Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 346 страниц)

Глава 14

Матс

Реакция моего тела на панику меняется.

Удивленный, что еще способен на самоанализ, Матс зафиксировал жжение в желудке, что было ему совсем незнакомо. В стрессовых ситуациях у него обычно появлялись сухость кожи, герпес на губах, покраснения и – единственное положительное качество – потеря аппетита и веса.

Изжога и спазмы желудка, к счастью, его пока не беспокоили.

Но исключительные обстоятельства провоцируют исключительные симптомы.

Казалось, что в воспаленном желудке Матса неожиданно открылась язва. Обжигающие спазмы начались в ту самую секунду, когда он увидел тень в глазах Кайи. Это неожиданное помутнение вместе с едва заметным подергиванием верхней губы.

Тогда Матс понял, что его слова попали в точку и он дал ход делу. Теперь она будет спрашивать себя, что он имел в виду и действительно ли считал те события просто ее «версией» или «историей», а не тем, чем они были: страшной правдой. Ужасной судьбой Кайи Клауссен.

Принимая в расчет, какие душевные проблемы он спровоцировал у нее своим неоднозначным предложением, боль в желудке была вполне справедливым наказанием.

Матс тяжело сглотнул, и после щелчка в ушах шум турбин усилился. Матс поднял руку, расправил ладонь и смотрел, как дрожали пальцы, словно перья на ветру. Ему стоило некоторых усилий вытащить пульт управления из стола, за которым он сидел уже больше часа против направления движения. С третьей попытки удалось найти кнопку жалюзи, которые беззвучно поехали вверх и исчезли в стене.

За прозрачным стеклом простиралась черная дыра. Свет из нижних иллюминаторов, словно мерцающая жидкость, изливался в темную пропасть и поглощался ею. Матс обратил внимание на сигнальную лампочку на крыле, которая ритмично вспыхивала в темноте. Интервалы между вспышками были слишком равномерными, а ведь она должна передавать SOS по азбуке Морзе.

Save Our Souls[48] 48
  Спасите наши души (англ.).


[Закрыть].

Более шестисот душ нуждались в спасении.

От сумасшедшего шантажиста.

Нет, – исправился Матс. – От меня! Это от меня исходит самая большая опасность на борту.

Он беспомощно обхватил голову руками и вздохнул.

О стольких рисках он подумал заранее. О возможности столкновения с другим самолетом на взлетно-посадочной полосе, о пожаре при старте, о том, что их угонят террористы. О взрывчатке в багаже.

Но об оружии, представляющем всеобщую угрозу, о единственной бомбе, которую любой может пронести на борт самолета и которую не распознает ни один детектор в мире, об этом извращенном средстве массового уничтожения он не подумал: о человеческой душе.

Его ментор всегда говорил: «Каждый человек носит в себе способность убивать. У каждого есть некая точка, в которой он ломается. К счастью, лишь немногие бесцеремонны настолько, чтобы отыскать у других этот психический нулевой предел».

Какой же я глупец! – подумал Матс.

С высшим образованием в области психиатрии и докторской ученой степенью, с кучей дипломов и свидетельств на стене в своей частной практике. Но он даже не задумался о том, что в любом человеке спрятана тикающая бомба замедленного действия, которую при соответствующих обстоятельствах можно привести в действие правильным триггером.

Матс чувствовал, как давление на его тело увеличивалось. Видимо, пилот менял высоту. Взглянув на 55-дюймовую плазменную панель над головой, где отображались данные полета, он убедился, что они поднялись на десять тысяч двести метров.

Спазм в желудке усилился. Матс снял пиджак и положил его рядом с собой на диван.

Пожав плечами, он решил игнорировать имеющиеся ремни безопасности. От турбулентности, в которую он попал, они все равно не спасут.

Он встал и огляделся в скай-сьюте в поисках письменных принадлежностей. И действительно, у противоположного ряда иллюминаторов стоял небольшой секретер орехового дерева с вращающимся креслом. Матс открыл ящик и вытащил карандаш и блокнот с логотипом LegendAir. Слева обнаружил маленький стеклянный холодильник, достал бутылку минеральной воды.

Она была ледяной, почти до боли, и Матс надеялся, что глотки облегчат его неутихающую головную боль.

Ручная кладь с медикаментами осталась на его месте в экономклассе.

– Хорошо, попытаемся рассуждать логически, – сказал он себе, взглянув на часы и определив оставшееся время.

Еще десять часов и шестнадцать минут.

Он сел.

Меньше половины суток, чтобы решить самую большую и, возможно, последнюю проблему в его жизни.

«Чем меньше времени, тем тщательнее нужно подготовиться», – вспомнил он еще одно высказывание своего ментора. Оно касалось неотложных случаев в медицине, а не предотвращения авиакатастроф, но Матс всегда придерживался мнения, что криминология и психология очень близки.

Если хочешь докопаться до сути, в обоих случаях нужно выяснить причину проблемы.

Матс написал в блокноте:

Мотив.

Если он будет знать, почему шантажист требует от него этого безумия, то сможет приблизиться к разгадке его личности. Чуть ниже и со смещением Матс написал следующее:

Последствия.

Какие будут последствия, если он сделает то, чего требует от него Джонни? И кто мог бы от этого выиграть?

Смерть.

Будут сотни погибших. Террористический акт? С одной стороны, это было бы горько, потому что те, кто действовал по политическим мотивам, как правило, были введены в заблуждение. С другой стороны, террористы часто преследуют цели иного порядка, например, освобождение заключенных: в этом случае возможны переговоры.

Матс поставил большой знак вопроса на полях у первого абзаца. С одной стороны, все происходящее не напоминало акт политически мотивированной агрессии, с другой – он не находил ни одного веского аргумента, чтобы это исключить.

Деньги.

Авиакомпания LegendAir Corporate была акционерным обществом. Кто-то всегда наживался на несчастьях, войнах и катастрофах. К сожалению, очень многие, так что было невозможно выявить кого-то определенного.

От спекулянтов, которые сделали ставки против страховых компаний в случае авиакатастрофы, до конкурентов, которые хотели разорить соперников. Все было возможно.

Матс невольно покачал головой.

Возможно, речь шла даже не о людях на борту, а о каком-то определенном грузе, который должен быть уничтожен.

Он решил расспросить Кайю о необычных грузах, о которых она, возможно, знала, хотя на полезную информацию не надеялся.

Может, преступника или преступников интересовал один-единственный пассажир…

Также вероятна была…

Месть.

Весьма вероятна. Кто-то в глазах шантажиста заслуживал смерти настолько, что не жаль было пожертвовать шестьюстами других жизней.

Или они посягали на какого-то заключенного, которого инкогнито переправляли куда-то под присмотром воздушного маршала.

Или шпиона? Носителя тайной информации или главного свидетеля, обладающего опасной для экономики или политики информацией?

– А-а-а-а-а!

Матс закричал и со всей силы ударил острием карандаша по рабочей поверхности так, что грифель сломался.

Дерьмо!

В ярости он вырвал листок из блокнота и смял его.

Было слишком много возможностей.

И слишком мало времени. Слишком…

Зажужжавший сотовый остановил его мысли, двигающиеся по нисходящей спирали.

Пришло MMS.

«СРОЧНО!!!» – стояло в коротком оповещении. Конечно, Матс не мог видеть номер. Сообщение в виде электронного письма было отправлено с анонимного почтового адреса ему на сотовый.

Матс нажал на картинку – фотографию листка бумаги размером А4. На нем было написано черными печатными буквами:

Немедленно включите монитор!

Киноканал 13/10

Глава 15

Программа цифрового кино LegendAir называлась SkyCinemaDeluxe, и предлагаемый выбор превосходил городскую видеотеку. Большинство фильмов были новыми, некоторые еще шли в кинотеатрах, а два только должны были появиться в прокате; их «воздушная премьера» состоялась на эксклюзивном киноканале авиакомпании.

Матс не знал, была ли программа такой разнообразной только в первом классе, или каждый пассажир имел доступ ко всей видеотеке.

Он лишь знал, что канала 13/10 там не было.

От драм и комедий до триллеров и документальных фильмов. Для каждого жанра был свой собственный канал, а на каждом канале – более пятидесяти различных фильмов.

С помощью беспроводного контроллера, который, как лазерную указку, нужно было навести на плоский экран, Матс смог прокрутить только до «Убойных каникул». Но после этой черной комедии под номером 49 на канале 10 ничего не было. По крайней мере, официально.

Матс посмотрел на контроллер, имевший форму компьютерной мышки, и нажал на правую кнопку со стрелкой.

Ничего.

Он встал со своего места и нажал еще раз. И еще.

Неожиданно курсор на экране перепрыгнул на строчку ниже. В свободное поле.

Белый экран.

Канал 11/1, —

прочитал Матс на пустой странице монитора.

Он еще раз нажал на правую стрелку – на мониторе ничего не появилось.

Только номер в правом верхнем углу изменился.

12/1

Через десять нажатий у него получилось. Если верить монитору, он добрался до канала 13/10. И экран был уже не белый. А серый.

Сначала не было видно ничего, кроме светлой мерцающей точки в центре экрана, чье равномерное мигание напоминало красную сигнальную лампу на крыльях самолета.

Потом послышался щелчок, и что-то, напоминающее молнию, разрезало начавшуюся видеозапись на экране.

– Что за…

Матс сделал шаг к монитору, который имел настолько высокое разрешение, что изображение не изменилось, даже когда он встал вплотную к экрану.

Съемка напоминала блеклый видеофильм из восьмидесятых, который уже много раз копировали. Преимущественно в светло-коричневых тонах, по иронии судьбы идеально гармонировавших с дорогущим интерьером скайсьюта.

Одиннадцать лет, – пронеслось в голове у Матса, который тут же узнал, что на экране. – Уже столько времени прошло.

А все так же страшно.

Качество съемки было отвратительным, но причина дергающегося и нечеткого изображения коренилась не в воспроизводящей технике, а в дешевой камере, которая снимала этот ужас. К тому же она находилась слишком далеко. Минимум в десяти метрах от женщины, которая боролась за свою жизнь.

Он вздрогнул, когда телефон снова завибрировал.

– Вам нравится программа на борту самолета? – спросил голос Джонни Деппа, сопровождаемый уже знакомыми звуками дыхания самого говорящего.

– Откуда это у вас? – спросил Матс, остановив видеозапись.

– Не важно. Просто используйте!

Матс помотал головой.

– Кайя наизусть знает это видео. Оно уже ничего в ней не вызовет. Она переработала те события еще в школе.

Джонни рассмеялся, как робот.

– Нет. Никто не может полностью переработать такую драму, какую пережила Кайя.

Матс беспомощно вздохнул.

– Допустим, но ваш план все равно не сработает. Мне потребовалось несколько лет, чтобы стабилизировать душевное состояние своей пациентки. Десятки сеансов. – Он щелкнул пальцами. – Я не могу все так просто отменить за несколько секунд. Мне очень жаль, но психика не аппарат, который можно включить и выключить. Даже если бы я хотел, то не смог бы повлиять на Кайю Клауссен за несколько часов, чтобы она воплотила свои фантазии о насилии и устроила массовое убийство.

– Не говорите ерунду, – резко возразил Джонни. – Подумайте об одиннадцатом сентября. Чтобы построить Северную башню Всемирного торгового центра, потребовалось семь лет. А чтобы разрушить – всего один час и сорок две минуты. Сломать что-то всегда удается быстрее, чем починить. Особенно это касается души, верно, доктор Крюгер?

Матс застонал, представив огненный шар взорвавшегося самолета. Картина была ужасна не только потому, что он сам сидел в обреченной на крушение машине, а потому, что Матс знал: Джонни сказал правду.

– Все, что вам нужно, – сильный толчок, удар, который настолько разрушит фундамент психики Кайи Клауссен, что карточный домик ее самообладания рухнет. И вы это можете, я знаю, доктор Крюгер. Данное видео – дополнительный инструмент в ваших руках, который ускорит процесс.

– Там есть что-то, чего я еще не знаю?

– Дождитесь девятой минуты.

– Что там произойдет? – еще раз спросил Матс, но связь оборвалась.

Шантажист передал сообщение и остался верен своей линии: не говорить больше, чем было необходимо. Матс почувствовал отвращение и любопытство. Наверное, то же самое испытывают зеваки на месте трагедии, когда они не на сто процентов уверены, какой ужас скрывается за ограждением. Он тоже не знал, что именно содержит видео, которое должно было помочь ему психически уничтожить Кайю. Превратить ее в того, кто будет желать смерти себе и другим.

Как тогда, во время ее первого телефонного звонка.

Когда она сидела в школьном туалете.

С оружием в руке.

Матс попытался перемотать видео до указанной минуты, но с техникой он не дружил. И с первой попытки перепрыгнул сразу в конец.

О’кей, не спеша…

Матс вспотел. Его пальцы оставляли влажные следы на пульте управления, но ему все же удалось найти медленную перемотку.

Когда он наконец дошел до восьмой минуты, за спиной у него щелкнуло.

– Доктор Крюгер?

Он обернулся на женский голос, сумев при этом выключить монитор.

Слишком поздно.

– Вы смотрите телевизор? – хотела знать стюардесса.

С напряженной улыбкой она поставила корзинку с фруктами на буфет рядом с раздвижной дверью, через которую вошла.

– Что вы только что смотрели?

Матс не знал, что ему ответить Кайе Клауссен.

Глава 16

Фели

Что-то было не так.

Фели это буквально почувствовала. Правда, не нужно быть ясновидящим профайлером, чтобы заподозрить что-то неладное при виде приоткрытой квартирной двери в Берлине. Вайсензе[49] 49
  Район Берлина.


[Закрыть], конечно, не Бронкс, и все-таки в многоквартирных домах здесь редко бывают дни открытых дверей.

– Неле? – позвала она во второй раз, после того как сначала позвонила, а потом постучала, но ей никто не ответил.

Как и ожидалось.

Господи, что я здесь делаю?

Фели прошла по коридору, и у нее защемило в груди, когда она заглянула в маленькую, недавно оклеенную обоями детскую комнату. Со старинной – видимо, с блошиного рынка – отреставрированной колыбелью и современным пеленальным столом с лампой-обогревателем.

Она направилась дальше и вошла в гостиную. Творческий хаос, царивший здесь между диваном, телевизором и письменным столом перед окном, напомнил ей о том времени, когда она сама еще жила одна и иногда чувствовала себя одинокой, но свободной.

Стена за старым ламповым телевизором была, видимо, окрашена магнитной краской. Целое море почтовых открыток, фотографий с вечеринок, рекламных постеров музыкальных групп и афиш крепилось магнитами прямо к стене. Разноцветный радостный коллаж, который великолепно подходил к нестандартной мебели художественно одаренной дочери Матса. Ни один предмет обстановки не сочетался с другими. Низкий журнальный столик, ковер с бахромой или занавески из батика, взятые по отдельности, были даже некрасивые. Но вместе они создавали стильный креативный ансамбль.

Я бы тоже здесь с удовольствием пожила, – подумала она.

А не в стерильной обстановке, среди дизайнерской мебели и предметов современного искусства, которые выбрал ее жених Янек.

Она задумалась, стоит ли сделать единственную разумную вещь: проигнорировать звонок и просьбу Матса и как можно быстрее покинуть квартиру, но тут заметила беспроводной телефон на письменном столе Неле. Он мигал, как ее собственный, когда на автоответчике было новое сообщение.

Фели с любопытством сняла трубку с базы и нажала на зеленый символ письма прямо под кнопкой вызова.

«У вас ОДНО новое сообщение», – произнес скучающий женский голос ей в ухо. Фели ожидала намного больше сообщений, по крайней мере пять-шесть, прежде всего от отца Неле. Потом догадалась, что у Матса, вероятно, не было домашнего номера и он пытался дозвониться Неле на сотовый.

Сообщение, которое Фели прослушала, было от задыхающегося мужчины с сильным берлинским диалектом.

«Фрау Крюгер? Значит… э-э… уже пять минут прошло. Я стою здесь внизу, заказ на «Сани-Функ». Такси. Я, это, не пойму, я звоню и звоню, и никто не выходит. В диспетчерской мне сказали, что заказ перенесли на час, это так? Или опять что-то изменилось? Ну что ты будешь делать…»

Фели прервала связь и поискала в меню сообщений информацию, когда таксист сделал этот звонок.

В 12:33, 2 мая 1999.

Ну, отлично.

Очевидно, Неле была такого же невысокого мнения о программировании электронных приборов, как и она сама, и оставила телефон со дня покупки в фабричном режиме.

Фели снова поставила телефон на базу и вытерла пот со лба.

Фух, как душно!

Для сентября стояла почти летняя жара. Сегодня ожидалось двадцать пять градусов и солнце – идеальный день для свадьбы.

Только для детективных работ определенно слишком жарко.

Вообще было безумием именно сегодня позволять кому-то руководить собой, тем более Матсу!

Если Янек узнает, что она здесь делает (и для кого!), он наверняка отменит свадьбу. Но она скоро вернется.

К счастью, они все еще жили на Грайфсвальдерштрассе, а не в западной части города, которую Янек так любил, в отличие от нее. Если бы это зависело от него, то она давно бы перенесла свою практику в Ораниенбурге куда-нибудь в Далем, Груневальд или, по крайней мере, Лихтерфельде. Но тогда ей сейчас понадобилось бы не меньше часа, чтобы добраться сюда на машине, а не пятнадцать минут на велосипеде. Глупо, что она так торопилась. Придется еще раз принять душ, как только она доберется до дому.

Фели достала сотовый и набрала номер, с которого Матс позвонил ей сегодня.

– Алло? – сказала она, неправильно истолковав длинную паузу между двумя гудками и решив, что ее бывший возлюбленный поднял трубку.

Ожидая ответа, Фели рассматривала темное пятно на сером, слегка изношенном диване.

Наверное, связь над облаками все-таки не очень.

Когда она уже собиралась отключиться, раздался щелчок.

– Матс?

Он ответил не сразу, сначала послышался типичный для самолета шум, затем:

– Извини, я был в стрессе, не мог подойти к телефону. Где ты?

– В квартире Неле.

– И что?

Фели пожала плечами.

– Что ты хочешь услышать? Ее здесь нет, и все выглядит так, будто она в спешке покинула дом.

– Есть какие-нибудь следы насилия? – хотел знать Матс.

– Дверь была открыта, но не взломана. Никаких опрокинутых ламп или стульев, если ты это имеешь в виду. Только пятна на диване…

– Кровь?

– Нет.

Она провела ладонью по обивке. Жидкость была бесцветной и не оставила никаких следов на ее пальцах.

– Пятно свежее. Как будто она разлила воду.

– Околоплодные воды? – выдавил Матс.

– Без понятия. Может быть. Да. Возможно, у нее был разрыв плодного пузыря.

Матс застонал.

– Тогда чертов шантажист говорит правду!

Фели взглянула на часы. К счастью, Янек назначил бракосочетание на шестнадцать часов – самое позднее возможное время.

– Матс, мне очень жаль, но лучше подключить полицию. Через шесть часов я должна стоять перед служащим ЗАГСа и…

– Ты выходишь замуж? Прости, э-э, то есть поздравляю. Но ты мой единственный шанс. Фели, пожалуйста. Неле умрет, если ты мне не поможешь. Я должен знать, кто за этим стоит. У меня осталось чуть больше десяти часов – до посадки.

– Похититель поставил тебе ультиматум?

– Да.

– И что случится, если время истечет, а мы так и не найдем Неле?

– Пожалуйста, Фели, не задавай мне никаких вопросов. Это в твоих интересах. Ты не хочешь этого знать. И я не могу тебе сказать.

Фели в ужасе покачала головой.

– Но тогда что мне теперь делать?

Она поискала в прихожей дверь в ванную. Ей срочно нужен был глоток воды.

– Подумай логически, – велел Матс. – Мы знаем, что преступник или преступники были в курсе беременности моей дочери. У них достаточно власти, средств и силы, чтобы утащить Неле и изменить графики работы бортпроводников так, чтобы те совпали с моим полетом.

– И что это означает?

Она нашла ванную комнату Неле. Как и ожидалось, креативный хаос в оформлении продолжался и здесь. Зеркало в барочной картинной раме над старинным умывальником, рядом с ванной стояло кожаное кресло, а подставка для гитары служила держателем для полотенец.

– Это значит, что ты должна искать связь. Где-то есть человек, у которого был доступ как к медицинской карте Неле, так и к моему плану полета. Возможно, врач или санитар с контактами в авиакомпании.

Где-то, кто-то, глупость, – подумала Фели.

– Она ведь должна была рожать в Вирхове?

– Да.

– Супер. В клинике «Шарите» работает всего тринадцать тысяч сотрудников.

– Слишком много. Я знаю.

Ее взгляд остановился на старом массивном сейфе, на котором лежали газеты и журналы.

«Родители», «Мой малыш и я», «Семья».

Фели сдвинула журналы назад, чтобы открыть дверь сейфа. Она рассчитывала, что Неле хранила там туалетную бумагу, мыло или полотенца.

Но содержимое сначала повергло ее в шок. Потом расстроило.

– Я этого не знала, – сказала она и опустилась на колени перед сейфом.

– Чего? – взволнованно спросил Матс. – Чего ты не знала?

– Что она так сильно больна.

Да и откуда. Мы же не общались.

– Больна? О чем ты говоришь?

Она достала из сейфа бумажный пакет с красно-белым логотипом и вытащила одну за другой упаковки лекарств.

– Тенофовир, эмтрицитабин, эфавиренз.

– Это стоит у нее в квартире?

– Да, в ванной.

Пауза. Шум в трубке усилился.

– Нет. Этого… этого я тоже не знал, – признался Матс в своей неосведомленности спустя какое-то время. Неле – и заражена ВИЧ!

Его голос вдруг зазвучал потерянно, слабо. Как-будто в самолете отказал компенсатор давления, и Матсу не хватало воздуха.

– Боже мой, это очень драматичные роды. Ребенка нельзя заразить.

– Медикаменты из аптеки на Зеештрассе, – пробормотала Фели, потому что не знала, что еще сказать, чтобы нарушить гнетущее молчание, наступившее после последних слов Матса. Хотя диагноз СПИД больше не считался смертным приговором и не обязательно, что болезнь уже развилась у Неле, жизнь с ВИЧ означала постоянную физическую и душевную нагрузку.

– В Веддинге? – спросил Матс о местонахождении аптеки.

– Да.

– Тогда Неле должна наблюдаться в больнице в Веддинге.

– Я подумала то же самое.

Как клиника, так и аптека специализировались на пациентах с диагнозами СПИД и рак и имели почти идентичный красно-белый логотип. Оба учреждения располагались в одном здании и считались ведущими в Берлине. Отделения онкологии и инфектологии имели собственную суперсовременную лабораторию и даже нанимали психологов и психиатров, которые оказывали поддержку больным ВИЧ.

– Боюсь, нам это не поможет, – услышала она Матса, его голос снова звучал тверже.

В эту секунду Фели услышала хруст. В прихожей. За дверью.

За ее дверью.

– Матс? – прошептала она и быстро обернулась.

– Что?

– Мне кажется…

«Здесь кто-то есть», – хотела сказать она, но не успела.

Вместо этого закричала, когда в глухой ванной без окна погас свет.

Все, что она сейчас видела, были контуры, тени, очертания.

– Ради всего святого, Фели, что у тебя происходит?! – кричал ей Матс, пока она медленно двигалась к щели, через которую проникал слабый свет. Из прихожей.

Она протянула руку и шла вперед на ощупь. А потом снова закричала. Громче, пронзительнее, дольше. На этот раз не от страха. А от невыносимой боли.