Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 275 (всего у книги 346 страниц)
18
Клара
За несколько недель до этого
За несколько секунд до того, как Янник появился в ее жизни и окончательно ее разрушил, Клара была так счастлива, как не была уже несколько десятилетий.
Какой сумасшедший секс, – думала она, лежа в полутьме на кровати, с которой Джо Кифер уже встал, чтобы пойти в ванную.
Не то чтобы она имела много возможностей для сравнения. До Мартина у нее было всего два любовника, да и те сто лет назад. Негативный опыт настоящего давно вытеснил позитивные воспоминания прошлого. Уже много лет все, что происходило в спальне, было связано для нее только с болью и унижением.
А сейчас я лежу здесь. Дышу и чувствую запах нового мужчины в моей жизни и мечтаю, чтобы эта ночь любви началась сначала.
Она перевернулась на водяном матрасе и захихикала от приятного хлюпанья, которое вызывали движения ее голого тела. На ее вкус, кровать была слишком современной для этой квартиры, обставленной в основном тяжелой деревянной и кожаной мебелью.
Джо был доцентом кафедры психиатрической патологии в Свободном университете Берлина и год назад снял для себя квартиру, чтобы не ночевать в отелях, когда приезжал сюда на семинары и лекции из «Бергер Хоф». Как сегодня.
«Я в Берлине. 15.00. Встретимся?» – написал ей Джо эсэмэс сегодня утром. Клара не сомневалась ни секунды и солгала Мартину, что пойдет в библиотеку поискать кое-какую информацию для своих курсов повышения квалификации и что Виго присмотрит за Амели после детского сада. А потом приняла приглашение главврача.
– Я не должна была вам это рассказывать. – Она начала свидание с извинения, намекая на свое признание, которое сделала Джо еще в клинике. – Даже не знаю, что на меня нашло в тот день.
Клара сама удивилась, как быстро доверилась ему и рассказала о насилии, от которого страдала в браке. Но ее с первого момента потянуло к нему, когда она услышала его низкий голос и взглянула в его теплые темные глаза, которые смотрели на нее так, как никогда не смотрел ее муж. Открыто, честно, ласково.
Она чуть было не рассказала ему о видео с того вечера в Le Zen, которое Мартин выставил в Интернете.
С ней и мужчинами.
С десятком мужчин, которые ее истязали и унижали.
Поразительно, что я еще раз в своей жизни добровольно отдалась представителю «сильного» пола, – подумала Клара и прислушалась к шуму воды в душе, где исчез Джо.
Обычно это она после «использования» Мартином часами пыталась смыть с себя всю мерзость, но сейчас наслаждалась терпким запахом Джо на своей коже и с удовольствием законсервировала бы его навечно, чтобы всегда иметь возможность вспоминать, как она «попрощалась» с ним два часа назад в «ресторане в темноте» в Пренлауэр-Берге. Это была его идея выбрать для встречи место, где они, обслуживаемые слепыми официантами, сидели в полной темноте, ни на что не отвлекались и были практически вынуждены сконцентрироваться исключительно друг на друге. И разговаривать.
– Спасибо, что выслушали меня, – сказала она ему и робко нащупала его ладонь.
– Это я должен благодарить, – возразил Джо.
– За что?
– Во-первых, спасибо за то, что приняли мое спонтанное приглашение. – Он начал поглаживать ее руку.
– Во-вторых, спасибо, что вы так откровенны и рассказали мне о ваших личных проблемах. И в-третьих, спасибо, что я могу вас поцеловать.
Поцеловать? – подумала она, но прежде чем успела это произнести, почувствовала его губы на своих губах. Уже одно это ощущение было невероятным. Не говоря о всем том, что затем случилось в спальне.
Невероятно.
Клара не испытала оргазм, нет, но была на грани, чего не случалось целую вечность. В принципе она поверить не могла, как раскованно, почти непристойно вела себя всего несколько минут назад. Еще вчера она не могла представить себе, что не отпрянет при мужском прикосновении. Не говоря о том, чтобы добровольно раскрыться мужчине.
Тем не менее именно это я и сделала. – Она снова нащупала рядом с собой простынь – та сбилась от их небывалой страсти и была в пятнах их биологических жидкостей. Кровь прилила к ее щекам, и Клара почувствовала, как у нее горит лицо. К сожалению, радостное возбуждение сменилось ужасным стыдом, когда Клара вспомнила последнюю простынь, которую пришлось выбросить, потому что она вся была в крови, после того как Мартин ее там внизу…
Проклятье! Мартин…
Простынь под ней сбилась еще сильнее, когда Клара повернулась к ночному столику и схватила телефон.
Слава богу!
К счастью, ее муж не прислал никаких сообщений и не пытался дозвониться до нее с целью контроля.
Облегчение разлилось у нее по телу, как тепло после глотка крепкого алкоголя. Одновременно шум воды в душе прекратился. В одно мгновение в квартире стало тихо.
– Хочешь еще куда-нибудь сходить? – услышала она веселый голос Джо из ванной комнаты. Дверь была приоткрыта – такая интимность установилась у них с Мартином только через несколько месяцев совместного проживания.
– С превеликим удовольствием, – ответила она, хотя понятия не имела, как объяснит Мартину, почему задержится дольше положенного. Все-таки уже…
Она взглянула на свои наручные часы, но в темноте не смогла разглядеть циферблат. Кроме луча, который попадал в спальню через щель приоткрытой двери ванной комнаты, немного света исходило только от иллюминированного предмета искусства. На стене в спальне висел слегка изогнутый самурайский кинжал с переливающейся перламутровой рукояткой – его подсвечивали два светодиодных ночника, которые создавали атмосферу ночного приглушенного освещения. Ее взгляд упал на панель с выключателями, которые были встроены прямо в прикроватную тумбочку.
– Может, выпьем по коктейлю?
Клара нажала на крайнюю кнопку на панели и захихикала, потому что ее функция оказалась иной. Простыня под ней вспыхнула голубым галогеновым светом, создавая иллюзию, что она лежит на надувном матрасе в бассейне.
– У твоей водяной кровати есть даже внутренняя подсветка! – удивленно крикнула Клара и еще больше отодвинула простынь в сторону. – Я даже не знала, что бывают прозрачные матрасы.
– Сделан на заказ, – признался Джо.
Она слышала, как он засмеялся, но не видела его лица. Клара села по-турецки на матрасе, наполнение которого ярко светилось, словно неоновая палочка. К тому же оно меняло цвет. От лазурно-голубого до фосфорно-желтого и от ослепительно-белого до…
– Что это? – спросила Клара. Тихо. Обращаясь больше к самой себе, потому что в первый момент искренне удивилась.
Она наклонилась вперед, чтобы посмотреть через ромб, который образовался у нее между бедрами и пахом, внутрь матраса. При этом на мгновение она была уверена, что это ее отражение.
Но я ведь так не выгляжу?
Мой глаз ведь еще в глазнице?
Клара даже пощупала соответствующее место, но с ней, конечно, все было в порядке. Кожа по-прежнему обтягивала скулы, а губы не были так гротескно надуты, как на лице, которое неожиданно появилось у нее между ног.
Под ней.
В подсвеченной воде матраса, на котором она лежала.
Где всего несколько минут назад занималась любовью с мужчиной, которого ей больше не суждено было увидеть, после того как он исчез в ванной комнате.
– Значит, ты это обнаружила, – произнес слева от нее чужой голос, который немного походил на голос Джо, но в нем не было никакой теплоты.
И словно у незнакомца, появившегося теперь в дверях ванной, был в руке пульт, с помощью которого он мог управлять этим ужасом, в кровавой светящейся воде матраса под Кларой проплыл торс и отрубленная нога. Она истошно закричала, однако была не в силах отвести взгляд от расчлененного человека под ней.
– Полагаю, это первый раз, когда ты трахалась на трупе, а?
Клара почувствовала, что ее сейчас стошнит, в то же время ей хотелось вырвать себе глаза, чтобы больше не смотреть на матрас.
– Где Джо? Что ты с ним сделал? – закричала она незнакомцу и в тот же момент поняла, что вся ситуация граничит с безумием. Потому что мужчина перед ней выглядел как Йоханнес Кифер, однако исчезло все то, что характеризовало его сущность, все привлекательные черты его чувствительной натуры. Перед ней стояло только его тело, будто захваченное злыми силами. Монстр сказал:
– А теперь забудь своего любовника, Клара. Мне кажется, пришло время познакомиться со мной.
Самодовольно улыбаясь, он подошел ближе.
– Меня зовут не Йоханнес Кифер. И я не врач. СМИ называют меня «календарным убийцей». Но ты можешь говорить мне Янник. Я пришел, чтобы назвать тебе твою дату.
Одновременно Клару в шею ужалила пчела, во второй раз в жизни. Первый раз – на свадьбе ее дяди – было еще больнее, и у нее моментально опухло горло, она даже не успела выронить из рук тарелку, которую доставала из буфета. Сегодня покалывание под кожей было слабее, зато у нее потемнело перед глазами… Вероятно, причина в том, что сейчас это не жало пчелы, а игла.
И, с картиной улыбающегося Янника перед глазами, который – с голым торсом и шприцем в руке – толкнул ее на водяной матрас с трупом внутри, Клара потеряла сознание.
19
Спазм всего тела.
Так ее лучшая подруга Анна описала свое состояние во время острого пищевого отравления, которое получила, съев несвежие суши. Кларе казалось, что она понимает, как должна была чувствовать себя Анна, когда микробы, проникшие в ее организм, приказали ее телу вывернуться наизнанку.
Господи, Анна, если бы мы не потеряли друг друга из вида, после того как ты со своей большой любовью переехала в Саарлуис.
Выражение «спазм всего тела» отлично подходило и к ее самочувствию, было даже слишком безобидным. Отвращение, которое она испытывала сейчас, после пробуждения, было сильнее и интенсивнее, чем любое негативное чувство, которое ей приходилось до этого пережить. С одной стороны, причиной были последствия наркотического опьянения, но прежде всего – понимание, что она из Чистилища попала прямо в Ад.
При попытке хотя бы на несколько часов вырваться из ужаса собственного брака Клара угодила в лапы садиста, у которого ее мужу было чему поучиться в вопросах «извращения и насилия». И наверное, первый урок начался бы с этого видео, которое она была вынуждена сейчас смотреть.
– Гляди внимательно, – услышала она голос мужчины у себя за спиной, который прошел через обратную метаморфозу. Превратившись из милой бабочки в уродливую гусеницу.
Из Кифера в Янника.
Он стоял рядом с ней. Держа в руке японский кинжал со стены спальни.
Клара сидела на кухонном стуле, вцепившись руками в деревянные подлокотники, чтобы не опрокинуться вперед, к телевизору, где ее как раз избивали трое мужчин в масках.
Видео из Le Zen. Еще одна причина, почему она хотела снова потерять сознание.
Все-таки она упала бы на мягкое – под ногами на паркете лежал толстый ковер с серебристым ворсом. Клару бросило в дрожь, когда она поняла, что сидит голая и Янник, видимо, перенес ее с кровати в гостиную.
Кровать!
Резко, слишком быстро, она повернулась в сторону спальни, хотя ни за что не хотела больше видеть подсвеченную водяную кровать и то, что в ней плавало. Скорее это было желание убедиться, что она лишь придумала части тела в прозрачном матрасе, поэтому и повернула голову. Пока Янник не дал ей пощечину, от которой ее подбородок мгновенно откинуло в противоположном направлении. Обратно к телевизору, который показывал ее отражение, потому что на видео она тоже была голой и измученной и не хотела больше жить.
– Почему? – задала Клара всеобъемлющий вопрос.
Почему ты так со мной поступаешь?
Почему ты притворился другим человеком?
Почему я снова должна смотреть это видео позора?
Почему я в твоей власти?
– Как ты можешь догадаться, все это не случайно, Клара. Я долго занимался твоим случаем. Твой муж Мартин – и я не скажу ничего нового – свинья.
Клара не решилась кивнуть. Она не знала, можно ли ей реагировать. И не вызовет ли у нее движение головой еще более сильную тошноту, так что ее вырвет. А сидеть перед этим сумасшедшим не только голой, но и в рвотных массах было бы невыносимо.
– Он распространяет это видео с тобой в Интернете, на соответствующих каналах. Тот, кто знает, что ищет, легко его найдет.
Не поворачивая головы, Клара так сильно скосила глаза, что частично увидела лицо Янника. Он по-прежнему был таким же привлекательным, как мужчина, который заговорил с ней в парке при клинике. И наверняка он все еще пахнул так же приятно, как любовник, который недавно лежал на ней и входил в нее. Но он сменил свой теплый мягкий голос на голос дьявола.
– И хотя он так с тобой поступает, Клара, хотя Мартин издевается над тобой, а потом еще делится с миром своими преступлениями, чтобы снова и снова унижать тебя, ты его не бросаешь. Наоборот, ты вовремя приходишь домой, за исключением сегодняшнего дня. Готовишь ему любимую еду, стираешь носки, гладишь рубашки, удовлетворяешь его желания.
Янник сделал паузу и задал ей вопрос, который она сама только что произнесла.
– Почему?
Он встал перед ее стулом, загородив телевизор (какое облегчение!), и опустился перед ней на колени. Показал Кларе лезвие самурайского кинжала, в котором преломился ее взгляд.
– Не важно, как сильно он тебя бьет, не важно, как часто насилует. Ты снова и снова возвращаешься к нему. Почему?
Тут Клара все же кивнула, она не могла иначе.
– Данидин, – произнесла она сухим голосом. Она мечтала о глотке воды, почти так же сильно, как мечтала проснуться от этого кошмара.
– Как?
– Я как-то раз это рассчитала. Данидин – второй по величине город на Южном острове Новой Зеландии. И самое отдаленное место от Берлина. Более восемнадцати тысяч двухсот километров. – Большего расстояния, которое могло бы разделить ее и Мартина, она на Земле не нашла. – Туда я хотела бы улететь.
– И почему ты этого не сделала?
Клара покачала головой. Янник знал ответ, он не был настолько глуп, чтобы не догадаться. Но она сделала ему одолжение и ответила на его риторический вопрос.
– Амели, – прошептала она. Ее все. Единственная причина, почему она не искала выхода из своего плачевного положения.
– Отговорка! – рявкнул Янник. – И к тому же дешевая.
– Ты… – Клара запнулась.
Ей вдруг стало неприятно обращаться на «ты» к этому человеку, который был либо прирожденным актером, либо действительно страдал раздвоением личности. Кифер – чуткий, располагающий к себе, достойный мужчина – исчез. Перед ней стояло чудовище, нечто среднего рода.
– Мой муж сильный. У него есть деньги, и власть, и друзья. От него нельзя просто так уйти.
– Нет, можно. Ты это можешь. Ты должна наконец перестать играть роль жертвы. Или она тебе нравится?
Клара помотала головой.
– Тогда почему ты принимаешь все без возражений? Господи, эта роль жертвы, которую вы, женщины, постоянно берете на себя, и есть источник всего зла.
Янник поднялся, тяжело дыша, словно готовился опуститься под воду на длительное время без вспомогательных средств.
– Большинство детей растят женщины. Вне зависимости от эмансипации – начиная с матери и до воспитательницы детского сада и учительницы начальных классов – дети проводят с женщинами самые важные годы своего становления. Ты знаешь, сколько воспитателей-мужчин? – Он невесело рассмеялся. – Три процента. Это же ничтожно мало. Смехотворный процент мужчин уходят в декретный отпуск, дети до сих пор остаются женским делом. То есть все в ваших руках, но вы изнеживаете своих девочек, а потом жалуетесь на угнетение мужчинами. А ведь это ваша вина. Это вы, женщины, покупаете девочкам розовые платья и фиолетовые куклы. Это вы отдаете их в балетную школу, а не на борьбу. Тем самым учите их – может, и непреднамеренно, но подсознательно – подчиняться и все сносить. Потому что парни – это парни, верно?
Клара помотала головой, хотела возразить, но даже если бы смогла найти правильные слова, Янник не дал бы ей возможности ничего сказать.
– Вы годами убиваете чувство собственного достоинства, до тех пор, пока ваши девочки полностью не вживутся в роль слабого пола. Настолько, что уже не могут проявить смелость и силу воли, чтобы думать своей головой. В итоге они выбирают в мужья самых мерзких подонков и постоянно возвращаются к ним, как ты.
– Пожалуйста, я не понимаю. – Клара скрестила руки на груди. Ее стыдливость вернулась, теперь она пыталась прикрыться, насколько это было возможно. – Чего вы от меня хотите?
Янник ответил кинжалом, острие которого моментально исчезло в ее левой ноздре. И разорвало ее.
– Опусти руки, – приказал Янник Кларе в ответ на ее крик.
Она машинально вскинула обе руки к лицу в попытке остановить кровотечение.
– Клянусь, я отрежу тебе груди, если не будешь сидеть спокойно.
Он навел на нее указательный палец, как школьный директор на непослушного ученика.
Клара взмолилась:
– Пожалуйста, пожалуйста, не убивайте меня.
– Я и не собираюсь. Пока нет. – Он придвинулся ближе. – В настоящий момент мне нужно совсем немного твоей крови. Поэтому я нанес тебе незначительную, безобидную рану, чтобы разъяснить кое-что.
Клару передернуло, когда Янник почти бережно прикоснулся к ней и подставил пальцы к ее разрезанной ноздре, кровь из которой текла у нее по подбородку, шее и груди и капала на живот и пах. Один за другим – сначала большой палец, затем указательный и так до мизинца – он окунул в кровь.
Потом подошел к стене и воспользовался пальцами как кистью. Быстрыми движениями он написал красными, истончающимися к краям штрихами четыре цифры на белой штукатурке прямо рядом с телевизором.
30.11.
Затем снова повернулся к Кларе, протянул ей салфетку, которую она сразу же прижала к носу, и спросил:
– Ты понимаешь, что я имею в виду?
Она закрыла глаза и снова помотала головой. От шока, холода и, возможно, потери крови Клара дрожала всем телом.
– Это дата. Запомни ее. Если до тридцатого ноября ты не положишь конец своему браку, я убью тебя, как только забрезжит день. И сделаю это мучительнее, чем ты можешь себе представить.
Клара засмеялась. Не боясь боли и обморока. Это был смех отчаяния и беспомощности, в нем отчетливо слышался гнев, который вызвало в ней это невозможное требование сумасшедшего.
– Брак с Мартином Бернетом так просто не разорвать. Еще не построили такое убежище для женщин, в котором я была бы в безопасности. И еще нет такой страны, где я могла бы спрятаться от него и армады высокооплачиваемых частных детективов. У Мартина слишком много денег, власти и энергии. Если он что-то вбил себе в голову, то не отступится. И никогда не позволит отобрать у себя то, что считает своей собственностью. Тем более свою жену.
– Ты меня не слушала. Я говорю не о расставании, разводе или бегстве.
– А о чем?
– О конце. Закончи это со своим мужем. Единственным возможным в таких случаях способом. Единственным языком, который понимают трусливые подонки, издевающиеся над женщинами.
– А именно?
– Убийством.
Клара подавилась собственным дыханием и закашлялась.
– Вы имеете в виду…
– Совершенно верно. Убей своего мужа. На это у тебя есть еще несколько недель. Если ты не справишься до тридцатого ноября, то знаешь, что случится.
– Вы меня убьете.
– Совершенно верно. И не вздумай обращаться в полицию или еще к кому-то за помощью. Если ты расскажешь кому-нибудь об этом вечере, то подпишешь свой смертный приговор. Поняла?
Клара кивнула.
– Сейчас все в твоих руках. Поступи правильно! Иначе ты закончишь так же, как все другие женщины, которые оказались слишком слабыми для этого.
Янник сделал движение рукой в сторону спальни.
– Части их тел ты видела в моей кровати.
20
Джулс
Ни слова, ни звука, ни покашливания. Надев гарнитуру и сняв ботинки, Джулс во время разговора на носках прокрался в ванную. Там он достал из шкафчика маленький пластырь и заклеил себе порез на пальце.
Затем вернулся на кухню и сел на табурет у кухонного острова, изо всех сил стараясь подавить все отвлекающие посторонние шумы. Только время от времени глубоким вздохом или тихим покашливанием он давал понять Кларе, что еще на линии, и она не говорит в пустоту. Однако он был вполне уверен, что во время описания тех жутких событий Клара, словно под гипнозом, перенеслась на место преступления и уже не воспринимала его на другом конце провода.
– Надеюсь, вы все же обратились в полицию? – спросил он во время первой длинной паузы, уставившись на отрывной календарь с философскими высказываниями, висевший рядом с холодильником. Календарь показывал двадцать шестое ноября. Мудрость дня гласила:
Близкие отношения – это поиск правильного расстояния.
Он не отрывал листки календаря уже трое суток. Сегодня было двадцать девятое. Ультиматум, поставленный Кларе убийцей, истекал через несколько минут.
– Вы заявили на этого мужчину в полицию?
– Конечно.
– И что?
– Янник все еще на свободе. Очевидно, мои свидетельские показания мало что дали.
– Как такое возможно?
Все-таки у нее были очевидные раны на теле, она могла описать преступника и знала, где он живет. Это могло привести как минимум к домашнему обыску.
– Янник действовал очень хитро. Мы договорились, что он заберет меня от Потсдамер-плац и мы поедем в Митте на ужин. В тот момент я еще не знала, что он забронировал столик в «ресторане в темноте», где нас обслуживали слепые официанты. Сначала мы немного прогулялись, а затем – по пути к подземному гаражу, где стояла его машина, – он спросил разрешения удивить меня. Он хотел похитить меня, и я ни в коем случае не должна была увидеть сюрприз заранее. Я испугалась, хотела уже прервать свидание. Но он был таким деликатным, и я подумала: хуже того, что я уже пережила, все равно не будет. И в конце концов надежда на волнующий вечер все-таки победила. – Она рассмеялась так, как смеются над собственной глупостью. – В предвкушении я согласилась, чтобы он завязал мне глаза шелковым шарфом. Потом он отвел меня в ресторан, где до этого зарезервировал для нас столик, и, когда мы сели, попросил снять повязку.
– А когда вы открыли глаза, то по-прежнему ничего не увидели.
– Да, и как ни тяжело признаваться, это было невероятным чувственным опытом. Без зрения мои ощущения обострились. Еда буквально взрывалась во рту, каждое его прикосновение было словно удар тока, который заряжал и возбуждал меня. Когда мы поели, Янник сказал, что подготовил еще один сюрприз у себя дома. К тому моменту я уже подпала под его влияние и чувствовала себя уверенно в его присутствии.
– Позвольте, я угадаю: по дороге в его квартиру он снова завязал вам глаза?
Она вздохнула, соглашаясь.
– Поэтому я и не знаю, куда именно он привез меня, чтобы мучить.
Клара сделала небольшую паузу, потом добавила:
– После того как Янник объявил мне ультиматум, я получила еще один укол и очнулась уже перед собственным домом, где меня обнаружили соседи. На мое счастье, потому что только эти свидетели остановили Мартина, иначе он избил бы меня прямо в палисаднике. Я солгала ему, будто на меня напали, а что мне было еще сказать? Это привело к моим первым показаниям жертвы, которые я через день отозвала. Тайно, чтобы об этом, конечно, не узнал Мартин.
Джулс кивнул. Постепенно он начинал понимать, насколько непростое у Клары положение.
Он взялся за бутылку с апельсиновым соком и опешил. Та была все еще наполнена на одну треть. Ему казалось, что за это время он сделал несколько больших глотков, в чем сейчас уже сомневался. Разговор с Кларой целиком завладел его вниманием. К тому же першение в горле вернулось, значит, он не мог выпить слишком много.
– Единственное, в чем я уверена, – это было старинное здание, какие можно найти в Шарлоттенбурге, Штеглитце, Шёнеберге, Пренцлауэр-Берге, Кройцберге, Веддинге, Фридрихсхайне и почти в любом другом районе Берлина.
Он сделал большой глоток и поставил пластиковую бутылку на место.
– Не особо полезная информация.
– Нет. Знай я хотя бы, как его зовут, к моему заявлению отнеслись бы серьезнее. Но когда полицейские узнали, где я познакомилась с этим доктором Йоханнесом Кифером, который позднее оказался Янником, «календарным убийцей», они, очевидно, решили, что имеют дело с сумасшедшей, которая просто ищет внимания. Не стоит и упоминать, что ни Янника, ни доктора Кифера в «Бергер Хоф» не знают.
– Понимаю.
Клара была показательным примером так называемого ненадежного свидетеля. Бывшая пациентка психиатрической клиники, участвовавшая в эксперименте, в котором искусственно вызывались галлюцинации, хочет изменить первые ложные показания и сообщить, что в действительности имела дело с «календарным убийцей». Как назло, в квартире, в которую вошла с завязанными глазами.
– Мне пришлось буквально вынудить их составить фоторобот, но его до сих пор даже не опубликовали. Один следователь открыто признался мне, что они почти ежедневно сталкиваются с похожими заявлениями и возможными датами смерти, якобы написанными на стенах. И есть еще кое-что.
– Что же?
– То, что заставляет меня сомневаться в самой себе.
Джулс дал ей время собраться, не торопя вопросами, и она заговорила:
– Они подробно расспрашивали меня об особенностях его почерка, которые я не смогла назвать.
Джулс подумал о выпуске «Дела под номером ХУ», который видел в начале их разговора.
«…у цифры 1 сверху завитушка. Из-за чего число, которое преступник написал на стене после первого убийства – если приложить немного фантазии, – напоминает морского конька».
– И вы не знали?
– Нет. Я была настолько взволнована и напугана, как я могла обратить внимание на особенности почерка «календарного убийцы»?
Джулс кивнул и внезапно почувствовал голод. Он вспомнил, что не ел уже много часов.
Говоря, он сфокусировался на подставке для ножей рядом с плитой, прямо у кофемашины. Четыре ножа с коричневыми деревянными рукоятками были воткнуты в деревянную подставку, один из них, самый длинный, был из другого набора и не совсем подходил. Его рифленое лезвие немного выступало. Как же хотелось отрезать этим ножом толстый кусок хлеба с хрустящей корочкой и намазать маслом!
– После своих показаний я была абсолютно не уверена и не знала…
Джулс поднял брови, когда Клара резко замолчала.
– Все в порядке? – спросил он во внезапно установившуюся тишину. – Вы еще там?
Неожиданно и на его конце провода изменилась шумовая завеса.
Какого черта?..
Он услышал царапанье.
Всего в нескольких метрах от него, вниз по коридору.
Словно там скребся когтями какой-то зверь. Или другое живое существо, которое точило острый инструмент о металл.
