Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

– Товарищ Маузер, – сказал низкий и тихий, но невероятно сильный голос. – Кира… Выходите, разговор есть.

Когда они взошли на самый верх "гостевой горы", то прямо перед окном, на площадке огороженной толстыми цепями, увидели дракона. Он был чёрен и огромен. Все его мышцы были невероятно четко прорисованы сквозь кожу, похожую на эластичную кольчугу, туго натянутую на тело. Крылатый зверь был красив и величественен, словно сошел с картины гениального художника, который работал над каждой деталью годами.

– Доброго времени суток, товарищ Да Лунь, – громко сказал Марат. – Рад тебя видеть.

Дракон приблизил громадную голову к самому окну. В его глаза можно было смотреться, как в зеркало. Некоторое время все молчали.

– Нехорошо убивать людей, – сказало вдруг чудовище. – Это очень плохо. Это против закона.

– Я знаю, – ответил Маузер. – Но наказания не будет. Я в своем праве, как один из Капитанов. Каждый должен понимать и взвешивать свои слова, намерения и поступки, когда обращается ко мне. Именно так проверяются люди.

Марат мог бы много рассказать по этому вопросу. Рассказать о системе доверия, об этапах проверок, которым он подвергал всю жизнь не только случайных, но и совершенно близких. Но, вероятно, Большой Дракон об этом хорошо знал и без его объяснений.

– Они были безобидны, те кто только что ушли от тебя, – сказал Большой Дракон, нервно дернув крыльями. – Мы контролируем ситуацию. Мы все можем исправить. Здесь – можем.

– Здесь? – переспросил Маузер так, словно спрашивал сам себя. И сам же себе ответил:

– Здесь – да. Можем исправить. А там? Там, куда мы летим... Мы же стремились не к этому. Мы хотели, чтобы все оставшееся человечество стало одной семьей. Одним экипажем. А получается...

– Что получается?

– Я понимаю, – сказал Марат, – почему ты прилетел. Именно ты. Эти люди, которые здесь были, они правы. Нет борьбы. Настоящей борьбы. Мы их лишили этого. Мы их защищаем, и защита наша почти совершенна. Мы защитили их от смерти, что осталась позади. Защищаем от холода космоса. От голода. Помогаем во всем. Но они хотят другого. Та женщина, Овод, она просила меня, раньше. Вновь поделить людей. Создать у нас тут подобие государства. Одних сюда. Других туда. Мы это проходили, Да Лунь. Много раз. И ничего хорошего не получилось.

– Товарищ Да Лунь, – вдруг звонко сказала Кира. – Ты же сам создаешь "чайна тауны". Ты же тоже хочешь опять отдалить людей друг от друга. Выделить своих, так?

Дракон словно с удивлением обратил взгляд на женщину позади Марата.

– Нет, не так! – сказал он чуть сердито. – Это не только моя воля... Так решил не только я.

– Но ты бы мог отказаться, – веско проговорил Марат. – Сказать им то, о чем говорим сейчас мы. Обьясни им, что назад пути нет. Если пойти назад, то опять пройдем по спирали. Все повторится.

– Я не буду с тобой спорить, – тяжело фыркнул дракон. – Но запомни. Убивать людей нехорошо, очень плохо. Я вижу, что вы делаете с этой девочкой, которая спряталась у тебя за спиной. У нее душа и повадки убийцы, Маузер. Как и у тебя. Ты всегда был таким. Темным, почти черным. Ты думаешь, что ты машина Революции. Это не так. Вы чудовища и создаете чудовищ. Вы готовитесь убивать, и смотреть, как люди умирают. Ты получаешь от этого удовольствие. Здесь, в твоем царстве, есть только ужас и смерть. Твоя бывшая подруга, Юта, она ушла от этого. А ты стал еще хуже. Ты ненавидишь людей. И эта девочка за твоей спиной – тоже...

Марат почувствовал, что начинает закипать. Да, черт побери, сейчас он ненавидел людей. Несколько часов общения с людьми – и вот он почти на пределе, готов взорваться.

– Что ты хочешь от меня, Да Лунь? – прошипел он едва слышно.

– Хочу чтобы ты стал настоящим коммунистом. Сильным, и справедливым. Верным и честным...

– Верным? Честным? – чуть задыхаясь от накатывающего бешенства переспросил Марат. – Как товарищ Юта? Да?

Глава 27

Нечаев почувствовал, как Кира сзади напряглась. Ему даже показалось, что он слышит мягкий шелест стали, которая чуть скользнула по коже ножен, готовясь покинуть темноту, и явиться на свет. «Моя девочка... Готовится защищать меня» – подумал Марат с такой невыносимой нежностью, что вся его ненависть и злоба вдруг пропала, растворилась, улетучилась. Мысли приобрели кристальную четкость, как было всегда с ним перед каким то важным действием.

– Мне тоже много не нравится в ее поведении, – глухо прошипел Большой Дракон. – Но она старается.

– Я – коммунист, – твердо сказал Марат. – Нравится тебе это или нет. Ты видишь коммунистов справедливыми, честными. Розовыми и пушистыми. Да, есть и такие. А есть и другие. Опасные, черствые, бездушные, злые на весь мир. И не тебе меня переделывать. Когда появляется ребенок, родители его воспитывают. Не переделывают. Ищут и находят качества. Что-то развивают. Что-то подавляют. Мне уже за сто лет, Да Лунь. Меня поздно переделывать. И незачем. Если вам трудно жить со мной – так я ушел, не ищу с вами встречи. Забился в раковину, если хочешь. Потому что я знаю себя. Вот ты воин, солдат. Хочешь сделать мир лучше, по собственному разумению. А я даже в армии не был, но сделал столько плохого, злого и жестокого, чего ни одному солдату и воину не удавалось… и не хочу делать больше. Я живу здесь, в своем мире, со своей женщиной, среди чудовищ, и не дай боже мы решим посмотреть как живете вы, не надо ли вам что то исправить или изменить...

Дракон задышал глубоко и часто. Видно было, что он тоже взволнован. Некоторое время они стояли друг напротив друга, не понимая, что будут делать дальше, но готовые к любому развитию событий.

– Твои чудовища, – сказал наконец Дракон, – они представляют опасность?

– Здесь – да, – прямо ответил Маузер. – Там, внизу, где живут люди – все безопасно. Здесь же опасность на каждом шагу. Но они не вырвутся отсюда. Ты прекрасно знаешь. Случись чего – и все это превратится в точку. В пуговицу, которую я пришью на лацкан своего пиджака. И пойду посмотреть, как живете вы, что там построили...

– Вы так и останетесь здесь? Не будете спускаться? – спросил Да Лунь.

– Ну почему же, – задумчиво ответил Марат. – Может и спустимся. Когда то. Когда закончим все здесь, воплотим все фантазии. Лет через пятьдесят. А может и через сто. Или через двести. Когда мы тут все закончим... я думаю... мы откроем порталы, чтобы оттуда, снизу... люди могли прийти и посмотреть... что есть другой мир, тоже полный опасности. Только она зримая и ощутимая. Не такая, как та опасность, которую люди сами создают в лабораториях или на полигонах. Может быть это поможет. Однако у меня есть предчувствие, Большой Дракон...

Марат чуть подался вперед и стоял теперь в метре от исполинской головы:

– Есть у меня предчувствие, что настоящие чудовища живут не здесь. И когда мы долетим, товарищ Да Лунь... ты, думаю, тоже чувствуешь... мы удивимся тому, на что способны чудовища, живущие сейчас под нами...

Некоторое время они стояли без единого слова, напряженные, и только редкие крики далеких чаек нарушали установившуюся тишину.

– Хорошо, – сказал тогда Да Лунь. – Я услышал, и надеюсь что понял... Будем считать, что здесь твой собственный зоопарк, почему бы и нет? Но я буду пристально следить, запомни это. А пока я хотел бы здесь осмотреться. Это можно?

– Конечно, – улыбнулся Марат. – Только осторожно.

Дракон фыркнул, как показалось – с некоторой долей возмущения. Потом расправил крылья и взлетел – легко, вертикально, почти "свечкой".

– Доброй охоты, – крикнула вдогонку Кира.

Марат же притянул ее к себе и поцеловал, крепко и страстно, не думая ни о чем.

***

Когда дракон исчез из виду, Кира прижалась к Марату. Одежды на ней уже не было, и тепло ее тела проникало в него. Марату хотелось обернуться, прижать к себе, почувствовать так близко, как только можно. Одновременно он знал, чувствовал, что за ними смотрят, внимательно наблюдают. Ему не хотелось проявлять слабость. Не хотелось показывать, как она дорога ему.

– Ты ранен, – тихо сказала Кира. – Я же чувствую. Ты очень сильно ранен, почти смертельно. Ты зовешь смерть постоянно, и только долг и привычка доводить все до конца останавливают тебя.

Марат стиснул зубы. Все так, все как она сказала. Он до сих пор не смог избавиться от мыслей о Юте. Солнце, Кира, безумные вещи, которые он творил недавно, делает сейчас, и собирается воплотить в будущем – это лишь попытка уйти, забыться, выбросить из головы. И да, он прекрасно знал, как можно трансформировать любовь. Что из нее можно сделать. В свое время любовь, превратившаяся в ненависть, смогла изменить целую страну, весь мир. А сейчас он боялся. Не неизвестности, а себя самого, именно потому что знал, на что способен.

Кира, его маленькая радость, талантливая и непоседливая, ласковая и безумная – эта девочка любила его просто так, сражалась за него против него же самого, вытягивала из самой бездны. Сколько она еще будет держаться, сколько еще вытерпит?

– Если ты хочешь, – совсем тихо сказала Кира. – Я буду с тобой. По настоящему. Не как жена, или девушка. А одним целым с тобой.

– В каком смысле? – спросил Марат, еще погруженный в свои мысли.

– Это не попасть к тебе в сознание, – быстро и тихо говорила она. – Это стать одним целым. Навсегда, одним целым.

– Что ты говоришь? – с изумлением спросил Нечаев. – В каком смысле одним целым?

– Жизнь она не такая, как другие думают, – Кира говорила хоть и тихо, но очень внятно, и как будто отрешенно, словно вспоминала слова, вытягивала их из глубокой памяти. – Жизнь заканчивается смертью. Такого быть не должно. Жизнь, по крайней мере наша, человеческая, биологическая... она требует, чтобы родился один – нужно двое. А это не так. Это лишь механизм, приспособление. Чтобы быть бессмертным, чтобы передать себя дальше. Часть себя, а не всего сразу. Но смерть это тупик. На самом деле жизнь не такая. Ты же рассказывал. Помнишь? Когда проходил испытания. Ты говорил, что можешь трансформироваться. Я хочу трансформироваться с тобой…

Господи, подумал Марат, ощущая холодок на спине. А ведь она реально на это согласна. Даже не согласна, а именно хочет этого. Ему же и в голову до сих пор не приходило, что так можно. Ведь эти круги трансформации… Что это было, для чего они служили? Марат думал, что это просто некие приспособления. Подарки, чтобы облегчить жизнь «испытуемых», получить новые свойства, умения и предметы. Черт побери, а что если Кира права? Что получится, если соединить двух равноценных существ? Слить два тела. Два разума? Ведь для него это реально выход. Так бы он смог… что? Забыть о Юте, вычеркнуть? Стать совершенно другим.

– Ты такой глупый, – сказала Кира, и Марат снова утонул в ее карих глазах.

Да кто она такая? Откуда она взялась? Откуда такие странные мысли и знания, и эта уверенность? Это пугающее понимание того, что от самого Марата было скрыто?

– Вы глупые, – поправилась Кира. – Тебе дали чуть-чуть знания, загрузили не полную, а всего часть программы. И даже от этого, от крохотной части – ты чуть не погиб, прошел по самому краю, и сейчас идешь. Капитан должен был быть один...

– Да как же..., – начал было Марат, а потом осекся. – Ты хочешь сказать... Почему ты уверена? Откуда ты вообще знаешь?

– Я знаю, – шептала Кира. – Ты не поверишь. Вы вообще никто не верите. Вы вообще каждый сам за себя, не видите дальше. Но я могу помочь, я смогу, мне кажется... Мне страшно, милый мой...

– Что? – Марат обнял ее за плечи. – Чего тебе страшно?

– Когда ты излечишься, – сказала она медленно. – То ты не будешь собой. И я не буду собой. Я не знаю, кем мы станем, – она уткнулась к нему в плечо. – Мне страшно, очень страшно.

– Не бойся, моя маленькая, у нас все получится, – сказал он уверенно и крепко обнял Киру за плечи.

Трансформация не такой уж и сложный процесс… По сути дела, и редупликатор работает по такому же принципу…

***

Сегодня праздничный день. Прошло ровно двести лет с момента как «Терра» отправилась из Солнечной системы к новому дому. Позади – триллионы километров, огромные объемы совершенно пустого пространства. И впереди – столько же. Сегодня третье октября, через несколько часов – четвертое. Начало новой эры, как объяснил Совет международной коммунистической партии «Терры». И это не просто громкие слова. Через пару часов – начнется новое летоисчисление, и даже время станет чуть-чуть другим. Ведь на планете, куда они летят, год длиться не триста шестьдесят пять дней, а четыреста двенадцать. Да в сутках там не двадцать четыре часа, а двадцать восемь.

Особых споров по перестройке режима не было. Просто увеличили продолжительность одной секунды. А в целом остались все те же минуты, по шестьдесят секунд. И те же сутки, с двумя половинками по двенадцать часов. Разве что месяцы стали длиннее, по тридцать четыре и по тридцать пять дней.

Сегодня на главных площадях городов-кластеров должны были пройти как торжественные, так и увеселительные мероприятия. Как же без этого? Небо и здания пестрели афишами. Это была не реклама, и так все знали... Больше для того, чтобы создать саму атмосферу и предчувствие праздника. Сегодня всю ночь на открытых аренах будут выступать самые-самые. Будет салют. Жарить мясо и пить вино позволено в любом месте. За исключением рабочих мест, конечно...

Но многих притягивало, возбуждало и вытаскивало на улицы то, что сегодня, в канун Нового Года, в ночь с третьего на четвертое октября – будет говорить самый загадочный из Капитанов "Терры".

Марат Нечаев, знаменитый революционер, создатель корпуса звездолета Терры, сто пятьдесят лет назад ушедший в добровольное изгнание, живущий в отрыве от общества, где то в своем личном "кластере", про который ходили сплетни и легенды.

В каждом кластере стоял портал, похожий на голубое зеркало в овальной оправе. В это зеркало можно было даже смотреться, что и делали многие модницы и модники. Стайки молодежи привыкли вечерами собираться у этих порталов десятками, и даже сотнями, однако сейчас мода на такое времяпрепровождение поутихла.

В любом случае, пройти внутрь порталов было совершенно невозможно. Ограничения, которые стояли на них, были запредельные. По сто уровней и баллов по всем параметрам. Конечно, если постараться, можно было набрать индекс личных достижений равный ста. И уровень полезности равный сотне – тоже достижимо. Но сто баллов в уровень социальной значимости? Чтобы общество не могло без тебя существовать? Такое бывает лишь только если ты – Капитан Терры...

И два капитана были всегда на виду. Юта Люгер и Да Лунь. А вот третий... Его не было видно много-много лет. Одно время даже стали подзабывать о его существовании. И вот, совершенно внезапно, один из самых популярных ведущих, накануне юбилейного Нового Года, обьявляет, что в эту новогоднюю ночь третий Капитан будет давать интервью. Этот ведущий, Ляо Сянчжун, в свое время, более тридцати лет назад, был последним министром образования, а еще раньше – крайне известным видеоведущим. Иногда, чтобы вспомнить былое, он устраивал пышные шоу в прямом эфире, и обычно на Новый год

Для встречи была выбрана далеко не самая лучшая площадка. Совсем небольшая сцена в театре "Токшоу". Иногда этот театр называли "Голым Токшоу", потому как доступ в него открывался с двадцати одного года и зачастую наряды как приглашенных актеров, так и зрителей отличались минимализмом.

Почему был выбран именно этот театр? Ответа не знал и сам Ляо Сянчжун. Он вообще, честно говоря, слегка оторопел, когда старый дисковый телефон в его квартире, выполняющий чисто декоративную функцию, внезапно зазвонил. Сначала Ляо подумал что это какая-то шутка. Особенно когда ему сказали, что звонок поступил от представителя Капитана. И тоже, ради шутки, предложил встречу с товарищем Нечаевым, и перечислил несколько самых экстравагантных заведений.

– Думаю, Токшоу подойдет, – спокойно сказал голос в трубке, и связь прервалась.

Ляо, задумчиво, запросил систему своего "умного дома", по вопросу кто ему звонил за последние десять минут. Ответ его сильно озадачил, даже можно сказать – привел в замешательство. "Абонент – неизвестно. Местоположение позвонившего абонента: 13-й кластер. Телефон: нет данных".

Старик стоял еще несколько минут, тупо глядя на аппарат, а потом профессионал взял свое. Ляо сообщил директору "Токшоу" обстоятельства, запросил ответ и почти мгновенно получил его: "Замечательно. Зная тебя надеюсь не шутка".

Еще через несколько минут Ляо оповестил почти всю свою команду. В чат посыпались вопросы, но старый зубр пресек зарождающееся любопытство в два слова: "Всем молчать".

Потом выложил в общий доступ примерный сценарий и общие тезисы по предстоящему шоу. Попросил замечаний. Гример предложила выбрать образ "старого ковбоя". Светотехник высказался усилить фиолетовый спектр в софитах на первых минутах, чтобы добавить мистики и таинственности... Работа закипела.

***

Существо, которое шло по улицам первого кластера к центральной площади, было необычным. Но не настолько, чтобы привлечь внимание жителей, привыкших к своим же экстравагантным выходкам. И даже наоборот – идущий с легкой улыбкой рассматривал тех, кто шел рядом с ним. А посмотреть было на что. Культ здорового тела давно и прочно обосновался среди обитателей Терры. Те, кто сейчас наводнил широкие улицы, щедро освещенные фонарями – были здоровыми, веселыми людьми. Одетыми более чем легкомысленно, ведь вечное тепло в жилых кластерах приучило к минимуму гардероба. Куда важней для большинства были накачанные плечи (даже у женщин), кубики пресса, жилистые ноги. Поэтому минимализм в одежде стал обыденностью.

Вообще вся толпа, идущая большей частью к центру кластера, была похожа на участников бразильского фестиваля, так популярного на Земле, которую они покинули.

Море сексуальности, улыбок и веселья. Удивительные костюмы, переливающиеся всеми цветами радуги. Тут и там бабахали салюты. Все говорило, что сейчас и здесь празднуется знаменательная дата.

Таким образом, существо, которое смешалось с толпой на улице – не так уж и выделялось от остальных. Правда, за этим человеком шел необычный зверь – огромный, темно рыжый лис, с белоснежной грудью. Но кого сейчас удивишь кибернетическими питомцами? Ну, захотелось человеку лисицу размером с корову. И что? Многие сейчас и коров держат, и лошадей, и собак размером с теленка. Так что и зверь, трусивший за существом, тоже не особо привлекал внимания. Разве что у детей:

– Мам, хочу такого же, – маленькая девочка, которая шла впереди, постоянно оборачивалась и восхищенно рассматривала величественного зверя.

– Вырастешь, и возьмешь себе такого, – с улыбкой отвечала женщина, удостоив лисовина только мимолетным взглядом. Зато на мужчину, который шел рядом со зверем, она обратила очень пристальное внимания.

"Хм, что это? – подумала она. – Совсем без одежды? И глаза вроде разные. И кто это? Мужчина? Или все-таки женщина? Непонятно. Какой то голый андроид. Жуть какая..."

Тем временем лисовин остановился посреди дороги, поднял голову вверх, с любопытством разглядывая чернеющее перед ним здание. Оно было выше всех остальных в городе, но почему то выглядело заброшенным. Многие окна были застеклены, но больше половины – зияли пустыми проемами. Здание не упиралось в небо, а значит не было «лифтовым». Пара огоньков наверху горели очень тускло, и непонятно было на такой высоте – это просто лампочки, или освещенные изнутри комнаты.

Лисовин покачал головой ровно как непонимающий, но удивленный человек. А потом посеменил дальше – догонять своего двуногого спутника.

Глава 28

Ляо Сянчжун мрачнел все больше и больше. Как он мог поверить такой глупой шутке? Кто-то очень веселый и озорной проник в его жилище, подключил декоративный телефон к связи, позвонил, и…

Как теперь объяснять достопочтенной публике, что это был лишь розыгрыш?

До представления осталось пять минут, а капитан Нечаев, похоже, не намерен появляться. Обычно все-таки на такие мероприятия надо прибывать заранее, хотя бы за полчаса, а лучше за час. Чтобы гример поколдовал над гостем. Чтобы звукооператор приспособился к голосу. Чтобы в чуть подкорректировать освещение. Чтобы раздеться, в конце концов! Любой театр начинается с вешалки, хотя «Токшоу» вообще не театр, но… Старый ведущий терпеть не мог экспромта и непрофессионализма.

Три минуты.

Зоркий глаз Ляо Сянчжуна выхватил из толпы что-то не совсем ординарное. Не может быть. Нет, это не шутка. Это как минимум представитель капитана. Зачем, правда, ему кибернетический сопровождающий, в виде лисицы?

Существо, которое вошло в большой зал через широкий проем главного входа, уверенно двинулось к цели. И если до этого в рядах царил возбужденный гул, то теперь звуки смолкали, и в какой-то момент стало слышно поцокивание когтей лисовина по паркету.

Что-то мне это напоминает, еще успел подумать Ляо, растягивая на лице самую благожелательную улыбку.

– Кресло мне, – сказал пришелец. И тотчас же грянула разухабистая оркестровая музыка. А на сцене появилось глубокое мягкое кресло, куда и уселся…

– Капитан Нечаев? – поинтересовался ведущий. – Это вы? Честно говоря, я подозревал, что меня под конец карьеры кто-то разыгрывает.

– Частично, наверно, да, – тем временем произнес сидящий в кресле. – Капитан Нечаев – это я. Но не только он.

Лис при этих словах улегся прямо на сцену и стал смотреть в зал, который наполнялся темнотой, тем временем как прожектора, направленные на сцену, наоборот, наливались светом.

– Я думаю, наш вечер будет очень интересным, – продолжил Ляо. – У нашего общества накопилось громадное количество вопросов, а капитаны крайне нечасто снисходят до нас, простой публики.

– Честно говоря, – существо прервало конферансье. – Нам тоже интересно посмотреть на то, как изменились люди. И изменились ли?

Лис пронзительно зевнул.

– Прошла ровно половина полета…, – снова попытался перехватить инициативу Ляо.

– Мы вот очень сильно изменились, – слова Капитана перекрыли тираду ведущего. – Я говорю «мы», не подразумевая сидящих в этом зале. На счет них мы еще посмотрим. Но надо кое-что прояснить. В этом теле, которое вы видите, находится один разум. Но это результат слияния двух разумов. Очень много лет назад…

Внезапно лисовин, до сих пор спокойно лежащий, привстал, напрягся и чуть слышно зарычал, обнажая клыки, готовые поспорить длиной с бивнем моржа.

«Саблезубая лисица?» – невольно подумал Ляо Сянчжун.

– Товарищи, – внезапно обратилось существо с кресла прямо в зал. – Не стоит прятаться. Я вас все равно вижу.

Первое мгновение Ляо даже растерялся. Промелькнула мысль, что капитан Нечаев совершенно свихнулся в своем одиночестве. У самого ведущего были линзы, которые позволяли хорошо видеть как в полумраке, так и в слепящем свете софитов. Сейчас Ляо Сейджун с тревогой всматривался в зал, анализируя поведение зрителей. Но через мгновенье он догадался, что Капитан-отшельник смотрит не на толпу, а прямо перед собой.

Раз.

Вспышка. В языке пламени появилась человеческая фигура. В зале возникло оживление. Никто не ожидал что здесь появится Большой Дракон.

Два. Бесшумный электрический разряд (запахло озоном и паленой проводкой) – и вот уже Капитан Люгер стоит перед сценой, в десяти шагах. Лицо ее напряжено и еще капелька недоумения. Рука сжимает рукоять меча, висящего без ножен на поясе.

– Ты не Марат Нечаев, – очень громко и тяжело, раскатистым голосом на весь зал сказал Да Лунь.

– Нет, почему же? – пожал плечами сидящий в кресле на сцене. – Да вы присаживайтесь рядом, люди же волнуются...

Снова из ниоткуда появились глубокие кресла, справа и слева от первого. Юта, все еще напряженная, как клинок, заняла одно. Во второе спокойно и даже вальяжно опустился Большой Дракон.

– Дело в том, – спокойно продолжал сидящий посередине, как будто ничего и не произошло. – Что мы существуем в пустом мире. Вокруг нас пустота. Но есть и другой мир. Там. За горизонтом событий. Он одновременно маленький, и очень большой. И там все подчиняется не закону. Но разуму. Марат Нечаев и Кира Фостер прошли через горизонт событий. Это не такая уж и сложная технология. Мы все используем ее в редупликаторах. Да вы и сами проходили ее не раз, только не очень понимали, – обратился говоривший к Дракону и Люгер.

– В кругах трансформации, помните? Во время испытаний. Но тогда нас не пускали, держали на границе...

Повисло молчание. В зале перешептывались, и, понимая, что надо развивать разговор, Ляо спросил:

– И что же произошло? Вы теперь два разума в одном теле?

Существо в кресле усмехнулось совершенно по человечески:

– Нет, разум один. Слитый из двух. Это ощущение, оно... забавное. Я даже в небольшом замешательстве как себя называть... Кира? Марат? Или "это"? Хотя... Кират... Кирато… Да, прекрасно, емко и выразительно. Называйте меня Кирато, так будет удобней.

Тот, кто назвал себя Кирато, посмотрел в глаза Ляо. Старые испытанные шутки и едкие комментарии застывали у конферансье в голове как куски льда. С этим существом не стоит шутить, думал старый ведущий, не в силах оторваться от глаз пришельца. Левый, зеленый, смотрел насмешливо, но это была смешливость того, кто многократно превосходил по силе. Правый, черный и бездонный, наоборот затягивал, словно в омут безумия.

– Но позвольте и мне посмотреть на вас, хочется узнать, так ли сильно изменились люди. Может, показать фокус?

– Да, право слово, – Ляо Сянчжун ухватился за предложение как за соломинку. – Надеюсь, это будет безопасный фокус?

– О, да, совершенно безопасно. Эйн, цвей, дрей…

И с потолка, кружась в воздухе, посыпались бумажки. Люди в зале вертели головами в явном недоумении. Конечно, будь они много старше, многие бы вспомнили, что так выглядят деньги. Красные, зеленые, светло синие и темно-фиолетовые бумажки не спеша падали на пол, иногда их поднимали, смотрели на свет, недоумевая. Раздался смех. Кто-то смахнул со столика целый ворох банковских билетов. И тут бумажный дождь кончился, но появилось другое. Сверкающие желтым и белым диски, золотые и серебряные, закрутились в воздухе. На этот раз люди не стали их даже ловить, только с интересом тыкали пальцами, заставляя монеты крутиться быстрей. Кирато улыбался все шире. Исчезли золотые дублоны и серебряные дирхемы. Вместо них по полу побежали сверкающие ручейки, состоящие из прозрачных, из желтых, зеленых и голубых камней, самой разной огранки и размера.

Некоторые из зрителей поддались на блеск, и поднимали с пола тот или иной драгоценный камень, любуясь преломляющимся светом на гранях, но никто и не пытался собирать их целенаправленно.

– Очень хорошо, – сказал Кирато вполголоса.

– Может быть у вас есть другие ценности? – сказал он уже громко. – Кто-то из вас интересуется, например… бессмертием? Кто-то хочет стать бессмертным? Я могу такое сделать.

На этот раз возбуждение зрителей было явно сильней. Люди в зале явно были не готовы к такому повороту событий. Хотя, если признаться, многие пришли не просто посмотреть на таинственного Капитана, но вполне возможно заинтересовать его. Своим творчеством, самовыражением, персоной, в конце концов – красотой. Зарекомендовать себя в глазах Капитана – это стало чуть ли не спортом. Ведь те же самые Юта и Да Лунь вели записи в информационной системе, упоминая тех или иных личностей. И многие, особенно юные, мечтали, что и их имена будут известны не только родственникам и знакомым.

Да, в этом веке популярность, известность стала этаким фетишем. Как, в принципе, и всегда…

А тем временем с задних рядов поднялась девушка. Она была нереально хороша. Ростом не менее двух метров, она обладала очень мощной и хорошо развитой фигурой, крутыми бедрами, большим бюстом. Который не был обременен не только лифчиком, но даже и вообще каким-либо кусочком материи. Ведь в «Токшоу», заведение для совершеннолетних, пускали при условии, чтобы на человеке было минимум одежды. На этой красавице не было вообще ничего, кроме высоких туфель и нескольких достаточно фривольных татуировок. Твердым, хорошо поставленным шагом она пошла к сцене.

– Я бы хотела стать бессмертной, – сказала девица ровным, но задорным голосом, в котором проскакивали искринки смеха.

Керато встал, и приблизился к девушке. Только сейчас Ляо Сянчжун понял, насколько высок третий Капитан. Ведь во всех энциклопедиях рост Марата Нечаева указывался как метр семьдесят. Сейчас же было видно, что Керато значительно выше двух метров, вполне возможно и двух с половиной. Вообще, создавалось какое-то нереальное ощущение, что он гораздо больше любого обычного человека. И не только обычного. Керато был чуть-чуть больше даже самого большого человека. Именно это «чуть-чуть» вводило в замешательство, даже какой-то ступор, отчего постоянно хотелось воскликнуть: так не бывает!

Вместе с Кирато встал и лисовин. Чуть покачивая хвостом, на напружиненных лапах он подошел к девушке, наклонил голову, чуть высунув язык, и попробовал потереться рыжим плечом о ее бедро. Девушка без какого-либо страха, с улыбкой погладила зверя.

– Какая шерсть у него жесткая, – воскликнула она, не сдержавшись.

– Жесткая шерсть у него выполняет роль защиты, не только от температуры, но и от клыков, когтей, оружия…, – пробормотал Кирато, рассматривая совершенно не стеснявшуюся наготы девушку в упор.

– Айн, цвай, драй, – сказал он очень негромко, но внятно.

Тотчас же девушка вскрикнула, и упала на колени. Лицо ее заострилось, спина неестественно выгнулась, и она зарычала. Лисовин, раскрыв пасть, внимательно наблюдал. Как и все зрители в зале. Несколько мужчин поднялись в полный рост, желая лучше видеть.

На плечах, шее, бедрах девушки пробивалась рыжина, быстро превращавшаяся в шерсть. Скоро все ее тело стало покрыто рыжими, густыми волосами. Ущи превратились в звериные, ноги и руки стали лапами. Буквально через минуту перед изумленной аудиторией стояла великолепная лиса, большая, и с выражением явного недоумения на мордочке. Лисовин проскулил, и ткнулся лобастой головой ей в плечо.

Зрители разделились. Кое-кто неуверенно хлопал в ладоши, изумляясь диковинному и столь натуралистическому фокусу. А остальные переговаривались, пока тихо. Но недоумевающий гул нарастал.

– Кто-то еще желает? – спросил Кирато.

– Что вы с ней сделали? – спросил требовательно юношеский голос.

– О, – ответил Капитан. – Ничего особенного. Она сейчас совершенно бессмертна. Нет, не неуязвима, убить ее можно. Но ее тело и разум зафиксированы в пространстве и словно законсервированы во времени. Я же не говорил, как именно будет приобретаться бессмертие. Мне кажется, форма зверя очень идет этой юной особе.

– Немедленно верните Сандру обратно, – совершенно твердо и не принимая возражений сказал голос из зала. Его поддержали другие голоса – мужские, а потом и женские, сливаясь в единый гул.