Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 176 (всего у книги 346 страниц)

Глава 21

– А что было-то? – спросил Захар. – Грохот стоял – даже не сразу поняли, куда бежать.

– Наш общий друг кое-что украл. То, чего красть не следовало. И это привело к весьма неприятным последствиям.

Все посмотрели на Николку, съёжившегося в углу. Тот уже окончательно пришёл в себя и захныкал:

– Что вы со мной теперь сделаете⁈

– А что с тобой делать? – пожал плечами Гравий. – Порубим на куски, да свиньям скормим. Собаке – собачья смерть, такое моё мнение.

– Жалко свиньям-то, – разглядывая Николку, проговорила Земляна. – Тощий, хромой, весь какой-то жёлтый… Пёс его знает, чем болеет. Вдруг и свиньи заразятся.

– Ну, не хочешь свиньям – можем в лес отвести. Привяжем к дереву, медведей на него выманивать будем.

Вот прям интересно стало – это они сейчас всерьёз, или слишком долго со мной общаются, троллить научились?

– Не на-адо! – взвыл Николка. – Смилуйтесь!

Он пополз ко мне, явно норовя то ли целовать ноги, то ли облизывать руки, а может, ещё какую гадость замыслил в этом духе.

– Господин охотник! Христом богом прошу! Я – что угодно, любую работу выполнять готов! Хоть и правда в свинарнике, только не убивайте!

– Да видишь, какая ерунда. Нет у меня свинарника. Конюшня есть, но там ты Даниле больше мешаться будешь, чем помогать. Да и вообще, прислуга у меня выполняет чётко обозначенный круг задач. Если вдруг какие трудности, всегда можно Терминатора подключить. А лишняя единица в штате – только лишняя головная боль. Так что, видимо, придётся тебя и правда…

– Нет! – Николка зарыдал в голос. – Я ещё молодой! Я жить хочу!

– Ползунов тоже не старик.

– Отмолю! Христом-богом клянусь, все грехи отмолю! Только не убивайте!

– Смилуйтесь над ним, барин, – вмешалась жалостливая тётка Наталья. Она образовалась в дверях, тоже привлечённая сначала грохотом, а потом внезапной тишиной на подведомственной территории. – Сведите хоть к соседям, что ли. Мне давеча на рынке экономка господина Дорофеева говорила, что барин новых охотничьих птиц привёз, так прислуга в птичнике ажно с ног сбивается.

– Спасибо, матушка! – теперь Николка бросился в ноги к тётке Наталье. – Попроси за меня, век бога молить буду!

– К Дорофееву, говоришь, – задумался я. – Ладно, понял. Ребят, вы пока посидите, чаю попейте. Я мигом.

Наклонившись к Николке, взял его за шиворот. Так мы и переместились к имению Дорофеева – я и Николка на четвереньках у моих ног.

Дорофеев в этот момент исключительно удачно выходил из ворот усадьбы.

– О! – увидев внезапно образовавшуюся у ворот композицию, удивился он. – Право, даже предположить не берусь, что вы намерены делать с этим человеком, Владимир Всеволодович.

– Да понимаете, Михаил Григорьевич, в том и беда, что сам пока не решил. Думал вот с вами посоветоваться, не нужна ли прислуга?

– Хм-м. Ну, вообще, прислуга – это такая вещь, которая всегда пригодится. А что он умеет делать?

– Воровать умеет. Я его в Петербурге поймал, в Летнем саду. Теоретически – руки ловкие должны быть. Если на птичник пристроите, яйца не побьёт.

– Не побью! – ударяя себя в грудь, заверил Николка.

– Воровать? – озадачился Дорофеев. – А если он…

– Не. Это вряд ли. Я его специальным колдовским Знаком пометил. Если украдёт или сбежать попытается, тут же узнаю. И второй раз уже не помилую. Тебе как больше нравится, Николка? Свиньям на корм пойти, или тварным медведям на приманку?

Николка затрясся.

– Не буду воровать! Клянусь!

– Ну, смотри. Если с птичника господина Дорофеева хоть одна яичная скорлупка пропадёт…

– Не пропадёт! В оба смотреть буду! Нешто я, потомственный питерский вор, не замечу, коли другие воровать станут?

– Заметишь?

– Всенепременно!

– Мне кажется, Михаил Григорьевич, вариант неплохой. Попробуйте. Не понравится что-то в его поведении – зовите меня. Мои коллеги охотники большие выдумщики. Особенно по части того, как расправляться с ворьём.

– Договорились, Владимир Всеволодович.

Дорофеев коротко дунул в висящий на шее серебряный свисток. Через минуту у ворот образовался управляющий.

– Ваше сиятельство?

– Этого – сведи на птичник, – Дорофеев кивнул на Николку. – Для начала пусть научится помёт убирать. Дальше видно будет.

– Слушаюсь, ваше сиятельство!

Управляющий кивнул Николке. Тот поспешил за ним.

– Любопытный у вас досуг, Владимир Всеволодович, – вежливо заметил Дорофеев. – Ворьё в Петербурге ловите.

– Ну, ещё бы. Я же начинающий романист. Для реалистичности сюжета мне необходимо погружение в среду обитания персонажей.

– О! Кстати! Давно хочу спросить, как продвигается ваш роман?

– Довольно успешно. Уже по три тысячи знаков в день пишу. К концу месяца планирую дойти до четырёх. А там и глава в день не за горами, главное – не снижать темп.

Дорофеев глубокомысленно покивал и перевёл разговор на другую тему.

– А я снова получил письмо от сына, представляете? Он перебрался в Петербург, работает в мастерской изобретателя Ползунова!

– Что вы говорите?

– Да-да! Кто бы мог подумать. Андрей исключительно доволен. Обещал, как только выдастся возможность, навестить родной дом. Хотя я и сам давненько не был в Петербурге, как зимняя дорога встанет, постараюсь выбраться.

– Правильно. Что ещё делать-то зимой? Только на экскурсии ездить. В Эрмитаж сходите. Куда там ещё полагается…

Дорофеев рассмеялся

– Шутить изволите, Владимир Всеволодович? Для посещения Эрмитажа требуется личное приглашение особы, принадлежащей к императорской семье. Я такими знакомствами пока не обзавёлся.

– Личное приглашение? Внезапно… Ну, ничего, жизнь впереди длинная. Длиннее только очередь в Эрмитаж. Ладно, Михаил Григорьевич. Я, пожалуй, домой пойду. День какой-то суетный, бестолковый, и отдохнуть путём не дали…

Мы распрощались, и я телепортнулся домой. На этот разу уже с твёрдым намерением спать, пока трубы судного дня меня не поднимут.

* * *

Утром, позавтракав, я перенёсся в Поречье. Дубовицкий уже дожидался меня в Благородном Собрании. К моему удивлению, он был не один. Новость о гибели Абрамова успели разнести по всему городу. Светское общество до такой степени возбудилось, что даже выползло из домов раньше полудня. Небывалый случай в нашем ауле.

Меня горячо приветствовали. Выспрашивали подробности – о том, что я присутствовал на пожаре, знали уже все. Но более всего общество, разумеется, беспокоил вопрос, кто же станет новым градоначальником. Что характерно – сомнений в том, что решать этот вопрос буду я, даже не возникало.

– Разберёмся, – пообещал я. – Господин Дубовицкий, вы готовы?

Дубовицкий раздулся от важности.

– Ну, конечно же! Идемте.

Мы с ним покинули Собрание, провожаемые любопытными взглядами. Успели сделать по улице едва ли десять шагов, как рядом притормозила коляска. Нарядно одетая дама принялась расспрашивать, что случилось с Абрамовым, и кто же теперь будет градоначальником.

– Эдак мы с вами до Салтыкова год будем идти, – ценой нечеловеческих усилий сбагрив даму, сказал Дубовицкому я. Вдали как раз показался господин, который при виде нас коснулся цилиндра, разразился приветственным возгласом и ускорил шаг. – Сейчас от этого отбиваться придётся… Вот что. Стойте смирно и сохраняйте спокойствие.

Я ухватил Дубовицкого за локоть. Восстановил в памяти особняк Салтыкова. Через секунду мы стояли у ворот.

– Ох, – обалдело сказал Дубовицкий.

– Охотничье колдовство, – любезно разъяснил я.

Постучал по решётке.

– Хозяин дома?

– Дома-дома, – засуетился прибежавший лакей. – Милости просим, господин Давыдов!

Нас с поклонами проводили до дверей.

Салтыков встретил на пороге.

– Владимир Всеволодович! Какая приятная… – Тут он заметил Дубовицкого, и выражение лица изменилось. Радушная улыбка исчезла, лицо стало кислым – будто лимонов наелся. – Чем могу служить, господа?

– Какая удача, что мы застали вас дома!

Дубовицкому надо отдать должное, актерскими способностями природа его не обделила. Он буквально сиял – так, словно никакой неприязни к Салтыкову не испытывал никогда.

– А где же мне быть? – удивился Салтыков. – В это время я всегда дома, разбираю текущие дела. По моим наблюдениям, утренние часы – самые продуктивные.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул я. – А между тем всё великосветское общество Поречья находится сейчас в Благородном Собрании.

– Сейчас? – Салтыков посмотрел на напольные часы – башню из тёмного дерева. – Но ещё даже не полдень! Могу узнать, что заставило великосветское общество подняться на ноги в столь ранний час?

– А вам ещё не сообщали новости?

– Нет. Когда я работаю, требую, чтобы меня не отвлекали. Цифры, знаете ли, суеты не терпят.

– Знаю, – кивнул я. – Потому, видимо, и получилось, что вы сейчас едва ли единственный человек в городе, кто не знает, что произошло. Этой ночью погиб градоначальник.

– Абрамов⁈ – ахнул Салтыков. – Как так?

– На пожаре. – Вдаваться в подробности я не стал, сразу перешёл к делу. – То есть, градоначальника в Поречье больше нет, требуется новый. Причём срочно, а то – сами понимаете. Не мне вам рассказывать, как великолепно вёл дела Абрамов. Оглянуться не успеешь, а его крысы подчинённые растащат всё, что к полу не приколочено, потом скажут – так и было… Короче. Мы пришли, чтобы предложить вам стать градоначальником.

– Мне? – Салтыков подвис.

– Ну, а кому? Вы человек деловой, целеустремленный, свой бизнес с нуля построили. Умеете заботиться о собственном капитале – значит, и в масштабах города с задачей справитесь. Ну и вообще, лично я других кандидатов не вижу. В кого ни ткни – тот же Абрамов, только в профиль. А Абрамовы нам больше не нужны. Поречье – славный, достойный город, которому нужен достойный градоначальник.

– Я… э-э-э… про город, конечно, всё понимаю. Но как-то это… Градоначальник ведь назначается губернатором?

Я улыбнулся.

– Вы об Илье Ильиче Обломове, моём лучшем друге? Или о каком-то другом губернаторе?

– Н-да, действительно, – пробормотал Салтыков. – Чего это я.

– О поддержке Благородного Собрания не беспокойтесь, – вставил свои пять копеек Дубовицкий. – Вашу кандидатуру все безусловно одобряют!

Салтыков усмехнулся.

– Ещё вчера отворачивались, чтобы не здороваться с богомерзким ростовщиком, а сегодня одобряют?

– Люди есть люди. Им свойственно менять своё мнение.

– Да уж. Это мне хорошо известно…

– В общем, так, – подвёл итог я. – Если вы не возражаете, предлагаю не терять время и прямо отсюда двигать в Управу. Пока не началось.

– Что? – не понял Дубовицкий.

– Вот это, – сказал я, войдя вместе с ним и Салтыковым в здание Городской управы.

По парадной лестнице спускался персонаж, придерживающий у живота полы сюртука.

– Стоять, – скомандовал я.

Персонаж замер.

– Сюртук расстегни.

Персонаж побагровел.

– Но позвольте…

– Не, не позволю. Сам расстегнёшь, или помочь?

Лицо персонажа скривилось.

– Ваше сиятельство… Вы ж поймите правильно… Я просто в другой кабинет хотел отнести…

Я достал из ножен кинжал рода Давыдовых. Персонаж взвизгнул.

– Не убивайте! Только не убивайте!

Я, не слушая, провел острым лезвием по ряду пуговиц. Они посыпались вниз, запрыгали на мраморных ступенях лестницы. Из-под сюртука показалась толстая пачка писчей бумаги.

– Фи, – скривился Дубовицкий. – Как мелочно!

– Ну, кому мелочно, а кому и заработок за месяц, – хмыкнул Салтыков. – Бумага-то не дешёвая.

Клерк плюхнулся на колени.

– Я нечаянно… Я – в другой кабинет…

– Пшёл вон, – приказал я. – И больше здесь не показывайся! Вот именно об этом, господин Салтыков, я и говорил.

– Да, теперь я вас понял. Надо же, ведь и суток ещё не прошло…

– Ну, какой начальник, такие и клерки. Я бы на вашем месте всех разогнал к хренам и новую команду набрал.

Мы дошли до приемной Абрамова. Дверь в его кабинет была открыта настежь. Из двери вышел секретарь, держащий в руках золоченый набор для письма – чернильницу, подставку для пера и пресс-папье. На собственном столе секретаря лежала уже целая груда барахла.

– Дай, угадаю, – сказал я. – Запылилось. На улицу тащишь, почистить.

Секретарь побелел.

– Им-менно так, господин Давыдов…

– И это тоже? – я кивнул на его стол.

– Да-да! Как вы угадали? – секретарь поставил туда же письменный прибор.

– Колдовство. Я и не такое могу, даже судьбу прорицать умею. Вот прямо сейчас ты отсюда вылетишь, как пробка из бутылки. Пшёл!

Секретарь пару секунд смотрел на меня, а потом рванул прочь с упыриной скоростью. Золоченая крышечка от чернильницы упала и покатилась по полу. Я придавил её носком сапога. Поднял, вручил Салтыкову.

– Н-да, – вздохнул тот.

– Да ладно вам, – обнадежил я. – Наберете новых людей, делов-то. Кстати, господин Салтыков. Предлагаю вам отметить вступление в должность решением одного важного вопроса. Моему ордену нужно здание, чтобы разместить в нём оплот.

– Какое именно здание? – Салтыков тут же взял быка за рога.

– Ну, такое. Балконы и львы на воротах не нужны, без швейцаров тоже обойдусь. Но обязательное условие: здание должно быть вместительным и хорошо отапливаться. У меня на зиму большие планы.

– Понял вас, Владимир Всеволодович. Немедленно отдам распоряжение о строительстве.

Я покачал головой:

– Нет, вы не поняли. Ждать, пока построят, я не могу. Мне нужно уже готовое здание, чтобы сразу въехать.

Салтыков задумался. С надеждой посмотрел на Дубовицкого. Но и тот покачал головой.

– Ничего подобного даже на ум не приходит. Готовое здание, вместительное, отапливаемое, да чтобы никому не принадлежало… Мне кажется, у нас в Поречье таких вовсе нет. Разве что…

– Дом госпожи Воздвиженской? – перебил Салтыков. – Я тоже подумал о нём. Но… Вы ведь сами знаете.

– Да-да, знаю, конечно. Дом госпожи Воздвиженской не подходит.

– Увы…

– Давайте-ка я сам буду решать, что мне подходит, – вмешался я. – О каком доме речь?

– Да вы наверняка не раз проходили мимо. Большой двухэтажный дом напротив храма Михаила Архангела. Его построила покойная госпожа Воздвиженская. Натура исключительно духовная, богобоязненная, умерла старой девой. Дом предназначался для проживания богомольцев, следующих по святым местам. Но богомольцы там так и не прижились.

– Почему?

Салтыков поморщился.

– Тёмная история… Поговаривали, что госпожа Воздвиженская умерла не своей смертью. Что этому весьма способствовала её племянница, она же единственная наследница немалого состояния. И теперь дух невинно убиенной госпожи Воздвиженской по ночам бродит по дому. Богомольцы пугались до седых волос, один со страху вовсе помер. С тех пор дом пустым стоит. Даже нищие не забредают, боятся.

– Нищие не забредают – это хорошо. Значит, внутри не нагажено… Понял вас, спасибо. Пойду, взгляну на этот дом.

– Не нужно, господин Давыдов! – Салтыков меня аж за руку схватил. – А ну как не выйдете оттуда? Вы у нашего города один такой.

– Вот, не поверите – я и у себя такой один. Буду осторожен, обещаю. С вием управился, так неужели какое-то вшивое привидение не одолею?

Глава 22

Через секунду я оказался возле храма Михаила Архангела. Храм был богатый, приметный, его я представлял отлично. О каком доме идёт речь, не помнил, но, увидев, догадался. Длинное двухэтажное здание, без архитектурных изысков, однако вполне добротное. В целом – то, что надо, осталось разобраться с привидением.

Двери дома были заколочены крест-накрест. Хорошие двери, дубовые. Ударом выносить жалко. Это ведь, получается, по сути уже моё имущество. Я аккуратно отжал доски, подсунув под них лезвие меча. Замка на двери не было, но чтобы открыть, потребовалось усилие. Время не идёт на пользу ничему, кроме хорошего вина.

Вошёл. Внутри было ожидаемо темно, двери-то закрыты. Запалил светляков, стало веселее. Пошёл по коридору, вдоль длинного ряда дверей. Они не были заперты.

Хорошие комнаты. Небольшие, но удобные. На дощатых полах стоят кровати, по две в каждой комнате, сундуки – тоже по два. Всё покрыто пылью, но видно, что мебель новая, в употреблении побывать почти не успела.

Заканчивался коридор просторным помещением со столами и лавками. В углу висел бронзовый колокольчик – это, видимо, чтобы созывать постояльцев к трапезе. К столовой примыкала кухня, тоже устроенная по уму. Огромная печь, горшки, ухваты, сковородки. Самовары, чайники, прочая ерунда. Всё – простецкое, но добротное, сработанное на века.

– Отлично, – решил я. – Надо брать.

Вернулся в столовую, принялся открывать окна и распахивать ставни. Помещение залил свет. Прекрасно. А привидение-то где?

– Эй! – позвал я. – Призрак! Ты тут бродишь, вообще? Или так – порождение суеверий?

Секунда напряженного молчания, в потом зазвенел колокольчик. Сам собой, возмущенно и яростно. Никаких призраков я не наблюдал. Хотя, возможно, просто освещение не располагало.

– Угу, понял. Как говорится, спасибо за обратную связь. Теперь тебе для понимания: мне нужен этот дом, и я его займу. Независимо от того, что ты по этому поводу думаешь.

Колокольчик перестал звонить. В ту же секунду распахнулась дверь в кухню, которую прикрыл. В меня полетел увесистый чайник. Я поймал его на лету. Следом поймал летящий горшок. Потом – самовар.

Призрак – не ожидавший, видимо, от меня такой прыти – разозлился. По кухне словно пронесся вихрь. Утварь посыпалась на пол. Загрохотали самовары и чайники, брызнули в стороны осколки горшков и прочего бьющегося. А ко мне устремился ухват – целясь в шею. Я перехватил его. Поднатужившись, сумел отвести в сторону.

Призрак взбесился окончательно. Ухват переломился пополам, половины бросились на меня одновременно. Вреда, естественно, благодаря Доспеху не причинили, но в следующее мгновение призрак опрокинул меня на пол и принялся душить.

Я кастанул Удар – целясь в пустоту над собой.

Ну, хорошая новость – силенок на то, чтобы справиться со мной и моим Доспехом, у призрака не достаточно. Я сумел его отшвырнуть. Плохая новость – это сумел сделать я, охотник в ранге Сотника. Что будет с теми, у кого ранг пониже, не предскажешь. Что уж говорить об обычных людях – которые в этом доме тоже будут появляться.

Следующим броском призрак ударил меня сзади, под колени. По его расчётам, видимо, я должен был упасть. Но прокачанный до третьего уровня Удар – это прокачанный до третьего уровня Удар. Призраку, чем бы он ни был, на пользу не пошло, сбить меня с ног пороху уже не хватило. Ещё пара Ударов, и я ушатал бы эту дрянь окончательно. Одна фигня – в упор не вижу, что ушатывать! Не лупить же попусту. Как только что пропал впустую Удар, который я метнул назад.

Призрак в ответ гулко расхохотался откуда-то из-под потолка.

Мой Удар его не задел. А значит, и пытаться больше не буду. Бить, ориентируясь на звук –лоха пусть в зеркале ищет. Тут надо что-то другое придумать.

Но что? Светляки призраку по барабану, на них он не реагирует. А других способов магической подсветки я не… Так, стоп. Есть же Знак, который я почти законным путём выцыганил у Земляны, тот, что подсвечивает ловушки. Ну-ка…

Я кастанул Знак. Ага! За дверью кухни мелькнуло искрящееся зеленоватое нечто. Не иначе как очередной снаряд для нападения выбирает, скотина. Я ринулся к кухне.

Ну, в общем-то, призрак, как призрак – бесплотная субстанция, очертаниями напоминающая закутанную в накидку человеческую фигуру. Фигура бодро рассыпала зелёные искры. В этот раз мой Удар угодил в цель. Призрака отшвырнуло на разделочный стол, искры посыпались интенсивнее. Сообразив, что происходит, призрак взвыл так, что у меня волосы встали дыбом. А в следующую секунду взмыл к потолку и просочился сквозь него.

Через мгновение искр я уже не видел. От души выругался в потолок.

Н-да, ситуация. Таким макаром гоняться за этой пакостью можно сколь угодно долго. А оно ясно дало понять, что гадить будет по всему дому, жизни не даст. И приколы у него далеко не самые безобидные… В общем, что-то надо делать. С таким занятным бонусом мне этот дом нафиг не нужен. От призрака надо избавляться.

– Вернусь, – подняв голову к потолку, пообещал призраку я. – Не уходи далеко.

В доски потолка грохотнуло, вниз посыпалась древесная труха.

– Услышал, – кивнул я. – Молодец! Всё, сиди жди, я быстро.

Когда вышел на улицу и закрыл за собой дверь, в неё прилетело что-то увесистое. Табурет из столовки. А может, сундук.

Пока я колошматил призрака, перед домом успели собраться зеваки. Меня, конечно, тут же узнали.

– Господин граф Давыдов! А что это там такое происходит? Грохот, вой стоит – ажно земля трясётся?

– Да ничего особенного. Это я ревизию провожу. Есть желающие побыстрее оказаться на кладбище? – Я обвёл толпу взглядом. Желающих, как ни странно, не нашлось. Собравшиеся принялись прятаться друг за друга. – Тогда, быстро – разойдись!

Через минуту толпа перед домом испарилась. А я перенёсся к зданию Управы, где оставил Салтыкова и Дубовицкого. У крыльца столкнулся с обоими.

– О, Владимир Всеволодович! А мы как раз собирались вас разыскивать.

– Зачем?

Салтыков и Дубовицкий переглянулись.

– Ну, быть может, вам помощь нужна…

– Последний человек в этом городе, которого стоит разыскивать для того, чтобы оказать помощь – ваш покорный слуга, уж поверьте. Вот для того, чтобы позвать на помощь, не вопрос, разыскивайте на здоровье. А когда мне что-то нужно, я сам прихожу. Господин Дубовицкий, вы у нас известный энциклопедист. Слабо без помощи зала ответить на вопрос, как истребить призрака?

Дубовицкий покачал головой.

– Владимир Всеволодович! Я ведь говорил, не связывались бы вы…

– Поздно, уже связался. Так что там насчёт истребления?

– А разве призраков истребляют? – вмешался Салтыков.

– Ещё как. Мне почти удалось. Но фигня в том, что эта тварь навязывает партизанскую войну. Которая, как известно, может длиться годами и десятилетиями, а я планирую занять помещение не позже, чем завтра.

– Вот как, – сказал Салтыков. – А я почему-то полагал, что призраков не истребляют, а развеивают.

– А в чём разница? – удивился Дубовицкий.

– Ну, как же! Истребить – это убить, прикончить. А развеять – отпустить на волю душу, застрявшую между небом и землёй.

– И впрямь, – пробормотал Дубовицкий. – Ваша правда, теперь я тоже вспомнил. Призрак можно развеять, Владимир Всеволодович.

– Каким образом?

– Нужно выяснить, что его удерживает на этой земле, и уничтожить причину. Призрак, условно говоря, не виноват в том, что застрял. Он бы и рад оказаться на воле, но не имеет такой возможности.

– Угу. И как узнать, что его удерживает?

– Н-ну… Если этот призрак – покойная госпожа Воздвиженская, то, возможно, дело в её драгоценностях.

Салтыков поморщился.

– Да ну, бросьте. Неужели вы верите в эти слухи?

Дубовицкий развёл руками.

– Весь город говорит, что дело в них…

– Конкретнее, – попросил я. – Я – не весь город, флуд не отслеживаю. Что там с драгоценностями?

– Госпожа Воздвиженская была чрезвычайно богата. Единственная дочь весьма оборотистого купца. Замуж родитель её так и не выдал, ходили слухи, что не захотел делиться богатством. Осиротела госпожа Воздвиженская, будучи уже в немолодых летах, жила старой девой, но чрезвычайно любила драгоценности. Посещая Благородное Собрание, неизменно красовалась в них, к Рождеству и прочим праздникам всегда приобретала что-то новое. По завещанию, половина её имущества отходила племяннице, половина – церковникам. Но драгоценности в список имущества включены не были. Их госпожа Воздвиженская завещала похоронить вместе с нею, положить в гроб.

– И именно так было сделано, – вмешался Салтыков. – Когда госпожу Воздвиженскую отпевали, все, кто при этом присутствовал, видели, что драгоценности лежат в гробу.

– Да-да, так и было. Гроб закрыли, госпожу Воздвиженскую похоронили. А на следующий день кладбищенский сторож увидел, что могила разрыта. Драгоценности из гроба пропали.

Я вздохнул.

– Ну, блин. Ей-богу – дети малые!

– Что, простите?

– Говорю, что гроб и банковская ячейка – это немножко разные вещи. Коню ж понятно, что соблазн ограбить могилу будет чрезвычайно велик… После этого драгоценности всплывали?

– Что?

– Ну, видели их где-то?

– Ах, ну что вы, – Дубовицкий, кажется, даже обиделся. – Если бы видели, я бы непременно знал. Но ничего подобного не случалось.

– Угу. А когда умерла эта госпожа?

– Около года назад, в канун Рождества.

– Угу. Ну разумно, да. Времени пока не много прошло. А где, говорите, живёт её племянница?

– В собственном доме госпожи Воздвиженской и живёт. Переехала сразу же, тетушка остыть еще не успела. В отличие от покойной, ведёт чрезвычайно разгульный образ жизни. Уже пятого так называемого компаньона сменила.

– Вот, знаете, не могу осуждать. С компаньонами наверняка веселее, чем с богомольцами… Ладно, понял. Всего доброго, господа, меня ждут неотложные дела.

Я поклонился и исчез.

Переместился снова к храму Михаила Архангела, а там первый же встречный указал особняк госпожи Воздвиженской. Очень приличный особняк, не хуже, чем у градоначальника.

Стучать в ворота я не стал, решил, что поднимать кипиш смысла пока нет. Зря, что ли, Невидимость открывал? Пройдусь по особняку, осмотрюсь спокойно. А там уж ясно будет, что дальше делать.

Ограду я попросту перелез. Парадная дверь была закрыта, зато у задней стояла полная женщина в фартуке – кухарка, наверное. Разговаривала с мужичком-крестьянином. Речь шла о молоке и сметане. Ну, ясно, привёз свежие продукты к барскому столу.

Дверь за спиной кухарки была приоткрыта. Я отворил её пошире и прошёл в дом.

– Чегой-та? – раздался за спиной удивленный возглас мужичка.

– Чего?

– Да дверь будто бы сама собой отворилась…

Кухарка фыркнула.

– Скажешь, тоже! Сквозняки гуляют.

Ну да, ну да. Они самые.

Я прошел через кухню и пустую столовую.

Прислушался. Из гостиной доносились голоса.

Женский:

– А ну, повтори! Как ты будешь меня называть?

Мужской:

– Императрица! Моя императрица! О-о-о…

Ох ты ж. Да у нас тут, по ходу, ролевые игры в самом разгаре. Только отчего же в гостиной? Неудобно ведь. Прислуга советами замучает. А потом – сплетни по всему городу. Хотя, честно признаться, я сомневаюсь, что даже закрытые двери спальни спасут от сплетен. Если уж у тебя в доме есть прислуга, работающая не за совесть, а за деньги, то от неё не утаишься нигде. Но гостиная – это как-то уж совсем, я не знаю. Следующий шаг – на крыше.

Как ответственный гражданин, я подкрался к дверям и, чуть толкнув их – разумеется, не заперто, кого бояться-то! – заглянул в помещение. Мало ли, вдруг нужна помощь.

Увиденное меня несколько удивило. Оказывается, происходило там не совсем то, чего я ожидал.

Седенький полный мужчина лежал на диване с закрытыми глазами, полностью одетый. Кажется, я его видел в Благородном собрании, лицо знакомое. А над ним стояла, вероятно, племянница. Хороша, чёрт побери! Хотя тоже полностью одета. Но представить раздетой – как нефиг делать, очень уж фигуристая. Понятно, за что там уже пятый компаньон держится.

К сожалению, вся эта красота оказалась наглухо пропащей. Воздвиженская водила руками над головой мужчины, и от её пальцев распространялся красноватый свет.

– Именно так – императрицей! – прошептала она. – Теперь, когда этот слизняк Абрамов мёртв, никто мне не помешает. Ты сейчас же пойдёшь в Благородное собрание и убедишь всех сделать тебя новым…

Я аккуратно прикрыл дверь и отошёл. Во-первых, всё было, в целом, понятно. А во-вторых, у меня закончилась Невидимость. Знак был для меня, в общем, новый, испытаний я толком не проводил и понятия не имел, сколько у него занимает кулдаун. Попытался кастануть повторно сию же секунду – не вышло.

Хозяйскую спальню нашёл без проблем, уже не в первый раз в богатых домах присутствую, логика примерно ясна. Вошёл, осмотрелся. Долго искать не пришлось. Второе, после кровати кинг-сайз место в комнате занимало трюмо. Такой комод с тремя зеркалами сверху. Замочная скважина была только в одном ящике этого трюмо.

Окутавшись Доспехами, я применил свои навыки взломщика. Ну, в смысле, долбанул кулаком и выбил замок. Даже не очень громко получилось. Наверное.

В ящике оказались драгоценности. Золото-бриллианты, всё как полагается. Серьги, кольца, ожерелья, прочая ерунда. Всё аккуратно рассортировано по футлярам. Что-то из этого наверняка законно принадлежит Воздвиженской, но как сейчас разбираться-то? У неё спросить? Смешно.

Ладно. Заюзаем всё, что есть. Сработает – хорошо. В любом случае, какое-то наказание за разорение могилы должно было эту дрянь постигнуть? Ну и вот.

Потом, конечно, постигнет гораздо больше. Судя по тому, что я увидел, дама опустилась до презренного колдовства. То есть, стала ведьмой. А значит, я её скоро прикончу. Почему не прямо сейчас? Да потому что я предпочитаю решать задачи по одной. Сейчас у меня задача здание от призрака очистить, над тем и работаю. А если на каждую встречную ведьму отвлекаться, так это я через год обнаружу себя где-нибудь в Мексике, бьющим морду дону Хуану. А орден до сих пор без оплота, и вообще все разбежались, потому что глава на орден забил.

Я свалил все найденные драгоценности в заплечный мешок, куда обычно складировал кости. Посмотрел на прощание в зеркала, с трёх ракурсов убедился в своей безупречности и неотразимости и шагнул к двери. Хрен знает, почему. Мог бы сразу Знаком переместиться. Но генетическая память говорила о том, что если хочешь покинуть помещение – надо выходить через дверь.

И дверь открылась мне навстречу. На пороге появилось юное миловидное существо с охапкой постельного белья в руках. Увидев меня, существо всплеснуло руками, выронило ношу и собралось завизжать. Но я оказался быстрее.

Шагнул к девушке, мягко, но уверенно обхватил её лицо ладонями, притянул к себе и поцеловал. Протестующее пищание оборвалось через секунду. Ещё через две я отстранился, заглянул в изумлённые глаза и прошептал:

– Я всё про тебя знаю!

– Ч-ч-что? – пролепетала девушка.

– Он мне всё рассказал.

– Ах… – Она побледнела.

– Твоя тайна в моих руках!

Служанка медленно осела на пол, крестясь дрожащей рукой. А я сунул в карман руку, нащупал троекуровский амулет и переместился домой.

Ф-ф-фух! Н-да. Забавно вышло. Интересно, какая такая страшная тайна у этой девчонки? Хотя нет, не интересно, нафиг-нафиг. Работает – не лезь. Наверное, можно к любому человеку подойти с такими же словами, и любой человек обделается. В глубине души-то каждый знает, за что его можно взять.