Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

– Что там с ядерным оружием? – проворчал с места Маузер.

– Да, – тотчас отозвался Овсеенко. – Ядерного оружия у нас тоже… нет. Последние ревизии боеголовок проводились несколько десятков лет назад. За это время активные элементы давно потеряли свои исходные боевые качества, а тяжелая вода в термоядерных зарядах – тем более. И резерва ядерного плутония у нас тоже нет, как и дейтерия. Уничтожили и не возобновляли. По всем данным, становится ясно, что и президент Тарасов, и его предшественники имели первоочередную задачу, а именно – лишить Россию ударного ядерного потенциала. И задачу эту, надо сказать, они выполнили на «отлично с плюсом»...

– Но у нас есть группы восстановления, – хмуро сказал Маузер, обращаясь более ко всем присутствующим, нежели к человеку с микрофоном.

– Да, можно сказать, что работы начаты. Нами неофициально и даже подпольно несколько месяцев назад созданы коллективы, которые мы называем «группами восстановления». Это глубоко законспирированные группы ученых и техников, которые чуть ли не на свой страх и риск проводят восстановление ядерного ударного потенциала бывшего СССР. Работа эта очень тяжелая, хотя затруднений с материалами и финансами у нас нет. Но это работа для гигантских корпораций, а не для разрозненных коллективов.

– Всех специалистов Росатома нужно бросить в это направлении…

– Уже. Все работают там. Все мирные проекты заморожены, целиком и полностью, буквально вчера, – подтвердил генерал. – На текущий момент за несколько месяцев полуподпольной работы уже восстановлено несколько боезарядов. Не факт, что они долетят и даже взорвутся, но их боевые модули по крайней мере восстановлены.

– Сейчас необходимо начать проведение ядерных испытаний, – продолжал гнуть Марат. – Взорвать две или три бомбы на Новой Земле. Бросить все средства на обновление ядерного щита. Назначить ответственных, работать по плану. Не уложились в план – организаторов расстреливать. Не научные кадры, а организационные, это положение всем ясно? Заминировать все атомные станции на нашей территории. Причем заминировать так, чтобы в случае чего – облако в стратосферу улетело. Никто не сунется к людям, которые в один день готовы превратить свою территорию в радиоактивную пустыню. Мы так всегда поступали, с монгольского нашествия до Отечественной войны. Так поступим и сейчас. Потенциальный враг должен видеть и знать, что мы скорее сожжем все вокруг, нежели отдадим хоть что-то. Пока действовать необходимо так.

– Товарищ Браунинг? – Марат повернул голову. – Ты записываешь? Все предложения? Оформляй их как пункты для голосования.

– Все? – спросила девушка.

– Все без исключения, – Марат снова повернулся к генералу. – Хорошо, товарищ Овсеенко. Вас услышали. Будем решать. Ваша кандидатура будет предложена на окончательное утверждение съездом на пост министра обороны.

– А кто его предложил? – это уже Кольт.

– Я, – ответил Марат. – Я его предложу. И предлагаю. Человек профессионал, знает и представляет объемы работы, знает с какого конца за эту работу берутся. Этого пока достаточно для выполнения текущей задачи.

– Человек в курсе, как мы поступаем с теми, кто не оправдал доверие?

Марат даже улыбнулся. Жестковат стал товарищ Кольт. Даже жесток.

Так и надо.

– Я думаю, он в курсе. Правильно думаю, товарищ Овсеенко?

– Да, я понимаю возложенную на меня задачу, – отозвался в микрофон генерал.

– Прекрасно, – вступил в разговор уже Магнум. – Дальше у нас по плану предложение первых декретов. Так сказать, новая власть в действии. У нас поступило несколько предложений. Мы уже, насколько я понимаю, начали обсуждать декрет о мире и декрет о восстановление военного потенциала, с исполняющим обязанности министра обороны, – Магнум указал рукой на всё ещё стоящего товарища Овсеенко. – Далее у нас есть декреты о земле. Декрет о национализации крупной промышленности. Декрет о ликвидации частной системы банков и создание государственной банковской системы. Декрет о создании службы контроля за партией и партийной деятельностью. Декрет о чрезвычайном положении. И естественно, слушаем другие предложения. По регламенту выступает товарищ Гамазов. Он о партийном централизме.

В зале поднялся человек, в белом свитере и черных брюках. Поправил на носу очки.

– Здравствуйте, товарищи. Я тоже присоединяюсь к поздравлениям, как и наша партия, которая организовалась в трудное для всех время. Партия, которая стоит на истинном фундаменте марксизма и ленинизма, соблюдающая все принципы коммунистической партии…

Марат напрягся. Обычно такое предисловие выдавало человека, крайне далекого от практической деятельности. Через мгновение надсистема, подключенная к всемирной сети, выдала Маузеру справку. Стоящий перед ним действительно являлся председателем микроскопической партии якобы «истинных коммунистов», поборником теоретического подхода над практическим, и вообще человеком далеким от организационных и управленческих вопросов. Псевдонима нет. Подготовки нет. Проверку как боец-революционер, даже первичную – не прошел, отказался от выполнения задания. Стоп… А как он здесь оказался?

– … Вот вы знаете, что такое «социализм», товарищи? Кто мне скажет, что такое социализм? Своими словами. Представьте, что я совершенно не понимаю кто вы, и что из себя представляете…

– А так оно и есть, – вдруг прокаркал знакомый голос. – Ты, млин, как хоть сюда попал?

Глок поднялся с места. Было видно, что он здорово взбешен.

– Тут тебе что, институт? А ты профессор, который у нас экзамен принимает? Какого хера ты тут балаган разводишь? Ты хоть реально понимаешь, кто мы, и что делаем? Или просто так, наугад зашел? Ты хоть в курсе, что тут почти восемьсот человек, и каждая минута, на тебя потраченная – это человеко-день, оторванный от всех управляющих кадров.

– Молодой человек, – не смутился Гамазов. – Закончивайте балабольство. Я тут пришел по делу сказать. Вы без теоретической платформы – ничто, и обречены на провал, повторить ошибки прошлого…

– Я тебе сейчас повторю ошибки прошлого, – прорычал Глок. – Скиньте мне его сюда… Я его сейчас по настоящему на провал обреку.

Тотчас же Гамазова схватили десятки рук, и спустили с центра зрительного зала, где он стоял – прямо к Глоку в руки.

– Так, – сказал Алексей, одним движением поставил «профессора» на колени, вывернув ему руку почти до затылка. – Как комиссар Чрезвычайного комитета, я прошу Съезд принять во внимание, что данный гражданин прошел в помещение без соответствующего разрешения, и каким-то образом сумел вписать себя в список выступающих. Вместо рассмотрения задач по существу, гражданин Гамазов, пользуясь отсутствием регламента, собирался провести теоретический диспут, и таким образом саботировать деятельность Съезда. В связи с действующим во всей стране и в этом здании особенно – режима чрезвычайного положения, прошу проголосовать за меру пресечения для данного гражданина. Предлагаю. Высшая мера.

Съезд загудел. Кто-то помрачнел, а кто-то наоборот, улыбнулся.

– Какие еще предложения? – еще громче спросил Глок.

– Я – «за», – громко сказала Юта. И вслед за ее согласием поднялся лес рук.

– Отлично, – проворчал Глок.

Он взял сопротивляющегося Гамазова за шкирку, и поволок к выходу. Тот отчаянно пытался вырваться, и под конец стал довольно громко кричать.

– Переходим к следующему выступающему. Прошу учесть сложившуюся ситуацию, и действительно… пытаться быть как можно короче. И только по существу, – говорил Магнум в микрофон.

– И четче формулируйте предложения. А еще лучше – иметь бумажные копии! – это уже говорила Браунинг, оторвавшись от своих бумажек.

За дверью, куда ушли Глок и Гамазов, раздался выстрел, прервав очередную тираду на тему «что вы себе позволяете…». Через секунду Алексей вошел с пистолетом в зал, хмуро глянул на всех, и занял свое место в первом ряду.

Дальше выступления пошли как по маслу. Никто не лез на трибуну с поздравлениями, поучениями и прочей ерундой. Да и сами выступления шли максимум три-четыре минуты. Декрет о банковской системе, земле, месячном чрезвычайном положении вообще прошли единогласно и без дебатов. Декрет о мире вызвал небольшой спор, и в итоге решили взорвать одну боеголовку, а остальные приберечь. Долго спорили о закрытии границ, и в конце концов закрыли их ограниченно, и только на выезд.

Пересмотр приватизации тоже не занял много времени. Все крупные и средние предприятия объявлялись государственными, при этом наемным руководителям высшего звена предполагалось перезаключить договора, а акционерный рынок вообще прекращал свою работу. На ближайший год как минимум. Введение смертной казни как высшей меры наказания тоже много вопросов не вызвало. Как и замена глав зарубежных представительств. Вопросы по названию и атрибутам страны вообще отложили на неопределенный срок. Как и вопросы по памятникам и переименованию городов и улиц.

– Как то посерьезней дела сейчас надо делать, а не памятниками и переписыванием паспортов заниматься, – проворчал Магнум из президиума.

Много вопросов вызвали сами высшие органы. Верховный совет, составленный сейчас из руководителей разных партий и движений – распустили.

– Ну посудите сами, – говорил с места в микрофон "Макаров". – Там должны быть министры, профи, знающие логистику, умеющие подбирать кадры, контролировать ресурсы. А что у нас? Вы уж меня извините, но у нас Верховный совет сейчас состоит из людей, которые разве что массовые мероприятия умеют собирать, да и то – невнятно. Нам сейчас массовые да протестные мероприятия собирать не надо. Все, кончилось время митингов. Хотя я вообще против так называемых протестных мероприятий был изначально… Так что в лучшем случае – пусть организаторы легальных протестных движений как советники остаются, при Верховном совете. А ещё лучше пусть работают по профилю, профсоюзы там организуют... И ещё, я вопросы организации и управления лучше поручу товарищам Маузеру и Люгеру. Они практически доказали что могут крайне эффективно распоряжаться вверенными ресурсами, вот и дальше пусть продолжают. Пусть сами сформируют себе кабинет министров! И рулят!

– Правильно, – закричали с мест десятки голосов. Послышался одобрительный свист, а потом начались аплодисменты.

– Твою ж мать..., – выругался шепотом Марат. Этот вопрос уже обсуждался, узким кругом... И вот опять.

– Тиха! – сказал он в микрофон, не поднимаясь со стула. – Ни хрена не правильно. Роспуск бывшего Верховного совета это правильно. Назначение новых – тоже. И за председателя тоже будем голосовать. Но меня там не будет. И товарища Люгера тоже. Макаров, мы это уже обсуждали. Вот на фига я там нужен? Ради статуса? Да у нас уже сейчас статус такой, что мы без всяких регалий можем отдать приказ любому, и каждый нам подчинится.

– Съезд! Слушай мою команду! Встать! – скомандовала Юта вполголоса. Секунду царила тишина, а потом все как один – встали, и вытянулись по стойке смирно. Даже непокорный Кунгур, недоуменно озираясь, стоял на ногах.

– Садитесь, товарищи, – сказал Марат, и через пару секунд все вернулись в кресла. – Вот вам реальная демонстрация власти, без всяких регалий.

– Максимум, куда нас можно назначить, как и сказал товарищ Макаров – это в советники председателю. Это предел. Послушайте, ребята, – он говорил максимально убедительно. – У нас с Люгером через неделю – срок последнего Испытания. Если мы его пройдем, уж поверьте, на сто процентов у нас будет проблем выше крыши и без Верховного совета. А если не пройдем... то тут уж вообще полная неопределенность. А нужна нам сейчас неопределенность?

– Нет, не нужна, – ответил Марат сам себе. – А нужен четкий долгосрочный план с максимальной гибкостью, допускающий многообразие вариантов, а не вилку, как в нашем случае. Вот! – Марат потряс в воздухе листком бумаги. – У меня, как и многих, предварительный список членов. СВД... То есть Вячеслав Головин – министр лесного хозяйства. Хирург – здравоохранение. Ты, Макаров, министр культуры. Алексей Глок – министр внутренней безопасности. Поллак – председатель чрезвычайного комитета. Ирина Овод – министр экономики. Товарищ Северин – юстиция. Овсеенко – министр обороны. И так далее... Все эти товарищи – профессионалы, не раз доказавшие преданность общему делу, проверенные, честные, серьезные люди. Если такой уж серьезный вопрос по Председателю – то предлагаю до следующего съезда назначить на пост временно исполняющего товарища Поллака, как председателя «чрезвычайки», и на сегодня вопрос закрыть. Так и запишем. У кого есть дополнения или возражения? Нет? Тогда вопрос ставим на голосование...

Глава 2

Зал загудел. Все-таки люди ещё не привыкли к коллективной ответственности. К индивидуальной – пожалуйста. Давай цель и спрашивай результат. А тут надо набирать команду, быть ответственным за всех и каждого, за самого последнего раздолбая. А спрашивать за весь коллектив будут с тебя. И спрашивать так, что мама не горюй. По законам революционного времени. И регалии не помогут, …все заслуги, как известно, исчезают в полночь.

А сверху раздался одинокий хлопок в ладоши. Только вот от этого хлопка дрогнули стены, и многие головы непроизвольно вжались в плечи. Юта, до этого спокойно сидевшая по правую руку от Марата, отвлеклась от рисования на листке бумаги. Лицо ее, до сих пор равнодушное, и даже скучающее – на миг напряглось, а потом губы сами собой растянулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Марат поднял голову.

Его лицо, до этого озабоченное и напряжённое, мгновенно расслабились, и стало безмятежным, и даже безразличным.

Из зрительного зала кинотеатра было множество выходов. Справа, слева, наверху через операторскую, люк в потолке вел на чердак, люк в полу – в подвал, даже за зрительным экраном была дверь. Эти выходы подразумевали, что даже переполненный полуторатысячный зал можно эвакуировать за считанные секунды.

Но тот, кто стоял сейчас в самом верхнем ряду – не дал бы никому и мгновения. Хлопнувний в ладоши стоял в полный рост, и сейчас сложил руки на груди.

Он был одет в традиционный ханьфу, с длинными рукавами, ярко красного цвета. Такую одежду сейчас одевали лишь при чрезвычайно важных праздничных мероприятиях. Марат медленно встал. Юта осталась сидеть, улыбаясь совершенно безжизненной улыбкой.

В уши многих ворвались странные звуки. Во-первых, совершенно необычный звук, как будто ты находишься внутри очень мощной вспышки. Звук ударной волны ещё не дошел до тебя, но сам свет, белый и испепеляющий, уже ударил через барабанные перепонки, глубоко в мозг и внутрь тела, делая все остальные ощущения – невесомыми.

Тотчас же в этот слышимый свет ворвались звуки мягко сдвигаемых стальных плит. Словно, действительно, колоссальные железные плиты, сотни метров в ширину и даже толщину – пришли в движение, стали мягко сдвигаться, наезжая друг на друга, колебая воздух и саму землю.

В довершение ко всему пришло ощущение, что в самом воздухе вот-вот прорвется молния, огромная, безумно страшная своей неопределенностью, заставляющая желудок подниматься к горлу, и волосы на теле – стоять дыбом. Все это продолжалось несколько секунд, и животный ужас был готов уже проснуться в самых бесстрашных душах – как все кончилось.

Многих трясло. Магнум вытер со лба испарину. Глок, расслабив сведённые в судороге ноги, готовые к прыжку, ощутил, как капли пота покатились по спине.

– От лица китайской коммунистической партии, приветствую вас, и поздравляю всех присутствующих с успешно проведенной социалистической революцией, – сказал пришелец абсолютно чисто, без всякого акцента, а потом улыбнулся. Он был очень молод, на вид не больше двадцати-двадцати пяти лет, и от его улыбки, такой юной, и задорной – облегченно заулыбались почти все присутствующие в зале.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто этот молодой китаец. Будучи рядом с совершенно неординарными людьми – все очень быстро привыкли ощущать над собой силу, многократно превышающую твою собственную. Но они, те кто сидел в зале, происходили из той редчайшей породы людей, которые никогда не страдали болезнью подобострастия. Они не испытывали никакого уважения к стильной одежде, деньгам, украшениям и другим обманкам, скрывающим истинную сущность человека. Будучи сильными сами, эти люди признавали только другую силу. Духовную, интеллектуальную, нравственную, физическую – наконец. Вот и сейчас все в зале с внимательным любопытством разглядывали пришельца.

– Как тебя зовут, солдат? – вдруг спросила Люгер.

– Ван Ян, – немедленно отозвался китаец.

– Его зовут Ван Ян, – повернулась Юта к Марату. – Не "желтолицый брат", не "широкий рукав", и даже не Ваняй.

– Ничего, все хорошо, для меня была бы честь получить псевдоним от товарища Маузера, – поспешил сказать юноша, спускаясь по ступеням кинозала к столу президиума.

– Вы не против? – спросил Ван Ян, указав рукой на трибуну. – Я бы хотел сказать небольшую речь и ответить на ваши вопросы.

Марат, в свою очередь, вопросительно взглянул на председательствующего Магнума.

– Да, конечно, – согласился гигант. – Без проблем... желтолицый брат, – добавил он шепотом, который благодаря микрофону, был услышан в каждом уголке зала. Юта, фыркнув, погрозила Магнуму кулаком.

– Вообще то сослуживцы зовут меня Да Лун, «Большой Дракон». Это мой официальный псевдоним, – начал говорить китаец. – Я офицер внешней разведки Китая. Как и товарищи Маузер и Люгер, прошел, пока ещё не полностью, тестирование. Природы этих тестов мы не знаем, но подозреваем, что столкнулись с цивилизацией, на много тысяч, если не тысяч миллионов лет опережающих человечество в развитии. Мой персонаж в тестировании – "диверсант", специализация – термоядерная энергия.

– Я буду и сейчас и впредь предельно откровенен с вами, так как не хочу быть недопонятым. Мы считаем, и нам предельно ясно пояснено, что очень скоро наша цивилизация столкнется со смертельной опасностью, и недопонимание в этом случае будет носить чрезвычайно бедственный характер. Не скрою, что перед такой явной угрозой мы должны соединиться и вырабатывать планы вместе, не взирая ни на какие преграды.

Китаец перевел дух, и продолжил.

– Я, представитель коммунистической партии Китая и его правительства, прошу включить меня в состав съезда, с правом голоса, а также предложить вам договора о мире, сотрудничестве и всемерной поддержке нового социалистического правительства России, на совершенно равноправных и адекватных условиях. Тексты договоров только что пришли на вашу дипломатическую почту, и вывешены на всеобщее обсуждение на вашем тайном форуме...

Большой Дракон обернулся к Юте. Та прислушалась к себе, а потом согласно кивнула.

– Да, пришли, – сообщила она. – Хм, да... адекватно. А ещё говорили, что вы сложные переговорщики.

– Для врагов мы всегда очень сложные, – улыбнулся юноша. – И всегда простые для друзей.

И добавил, выдержав многозначительную паузу:

– Тогда у меня всё...

Несколько секунд стояла тишина, а потом Магнум нерешительно хлопнул в ладоши.

– Отлично, – сказал он в микрофон, а ещё через пару секунд аплодисменты превратились в овации.

– На этой жизнеутверждающей ноте, – орал сквозь гром рукоплесканий Магнум. – Мы заканчиваем первый день съезда. Комиссии, куда пошли?! Сейчас работа комиссий, последние переработки декретов с учётом замечаний. А завтра в девять часов опять всем быть здесь! Завтра итоговые голосования! Вот черти... Все ли поняли, что я сказал? Расстреляю непонятливых к едрене фене…! Сам…! Лично…!

* * *

– Хорошо придумано, – сказал Ван Ян Марату, указывая пальцем в потолок. Маузер непонимающе поднял голову. На потолке осыпаной штукатуркой зияла ямка-воронка от пули.

– Да, мы тут посовещались с товарищем Глоком, – слабая улыбка тронула губы Юты. – И подумали, что половина выступающих будет воду лить, вот и устроили маленький спектакль с расстрелом товарища Гамазова за саботаж. Нормально получилось?

– Да, хорошо, – согласился китаец. – Я даже немного поволновался, пока не осознал, что это спектакль.

Марат поднял бровь. Ну, в принципе он был согласен, задумано и исполнено было неплохо.

– Можно было холостым, – проворчал Марат, указывая Глоку на повреждение потолка.

– Тут почти все могут отличить холостой от боевого, – отозвался тот. – Все должно было быть по-настоящему.

– Гамазов то цел?

– Цел, – сказал Глок. – Немного перепугался, он ведь тоже не совсем в курсе был. Его пригласили выступать, время я ему даже в регламент вписал. А он реально подумал, что его расстреливать повели, и раскололся. Реальным саботажником оказался, вот так… В подвале сейчас сидит, как бы не пришлось расстрелять по настоящему.

Марат только покрутил головой.

– Прошу посетить наши апартаменты, – пригласил он Ван Яня, и первым пошел по коридору.

Китаец быстро его догнал.

– Можно мои товарищи тоже у тебя расположаться?

Марат одобрительно хмыкнул. А человек не прост, сразу его проверил – готов он быть товарищем, обращаться на ты без всяких прелюдий – или нет? Марат и сам так часто проверял людей. Иду на вы – говорят потенциальным врагам. Ваше превосходительство – тот кто подразумевает деление на господ и чернь. А тот кто готов говорить на равных – не обращает внимания как к нему обратились.

Тем временем к ним присоединились ещё четверо. Китайцы. Одного взгляда хватит чтобы сказать – товарищи. Никаких господ. Две женщины. Двое мужчин. С первого взгляда ясно – крайне серьезные ребята, не смотря на молодость.

Они прошли через оружейный магазин, и всем скопом прошли в палатку. Сабрина с детьми играли в "театр".

– А, пап, мы тут играем! – веселая рожица высунулась из портьер, которые заменяли собой двери в театральную комнату.

– Что ставите? – поинтересовался Марат. – Опять Ромео и Джульетту?

Дочь не ответила, она пристально смотрела на Большого Дракона. Потом перевела взгляд на отца.

– Пап, – сказала она встревожено, высунула из ткани ручонку и пальцем указала на китайца. – Это очень опасный человек.

– Да, мы в курсе, – отозвалась Юта, которая тоже уже миновала вход в "палатку". – Не беспокойся, малыш. Папа с мамой в случае чего справятся с ситуацией. Играйте спокойно.

– И показывать на человека пальцем не вежливо, – заметил Марат. Лицо Да Луня едва заметно дрогнуло в усмешке.

"Парень осознает себя, – подумал Марат, – …либо механизмом, либо сверхчеловеком, но уже осознает. А может я ошибаюсь..." Внешне же он остался совершенно равнодушен. Да, сделал замечание – и только.

– Я чаю приготовлю, – сказал Маузер вслух. – Какие будут пожелания?

– Предпочитаете горячий, холодный? – спрашивал он дальше, глядя в упор на одну из китаянок. – Большая кружка, стакан, маленькая чашка? Зелёный, черный?

Китаянка, красивая и гибкая, смотрела на него с едва заметной усмешкой, словно хотела спросить что то сама, но сдержалась.

– Не стоит так явно показывать, – пробурчал Марат. – Что вы отчётливо понимаете что происходит. Включайтесь в игру. Вообще это не очень честно, – проворчал он обиженным тоном. – Вы наверно знаете о нас все, что можно. Мы о вас не знаем вообще ничего...

– Я люблю, – тотчас же отозвалась, слегка порозовев, собеседница. – Горячий. Много. Большую кружку. Крепко заваренный, дешёвый, с каким нибудь ароматом, эксклюзивной изюминкой...

Теперь и Марату пришла очередь улыбаться. Конечно, они все, не смотря на откровенную юность – прекрасно подготовленные специалисты. Будь они в равных условиях, и эта девица расколола бы его как орех, в прямом и переносном смысле. Но сейчас он приготовит ей, профессиональной разведчице и диверсантке, наверняка лучшей из своего выпуска, зелёный чай, предварительно заваренный и без всяких добавок, охлаждённый, в маленькой чашечке.

– Оп-ля, – сказал Марат, жестом фокусника подавая маленькую белую тонко-фарфоровую чашку, наполненную светлым чаем едва наполовину, естественно, без всякого сахара.

– Мерси, – поблагодарила китаянка, глядя прямо в глаза, снизу вверх. Потом потупила взгляд, но Марат с легкой насмешкой ждал. И не прошло и трех секунд, как влажные темные зрачки снова встретились с его глазами. ....

Он сделал чай из самого себя, точнее из темной материи, которая ему была подвластна. Он все чувствовал, что происходит в это время с контролируемой материей. Это был утонченно-развращенный момент, когда прохладные губы коснулись сначала края чашки, начали вбирать его в себя, пропустили мимо ровных белоснежных зубок, розового язычка. Одной каплей Марат управлял непосредственно, устремился внутрь женского тела, скользнул по пищеводу, в желудок, быстрее-быстрее, ни на что серьезно не обращая внимания, дальше и глубже, и вот...

Китаянка дернулась, но только телом, не лицом. Лицо все также сохраняло вежливую, спокойную улыбку. Но она явно все чувствовала и понимала. И осязала, когда одна из капель словно пронзила ее, прошла извилистый путь внутри, и легким движением растеклась в самом низу, на самом сокровенном месте. Марат, продолжая смотреть женщине в глаза, поднес указательный палец к подбородку, и слегка нажал. Капля внизу повторила его движение. Глаза китаянки расширились. Марат сделал пальцем несколько мягких властных движений. Дыхание женщины сбилось с привычного ритма. Чуть-чуть, едва заметно, стало более глубоким, но с мелкими перерывами. Обычный человек этого бы даже не уловил. Но Марат не был обычным человеком.

– Маузер, хватит, – жестко с недовольством сказала Люгер, и Марат почти тотчас же потерял интерес к "игрушке", повернулся обратно к супруге и Да Луню.

Юта поморщилась.

– Озабоченный извращенец, – только и сказала она, словно подводила черту.

Марат смотрел на Большого Дракона и сравнивал с собой. Несомненно, будь они в обычном состоянии – против китайца у него не было и малейшего шанса. Может быть – очень малюсенький. Если вместе с Ютой, при очень большом факторе внезапности. И то – огромный вопрос. Китаец, мало что был высок (где-то метр восемьдесят), но и широкоплеч. И при этом – худощавый, про таких говорят «хлесткий». Один удар – и такой может проломить обычному человеку грудь, или даже голову. Просто голой рукой.

– Как относится ваше руководство к последним событиям в России? – задал вопрос Маузер. Ещё раз посмотреть на реакцию...

– Очень положительно, – немедленно отозвался Ван Ян. – Мы, кажется, уже разобрались по данному вопросу.

В этот момент начала действовать Юта. Вроде бы ничего не изменилось, никаких особых движений, она просто поправила прическу. Но после того, как непослушная прядь была возвращена на место, перед всеми предстала совершенно другая женщина. Воплощённая страсть. Грудь ее стала вздыматься чуть чаще и чуть выше, все формы, и так туго обтянутые чешуйчатой кожей костюма – стали видны напоказ. Ноги чуть раздвинулись. Губы чуть приоткрыты, а на лице появилось задумчиво-скучающее выражение ребенка, к которому надо обязательно подойти, спросить: что случилось? Почему скучаем? И не надо ли чего? Например... победить действующего чемпиона в супертяжелом весе по боксу?

Противоядия против этого не существовало. До сих пор из мужчин не мог устоять никто.

Ван Ян скользнул взглядом по подруге Марата. Во взгляде был интерес, но ничего более. Большого Дракона этим было не пробить.

– А почему именно вы здесь? – спросила Люгер таким мягким вибрирующим голосом, что у самого Марата мурашки пробежали по спине.

Краем глаза заметно, как одна из китаянок напряглась. Очень сильно напряглась, непозволительно для специалиста такой классификации. Глок хмыкнул, посмотрел на девчонку, и едва заметно покачал головой.

«Не надо, – говорил весь его облик. – Не твоего ума дело. Никто твоего суженного отбивать не собирается. Просто маленькая проверка на устойчивость».

Китаянка кивнула, будто сама себе, и вернулась к чаю.

– Наши специалисты, да и я сам..., – Ван Ян сделал паузу, словно взвешивал информацию. – Мы считаем, что у нас троих больше шансов. В последнем тестировании. Мы понимаем, что нам будут выставлены условия. Нам уже намекали об этом. Всем. Прямым текстом. Большая часть людей будет уничтожена. Выживут лишь те, кто рядом с нами. Возникает вопрос – а где мы сами будем в это время...

– А сколько нас всего? – обычным голосом спросила Люгер.

– Тоже интересный вопрос, – тотчас отозвался Дракон. – Мы знаем, что тестирование проходили миллионы людей по всему миру. Именно миллионы. И так получается, что нас всего... Трое.

Ван Ян не выглядел неуверенным. Он не сомневался ни в своих способностях, ни в способностях разведки.