Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 346 страниц)

Глава 32

Фели

Шок был внезапным, как удар при автокатастрофе. Фели это видела. Буквально слышала его внутренний крик, хотя профессор Андре Клопшток тут же взял себя в руки.

Только тень под глазами осталась. И ксеноновая улыбка, с которой он встретил ее у себя в кабинете, сияла уже не на тысячу ватт. Как еще пять минут назад.

– Фрау Хайльман, как я рад вас видеть, – поприветствовал Клопшток Фели, которая не могла припомнить, чтобы они беседовали с психиатром, разве что обменивались мимолетными кивками, когда случайно пересекались на каком-нибудь конгрессе.

Он уже ждал ее на пороге своего углового кабинета, выходящего на Кранцлер Эк, и так сильно пожал ей руку, словно когда-то они были близкими друзьями, но потом, к сожалению, потеряли друг друга из виду.

– Что привело вас ко мне?

– У меня лишь один короткий вопрос, я не хочу вам мешать, – пообещала она и, по приглашению врача, села на стул с абсурдно высокой спинкой, прямо напротив письменного стола, за которым расположился Клопшток. Штучное изделие на заказ, подумала Фели, как и одежда – простой, но идеально сидящий однобортный костюм синего цвета с жилеткой.

– Вы нисколько мне не мешаете, дорогая коллега, – просюсюкал психиатр, поправляя на столе фоторамку. С портретом молодой темноволосой красавицы.

Фели смутно припоминала статью в бульварной прессе, где сообщалось о «скандале»: несколько месяцев назад Клопшток оставил беременную жену из-за румынской фотомодели на двадцать лет моложе его.

– Буду рад помочь вам, фрау Хайльман. – Разговор начался на удивление непринужденно, возможно, Клопшток неправильно понял улыбку Фели. Когда она села напротив и впервые рассмотрела его вблизи, в голову пришла житейская мудрость ее мамы: «Остерегайся мужчин с собачьими лицами. Они виляют хвостом лишь пока не вскочат на тебя».

А у профессора Андре Клопштока то самое выражение лица, от которого предостерегали Фели: опущенные уголки рта, как у бассета, морщины на лбу, как у таксы, и грустные темные глаза бигля, с которыми он мог навязать пациенту любое дополнительное лечение, какое хотел. Нужно отдать должное Клопштоку, что его атлетическая фигура ни в чем не уступала натренированному телу добермана.

– Так о чем идет речь? – спросил он.

Фели сразу перешла к сути вопроса и показала ему распечатку изображения с камеры видеонаблюдения.

– Вот об этом мужчине.

– Боно?

– Значит, вы его знаете?

– Не самый лучший снимок, но, без сомнения, это он.

– Пациент?

– Вы же знаете, я не могу вам этого сказать.

Да. Она знала. И не ожидала, что будет просто. Честно говоря, она даже не рассчитывала, что Клопшток вообще примет ее, когда вышла из лифта на четвертом этаже его клиники.

Зона ресепшен больше напоминала лобби пятизвездочного отеля, чем медицинского учреждения. За стойкой ждала помощница в форме пажа, которая сразу предложила Фели капучино и стакан воды, пока та будет заполнять анкету на айпаде. К счастью, Фели быстро объяснила, что она не пациентка, а коллега. И действительно, не прошло и обещанных пяти минут, как ее пропустили к руководителю клиники.

– Мне сказали, он ваш шофер.

Эту информацию Фели получила от Ливио, жулика, который в качестве извинения за попытку стащить сотовый высадил ее здесь на Кудамм[52] 52
  Сокращение от Курфюрстендамм – знаменитый бульвар Берлина.


[Закрыть].

– Я думаю, он возит его из клиники в клинику, – поведал он ей. – Раз в неделю я прихожу на лечение. Если Клопшток находился в практике, тип всегда ждал внизу в машине.

– Можно узнать, чего вы хотите от Боно? – спросил психотерапевт у Фели.

– Значит, Боно, да? Это его имя или фамилия?

– Ни то ни другое, просто я так его называю. Честно говоря, даже не знаю его настоящего имени.

– Тогда он вряд ли ваш пациент, – сделала вывод Фели. – Только если…

Боно!

В голове у Фели сформировалась мысль, которую она произнесла вслух:

– Он возит вас по городу, а вы за это лечите его бесплатно, верно?

Никаких денег, никаких медицинских карт.

Многие успешные врачи имели подобных пациентов, которых лечили безвозмездно. Большинство для очистки совести. Клопшток же, видимо, заключил с худощавым таксистом сделку, что было очень на него похоже. На вопрос одного популярного медицинского журнала «Самая сильная сторона вашей личности?» – он ответил: «Там, где другие видят проблемы, я вижу возможность заработать».

Большую часть дохода обеспечивало ему не лечение живых людей, а его лаборатория. Он проводил анализы крови, волос и прочих носителей ДНК на возбудителей болезней, а также наличие наркотиков и алкоголя. У Клопштока был даже патент на спорные анонимные тесты на ВИЧ, гепатит и отцовство.

– Вы заключили с Боно взаимную сделку?

– Это я тоже оставлю без комментариев, дорогая коллега. Но что так подогрело ваш интерес к этому парню?

– Речь идет о Матсе Крюгере.

Клопшток с уважением закивал.

– Настоящий умница. Давно о нем ничего не слышал. Разве он сейчас работает и живет не в Бразилии?

– В Аргентине. В настоящий момент он находится в самолете, на пути из Буэнос-Айреса в Берлин.

И тут это случилось. Поворот. Переломный момент разговора, когда Клопшток потерял самоуверенность.

– Его дочь в большой опасности, – сказала Фели, и Клопшток быстро заморгал.

– Что случилось?

– А вот это я не могу вам сказать. Но думаю, мужчина на фото с этим как-то связан.

Фели постучала пальцем по распечатке, которую Клопшток отодвинул от себя. Психиатр встал и подошел к окну. Нервно потеребил шнур на жалюзи. Его лицо было белым, как лепной потолок. Лишь под глазами легла тень.

– Где мне найти Боно? – спросила Фели.

– Я не знаю.

– Но вы знаете что-то другое, я права?

Он повернулся к ней. Открыл рот. Едва заметно кивнул, на лице мелькнуло еще одно «микровыражение», которое Фели все равно уловила.

– Что это? Господин Клопшток, пожалуйста. Я не склонна драматизировать, но, если правильно поняла Матса, речь может идти о жизни и смерти.

Фели услышала, как заурчал ее желудок, хотя голода она не чувствовала. Она волновалась не меньше психиатра.

Клопшток вернулся к письменному столу, наклонился к офисной мини-АТС, и у Фели мелькнула надежда, что он попросит сотрудницу на ресепшен все-таки принести имеющуюся папку с медицинскими данными. Но вместо этого он сказал:

– Фрау Лист? Можете пригласить ко мне следующего пациента, фрау доктор Хайльман, к сожалению, уже уходит.

Глава 33

– Минуточку… – Фели поднялась и хотела запротестовать.

Клопшток продолжал удерживать кнопку на переговорном устройстве и спросил с фальшивой любез ностью:

– Разрешите вызвать для вас такси, фрау Хайльман?

Фели чуть было не подавилась и закашлялась от злости.

– Знаете что? Я уже до знакомства терпеть вас не могла. Спасибо, что теперь у меня есть веская причина для этого.

Уверенным шагом она покинула кабинет и попыталась хлопнуть дверью, но помешал автоматический доводчик, который обеспечивал мягкое закрывание двери.

И что теперь?

Фели глубоко вдохнула, приветливо кивнула на прощание женщине на ресепшен – она не виновата в ужасном поведении своего шефа – и зашагала обратно к лифту, не зная, что теперь предпринять.

Неправильно.

В принципе, она точно знала, что должна сейчас сделать, но именно этого и боялась. Как отреагирует Матс, если она сообщит ему, что, по всей видимости, существует какая-то связь между Клопштоком и таксистом по кличке Боно, но она не знает, как помочь Неле?

Ее телефон зазвонил, когда она нажимала на кнопку вызова лифта.

Янек!

Фели хотела сбросить вызов, но промахнулась и ответила на звонок.

– Где ты пропадаешь, дорогая?

Нежное обращение в конце вопроса не смогло скрыть напряжения. Ее жених был заметно раздражен, и Фели хорошо это понимала. Вероятно, он долго и безуспешно искал рациональное объяснение, почему за несколько часов до церемонии не может дозвониться ни на сотовый, ни на стационарный телефон своей без-пяти-минут-жены. Ее не было дома, где она должна краситься, завивать или сушить волосы; возможно, с бокалом шампанского в руке – выражая таким способом радость, которая с каждым вдохом все сильнее ее наполняла.

Она не отвечала на его сообщения и звонки и к тому же подошла к телефону в самый неудобный момент.

Взбудораженная, сбитая с толку и растерянная.

– Я у одного коллеги на Кудамм, – сказала она, и не солгала. Затем нажала еще раз на кнопку вызова лифта, потому что тот даже не шелохнулся.

– Где ты? – ошарашенно спросил Янек, словно Фели призналась, что спонтанно улетела в Австралию. – Ты что, еще работаешь?

– Нет, – ответила она и заставила себя сдержаться. Она запросто могла пойти в контратаку и спросить его, неужели в браке подобные привилегии распространяются только на мужчину. Все-таки это он поехал сегодня в офис, а не она. Но ответным упреком она лишь спроецирует на него свой гнев, который вообще-то предназначался ей самой и всей этой ситуации. В порыве импульсивного желания помочь она впряглась в повозку человека, с которым не хотела больше иметь ничего общего. После смерти жены Матс уже использовал ее. Зная, что она любила его и хотела намного больше, чем проведенная вместе ночь, он просто утешился с нею. А как только Неле выяснила это и разорвала отношения с отцом, он снова ее бросил. Сильный мужчина не только остался бы с женой в последние минуты. Он дал бы шанс будущему и попытался построить новую жизнь, в которой, возможно, и Фели нашлось бы место. Но Матс сбежал и оставил ее.

– С дочерью Матса Крюгера случилось что-то плохое, – ответила Фели своему жениху, решив, что не хочет отравлять этот важный день ложью. – Скоро встретимся дома, хорошо? Тогда я тебе все объясню.

Насколько смогу.

– Хм, – буркнул Янек в трубку, и Фели спросила себя, слушал ли он ее вообще после имени Матс Крюгер.

– Полчаса, и я буду дома, – пообещала она и положила трубку со словами «Я люблю тебя», потому что Янек больше ничего не сказал.

Прямо то, что нужно перед большим праздником, – саркастично подумала она и посмотрела на часы. До ЗАГСа оставалось ровно двести минут.

Фух.

Сейчас она сердилась на себя за то, что отпустила Ливио с его раздолбанным «рено» после того, как он высадил ее здесь, на углу Кудамм и Майнекштрассе. Сейчас ей нужно было придумать, как добраться до дому без машины. Наверное, на метро быстрее, чем на такси.

Пинг!

Двери лифта открылись, но Фели не вошла в кабину. В ту самую секунду, когда прозвучал сигнал, она поняла, какую ошибку совершила.

Только что, в кабинете Клопштока.

Она развернулась и побежала назад к ресепшен.

– Я передумала, – сказала она красавице за стойкой.

Клопшток!

Он протянул ей руку, а она отмахнулась. Резко, разозлившись на воображаемый отказ.

– Знаете, я сегодня выхожу замуж и мне еще ходить от Понтия к Пилату.

На самом деле это был вовсе не отказ, а предложение: «Разрешите вызвать для вас такси?»

– И господин профессор сказал, что может посоветовать мне надежного водителя.

Женщина на ресепшен поморщилась.

– Он должен был забрать профессора рано утром из дома, но не появился.

– Это правда? – Фели почувствовала, как от волнения кровь прилила к щекам. Это говорило о том, что она не ошиблась. Странно только, почему Клопшток выразился в такой завуалированной форме. И какое из ее высказываний заставило его занервничать, возможно, даже напугало.

– Вы не могли бы все равно попробовать позвонить водителю? – попросила Фели.

Сотрудница без комментариев достала засаленную визитку и взяла телефонную трубку.

– Посмотрим. Может, Франц сейчас доступен.

Глава 34

Франц

Телефон в кармане брюк завибрировал, но у него сейчас не было времени. В худшем случае это звонило контактное лицо, чтобы узнать о состоянии дел. Но что ему сказать?

«Мне очень жаль, тут возникла небольшая суматоха. Пока я спроваживал одного охранника, пускающего от похоти слюни, беременная сбежала прямо во время схваток».

– Твою мать!

Крик Франца пронзительным эхом отозвался в пустом хлеву.

Зачем он только отвязал ее? Многие коровы даже сегодня проводят всю жизнь на привязи. Но он снова расчувствовался. Хотел облегчить ей роды.

И вот что из этого вышло. Что ему сейчас делать? Выбежать наружу и прочесать окрестности? Наверняка в стенах где-то есть дыры, возможно, она выбралась через одну из них.

А может, просто спряталась в соседнем стойле? Под сеном. И до крови кусает руку, чтобы не выдать себя криком?

Франц читал, что церковь сайентологии запрещает женщинам кричать во время родов. Значит, тихие роды возможны, и если Неле до смерти напугана, то в состоянии сделать немыслимое. Человеческое тело загадка и способно на гораздо большее, чем многие могут себе представить.

Вот черт!

– Неле?

Франц больше не хотел звать ее по имени, ему хотелось плакать – как до этого, когда он вдруг осознал все значение и последствия своей затеи. И долго сдерживать слезы у него не получится. Он и так был плаксивым, все это его слишком впечатлило. Франц много на себя взял, хотя это было неизбежно, и для такой важной задачи не нашлось никого другого. Просто он был не тем человеком.

Да, проклятье, абсолютно точно, он не тот человек.

Только он мог умудриться потерять голую, физически ограниченную заложницу, которая словно в воздухе растворилась.

Правда, не совсем так. Кое-какие следы имелись, но он не следопыт и к тому же не был уверен, не его ли это собственные отпечатки в пыли.

Все-таки до сегодняшнего дня он уже несколько раз приходил в этот полуразрушенный сарай. В первый раз на разведку, потом – чтобы обустроить место для родов Неле.

А вот этот отпечаток…

Франц опустился на колени на бетонный пол, и в носу защекотало от старого, сохранившегося все эти годы запаха сена и навоза.

Да, это были отпечатки босых пальцев. И пятки. Он отчетливо это видел.

А вот, через двадцать сантиметров, следующая нога. К тому же он обнаружил тонкий влажный след. Кровь или моча?

Возможно, у меня все-таки есть скрытый талант к следопытству? – подумал Франц.

В любом случае, теперь он знал примерное направление, в котором скрылась Неле.

Он поднялся и попытался вспомнить, был ли на другом конце хлева выход. Но если схема, которую он набросал во время подготовки и которая теперь всплыла у него перед глазами, соответствовала действительности, там ничего не было.

Кроме спуска в старый подвал для падшего скота. Туда, где раньше временно хранили сдохших животных.

И именно его, решил Франц, он и проверит в первую очередь.

Глава 35

Ливио

Девяносто три евро и двадцать четыре цента.

Неплохо, но у Ливио бывал улов и побогаче.

От кредитных карт Фели толку мало. Возможно, за паспорт удастся получить пару купюр у ЛАГЕСО[53] 53
  Земельное ведомство по делам здравоохранения и социального обеспечения, центр регистрации беженцев.


[Закрыть], где встречались контрабандисты, которые хотели достать для беженцев новые документы.

Правда, на своем биометрическом фото Фелиситас Хайльман выглядела слишком по-немецки, это будет сложно.

Ливио еще раз проверил все отделения портмоне, которое стащил у нее в машине. Когда она выходила и было проще простого вынуть кошелек из кармана. Намного проще, чем украсть сотовый – пришлось применить всю свою ловкость и искусство отвлечения внимания. С учетом того, что давно уже не занимался карманными кражами, он был в неплохой форме.

Ливио разгладил купюры и сунул их в задний карман брюк.

Почти сотня евро – неплохой дополнительный заработок, если подумать, что он ничего такого не планировал. И в любом случае лучше, чем сотовый, за который он никогда бы столько не получил.

Он вытряс из кошелька все кредитки, бонусные и страховые карточки на пассажирское сиденье своего автомобиля. Напоследок развернул белый листок бумаги, который вначале принял за чек.

А это оказалось приглашение. На бракосочетание в ЗАГСе.

Он взглянул на дату.

Черт!

Это же сегодня!

– Старушка выходит замуж, – сказал он самому себе и посмотрел в зеркало заднего вида, в котором еще хорошо просматривалось здание врачебной практики.

Он взял паспорт Фели. Сравнил с фотографией на приглашении, потом с лицом в зеркале заднего вида, но Фели была слишком далеко и с трудом узнаваема. В этот самый момент Фелиситас Хайльман, прижимая телефон к уху, вышла из дверей на тротуар и беспомощно огляделась по сторонам. Потом направилась в сторону Мемориальной церкви и исчезла из его поля зрения.

Не догадываясь, что через два часа ее и высокомерного типа на приглашении ожидает неприятный сюрприз.

Ливио не был уверен, но сомневался, что в Германии можно пожениться без паспорта.

Глава 36

Матс

– Все, с меня хватит, – услышал Матс голос Фели. Она тяжело дышала и, судя по уличному шуму на заднем плане, переходила перекресток. – Я прекращаю все это.

Это была уже вторая женщина после Кайи, которая хотела прекратить с ним общение. Последний спасательный трос, который грозил оборваться.

Причем Кайя не сказала ему до этого ни слова. Его бывшая пациентка молча встала и переключилась в режим автоматизма. Без зрительного контакта, с застывшим словно маска лицом, она, как робот, покинула скай-сьют. Типичный симптом тяжелейших душевных травм, что было вполне объяснимо: показав то видео, Матс словно бросил в нее психическую ручную гранату. Если даже он сам был ошарашен, как пленка должна была повлиять на Кайю?

Поцелуй, искреннее объятие, эта интимная связь – по какой причине она вернулась к своему обидчику? Неужели Кайя уже тогда страдала от когнитивного искажения?

Маловероятно.

Ситуация, в которой она оказалась, была слишком непродолжительной для возникновения эмоциональной связи между жертвой и преступником, известной как «стокгольмский синдром». Вероятно, Матс никогда не узнает ответа, потому что даже если переживет эту ночь, то из-за своих манипуляций все равно потеряет лицензию на медицинскую деятельность и никогда больше не сможет работать психотерапевтом. Тем более с Кайей Клауссен.

– Я кладу трубку, – сказала Фели.

– Нет, пожалуйста, не делай этого! – Матс открыл кран в ванной комнате, куда пришел, так как чувствовал, что его в любой момент вырвет. Встроенные в зеркало лампочки излучали тусклый, матовый свет, из-за чего Матс выглядел не таким разбитым, каким себя чувствовал.

– Пожалуйста, Матс! – простонала Фели. – Я достала для тебя номер телефона и даже адрес мужчины, который, по всей вероятности, как-то связан с исчезновением твоей дочери. Помощница врача, которая дала мне визитку водителя Клопштока, сказала, что Франц Уландт не вышел сегодня на работу. Чего ты еще хочешь? Позвони в полицию, и пусть этим занимаются профессионалы.

– Не могу. Пока не буду на сто процентов уверен, где Неле.

Матс подставил левую руку под струю воды, чтобы охладиться. Затем выдернул пачку косметических салфеток из металлического дозатора, вытер пот с лица и поплелся обратно в гостиную.

– Ты помнишь Кайю Клауссен? Школьницу, чье самоубийство ты предотвратила?

– Ты это сделал, я просто перевела ее на тебя, Матс. Что с ней?

– Она стюардесса на борту самолета, где я сейчас нахожусь.

– Глупости.

– Нет. И это не совпадение. Он или они – я исхожу из того, что преступников несколько, – каким-то образом включили видео Фабера в бортовую кинопрограмму.

– Видео Фабера? – растерянно переспросила Фели.

– Запись, на которой психопат насилует Кайю. Обнародование видео подтолкнуло Кайю к тому, что она спланировала собственную бойню.

– О’кей. Я помню это, но не знала, что видео так называется.

Матс взял пульт управления и включил канал 13/10. Еще три нажатия – и вот он уже на последней минуте видео. За несколько секунд до необъяснимого поцелуя.

– Девять месяцев Кайю считали в школе настоящим героем: она пожертвовала собой, чтобы другие могли спастись. Пока ее бывший друг, Йоханнес Фабер, не распространил видео среди своих друзей. Кайя достала оружие и пришла в школу с целью убить его. И всех остальных, кто посмотрел видео и издевался над ней.

– Да, да, я все это знаю, – нетерпеливо проговорила Фели. – Но я не понимаю, как это связано с Неле.

– Я должен показать Кайе видео Фабера, – признался Матс, утаив, что он давно уже это сделал.

– Зачем?

– Я должен спровоцировать ее. Реактивировать аутоагрессивные мысли Кайи. Подтолкнуть ее к тому, чтобы она убила себя и всех остальных на борту самолета.

Фели задохнулась.

– Это шутка!

– Нет.

– Это неправда, это…

– Правда, – перебил он ее. – Таковы условия шантажиста. Неле умрет, если я не спровоцирую крушение самолета. Понимаешь, почему ты моя последняя надежда? Мне недостаточно одного имени преступника. Я должен знать, где он удерживает Неле!

Матс уже сто раз все обдумал.

Если полиция подключится раньше, то его объявят жертвой шантажа, которая угрожает безопасности самолета. Экипаж не станет рисковать. Матса тут же изолируют и, возможно, даже ограничат свободу. В настоящий момент существовал еще слишком высокий риск, что шантажист узнает об этом и убьет Неле до того, как его обнаружат полицейские.

Матс поставил видео на паузу – на кадре с напольными плитками в душе, где прятался Йоханнес Фабер.

– Фели? – спросил он, потому что не слышал больше ее голоса. Только фоновый шум говорил о том, что связь не прервалась.

– Ты дерьмо, – наконец прохрипела она.

– Да, – согласился он.

– Ты знаешь, что со мной творишь?

– С тобой? – Он думал, она говорит о Кайе, но, конечно, он требовал от нее невероятного.

– Я знаю, сегодня у тебя свадьба. Но, Фели, пожалуйста…

– Да плевать на свадьбу! – крикнула она в трубку. – На кону человеческие жизни. Господи, сотни жизней. И ты посвятил меня в это. Сейчас я уже не могу сделать вид, что ничего не знаю. Теперь я должна подключить полицию.

Матс застонал, ему захотелось ударить кулаком, сжимающим пульт управления, по плазменному экрану.

– Нет, ради всего святого, не делай этого. Ты убьешь Неле.

– О, Матс. Для тебя твоя дочь, конечно, дороже всего на свете, я понимаю. А для меня? Что, если я не найду Неле? Я не могу помочь тебе спасти одну-единственную жизнь, чтобы в конце ты все равно пожертвовал целым самолетом, полным людей, если мы ее не найдем.

У Матса закружилась голова. Разговор грозил вот-вот оборваться.

– Но ты же этого и не делаешь, Фели. Послушай. Я клянусь, что буду держаться подальше от Кайи. Не подчинюсь требованиям шантажиста. Никто в самолете не пострадает.

– И я должна тебе поверить?

– Да, – лгал он дальше. – Поверь мне. Я не массовый убийца.

Еще какой. И к тому же коварный подлый лжец.

Фели колебалась. Уличный шум на заднем плане исчез. Возможно, она села в такси или вошла в подъезд. Господи, он бы все сейчас отдал, чтобы очутиться перед ней, взять за руку и лично объяснить ей, что стоит на кону.

– Я не знаю, – сказала она. – Если ты лжешь и я сейчас никуда не сообщу, потом мне придется жить с чувством вины, на моей совести окажутся сотни душ.

– Я не лгу, Фели. Послушай, мы будем в воздухе еще более шести часов. Если ты сейчас проинформируешь полицию, экипаж самолета будет предупрежден, и преступники узнают, что их план сорвался. И они тут же убьют Неле. Ее и ребенка.

– Мы ничего не скажем о тебе и самолете. Просто, что пропала беременная. И я дам наводку на Уландта.

– Да, об этом и я уже думал. Но ты можешь мне гарантировать, что шантажист ничего не узнает о расследовании?

– Возможно, он уже знает обо мне? – предположила Фели.

– Да, возможно. Но ты не официальная угроза. Чего бы эти сумасшедшие от меня ни хотели, речь должна идти о чем-то очень значительном. Что не должно стать достоянием общественности. А именно это и случится, как только я подключу полицию. Я боюсь, что еще слишком рано. Пожалуйста, Фели, я тебя умоляю. Дай мне немного времени. Выясни, куда этот Франц Уландт увез мою дочь, и потом – клянусь – мы сообщим в полицию, и ужас закончится, о’кей?

Фели замолчала, и Матсу казалось, что в трубке отражались монотонные звуки и шумы самолета. Матс чувствовал себя как в воздушном канале. Вокруг него все шуршало и шелестело. Наконец Фели произнесла:

– Как я уже сказала, ты дерьмо, Матс.

Потом положила трубку, не сообщив, послушает ли его или наберет 110.

Матс уронил телефон и закрыл лицо руками.

О господи, что я делаю? Как мне быть?

Он вытер слезы, затем поискал пульт управления, чтобы убрать чертов кадр с экрана. И краем глаза заметил это.

Из-за головной боли, продолжавшей стучать за глазницами, тошноты и свинцовой тяжести, которая его парализовала, прошло какое-то время, прежде чем Матс понял, что́ вообще видит там.

На мониторе.

В кадре.

В нижнем углу, в душевой женской раздевалки.

На потертой плитке.

Эта крошечная, едва заметная деталь. Запечатленная лишь потому, что Матс остановил видео именно в эту секунду.

Это то, что я думаю? – спрашивал он себя и жалел, что не может увеличить картинку или хотя бы распечатать изображение.

Матс подошел ближе к экрану и сделал роковую ошибку. В надежде лучше визуализировать деталь, он попытался прокрутить видеофайл, используя функцию сенсорного экрана, – и потерял кадр.

Программа воспроизведения была слишком «крупномоторной», и минимальный шаг перемотки был пять секунд. Ему была нужна чертова функция замедленного показа!

Проклятье!

Как он ни старался, видео никак не хотело останавливаться на том кадре, который он должен был изучить, чтобы подтвердить свое подозрение. И все равно Матс был уверен, что не ошибся.

Он видел это, даже если оно было крошечного размера. То самое «нечто», что представляло психологическую травму Кайи в абсолютно новом свете.

Даже если в данный момент Матс не мог объяснить свою уверенность, он доверял интуиции и чувствовал, что похитители его дочери допустили чертовски большую ошибку.