Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 277 (всего у книги 346 страниц)

26

Клара

«Ты должна понимать, что холод – это нормальное состояние, а тепло – абсолютное исключение во Вселенной».

В тот день, когда отец сказал ей это, Клара думала, что невозможно замерзнуть сильнее.

Ей было восемь, и они возвращались с совместного катания на санках с горы Тойфельсберг. Перед выходом Клара заупрямилась и не захотела надевать варежки, настояв на тонких вязаных перчатках. Такое же неудачное решение она приняла и при выборе брюк. Не лыжный костюм, как хотела мама, а простые джинсы. Под девизом «Кто не хочет слушать, должен почувствовать» папа беспощадно продержался всю прогулку и снова и снова поднимался с ней на северный холм, чтобы скатиться вниз, хотя Клара уже спустя час, дрожа, просилась домой.

«Каждый огонь потухнет, любая жизнь постепенно просочится в могилу, и наше солнце тоже когда-то погаснет. Только последующий за этим холод переживет вечность».

Клара никогда не понимала, какой урок в тот день хотел преподать ей отец. Во всяком случае, к страданиям, которые она сейчас испытывала, это ее не подготовило.

Холод срывает у меня кожу с тела, – думала она, с трудом пробираясь через лес, не в состоянии согнуть пальцы, чтобы придержать голыми руками ветви, которые били ей в лицо. Словно это были злорадствующие противники, желавшие наказать ее за бессмысленную попытку побега.

А ветер, казалось, нашептывал ей в горящие уши что-то вроде прощальных слов: «Ты не заслуживаешь ничего лучше. Хотела покончить с собой и не справилась, теперь мы снаружи позаботимся о твоей смерти».

Клара споткнулась здоровой ногой о толстый, шириной с руку, корень, который она не могла видеть, как и все другие препятствия. Обычно свет из центральной части Берлина выплескивался через края большого города и доходил до самого Груневальда, но сегодня метель отфильтровывала каждый луч и накрыла лес непроницаемым куполом.

Клара слышала собственное дыхание, гортанное и хриплое, как у старухи. По крайней мере, она не плакала, как обычно, когда чувство глубокой необратимой безысходности грозило столкнуть ее в пропасть. Возможно, что после всех лет брака у нее просто иссякли слезы. Или она больше ничего не чувствовала на онемевшей от холода коже.

Сильная боль, пронзившая ногу от лодыжки до коленной чашечки, заставила ее замереть. Она понятия не имела, как далеко отошла от домика, но ей нужно было передохнуть, хотя бы из-за боли в боку, которую она не могла больше игнорировать.

Интересно, мой «провожатый» все еще со мной?

Она была уверена, что связь с Джулсом потеряна, но если телефон еще не разрядился, то мог хотя бы послужить фонариком. Однако чтобы это выяснить, ей сначала нужно было постараться достать мобильник, напрочь застрявший в переднем кармане брюк.

Черт.

Клара прислонилась к толстому стволу дерева и поборола искушение сползти по нему вниз, чтобы сесть в кустарники. Ее глаза постепенно привыкали к темноте, тени превращались в очертания. А из очертаний формировались трехмерные изображения.

Если Клара не ошибалась, то она стояла на краю дорожки, которая, похоже, была проложена не совсем официально: слишком уж узкая. Она вспомнила, как в детстве любила с подругами прорубать новые тропы, хотя «прорубать» слишком воинственное понятие для десятилетней девочки. Они пригибали к земле кустарники и папиными садовыми ножницами обрезали небольшие сучья – да и то всего пару метров, пока какое-нибудь дерево окончательно не преграждало им путь. Там они разбивали свой «секретный лагерь» и с помощью палок, веток и листвы сооружали что-то типа вигвама.

В уверенности, что наткнется на бесполезную детскую конструкцию, Клара все равно пошла направо, вдоль тропы, просто потому, что у нее не было выбора.

Наверняка эта дорожка тоже вела к берегу озера, где ее ждал Янник. Если она не заблудится и не замерзнет, к чему, казалось, все и шло.

«Неудивительно, что в агонии люди часто говорят, как им холодно. Потому что они становятся частью единственной константы Вселенной».

Ее отец, – который сам давно уже истлел в земле, после того как однажды ночью мирно заснул и больше не проснулся, – ожил потусторонним голосом в голове Клары, как назло, в ее последние часы. Она бы желала чего-то более приятного, теперь, когда шла к финальному свету в конце своего жизненного туннеля.

При этом Клару смущало, что узкая тропа перед ее глазами действительно становилась светлее. И шире.

Черт, я уже у озера?

Ей казалось, что она слышит шум водоочистной установки Центра охраны природы, что в это время года было абсолютной глупостью. Но ее мозг отказывался принимать, что Янник мог так быстро сюда добраться, чтобы поймать ее.

Откуда он знал, что я пойду именно по этой узкой тропе к озеру?

Она вышла из леса и неожиданно увидела справа два пляшущих световых пятна, как огромные карманные фонарики в руках взбесившегося великана. Она поняла, что совершила ошибку, и хотела отпрянуть, но в этот момент получила мощный удар, словно кувалдой. Она пролетела по воздуху, перевернулась вокруг своей оси и попыталась заслониться руками.

Безуспешно. Темнота приняла ее с неистовой силой.

27

Джулс

На кухне ребристая батарея под окном сигнализировала постоянным шумом, что из нее давно не спускали воздух. Джулс снизил температуру на термостате, и теперь шумело только в ухе, у которого он держал айфон.

Сейчас, когда разговор с отцом был окончен, он снова мог включить микрофон гарнитуры.

– Клара, вы меня слышите?

Опять никакой реакции. Если он не ошибался, судя по фоновым шумам, она все еще находилась вне защищенного помещения. Джулс открыл холодильник и достал нарезку и масло, положил все это на деревянную доску рядом с хлебницей, в которой лежал серый хлеб.

В поисках ножа он переместил взгляд на деревянную подставку для ножей рядом с мойкой и не сразу понял, что его смутило.

Нож!

Тот, что не подходил к подставке. Рифленая рукоятка которого выступала из блока.

Он исчез!

Джулс нащупал связку ключей в кармане брюк, они были еще там. А вот нож…

Джулс уставился на деревянный блок, как верующий на кровоточащую статую Марии.

Он забыл про голод, не смог бы сейчас проглотить ни кусочка. Не только от осознания, что он больше не один.

А потому, что коридорную тишину пронзил душераздирающий крик.

Он шел из детской комнаты.

28

Клара

Ее разбудила сырость. Мокрый снег на лице. Кровь, подумала она сначала, потому что эта биологическая жидкость так хорошо сочеталась с ее болью, которая ограничивалась уже не только лодыжкой и ногой, но и распространилась на всю левую часть тела.

Замерзшая песчаная дорожка, на которой она лежала навзничь, наверняка не входила в перечень дорог общего пользования, для этого она была слишком узкой; но то, что сбило ее на этой неукрепленной дороге, была и не лесозаготовительная машина. Скорее, какая-то малютка, «смарт» или «мини», которую несло, как ореховую скорлупу по морю, так сильно машина подскакивала на замерзших кочках.

Правда, на марку машины ей было откровенно наплевать. Решающим для жизни и смерти был вопрос, что за чудовище вылезало из нее сейчас.

Янник?

Она помнила его не таким высоким и плотным, но, может, огромная тень была всего лишь оптической иллюзией.

Может, все здесь иллюзия?

Клара прикинула, сможет ли выдержать боль, если поднимется и побежит обратно в лес, но это размышление стоило ей времени. Тень над ней росла. Шаги становились все ближе.

Однако она сумела откатиться в сторону и подняться, даже смогла сбросить с себя руку, которая схватила ее за плечо. Но затем споткнулась о кочку или сук или собственные ноги, этого она уже не поняла. Ее тело вдруг как-то онемело, язык отяжелел, когда она, снова упав на спину, закричала:

– Оставь меня в покое, Янник! Проваливай! Мерзкая свинья!

Но убийца не сделал ей такого одолжения. Не отошел ни на сантиметр назад. Вместо этого склонился над ней и, казалось, разглядывал ее в свете фар. Ослепленная, она зажмурилась.

– Тогда хотя бы не тяни, – попросила Клара и снова открыла глаза, насколько это было возможно.

И то, что она увидела над своей головой, окончательно заставило ее усомниться в собственном рассудке.

29

Клара была знакома с теорией «бритвы Оккама». Она знала, что самое простое объяснение часто и есть правильное.

Другими словами: если что-то с ржанием проскакало галопом мимо дома, это, вероятно, лошадь, а не зебра. Но принцип, восходящий к английскому философу Уильяму из Оккама, не дал Кларе, которая пыталась понять, что за фигура склонилась над ней, абсолютно никаких результатов.

Нос картошкой, седая борода, красная накидка…

Даже самые простые объяснения казались бессмысленными.

Но если сконцентрироваться на самой вероятной теории, то над ней стоял добродушный толстощекий Санта-Клаус.

У меня галлюцинации, – подумала она и закрыла глаза. – Последствия неудавшегося эксперимента в «Бергер Хоф».

В темноте ей снова стало казаться, что она в руках Янника, который позволил себе сыграть с ней злую шутку.

– Ну давай же! – велела она фальшивому Санта-Клаусу.

Холод лесной земли, на которой она лежала, охватывал ее все больше. Она сжалась, как в кресле дантиста перед тем, как бормашина коснется нерва. Клара знала, что будет больно и что боль будет невыносимой, но еще невыносимее были секунды до этого, когда противник играл в кошки-мышки.

– У тебя все в порядке? Вот черт побери. Что ты здесь делаешь, девчушка? – услышала она голос ряженого. Его слова пахли алкоголем и табаком, казалось, что и сама речь давалась тучному мужчине с трудом, потому что он задыхался, как курьер, поднявшийся с посылкой на шестой этаж.

Клара снова открыла глаза.

– Ты не Янник, – констатировала она.

– Я не кто? – переспросил он с берлинским говором.

И не Мартин. Ее муж-сноб ненавидел диалекты и скорее вырвал бы себе язык, чем стал говорить с «очевидным акцентом низшего класса», как он называл берлинский диалект. Хотя мужчина, несомненно, пытался говорить на литературном языке и лишь некоторые слова выдавали его.

– Ой-ой-ой, думаю, я сильно тебя задел. Ничего не сломано?

Клара подняла голову. Ее мысли кружились в голове, как снежинки в свете фар машины, из которой мужчина только что вылез. На вид ему было лет пятьдесят пять.

– Не, не двигайся. Я слышал, если позвоночник поврежден, будет неприятно.

Клара чуть не рассмеялась. «Неприятно» подходило ко всей ее ситуации – и не только этой ночью. А вот что из нее выбивалось, так это Санта-Клаус, который только что поднес телефон к уху.

– Подожди! – остановила она его, громче, чем рассчитывала.

– Милочка, мы должны вызвать скорую помощь, хотя я понятия не имею, как они сюда заедут. Проклятье, о чем ты только думала, когда выскочила из леса, как Бемби, прямо под машину?

– Все в порядке, у меня все хорошо, – солгала Клара. – Ничего не сломано, – сказала она и надеялась, что хотя бы это соответствовало правде. Она сжала зубы и села.

– Серьезно? Удар был сильным.

– Да, серьезно. Кто вы? – спросила она мужчину, чье лицо, казалось, состояло только из волос и бороды, и Кларе хотелось добавить: «Вы реальный? Или последствие моего психотического эксперимента?»

Собственная речь показалась ей невнятной и гнусавой, но она получила ответ:

– Я Хендрик, из «Джимми Хендрик Энтертейнмент». Обычно новым знакомым я всегда даю свою визитку. Не хочу быть невежливым, но не похоже, что ты будешь заказывать меня в ближайшее время.

Клара недоверчиво рассмеялась и попыталась подняться.

– Значит, вы только притворяетесь?

– Не-е, я правда Санта-Клаус. – Мужчина отвернулся в сторону, качая головой, и пробормотал себе под нос: – Старик, она, похоже, уже до аварии ударилась головой.

Он посмотрел на свою машину и почесал затылок.

– Ой-ой-ой. Я уже думал, сумасшедших баб в доме лесника никто не переплюнет, но эта еще хлеще. Хотя, подожди-ка. – Очевидно, он вспомнил, что не один, и снова повернулся к Кларе: – Ты с лесниками?

– С кем?

– Они заняли дом лесника и устроили там вечеринку, по сравнению с ней фестиваль «Лоллапалуза» просто детский праздник, клянусь. Одна из бабенок на полном серьезе спросила, можно ли ей выпить глинтвейн из моего сапога. А ты, похоже, ее опередила и потом бросилась мне под колеса.

Клара взялась за его протянутую руку и подтянулась.

– Я не пьяная, – невнятно пробормотала она и вскрикнула от боли, когда оперлась на ногу.

– Ясное дело, а я на санях с оленями… эй, момент.

Шаг за шагом Клара похромала навстречу фарам малолитражки, которая, судя по логотипу, оказалась японской или корейской машиной – настолько хорошо Клара в этом не разбиралась.

– Куда ты?

Клара не ответила, потому что в действительности не имела понятия. Ее замерзшие брюки натирали в паху, тело дрожало в равной степени от усталости и холода. Лишь к боли после удара она привыкла. Клара чувствовала себя избитой. И все, что могла сказать, было:

– Мне холодно.

Затем она открыла дверь машины и упала на пассажирское сиденье.

– Все понятно, логично. Без проблем. Чувствуй себя как дома, теперь, когда мы уже знакомы, – услышала она голос Хендрика за спиной. – Старик, ну дела. Да мне никто не поверит.

Он пошел за ней следом, открыл дверь водителя и винтом закрутился к ней в машину.

– Так, я отвезу тебя в больницу.

Удивительно, что при своих объемах он вообще помещался на водительском сиденье.

– Нет, не могли бы вы, пожалуйста… – Клара умолкла на полуфразе, потому что не знала, куда этот переодетый незнакомец мог бы ее подвезти. Однако он не торопился заводить мотор.

– Я не сдвинусь ни на миллиметр, пока ты мне не скажешь, в чем дело. Кто ты? И что делаешь в такое время у черта на куличках?

– Это длинная история, – пробормотала она.

– У меня есть время.

Несмотря на свое жалкое состояние, Клара улыбнулась. Когда она представила, как правда прозвучит для ее костюмированного спасителя, чуть было не рассмеялась в голос.

«Меня шантажируют, заставляют либо убить мужа, либо покончить с собой. Так как я слабая женщина, выбрала суицид, но не смогла ни спрыгнуть с башни для скалолазания на Тойфельсберге, ни отравиться выхлопными газами в машине. Поэтому, убегая из своего садового домика от „календарного убийцы“, я бросилась под мини-машину Санта-Клауса».

Так как она продолжала молчать, Санта-Хендрик заговорил сам:

– Ты вообще понимаешь, какую кашу заварила? Я получил особое разрешение от этих дурачков. Обычно здесь никому нельзя проезжать, да эту дорогу никто и не знает, кроме тех, кто работает в лесах.

Ее телефон напомнил ей звуковым сигналом, что у аккумулятора осталось только двадцать процентов зарядки.

Клара вытащила его из кармана брюк и с удивлением обнаружила, что связь с Джулсом не прервалась.

– Алло? Вы меня слышите?

Ответ раздался почти немедленно, только очень тихо.

– Да, я еще здесь. У вас все хорошо?

– Хм, как посмотреть.

Она взглянула на Хендрика, который ответил ей скептичным взглядом и, вероятно, недоумевал, почему полузамерзшая психопатка бродила по лесу, вместо того чтобы позвать на помощь по телефону.

– Я ослабла, и мне холодно. Я не знаю, куда мне идти.

Хендрик изумленно покачал головой, с каждой секундой все меньше понимая, во что он ввязался, но мотор все же включил, а с ним и печку.

В то же время Джулс говорил тихо, практически шепотом:

– Скажите мне, где вы. Я вас заберу, Клара.

– Я не знаю, где я, сижу в машине.

– В вашей машине?

– Нет, меня подобрали.

– Кто?

– Санта-Клаус. – Она истерически засмеялась. О боже, теперь и Джулс думает, что она пьяная. – Это не шутка, рядом со мной сидит Санта при полном параде. В сапогах, пальто, парике и с бородой.

Вообще именно абсурдностью этого костюма объяснялся тот факт, что она не так сильно боялась незнакомца, как было бы уместно в обычной ситуации. Все-таки она часто в своей жизни попадалась на удочку мужчин с приятной, располагающей к себе внешностью.

– Передайте ему трубку, – велел ей Джулс.

Она хотела запротестовать, но к чему? У нее все равно не было плана, который мог бы перечеркнуть ее провожатый.

– Момент.

Клара хотела уже передать трубку Хендрику, как услышала пугающий звук.

– Что это было?

Она снова поднесла телефон к уху в надежде, что ошиблась. Но звук повторился.

Прерывистый, искаженный, но все равно его нельзя было ни с чем спутать.

Клара задавалась вопросом, возможно ли такое. Джулс ведь только что утверждал, что его дети погибли при пожаре в квартире.

Валентин сразу. А как умирала Фабьенна, он якобы сам видел.

И все равно, это совершенно определенно была маленькая девочка, которая на том конце провода, у Джулса, жалобно звала на помощь.

30

Джулс

– Помоги мне, помоги!

Этот крик был намного тише первого, который донесся по коридору до самой кухни. Но все равно настолько громкий, что Клара услышала его на другом конце провода.

– Что это было? – спросила она еще раз.

Ее голос звучал испуганно, Джулс был напуган не меньше, а ведь у него в руке было оружие. 9-миллиметровый пистолет CZ, из которого раньше он раз в месяц стрелял в тире. Пистолет не был заряжен, Джулс ни при каких обстоятельствах не хотел иметь дома доступ к боевому оружию: слишком много бригад скорой помощи ему приходилось отправлять к жертвам перестрелки. Но тяжесть пистолета в руке успокаивала Джулса. Поэтому он достал его, прежде чем направиться в детскую комнату, хотя и не представлял себе, какого потенциального противника может в ней обнаружить.

– Кто там кричал?

Джулс подумал, стоит ли соврать Кларе и что можно ей рассказать.

«Только пустая болтовня, ничего личного по телефону, – предупредил его Цезарь. – Сталкеров полно. Ты не знаешь, что они сделают с информацией о тебе, когда решат, что между вами установилась связь. Поверь мне. Лучше не называй им даже своего настоящего имени».

Умная мысль. Но как удержать связь, не раскрывая ничего о себе?

– У моей дочери бывают ночные кошмары, – наконец сказал он.

Когда Джулс вошел в комнату в конце коридора, он на мгновение действительно испугался, что семилетняя дочка исчезла. Что его взгляд упадет на незаправленную кровать и сбитые простыни; мятая подушка и полупустая бутылка с водой на прикроватной тумбочке будет единственным, что она оставила после себя.

Воспоминаниями о настоящем, которого больше нет.

Уверенный, что снова будет свидетелем того, как Фабьенна по какой-то причине в очередной раз борется со смертью, он открыл дверь в детскую. Но когда свет из коридора упал в девичье царство в пастельных тонах, Джулс с облегчением увидел, что она была еще там.

Слава богу.

И дышала.

Пока.

Пульс Джулса успокоился, хотя вид малышки этому не способствовал: широко раскрытые неморгающие глаза, зрачки, буквально пронзающие темноту в комнате. Губы шевелились, как у карпа, и, судя по ее бледному лицу, это продолжалось уже какое-то время.

Даяна, – мысленно взмолился он. – Помоги мне!

Его жена знала, что делать при таком приступе. Когда у Фабьенны как-то раз поднялась высокая температура, они поехали в отделение неотложной помощи. На ресепшен сотрудница с перманентной завивкой раздраженно закатила глаза и пробормотала что-то о родителях, которые не хотят водить детей днем к педиатру и вместо этого беспокоят по ночам неотложку из-за всякой ерунды.

В эту секунду Фабьенна перестала дышать. Она посинела на руках у Даяны, которая не запаниковала и не забегала с криками, а просто громко скомандовала проходившему мимо медбрату: «Нам срочно необходима искусственная вентиляция легких» – и быстро прошла в ближайшую процедурную, положила Фабьенну на кушетку и еще до появления компетентного врача начала делать ей массаж сердца.

Когда речь шла о других, Даяна всегда была само спокойствие и решала проблемы с холодной головой.

Только собственных демонов она не смогла усмирить.

– Ваша дочь? – недоверчиво спросила Клара. – Разве вы не сказали, что она умерла?

Джулс услышал нечто похожее на скрип подвески автомобиля. Очевидно, Клара снова была в пути.

– Нет, вы неправильно поняли. Я сказал, что вынужден смотреть, как она умирает. Фабьенна выжила в шкафу, но с тех пор, как нет ее мамы и брата, она каждый день понемногу умирает. Ей всего семь, но тоска съедает ее. И я ничего не могу изменить.

Джулс положил пистолет на пол, присел на край кровати и откинул малышке прядь со лба. Она исступленно зашевелила губами и прошипела что-то неразборчивое. Но все-таки снова закрыла глаза.

– Мне очень жаль, Клара. Сейчас я должен позаботиться о ней.

– А что с ней?

Джулс положил ладонь девочке на лоб и глаза и почувствовал, как те дико вращались под закрытыми веками, как крошечные ролики в подшипнике. У нее неожиданно поднялась температура – не редкость в ее возрасте. Когда он до этого проверял ее, лоб был холодным, теперь она вся горела.

– Она почти не ест, только спит, больше не хочет ходить в школу. Детский психолог говорит, что это типичное посттравматическое стрессовое расстройство.

Джулс отнес пистолет обратно в кабинет и положил его в нижний ящик письменного стола.

– Ей нужно пережить, что ее брат умер, а она чудесным образом спаслась в шкафу, – объяснил он Кларе. – Хотя и сильно отравилась дымом, что, по словам врачей, может иметь последствия в будущем.

Он прошел в ванную, и ему пришлось выдвинуть три ящика, пока он вспомнил, где всего час назад видел «Нурофен». В зеркальном шкафчике над раковиной.

Он наполнил шприц десятью миллилитрами и пошел назад. Клара что-то спросила его, но он не понял из-за проблем со связью.

– Секунду, я должен дать Фабьенне лекарство. – Он осторожно выдавил сонной девочке лекарство между губ.

Глотая, она на мгновение приподняла дрожащие веки и тут же снова их опустила.

– Что вы спросили?

– Вы поэтому оставили вашу работу, чтобы быть с ней?

– И поэтому тоже. Но также потому, что был слишком вовлечен. Будучи спасателем или пожарным, необходимо дистанцироваться от всех вызовов. Вы не можете после окончания смены ездить по улицам Берлина и звонить чужим людям в дверь, чтобы узнать, удалась ли реанимация и выжил ли младенец, родившийся раньше срока.

– А вы так делали? – Это был не столько вопрос, сколько утверждение.

И действительно Джулс признался ей:

– Уже до самоубийства Даяны я слишком близко к сердцу принимал все вызовы. Потом все только ухудшилось. Я не мог больше работать на горячей линии и уволился. По-другому было нельзя. Я чувствовал себя мошенником. Как я должен был помогать другим, если не смог спасти даже собственную семью?

– Однако вы говорите со мной.

– Обычно таких чрезвычайных ситуаций, как в вашем случае, в службе телефонного сопровождения не бывает. По крайней мере, меня в этом заверили.

– Тогда вам сегодня не повезло.

– Или вам. Вообще-то я неподходящий собеседник, вам лучше бы поговорить с психологом.

– Я вообще ни с кем не хотела…

Страдальческий, болезненный крик прервал их разговор.

– Это снова ваша дочь?

– Мне очень жаль, – прошептал Джулс, но не Кларе, а семилетней девочке, которую он ни в коем случае не мог потерять. Только не после всего, чем он уже пожертвовал.

– Она не спит? – спросила Клара.

– Скорее в полусне. Я только что дал ей «Нурофен».

Девочка снова приоткрыла веки, глаза вращались еще быстрее, чем раньше.

– Но он еще не подействовал.

– Мне это знакомо. Амели тоже часто подхватывает инфекцию. Особенно после стрессовых дней. Которых так много в последнее время.

Вероятно, потому, что она что-то чувствует. Дети ведь как сейсмографические системы предупреждения. У них самые чуткие антенны.

Джулс слышал, как Клара что-то сказала. Слова прозвучали глухо, словно она прикрыла микрофон рукой, – очевидно, она говорила с водителем. Затем раздалось шуршание, и ее голос снова зазвучал четко.

– Вы ведь знаете какую-нибудь колыбельную?

– Типа «Луна взошла»?

– Спойте ее. Я всегда так делаю с Амели. Это ее успокаивает.

– Я не умею петь, – признался Джулс.

Я умею только говорить по телефону. Ставить себя на место других людей. Чувствовать их боль, переживания и страхи. Но самое важное – избавлять их от этого – у меня никогда не получалось.

В любом случае сейчас у него все равно не хватило бы духу. Кроме малышки он переживал из-за возможного проникновения в квартиру преступника и связанной с этим опасности для них обоих.

– Тогда включите меня на громкую связь, – потребовала Клара.

Серьезно? – подумал Джулс и пожал плечами. Вообще он был против, но, возможно, Кларин голос и правда поможет против лихорадочных кошмаров.

– Момент.

Он принес ноутбук с кухни, отсоединил гарнитуру и включил громкую связь. Поставил компьютер ближе к кровати.

– Пожалуйста, – пригласил он Клару на аудиосцену, которой та сразу же воспользовалась. Ее звонкое – хотя и неумелое, зато очень теплое по тембру – пение успокаивало даже Джулса.

 
Луна взошла,
Златые звезды
На небе ярко засияли.
А лес стоит, чернеет молча,
И лишь луга в белом тумане.
 

Уже после первой меланхоличной строфы произошло чудо, на какое способна только музыка. Возможно, у химиков и нейробиологов есть естественно-научное объяснение для того взрыва чувств, которое вызывает в человеческом мозге последовательность тонов и тактов. Для Джулса это ощущение воздействия музыки всегда граничило с чудом.

– Фабьенна успокоилась? – спросила Клара после второго припева.

– Да, успокоилась, – сказал он почти с сожалением. Ему захотелось прилечь рядом с дочерью и часами слушать пение Клары. – Вы были правы. Это подействовало.

Ее глаза больше не вращались у него под ладонью. Дыхание выровнялось. Только затылок был влажным от пота ночных кошмаров.

Джулс подождал еще немного, затем, убедившись, что самое тяжелое позади, на цыпочках вышел из детской и аккуратно закрыл за собой дверь.

– Я благодарю вас.

– Не за что.

Теперь, когда Джулсу больше не нужно было говорить шепотом, Кларины фоновые звуки показались ему вдруг очень громкими. Во всяком случае, она все еще находилась в машине, которая только что тронулась и заметно ускорялась.

– Куда вы едете? – спросил Джулс.

– Домой. Песня и на меня подействовала.

– Понимаю. Вы хотите увидеть свою дочь.

– Абсолютно верно.

– Мне кажется, это правильное решение, – сказал Джулс и задумался о своих следующих словах. Если он сейчас сделает ошибку, то настолько испугает Клару, что окончательно потеряет ее.

Он нащупал связку ключей в кармане брюк, подумал о недостающем ноже в подставке и спросил:

– У вас есть чем записать?

– Конечно нет. А, подождите, тут лежит фломастер.

– Пожалуйста, не стесняйся, – услышал он насмешливо-раздраженный голос водителя.

– О'кей, а теперь сделайте как в школе, Клара. Запишите, пожалуйста, номер моего телефона на ладони.

– К чему эта ерунда? Мы и так уже разговариваем.

– По номеру службы телефонного сопровождения. Если соединение оборвется и вы попытаетесь перезвонить, вас могут соединить с другим сотрудником. Я дам вам свой личный номер.

– Вы ведь понимаете, что я уже несколько часов пытаюсь положить трубку и уж точно не буду звонить вам на личный номер.

С каждой минутой Клара становилась все энергичнее. Пришло время направить эту энергию в правильное русло. Иногда, – подумал Джулс, – для этого можно и напугать.

– Вы осознаете, что ваше положение драматически ухудшилось?

– Насколько?

– Клара, только не паникуйте, но вы до этого описали мне водителя, к которому сели в машину.

– И что?

– Объясните мне одно…

Он сделал эффектную паузу.

– …если мужчина рядом с вами возвращается с праздника, а его работа наверняка уже закончилась в такое время, почему он не снял свою бороду Санта-Клауса?