Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 278 (всего у книги 346 страниц)

31

Ничего. Ни малейшего звука.

Кларин ответ, если она его и дала, растворился где-то в эфирной среде.

Пропала связь?

Судя по дисплею телефона, соединение с Кларой не прервалось, хотя после его последнего вопроса она больше не сказала ни слова. Часы, отсчитывающие продолжительность разговора, с каждой секундой приближали неизвестное, опасное будущее; не только для Клары, которая во время своего ночного побега, после Мартина и Янника, возможно, столкнулась с новым источником опасности в лице своего водителя. Джулс тоже чувствовал, что ему угрожает какая-то невидимая сила. Человек, который сумел незаметно пробраться к нему в квартиру. И который – Джулс подумал о блоке ножей рядом с мойкой, – вероятно, вооружен.

И которого он запер с ним в квартире.

Связка ключей в кармане обжигала, словно только что лежала на гриле. По пути на кухню Джулсу показалось, что он чувствует, как ключи прожигают ткань брюк, словно раскаленное железо.

Как быть?

Вернуться в детскую?

Запереть все двери?

Позвонить в полицию?

Джулс задумался, что в такой ситуации сделал бы нормальный человек, и выбрал самое простое. Прежде чем просить кого-то о помощи, он должен был сам удостовериться и полностью проверить квартиру. Не говоря о том, что ни один полицейский не придет по такому вызову: «Приходите скорее, моя дочь и я в опасности. Я слышал звенящую связку ключей, и у меня недостает одного кухонного ножа».

В такие выходные, как сегодня – когда одна только погода спровоцировала в городе чрезвычайную ситуацию, – в районе находилось от силы три патрульных машины, и у тех были вызовы посерьезнее.

Джулс размышлял, с какой комнаты начать обход, когда завибрировал его мобильный.

Ни приветствия, ни вступления. Его отец сразу перешел к делу:

– Так, я кое до кого дозвонился, что в это время было не просто, как ты можешь себе представить. Но у меня есть премиум-контакт с одной первоклассной медсестрой.

Ага. Премиум-контакт.

Значит, вот как он называл сегодня свои сексуальные эскапады. Джулс, тем временем уже добравшись до кухни, удивлялся, что все еще находилось достаточно молодых и в основном даже привлекательных женщин, которые велись на «развод» этого постаревшего плейбоя, представлявшегося частным детективом. Может, их привлекало его темное нутро, которое временами просвечивало, как морщины из-под смазанного макияжа. Как-то раз на Рождество отец слезно уверял его, что стыдится своего прежнего жестокого поведения. И что вымещал ярость за свою никчемную жизнь на сыне, после того как побоями выжил мать из их совместной жизни. Но Джулс никогда не верил в его раскаяние. Для него это были уверения алкоголика, который рассказывает всем, что хочет раз и навсегда остаться трезвым, а сам уже нашел наркологическую клинику недалеко от своей любимой пивнушки.

– Что у тебя для меня есть? – спросил Джулс и развернулся. Ему показалось, что в матовой поверхности хромированного холодильника мелькнула какая-то тень, но кухня была пустой.

– Два слова: забудь это!

– Больше ничего?

– Я тебе говорю: забудь эту дамочку. Она не совсем в себе. Да, она находилась на лечении в клинике «Бергер Хоф», но не как участница эксперимента, а потому, что действительно страдает диссоциативным расстройством, или как это называется, когда не можешь отличить иллюзий от реальности.

– И?

– Что «и»? Что еще тебе нужно, чтобы понять: у тебя просто бзик. Поставь свой синдром помощника на паузу. Если уж хочешь спасти мир, сконцентрируйся на реальных людях. И об этом Йоханнесе Кифере никто ничего не слышал. Там не было и нет врача с такой фамилией.

Джулс придвинул к себе барный стул и сел к кухонному острову. Отсюда через открытую дверь кухни хорошо просматривался коридор. Если кто-то приблизится к детской, он это увидит и услышит.

– Проверь еще раз под именем Янник. А что с Керником?

– А, да, точно, тут вообще слов нет. Я разговаривал с ним лично.

– Он жив?

– Живехонек. Что означает: врач-ассистент никогда не прыгал из окна, как уверяет тебя твоя сказочница.

– Странно.

Джулс открыл верхний ящик кухонного острова. Из находящихся внутри принадлежностей для выпечки (формы, скалка, вощеная бумага) он не мог смастерить подходящее вооружение против какого-либо преступника, если таковой вообще находился в квартире.

– Это не странность, а сумасшествие. Просто положи трубку и забудь ее. Я иду спать.

– Нет, не идешь.

Джулс должен был согласиться, что вывод его отца был логичным: у него бзик. Но уже просто из принципа не хотел отступать.

– Ты выяснил фамилию Клары?

– Нет. Адрес тоже не узнал.

Что?

– Откуда тогда медсестра знала, о ком речь?

– Потому что все хорошо помнят эту сумасшедшую курицу, которая с криками бегала по клинике и утверждала, что врач покончил с собой. Даже там такое не часто бывает.

Джулс покачал головой. Это не могло быть правдой. Его отец устал и просто не хотел заниматься конкретными поисками.

– Дай угадаю: у твоего источника посреди ночи не было доступа к базе данных с информацией о пациентах?

– Бинго.

– Хорошо, тогда продолжай искать. Я хочу знать, с кем разговариваю. А, и ты должен сходить вместо меня в Le Zen.

– Отель?

– Точно.

– Что мне там делать?

Джулс прищурился, что было нелепо, потому что его насторожил не визуальный раздражитель, а хруст. Хотя это могли быть и старые окна. Снаружи все еще шел мокрый снег, и порывистый ветер сотрясал все, что попадалось ему на пути. Неудивительно, что в квартире время от времени что-то кряхтело и трещало в перекрытиях и стенах.

– Я скажу тебе, когда через полчаса ты будешь стоять в вестибюле, – ответил он отцу, который немедленно запротестовал:

– Взгляни на часы и в окно! Я не хочу в такую погоду выходить из теплого дома.

– И все равно ты это сделаешь.

– А если нет?

– Тогда я навсегда перестану с тобой разговаривать.

Финальная угроза. Джулс знал, что хоть он и ругал отца, все равно оставался для него в принципе единственным действительно важным контактом. На первый взгляд, Х.К. Таннберг казался стволом мощного дуба. Однако со стороны было незаметно, что это дерево держалось благодаря всего нескольким скрытым в почве корням. Самый сильный корень он потерял с уходом жены, друзей у него было мало. Если он сейчас оборвет связь еще и с сыном, то в следующую бурю зашатается и рухнет.

– О'кей, о'кей. Я сделаю, – быстро ответил он. – Но если ты спросишь мое мнение, тебе лучше подумать совсем о другом.

Джулс моргнул.

– И о чем же?

– Ну, ты говоришь с этой дамочкой Кларой через ноутбук, верно?

– Правильно.

– Который ты сегодня получил от этого Цезаря?

– Да. – К чему клонил его отец?

– И первый же звонок, как только ты заступил на смену, поступает именно от суицидницы, которая, как и Даяна, лечилась в «Бергер Хоф»? – Его отец прищелкнул языком. – Если это не невероятное совпадение, тогда я вообще не знаю.

Ты прав. Все это не может быть совпадением, – подумал Джулс и наклонил голову набок. Он снова закрыл глаза, что в принципе было бессмысленно, потому что другие его чувства от этого не обострялись. Наоборот. Возможно, даже играли с ним злую шутку.

Не зная, стал ли он просто жертвой своего воображения, Джулс нажал на кнопку и отключился от отца, затем взял молчащий сотовый в руку, надеясь, что связь с Кларой еще не прервалась, и пошел на шум капающего крана.

Откуда бы тот ни доносился.

32

Клара

Тридцать монстров, большинство из них спали.

Чтобы развлечь дочку во время длинных поездок, Клара рассказала ей, что навигационная система в машине – это навигатор монстров. Как только темнеет, он показывает количество и активность привидений на их пути. Темно-зеленые участки на карте сигнализировали о спящих монстрах, светлые цвета на мониторе – о тех, кто как раз находился в пути. Индикатор скорости показывает общее число, но Амели не нужно бояться, оболочка машины непроницаема для злых существ; внутри она всегда в безопасности.

Все ложь, – думала Клара, пока автомобиль выезжал с ухабистой лесной дорожки и поворачивал на Тойфельсзее-шоссе. Она зажала сотовый между бедрами, которые постепенно отогревались, как и все остальное тело.

«Почему он не снял свою бороду Санта-Клауса?»

С тех пор как Джулс задал ей этот вопрос, Клара мечтала, чтобы сказка о навигаторе монстров, которую она рассказала Амели, оказалась правдой хотя бы в одном пункте, но в реальной жизни, конечно, для чудовищ не было непреодолимых барьеров. И весьма вероятно, что она сидела в машине рядом с одним из них.

Действительно, Хендрик (если его вообще так звали) все еще был в полном наряде Санта-Клауса, и бороду он тоже не снял.

От волнения она не подумала, как нелепо все это выглядело. Одна только работающая на пределе печка заставила бы ее сорвать с лица белый войлок (все-таки, в отличие от нее, Хендрик не таскался по холоду), но он даже не снял перчатки, которые были якобы обязательным элементом идеального наряда Санта-Клауса (однажды она прочитала это в женском журнале), так как лучше всего скрывают настоящий возраст исполнителя роли Санты.

Никаких украшений, часов, белых носков, дешевых джинсов – ничего, что могло бы разрушить иллюзию у детей, которые по природе недоверчивы.

– Думаю, ближе всего больница «Паулинен» на Хеер-штрассе, но я не знаю, есть ли у них отделение неотложной помощи.

Рычаг переключения передач заскрипел, когда Хендрик включил следующую скорость. Ветер так неистовствовал, что машину-малышку иногда притормаживало, словно какой-то невидимый великан время от времени садился на крышу.

Отметка навигатора монстров поднялась с тридцати до пятидесяти. С ней усилился и Кларин страх.

Один лишь тот факт, что Хендрик разъезжал в это время по лесу, было достаточным показателем того, что она имела дело с лжецом, который в самом безобидном случае был просто эксцентричным, но вполне вероятно, что и опасным. Санта-Клаусов и Николаусов приглашают на дневные праздники в гостиные, а не ночью в лес Груневальд.

– Не хочешь рассказать, что все это значит? Ну, сначала прыгаешь мне под колеса, затем по дороге в больницу распеваешь колыбельные, ничего не имею против, но мои первые свидания проходят немного иначе.

Ах, да? Со снотворным, кабельными стяжками и клейкой лентой?

Клара подумала, стоит ли ей просто спросить его насчет костюма, но какой ответ она могла получить? «Да, я извращенец, который любит нарядиться, прежде чем похитить и изнасиловать женщину. Извини, нужно было тебе сразу сказать».

Нет, теперь, когда они выехали из леса и садовый домик остался далеко позади, ей нужно было как можно быстрее выбраться из машины. В принципе ее не интересовало, был ли Хендрик психопатом или безобидным сумасшедшим. В любом случае она не скажет ему свой адрес, хотя ей срочно было нужно домой. К Амели. Джулс пробудил в ней тоску. Клара хотела хотя бы в последний раз увидеть лицо своей дочери, подержать ее за руку, поцеловать ее, прежде чем Янник или Мартин доведут дело до конца. Так или иначе, каждый по-своему.

– Я передумала, – сказала Клара. Они как раз проехали мимо здания церкви евангелической общины Шарлоттенбурга. – Пожалуйста, высадите меня впереди на железнодорожной станции Хеерштрассе.

Ответ Хендрика был ожидаем:

– Ни за что.

Он уменьшил жар печки и запустил дворники в быстром режиме, но не собирался снимать с лица искусственную бороду.

– В моего приятеля, Юргена, как-то раз въехал один тип. Безобидное столкновение на перекрестке. У него побаливал затылок, но он сначала не хотел делать рентген. К счастью, жена его убедила. В итоге: два сломанных шейных позвонка.

– Пожалуйста, я хочу выйти.

– А я не хочу, чтобы прокурор спрашивал меня, как я посмел высадить тяжелораненую посреди ночи.

– Я не тяжелораненая.

– Юрген тоже так думал и… эй, в чем дело?

Повинуясь внезапному порыву, Клара открыла бардачок. И вместе с содержимым, которое посыпалось из переполненного отделения, нашла ответ на вопрос, кто же такой Хендрик – безобидный сумасшедший или опасный психопат. Потому что между презервативами, наручниками и латексными перчатками блеснули длинный зубчатый нож и рукоятка 9-миллиметрового огнестрельного оружия.

33

– Остановись! – закричала Клара, направив оружие Хендрику в грудь. Она еще никогда не стреляла из пистолета, но с расстояния двадцати сантиметров вряд ли промахнется по объемной цели за рулем.

– Ты пьяная?

– Я сказала…

– Да, да. Я не глухой.

Хендрик ударил по тормозам, это привело к тому, что машину занесло на свежеприпорошенной дороге.

– Стой!

– Не получается.

Наконец машина остановилась – немного криво, развернувшись носом к велосипедной дорожке, к которой примыкал лес, откуда Клара только что выбралась.

Из огня да в полымя.

– Только спокойно, о'кей? – Хотя Клара угрожала ему оружием, Хендрик не терял спокойствия. Ей даже казалось, что это его развлекало. И он ухмылялся под своей бородой.

Она хотела заставить его снять бороду и показать свое настоящее лицо, но в принципе ей было все равно. Клара никогда его больше не увидит. Если ей только удастся выйти живой из машины.

Или, еще лучше…

– Выходи!

– Что?

– Вылезай из машины.

– Ты хочешь угнать мой «хюндай»?

– Одолжить. Я оставлю его на станции Хеерштрассе. Отсюда всего десять минут пешком.

– Слушай, я не знаю, что ты курила, но не хочу тащиться по этой снежной каше только потому, что ты тронулась умом.

– Выходи!

Она буквально прижала пистолет ему к груди. Что было ошибкой.

Со скоростью, которой она не ожидала от такого массивного мужчины, он вскинул руку вверх, так что Клара пистолетом ударила саму себя по носу. Тут же, как из открывшегося крана, из носа хлынула кровь. Ослепнув от боли, она выпустила пистолет из руки, даже не успев подумать о том, чтобы согнуть палец, и слава богу, с учетом того факта, что дуло только что было направлено на ее собственный подбородок.

С задержкой во времени Клара почувствовала, как где-то за глазами взорвалась маленькая бомбочка, и боль взрывной волной начала прокладывать свой путь изнутри наружу. Превращаясь из ослепляющего жжения в голове в пронзительный крик, который вырвался у нее изо рта; в то же время Клара чувствовала, как двигается ее рука. Словно подхваченная невидимой силой, ее правая кисть, которой она хотела остановить кровотечение, поднеся к носу, поднялась. Затем она услышала клацанье, и Хендрик окончательно ее нейтрализовал, приковав наручником за правое запястье к поручню над пассажирской дверью.

– Что за дерьмо! – заорал он на Клару, а она не могла открыть глаза от боли и чувствовала только привкус крови. – Зачем тебе это было нужно? Почему ты не могла просто спокойно посидеть?

Его голос изменился. Чем громче и яростнее он становился, тем выше и моложе звучал, почти как у юноши.

– Я этого не хотел, понимаешь? Я просто хотел домой. А не проблем. И теперь это. Вот дерьмо.

Клара слышала его растущее отчаяние. Слышала звук дворников, словно вхолостую царапающих по ветровому стеклу, слышала свой внутренний голос, который говорил ей, что она все-таки сумела найти способ уйти из жизни, не прикладывая к этому рук, потому что сумасшедший в костюме Санты сделает это за нее. Но все равно она взмолилась:

– Пожалуйста, отпусти меня.

– Черт, раньше надо было думать. Этого я уже не могу сделать.

– Почему, я никому про тебя не скажу.

Я даже не знаю, как ты выглядишь.

– И я должен тебе поверить? Черт, у меня же условный срок. Ты побежишь в полицию, и меня упекут за решетку. Нет, нет, нет…

Клара, которая прижала левое предплечье к кровоточащему носу, будто собиралась чихнуть, осторожно помотала головой:

– Я даже не знаю, как ты выглядишь. Пожалуйста, отвяжи меня и отпусти. Я просто хотела выйти из машины.

– Твою мать!

С криком отчаяния он распахнул дверь машины, и в салоне зажегся свет. В этой части Тойфельсзеешоссе было темно, никаких домов или фонарей, и, конечно, никто не ехал им навстречу и не обгонял их. Широкая улица вела к озерам, санным спускам и смотровым площадкам; если зимой здесь и появлялись отдыхающие, то только в дневное время.

Возможно, только за исключением тех, кто захочет ночью спрыгнуть со скалы, но даже в этом случае они поедут на электричке и пройдут последний путь пешком.

Клара дрожала. Холод, как голодный зверь, вгрызался в салон машины с выключенным мотором, при этом Хендрик сразу закрыл свою дверь.

Условный срок?

Хотя доказательств в виде костюма, оружия и наручников было и так достаточно, теперь она услышала это и от него самого. Она сидела в машине преступника. Прикованная и раненая.

Когда Клара в предыдущие дни визуализировала последние часы перед своей смертью, это было состояние, в котором она сейчас находилась: зависимая, бессильная, истекающая кровью. И именно такой беспомощности она хотела избежать.

Несколько лет назад она слушала подкаст, который был посвящен нелепостям, связанным со смертью. Ведущие смеялись над тем, что в Великобритании вплоть до пятидесятых годов прошлого века неудавшаяся попытка самоубийства каралась смертью. «В итоге несчастный получал именно то, чего хотел!» – прокомментировал один из ведущих, а Клара уже тогда знала, что он ошибался. Потому что это абсолютно разные вещи – уйти из жизни самостоятельно или от рук палача. Но для самостоятельных действий было уже поздно. Убегая от двух смертельных опасностей, она угодила в сети третьей.

В смешной попытке освободиться она подергала наручник, который держался так же крепко, как и поручень над пассажирской дверью. Как же быстро ему удалось приковать ее! Без сомнений, у него был опыт.

Опыт убийства…

Она вздрогнула, когда пассажирская дверь открылась и Хендрик оказался рядом с ней. Держась за крышу машины, он наклонился к ней.

Как проститутка на Курфюрстенштрассе, которая охмуряет клиента, – подумала Клара.

– Вот что получается, когда пытаешься помочь, – ругался он.

В его руках блеснуло оружие, которое он у нее отобрал – подсветка салона отражалась в стволе – и которым теперь размахивал у нее перед носом.

– Черт, я этого не хотел.

– Тогда отпусти меня! – снова взмолилась она. – Пожалуйста.

Хендрик сделал движение рукой, будто собирался влепить ей пощечину. Клара отвернулась, и ее взгляд случайно упал на приборную панель, которая походила на панель ее «мини» в одном пункте.

Отсутствие ключа.

Как и в ее машине, Хендрику не нужно было вставлять и поворачивать ключ зажигания. Нужно было лишь нажать на кнопку СТАРТ рядом с коробкой передач, и мотор заведется, при условии, что электронный «умный ключ» находится внутри машины. Или на теле водителя, когда он касается автомобиля!

Недолго думая, Клара притянула левую ногу и просунула ее в пространство для ног со стороны водителя. К счастью, машина была такой крошечной, что она могла достать ногой до педали тормоза. Это было необходимо, чтобы активировать зажигание нажатием на кнопку. И до того, как Хендрик успел среагировать и убрать руку с крыши машины, контакт между бортовой электроникой и радиопередатчиком на его теле был установлен, мотор действительно завелся. Волна эйфории, вызванная этим маленьким успехом, придала Кларе новых сил, и она, все еще прикованная правой рукой к поручню над головой, перенесла ногу с тормоза на газ. Машина дернулась вперед, чуть прихватив с собой Хендрика. Автомобиль затрясло, словно по булыжной мостовой, но по крикам Хендрика Клара поняла, что переехала ему ступни.

В реве мотора она услышала, как что-то ударилось изнутри о ветровое стекло и по приборной панели скатилось под ноги. Почти одновременно встречный ветер захлопнул открытую Хендриком дверь, но не достаточно плотно.

Плевать.

Ей нужно было только отъехать на приличное расстояние от этого сумасшедшего.

С пробуксовывающими задними колесами, держась левой рукой за руль, она гнала ревущую машину вперед через метель. Пятьдесят, сто, двести метров, пока…

О боже! Нет!

Мотор заглох, и, если бы раздался хлопок, Клара решила бы, что он взорвался от перегрузки. А так она поняла, что просто ошиблась и лишилась своего последнего шанса.

Она лихорадочно начала нажимать на стартовую кнопку. Снова и снова. Тщетно.

Мотор заглох и больше не заводился. Только фары и приборная панель светились.

Это конец…

Она надеялась, что заведенная машина уже не остановится. Но, видимо, система распознала, что ключ больше не находился в салоне. Или – что было вероятнее – Хендрик сумел воспользоваться своим смарт-ключом как пультом управления и активировать противоугонную систему.

Как бы то ни было, она все еще находилась в ловушке. Не в состоянии продвинуться ни на метр.

Клара посмотрела в зеркало заднего вида, затем обернулась в поисках Хендрика.

Он медленно приближался к машине, и Кларе хотелось кричать, настолько дикий и жуткий вид открывался ей в красном свете задних фар: Санта-Клаус, хромающий по обледеневшей дороге под мокрым снегом, с пистолетом в руке. Выкрикиваемые им ругательства и проклятья полностью растворялись в шуме, который создавала метель снаружи и страх в душе Клары.

В отчаянии Клара осмотрела салон «хюндая». И обнаружила предмет, который до этого ударился о лобовое стекло и теперь лежал всего в нескольких сантиметрах от нее. Видимо, он выпал у Хендрика из руки – гарантированно против его воли. Этим металлическим объектом была связка с двумя крохотными ключиками, которые – если Клара в приступе паники с искаженным восприятием еще не совсем ошибалась – могли подойти к ее наручникам. Правда, связка лежала между обивкой и пластмассовой отделкой, на направляющей, которая служит для регулирования положения сиденья. Клара могла коснуться ее, как и старой засохшей картошки и монеты, которые тоже когда-то упали туда. Но ей была нужна проволока, маленькая палочка или, черт возьми, обе руки, чтобы как-то подцепить ключи от наручников. К тому же Хендрик был совсем близко. Он вот-вот откроет водительскую дверь, снова сядет за руль и изобьет ее до полусмерти. Или сделает с ней что похуже – теперь, когда она ранила его и пыталась сбежать.

И все равно она попробовала невозможное. Просунула руку как можно глубже, между обивкой и…

Господи, пожалуйста, помоги мне…

Кончиками пальцев она коснулась ключей, протолкнула их на несколько сантиметров вперед, в пространство для ног. Клара чувствовала запах собственного страха, пота, который пропитал ее одежду; она снова подняла голову, посмотрела назад и увидела Хендрика – ему оставалось максимум десять метров. Слишком мало времени, чтобы достать ключи, засунуть их левой рукой в замок, повернуть, освободиться, выскочить из машины и убежать.

Но так как у нее не было выбора, она попыталась еще раз. Нагнулась вперед, со всей силы рванулась запястьем, повисла на нем всем весом, почувствовала, как под наручником порвалась кожа – в самом нежном месте, на артерии, которую она никогда не решилась бы разрезать (уже потому, что хотела избавить нашедшего ее тело от вида крови), – и, наконец, поймала бородку ключа мизинцем и безымянным пальцами. Она снова обернулась, уверенная, что увидит Хендрика в паре метров от машины. Но ошиблась. К ее большому удивлению, позади была только темная улица.

Хендрик – или как бы на самом деле ни звали этого осужденного преступника, который приковал ее наручником в своей машине, – исчез.

Клара посмотрела направо в жутком ожидании увидеть его стоящим рядом с пассажирской дверью, но и там было пусто. Ничего. Кроме елей на опушке леса с окоченевшими на морозе ветвями, с которых сильный ветер срывал снег.

Тут она почувствовала позади какое-то движение. Парень просто споткнулся?

Какого черта?

Клара забыла открыть рот, чтобы закричать, потому что ее мозг был слишком занят вопросом, как это возможно, что тень Хендрика вдруг стала намного длиннее и тоньше и почему он снял шапку и махал ею Кларе. Она не могла закричать и тогда, когда получила ответ на все эти вопросы. Потому что мужчина, который из ниоткуда возник рядом с машиной и с дьявольской ухмылкой размахивал шапкой Санты, как трофеем, был не Хендрик.

– Я тебя нашел, гребаная шлюха! – поприветствовал он ее.

Клара перепугалась. Она хотела достать телефон, но во время ее ерзанья на сиденье тот скатился под ноги. В ужасе она увидела, что экран был темным, очевидно, связь с Джулсом прервалась. Она потеряла контакт с ним – и вероятно, уже навсегда, как и с Хендриком, который просто исчез.

Единственный мужчина, с кем ей придется провести последние часы своей жизни, – это монстр, который через боковое окно прижимал ей к голове пистолет, видимо, отобранный у Хендрика: Мартин.

При этом ее муж, брызжа слюной, выкрикнул ей в лицо угрозу, полное значение которой она в этот момент еще не понимала:

– Вот ты и доигралась, Клара. Я отвезу тебя в загон, мразь!