Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 169 (всего у книги 346 страниц)

– Мен-ты? – озадачился Юлиан Юсупович.

– Ну, полиция, городская стража, господи, что тут у вас…

– Нет-нет, никого. Злоумышленник скрылся с места преступления. Его спугнула госпожа Урюпина.

– Э-э-э. А она здесь?

– Да вроде бы никуда не уезжала.

– А с ней-то самой всё в порядке?

– В полном, не извольте волноваться! Пребывает у постели больного.

Глава 8

Про Александру Дмитриевну Урюпину я, честно говоря, подзабыл. Что называется, выпустил из зоны внимания. Хотя, справедливости ради, Александра Дмитриевна – не та девушка, которая не найдёт способ отыскать того, кто ей нужен. Понадобится – из-под земли достанет. Поэтому угрызений совести я не испытывал.

Александра не была охотником и Знаками пользоваться не могла. А следовательно, оставалась всё это время в Питере. Впрочем, к Ползунову я наезжал часто, и если бы у Александры было желание вернуться в Поречье, она бы, верно, поставила меня в известность. Хотя, кто её знает – может, уже давно пользовалась услугами других охотников, которые к инженеру повадились ходить, как к себе домой. Нашему брату ведь только покажи место, откуда не гонят. Уже через неделю там будет очередной Оплот.

Повозка остановилась. Мы с некроинженером выскочили, влетели в больницу, пронеслись по коридору и обнаружили мечущуюся возле какой-то двери Александру. В руках она держала непривычный аксессуар – трость.

– Владимир Всеволодович! – кинулась ко мне Александра. Заключила в объятия. – Как хорошо, что вы пришли! Я не знаю, что делать, это такой ужас!

– Тихо, тихо! – Я погладил девушку по спине. – Где Ползунов? Он жив?

– Жив, вот только что меня выставили прочь. Операцию делать будут.

– Операцию?

– Ну да, ведь…

Я буквально отшвырнул Александру к некроинженеру. Дверь выбил пинком и вошёл в палату с криком: «Операция на мозге в восемнадцатом веке? Вы тут совсем все *********, что ли⁈»

К счастью, я успел вовремя. В палате находились четверо. Двое, видимо, врачей и двое мужиков попроще – санитаров. Все они стояли возле головы Позунова. Санитары закручивали какую-то хрень типа тисков, а один из врачей кровожадно поигрывал подобием коловорота. Все они уставились на меня в изумлении.

– Что вы делаете? – возмутился тот, что держал коловорот. – Здесь операция!

– Нахрен такие операции! Фу! Кыш! Чтоб ещё лет двести я слов таких не слышал! У вас что, охотников в столице мало⁈

Санитары угрожающе двинулись на меня. Видимо, перчатка на руке не являлась для них авторитетом. Ребята полагали, что в больнице они – цари и боги, что тут и стены помогают.

Убивать парней не хотелось, а самый безобидный Удар был у меня раскачан до такой степени, что запросто мог их если не прикончить, то уложить рядом с Ползуновым. Поэтому я выхватил меч и заставил его вспыхнуть огнём.

Это всегда производило впечатление, произвело и на сей раз. Санитары попятились, даже обладатель коловорота сделал шаг к окну.

– Вы не понимаете, – забормотал второй врач. – Это же Иван Иванович Ползунов, гениальный инженер! Если не сделать трепанацию, он может умереть!

– Вот поэтому я здесь и оказался. Отвалите от пациента!

Подойдя к Ползунову, я простёр над ним свободную руку. Меч не убирал, во избежание.

Для начала прокачал Знак Остановить кровь. Согласно справочнику, на третьем уровне этот Знак мог останавливать кровь от потерянных конечностей. Но кто ж знает, может, и с внутренними кровотечениями управится. В конце концов, Знаки работают сами по себе, а описания составляли люди. Скованные рамками своего опыта и общего развития медицины на конкретный исторический период.

Остановить кровь я кастанул дважды. Потом – Костоправа, тоже два раза. Мне показалось, будто голова Ползунова дёрнулась в стрёмных тисках. Теперь настала пора Заживления. Его я, не скупясь, тоже провёл два раза, а потом полирнул всё это Восстановлением сил.

– И что? – спросил врач с коловоротом, когда я опустил руку. – Вы его исцелили?

– Надеюсь, – процедил я.

Ползунов издал слабый стон.

– Как будто бы цвет лица стал здоровее, – заметил второй врач.

– Всё это – антинаучный бред! – махнул коловоротом первый.

– Антинаучный – да, но не бред, – поправил его я. – Впрочем, согласен, всегда лучше прикрыть себе задницу на всякий пожарный.

Родий у меня было полно, поэтому я решил заодно прокачать ветку, к которой раньше не прикасался. Но вот теперь пригодится.

Знак Удержать дух, открытие, первый уровень, минус пятнадцать родий. Работает на умирающих от старости и болезней.

Второй уровень, минус десять родий – работает на умирающих от ядов.

Третий уровень, ещё десяток родий – самое то для умирающих от физических повреждений.

Справочник упоминал о четвёртом уровне, который, собственно, был уже чутка про другое – он позволял призвать одного голого духа, без тела. Но это было, во-первых, не актуально, а во-вторых, требовало ранга Тысячника.

Я снова поднял руку над Ползуновым. Рука уже подрагивала. Всё-таки Целительные Знаки – это не просто так, побаловаться. Силу поджирают будь здоров. По внутренней моей шкале, мана просела изрядно, осталось меньше трети. Но уж на один последний Знак должно хватить.

Я кастанул Удержание духа и покачнулся. Амвросий, который недолго думая ввалился в операционную вслед за мной, незаметно придержал меня за плечи.

– Сиди тут, – приказал я ему. – И не позволяй этим маньякам сверлить череп живого человека.

– Сделаю, – кивнул Амвросий и, облизнув губы, поглядел на санитаров. – Братушки! Мне бы, это. Водички, а?

Вроде бы тихо спокойно попросил, но прозвучало так, будто если через минуту воды не будет – зарежет. Санитары бочком выдавились из палаты прочь. А я обнаружил, что до сих пор сжимаю огненный меч.

Погасил, убрал. Покосился на мучающегося сушняками Амвросия.

– Вы что, реально до сих пор вия празднуете?

– Вий не каждый день бывает!

– Это безусловно. Но, как бы, зима близко. Охоты мало будет. Поэкономили бы, что ли…

– Тю! Здесь мало будет – в Пекло подадимся. Или хоть в тот же Полоцк. Глеб рассказывал, у них там круглый год весело. Без корки хлеба не останемся.

Да, в столице у охотников мышление работало не так, как в Поречье. Хотя, справедливости ради, тут и возможностей побольше. Если бы скотина Мефодий всё это ещё искусственно не блокировал, Земля ему стекловатой…

Я вывел из палаты Александру – которая, оказывается, тоже успела просочиться за мной. Мы нашли скамеечку. Сели.

– Иван Иванович будет жить? – волновалась Александра. – Вы же вылечили его?

– Должен, – твёрдо сказал я. – Дадим ему сутки времени оклематься, потом поговорить можно будет. А пока вы мне расскажите, что случилось. Какого рожна вы с ним вообще забыли ночью на улице?

– Мы не были вместе! Не подумайте ничего такого!

– Александра Дмитриевна, дорогая вы моя. «Такого» мне придумывать не надо, свои фантазии я воплощаю в жизнь регулярно и с удовольствием. Соответственно, за друзей, к коим отношу Ползунова и вас, только порадоваться могу. Не в коем случае не осуждаю, просто не понимаю – зачем на улице-то? Холодно уже, не май месяц. И Ползунов – не подросток, живущий с мамой. У него и в доме места полно.

– Я сняла квартиру неподалеку от дома Ивана Ивановича.

– На хре… то есть, я хотел сказать, рад за вас. А зачем?

– Ну не могу же я, незамужняя девушка, позволить себе проживать в доме холостого мужчины! Это неприлично.

– А, ну да. Только теперь я уже вообще ничего не понимаю. Ползунов в доме, вы в квартире, но при этом почему-то ночью оба на улице.

– Потому что вы меня не слушаете!

Я всем своим видом изобразил готовность внимать.

– Иван Иванович чрезвычайно много работает. Буквально днюет и ночует в мастерской. Забывает даже о том, что человеку необходимо питаться, и это в его-то годы! Он ведь уже не молод. Ему тридцать пять лет.

– Ну да, совсем старик. Одной ногой в гробу. И что?

– Я взяла на себя смелость присматривать за Иваном Ивановичем. Слежу за тем, чтобы он своевременно принимал пищу. Чтобы вернувшись вечером домой, не закрывался у себя кабинете и продолжал работать, а ложился спать, как все нормальные люди.

– А каким образом вы это исполняете, проживая в другой квартире?

– Иван Иванович любезно предоставил в моё распоряжение две комнаты в своём доме.

– И вы живёте там?

– Ну да, я ведь так и говорю.

– Вы говорите, что у вас есть квартира.

– Конечно же, есть! Я приличная девушка!

– Но живёте при этом у Ползунова?

– Если того требуют обстоятельства.

– То есть, каждый день?

– Ну, конечно. Я же вам объясняю, Ивана Ивановича необходимо постоянно контролировать…

– Ой, всё. – Я поднял руки. – Больше даже пытаться вникать не буду. Правила приличия – не мой конёк; точка. Давайте по существу. Где были Ползунов и вы прошлой ночью?

– Иван Иванович задержался в мастерской. Было уже очень поздно, я волновалась. Обычно он появлялся хотя бы к одиннадцати, а тут уж полночь, а его всё нет. Мы с Игнатом решили идти в мастерскую.

– С Игнатом?

– Лакей Ивана Ивановича, вы его знаете. Юлиан Юсупович уже лёг спать, а одну меня этот упрямый старик не отпустил.

– Правильно сделал. И что?

– Мы прошли буквально несколько шагов, когда услышали крик. Кричал Иван Иванович, громко: «Негодяй! Не смей!» Я закричала: «На помощь!» и бросилась бежать. Игнат тоже побежал, но он не так проворен, как я. Когда я подбежала, увидела, что Иван Иванович лежит на земле, а этот мерзавец снова замахнулся тростью! Я его толкнула – с разбегу, изо всех сил. Он упал. Увидел, что я не одна, что ко мне спешит Игнат. И исчез. Просто растворился в воздухе – так же, как иной раз вы.

– Угу. И что это такое было, по-вашему? Ограбление?

– Не похоже на ограбление. Нападавший выглядел вполне прилично, в цилиндре и в плаще. Впрочем, было темно, я толком не разглядела. Может быть, всё это старое и…

Я покачал головой.

– Даже если приличный господин поизносился, на гоп-стоп он вряд ли пойдёт. Скорее уж чего-нибудь стырит тихопёрдом, например, матушкины серебряные подсвечники. Впрочем, чужая душа – потёмки. А это, насколько понимаю, та самая трость?

Я заметил, что набалдашник трости, которую сжимала Александра, покрыт засохшей кровью.

– Это? – Она посмотрела на трость так, будто до сих пор не замечала. – О… Да. Это он выронил, когда я его толкнула. Орудие уби… Ах, Господи, что я несу! В общем, нападающий бил этой тростью. Ударил Ивана Ивановича по голове.

– Та-а-ак. Вы позволите?

Александра протянула мне трость. Я взял её и внимательно осмотрел. Тёмно-коричневая, набалдашник деревянный, но посеребрённый. Краска облупилась, не в последнюю очередь, полагаю, благодаря нападению.

Увесистая хрень… Ага, вот, в набалдашнике просверлена дырочка. Ну да, ну да, плавали, знаем – свинец залит. И вполне обыденный аксессуар лёгким движением руки превращается в смертельное оружие. Ох и повезло Ползунову, крепкий у него череп! Ну и Александра удружила, конечно, вовремя забеспокоилась.

Ближе к концу трости я обнаружил то, что, собственно, искал. Аристократы – люди специфические, им нравится всё подписывать. Даже на трусах, носках и платках монограммы вышивают. Как будто кто-то ворует у них трусы и потом выдаёт за свои… Хотя, впрочем, может, и ворует. Чужая душа, повторюсь, потёмки. У каждого свои извращения.

Ага, вот – аккуратно вырезанная подпись.

– «Доктор Алоизий Бон», – прочитал я. – Ну вот, уже есть, с чего начать. Вы, случайно, не знаете доктора Алоизия Бона? – обратился к Александре.

– Нет. Но я ведь не местная.

– Точно. Совсем забыл. Вы буквально светитесь столичным шармом.

– Правда?

Несмотря на трагические обстоятельства, Александра получила видимое удовольствие от комплимента.

– Да чтоб я сдох! Ладно, господин некроинженер, погнали.

– Куда? – встрепенулся Юлиан Юсупович. До сих пор благоразумно сидел рядом с нами, но благоразумно не отсвечивал.

– Сперва – искать трезвых охотников, должна быть такая диковинка в Петербурге, верую. Нужно организовать Ползунову полноценную охрану, сменить Амвросия. Вряд ли это было случайное нападение. А дальше – искать некоего доктора Алоизия Бона. И засовывать ему в задницу сей инструмент. Полагаю, набалдашником вперёд будет правильнее.

* * *

Александру я уговорил ехать домой, отдыхать после бессонной ночи. Некроинженера взял с собой, нужно было, чтобы охотники запомнили его в лицо.

– Ох, – сказал некроинженер, войдя вместе со мной в кабак.

– Чего? – удивился я. – Устали люди, бывает. Все когда-нибудь устают, даже охотники.

Празднование победы над вием закончилось. Об этом свидетельствовали тела охотников, живописно разбросанные на лавках по всему кабаку. От богатырского храпа в окнах дрожали стёкла.

Под это звуковое сопровождение подавальщики выметали осколки, выносили разбитые табуреты и лавки и собирали на подносы уцелевшую посуду.

– Мать пресвятая богородица! – обреченно сказал кабатчик, увидев перчатку на моей руке. – Где ж я так нагрешил-то?.. – Воздел глаза к небу, перекрестился. – Чего изволите, господин охотник? Только, извиняюсь заранее, пиво ваши товарищи выхлебали всё. Подождать придётся, покуда новые бочки привезут. С минуты на минуту ожидаю.

Я кивнул.

– В товарищах ни секунды не сомневался. Догадывался, что сражаться будут до последней капли. Но сам я – не праздновать, не боись.

Я пошёл по кабаку, разглядывая лежащих на лавках охотников. Высматривал знакомые лица. Увидел Демида, порадовался за мужика. Закончив разборки на собрании, времени он даром не терял.

– Демид! – я потряс охотника за плечо.

– Хр-р-р, – мелодично отозвался Демид.

Я вздохнул. С Ползуновым поиздержался, Сила пока толком не восстановилась.

– Принеси воды холодной, – попросил одного из подавальщиков.

Получив ведро, плеснул Демиду в лицо. В ту же секунду Демид вскочил. В руке появился меч.

– Спокойно! Это я, Владимир. Помощь твоя нужна.

– Сей момент.

Узнав меня, Демид убрал меч. На секунду прикрыл мутные глаза. После того, как их открыл и потряс головой, посмотрел на меня взором трезвым и ясным. Я поставил в памяти зарубку, что противоядие у него прокачано до очень приличного уровня.

– Чего?

– Ты ведь знаешь инженера Ползунова?

– Да кто ж его не знает? Иван Иванович – человек, на всю столицу известный.

– На этого человека сегодня ночью напала какая-то сволочь. Пытались убить.

Демид нахмурился.

– Кто посмел⁈

– Насколько я понимаю, кто-то, кому очень не хочется, чтобы Ползунов продолжал заниматься разработкой нового оружия.

Некроинженер ахнул.

– Да что вы такое говорите, Владимир Всеволодович? Неужто вы думаете, что…

– Тут и думать нечего, очевидный факт. Как только Ползунов получил от императрицы деньги и распоряжение продолжать работу, ни в чём себе не отказывая, на него тут же напали. А нападавший, которого спугнула уважаемая Александра Дмитриевна, свалил с места происшествия посредством Знака Перемещения. Нападавший – не охотник, иначе вряд ли стал бы лупить Ползунова тростью, заюзал бы что-нибудь поинтереснее. Но некоторым набором амулетов обладает. Впрочем, хрен с ним, с нападавшим, эту тварь я сам разыщу. А тебя прошу покараулить Ползунова.

– Добивать придут? – сообразил Демид. – Коли не добили?

– Запросто. Сейчас при Ползунове Амвросий, но он не в лучшей форме, отдохнуть бы мужику.

Демид снисходительно кивнул.

– Амвросий – Пятидесятник, и выше вряд ли поднимется. А я – Боярин. Сделаем, Владимир, не сомневайся. Мимо господина Ползунова мышь не проскочит.

– Вот и славно. Отправляйтесь тогда прямо в больницу, дорогу Юлиан Юсупович покажет.

– А ты?

– А я – урода этого искать, который почему-то решил, что бессмертный.

Демид нахмурился.

– Может, не ходил бы один? Давай-ка я с тобой, а Амвросия после сменим. Ты ни города, ни людей не знаешь, мало ли что. Ежели этому гаду откуда-то известно, что государыня деньги выделила на мастерскую, то, выходит, шишка он немалая? Такому по-простецки морду бить не полезешь.

– Ничего, если надо я и сложно набить могу. Да не волнуйся, Демид. Я ж не в бой, а на разведку пока. Погляжу хоть, что за тварь такая.

– Ну смотри, дело твоё.

Демид и некроинженер упылили ловить извозчика. А я призвал Путеводное Яблоко.

– Доктор Алоизий Бон. Есть такой?

Глава 9

Яблоко уверенно покачнулось и поплыло вдоль улиц. Шагать пришлось прилично, а ориентировался я в столице так себе. Куда в итоге попал, что это за район, понятия не имел. Но доктор, как и предполагал Демид, оказался «шишкой». Яблоко остановилось у ворот нарядного двухэтажного особняка.

Я рассудил, что вряд ли меня здесь знают в лицо, и уверенно постучал в дверь. Распахнулась она немедленно.

– Что вам угодно, сударь? – мне поклонился лакей.

– Доктор Алоизий Бон здесь проживает?

– Здесь.

– Мне угодно пройти диспансеризацию.

– Что, простите?

– На приём, говорю.

Я отодвинул лакея с дороги. Вошёл в просторный холл.

– Извольте обождать, – лакей бросился за мной. – Доктор принимает больного. Сюда пожалуйте, – он провёл меня в небольшое помещение с креслами и голландской печью. – Не угодно ли кофию?

Ответить, что обойдусь, я не успел. Дверь кабинета, в котором, как я понял, доктор принимал больного, распахнулась, и выплыла пышная дама. Таких размеров, что обхватить её я не смог бы, даже если бы мне помогали лакей и доктор Алоизий Бон. Который вышел вслед за дамой и оказался сморщенным старичком, ростом едва ли мне по плечо. А Ползунов – плюс-минут моих габаритов, и подраться не дурак. Хм-м…

– Главное, не забывайте принимать капли, моя дорогая, – наставлял Алоизий Бон даму, провожая её к двери. – И вашу меланхолию как рукой снимет.

– Ах, доктор. Чего я только не пробовала. Даже не представляю, что мне может помочь.

Дама картинно-обреченно махнула рукой и увидела меня. Уставилась с интересом.

– Какой милый юноша. – Она поправила пенсне на носу. – Неужели вы тоже больны меланхолией?

– Да кто меня знает, может, и болен. Здоровых людей, как известно, нет, есть недообследованные. Сейчас вот доктор скажет.

– Если у вас тоже меланхолия, мы могли бы вместе излечить нашу печаль.

Дама встопорщила бюст. Выглядело внушительно. Одних только драгоценных камней килограмма три.

– Не уверен, что смогу проникнуть в вашу печаль достаточно глубоко, – оценив размеры дамы, решил я. – Её мощь меня раздавит.

– Да вы просто не пробовали! – меланхолия дамы испарялась буквально на глазах. – Как ваше имя?

– Это врачебная тайна. Её я могу открыть только доктору. – Я повернулся к Алоизию. – Вы готовы меня принять?

– Конечно. Помогать больным – мой святой долг. Всего доброго, ваша светлость! Поправляйтесь.

Доктор сделал знак лакею. Тот потащил даму к двери, а мы прошли в кабинет.

– На что жалуетесь? – доктор скользнул взглядом по перчатке на моей руке. – Откровенно говоря, впервые вижу, чтобы охотник обращался за врачебной помощью.

– Считайте, что и не видели. Я здесь не за помощью. Это ваше? – я показал доктору трость.

– О, благодарю! – обрадовался он. – Где вы её нашли? Неужели я всё-таки позабыл её в Летнем саду во время прогулки? Право, никогда не жаловался на рассеянность… Ох. А это что? – Он с недоумением уставился на набалдашник. – Почему трость стала такой тяжёлой?

Я вздохнул.

– Давно вы её потеряли?

– Около месяца назад.

– При каких обстоятельствах?

– Хм… – Алоизий Бон задумчиво посмотрел на меня. – Ваш лексикон выдаёт в вас образованного человека…

– Доктор. Давайте сосредоточимся на том, как так получилось, что этой вашей тростью минувшей ночью едва не забили насмерть одного моего хорошего друга. Поверьте, это сейчас для вас гораздо важнее моего лексикона и образованности.

– Ну да, верно. Любой другой охотник сказал бы что-то вроде: «Пасть заткни, я тебе вопрос задал». Впрочем, я действительно отвлекаюсь. Как, вы сказали – кого-то убили? Ох, Господи, вот в чём дело, здесь свинец! – это Алоизий раскрыл тайну тяжёлого набалдашника трости.

– Я не сказал «убили». Я сказал «чуть не убили». Как вы её потеряли? Кто был рядом?

Доктор вдруг совершенно неуместно расхохотался.

– Молодой человек, вы когда-нибудь были в Летнем саду в вечернее время?

– Господь миловал, не до садов мне.

– В таком случае я понимаю ваш вопрос. Дело в том, что в Летнем саду собирается несметное число людей.

– И что они там делают?

– Гуляют.

– Это понятно. А зачем?

– Простите… что «зачем»?

– Ну, зачем гуляют. Что там есть?

– Решительно не могу проникнуть в суть вопроса. В каком, простите, смысле – что есть? Там великолепные скульптуры, растительность, фонтаны. Эта непередаваемая атмосфера…

– И всё?

– Всё.

– А мороженое? Хот-доги? Кинотеатр под открытым небом?

Алоизий смотрел на меня в полнейшем недоумении.

– Сотни людей ходят каждый день в парк просто для того чтобы там ходить и смотреть на одни и те же кусты и скульптуры?..

В этот момент я ощутил, что живу как-то… не так. Не то, чтобы неправильно, просто не туда, куда живут большинство местных аристократов. Они живут по кругу, зацикленно, а я – вперёд и вверх. Если и возвращаюсь в то место, где уже был, то либо за чем-то новым, либо отдохнуть. А не просто чтоб было.

– Anyway, – тряхнул я головой. – Вспомните, что происходило в тот день, когда вы потеряли трость.

– Impossible! Ещё и знание иностранных языков… Не отвлекаюсь, не отвлекаюсь, простите! Итак, трость. Да-да, я как сейчас помню, это было возле скульптуры «Юность». Я прислонил трость к постаменту и отвернулся буквально на минуту.

– Зачем?

– Эм… Прошу прощения за интимную подробность, обнаружил грязное пятно на брюках. Вероятно, какой-то негодяй извозчик забрызгал. Я достал платок, как мог, привёл себя в порядок. Хотя настроение, конечно, уже было испорченным. И оно нисколько не улучшилось, когда я, обернувшись, заметил пропажу трости.

Я сел на стул для посетителей и глубоко задумался. Доктор из уважения к процессу пару минут помолчал, а потом вежливо поинтересовался, что же стало предметом моих размышлений.

– Да херня какая-то получается, док, – честно сказал я. – Предположим, вас решили подставить. Окей. Но тогда, получается, нападение на Ползунова планировали ещё месяц назад.

– Ползунова? Неужели напали на Ивана Ивановича, инженера? Изобретателя паровой машины?

– Угу. И если планировали это целый месяц, то почему исполнили так убого, что в итоге даже не исполнили? Если нападаешь на человека на улице, то в план должно быть заложено появление третьих лиц. И уж такой ситуации, в которой ты бежишь, потеряв оружие и не сделав дела, быть вообще не должно. Иначе зачем готовиться целый месяц? Залейся самогоном и иди исполнять прямо сразу. Может, даже лучше получится.

– Не могу, к сожалению, ничем вам помочь…

– Шляпу покажите.

– Прошу прощения?

– Шляпу свою покажите мне!

Доктор недоуменно пожал плечами. Вышел в прихожую, вернулся с шляпой. Это оказался не цилиндр, а «котелок». Не новый, но в приличном состоянии, видно, что активно используется. На подкладке, опять же, вышивка: «Доктор А. Бон».

– А нафига вы всё подписываете? – не выдержал я. – Трусы, носки, шляпы…

– Эм… Но ведь всё это, прошу прощения, отдаётся в стирку, в чистку. Особенно если останавливаться в гостинице. И вот, чтобы не перепутать…

– А. Ну да, разумно. – Не у всех же есть Маруся, право слово. – А трость?

– Трости могут быть очень похожими. Если, к примеру, полтора десятка джентльменов собрались поиграть в преферанс…

– Всё, понял, осознал. Спасибо, что просветили. Всего хорошего, док.

Алоизий Бон проводил меня до самого выхода.

– И как же вы будете его искать? – участливо спросил он.

– А вас-то это почему беспокоит?

– Эм… Я безмерно уважаю гений господина Ползунова. К тому же нападавший в некотором смысле пытался мне навредить, запятнать моё честное имя…

– Враги у вас есть? – с надеждой спросил я.

– Враги? Христос с вами, откуда же у меня могут быть враги? Я совершенно мирный человек.

– Да все мы мирные. Я – так и вообще самый мирный. Но не иметь врагов может только бесхребетный человек, а вы такого впечатления не производите.

– Благодарю вас, но я, право же, не могу припомнить никого, кто мог бы называться моим врагом. Если буквально притягивать за уши, то, конечно, есть коллеги, у которых практика идёт менее успешно, чем у меня, но… В отместку украсть мою трость и попытаться ею убить господина Ползунова?..

Алоизий развёл руками, предлагая мне самому понять, какой это бред. Я понял и только вздохнул.

– Ладно, док. Спасибо уже и на том, что сказали. Как говорите, скульптура называется? «Юность»?

* * *

Я добрался до находящегося неподалёку Летнего сада, и там мне наконец повезло. Я увидел какого-то хрена в красивом ярко-зелёном прикиде и в треугольной шляпе. Подошёл к нему, обратился очень вежливо:

– Здравствуйте, дяденька, я потерялся.

– Чего? – обалдел служивый.

– Здравствуйте, говорю. Тут с месяц назад у одного уважаемого человека трость украли, я вот…

– У одного! – перебил меня полицейский и хохотнул. – Да их за месяц уже пять штук ушло.

– Что вы говорите…

– И то – народ в бешенстве. Уже пара очень высокопоставленных господ оказались жертвами. Бдим.

– Понял, отстал.

– А ты охотник, да?

– Балуюсь маленько.

– А вот, болтают, недавно вия в церкви сожгли. Тебя там не было, случайно?

– Был.

– Да иди ты! – вытаращил глаза полицейский. – И самого вия видел?

– Ну, так… Оно ж, понимаешь, на него смотреть-то нельзя, если жить хочешь. Я больше в отражение глядел. Ну, в щит. А там изображение искажается, толком не рассмотришь. А потом уже, когда грохнул его, всё как-то быстро взорвалось, не до гляделок было. Но в целом – да. Можно сказать, видел.

– Так это вы, – сразу перешёл на «вы» полицейский, – Владимир Давыдов?

– С утра был.

– Вот так встреча. Слушайте! А вы, я смотрю, человек-то простой.

– В смысле…

– Да я-то думал, к вам, простите за выражение, на кривой козе не подъедешь. Можете зайти к нам в управу, написать кой-чего?

Я думал, что речь идёт о каком-то официальном деле, и отказывать не стал. Но оказалось, что полицейский просто хочет автограф.

– Слушай, ну ты охренел? – поинтересовался я, держа перо, с которого в чернильницу капали чернила. – Я, вообще-то, делом занят!

– Вы уж простите великодушно, только когда ж такой случай представится. А можете два раза подписать? Или даже три.

– Ты их что, продавать собрался?

– Ну почему сразу продавать, – смешался и отвёл взгляд полицейский. – Не обязательно и продавать…

Покачав головой, я изобразил на трёх листах три размашистых автографа.

– Так что у вас есть на этого похитителя тростей?

– Да по всему похоже, господин Давыдов, что это – Николка Кривоног. Клептоман известный, даже среди воров его не любят, потому как не брезгует и у своих тащить. И вот, в последнее время потеряли его совершенно. Не видно, не слышно. Летний сад шерстим каждый день сверху донизу – нету! А трости пропадают. Он трости-то всегда любил, и не только. Всё старался как господин вырядиться. С головой тю-тю, ясное дело.

– Цилиндр носит, плащ?

– Во-во, он это. А где вы его видели?

Я объяснил про Ползунова.

– У-у-у! – протянул полицейский. – Ну так, это он уже совсем того. Черту перешёл. Но как же этот гад невидимым-то остаётся, что поймать его не можем?

– Да, полагаю, очень просто, – усмехнулся я. – Именно что невидимым и остаётся.

Положив перо на предназначенное ему место, я откланялся и покинул управу. Вернулся в сад. Слово за слово, уже перевалило за середину дня, и народу на аллеях делалось всё больше. Поспрашивав, я на всякий случай нашёл скульптуру «Юность». Постоял, созерцая искусство, и понял, что ценителя из меня не выйдет. Стоит какая-то голая юродивая с бубном и, раскрыв рот, смотрит пустыми глазами в небо, будто вия увидела и померла. Бр-р-р! Нет, ребята, голых девушек предпочтительно лицезреть живыми и подвижными. А не вот это вот всё. Какой кошмар, дети же смотрят!

В душу мне постепенно закрадывалось разочарование. Как тут ловить этого Николку Кривонога? Сад большой, кроме того, он, может, не каждый день промышляет. А после вчерашнего любой нормальный человек заляжет на дно.

Впрочем, если верить полицейскому, Николка не такой уж и нормальный.

И тут я решил немного пошалить. Запас родий у меня был хороший, поднимать ранг пока не горело. И я разблокировал за два десятка родий Знак Невидимость. Тут же прокачал его до второго уровня – ещё десятка.

А потом – применил. Как будто бы ничего не изменилось. Но, подняв к глазам руку, я не увидел ничего.

Вах! И чего раньше себе не прикрутил такой полезняк? Правда, только две минуты держаться будет. На максимальной прокачке – до пяти, но максимальная – это уже у Воеводы.

К тому же открытая Невидимость даёт мне возможность открыть ещё и такой годный Знак, как Призрак. Призрак – это очень круто, поскольку он даёт не только невидимость, но и способность проходить сквозь стены. Но дорогой Знак, полста родий. Так мощно раскошеливаться я пока не готов. Впрочем, подождём, может, понадобится.

Тут возле жутковатой Юности встретились два господина и разговорились. Один держал в руке книгу, которую почти сразу открыл и стал что-то показывать второму. Чтобы было удобнее, трость он прислонил к постаменту и забыл про неё совершенно. Учёный, наверное.

И тут вдруг у меня на глазах трость поднялась в воздух и исчезла.

– Вот сука! – прошептал я в восхищении. – Не, там кукушечка-то явно – того.

Я немедленно скастовал Путеводное Яблочко.

– Николка Кривоног! Он тут, рядом. Веди за ним.

Яблочко не стало задавать тупых вопросов, просто полетело по аллее, а я пошёл следом.

Скоро моя невидимость пропала, я вновь явил себя миру. А по выходе из парка вычухался и амулет Николки. Я увидел в десяти шагах перед собой прихрамывающую фигуру в цилиндре и плаще.

Николка обернулся и посмотрел на меня. Наверное, уже не в первый раз. Я улыбнулся и махнул рукой. Николка не ответил. Изменился в лице и ускорил шаги.

Началась самая идиотская погоня в мире. Николка петлял по улицам. В какой-то момент скинул трость – я её даже не подобрал. Путеводное яблочко вело меня лучше любого навигатора, скрыться у Николки не было ни единого шанса. Наконец, свернув в какую-то тёмную подворотню, он решил дать бой. Как только я зашёл туда же, увидел Николку в лицо. Он держал в высоко поднятой руке амулет.

– Не подходи! Испепелю! – крикнул дрожащим голосом. – Чего тебе от меня надо⁈

Ну прежде всего, конечно, чтобы ты снова Знаком не утёк – так же, как от Александры.

Я кастанул Удар. Аккуратно – так, чтобы не размазать этого идиота в кашу, а только сбить с ног. Николка полетел на землю. Молния, вырвавшаяся из амулета в его руке, бахнула по стае ворон, облепившей чахлое дерево. С дерева посыпались дохлые обугленные вороны, живые сорвались с места с таким гамом, что я не услышал собственную ругань. Одна из дохлых ворон спикировала с дерева клювом вниз, прямо в рожу Николке. Тот истошно заорал, принялся отмахиваться. Решил, видимо, что на него сам Змей Горыныч напал. Н-да, парень, при такой удачливости воровать – пожалуй, самое идиотское занятие из всех, какие можно придумать.