Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 167 (всего у книги 346 страниц)

– Меня зовут Август Фредерик, я сопровождаю своего папашу, – парень кивнул на грузного бородатого дядьку, стоящего рядом. Дядька слегка наклонил голову. – Мы прибыли издалека. Орден Северной Пальмиры, если это вам о чём-то говорит.

Изъяснялся парень так, что сразу стало ясно – не из простых. Это, впрочем, и по одежде было понятно. И в речи мне послышался акцент, как если бы русский был не родным его языком.

Ещё один аристократ?.. Любопытно.

– Ни о чём. Но вы не волнуйтесь, я в таких вопросах толерантен. Какая разница, что за орден, если тварей исправно бьют… Владимир, – я протянул парню руку.

Когда он её пожал – а точнее, обозначил пожатие своей маленькой, пухлой ладошкой, – я окончательно убедился, что прав. Но решил понимание пока не светить.

– В последней битве с тварями папаша потерял слух, – продолжил Август. – С тех пор его уши – я. Я впервые оказался здесь. Знакомых нет никого – как и у вас, насколько я понимаю.

– Вам не откажешь в наблюдательности.

– Благодарю. И предлагаю держаться вместе. Вам уже известны последние новости? Мы с папашей только что прибыли. Было бы чрезвычайно интересно узнать, что происходит в столице.

– Да, собственно, главная новость одна. Прошлой ночью грохнули вия.

Глава 4

– Вия? – Август вскинул тонкие брови. – Но ведь это чрезвычайно опасная тварь! Мне доводилось слышать, что его вовсе нельзя убить.

– Эти слухи несколько преувеличены. Как показала практика, можно. Хотя непросто, конечно. Без зеркального щита хрен бы что получилось.

– Зеркального щита? Так он действительно существует? Это не легенда?

– А вам доводилось о нём слышать?

– К сожалению. – Август смотрел строго и серьёзно. – Я был рождён в Пекле. И с малых лет изучал вопрос истребления тварей. Мне это казалось чрезвычайно важным уже тогда, я знаю наизусть многие легенды и сказания.

– Отлично. Надо будет контактами обменяться. А то у меня в Поречье единственный энциклопедист – Дубовицкий, председатель Благородного собрания. Но и тот всё больше фигнёй мается. Эрегированные органы африканских вождей коллекционирует…

– Вы говорили о щите, – напомнил Август.

Чёрт его знает, кто он там на самом деле, но мозгами господь не обидел. Цепкий, как чёрт, сбить себя с нарезки не даст.

– Ну да. О щите. Триста лет назад, когда была последняя битва с вием, зеркальный щит упёрла ведьма. Там много ума не надо, после битвы все лежали полудохлые. И с тех пор ныкала его в подземелье, в Полоцке. Гляделась, как в зеркало, макияж накладывала. Не знаю уж, кого обольщала, шахтеров или метростроевцев. Но я её нашёл и щит отобрал.

– Вы? – глядя на меня во все глаза, переспросил Август. – Вы нашли в подземельях Полоцка ведьму и отобрали у неё зеркальный щит?

– Ну, я не один был, с Глебом. Это тамошний парень, он мне помог ведьму отыскать. Сам-то я не местный.

– А откуда вы? Из Поречья, верно я запомнил? Древний город на западе Смоленской губернии?

Речь Августа становилась всё строже, акцент – всё резче. Уже допрос какой-то, а не светская беседа.

– Верно.

– И что же было дальше?

– Дальше я собрал сотню и убил вия.

– Здесь, в Петербурге?

– Ну да. В Троице-Петровском соборе. Слыхали?

– Да, конечно. Но… – Август нахмурился.

А мне эта игра в прятки надоела. Я собирался уже напрямую спросить «Августа», кто он, чёрт возьми, такой. А точнее, такая – ясно же, что передо мной женщина, не очень умело притворяющаяся мужчиной. И это не биполярочка, как у Вареньки, это намеренный маскарад.

Женщина умная, деловая, привыкшая получать на свои вопросы быстрые ответы. Жительница Петербурга – иначе откуда ей знать про Троице-Петровский собор. И Орден Северной Пальмиры – интересно, такой вообще существует, или сама придумала название, в надежде сбить с толку малограмотного охотника?

Но задать вопрос я не успел.

В зал вбежал новый персонаж. Я узнал его – из моего ордена, один из первых вступивших. Тот, чьим предкам удалось уйти из захваченного тварями Невгина.

– Братья! – взревел он.

Шум голосов смолк. На охотника посмотрели все.

– Простите, что не сразу прибежал, – покаялся охотник. – Не знали мы, что у вас собрание. Мефодий о том никому не говорил.

– Где он? – раздалось отовсюду.

– Где Мефодий?

– Почему сам не пришёл? – вперёд выступил глава орденов.

– Мефодий убит. – Охотник выпрямился. – И туда ему и дорога! Это Мефодий привёл в столицу вия.

– Как⁈

– Ты чего несёшь⁈

– Братцы, да он пьян!

– Пьян, – не стал отрицать охотник. – Шутка ли – вия одолеть! Нешто вы бы сами не пили? Сутки уж гуляем с товарищами. Потому до нас и слух дошёл не сразу, что тут собрание происходит. Но уж как дошёл, так братья мне и говорят – ступай, мол, Демид, обскажи всю правду, как мы вия победили. Вот я и пришёл.

– Не рановато? Тебе бы, может, проспаться сначала? – проворчал глава. – А то сейчас нагородишь…

– Клянусь! – Демид ударил себя в грудь. – Богом клянусь – одну только правду рассказывать буду! Вия победил охотник по имени Владимир. Он глава Ордена Истинного Меча. Я сам в тот орден намедни вступил, из своего вышел. И многие мои братья так же. Владимиру от роду всего двадцать годов, а он уж сотник! Собрал нас и вия победил. А Мефодия, паскуду, зарезал. Потому как это из-за Мефодия в Петербурге вий появился.

– Что-о⁈ – взревел глава. – Да как ты смеешь⁈

В зале солидарно загудели.

– Мефодий вас, чертей, в строгости держал, бедокурить не давал, – продолжил ободренный поддержкой глава, – а вы на него – напраслину? А ну, отвечай по совести! Что с Мефодием? Что за ирод такой, у которого рука поднялась на главу ордена?

– Я.

На меня обернулись все. Я в наступившей тишине подошёл к Демиду. Положил руку ему на плечо.

– Владимир! – обрадовался тот. – Скажи хоть ты им! А то, вишь, не верят… Вот, братцы! – торжественно объявил он, указывая на меня. – Это тот самый Владимир и есть.

– Глава Ордена Истинных Мечей, – кивнул я. – Демид – мой охотник, и он говорит чистую правду. Мефодий – оборотень, продавшийся тварям. Чтобы призвать вия, он пытался умертвить девицу восемнадцати лет, Варвару Михайловну Вяземскую. Если надо, она мои слова подтвердит. А в битве с вием, как и сказал Демид, участвовало сто охотников. Полагаю, никому тут не надо объяснять, что означает быть частью сотни. Каждый из этих охотников видел, как я убил Мефодия. А все вместе мы сокрушили вия.

– Истинно так, – кивнул Демид. – Ежели всё ещё не верите, так милости просим в кабак, где наши догуливают.

В зале загудели. Охотники переглядывались, нас успела окружить плотная толпа.

Предложение пойти в кабак, кажется, многим понравилось, но они держали себя в руках. Как-никак, серьёзное мероприятие.

– Про вия – верю, что правду говоришь, – глядя на меня, медленно произнёс глава орденов. – А вот про Мефодия… Слыхал я, что были у вас промежду собой неурядицы.

– Экий ты дипломат, – усмехнулся я. – Ну, если то, что Мефодий прилюдно пытался меня оклеветать, а я его пощадил лишь потому, что на тот момент ещё не было доказательств, это неурядицы – окей. Хотя на самом деле называется по-другому. Мефодий – оборотень. Слепому было ясно. Он намеренно чинил препятствия честным охотникам. На убийство тварей получать разрешения – это где такое видано, вообще? Встретил тварь – убивай тварь. Для этого существуют охотники, а не для того, чтобы бумажки перекладывать. На Комендантском острове, под самым носом у Мефодия, колдун мануфактуру открыл! Сам заправлял, а работницами были ведьмы. Восемь штук. Итого – девять высших тварей, которые чёрт знает сколько времени там орудовали и чёрт знает сколько людей извели. Ещё один оборотень в людском обличье, по фамилии Троекуров, разыскивал потенциальных охотников. Мефодий-то их не искал. Когда в его орден последний раз посвящали молодого, почувствовавшего силу парня, я и сказать-то не могу. Книга, где записи ведутся, давно пылью покрылась. А Троекуров искал! Подростков, у которых в голове – дырка от бублика, которых в любую сторону повернуть можно. И заставлял работать на себя. Дети, наделенные Силой, которые в будущем могли бы воевать против тварей, помогали Троекурову губить людей! Я выловил одного такого. А сколько их ещё по столице бегает? Куда вы тут вообще смотрите⁈

Глава орденов подавленно сопел. Наконец, процедил:

– Это всё – лишь твои слова. Разбираться надобно.

– Разбирайтесь, – кивнул я. – Вы здесь, насколько понимаю, для того и собрались. И если бы я не убил Мефодия, не пришёл сюда, всё у вас было бы тихо и гладко. Тебя бы в очередной раз главой переизбрали. Верно говорю?

Вокруг согласно загудели.

– Я не знал! – выпалил глава. – Клянусь, ни о чём таком не ведал!

– Да верю, чё. Если заботиться лишь о том, чтобы тёплое место не потерять, ничего такого и не увидишь. Подумаешь, во главе самого крупного ордена оборотень стоит. Подумаешь, тварей вокруг всё больше, и они с каждым днём всё злее. Главное, что премии из казны меньше не становятся. Так?

– Не смей! – взревел глава. – Милости от государыни мы делим по-братски! Всегда так делали!

Вокруг откровенно заржали.

– Ну да, ну да, – кивнул я. – Тут десять монет, делим по-братски. Я свои восемь уже взял, а ты, так и быть, забирай остальные. Знаем, плавали.

– Хорошо сказал! – отсмеявшись, восхитился пожилой, бедно одетый охотник. Хлопнул меня по плечу. – Говори ещё!

– Да я сюда, так-то, не трындеть пришёл. Я разобраться пытаюсь, что у вас в столицах за хренотень происходит. Например, уважаемый человек, инженер Иван Иванович Ползунов сообщает о том, что изобрел универсальное оружие против тварей. Такую же тварь, только металлическую – которая не устаёт, не ломается, а стреляет заговоренными пулями, производя заряды из собственного тела…

В зале поднялся шум.

– Быть не может!

– Что за диво?

– Да ежели бы и вправду нам такое!

– Вот именно, что ежели бы, – кивнул я. – Ползунов направил на высочайшее имя прошение с просьбой выделить из казны дотации. Производство – дело не дешёвое, сами понимаете. И получил от какого-то ублюдка ответ: «Отказать». Это как, вообще? Может, кто-то приезжал в мастерскую Ползунова посмотреть на разработки и остался недоволен?.. Или хотя бы ответное письмо написал, в котором задал вопросы?.. Нет! Ничего подобного. Тупо – «Отказать». Лично я из этого могу сделать единственный вывод: Российской Империи не нужно оружие против тварей. Хрен с ними, с охотниками, пусть гибнут десятками и сотнями дальше. Империя большая, бабы ещё нарожают.

– Вот тварь!

– Кто он?

– Кто отказ написал⁈

– Не знаю, подписи не было.

– Найдём его, братцы! – рявкнул пожилой охотник. – Хоть всё ихнее сраное министерство перекопаем! За шкирку ухватим, да в лес! Крысы эту мразоту подерут, лягухи ядом заплюют – небось, поймёт, что значит в нашей шкуре побывать.

– Верно говоришь, Елизар! – зашумело со всех сторон.

– Так его, падлу!

– Небось, на доклад к матушке императрице бегом побежит!

– А после к господину Ползунову – в ножки кланяться!

– Господин Ползунов – человек сурьёзный. Ежели говорит, что оружие придумал, значит, так оно и есть.

– Так и есть, – кивнул я. – Своими глазами видел. Там до ума довести – чуть-чуть осталось.

Охотники радостно взревели. Ну, я бы на их месте тоже взревел. Шутка ли – огнестрел против тварей! Да ещё самодвигающийся, самонаводящийся и не убиваемый.

– Согласен с вами, братья, – кивнул я. – Этот вопрос надо решить обязательно. И ещё вот о чём хотел спросить. О костях. – Я повернулся к главе орденов.

– О костях? – удивился тот. – А с костями-то что не так?

– Да всё так, кроме стоимости. Я вот недавно в Полоцке великана завалить помогал. Есть тут кто из Полоцка?

– Я, – отозвались сразу двое. Рослый молодой детина и мужик средних лет. – Так это ты был? Сотнику нашему помог?

– Угу. Так вот. Костей с того великана было – всего десяток. На сотню охотников. Да ещё поди их до приёмщика дотащи, ни в какой мешок не лезут. А оплата – такая же, как за крысиные кости. Это справедливо, по-вашему?

Охотники зашумели, что, конечно же, не справедливо, и что сто раз уже про это было говорено. Глава ордена гордо выпрямился. Вопрос поднимался не в первый раз, и ответ он знал.

– Так и что же теперь? – сверкнув глазами, вопросил глава. – Нешто, по-твоему, великанов вовсе бить не надо? За одними только крысами гоняться, а эти твари пусть дальше топчут землю нашу священную?

– Ты дурак, или прикидываешься? – заинтересовался я. – Я хоть слово сказал о том, что великанов бить не надо? Я сказал, что платить за них по-другому нужно. Не как за крыс.

Глава прищурился, упёр руки в бока.

– И как же это? По весу? Тогда тем, в чьих краях великаны не водятся, обидно будет.

– Верно, – послышались голоса в толпе. – У нас на Дону слыхом не слыхали про великанов!

– И у нас на Кубани тоже!

– Спокойно! – поднял руку я. – Для разруливания таких ситуаций существует штука, которая называется тарифный план.

– Чего-сь?

– Что за диковина такая?

– Очень просто. В каких-то случаях, например, выгодно сдавать кости, как сейчас, один к одному. За одну кость один рубль. А в каких-то – по весу. Например, рубль за полкило. Нужно разработать систему тарифов и обязать приёмщиков соблюдать правила. Каждый охотник сам будет решать, по какому тарифу сдаваться в течение года. Вот и всё.

В зале наступила тишина.

– Полкило? – переспросил кто-то.

– Фунт, – исправился я.

– И-ишь, – покачал головой Елизар. – А ведь и верно! Каждому охотнику – самому решать. Чего ж проще?

– Тоже мне, умники собрались, – буркнул глава. – В министерстве, чай, поумнее вас сидят! Не дозволят они такого. Казне не выгодно.

– А ты спрашивал? – повернулся я к нему. – Ты считал, что выгоднее – охотникам платить больше, или потери считать от того урона, который наносят великаны? Охотники – те, что не чета Мефодию, конечно, – народ отважный. И бьются они не за плату, а за совесть. Хоть в том же Полоцке с великанами, это я своими глазами видел. За то, чтобы землю свою, близких своих защитить. Но когда такое ещё и оплачивается по справедливости, энтузиазма становится больше. Мотивация растёт. Сечёшь?

Глава не сёк.

– Не дозволят такого, – буркнул он.

Толпа отозвалась недовольным гулом.

– Да ты спроси сперва!

– Ишь, раскаркался!

– Владимир дело говорит!

– Братцы, да на что он нам вовсе сдался, Фома Неверующий? Четвёртый год выбираем, а толку с него?

– Оборотня проглядел у себя под носом!

– Да ежели проглядел – ладно. А ежели они с Мефодием заодно были?

– Нет! – взвизгнул глава. – Я ничего не знал! Клянусь!

– Мефодия поднять, да допросить, – предложил кто-то.

– Э-э-э, – сказал я.

– Что?

– Мефодию я голову отрубил, да потом его ещё и сожгли, от греха. Не уверен, что он после воскрешения разговаривать сможет. Да и лишнее это.

– Почему?

– Потому что этот гусь ни при чём, – я кивнул на главу. – Он обычный дурак. Мефодий им прикрывался, чтобы свои дела крутить, а самому не светиться.

– Я ни при чём, – поспешно подтвердил глава. – Я ничего не знал!

– Да ещё бы тебе знать, – проворчал Елизар. – Нажива-то, она хуже бельма глаза застит… Так что делать будем, братцы? Кого новым главой выберем?

– Владимира! – долетело из толпы.

– Верно!

– Давайте его!

– Э, нет, – я покачал головой. – Сорян, братцы, при всём уважении – никак. Это ж постоянно на месте сидеть надо. Тут, в Петербурге. А у меня своих дел дохренища. Да и не по мне это, кабинетная работа. Я могу консультационные услуги оказывать. Вот это – на здоровье, обращайтесь в любое время.

Главой в итоге избрали пожилого Елизара. Предыдущего главу вытолкали взашей. Милость от государыни – тысячу золотых империалов – поделили на всех. Моему новоиспеченному ордену досталось шесть. Из чего я сделал печальный вывод, что охотничьих орденов в Российской империи меньше двух сотен. Не густо, н-да…

– А что, братья, – сказал я, припрятав полученные деньги, – нет ли кого из Сибири?

Несколько голосов откликнулись, но высказались в том духе, что Сибирь, вообще-то, большая.

– Может, знаете одного охотника – Гравием звать?

– Как не знать! – отозвался мужик в такой затасканной одежде, что непонятно было, как держится. Подошвы к сапогам привязаны верёвкой, на тулупе живого места нет, борода – и та клочьями, будто крысы когтями драли. – Вот охотник – всем охотникам охотник. Слова лишнего не скажет, зато как тварей бить – так завсегда первый!

– А где видал-то его?

– На Бие стояли. Где Бийская крепость.

– Сойдёт… Будь другом, увидишь – скажи, что Владимир Давыдов о нём спрашивал. Найдёт время – пусть заглянет в гости.

После дележки притащили писаря, которому продиктовали прошение на имя государыни – рационализаторское предложение относительно приёма костей. В общем, пока то-сё, к тому моменту, как я вспомнил о странном новом знакомом, Августе Фредерике, того и след простыл.

Глава 5

– Слушай, друг, – я подошёл к писарю. – А ты давно тут работаешь?

– Девятый год пошёл.

– Небось, все охотничьи ордена наизусть знаешь?

– Смею надеяться. А что?

– Орден Северной Пальмиры – это местный какой-то? Петербургский?

Писарь посмотрел на меня с недоумением.

– Такого ордена нет.

– Уверен?

– Совершенно уверен. Может, вы что-то путаете, господин охотник?

Н-да. Ну, собственно, что и требовалось доказать.

* * *

Ночевал я у Ползунова. Заболтались о его разработках, о том, что было на собрании – в общем, засиделись за полночь. Возвращаться к себе я поленился. А утром меня разбудил стук в дверь.

– Владимир!

– Чего? – я сел на кровати. Первым делом схватился за меч.

– Дозволишь войти?

– Да заходи, конечно!

Ползунов вошёл. Посмотрел на меч в моей руке.

– Ох. Извини, пожалуйста. Не думал, что ты так отреагируешь… Вот, взгляни! – он протянул мне изящный конверт с золотым обрезом.

Я вынул лист почтовой бумаги.

'В Министерство Охотничьих Дел.

Копия – господину И. И. Ползунову в собственные руки.

Незамедлительно выделить дотацию на разработку нового оружия в том объеме, коий запросил в своём прошении господин Ползунов. О всех этапах проведения работ докладывать лично мне.

Божию Милостию Императрица Всероссийская

Екатерина II.'

– Ну, поздравляю, что тут скажешь, – улыбнулся я и вернул письмо.

Август Фредерик, значит? Сопровождающий при глухом папаше? Ну да, ну да. Хотя стоит признать, что в изобретательности императрице не откажешь. Чиновникам не доверяет, руку на пульсе предпочитает держать сама. И, как показала практика, правильно делает.

– Полагаю, мне следует благодарить тебя… – пробормотал Ползунов.

– Да ну, брось. Где я и где императрица.

– Владимир, у меня складывается впечатление, что я не смогу с тобой рассчитаться до конца дней своих…

– Предлагаю перестать маяться дурью и считать всё подряд. Вспомни, что этот проект, вообще-то, для меня имеет первостепенное значение. Как там мой терминатор, кстати?

Терминатора починили. Собственно, там и чинить-то было особо нечего. Когда мужики обнаружили в руинах церкви шевелящийся скелет, они сперва поняли ситуацию по-своему и попытались прибить неизвестную науке гадину. Кое-кто, впрочем, предполагал, что сие – обгоревший, но выживший вий, утративший большую часть своих сил.

Потом кто-то вспомнил, что моими глазами видел, как терминатор убивал тварей, будучи уже скелетом, пусть и одетым. Этот момент всех озадачил. Как относиться к диковинке, никто не знал. К счастью, тут к питерцам подошли заинтересованные движняком Егор, Прохор, Харисим и прочие знающие меня люди. Ознакомившись с проблематикой, они сказали:

«Да это ж терминатор!»

«Какой такой терминатор?» – обалдели питерцы.

«Владимира Давыдова скелет».

«Это ж как так⁈ – совершенно выпали в осадок столичные. – Сам Владимир ушёл, а скелет его остался⁈»

«А наш Владимир ещё и не то могёт, – не растерялись ребята. – И что ж тут удивительного, что скелет отдельно ходит? Вы что, шестого „Терминатора“ не смотрели? Эх, темнота! А ещё столица».

В общем, скелета, с соблюдением массы предосторожностей, той же ночью утащили к Ползунову. Иван Иванович, надо полагать, был очень рад, когда его разбудили и показали скелет, сказав, что надо срочно чинить. Но Иван Иванович был такой человек, что когда надо, сначала чинит, а потом думает, что это всё вообще было. Так получилось и в этот раз.

– Рога чёрта чем заменить – не придумали? – осведомился я.

– Нет других идей, да и эта представляется мне глупой, – вздохнул Ползунов.

– Ну, потестируем. Попробую рога найти.

– Владимир! Не надо в потусторонний мир идти ради этого…

– Да не. В потусторонний мир я если и полезу, то ради другого. Просто есть одна тема, как-то раньше не подумал.

Распрощавшись с Ползуновым, я перенёсся к себе домой. Поставил на зарядку троекуровский амулет. Удостоверился, что дома всё спокойно, и позволил себя накормить. Пока тётка Наталья накрывала на стол, Маруся возилась с окном.

– Ты чего там делаешь? – спросил я.

– Так окна же замазываю. Холода скоро.

– Пластик бы поставить…

– Что такое говорите?

– Да ничего. Боюсь, эту задачу даже Ползунов не потянет.

Я продолжил употреблять ценные калории и думать о том, что я какой-то неправильный охотник в итоге. Правильные охотники, убив вия, из кабака неделю не вылезают минимум. Тут и радость, тут и стресс, тут и всё, что угодно. А я?..

Убив вия, тут же пошёл убивать Мефодия. Не успели остыть кости Мефодия – прикончил брата Варвара Михайловны. Того ещё не закопали – я устроил переворот на собрании охотников, добился введения тарифных планов и дотации Ползунову. Сейчас вот иду рога чёрта искать. Да я, собственно, уже и подзабыл про вия! Ну, было и было, чего прошлое ворошить, когда будущее такое интересное.

В целом, не жалуюсь. Да и на кого жаловаться? На себя самого? Ну, вот такой я. У меня детская психотравма, я парализованным лежал двадцать лет. Теперь компенсирую.

Покончив с завтраком, я достал троекуровский амулет и перенёсся в лес. Не совсем глухой лес – скорее на тропу. В общем, в то самое место, где когда-то, тыщу лет назад, мы весёлой толпой ушатали чёрта.

Голова тогда, помнится, куда-то откатилась, и её никто не трогал, поскольку количество родий с количеством костей в туше совпало идеально.

– Так-так-так, – огляделся я. – Ну и где же ты есть?

В лесу было поганенько. Как будто я оказался тут прямо наутро после той памятной ночи. Тогда ливень хлестал, и сейчас, вот, вся дорога раскисла.

Я походил по этой дороге, попинал кусты. Немного углубился в лес – туда, куда, согласно моей изумительной памяти, улетела голова. Впрочем, её могли запинать и подальше…

Ничего не обнаружив, вздохнул и скастовал Путеводное яблочко.

– На этот раз – задача для героев, – предупредил светящийся шарик, застывший в ожидании распоряжений. – Найди голову чёрта.

Шарик висел, по ощущениям, глядя на меня в глубокой задумчивости. Как бы размышляя, а не привести ли сего Владимира в питерский доллгауз, пока он буянить не начал.

– Вообще, если начистоту, то рога интересуют, – уточнил я. – Была тут чёртова голова с рогами. Рога – нужны. Веди к рогам. Рога! Понимаешь? – показал я пальцами на голове рожки. – Веди! Ну?

Шарик прикинул, что доллгауз далеко отсюда, и по пути я сто раз успею сообразить, что есть какой-то подвох. И исчез.

– На себе не показывай, – послышался сзади скрипучий голос. – Примета плохая. Жена блудить будет.

Я обернулся и увидел сухонькую старушонку, закутанную в серые тряпки, которые даже одеждой-то назвать было сложно. Складывалось впечатление, что если эти обмотки убрать, то под ними останется один скелет. Это если судить по лицу.

– Да я неженатый…

– Дык, и я незамужняя! – рассмеялась беззубым ртом старушка. – На кой тебе чёртовы рога, охотник?

– Есть интерес.

– Что ж за интерес такой?

– А тебе-то чего, мать? Я – охотник.

– Что охотник – вижу, не слепа, бог миловал. Вижу, как в молодости. Только рога-то те не золотые, куды ты их сдашь…

– Сдавать не собираюсь. Для дела нужны.

– Для какого?

Вот ведь пристала, ведьма! Чисто следователь.

– Для славного дела истребления тварей, матушка. А ты знаешь, что ли, чего?

– И-и-и, я, чай, не двадцать лет на свете живу, чего-то да знаю! Ты рогами, что ли, тварей тыкать собрался?

– Отчего б не попробовать.

– Дело, дело… Ладно, идём.

Старушка подняла с земли лукошко. Я заглянул внутрь, увидел кучу клюквы.

– Давай, донести помогу.

– Ишь, добрый какой. Ну, помоги, отказываться не стану!

По дороге немного поболтали. Старушку звали Карелия Георгиевна, за свою долгую жизнь она схоронила трёх мужей и пятерых детей, так и осталась к старости одна. Но – не жаловалась, вполне себе сносно жила. Собирала грибы-ягоды, продавала, в том числе и местным, которым было, с одной стороны, лениво ходить самим, а с другой, таких мест, как Карелия Георгиевна, не знали.

Имелась у бабушки и корова – основа жизни на селе.

– Корова – это тебе и молоко, и творог, и деньги, – объясняла Карелия Георгиевна.

– И мясо, – добавил я.

– Сплюнь! – перекрестилась бабушка. – Ежели, не приведи Господь, чего – где я денег на другую корову сыщу?

– Ну, вот если сегодня, по итогам нашей эскапады, рога обнаружатся – будет тебе хоть новая корова, хоть две.

– Ой, да ладно языком-то молоть! – Карелия Георгиевна даже развеселилась. – От охотника – деньги. Да ваш брат вечно сам с голым задом шастает. Ладно уж тебе, так показываю, понравился ты мне.

Спорить я не стал. Чего зря языком-то молоть, в самом деле. Будут рога – сделаю бабушке полезный подарок. А не будет… Ну, наверное, всё равно сделаю. Помогать человеку, который в трудных условиях не сдаётся и крутится – это дело приятное. Неприятно – это тянуть из болота тех, кто плюхнулся на задницу и нюни распустил. То ему не так, это не то, в топах одно дерьмо, литература мертва… Так, о чём это я? А, да. Рога. Думаем о рогах, концентрируемся на рогах!

Деревня, в которую мы пришли, была мне не знакома. Впрочем, от всех других, виденных прежде, отличалась примерно никак.

– А кто хозяин этого прекрасного места? – спросил я.

– Вестимо – граф Давыдов, – отозвалась Карелия Георгиевна. – Старый-то, бают, помер этой весной. Там молодой какой-то нарисовался. Ну, вроде, ничего. Сами-то в глаза не видали. Только слухи доходят.

– И чего говорят?

– Да мало ли врут люди. Что он не только граф, но и охотник, например. Да не абы какой, а самый лучший. Столько, говорят, за одно только лето тварей перебил, сколько все остальные за год не перережут.

– Ну, это они преувеличивают, конечно…

– Да говорю ж – врут, как дышат! Где ж такое видано, чтобы граф – да за тварями по лесам и болотам скакал! Вот ты, ежели б у тебя усадьба своя была, да крепостные – разве б пошёл чёртовы рога искать?

– Нет, конечно! Что ж я – дурак, что ли? Сидел бы дома, чай пил. Вздыхал от древнерусской тоски, глядя, как опадает листва с деревьев, а свободной рукой щупал бы Марусю за задницу.

– Это что за Маруся?

– Это как будто бы крепостная моя.

– Ох, и выдумщик ты!

– Есть маленько. А твари-то вас не тревожат, бабуля?

– Господь миловал, – перекрестилась Карелия Георгиевна. – По лесам спокойно ходим. Только вот…

– Ну?

– Ну а куда ж я тебя веду, касатик?

– К чёрту на рога?

– Хах! Шутник. К Бирюку идём.

– Чего?

– Бирюк – мужик это такой, прозвание у него. Как звать – никто уж и не помнит. Вона его хата, с краю. Ох, и тёмный, ох, и мутный мужик! Шепчутся по деревне, что колдовством занимается. Вот на свадьбы-то и зовут, на всякий случай.

– А свадьбы тут с какого бока?

– Ну как же! Вестимо: если колдуна на свадьбу не позвать – разозлится и напакостит. Может вовсе молодых убить колдовством. А может весь поезд свадебный в волков превратить!

– А что, бывало уже такое?

– С Бирюком-то? Не! Говорю ж, зовут на всякий случай. А бошку чёртову – он уволок, точно знаю. Видала я, как ночью эту страсть домой к себе пёр. Мне ж не спится. Я ночами гуляю, когда тепло. Всякое примечаю. Вот его дом. Хошь – иди, спрашивай. Да только я тебе ничего не говорила. Давай лукошко, домой пойду. Устала я, чай, не молодуха.

С этими словами Карелия Георгиевна решительно забрала у меня лукошко и потопала прочь. Я её не задерживал. На цель навела, дальше сам разберусь.

Изба предполагаемого колдуна стояла на отшибе. Сразу за ней вырастал лес.

Ну и кто ты такой, интересно? Если колдун, то почему не колдуешь? Как вариант – просто не гадишь там, где живёшь, поведение вполне разумное. Все худо-бедно здравомыслящие маньяки так действуют, мало ли в округе других деревень. А с другой стороны, от местного малообразованного населения каких только баек не услышишь. Один сосед на другого косо посмотрел, у того корова сдохла. Вот тебе и колдун, какие тут ещё доказательства. На вилы его, и всех делов! При том, что настоящему колдуну любые вилы – тьфу и растереть. Ты попала, художественно выражаясь. Против колдуна только охотник работать может. Но вот почему-то, сколько здесь живу – обращений с жалобами на колдунов ни разу не поступало.

Эх-х, и тёмный народ всё-таки. Просвещать вас ещё и просвещать. Хотя не сказать, что поголовная грамотность и распространение интернета ощутимо снизили концентрацию мракобесия. Как по мне, так только хуже стало… Ладно, отставить лирику. Колдун Бирюк, или нет – уж с этим вопросом быстро разберусь.

С этими мыслями я подошёл к избе. В открытую, таиться не стал. Если там реально колдун, мою Силу он уже почувствовал.

Подойдя к избе, я увидел, что дверь закрыта снаружи на большой крючок. То есть, теоретически, хозяина дома нет. На всякий случай постучал, пионер обязан быть вежливым.

Тишина. Я пожал плечами. Откинул крючок и вошёл.

Изба как изба. Тесная, два небольших окошка закрыты ставнями. Темно, соответственно, как в гробу.

Я запалил светляка. Увидел печку, стол, кровать, у стены два сундука, побольше и поменьше. На столе стояли горшки и плошки.

Я потрогал печь. Холодная. Чёрт её знает, когда в последний раз топили. В доме было не намного теплее, чем на улице. И вот тоже поди знай – не топит хозяин, потому что дров нет и в лес за ними пошёл, или же ему тепло в принципе без надобности. Хотя, конечно, на такую странность, как отсутствие дыма из трубы, бдительные соседи давно обратили бы внимание.

Не обнаружив в комнате ничего интересного, я открыл крышку сундука. Сперва того, что поменьше.

Зимний овчинный тулуп, побитые молью валенки, ещё какое-то барахло. Нафталином воняло так, что я начал чихать. Захлопнул крышку. Открыл большой сундук. И подвис.

У сундука не было дна. Вообще. Как в колодец заглянул, только вода внизу не плещется.

Я метнул внутрь светляка. Не изменилось ничего. Стенки сундука, а дальше бездна. Я оглядел сундук снаружи. Попробовал сдвинуть. Хрен там! Будто к полу прирос.

Ну и что тут у нас, спрашивается? Портал в другой мир? В принципе, конечно, меня и этим не удивить, у самого в подвале хренотень – даже покруче будет. Только я-то в эту избу зашёл с целью вполне конкретной! Мне, блин, рога чёрта нужны. И что-то подсказывает, что между ними и вот этим вот – самая прямая связь. Одна фигня – сигать в бездну, чтобы проверить эту гипотезу, почему-то не хочется.