Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 346 страниц)
Чувственные впечатления, которые должна пережить девятнадцатилетняя девушка:
– звон в ушах после того, как протанцевала всю ночь в клубе;
– покалывание иглы, когда мастер в барселонском тату-салоне делает ей и лучшей подруге одинаковые безвкусные татуировки в знак вечной дружбы;
– ощущение, что заболеваешь, но все равно наслаждаешься каждой секундой под дождем, держа свою большую любовь за руку.
Ощущения, которые не должна знать девятнадцатилетняя девушка:
– спазматические подергивания вследствие повышенного внутричерепного давления;
– мокрые простыни между ногами, когда во время приступа судорог вырывается катетер;
– необратимая остановка дыхания.
Бен видел прямую линию. Слышал синусоидальный звук монитора сердечного ритма. Тщетно ждал, что помпа аппарата для искусственного дыхания поднимется и опустится. Все это в мыслях.
Каждый шаг, все один и восемь километра от Максштрассе до Миттельаллее клиники «Вирхов».
Для тренированного человека смешная дистанция. Для того, кого в этот день уже побили и за кем гналась уличная банда, – серьезное испытание.
Но Бен справился.
Он бежал. Бежал и бежал вниз по Зеештрассе, быстрее, чем когда-либо в жизни. Не обращая внимания на светофоры, велосипедистов или пешеходов. Не задаваясь вопросом, следит ли за ним или даже гонится часть той анонимной массы, которая объединилась против него. Невидимая и тем не менее смертельно опасная, как радиоактивные отходы, с дикой скоростью распространявшаяся в Сети.
Больше всего он переживал, что прибежит в пустую палату.
Распахнет стеклянные двери, взлетит по лестнице и целую вечность будет ждать перед запертым входом в реанимацию, пока кто-нибудь не отреагирует на его звонок.
Уставший врач, низкооплачиваемая медсестра встретят его молча, с грустным видом, и пропустят в палату, откуда они уже выкатили кровать Джул, потому что она нужна была кому-то другому.
Тому, кто еще был жив.
– Что с ней? – спросил Бен, но это была не медсестра и не врач, а посетитель, который пришел к другому больному, вероятно, увидел тень Бена за матовой стеклянной дверью реанимации и открыл ему.
Бен пробежал мимо удивленно смотрящего на него пожилого мужчины, который, конечно, не мог ответить ему на этот вопрос.
Он мчался дальше.
Игнорируя обжигающее покалывание в боку и диспенсер дезинфицирующего средства, которое обязательно должны были использовать все посетители. Он бежал вниз по знакомому коридору. К знакомой палате в самом конце слева. Под непривычно подозрительными взглядами сотрудников, которые высунули головы из сестринской.
«Джул!» – хотел крикнуть Бен, распахнув дверь одноместной палаты, которую дочери выделили в отделении реанимации, потому что в ее случае опасность заражения инфекцией была выше, чем у других пациентов, находящихся в коме.
– Простите, пожалуйста, – услышал он за спиной женский голос, который прозвучал далеко не виновато.
– Милая! – всхлипнул Бен и подошел к кровати. Ухватился за поручни, там, где к переносной папке с зажимом были прикреплены непонятно заполненные формуляры пациента. Единственное, что ему что-то говорило, было имя в верхней правой колонке:
ДЖУЛ ВИНТЕР
После свадьбы Дженнифер сохранила девичью фамилию, и сейчас все думали, что они давно разведены, а по закону они все еще были женаты.
– Господин Рюман? – Женский голос за спиной прозвучал громче и в то же время с состраданием. Видимо, медсестра (краем глаза Бен заметил кроксы и белые джинсы) узнала его.
– Что с ней? – спросил Бен, не оборачиваясь к той, кто положил ему руку на плечо.
– О чем вы? – раздраженно спросила женщина, и причиной тому был не только вид Бена.
Он вспотел, волосы липли к голове. А его черная рубашка для выступления все еще была расстегнута на груди. Вообще-то он должен был сидеть в ней сейчас за барабанной установкой и играть It’s raining men в баре отеля. А он находился у Джул, и в ушах у него звучал реквием.
Бен указал на свою дочь, которая, к счастью, еще лежала перед ним. К счастью, еще была подключена к аппарату искусственного дыхания. К счастью, еще жила!
Он обошел кровать и встал у изголовья. Поднес руку к бледному лицу Джул.
Слеза капнула на ее закрытое веко.
Она вздрогнула.
«Это же хороший знак. Рефлекс. Или нет?»
Он обернулся к сестре, которая все же оказалась врачом.
Бену пришло в голову, что во время одного из визитов она представилась ему как доктор Циглер. Он вспомнил ее обкусанные ногти и слишком гладкую кожу лица, словно после подтяжки. Возможно, у нее просто хорошие гены. Ее шея, которая обычно выдает возраст, была такой же гладкой, как попа младенца. Только низкий, надтреснутый голос сообщал, что за плечами у нее уже много лет утомительной работы.
– Медсестра Линда сказала мне, что ее состояние ухудшилось.
– Нет. – Врач покачала головой.
– Нет?
– Все без изменений. И…
Бен закрыл глаза.
Без изменений.
Еще никогда он не думал, что будет так радоваться этому грустному диагнозу.
– И что? – переспросил он.
Доктор Циглер прочистила горло, словно ей было неловко:
– В нашем отделении реанимации нет медсестры по имени Линда.
Глава 19Время застыло – наступил момент тишины, когда голова Бена была абсолютна пуста. Он чувствовал, что не может, да и не хочет ни о чем думать. В этот момент, наедине с врачом и своей дочерью в больничной палате реанимации, он ощутил странное спокойствие. Но затем, словно кто-то проткнул иглой воздушный шар, этот момент прошел. Временной шар лопнул. Мысли завертелись в его голове, как поднятая ветром осенняя листва.
«Никакой Линды нет.
Джул не стало хуже.
Кто-то позвонил.
Почему?
Никакой Линды.
Я должен был прийти.
Не из-за Джул.
Ее состояние без изменений.
А Линда не звонила.
Кто тогда?
Чтобы я пришел сюда.
Зачем?»
– Ночь вне закона!
– Ночь вне закона? – переспросила врач. На ее лице появилось выражение, которое Бен в своем волнении не знал, как интерпретировать. Она узнала его? Поняла, кто он? Или просто удивлялась его странному поведению? Так или иначе, ему нужно было время, чтобы подумать, и он не мог рисковать. В обоих случаях будет лучше, если он останется один.
– Уходите! – велел он доктору Циглер.
«Меня выманили сюда. Из квартиры».
– Простите?
– Оставьте меня одного.
«Но откуда они узнали номер стационарного телефона Тоби?»
– Я…
– УЙДИТЕ! – закричал он, и этого было достаточно. В крайнем случае он схватил бы врача, вытолкал ее, солгал бы что-нибудь про оружие, которое у него с собой. Но всего этого не потребовалось. Она покинула помещение.
Вероятно, пошла за помощью. И приведет какого-нибудь санитара, еще одного врача, охранника, если такой здесь вообще есть.
Бен сунул руку в карман брюк, вытащил маленький металлический клин, который всегда носил с собой в дни выступлений и которым обычно закреплял большой барабан, чтобы тот не смещался на сцене во время игры. Бен подсунул клин под дверь больничной палаты. Просто, но эффективно.
«Пока сюда никто не сможет войти, я буду спокоен».
Бен даже произнес эту мысль вслух, и тут его взгляд упал на ванную комнату, смысл которой в реанимационной палате ему так и не открылся, но, возможно, эта секция отделения изначально не проектировалась для тяжелобольных пациентов.
С колотящимся сердцем он толкнул дверь. В ванной никого не было. Никакого охотника, который хотел заработать премию Ночи вне закона.
Бен сильнее загнал клин под дверью между порогом и рамой, вернулся к Джул, взял ее за руку и попытался собрать разлетающиеся мысли в аккуратную кучу.
«Некто, выдающий себя за Линду, солгал мне. И заманил меня сюда.
Это женщина.
Почему она не пришла на Максштрассе?
Потому что раз у нее есть номер…
Нет, адреса у нее нет. Не обязательно.
Но откуда у нее номер телефона?
Я сам его оставил.
Где?
Он вывешен. В сестринской комнате.
ПРОЧИТАЛА!»
Человек, который использовал самый сильный из страхов Бена, чтобы выманить его из квартиры, очевидно, был в этой больнице. Возможно, даже в этой палате.
Бен заметил какое-то движение под потолком и почти улыбнулся, когда понял, что испугался работающего телевизора.
Он сам согласился, чтобы телевизор иногда включали и надевали Джул наушники – так она могла воспринимать другие акустические раздражители, а не только монотонный шум клиники.
При этом Бен представлял себе скорее музыкальные видеоклипы или документальные фильмы о природе с деликатным сонорным голосом за кадром. А не ток-шоу, которое включили в телепрограмму в качестве спецвыпуска. И как нарочно на тему «Ночь вне закона», что Бен легко мог понять и без звука, потому что за спинами участников ток-шоу снова появилось его лицо, на этот раз рядом с незнакомой ему, невероятно тощей женщиной, по всей видимости Арецу Херцшпрунг. Как и у него, у нее на лбу была нарисована восьмерка – графическая доработка редакции.
Бен погладил Джул по волосам, нежно поцеловал в лоб и осторожно снял с нее наушники, чтобы послушать самому, присел на край кровати.
Ток-шоу вела привлекательная шатенка в сером деловом костюме. Справа и слева от нее сидело по два гостя.
Сейчас как раз говорил мужчина, который, как миниатюрный Будда, восседал на своем кожаном крутящемся стуле и был настолько маленького роста, что его густо покрытые волосами ноги едва доставали до пола телевизионной студии. На мужчине были шлепанцы и шорты, что подходило к его яркой гавайской рубашке, но не к появившейся надписи внизу экрана, сообщающей, кто это: «Кристоф Маркс, звездный адвокат».
«Это тот тип, который прислал мне эсэмэску?»
«– …конечно, эта Ночь вне закона такая же легальная, как кокаин в детском саду, – говорил защитник по уголовным делам, у которого однозначно была слабость к выразительному, образному языку. – Наше правовое государство никогда не допустит такую лотерею смерти, ни при каких обстоятельствах. Скорее ИГИЛ станет основным спонсором «Эмнести интернэшнл».
Кристоф Маркс посмотрел прямо в камеру.
– И, обращаясь ко всем зрителям, которые хотя бы на секунду задумались, сто́ит ли им присоединяться к охоте, я хочу коротко и ясно сказать: это не шутка. Какой-то сумасшедший включил двух людей в нелегальный список смертников. Между прочим, двух берлинцев, что говорит о том, что обе жертвы были выбраны абсолютно осознанно, а не случайно, как утверждают на веб-странице. Не позволяйте сделать себя инструментом личной мести какого-то психопата. И не думайте, что это будет оправдано законом. Бундеспрезидент, который потерпит такое и лишь заикнется о помиловании, лишится своего поста быстрее, чем вы успеете разорвать мешок для мусора».
Щелчок заставил Бена перевести взгляд с телевизора на дверь. Ручка дергалась. Кто-то пытался справиться с клином.
«– Неужели я слышу «но»? – спросила ведущая, и Бен снова посмотрел на экран.
– Да, к сожалению. Потому что в нашем перенасыщенном информацией мире, в котором любой идиот, не проверив, пересылает и комментирует любой заголовок, даже якобы серьезные СМИ уже распространили смехотворный слух, что Ночь вне закона, при определенных обстоятельствах, может быть вполне легальной.
– И что это означает?
– Это означает, что в нашей стране достаточно придурков, которые затем будут говорить: «Я прочитал в Snapchat, что это разрешено. Я думал, что могу вышибить Бену Рюману мозги».
– Это что-то меняет? – хотела знать ведущая, которая, очевидно, совсем забыла про других гостей.
– Очень много. Потому что с хорошим адвокатом… – Маркс осклабился и сделал паузу, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кого он имеет в виду, – преступник в итоге может представить все как убийство по неосторожности. Представьте себе, что вы приходите домой и в темноте убиваете взломщика, проникнувшего к вам в квартиру. Потом включаете свет и обнаруживаете: «Ой, это же был мой муж, который вернулся из командировки пораньше, чтобы удивить меня».
Ручка задергалась сильнее, дверь задрожала, но Бену теперь было не до того.
«– Вы хотели убить человека и думали, что это оправдано самозащитой, – объяснил Маркс ведущей и публике. – Так и охотник Ночи вне закона. Он хочет убить и думает, что это разрешено. Если он правдоподобно сумеет доказать этот бред, то с юридической точки зрения он совершил всего лишь убийство по неосторожности.
– Которое наказывается не так сурово?
Маркс пожал плечами:
– Если повезет, преступник может даже получить условное наказание. И к сожалению, за десять миллионов евро многие согласны на такую перспективу».
– Хватит! – закричал Бен телевизору.
Вскочил, сорвал с головы наушники и швырнул их на пол.
Ну отлично. Ему грозит смерть, а его убийце полгода общественно полезных работ?
Он посмотрел на дверь – ручка больше не двигалась.
Почувствовал напряжение, которое люди имеют в виду, говоря о затишье перед бурей.
Бен подошел вплотную к кровати Джул, не зная, что ему делать. Наверное, лучше всего дождаться приезда полиции, что, вероятно, очень скоро случится, если он и дальше будет сидеть здесь забаррикадировавшись.
– Прости, что втягиваю тебя в это, – прошептал он и снова погладил Джул по волосам.
Этот чудаковатый адвокат был прав. Бен где-то уже читал, что, по статистике, в любом обществе есть пять процентов идиотов. То есть четыре миллиона в одной только Германии. Четыре миллиона ограниченных людей, которые считают, что Землей управляют инопланетяне, самостоятельно увеличивают себе грудь силиконом из строительного магазина или позволяют своим детям играть с метамфетамином. И сейчас начавшаяся шумиха в СМИ навела этих психов на новую идею. А еще были те типы, которые и так постоянно дебоширят. Уличные банды, пьяные или хулиганы, которым Ночь вне закона в перерыве между играми бундеслиги пришлась как раз кстати. Нельзя забывать и о всех сумасшедших, которые жаждут внимания. Даже если в конце они не получат денег, которые причитаются первому убийце Ночи вне закона. Заголовки говорили сами за себя. Мало чем за ночь можно было прославиться на весь мир. С сегодняшнего вечера, с 20:08, убийство Бена стояло в самом верху списка.
– Мне очень жаль, – прошептал он и, погладив Джул по руке, наткнулся на нечто непривычное.
Сначала он решил, что это зажигалка (но почему Джул держит в руке Zippo?), затем медленно разжал ее пальцы и достал черный прямоугольный предмет, который казался еще более бессмысленным.
Автомобильный ключ?
Бен вздрогнул. Кто-то со всей силы бросился на дверь как раз в тот момент, когда он подошел с электронным ключом к окну и нажал на кнопку разблокировки дверей.
Этажом ниже, примерно в сорока метрах, на парковке для посетителей на Миттельаллее моргнул фарами серебристый БМВ.
Глава 20Ловушка – а это было не что иное – стояла метрах в трех от входа в здание, к которому как раз подъехало такси.
Бен прикинул, стоит ли ему открыть окно и рискнуть прыгнуть.
С одной стороны, это такси, возможно, было знаком судьбы. С другой – возникали сомнения, согласится ли таксист взять пассажира, который, прыгнув со второго этажа реанимации, прихромает к его машине с вывихнутой лодыжкой. Подтверждением тому было хмурое лицо водителя, который вышел из автомобиля и, видимо, оглядывался в поисках пациента, вызвавшего его.
Он выглядел свирепым – опущенные уголки губ на плоском лице, – но, глядя сверху, можно было и ошибиться. Кроме того, он выглядел немного эксцентрично в своем длинном светло-коричневом пальто: хотя оно и было сшито из легкой плащовки, но абсолютно не подходило для сегодняшней жары.
«Может, этот даже не удивится, если я свалюсь ему под ноги на дороге?»
Большинство водителей, которых он знал, абсолютно хладнокровно относились ко всему после того, что уже пережили со своими пассажирами.
Бен покачал головой и принял более разумное решение, к тому же он не был уверен, забыл ли деньги и портмоне в квартире Тоби или потерял, убегая от погони. По крайней мере, в заднем кармане брюк кошелька не оказалось.
Бен, у которого сейчас были другие проблемы, обернулся и поцеловал Джул в щеку. Потом набрал на своем сотовом номер отца, одновременно вытащив клин из-под двери и отступив назад.
Как раз прежде, чем дверь под грузом навалившегося с другой стороны санитара успела шарахнуть его по лбу.
Глава 21– Где ты?
– Вы с ума сошли?
– Скажи мне, где тебя найти!
– Зачем вы заперлись?
В одно ухо ему из телефона влетали возбужденные вопросы отца, в другое – испуганного санитара; в обоих случаях на заднем фоне звучало безжалостное шипение и постукивание аппарата искусственного дыхания.
Единственное, что радовало в данной ситуации, – Джул не воспринимала всего этого хаоса вокруг себя.
Хотелось бы надеяться.
Ее сердцебиение было стабильным, кровяное давление и насыщение крови кислородом тоже в норме.
Бен подождал, пока оба мужчины немного успокоились. Потом ответил сначала отцу; не только потому, что это было важнее: просто он понятия не имел, что сказать темнокожему санитару в зеленом одноразовом комбинезоне. Может, так: «Мне очень жаль, я боялся медсестры Линды, которой не существует, но которая мне позвонила и, вероятно, является охотницей Ночи вне закона».
– Я в «Вирхове» у Джул, папа.
– С кем вы разговариваете? – спросил санитар, как будто слово «папа» оставляло какие-то сомнения. Очевидно, что крепкий, но добродушный на вид парень был возбужден не меньше Бена. Его губы дрожали, в темных глазах читались здравые осторожность и страх, чувства, которые должен испытывать любой разумный человек в данной ситуации. Только идиоты бесстрашно ломятся в помещение, в котором отец забаррикадировался со своей коматозной дочерью.
– Господин Рюман, мы можем уладить все как цивилизованные люди? – спросила фрау Циглер, которая тоже появилась в палате. Затем обратилась к санитару: – Спасибо, Рашид.
Что она говорила после, Бен помнил лишь отрывочно, потому что отец снова завладел его вниманием.
– О’кей, парень. Оставайся там, где ты сейчас. И не клади больше трубку. Я выяснил про Ночь вне закона. Теперь я знаю, в каком ты трудном положении, и пришлю к тебе коллегу! – прокричал он в телефон. – Его зовут Мартин Швартц. Раньше он был командиром боевой группы спецназа, много лет работал осведомителем под прикрытием. Возможно, Швартц мыслит немного необычно, но он лучше всех подходит для подобных исключительных ситуаций.
– …Вы меня вообще слушаете?
Бен попросил отца немного подождать и помотал головой в ответ на ту часть предложения врача, которую только что уловил. Страх и смятение не особо усиливали его способности к мультитаскингу.
– Я сказала, что вы должны покинуть палату. Ваша дочь нуждается в медицинской помощи. Пожалуйста, господин Рюман.
Бен кивнул.
Страшно подумать, если в суматохе с Джул что-нибудь случится. Пусть даже кто-то просто решит разыграть из себя героя и набросится на Бена, и при этом случайно вырвет из тела Джул какой-нибудь катетер.
«Ты безответственный неудачник!» – слышал он голос своего отца, на этот раз не в телефонной трубке, потому что еще не приложил ее к уху.
И действительно, ворваться сюда в панике и преградить медицинскому персоналу доступ к своей дочери было в очередной раз безответственно и эгоистично.
– Мне очень жаль, – обратился он к врачу.
Бен не сопротивлялся, когда Рашид взял его за руку выше локтя и, слегка подталкивая, вывел из палаты.
В коридоре его проводило десятка два недоверчивых глаз. Медсестры, санитары, родственники пациентов и врачи. Некоторые стояли, прижимая к уху сотовый телефон, что напомнило Бену, направлявшемуся в сторону выхода, о собственном разговоре.
– Папа, я сейчас не могу говорить.
– Почему? Что у тебя происходит?
– Я… я не знаю…
Бен спросил у врача, которая шла на шаг впереди, куда его ведут.
– Сначала наружу, в зал ожидания.
Она нажала на кнопку на стене, двери из матового стекла на входе в отделение раздвинулись.
– Затем посмотрим.
Рашид, который все еще держал его за предплечье, указал свободной рукой на диванчик в углу рядом с лифтами, один из которых как раз открылся.
– Папа, я…
Отец не дал ему договорить:
– Ты сейчас никуда не пойдешь, слышишь меня? Ты понял? Дождись Мартина Швартца! Я только что отправил ему адрес, чтобы он тебя забрал и доставил в безопасное место.
– Боюсь, он не успеет, – возразил Бен.
Отец прищелкнул языком.
– Что ты такое говоришь, парень?
– Слишком поздно. Его коллега уже выходит из лифта. Спасибо, папа. Я позвоню.
Бен положил трубку и инстинктивно сделал шаг назад, когда полицейский в синей униформе в знак приветствия дотронулся до фуражки.
– Что случилось? – спросил он врача, которая, разумеется, позвонила в полицию.
Самой выдающейся частью лица блюстителя порядка был его нос, который загибался одновременно в сторону и немного вверх, поэтому мужчина выглядел так, как будто кто-то сзади прижимает его лицо к стеклу.
– Вот это нарушитель порядка?
Доктор Циглер кивнула и бросила на Бена почти извиняющийся взгляд: «А что мне было делать?» Потом подала знак Рашиду, чтобы тот наконец отпустил Бена.
Электрические двери отделения снова закрылись за ними. Пока Рашид немного смущенно чесал подбородок, словно размышляя, нужна ли еще его помощь, полицейский без напоминания предъявил Бену свои документы. Зеленая пластиковая карточка размером с удостоверение личности с соответствующей фотографией.
Служебный номер 5672011, Ханс-Юрген Лаутербах.
Бен мельком взглянул на документ, сравнил фото с человеком, стоящим перед ним, и вдруг почувствовал головокружение.
У Бена участился пульс, его сердце забилось, как бас-барабаны самой быстрой хеви-метал-группы в мире.
– Что-то не так? – спросил полицейский, который, видимо, заметил перемену. Возможно, она была видна каждому, все-таки у Бена выступил пот на лбу.
– Можно я еще раз взгляну? – спросил Бен.
Полицейский слегка раздраженно закатил глаза, но протянул ему карту. И Бен получил решающее доказательство, которого ему не хватало.
До этого момента он еще не был уверен.
Просто существует слишком много людей с вытянутыми лицами и опущенными уголками губ, которые издалека выглядели свирепо.
Но как сын главного комиссара уголовной полиции в отставке, Бен точно знал одно: ни один полицейский не выпускает своего удостоверения из рук! Никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах!
– Разве вы только что не были в плаще? – спросил Бен таксиста.
И тут начался ад.
