Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 114 (всего у книги 346 страниц)
Тремя неделями ранее
Эмма оставалась абсолютно спокойной.
Она заснула сидя, склонившаяся набок голова лежала на спинке дивана, и вся комната казалась опрокинутой, словно повернутой на сорок пять градусов против часовой стрелки.
Чайная чашка на журнальном столике, фоторамки на каминной полке, ваза с засушенными цветами на окне – все в гостиной противилось силе притяжения.
В том числе и мужчина, в трех шагах от нее.
На мгновение Эмма решила, что это сон, и удивилась, что снотворное вообще допустило какие-то сновидения. Потом удивилась своему удивлению, так как во сне обычно не анализировала свое сознание. Наконец поняла, что ее глаза открыты, а вокруг все реально: пыль на журнальном столе, сгоревшие поленья в камине, мокрый халат – она успела насквозь пропотеть за эту короткую, но интенсивную фазу сна. И мужчина в грубых зимних сапогах, с которых на половицы капала талая вода.
Мужчина!
Эмма выпрямилась так быстро, что на мгновение у нее закружилась голова и все вокруг завертелось.
Потянулась к напольной лампе и включила ее. Теплый, мягкий свет залил сумеречную гостиную.
– Привет, – сказал мужчина и поднял руку.
– Что вам нужно?
Эмма нащупала скальпель в кармане халата. На удивление, она была далеко не так напугана, как должна бы при виде чужого человека, который забрался к ней в дом, пока она спала.
Она была возбуждена, взволнована, чувствовала себя как перед экзаменом, к которому не подготовилась, но вовсе не собиралась впадать в ступор или кричать. Что было связано не столько с ее покорностью судьбе, сколько с тем, что мужчина выглядел далеко не так пугающе, как в первый раз, когда она его увидела.
Меньше часа назад.
Плачущим в своей спальне.
– Господин Паландт? – спросила она, и незнакомец молча кивнул.
До этого у него была лысина, но сейчас он надел темно-коричневый короткий парик, который, намокнув под снегом, местами казался черным.
Паландт был высокий, ростом почти с Сильвию, и худой, даже тощий. Черная куртка висела на его плечах, как мешок. С желтыми пуговицами, которые выглядели причудливо модно для того, кто в остальном не следит за внешностью. Слишком тонкие для такой погоды вельветовые брюки казались на три размера больше, как будто Паландту приходится носить вещи старшего брата. При этом на вид ему было под шестьдесят.
Но самым запоминающимся в соседе были его очки. Бежевое чудовище из пластика с настолько толстыми стеклами, что сложно было разглядеть глаза. Он вообще видит что-нибудь без этой бандуры?
– Что вам нужно? – Эмма надеялась, что у себя в спальне Паландт не узнал ее. – Как вы вошли сюда?
Эмма поднялась с дивана. У нее было такое чувство, словно она должна извиниться, хотя это сосед проник в ее дом, а незаконное вторжение в жилище будет посерьезнее повреждения чужого имущества.
– Простите. Надеюсь, я вас не напугал, но входная дверь была открыта.
Входная дверь?
Эмма помнила, как, рыдая, лежала на полу и слышала, что разозленная Сильвия со всей силы захлопнула дверь. Удар был такой, что даже в гостиной все содрогнулось.
Возможно, замок не сработал.
«Я, дура, не проверила!»
Паландт отвернулся от нее и посмотрел на письменный стол.
На посылку!
Ее содержимое лежало, разбросанное среди стиропорных шариков, словно какой-то нетерпеливый ребенок вскрыл свой новогодний подарок, разорвав упаковку.
– Мне очень жаль, – сказала она с чувством вины и указала на стол. – Я… то есть… я не очень хорошо себя чувствую. Это была глупая идея – посмотреть почту, после того как я приняла снотворное. Я решила, что посылка для меня. Мне очень жаль.
– Без проблем, – сказал Паландт. Слова прозвучали дружелюбно и тепло, хотя и тихо. – Как уже сказал, это я должен извиняться.
Эмма непроизвольно помотала головой, и Паландт продолжил:
– Да, да. Я не должен был вваливаться сюда, чтобы забрать посылку. – Он сунул руку в задний карман своих вельветовых брюк и вытащил карточку-извещение от Салима. – Я стучал, а звонка не нашел…
– Звонок впереди на садовых воротах.
– А, да, к садовым воротам я уже не пошел, когда поднялся по лестнице. Знаете, я не очень хорошо держусь на ногах. – Он посмотрел вниз, словно хотел убедиться, что его тощие ноги еще соединены с исхудавшим телом. – Как бы то ни было, когда никто не ответил, я заволновался, что сюда тоже кто-то проник.
– Тоже? – спросила Эмма, и внезапно появился он – страх. Потому что Эмма, разумеется, знала, о чем говорил Паландт.
– О, ко мне в дом уже много раз вламывались, да вот только что, – сказал ее сосед и почесал затылок. – Сегодня они даже были у меня в спальне и наблюдали за мной.
Эмму бросило в холод. Она открыла рот, хотела задать вопрос, который тут же задал бы любой человек: «О ком вы говорите? Чего они от вас хотят? Вы сообщили в полицию?» – но не смогла издать ни звука. Когда увидела, что парик на голове Паландта сдвинулся, из-за того что он беспрестанно чесал голову.
Он пробормотал что-то похожее на «этот проклятый зуд…», и в тот же момент его безобразные очки превратились в аквариум.
Паландт заплакал.
Глава 31– Вы не?.. – Паландт шмыгнул носом и осмотрелся, как будто искал в гостиной что-то определенное. Затем, похоже, нашел, потому что отвернулся от Эммы и сделал шаг вправо. – Вы не против, если я присяду?
Не дожидаясь ответа, тяжело опустился в кресло, которое стояло наискосок от дивана и в котором Филипп любил по воскресеньям читать газету. Кресло было обито темно-зеленой кожей, с серыми подлокотниками – в уродливом индустриальном стиле, как считала Эмма, который вовсе не вписывался в деревенский интерьер дома. Но оно досталось Филиппу по наследству от матери, и он очень им дорожил. Паландт, похоже, тоже неплохо себя в нем чувствовал, во всяком случае, он с облегчением вздохнул, вытер ребром ладони слезы со щеки и закрыл глаза.
Эмма, которая в нерешительности стояла перед журнальным столиком, уже испугалась, что сосед заснул, как Паландт открыл глаза.
– Мне очень неловко, фрау Штайн, но я себя неважно чувствую, как вы, наверное, уже заметили.
Фрау Штайн.
Эмма задумалась, откуда сосед знает ее имя, потому что оно не значилось на двери, но потом догадалась, что Салим наверняка написал его на извещении.
– А что с вами? – спросила она, хотя ее интересовали совсем другие ответы. Например, нашел ли он сотовый телефон. Что с его волосами. Не играет ли он с ней в «кошки-мышки» и не наступила ли сейчас так называемая «фаза усыпления бдительности», когда Эмма должна думать, что от слабого, страдающего Паландта не исходит никакой опасности, а он только и ждет подходящего момента, чтобы вцепиться ей в горло.
– У меня рак, – коротко ответил он. – Опухоль в печени. Метастазы в легких.
– Поэтому такие медикаменты? – Оба посмотрели в сторону письменного стола.
– Морфий и ГОМК, – открыто сказал Паландт. – Одно снимает боль, другое возбуждает или помогает заснуть, в зависимости от дозировки. Сегодня я, похоже, немного переборщил, поэтому и проспал почтальона. – Он грустно рассмеялся. – Никогда не думал, что стану наркоманом. Знаете, я всю жизнь занимался спортом, питался здоровой пищей, не пил, да мне и нельзя было с моей работой.
Паландт говорил быстро, с типичным для одиноких людей волнением и стыдливостью, когда спустя долгое время у них наконец появляется возможность побеседовать с кем-то, пусть даже абсолютно чужим человеком.
– Я работал в цирке, – поведал он ей. – Меня называли Дядюшка Длинные Ноги, может, вы даже слышали обо мне. Нет? Ну да, это не вчера было. Во всяком случае, Дядюшка Длинные Ноги, как паук, имел длиннющие конечности, но мог сделаться совсем маленьким. Господи, каким я был гибким, за номер с чемоданом мне особенно аплодировали.
– Номер с чемоданом? – удивилась Эмма.
– Да, я мог так сложиться, что помещался в маленький чемоданчик. – Паландт грустно улыбнулся. – Тогда у меня еще были резиновые кости. Сегодня больно нагнуться, даже чтобы завязать шнурки.
Эмма сглотнула. Мысль о человеке, который забивается в самый дальний угол комнаты, чтобы не быть обнаруженным, прежде чем обитатель этой комнаты ляжет спать, не оставляла ее.
Но в Le Zen не было ни одного укромного уголка. Даже для человека-змеи.
Эмма посмотрела в окно. Под колпаком уличного фонаря кружились снежинки, как рой мошек вокруг огня. Она почувствовала тупую боль, которая давила на лоб изнутри. Эмма подумала, что полтаблетки того средства на столе хватило бы, чтобы избавить ее от боли, какой бы сильной ни была начинающаяся мигрень.
Она заметила, что Паландт проследил за ее озабоченным взглядом в сторону посылки, и сказала:
– Меня это не касается, но я врач, знаете ли. Паландт засмеялся.
– Вы хотите знать, почему я заказываю эти дешевые аналоги на черном рынке?
Она кивнула.
– Да, это была глупая идея, – объяснил Паландт. – Знаете, раньше у меня никогда не было медицинской страховки. Зачем? Я всю жизнь был здоров, а если что-то пойдет не так, думал я, то просто буду жить на свои накопления в доме матери.
– Фрау Торнов?
– Это ее девичья фамилия. После развода она снова ее взяла. Вы были с ней знакомы? – Паландт обрадовался и мягко улыбнулся.
– Мы иногда встречались на улице, милая женщина, – ответила Эмма. – Я уже давно ее не видела.
– Она в Таиланде, – объяснил он. – В доме для престарелых, прямо на побережье.
Эмма кивнула. В этом был смысл. Все больше немецких пенсионеров на закате жизни переезжают в Азию, где за гораздо меньшие деньги можно получить отличный медицинский уход. И где зимой не так холодно, как дома.
– Пока ее нет, я должен присматривать за домом. – Паландт хотел еще что-то добавить, но внезапно закрыл рот рукой. Тяжелый приступ кашля сотрясал все его тело. – Извините… – Он попытался что-то сказать, но снова начал задыхаться.
Эмма принесла ему стакан воды из кухни. Когда она вернулась, он сидел с красным лицом и прохрипел едва разборчиво:
– Вы не могли бы дать мне одну таблетку?
Она протянула ему морфий со стола.
Паландт жадно проглотил сразу две таблетки. Потом кашлял еще полминуты, пока наконец не успокоился и не расслабился.
– Простите, – сказал он, беспокойно моргая. Паландт ненадолго снял очки и вытер ладонью слезы. – Иногда я просыпаюсь с такими сильными болями, что плачу.
Он снова нацепил очки на переносицу и улыбнулся с извиняющимся видом:
– Знаю, в этой оправе я похож на огородное пугало, но без них даже не замечу, если вы встанете и выйдете из комнаты, и буду продолжать беседовать с диванной подушкой.
Эмма невольно наморщила лоб и села на диван.
Неужели это правда?
Тогда это объясняет его непринужденное поведение. Тем более что, проснувшись, он мучился от боли. Без очков и со слезами на глазах он не мог видеть ее у своей кровати.
Может, он и ее сотовый еще не нашел?
Параноидальное «я» Эммы предпочитало видеть все в другом свете: Антон Паландт – талантливый актер, который просто притворяется больным, чтобы усыпить ее бдительность, однако он в парике! Но Эмме очень хотелось безобидного логического объяснения для всех мистических событий, которые она пережила и наблюдала сегодня, поэтому без обиняков спросила своего соседа:
– Вы потеряли волосы из-за химиотерапии? Паландт кивнул:
– Да, выглядит отвратительно. – Он приподнял парик, и Эмма заметила множество старческих пигментных пятен на коже его головы. – Дешевая штуковина из Интернета. Чешется просто адски. Но без нее я не решаюсь выйти на улицу. С лысиной я похож на насильника.
Он глухо рассмеялся. Эмма попыталась сделать хорошую мину при плохой игре и тоже приподняла вверх уголки губ.
«Совпадение», – сказало оптимистическое «я». «Он играет с тобой», – возразило параноидальное.
Эмма подалась вперед на диване, как раньше на сеансах психотерапии, когда хотела просигнализировать своему пациенту, что внимательно его слушает.
– Вы сказали, что это была плохая идея с иностранными медикаментами? Они не помогают?
Паландт кивнул:
– Это дешевые аналоги. Я вообще не должен был связываться с типами, которые достали их мне.
– С русскими? – уточнила Эмма.
– Нет. С албанцами. Они покупают таблетки на черном рынке и посылают их по почте, разумеется, без обратного адреса, потому что достали их не совсем легально.
– И в чем же проблема?
– В том, что эти говнюки обманщики. При заказе средства стоили меньше трети обычных лекарств, поэтому я и купился. Знаете, ничего другого я не могу себе позволить. Все деньги ушли на альтернативное лечение. Шаманы, генотерапия, целители, на которых я потратил все свои сбережения и надежды. Но после первой поставки эти подонки потребовали от меня больше тысячи евро. Столько у меня нет.
– И они врываются к вам в дом? Добродушное лицо Паландта ожесточилось. Губы превратились сначала в тонкие линии, потом вовсе исчезли, взгляд стал отсутствующим.
– Чтобы выбить из меня деньги, да.
Он поднял правую руку и ткнул указательным пальцем в сторону Эммы. Его рука дрожала, как при болезни Паркинсона.
– Сначала угрозы были не такие явные, – возбужденно сказал он. Но злость на людей, которые его шантажировали, заставила забыть вежливость. – Эти гнусные типы продолжают посылать мне медикаменты. Все хуже и хуже. Они почти не действуют. Лишь настолько, чтобы я не подох, пока они не получат свои деньги.
Паландт вытер слюну с нижней губы и тут, видимо, заметил напряжение Эммы. Ошеломленная и напуганная неожиданной сменой его настроения, она затаила дыхание.
– Простите, я забылся, – извинился Паландт. Его ярость исчезла так же мгновенно, как и воспламенилась.
Эмма задумалась: не могла ли болезнь Паландта вызвать биполярное маниакально-депрессивное расстройство личности. Решила, что не будет недооценивать его, и попросила рассказывать дальше.
– Ну что мне еще сказать, фрау Штайн? Они всеми средствами пытаются запугать меня. Например, подкладывают в посылку газетные вырезки о жестоких убийствах.
«Или окровавленный скальпель».
– Как предупреждение, что и мое имя может там оказаться, понимаете? Но сейчас они уже не обходятся одними намеками. Они перерывают весь мой дом, угрожают побоями. Я больше не могу запереть входную дверь, потому в прошлый раз они ее сломали. А сегодня приходили снова.
– Почему вы не идете в полицию?
Паландт бессильно вздохнул:
– До сих пор это было бы бесполезно. Я ведь понятия не имею, кто они, где живут. Не знаю, как их зовут. Что должна делать полиция? Сутками следить за домом онкобольного? Боюсь, у них есть дела поважнее.
– Как они на вас вышли?
– Я сделал заказ на одном сайте в Интернете.
– А что значит «до сих пор»?
– Простите?
– Вы сказали, что до сих пор не могли заявить на них. А что изменилось сейчас?
– Ах вот что, да. Шантажисты совершили одну ошибку. Они выронили мобильный телефон.
Он улыбнулся с торжествующим видом, а температура тела Эммы подскочила на несколько градусов.
– Мобильный? – эхом откликнулась она.
– Да. Я нашел его в прихожей. По нему ведь можно как-то узнать номер владельца?
Эмма пожала плечами. Ее правый глаз задергался. «Да, можно. Я послушно сохранила контакт владельца на случай, если потеряю телефон».
Ей стало плохо.
– Вы кому-нибудь уже сообщили о проникновении посторонних в дом?
К облегчению Эммы, он помотал головой:
– Нет. Когда нашел извещение о посылке, я решил сначала пойти к вам и забрать медикаменты. Морфий у меня еще есть, а вот капли на исходе.
Паландт встал.
– Я благодарю вас за то, что вы меня выслушали. И за воду, конечно. Простите, пожалуйста, если напугал вас своим появлением. Вы не дадите мне какой-нибудь пакет?
– Пакет?
Паландт указал на разорванную посылку:
– Для лекарств. Тогда я пойду домой и проверю телефон.
– Зачем? – робко спросила Эмма.
– Понятия не имею. Я сам еще не уверен. Вообще-то мне не очень хочется связываться с полицией. Но, возможно, они смогут что-нибудь сделать, если я сообщу им имя владельца телефона.
Глава 32Эмма редко оказывалась в такой сложной ситуации, как сейчас. При этом она не чувствовала усталости, хотя сон, из которого ее вырвал сосед, был слишком коротким, чтобы хоть как-то отдохнуть. Но, как и в доме Паландта, страх разоблачения оказывал бодрящее действие.
Эмма не должна допустить, чтобы ее проникновение в чужой дом открылось. Паландту ни в коем случае нельзя звонить в полицию. Что о ней подумают, если выяснится, что из-за неуравновешенной психики она забралась в дом старого, смертельно больного человека? И так большинство людей сомневается в ее вменяемости. Даже Филипп сегодня открыто попросил ее начать курс психотерапии, а лучшая подруга обвинила в том, что Эмма хотела ее отравить.
Если узнают, что она незаконно проникла в чужое жилище, то ее репутация будет окончательно уничтожена. И все скажут, что лучше бы врачи и правда лечили ее принудительно во время эксперимента Розенхана. Потому что ей место только в психушке.
– У вас все в порядке? – задал вопрос Паландт, когда она вернулась из кухни с пакетом. – Вы такая бледная.
– Что вы говорите? Э-э-э… нет, все хорошо. Я просто задумалась.
Она передала Паландту пакет, и он подошел к письменному столу. Эмма осталась стоять у камина.
– О чем? – поинтересовался ее сосед, складывая в шуршащий пакет одну за одной упаковки таблеток.
«Я даже не предложила ему снять пальто», – подумала Эмма, уставившись на его тощую спину. Вдруг ей в голову пришла идея.
– Вы к нему уже прикасались? – спросила она Паландта.
– Простите?
Паландт обернулся к ней.
– К телефону, – пояснила Эмма. – Вы уже брали его в руки?
– Честно говоря, да. А что?
– Ну, мой муж полицейский.
Такой странный ответ, казалось, ничуть его не смутил.
– Вот как?
– Да, Филипп часто имеет дело с подобными случаями шантажа, – лгала она. – В основном, они связаны с организованными преступлениями.
Паландт закашлялся, потом сказал:
– Могу себе представить. Те, которые заявляются ко мне домой, наверняка входят в какую-нибудь организованную банду. – Он засунул последнюю упаковку в пакет и собрался уходить.
Эмма встала у него на пути.
– Я психолог и иногда работаю вместе с мужем, когда необходима психологическая экспертиза, поэтому немного в курсе его работы. К сожалению, вы осложнили расследование.
– Из-за моих отпечатков пальцев? – Паландт снял очки и потер уставшие глаза.
– Да. У них хорошие адвокаты, у этих мафиози. Вероятно, они даже были в перчатках, и ваши отпечатки окажутся единственными на телефоне.
– Но это же не важно, если отследить номер, станет ясно, что телефон принадлежит не мне, – ответил Паландт, но уже не так уверенно.
– Только если преступники идиоты и оформили договор с сотовым оператором. Но я уверена, что они используют предоплаченную карту.
– Хм.
Половицы скрипели под его сапогами, когда Паландт переносил вес с ноги на ногу. Его глаза смотрели по-прежнему дружелюбно, но выражение лица было напряженным. Похоже, стоять ему было больно.
– Ну, как бы то ни было, попытаться можно, – проговорил он, надел очки и хотел пройти мимо Эммы, но она пересилила себя и коснулась его руки.
– Честно говоря, я бы поостереглась. Паландт снова остановился.
– Почему? Что может произойти?
– Ну, вы позвоните в полицию. Они приедут, посмотрят телефон, проверят набранные номера, но не смогут ничего доказать. Но, проверив номера, полицейские вспугнут этих крыс, господин Паландт, и в итоге вы ничего не добьетесь, кроме того что дилеры лекарств обозлятся на вас еще сильнее.
– Хм.
Ее слова достигли своей цели. Они начали работать в его голове.
– Вероятно, вы правы. Я не хочу еще больше проблем и оставлю все, как есть. С другой стороны… – Он неуверенно посмотрел Эмме в глаза. – Проклятье, я хочу, чтобы это прекратилось. Они наверняка вернутся, чтобы забрать его? Я не могу просто терпеть и надеяться, что все само собой разрешится.
– Я понимаю, – сказала Эмма, не зная, какой выход из этого тупика предложить Паландту, чтобы и самой выпутаться из переплета.
– Отдайте его мне, – предложила она ему и развила свою идею: – Благодаря мужу я знаю один полицейский прием, чтобы выяснить, зарегистрирован телефон или нет. У каждого производителя есть такая скрытая функция.
Разумеется, это была наглая ложь от начала и до конца, но она подействовала.
– Вы сделаете это для меня?
– Конечно.
«Чего я только не сделаю, чтобы ты не узнал, чей это телефон».
Эмма посмотрела в окно, в которое бились снежные хлопья, словно в лобовое стекло автомобиля. Прикинула, может ли попросить Паландта принести ей телефон. Но прежде чем тот передумает, лучше не терять времени.
– Ну, тогда… – Эмма потрогала свой пропотевший и теперь влажный халат. – Я только надену что-нибудь теплое, и мы можем пойти.
