Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 346 страниц)

Глава 7

Мандеста мы закопали в овраге позади усадьбы. Работали вдвоём, управились быстро. Закончив, присели отдохнуть.

– Тама, в усадьбе, егойный лакей остался, – обеспокоенно сказал Данила.

– Ничего. Я скажу, что хозяин сбежал из-под замка. Не думаю, что после этого лакей надолго задержится.

– Это хорошо. Главное, чтобы у вас с того неприятностей не случилось.

– Не случится, не беспокойся… Слушай, Данила, – заинтересовался я. – Ты меня ещё утром знать не знал. А сейчас переживаешь. Труп закопать помог. Это как, вообще?

– А чего ж не помочь? Нешто лучше бы было, кабы этот гусь надутый в усадьбе хозяином стал? Покойный граф Алексей Михалыч его терпеть не могли. Лучше, говорили, всё имущество казне государевой отписать, только бы этому прохвосту не досталось. Да не успели, видать. А этот, как Алексей Михалыч помер, только что до потолка не запрыгал. Рожу скорбную изображает, а сам рад-радёшенек! Тьфу. И то, что усадьбу с молотка пустит, сразу сказал.

– Я про усадьбу вообще ничего не говорил, – напомнил я. – Может, тоже собираюсь с молотка пустить?

– Не, – решительно отмёл Данила.

– Почему это?

– Потому что доброго хозяина сразу видать.

– Это я-то добрый? – Я выразительно посмотрел в сторону закопанного Мандеста.

– А чего ж нет? Кабы вы не добрый были, так, поди, руки об этого прохвоста марать не стали бы. Это ведь он их сиятельство загубил? Верно я понял?

– Верно.

– Ну, вот. Были б вы побоязливее, так государеву службу вызвали бы. Урядника, или ещё кого. А у тех, пока суд да дело, этот, глядишь, откупился бы. А вы – раз! И теперь уж пускай от святых угодников откупается.

– Верно рассуждаешь, – похвалил я. – Такие люди нам нужны.

Данила горделиво приосанился.

* * *

Вернувшись в дом, я наткнулся на управляющего Тихоныча и тётку Наталью. Они о чём-то спорили.

– Что за кипиш? – спросил я.

– Ох, ваше сиятельство! Неужто разбудили?

– Не разбудили, сам проснулся. Прогуливался по окрестностям. Так что случилось, о чём базар?

– Одежу вам подбираем. Изволите взглянуть?

Меня отвели в гостиную, где на диванах и креслах, накрытых чехлами, была разложена одежда.

– Вот, – принялась показывать Наталья. – Изволите ли видеть – тут и рубашки, и камзолы, и чего только нет! И всё – почти не ношеное, их сиятельство из усадьбы редко выбирались. Почистить немного, и…

В воздухе стоял терпкий запах, аж на слезу пробило. Я, не удержавшись, чихнул.

– Оно нафталином пересыпано, – извиняющимся тоном сказала Наталья, – от моли. Но я Маруське прикажу на двор вытащить, мигом проветрится! Не сомневайтесь.

– Вот же дура баба, – вздохнул Тихоныч. – Ты на их сиятельство погляди, да на эту одежу! Вспомни, каким покойный барин был. Ихнее сиятельство и выше на голову, и в плечах ширше. Да к тому же, поди, одеться захотят по моде. Этим-то камзолам – сто лет в обед. Таких, небось, и в Поречье уже не носят, не то что в Смоленске. А ихнему сиятельству в Смоленск обязательно надо. С дворянским собранием познакомиться, с предводителем. С губернатором, опять же. Выглядеть нужно достойно.

Наталья упрямо упёрла руки в бока.

– Ничего! На спине распорю, да расставлю. А к рукавам можно кружево пришить. Никто и не заметит, что не новое.

Тихоныч скептически скривился.

Я взял с кресла первое, что подвернулось под руку. Рубашку из тонкой ткани, с пышным жабо и такими же пышными манжетами. Ткань когда-то была белой, но от времени слежалась и пожелтела.

О том, чтобы впихнуться в рубашку, не стоило и думать. Даже если бы выглядела получше, она была мне мала размера на четыре.

– А магазин далеко? – спросил я. Увидел непонимающие взгляды. Переформулировал вопрос: – Новую одежду где-то можно взять?

– Вот, об чём и речь! – Тихоныч всплеснул руками. – Я ж этой дуре и говорю, что не пожелаете вы в старье ходить. Что надобно в Поречье ехать! Там портные хорошие, не хуже смоленских. А она – перешью, подошью…

– Хорошая одежа-то, – упрямо повторила Наталья. – И не ношеная совсем.

– В сэконд-хэнд сдайте, – посоветовал я. – А до Поречья далеко? Это, я так понимаю, райцентр?

– Уездный город. Без малого сорок вёрст.

– Понял. Завтра утром смотаюсь. Кстати. Что там у барина с наличностью?

Тут Тихоныч и Наталья переглянулись.

– Та-ак, – вздохнул я. Снял чехол с ближайшего кресла и сел. – Рассказывайте.

Спустя полчаса путаных объяснений стало ясно, что наследовать мне, по сути, нечего. Усадьба, как и все принадлежащие графу деревни, были заложены ещё его матушкой. Чтобы свести концы с концами, граф периодически что-то перезакладывал, плюс получал от государя военную пенсию. На жизнь хватало. Но о том, чтобы выкупить усадьбу и земли из залога, речь не шла.

Деньги, которые их сиятельство выдавал Наталье на хозяйство, плюс те, что нашлись у барина в кошельке, были потрачены на похороны и закупку продуктов для поминок. Где взять ещё денег, Тихоныч и Наталья не имели представления. Почему, собственно, и возникло предложение перешить на меня старую одежду графа.

Тихоныч считал, что мне известно что-то, неизвестное им двоим, и деньги на обновление гардероба я каким-то образом изыщу. Наталья придерживалась более пессимистичной позиции.

– То есть, если я правильно понял, у графа нет ни копейки? – уточнил я.

– Всё на хозяйство потратила, – виновато пробормотала Наталья. – Продуктов купила самых наилучших, поминки справить! Думаю – всё равно наследник добро хозяйское распродаст. А так хоть проводить их сиятельство, как полагается.

– Своё-то жалованье взяла?

Наталья отвела глаза.

– Не брала. Много ли мне надо? На всем готовом живу.

– А ты? – Я посмотрел на Тихоныча.

Тот покачал головой.

– Их сиятельство жалованье нам выплачивали, когда сами пенсию получат. Я ни о чём таком и не подумал.

– Я смотрю, думать тут у вас в принципе не очень принято. А Мандест – что же? Не знал, что дядюшка кругом в долгах?

Я оглядел гостиную. Шторы, покрытые пылью, рассохшийся паркет, пожелтевшие чехлы на мебели.

– Не знал, конечно. Кто ж ему, ироду, скажет?

Действительно. Зачем говорить? Подумаешь, не утерпит племянничек, да траванёт дядюшку – в расчёте на наследство…

Н-да. Зашибись счастье привалило. Хотя, с другой стороны, пока коллекторы в дверь не стучат, пространства для маневров – жопой жуй. Разберемся.

– Со жратвой, я так понимаю, проблем у нас нет?

– Нет, – подтвердила тётка Наталья.

– И то ладно.

Я поднялся.

– Я, ваше сиятельство, распорядилась баньку истопить! Готова уже.

– Тоже хорошо. Спасибо.

– Стало быть, попаритесь, а после – ужинать? – Тётка Наталья оживала на глазах. Кажется, сама мысль о том, чтобы кого-то накормить, приводила её в хорошее настроение.

– Отличный план. Где, говоришь, банька? – Я направился к двери.

– Дозвольте, провожу, – подскочил Тихоныч. – Ваше сиятельство. Так что насчёт одёжи-то?

– Найди, во что мне после бани переодеться. Можно такое же, как на мне, только чистое. Радикальной сменой имиджа займусь позже.

– А деньги? Где же вы возьмете?

– Деньги, Тихоныч, это такая штука, которые можно взять где угодно.

– Не понял?..

– Разберусь, говорю, не парься. Без жалованья не останешься. А! И ещё. Ко мне на днях или раньше человек должен прийти. Здоровенный, патлатый, с бородой. Звать Егором. Запомнил?

– Запомнил, не сомневайтесь. И что делать, ежели он придёт?

– Меня позвать.

– Понял.

* * *

В бане было хорошо. Чисто, жарко, пахло берёзовым веником. На столе стоял кувшин с холодным квасом – красота. Лучше было только за ужином. Готовила тётка Наталья отменно, из-за стола я почти выкатился.

За окном уже стемнело, в столовой зажгли свечи. В комнате, которую выделили мне, тоже горела свеча. Я разделся, устроился в кровати поудобнее и открыл сборник охотничьей премудрости.

Это было, как и предполагал, что-то вроде справочника. В оглавлении значились три больших раздела: Твари, Знаки, Амулеты. И куча подразделов в каждом.

Я решил начать с Тварей. Они делились на четыре уровня: Низшие, Срединные, Высшие и Потусторонние. Каждая сопровождалась жутковатым рисунком, описанием и цифрами.

Например:

Крыса

Ну… Похоже на крысу, да. Только, судя по описанию, крысу-переростка. Размером значилось «поболе кошки, поменьше собаки». О многообразии пород тех и других, всяких там мейнкунах и йоркширских терьерах местные ребята узнают ещё не скоро. Эх-х, благословенные времена!

Описание:

«Быстрые, ловкие. Живут стаями. Гнёзда устраивают на околицах деревень, неприметно. Простой человек мимо пройдёт – не заметит. Нападают неожиданно. На малую скотину, детей. Ежели взрослый к ним полезет, отбиваются всею стаею. Атакуют зубами и когтями».

Зубы и когти были изображены на рисунке. Художник постарался от души. Зубы – как бивни, когтям Росомаха из комикса обзавидуется.

«Укус ядовит, для простого человека смертелен».

Себя охотники к простым людям, видимо, не причисляли. От крысиного яда их защищала как собственная сила, так и загадочные амулеты. Это, как я понял, было что-то вроде опций к собственной охотничьей комплектации. Амулеты продавались и покупались, существовало их, судя по толщине раздела, великое множество.

Я вспомнил, с каким пренебрежением отказался от амулетов, предложенных Прохором, Егор, и в этот раздел пока не полез. С опциями будем разбираться позже, мне бы для начала хоть базу собрать. Тем более, что после описания тварей шло самое интересное: цифры.

У крысы значилось:

«Кости – одна или же нуль».

Кости, они же сосуды, в которых обитают родии. То есть, сила. С волкодлака мне перепало три кости. Но волкодлак, как я узнал из справочника, относился уже к Срединным тварям. А Низшие – крысы, жабы и ящеры – располагали единственной костью. Ещё к Низшим тварями относилась кикимора, у той значилось 1–2 кости.

1–2 – это как, интересно? От возраста зависит, что ли? Или от рейтинга? За статус «кикимора года» лишнюю кость в скелет вколачивают?.. Хотя у крыс, вон, вообще 0–1. Ещё непонятнее.

Ладно. Упрёмся – разберёмся.

Каждая из тварей внутри своего отряда делилась на подотряды и виды, но вникать в подробности я не стал. В общих чертах – понятно, а меня сейчас больше всего интересовали кости. Они же, по сути, сила, прокачивающая мой ранг, с одной стороны. И деньги – с другой.

Родии – родиями, становиться сильным, несомненно, приятно. В то время как становиться богатым ещё и полезно. Кости – это капитал, которым неплохо было бы обзавестись. Наследство графа Давыдова оказалось дутым. И по сути, всё, чем я сейчас располагаю – три серебряных рубля, полученные от Прохора.

Несерьёзно, конечно. Прямо скажем, такой себе капитал. Хотя, справедливости ради, я здесь в дееспособном виде и двух суток не провёл. А тварей по окрестностям шарахается, если верить Егору, хренова тьма. И даже самая распоследняя Низшая носит в себе серебряный рубль.

Как я успел узнать от того же Егора, рубль – сумма не сказать чтобы приличная, но на пару недель проживания на постоялом дворе с обедами хватит. Если не шиковать.

Шиковать я не собирался. Жить на постоялом дворе, впрочем, тоже. Крыша у меня над головой есть, кормят на убой. В бане парят, обстирывают. Свято верят в то, что в усадьбе я появился с единственной целью – порешать все насущные вопросы.

Ну, порешаю, чё. Мне не трудно. Я отложил справочник и задул свечу. Двадцать лет колодой пролежал, наотдыхался – на век вперёд. Тело жаждет движухи. И, кстати, не только её… Я потянулся.

То, что за дверью тихонько перетаптываются, расслышал еще минут пять назад. Погасив свет, подождал немного. Тишина.

Я решил, что ждать мне надоело. Тихо встал, подошёл к двери, и так же тихо её открыл. Встав при этом сбоку – так, чтобы снаружи показалось, будто дверь открылась сама.

В коридоре негромко ойкнули. А потом в комнату шагнула стройная фигурка в ночной рубашке.

Войдя, Маруся заозиралась. В кровати меня не увидела, за дверь заглянуть не сообразила. Хотя и видела в темноте, наверное, не так хорошо, как я. Пробормотала:

– Ваше сиятельство?

– Я здесь, – глухим, низким голосом отозвался из-за двери я. – Дух покойного графа Давыдова! Зачем тревожишь мой покой?

В следующую секунду понял, что перестарался. Маруся сейчас завизжит так, что услышат в деревне Дубки.

Шагнул к девушке, зажал ей ладонью рот. Другой рукой обнял со спины, прижал к себе.

Тело здорового двадцатилетнего парня, за все двадцать лет не обнимавшего девушку ни разу, отозвалось мгновенно. Аппетитным изгибам Маруси бурно обрадовалось.

Маруся эту радость почувствовала. Сначала напряглась под моей рукой – со страху. Решила, видимо, что я и правда дух покойного графа. Дремучесть, суеверия – что с них взять? Им до лампочки Ильича ещё жить да жить. Хотя Маруся оказалась девчонкой не трусливой.

Постояв немного в моих объятиях, рассудила, видимо, что поглаживающая её грудь рука вполне материальна. И то, что упёрлось сзади в ягодицы – тоже не иллюзия. А стало быть, духу принадлежать не может. Маруся расслабилась и сама прильнула ко мне. Я понял, что визжать она передумала. Убрал ладонь, зажимающую рот.

– Озоруете, ваше сиятельство? – прошептала Маруся.

– Да кто ещё озорует? Ты ведь давно пришла. Почему не заходила?

– Помешать боялась. И тётка Наталья в кладовке возилась, я ждала, пока уйдёт.

– Это правильно, – решил я. – Тётка нам здесь ни к чему.

Маруся улыбнулась. Потянулась губами к моим.

– Секунду, – остановил я. – Важный момент. Ты возраста согласия достигла?

– Чего? – Маруся захлопала длиннющими ресницами.

– Лет, говорю, тебе сколько?

– Восемнадцать. На Пасху исполнилось. Пасха в этом году ранняя, ну да…

– Всё. Подробностей не надо. Восемнадцать – прекрасный возраст.

Марусю я любил со всем двадцатилетним нерастраченным пылом. Надеюсь, что тётка Наталья в кладовку больше не наведывалась. А то много интересного услышала бы.

Глава 8

Упорхнула Маруся на рассвете. А я дрых до тех пор, пока не постучали в дверь. Тётка Наталья интересовалась, в котором часу подавать завтрак.

– В любом, – отозвался я. – Можно даже не спрашивать. Как приготовите, так и приду.

Довольная тетушка усеменила в глубину дома. Я откинул одеяло и встал.

Через минуту в дверь снова постучали.

– Ваше сиятельство? – В комнату просунул голову Тихоныч.

– М? – Я решил проверить тело на вестибулярку. Как раз встал у стены на руки.

– Э-э-э, – глядя на меня, сказал Тихоныч.

– Ну, чего тебе? – Я оторвался от стены и сделал шаг вперёд. На руках, само собой.

Ничего, нормально стою. Не падаю. И мышцы крепкие – хотя подкачать не помешает.

– Там, это… Ожидают вас.

– Кто? – Я уверенно шёл на Тихоныча.

– Ну, вы давеча говорили – мужик придёт патлатый. – Тихоныч попятился. – Зовут Егором. Вот этот самый Егор и пришёл.

– Давно?

– Утром. Восьми не было.

– А чего ж ты молчал?

– Дак, ваше сиятельство почивать изволили. Не смел беспокоить.

– Вот что, Тихоныч. – Я вернулся в исходное положение. Отряхнул руки, подхватил с кресла рубаху. – Не знаю, как у вас тут раньше было заведено. Сейчас, запомни правило номер раз: если я говорю, что кого-то жду, это означает, что позвать меня надо сразу, как только человек появится. Неважно, в какое время. Ночью придёт – значит, ночью разбудить. Ясно?

– Понял, ваше сиятельство. Прощения просим. Более не повторится.

– Где он? – Я дошёл до гостиной, но Егора там не обнаружил.

– На дворе ожидает.

– Почему на дворе? Почему в дом не позвали?

– Дак, мужик же! Куда его – в барский дом?

Я вздохнул.

– Запоминай, Тихоныч, правило номер два. Если хочешь дальше здесь служить, бросай нахер это снобство! Те, кого я жду – ровня мне по умолчанию. И встречать их надо со всем почтением. Неважно, как одеты. На мне самом сейчас из барского – одни сапоги. Так что же, ты и меня в дом не пустишь?

Оставив Тихоныча в гостиной размышлять над сложным вопросом, я вышел на крыльцо. Егора увидел возле каретного сарая.

Он сидел на обрубке бревна, курил трубку и беседовал с Данилой. Я, натягивая на ходу рубаху, подошёл к ним. Протянул руку Егору.

– Здорово. Быстро ты объявился. На управляющего не обижайся, это он не со зла. Смена руководства, брожение в коллективе – сам понимаешь. В следующий раз ждать не заставлю. В дом тебя прямо от ворот проводят.

– Да на что ж обижаться? – удивился Егор. – Нешто мы не соображаем? Сроду нас в господские хоромы не звали. Да нам не больно и надо…

– Это тебя просто тётка Наталья ни разу не угощала, вот и думаешь, что не надо. Идём завтракать.

Я ухватил Егора за рукав и потащил за собой.

– А ты, стало быть, теперь графский наследник?

Егор послушно потопал за мной. Удивлённым он по-прежнему не выглядел. Ну, подумаешь – ещё позавчера за печкой клопов кормил, а теперь графский наследник. Бывает.

– Типа того. Одна фигня – с наследством не попёрло. Штаны приличные купить, и то не на что.

– Это как же так?

– Ну, вот так. У аристократов ещё не то бывает. Интриги, завистники. Инцестные браки, нарушения генетического кода. Идиотия, депрессивные состояния.

– Чего?

– Я говорю – вовремя ты нарисовался, вот чего. Поохотиться бы. Есть чё?

– Да как не быть. Прохор говорит, третьего дня снова мужики приходили с Ярцево. Раньше крысы у них только коз таскали, а недавно девчушку едва не загрызли, старостину дочку. Сам староста и приходил.

– Едва не загрызли? – Информация о тварях, которую изучал вчера, в памяти всплыла мгновенно. – Но ведь крысиный укус для человека смертелен?

Егор посмотрел с уважением.

– Верно говоришь. Кабы не наш Знак, померла бы девчушка. Они уж не первый раз приходят, ярцевские-то. Просят помочь.

– А вы?

– А чего – мы? Думаешь, охота кому была крысиное гнездо ворошить? Знаками помогаем, и то ладно.

– А сколько там обычно крыс? В гнезде?

– По-разному бывает. Когда дюжина, а когда и сотня. В том-то и штука, что чёрт бы его знал, на что напорешься.

– Надо брать, – решил я. – Хорошо бы, конечно, чтобы сотня.

– Это почему?

– Потому что сто рублей больше, чем двенадцать. А мне финансовые проблемы рода Давыдовых надо решать. Я в этом роду, по ходу, единственный адекватный остался. А может, и вообще единственный.

Егор покачал головой:

– Скор ты, однако – с неубитого медведя шкуру делить.

– Ничего. Ты мне, главное, медведя покажи. Со шкурой разберёмся.

Мы вошли в дом.

Завтрак был не менее хорош, чем обед и ужин. Кормила тётка Наталья так, что под конец завтрака, когда подали кофе и свежую сдобу, Егор взмолился:

– Довольно, хозяюшка! Эдак мы до Ярцево не идти, а катиться будем.

– До Ярцево? – насторожился Тихоныч.

Я настоял на том, чтобы он сел за стол вместе с нами. Тётку Наталью тоже попытался усадить, но толку с этого было немного. Она то и дело вскакивала, металась в кухню и обратно.

– Угу, – кивнул я. – Прогуляться решили.

– И когда же вас обратно ожидать?

– Как нагуляемся, так и вернёмся.

Тихоныч был не дурак. Перчатку на руке у Егора он заметил. И на мою ладонь, помеченную падающей звездой, тоже взглянул уже не в первый раз.

Я понял, что мне надоело. Сжал ладонь в кулак и сказал:

– Да, Тихоныч. Это – то, что ты думаешь.

– Охотник, стало быть, – обронил Тихоныч. – Опасное это дело

– Да ну, ерунда. Каску надел, бронежилет поправил – и вперёд, на мины.

– И не по статусу вам. Ежели вы теперь – граф Давыдов…

– Так, тем более. Ежели я граф, то уж как-нибудь сам решу, что мне по статусу, а что нет.

Как бы то ни было, вопросов у меня накопилось уже прилично. Я мудро решил вывалить их все на Егора – пусть мужик порадуется. А то ходит по лесам один, как бирюк, и поговорить-то не с кем.

Покончив с завтраком, я оделся. Ну, в смысле, подпоясался. И сапоги натянул. Егор, глядя на сапоги, покачал головой с видимым осуждением.

– Чего? – спросил я. – Проблемы из-за них были?

– Откуда ж мне знать? Я в цитадели не сижу. Навряд ли, конечно. Пока этот недоделок проспится, пока суд да дело…

– До суда бы не хотелось, конечно, доводить. Муторное дело. Долгое, нудное. И постоянно спать хочется, а неприлично.

– И где ж ты судов навидаться успел?

– Мать сказку на ночь читала, – отмахнулся я. – Идём, что ли?

* * *

Где находится Ярцево, я не очень представлял, география пока была моим слабым местом.

– Далеко идти-то?

– За час доберёмся, – отозвался Егор, уверенно шагая по дороге.

– А через Знак перенестись – для слабаков?

Тут Егор глубоко вздохнул. Но не так, будто я его уже задолбал, а так, будто переключил себя в непривычный режим наставника.

– Знак этот – дело не такое простое, – сказал он. – Во-первых, силы отнимает, особенно если вдвоём переноситься. А что с той стороны – мы не знаем. Может, сразу в бой вступать придётся. Может, там целое воинство, и каждая капля силы на счету. Поэтому лучше пешком добраться.

– А на лошадях – не? Тоже не вариант?

– На лошадях охотиться не станешь. Поставишь где – нечисть сожрёт, или местные умыкнут. Мороки больше. Да ещё и кормить-поить надо.

– Ясно, – кивнул я. – Вот ещё чего спросить хотел. Тихоныч говорит, графу охотиться не по статусу. Можешь эту тему прояснить?

– А чего тут непонятного?

– Ну, знаешь… У охотников – сила, Знаки, другое. По идее, все уважать должны.

– Уважать-то уважают… – Егор похмыкал и углубился в пояснения: – Ордена охотников раньше сами по себе были. Мирские нас не трогали, мы к ним тоже сильно не лезли. Ну, в основном. Но были и такие, кто силой над людьми тешился, аристократов стращал. Тогда аристократы начали из наших же себе охрану набирать. Деньги-то – они всегда нужны.

– И не говори, – поддакнул я.

– Тёмные времена были, в общем. Но в конце концов матушка императрица с нашими Воеводами договор заключила, и теперь всё изменилось. Кости добытые сдаём в контору, нам за это платят. С крестьян деньги брать запретили. Кошмарить народ – тоже.

– Дай угадаю: не всем понравилось?

– Ещё бы! Пять лет назад была война охотников. Ну да тех, кто понимает, что жить по уму нужно, всё одно больше оказалось. Поговаривают, что в следующем году тем из нас, кто до Тысячника поднялся, государыня станет дворянство жаловать. Ну а пока – как есть.

Из справочника я успел узнать, что ордена охотников существуют с незапамятных времён и представляют собой чёткую иерархическую структуру. Самый нижний ранг ордена – Ополченец-ученик, каковым на данный момент являюсь я. Наверху пирамиды находится Воевода. А между нами бегают Мастера, Подмастерья, Сотники, Тысячники и хрен знает, кто ещё. Без стакана не разобраться. Более подробное изучение вопроса я решил отложить на потом, когда порешаю насущные дела.

– Угу. А я, стало быть, уже дворянин. Ну, по факту если. Хоть и не Тысячник, а всего лишь Ополченец. Так?

– Ну, так. Жалеешь, что в охотники подался?

– Да не. Чего мне жалеть? Пенсию, как дядюшке, небось, нескоро пожалуют. А крутиться как-то надо. Усадьбу поднимать.

Тут я поймал тяжёлый взгляд Егора и добавил:

– И людей спасать, само собой. Кто, если не мы?

На это Егор удовлетворённо кивнул.

* * *

В Ярцево мы подошли, судя по всему, как раз вовремя.

– Праздник, что ли? – спросил я, увидев, что весь народ на улице, стоит толпой и что-то возбуждённо обсуждает.

– Не похоже, – нахмурился Егор и ускорил шаг. – Мир вам, люди добрые! Что случилось?

Его заметили. Перчатку на руке и меч на поясе срисовали мигом. Объяснять, кто мы такие, не потребовалось.

– Крысы напали! – надсадным голосом выкрикнула приземистая бабёнка в выцветшем сарафане. – В жилища уже лезут!

– Где? – тут же спросил Егор.

– Вона, в сарае сенном! Нюшка зашла, а на неё эта зверюга кинулась.

– Покусала? – тут же спросил я.

– Не, не успела. Так они ж к ночи в дома полезут!

– Ясно, – кивнул Егор. – Разойдитесь-ка подобру-поздорову. Сколько, говорите, крыс в сарае?

– Нюшка говорит, не меньше тыщщи!

Егор вновь кивнул и пошёл к сараю. Люди расступались перед нами, глядя с восторгом и уважением.

Ну, пошла жара.