги 346 страниц)

Черти с визгом повалились бить земные поклоны.

– Исполнять, – процедил Гравий.

Черти исчезли. Гравий сел на трон и перевёл дух. Умаялся. Хлопотное дело – управление.

Глава 15

К тому моменту, как я закончил переговоры с дядюшкой и вернулся в жилое крыло дома, оказалось, что Земляна, Неофит и Гравий тоже вернулись из Полоцка. Земляна – забрать вещи, Неофит – потому что со мной ему прикольнее, чем с родителями, а Гравий надеялся с моей помощью пройти курс восстановления памяти. Ну, я и восстановил. Напомнил, что он таки получил предложение стать царём. И уточнил, какого именно царства.

Гравий выдохнул. Его даже слова «загробный мир» не особенно смутили. В последние сутки, видимо, гораздо больше удручала мысль о негативном влиянии алкоголя на неокортекс. А Земляна почему-то резко передумала съезжать. Сказала, что останется в моём доме вплоть до окончательного внедрения сюда Катерины Матвеевны. После этого – умоет руки, а пока за психом вроде меня нужен пригляд. Ибо неизвестно, что учиню в следующий раз. Я, вспомнив, что собираюсь учинить в самое ближайшее время, ласково улыбнулся. Утром подхватил Гравия, и мы погнали в загробный мир.

– Чертей вернуть сюда – дело полезное, – одобрил я управленческое решение Гравия. – Осталась сущая фигня – занятие им придумать.

– Занятие? – Гравий посмотрел на меня.

– Ну да. При котлах, грешников пасти – ну сколько их там надо? Процентов, может, тридцать от общего количества. Сколько-то ещё мы перебили. Но осталось всё равно дохрена. И вот оставшееся дохрена от безделья дуреет. С учётом того, что черти изначально не самые разумные существа, дурь может принимать катастрофические масштабы. Чтобы этого не случилось, надо их безудержную энергию куда-то направить. С Кощеем я перетёр, он говорит, что технически – что угодно подойдёт. Можно заставить воду решетом таскать. Или траву в зелёный цвет красить. Или, там, бордюры перекладывать, снег с дорожек сдувать, опавшие листья с газонов собирать. Без разницы, лишь бы при деле были. При каком – им пофиг, главное процесс. Кощею, что характерно, тоже было пофиг. А нам, как нормальным адекватным людям, в чьих руках сосредоточена мощная рабочая сила, надо подумать, куда бы эту силу применить с пользой для себя.

Гравий внял и задумался.

– У тётки Евдокии в деревне венцы у колодца подгнили, – сказал минут через пять. – Поменять бы. Она давно просит.

– Во! В правильном направлении мыслишь, неплохой вариант. Только масштаб немного не тот… Так, стой! Поменять, говоришь? А если их в Полоцк отправить? Там стену починить надо.

– И ров вокруг стены выкопать, – подал идею Гравий. – Тогда тем тварям, что без крыльев, запросто к стене не попасть. Великан перешагнёт, конечно. Крысы перелезут. А прочие – не.

– Отличный план! В летнее время в ров можно будет карасей запустить. Чтобы красиво… Короче. Давай, формируй тут из чертей два бригады – строителей и землекопов. А я погнал в Полоцк, мужиков предупрежу.

Я сел в яйцо. Ну и полетел на нём в Полоцк, фиг ли мне.

В Полоцке, несмотря на ранний час, работы по ликвидации последствий штурма шли уже вовсю. При посадке народ у крепостной стены немного офигел, но в целом восприняли нормально. Большинство из присутствующих охотников ходили со мной в загробный мир, летающее яйцо видели не в первый раз.

– Егор! – позвал я. – К тебе скоро подкрепление прибудет.

– Да помню, ты говорил. Разумовский должен строителей прислать.

– Не. Это немного другое подкрепление.

– Да мне что в лоб, что по лбу, – махнул рукой Егор. – Прибудет – и хорошо. Как обскажу им, что делать, отойду ненадолго.

– Далеко?

– Недалече. Глебу скоро жениться, надобно подарок для невесты выбрать. Просил помочь.

– А ты специалист по подаркам для невест? – обрадовался я. – Вот это мне повезло, так повезло! Самому скоро жениться. А что им обычно дарят?

Егор почесал в затылке.

– Да я не то чтобы специалист, сам не женатый. Но в Поречье у меня оружейник есть знакомый. Тот, что для Неофита меч ковал – помнишь?

– Помню. И что?

– Дак, он меч под любую руку выковать может. Хоть для пацана, хоть для девицы. И ножны разукрасить всяко-разно, хошь цветами, хошь зверями заморскими. Землянке он меч ковал.

– Э-э-э, – сказал я.

– Что?

– А Глеб разве на охотнице женится?

– Нет. Обычная девка, трактирщика дочь.

– Так и нафига ей меч?

Егор посмотрел на меня удивленно. Как человек, категорически не понимающий, что это вообще за жизнь такая – без меча.

– Ну, что она им делать будет? – уточнил вопрос я.

Егор впал в глубокую задумчивость. И тут от стены послышался вопль:

– Мать честная!

Оказалось, что из-под земли полезли черти.

– Бей нечисть! – рявкнул Егор. Выхватил меч и бросился в атаку.

* * *

– Вот вечно ты меня не дослушиваешь, – упрекнул Егора я.

Уже после того, как слегка помятые черти были разбиты на бригады, укомплектованы заступами, лопатами и прочим инструментом и приступили к строительным работам. Население Полоцка ломилось к стене всем населением, от мала до велика. Какую-то бабку крепкий молодой мужик тащил на закорках. Краем уха я слышал, что прозрели даже якобы слепые, побирающиеся у храмов. Ну, ещё бы. Такого аттракциона половчанам сроду не показывали.

– Сам сказал – тебе что в лоб, что по лбу. А сам вон как разнервничался.

– Да кабы б я знал, что это черти!

– А какая разница-то? Ну, черти. Руки у них есть, копать умеют. Камень укладывать тоже. Кормить их не надо, на постой определять не надо. Как закончат работу, так свалят к себе в загробный мир – и поминай, как звали. Как по мне, так идеальная рабсила. Не понимаю, чем ты недоволен.

Егор только головой покачал.

А на якоре у стены вдруг материализовался охотник. Он держал руки на плечах двух мужиков, одетых как мастеровые.

Лицо охотника показалось мне знакомым. А, ну точно! Один из свиты Разумовского. Охотник меня тоже узнал, поклонился.

– Здравия желаю, ваше сиятельство. Вот, прислали их сиятельство Никита Григорьич работников. Обождите маленько, скоро ещё прибудут.

Я помотал головой:

– Не надо, можешь перемещать обратно. Передай Никите Григорьичу, что его помощь не требуется. Рабочих рук у нас тут хватит.

– Это как же так? – удивился охотник.

– Да вот, сам погляди.

Охотник подошёл к пролому в стене. Выглянул наружу и увидел чертей, деловито долбящих заступами мерзлую землю. Вторая бригада месила глину – как мне объяснили, местный аналог цементного раствора для кладки.

Охотник схватился за меч. Я был наготове и перехватил его руку.

– Спокойно, брат.

– Так ведь черти же! – охотник дёрнулся.

– Это черти – какие надо черти. Видишь же – не хулиганят, не богохульствуют. Делом заняты. Так Никите Григорьичу и передай: граф Давыдов на работы по устройству укреплений пригнал два подразделения чертей. Работы ведутся в штатном режиме, помощь не требуется. – Я повернулся к мастеровым. – Извиняйте за беспокойство, мужики. Сейчас он вас обратно отправит.

Побледневшие мастеровые, глядя на чертей с заступами в руках, истово крестились. Охотник тоже пробормотал молитву.

– Всякое я про вас слыхал, господин Давыдов. Но чтоб такое… Такое…

– Да что такого-то, – буркнул Егор. – Ну, черти. Ну, стену строят. Не видал ни разу, что ли? – и пренебрежительно сплюнул.

* * *

Дома я оказался уже под вечер. В столовой сидели Неофит, Маруся и Кощей.

– Да что ж ты такой криворукий? – звенел голос Неофита. – Как ты загробным миром управлял-то, вообще? Бирюльку подцепить не может… Терминатор! Покажь ему, как надо.

К столу невозмутимо приблизился Терминатор. Держа в одной руке младенца, второй взял крошечный крючочек. Прицелился и выцепил из горки на столе бирюльку – так, что ни одна другая не шелохнулась, и горка осталась целой.

– Вот! – гордо сказал Неофит. – Терминатор – и тот может. А он, между прочим, железный!

Младенец поддержал няньку одобрительным агуканьем. Кощей горестно вздохнул.

– Что хоть ты там делал-то, в загробном царстве? – с неудовольствием продолжил Неофит.

– Правил.

– «Правил»… За тысячу лет в бирюльки играть не научился.

– Не брани его, Митрофанушка, – вмешалась жалостливая Маруся. – Видишь, он и так расстроен.

– Отбой, – поддержал Марусю я. – Тебя вот отправь загробным царством править – тоже, небось, не вдруг получится. Гравий, и тот напрягся… Пойдём со мной, Славомыс.

Судя по тому, что слова «загробное царство» Марусю не смутили, разболтать, кто такой Кощей, Неофит успел. И хорошо, если только Марусе… Впрочем, ладно. Моя прислуга ко всему привычная, чего только барин домой не таскает. То тварную кобылу приведёт, то питерского клептомана, то неведомую железную херню, которая чуть дом не обвалила. На фоне всего этого Кощей хоть выглядит прилично. Ну, подумаешь, повелитель загробного царства, с кем не бывает. Ломать же ничего не пытается. И воровать тоже.

Неофит надулся, а Кощей слился с игры в бирюльки с заметным облегчением. Встал и пошёл за мной.

Мы остановились у подножия лестницы, ведущей в башню.

– Слушай, спросить хотел. Этот твой, с которым через два дня на связь выходить. Есть информация, где он приземлится?

Кощей непонимающе наклонил голову набок.

– Приземлится?

– Ну, куда он это своё яйцо посадит – ты знаешь?

Кощей задумался.

– Он об этом не говорил…

– Но? – подбодрил я.

– Но я так мыслю, что в столице это сделает. Аккурат напротив императорского дворца сядет.

Я присвистнул.

– И откуда такие выводы?

– Оговаривался, что хозяева любят красоту и богатство. А где ж того и другого больше-то, ежели не в императорском дворце? Вот и сядет своими глазами поглядеть, что там да как. Прежде чем хозяев звать.

– Ну, вот тут я бы поспорил. Инопланетный разум – дело такое. Хрен знает, что по его понятиям красота. Ему, может, извергающиеся вулканы нравятся. Хозяева, может, в лаве купаться будут. А может, им на Северном полюсе комфортнее всего, на айсбергах гонять.

Кощей покачал головой.

– А богатство? Золото, камни драгоценные?

– Н-да, тоже верно. Вряд ли ведь планету выбирали – пальцем в небо. Наверняка подыскивали что-то с условиями, похожими на те, в которых сейчас живут. Если бы в вулканах жили – ну и искали бы планету, на которой они непрерывно извергаются. Или такую, которая целиком льдом затянута… Похоже, ты прав.

– Ты уже знаешь, что будешь делать? – спросил Кощей.

– Вот-вот начну узнавать.

– Опасную игру затеваешь, Владимир…

– Чисто для справки: игру затеял не я, игру затеяли они. А я всего лишь хочу им показать, что играть надо в своей песочнице.

– Они не могут.

– Это ещё почему? – с любопытством посмотрел я на Кощея. – Что ты вообще о них знаешь?

– Мы говорили с ним бессчётное число раз. Я знаю о них почти всё. В чём-то они похожи на людей. Не так, чтобы внешне, но…

– А как тогда? Духовно?

Кощей утвердительно кивнул.

– Они все – как один человек. У нас есть умные, глупые. Есть добрые и злые. У них не так. Будто один разум на всех. И учатся гораздо быстрее нас. Это мне он объяснял. Вы, говорит, ещё на пальцах считать учились, а мы уже… А дальше он на своём языке непонятном сказал, потому что в нашем, говорит, слов таких нету.

– Язык потому что учить надо, а не пальцы гнуть… То есть, ты хочешь сказать, что напасть на Землю – это было их общее решение?

– Всё так.

– А мотив? Зачем им Земля?

Кощей посмотрел на меня непонимающе.

– Чтобы править.

– Нахрена?

Недоумение во взгляде Славомыса усилилось. Тут до меня потихонечку докатилось, что мы с Кощеем, по сути, куда более далеки друг от друга, чем Кощей и болтавший с ним инопланетянин. Эти твари хотели захватывать другие планеты просто потому, что воистину. Власть, слава, сила, селфи, полетели дальше. И Кощею это было глубоко понятно.

Я не понимал. Ну ладно Кощей. Он наш, человеческий, далеко не ходил. Но поверить в то, что есть целая, мать её, раса, дошедшая в своём развитии до того, чтобы путешествовать по вселенной, научившаяся изготавливать всяческих Разрушителей и Сборщиков, и хрен знает, что ещё, не может найти себе занятия получше, чем кого-то завоёвывать…

Я, блин, в усадьбе своей толком наладить всё не успеваю! Ну вот захвачу сейчас ещё одну – и чё? А если три, десять, двадцать… Да там головняков больше, чем профита! Нет, не понять мне тяги к хапать просто потому, что можешь хапать. Я на более высоком уровне развития интеллекта нахожусь. А значит, не стоит и пытаться разгадать мотивацию.

– Твари есть твари, – объяснил себе я. – Тупые и жадные. И поступать с ними надо просто: убивать.

Вот, другое дело! Одна фигня: для того, чтобы убивать, придётся хорошо подготовиться. Нам нужен спектакль. Декорации, актёры, режиссёр. Спектакль – это культура. А где у нас культурная столица? Во-о-от. Туда и пойдём. Только сначала декорации подготовим.

* * *

– Теперь, наверное, тебе нужно вонзить туда меч, – сказал Кощей.

Мы с ним сидели на капитанском мостике внутри яйца.

– «Наверное»? – переспросил я.

– Мечом я в эту штуку никогда не тыкал. Я управлял пальцами.

Я хмыкнул. Ну да, логично. Пальцы у Кощея были золотые, тварные. На них хорошо реагировала инопланетная техника. Я же мог от себя предложить только меч. Не, ну мог, конечно, сходить наверх, в башню, взять там косточку из сейфа и использовать её как стилус. Но это ж сколько телодвижений. Ещё и Земляна увяжется, заподозрит чего-нибудь. Пока-то я ей набрехал, что мы с Кощеем будем тут ревизию очередную проводить. Земляна мигом сообразила, что бухать. А я на то и рассчитывал, потому и пузырь с собой взял для конспирации – вон он, на полу стоит, непочатый.

Я вынул меч и коснулся им голограммы. Та немедленно отреагировала. Показала сверху само яйцо, усадьбу, лес вокруг и дорогу. Только всё это было подёрнуто каким-то красноватым маревом.

– Дальше?

– Дальше думай, что хочешь увидеть.

Я подумал, и изображение изменилось, воплотив мои самые страшные фантазии. Сердце ёкнуло. Всё выглядело до такой степени натурально, что захотелось немедленно бежать и искать выживших. Но я сдержался. Ни одна из надписей, появлявшихся в ходе нашей с Кощеем операции, ничего не говорила об оружии. Значит, это и не оно.

– Получилось, – вяло обрадовался Кощей.

– Сейчас проверим.

Я вышел из яйца и окинул взглядом то, что осталось от усадьбы. Частокола не было. На месте дома – дымящийся кратер. Обломки каретного сарая, флигеля, конюшни. Мне показалось, что я вижу даже обугленную лошадиную тушу.

Полёт!

Я взлетел и с десяти метров пристально осмотрел место действия. Никаких сомнений. Усадьба уничтожена.

– Доволен? – спросил Кощей, когда я приземлился рядом с ним – он тоже вышел полюбопытствовать.

– Да. Очень круто, просто замечательно, давай отключать нахрен.

Отключили, и усадьба восстала из пепла, как ни в чём не бывало.

– Так-с. Ну, судя по вот этому индикатору, создание иллюзии заняло у яйца что-то меньше одного процента имеющихся энергетических резервов.

– Не знаю слов таких, – поёжился Кощей. – О чём говоришь?

– О том, что центр Питера покроет, как бык овцу. Но беспокоит иное. Войдя в атмосферу, эта мразь наверняка будет видеть и другие города… Не наведёт ли его что-то на подозрения?

– Сомневаюсь.

– Обоснуй?

Кощей усмехнулся, и мне эта его усмешка совершенно не понравилась.

– Знаешь, как он говорит о людях?

– Нет. Просвети.

– Говорит, что все люди – тупые и самоуверенные. В то, что они проиграли, он поверит. В то, что люди заманивают его в ловушку – никогда.

Впервые в жизни мне так сильно хотелось кого-то убить. Но ничего. Скоро у меня будет возможность, и уж я её не упущу.

Глава 16

– Это безумие, – сказал Разумовский.

Мы стояли в том самом помещении, куда меня приводили всегда, чтобы поговорить с государыней. Сама она тоже находилась тут. Молчала, глядя в окно, повернувшись к нам спиной.

– Ты слышишь? Это сумасшествие, Владимир! – повторил Разумовский.

– У тебя есть идеи получше? – пожал я плечами. – Внимательно слушаю.

– Да, есть. Не совершать самоубийства.

– Я так понимаю, ты предлагаешь просто жить, как раньше?

– Да! У нас и так хватает забот, с которыми справиться бы…

– Они никогда не закончатся. Заботы. И справляться с ними мы будем вечно.

– Это лучше, чем-то, что предлагаешь ты!

– Для кого лучше? Или, вернее, для чего? Ты таким видишь будущее нашего мира? Хочешь, чтобы в таком мире жили твои дети?

Разумовский в ответ только скрипнул зубами и отвернулся. И тогда заговорила императрица, не повернувшись.

– Владимир прав.

– Ваше величество… – простонал Разумовский.

– И ты понимаешь, что он прав.

– Но у нас недостаточно ресурсов!

– Сейчас у нас есть ресурсы. А кто может сказать, будут ли они завтра? – Государыня повернулась и сверкнула глазами на Разумовского. – Я изучила доклад о случившемся в Полоцке. Пекло всего один раз показало зубы – и мы понесли потери, едва не лишились города. А если такие атаки будут продолжаться?

– Будут, – кивнул я. – И это сейчас ещё зима. Время, когда твари, как считалось, спят. Так было веками. Представьте, что начнётся летом…

Разумовский перекрестился.

– Если бы я не располагал теми сведениями, которые вам передал, я бы сейчас предлагал двигаться в Пекло, – продолжил я. – Не самовольными порывами, как до сих пор, а централизованно и организованно. Разведка, выбор местности, закрепление, создание штаба, укрепление, налаживание связи. Потом – следующий пункт и так далее, и так далее. Постепенно возвращая себе захваченные города. Отвоёвывая у тварей пядь за пядью. Задача не на одну жизнь, но мы были бы вправе надеяться, что наши дети подхватят знамя. И будут сражаться до тех пор, пока твари не перестанут чувствовать себя в Европе как дома, пока слово «Пекло» не забудется вовсе.

– Именно этим нам бы и следовало заняться, – сказал Разумовский, но без прежней убеждённости.

– Следовало бы, – поправил я. – Не знай я всего, что знаю. А я, как уже говорил, знаю, что в любую секунду твари, летающей над нами, может прийти в голову спуститься и своими глазами оценить ситуацию. Именно тогда, когда мы не будем к этому готовы. А может быть, этой твари просто всё надоест, и она взорвёт солнце. Не предупредив, даже не намекнув.

Я усмехнулся и с горечью добавил:

– Хотя, даже если предупредит. Что нам это даст? Будем прыгать и швыряться в небо палками?

Разумовский уронил голову на грудь. Сдался.

– Ещё раз: что именно ты предлагаешь?

– Я предлагаю показать нашему дорогому инопланетному гостю Санкт-Петербург в руинах, – твёрдо сказал я.

Государыня закрыла глаза. Молитвенно сложила перед собой руки.

– Без этого не обойтись?

– Не знаю. Но я бы не стал ставить на эту возможность будущее мира.

– Ну что ж… Никита Григорьевич, тебе придётся заняться переселением людей и подготовкой стенобитных орудий…

– Не надо, – покачал я головой.

– Что это значит? – посмотрели на меня и Разумовский, и государыня.

– Неужели вы в самом деле подумали, что ради эфемерной победы я потребую разрушать столицу? Это слишком гениальный план, я ещё не до такой степени просветлён. Есть способ попроще.

По крайней мере, я очень надеялся, что такой способ есть. И кое-кто эту мою надежду разделял. Судя по испытаниям, которые мы провели с Кощеем, всё должно получиться.

– Собери охотников, Никита, – сказал я Разумовскому. На этот раз речь не о тысяче. Потребуется больше. Чем больше – тем лучше.

– Позову московских, – кивнул Никита. – И в других городах якоря тоже есть.

– Хорошо. Полоцк используем следующим образом…

– Я бы их вообще не трогал, Владимир.

– Ну а я бы потрогал. Потому что на кону нечто большее, чем один город. Значит, так. Полоцким нужно будет явиться сюда, здесь они войдут в мою тысячу, а потом – велкам бэк, в родной Полоцк, защищать его от тварей. При этом оставаясь частью тысячи. И с другими городами поступим подобным образом. Самых сильных охотников соберём в Санкт-Петербурге, слабых – оставим на защите, но подключим к тысячам, сотням, десяткам – не суть. Главное, чтобы все охотники, до кого сумеем дотянуться, либо находились в столице, либо из дома помогали своей энергией.

– Устрою, – кивнул Разумовский. – Учитывая то, как мало времени осталось…

– Приступай немедля, Никита Григорьевич, – велела императрица, и Разумовский исчез.

Я встретился взглядом с государыней.

– Как вы оцениваете наши шансы, Владимир Всеволодович?

– Как дырку от бублика, – улыбнулся я. – То есть, очень высоко. Ведь бывают такие бублики, где ещё и дырку самостоятельно проделывать приходится.

* * *

Шутку про бублик я вспомнил пророчески. Когда вернулся домой, обнаружил в столовой чаёвничающую Карелию Георгиевну. Сидела она в валенках, разуваться не пожелала. Наверное, не хотела пугать народ костяной ногой. Впрочем, я не сомневался, что будь у неё настроение, могла бы и на ногу морок навести, и вообще в образе Селин Дион явиться. Или Вина Дизеля.

– Чем обязан? – спросил я, усевшись за тот же стол.

Никого, кроме Яги, в столовой не наблюдалось. Не вертелся под ногами любопытный Неофит, не шмыгала туда-сюда с кушаньями тётка Наталья, не вздыхал неприкаянный Кощей. Хотя время было пока не позднее. Карелия Георгиевна умела обеспечивать беседе конфиденциальность.

– Ох и затеял же ты дело, Владимир, – вздохнула она.

– Отговаривать будете?

– Ха! Отговаривать? Да я ж тебя, касатика, сколько лет ждала! «Отговаривать». Помощь предложить пришла, вот. И не я одна.

– Кто ещё?

– Лесовичка за тебя встанет. И твой старый друг.

– Это ка…

– Мяу!

Я повернул голову и увидел, что на дальнем конце стола, как ни в чём не бывало, сидит кот. Под моим взглядом он поднял заднюю лапу и начал…

– Приятного нам аппетита, – прокомментировал я.

– Ну что скажешь? – ухмыльнулась Яга. – С такой-то компанией – как-нибудь одолеем тварину чужеземную, а?

– Да тут, видите ли, вариантов особо нет. Как говорится, отступать некуда. Только одолевать.

– Вот и я так думаю, потому и пришла. Мало нас осталось, Владимир – тех, кто сумел захватчикам не поддаться. Тех, кто все эти годы прожил, таясь. Одною лишь надеждой, что не всё ещё потеряно. Что вернутся прежние времена – когда мир был по разуму устроен, когда не разъедала его это погань… Ох, как мало. – Взгляд Яги затуманился.

– А вы на связи со всеми, кто уцелел?

– Можно и так сказать. Чувствуем мы друг друга. Единой нитью связаны – той, из которой древнее волшебство было свито. В лесах кой-то. В реках да озёрах. В людских поселениях.

– В людских – домовые? – я вспомнил героического домового, оборонявшего особняк Троекурова.

– Не только, – уклончиво отозвалась Яга. – Тебе зачем знать, кто да что? Ты главное запомни: когда час придёт, плечом к плечу рядом с вами встанем.

– Благодарю за самоотверженность. Но пока не очень понимаю, как именно вы сможете помочь в ликвидации Чужого. Ну, в смысле, того, кто в яйце прилетит.

– Того, кто прилетит? – удивилась Яга. – Того – никак. Извиняй. Это уж тебе самому придётся.

– Гхм. А в чём же тогда ваша помощь?

Яга всплеснула руками.

– Да нешто ты думаешь, что когда он сюда прилетит, ничего не изменится? Твари так и будут под снегом спать, весны дожидаться?

– Блин…

– Вот тебе и блин! Чего ты всё блины поминаешь, не пойму?

– Да я много чего поминаю, не обращайте внимания. Такое вот устройство поминалки. То есть, вы хотите сказать, что когда Чужой приземлится, это запустит механизм пробуждения тварей? Они поднимутся… Получается, все, кто есть?

– А то. Они ж у него навроде собачонок. Как хозяина почуют, так мигом кинутся пятки лизать.

– Ну да. Логично.

– А я об чём? Почему и говорю – мы, древнее волшебство, постараемся их хоть как удержать. Числом не взять, так будем брать уменьем. Чтобы времени у тебя подольше было на то, чтобы главную тварину одолеть.

– Для того, чтобы одолеть тварину, её сначала надо из корабля выманить, – проворчал я. – И корабль уничтожить – чтобы Чужому некуда было возвращаться и неоткуда подавать сигнал бедствия. На случай, если тут где-нибудь неподалеку Звезда Смерти шарашится, или что-то в этом роде.

– Звезда Смерти? – заинтересовалась Яга.

– Берлога, в которой таких тварин – как грязи, – перевёл я. – Сомнительно, конечно. Если я правильно понял, эти ребята настолько увлеклись экспансией ради экспансии, что в какой-нибудь далекой-предалекой галактике за столько веков им уже просто обязаны были настучать по рогам. Как вариант – настучать фатально. Одна из версий – наш Чужой никуда отсюда не сваливает тупо потому, что валить ему некуда. Что бы он там Кощею ни плёл, факты – вещь упрямая. Но, тем не менее, вопрос с кораблём тоже на всякий случай необходимо решить. И как всё это исполнять в обстановке наступления тварей по всем фронтам… – я покачал головой.

Яга вздохнула.

– Не печалься, милок. Где наша не пропадала!

– Да я не печалюсь. Просто расширил круг задач ещё не одну, делов-то. Ну, подумаешь, твари. Подумаешь, все, существующие в окрестностях Петербурга. Что мы, тварей не видели? А если каких-то не видели – расширим кругозор. Тоже дело полезное.

– И то верно, – поддержала Яга.

– Мяу, – вдруг сказал кот. И требовательно посмотрел на меня.

– Чего он хочет? – спросил я у Яги.

Та возмутилась.

– Откуда же мне знать? Твоя животная, ты в её мявках лучше меня разбираться должен.

– Э-э-э. Так вы не вместе?

Яга посмотрела удивленно.

– Как же это я с твоей кошкой вместе быть могу? Когда пришла, она уж тут сидела.

– Точно сидела? Вот прямо тут?

Яга задумалась. Пробормотала:

– А может, и нет… Может, после появилась… Я гляжу – сидит, вот и решила, что всегда тут была.

– Ясно. Чего хочешь, бро? – я посмотрел на кота.

Тот с готовностью спрыгнул со стола и пошёл к двери. Я – за ним. Заинтересованная Яга – за нами.

Кот привёл меня на конюшню.

– Опять это мурло пушистое! – приветствовала появление кота Тварь. – Хозяин! Давай из него шапку сошьём. Не тебе, конечно – не хватало ещё такому красавцу в шапках из кошатины ходить. Даниле можно. Он меня кормит.

Кот негодующе зашипел и одним прыжком оказался у Твари на спине. Та от возмущения заржала и встала на дыбы. Затрясла головой, пытаясь стряхнуть кота. Брусья, окружающие стойло, опасно зашатались, лошади в конюшне шарахнулись. Гневно заклокотал на насесте разбуженный сокол.

Тварь отчаянно трясла башкой. Кот вцепился когтями в её гриву и отцепляться не собирался. Тогда сообразительная Тварь нырнула головой в бадью с водой. Кот зашипел, отодвинулся и вместо гривы вцепился в спину Твари. Ржание достигло предела негодования. Тварь наподдала копытом несчастную бадью, та отлетела к противоположной стене, чудом не задев Карелию Георгиевну. Вода выплеснулась, окатив нас обоих, сокола на насесте, пару лошадей, которые были вообще ни в чём не виноваты, ударилась о пол и треснула.

– Ну я, пожалуй, пойду, – глядя на стекающий с платка и юбки на костяную ногу поток воды, решила Карелия Георгиевна. – У тебя тут, гляжу, и без меня есть чем заняться.

И исчезла.

– Счастливого пути, – проворчал я. – Приятного вечера! – И гаркнул: – А ну, тихо!

Тварь замолчала. Встала смирно. Кот у неё на загривке застыл.

– Молчу, барин, – обескуражено пробормотал появившийся в дверях конюшни Данила. – А что это вы тут делаете? А?

* * *

– Сердишься, да? – грустно спросила Тварь минут через десять после того, как мы стартовали.

Мимо мелькали заснеженные леса, поля и деревни. Тварь успела миновать Поречье, встала на Петербургский тракт и шпарила в сторону столицы. Навигатором работал кот. Каким образом задавал Твари направление – понятия не имею, и не сказать, чтобы меня сильно беспокоил этот вопрос. Тварь скакала с нужной скоростью, туда, куда нужно – ну и слава богу. Прискачем – разберемся, где оказались. Пушистый бро меня не по делу ещё ни разу не дёргал.

– Да смысл на тебя сердиться? Ревность – это такая штука, контролировать которую у разумных-то существ получается с трудом. Чего уж с тебя-то взять. Конюшню вдребезги не разнесла – и на том спасибо.

– Не, ну а чё он? Звали его? Ты – мой хозяин. И больше ничей!

– Угу, вот именно. Я об этом.

Кот невозмутимо сидел впереди меня и делал вид, что слова Твари его не касаются. Зорко следил за дорогой. Зелёные глаза светились в темноте.

– Хозяин…

– У?

– А когда ты того гада со звёзд победишь, я помру?

– Это ты с чего взяла?

– Егор с Земляной во дворе болтали, я услыхала. Что когда ты гада победишь, тут-то всем тварям и конец настанет. А я же – тварь. Стало быть, и мне конец?

– Ну, я бы не был так категоричен.

– Почему? Я же тварь?

– Потому что ты уникум.

– Чегось?

– Я говорю, ты охрененно странная тварь. Формально – да, но сколько других тварей вот этими копытами затоптала? Исключительно для того, чтобы выручить меня? Других таких, как ты, нету ведь?

– Нету.

– Вот. Значит, ты уникальная! Исключительная. А на исключения правила не распространяются. Так что – болт на всё, и спи спокойно.

Тварь повеселела и прибавила ходу. А у меня на сердце заскребли кошки… Тут я невольно покосился на кота. Успокоить-то я кого угодно могу, не вопрос. А сам понятия не имею, что будет с кобылой после того, как мы уничтожим источник, благодаря которому твари существуют в принципе.

Марфе-то Захаркиной хорошо, в человека переродилась. С ней-то ничего не будет. Наверное. Чёрт его знает… Я ж понятия не имею, как работает этот механизм!

Я зарылся ладонями в тёплую гриву Твари. Она в ответ ласково фыркнула.

Если вдруг… Ладно. До сих пор этот мир меня ни разу не подводил. И я его тоже. Сначала надо Чужого победить.

Тут как-то внезапно оказалось, что времени за душеспасительными разговорами прошло уже не мало. Деревни по сторонам стали мелькать чаще, и выглядели они знакомыми.

– Бро! – окликнул я. – Ты чего не сказал, что в столицу едем? Я бы хоть переоделся. Вдруг на государыню напоремся.

Кот пренебрежительно дёрнул хвостом.

В городе Тварь сбавила скорость и вообще старалась вести себя максимально прилично – заглаживала вину за разбитую бадью. Всего раз окатила вспыхнувшим взглядом и адским ржанием замедлившегося извозчика, который вовремя не уступил дорогу. Взглянув на суетливо крестящегося, побледневшего мужика, я подумал, что из профессии он, вероятнее всего, уйдёт. Но вообще на улицах было пустынно – пока добрались до Петербурга, наступила ночь.

Не доезжая Дворцовой площади, Тварь остановилась. Кот спрыгнул с её спины, я тоже спешился.

– Жди тут, – приказал Твари, – веди себя прилично.

Накинул повод на парапет набережной. Тварь сделала вид, что она обычная кобыла и каждый день выходит сюда прогуливаться.

А я пошёл вслед за котом. Думал, что он поведёт меня к Зимнему, но кот двигался по странной траектории. Я не сразу сообразил, что обходит огромный дворец и площадь перед ним по периметру. Закончив обход, кот вернулся в то же место, откуда мы стартовали.

– Мяу.

– Спасибо за прогулку, мне тоже понравилось. Ещё что-нибудь хочешь сказать?

– Мяу! – кот требовательно смотрел на меня.