Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 346 страниц)

Глава 69

Хирш

– Я скоро деньги буду брать за вход, – пробурчал тяжело дышащий охранник, который с трудом помещался в свою униформу. Не говоря уже об автомобиле фирмы M&V Security, из которого он выбрался с мученическим выражением на лице.

Он отсчитал на абсурдно большом кольце подходящий ключ и отпер висячий замок для главного комиссара Хирша и двух полицейских, которые помогали ему в поисках Фелиситас Хайльман. Мужчина с лицом мальчика-певчего и еще более юная на вид девушка – оба только что из полицейской школы. Вот кого тебе выделяют в Берлине для поисков пропавшего без вести человека. В фильмах всегда появляются одетые в черное и вооруженные до зубов спецназовцы и выбивают дверь тараном. В реальности же ты таскаешься с сопящим Обеликсом и двумя желторотыми юнцами по вонючим коровникам.

– Вы уже третьи за последние двадцать четыре часа, кто интересуется этими развалинами, – ругался охранник, представившийся Хельмутом Мюллером. В настоящий момент он с трудом поспевал за главным комиссаром.

Подо мной уже весы скрипят, а он вообще может хулахуп вместо пояса носить, – подумал Хирш, поворачиваясь к охраннику.

– И кто здесь был?

Мюллер, переваливаясь с боку на бок, шел за ним по пятам.

– Вчера студенты, которые хотели без разрешения снимать здесь порно. Потом жених, искавший свою удравшую невесту, а теперь вы.

Хирш подал полицейским знак разделиться. Девушка должна была проверить переднюю часть коровника, юноша – заднюю, а он сам осмотрит решетчатый загон, куда его как раз вел охранник.

– Порно? – переспросил он, глядя на штатив от камеры и испачканный испражнениями матрас.

– Во всяком случае, они так сказали. Я их, конечно, сразу вышвырнул.

Конечно.

– А это оставили стоять? – Хирш указал на штатив и койку.

Охранник почесал двойной подбородок и шмыгнул носом.

– Почему нет? Здесь и так полно мусора, а комбинат все равно когда-нибудь сровняют с землей. Я вообще не пойму, зачем должен разыгрывать из себя сторожа.

Хирш осмотрел измазанную поверхность матраса и с удивлением заметил отпечаток на пыльном полу рядом. Казалось, здесь недавно стояла какая-то коробка.

– А что с Янеком Штрауссом? – спросил Хирш.

– С кем?

– С женихом, который искал невесту.

– Ах этот! – Охранник снова почесался. – Не знал, что его так зовут. Вот он вчера вечером поднял шум. Но я его не впустил. Это же запрещено. У него не было разрешения на обыск или как это называется.

– Ордер.

– Как?

– Ордер на обыск. А у него, как гражданского лица, его точно не было. Вы уверены, что он не убедил вас каким-нибудь другим документом из Федеральной типографии? – Хирш потер большой и указательный пальцы в недвусмысленном жесте.

– Эй, я честный гражданин.

– Угу, – буркнул Хирш. – А Трамп феминист.

– Что?

Хирш махнул рукой и в тот же момент услышал крик молодого полицейского с другого конца хлева:

– Господин комиссар, думаю, вам стоит на это взглянуть.

Хирш прошел в проход, по которому раньше гнали скот и перевозили вагончики с кормом, и направился к своему коллеге.

Тот стоял метрах в пятидесяти от входа, указывал на лестницу, ведущую вниз.

– Что-то нашли?

– Боюсь, да. Но это вам не понравится.

Хирш взял у охранника фонарик и стал спускаться за коллегой по решетчатым ступеням, навстречу затхлому запаху.

– Здесь, – сказал полицейский, хотя это было излишне.

Хирш и так понял, что привлекло его внимание.

– Я не слепой, – пробормотал он и осветил фонариком деревянную крышку – она наверняка должна была закрывать яму, которая сейчас зияла перед ними.

Хирш подошел к краю и посветил в шахту.

Господи…

Он зажал рот рукой. Молодой полицейский тоже закашлялся, хотя внизу мало что можно было увидеть. Лишь догадываться.

Лучи их фонариков осветили сначала пропитанный кровью кусок ткани, потом окровавленное неподвижное тело.

Твою мать, – подумал Хирш, затем произнес это вслух и наконец озвучил правду, в которой не было сомнений:

– Мы опоздали.

Глава 70

Матс

Они могли просто включать и выключать ее.

Исчезающую дыру. Она становилась больше и холоднее, когда они лишали Матса его последнего ощущения. Как только микрофон отключался и в наушниках больше ничего не звучало, он словно заново переживал непрекращающееся падение, кошмар, который каждый раз превосходил сам себя.

Будучи ребенком, он никак не мог выбросить из своей пятилетней головы сцену из одной страшной сказки, где принца заживо замуровали в стене. Он представлял себе темные грубые камни, из которых была сложена непроницаемая стена, за которой принц был обречен на вечную тьму. Но он никогда не предполагал, что невидимые неощутимые стены собственного тела могут стать еще более жуткой тюрьмой.

– Доктор Крюгер?

Голос главврача был самым прекрасным звуком, какой только мог представить себе Матс. Каждый звук, который нарушал темноту и замедлял падение, был подарком.

– Вы меня слышите?

Он моргнул, и Ротх поблагодарил его. Голос главврача звучал немного иначе, чем до этого. Напряженнее. Словно он говорит не то, что у него на сердце.

– Что с Неле?! – безмолвно крикнул Матс в бесконечность своей тюрьмы. Конечно, он не получил ответа.

– У нас пока нет новостей от полиции, – сказал доктор Ротх, и его слова прозвучали лживо.

Они жалеют его?

– Мы должны просто ждать… – Матс услышал, как Ротх тяжело вздохнул, потом добавил: – Но мы можем использовать время, постарайтесь вспомнить еще что-нибудь, что окажет помощь следователям в поисках.

О каких поисках вы говорите? О поисках Неле – или ее убийцы?

Матсу хотелось размахивать руками, кусаться, пинаться и делать многое другое, что уже никогда не будет ему доступно. Он знал, что Ротх недоговаривает. Для этого ему не нужно было видеть виноватое лицо главврача, с которым тот наверняка стоял у его кровати.

– Пожалуйста, доктор Крюгер, я знаю, насколько ужасна для вас эта ситуация. Но мы цепляемся за любую соломинку, и полиция просит меня допросить вас еще раз.

Матс шатался, переворачивался на бок и кружился, как пикирующая комета в собственной Вселенной. Он был уверен, что Ротх от него что-то скрывает, чтобы он не ушел в себя окончательно и навсегда. И так как Матс все еще лелеял тихую надежду, что Неле жива – пока Ротх не произнес самую страшную правду, – он решил продолжить игру и ответить на вопрос, который ему только что задал главврач:

– Доктор Крюгер, пожалуйста, подумайте. Вы заметили в самолете еще что-нибудь подозрительное, что могло бы помочь нам в поисках вашей дочери?

Матс подумал. Потом моргнул.

Один раз.

Глава 71

Ливио

Он не знал, какой черт в него вселился, но он просто не мог сидеть дома перед телевизором и притворяться, что ничего не видел.

При этом Ливио даже не был уверен, видел ли он что-нибудь. Когда еще раз вернулся на территорию мясокомбината, чтобы найти Фели. Ладно, такси цвета слоновой кости с открученной табличкой, выезжающее с заброшенной промзоны, – это уже странно.

Но водитель мог доставлять туда какой-то груз, или хотел выбросить мусор, или купить наркотики – существовали сотни вариантов. Правда, Фели сказала, что тип, которого они искали, работает шофером у Клопштока, и поэтому они высматривали такси на территории бывшего мясокомбината. Но тот факт, что оно сейчас поехало без пассажира в бранденбургскую глухомань за сорок километров, чтобы остановиться перед очередными промышленными развалинами, придавал ситуации еще больше загадочности.

Однако Ливио не заметил ничего подозрительного, когда проследовал за машиной на приличном расстоянии. Таксист не вытаскивал трупов из багажника, не было слышно ни криков, ни звуков борьбы. Он даже из автомобиля не вышел.

Водитель целый час просто сидел в такси, уставившись куда-то перед собой, и в какой-то момент Ливио это надоело.

Все будет хорошо, – подумал он, включил задний ход и поехал домой.

Это было вчера.

В день свадьбы, а потом?

Нет, Ливио не мог убедить себя, что она спокойненько укатила в свадебное путешествие, его интуиция не поддавалась этому самогипнозу.

Что, если таксист заметил его вчера? Он ведь не обучен следить за людьми, возможно, расстояние было недостаточно большим или он вообще действовал неумело?

В какой-то момент Ливио действительно хотел позвонить в полицию, но это была не самая удачная идея для того, у кого нелады с законом и несколько судимостей. Да и Фели сама ему это запретила: «Кто знает, может, мне все это мерещится, и на самом деле все отлично?»

Хотя нет. Не похоже.

Так как внутренний голос не давал ему покоя своими криками «Здесь что-то не так», сегодня после обеда Ливио снова отправился в район Оберхавель и почти не удивился, что такси все еще стоит перед сараем.

В принципе, он был в этом даже уверен. Шестое чувство никогда еще его не подводило.

Здесь происходило что-то очень нехорошее.

Водитель такси, которое со вчерашнего дня не сдвинулось с места, конечно, уже не сидел за рулем.

Он двигался. Медленно, но целенаправленно.

Из своего укрытия за старыми бочками для воды Ливио наблюдал, как длинноволосый худой парень вышел из строительного вагончика, пересек грязный двор и исчез в старой ветхой постройке из клинкера. В одной руке у него был желтый пластмассовый чемодан, в другой – камера.

Черт, что он собирается делать?

Как Ливио ни старался, он не сумел разглядеть со своего места, что находилось внутри постройки, когда таксист открыл дверь.

Он не увидел ни Фелиситас, ни Неле.

Но если не ошибся, то услышал, как одна из них закричала во весь голос.

Глава 72

Матс

Матс моргнул.

– Да? Вы что-то заметили?

Он снова моргнул.

– О’кей, о’кей. – В микрофоне зашуршало, но Ротх молчал. Видимо, раздумывал, как лучше подобраться к ответу с помощью дихотомических вопросов «да/нет».

Матс попытался помочь ему и безостановочно заморгал.

Ротх сначала спросил, что случилось, – он не понимает, что Матс пытается ему сказать. Наконец задал конкретный вопрос:

– Вы хотите, чтобы я считал?

Матс просигнализировал «да».

– О’кей, понимаю. Тогда, пожалуйста, еще раз сначала.

Матс моргнул 47 раз.

Снова потребовалось какое-то время, прежде чем Ротх подобрал правильный вопрос, с помощью которого приблизился к правде.

– 47 не может быть буквой, значит, это номер?

Матс моргнул один раз.

– Номер в каком-то документе, который у вас с собой?

Матс отрицательно моргнул два раза, как и на следующие вопросы о том, дом ли это или часть телефонного номера.

– Вы имеете в виду место? Ряд 47?

Он слышал, как Ротх едва не рассмеялся от радости, когда Матс подтвердил это предположение.

– О’кей, в ряду 47 было что-то подозрительное. Пассажир?

Матс моргнул один раз.

– Какое именно место? Пожалуйста, для А моргните один раз, для В – два и так далее.

Матс моргнул шесть раз.

– 47F? Место у окна. Подождите минуту.

В наушниках щелкнуло, и Матс снова провалился в ничто – пространство, лишенное всяких ощущений. То, что его можно было легко переключить в состояние этой исчезающей дыры, только усиливало весь ужас положения.

Ему показалось, что прошел час – хотя это мог быть и год или десять минут, – когда послышалось жужжание, и Ротх удивленно сказал:

– Я только что общался со следователем. Он говорит, что вы забронировали четыре места на этом рейсе. Одно из которых 47F.

Так как это не был вопрос, требовавший ответа «да» или «нет», Матс не мог моргнуть.

– О’кей, тогда я спрошу следующее: вы сидели на месте 47F?

Матс моргнул два раза, просигнализировав «нет».

– Кто-то другой занял ваше место?

Матс моргнул один раз.

– Мужчина?

Матс дал положительный ответ на этот вопрос и на следующий:

– Вы могли бы описать его, если бы у вас была такая возможность? У него есть какой-то отличительный признак?

Затем Ротх задал ряд вопросов, на которые Матс ответил отрицательно.

Нет, он не может назвать его имени и не узнает лица, никаких особенных отличительных признаков, типа татуировок, пирсинга, шрамов, родинок. По голосу, фигуре, цвету волос или одежде он тоже не сможет его идентифицировать.

Наконец Ротх задал решающий вопрос:

– Это его запах?

Матс моргнул один раз.

– У мужчины был особый запах?

Он снова подтвердил.

Наступила пауза, микрофон ненадолго отключили, и вновь Матс начал падение в нескончаемую шахту исчезающей дыры, пока Ротх не произнес:

– Мы простимулировали ваше обоняние всего несколькими запахами, доктор Крюгер. Как я уже говорил, это был кондиционер, то есть освежитель воздуха, и немного женских духов.

Матс моргнул один раз.

– Духи? От мужчины на месте 47F, на которого мы должны обратить внимание, пахло духами вашей дочери?

Матс моргнул дважды.

– То есть все-таки нет?

О, проклятье! Все это напоминало какие-то извращенные жмурки, где глаза завязаны не у водящего, а у посвященного игрока – и до самого конца его короткой жизни.

– Я попробую еще раз. От мужчины пахло духами?

Одно моргание.

– Но не духами Неле?

Матс снова подтвердил, и Ротх начал размышлять вслух.

– Но мы использовали только этот аромат. И никакой другой. Но если вы говорите, что почувствовали запах других женских духов, тогда…

…Вы ошиблись и случайно дали мне понюхать не те духи, правильно, Шерлок.

Матс неожиданно почувствовал, что невероятно устал, но это была иная усталость, не как раньше. Она была более всеохватывающая, глубокая, связанная с невыразимой грустью. Осознание, что существовало логическое объяснение тому, что во время транса он испытал такие реальные, почти галлюцинаторные ощущения, уничтожило в нем последнюю волю к жизни.

Они просто простимулировали его не теми духами. У него больше не было информации, которая могла помочь Неле, чью смерть Ротх, скорее всего, утаивал от него. Почему тогда доктор Ротх не перестанет мучить его бессмысленными вопросами?

– Это были духи человека, которого вы знаете?

Да, конечно.

– Человека, который играет в вашей жизни важную роль?

Матс снова моргнул один раз.

– Кайи Клауссен?

Нет.

– Фелиситас Хайльман?

– Вашей жены?

Матс понимал, что полиция хочет найти преступника, но ему это было уже не важно. Он лишился всего – жены, дочери, собственной жизни. Ничто не сможет вернуть ему хотя бы часть утраченного.

– Это были духи вашей жены?

В последний раз он сделал Ротху одолжение, который очень разволновался, когда Матс моргнул один раз.

Да. Любимые духи Катарины.

Матс слышал, как Ротх обратился к кому-то в комнате, врачу или медсестре:

– От кого мы получили эти духи? Кто нам их дал?

Потом снова все пропало, и Матс опять погрузился в кричащую тишину собственных мыслей.

Глава 73

Франц

Он уже плакал, когда смотрел на спутниковые снимки территории на Гугл-картах. Сейчас, на месте, это был совсем другой, новый, невыносимо печальный опыт. Когда Франц лишь думал о том, сколько страданий видела и пережила эта земля, ему становилось плохо.

Он был убежден, что каждая несправедливость оставляет гравитационный отпечаток там, где она произошла. Здесь, в заброшенном откормочном комплексе для телят в Либенвальде, Франц боялся, что буквально сломается под тяжестью этого отпечатка.

Фабрика ужаса, построенная, чтобы откармливать на убой маленьких телят, пока у их матерей изо дня в день электрическими насосами откачивали молоко, предназначенное для потомства.

Это горе – пусть оно было давно в прошлом – парализовало его, хотя он знал, что то же самое творится в ста тысячах других мест по всей Германии.

Франц потащился по пустому двору в сторону холодильного склада. Здесь, в Либенвальде, все словно замедляло свой ход.

Приехав сюда, уже вчера он вдруг почувствовал себя таким уставшим, что целый час просидел в машине и ничего не делал. Даже заснул на несколько минут, пока его не разбудил шум отъезжавшей машины.

К счастью, он открутил табличку. В такую глушь мало кто заезжает, и такси перед сараем привлекло бы внимание водителя, который вчера проехал мимо, ничего не подозревая.

Черт, он бы сразу сюда приехал, если бы знал, что в Берлине будет столько проблем с любопытными. Сначала охранник, потом врачиха. Но плевать, к счастью, у него был план Б, который, похоже, сработал.

Франц открыл алюминиевую дверь бывшего холодильного склада и уже издали услышал крики.

– Помогите! Помогите…

Хорошо, что поблизости ни души. Крики замолкли, когда он вошел в огромное холодильное помещение – в здании их было два. Больше, чем гараж на две машины и, разумеется, уже не действующее, за исключением внутреннего освещения, которое он не выключал: боялся, что старые неоновые трубки больше не зажгутся. На всякий случай он приоткрыл тяжелую дверь, зафиксировав ее кирпичом, опасаясь, что даже спустя столько времени она все еще герметична.

Франц поставил желтый пластмассовый чемодан и включил камеру. Неле тут же попыталась освободиться от оков.

– Где она? Куда ты ее унес?

Она была вне себя от ярости и полна энергии. Совсем не такая, как вчера, когда он вытащил ее полуживую из шахты и привез сюда.

Франц выстелил холодильную камеру соломой и притащил металлическую раму с матрасом, к которой сейчас наручниками был прикован его демонстрационный объект. Но только за левую руку, всеми остальными конечностями Неле могла свободно двигать. Франц посчитал, что этого достаточно, если он будет находиться на расстоянии.

– Мой ребенок! Где он?

Неле попыталась встать и потянуть за собой импровизированную кровать, но не сдвинула металлическую раму ни на сантиметр и упала на колени. В белой ночной рубашке, которую он натянул на нее, босая и со свалявшимися волосами, она напоминала сумасшедшую.

– Хорошо. Очень хорошо, – сказал Франц и, плача, навел камеру на воинствующую мать. – Именно об этом и идет речь. Теперь вы понимаете, каково это, Неле?

– Где она?! Где мой ребенок? – кричала Неле ему.

– Именно этим вопросом задается каждое млекопитающее, у которого отбирают новорожденного детеныша. Каждая корова, которую разлучают с теленком, чтобы мы могли поглощать сыр, шоколад, йогурт и прочее, что делает нас толстыми и больными.

– Ты единственный больной здесь! – закричала она, брызгая слюной.

Он кивнул:

– Вот эта боль мне и нужна. Каждый, кто увидит это, не сможет больше закрывать глаза. Вот.

Франц ногой подвинул к ней желтый пластмассовый чемодан.

– Что там?

– Молокоотсос. – Франц указал на ее груди. – К сожалению, не электрический, но он тоже сойдет, – ответил он и рукавом рубашки утер слезы. О да, он понимал ее страх, и страдание, и беспокойство, но иногда ради хорошего нужно сделать что-то плохое. Какая революция без борьбы? Какая война без насилия?

– Ты знаешь, что с тобой случится, когда тебя найдут, – сказала Неле, тоже плача.

– Меня найдут, когда я этого захочу, – ответил Франц и снова направил на нее камеру.

В этот момент он ощутил легкое дуновение ветра своим вспотевшим затылком. Франц обернулся и лишь услышал, как чей-то голос произнес:

– Я в этом не уверен!

Затем в него полетел кирпич, ребром рассек лоб и расколол череп.

Глава 74

Неле

Неле увидела, как Франц сначала выронил камеру, а потом и сам, весь в крови, обмяк рядом с ней. У него не вырвалось ни звука, ни глухого стона, когда он, даже не пытаясь сопротивляться, упал лицом вниз на металлический пол.

Треск ломающегося носа и звук раскалывающегося черепа напомнили ей самый жуткий момент в шахте. Когда она была уже уверена в спасении и темнота над ней расступилась, потому что кто-то отодвинул деревянную крышку.

Тот, кто одним-единственным словом разрушил все ее надежды, крикнув «Сдохни!» и снова закрыв крышку люка.

Тот же самый, кто сейчас вернулся, чтобы предать ее еще раз.

– Давид, – хотела выкрикнуть Неле имя своего бывшего парня, но у нее вырвался лишь шепот, настолько сильно страх сжал ей горло.

– Ливио, – с улыбкой поправил он ее. – Я теперь снова представляюсь своим настоящим именем. Мне надоели эти дешевые штучки. Давид Купфер отслужил свое.

Он бросил кирпич на пол рядом с мертвым Францем, вытер пыльные перчатки о джинсы и осмотрелся в холодильной камере.

– Почему?! – крикнула она ему.

– Ты еще спрашиваешь? Ты меня заразила, шлюха. – Он дрожал от злости, вены пульсировали на обоих висках. – Ты не только хотела навязать мне ребенка. Теперь я до конца жизни должен таскаться в клинику в Веддинге, как ты. ВИЧ-положительный статус. Это твоя вина.

В приступе ярости он схватил мертвого Франца за воротник, поднял тело и потащил в сторону Неле.

– Значит, все это твой план? – в шоке спросила она.

Неле задавалась вопросом, как возможно, что за такое короткое время он из готового к насилию сталкера превратился в активного убийцу.

– Все это потому, что я тебя заразила? И потому, что ты не хочешь платить ребенку?

– Ты спятила? – Он протащил Франца еще полметра. – Я не имею никакого отношения к этому психу. Но он просто дар Божий. Твое заслуженное наказание.

Когда он говорил, в уголках его губ собралась слюна.

– Когда ты меня вышвырнула, я хотел позлить тебя и оставил в твоей квартире «подарочки».

Неле вспомнила о лезвии между диванными подушками.

– Но когда я узнал свой диагноз, хотел видеть тебя расплющенной, как автомобильные шины, которые я протыкал.

И мертвой, как та крыса, которую ты положил мне перед дверью.

– Но у меня не было плана. В отличие от этого психа. Черт, ты, похоже, умеешь доставать мужиков. Без понятия, почему он так на тебя разозлился, но то, что он с тобой устроил, мне нравится.

– Почему ты вернулся?

– Потому что переживал, что псих не доведет начатое до конца. И действительно, как я и боялся: ты все еще жива. Кстати, а где Фели?

– Кто?

Он бросил труп в полуметре от кровати, к которой была прикована Неле.

– Фелиситас Хайльман. Врачиха, которая тебя искала.

– Оставь ее в покое!

– Кто это мне говорит? Ты? – Ливио отмахнулся от нее. – Не волнуйся. Я, конечно, провернул свою стандартную программу, чтобы она попалась на удочку. Трюк с «обаятельным мошенником» всегда срабатывает с вами, курицами. – Он грязно улыбнулся. – Но приставать к ней не собирался. Просто хотел, чтобы она привела меня к тебе. А сейчас она должна умолкнуть. Так где она?

Желудок Неле сжался. Внезапно она ощутила невероятную грусть. Еще никогда Неле не чувствовала себя такой одинокой, покинутой и потерянной.

– Делай со мной что хочешь, Ливио. Бей меня, как бил раньше, ты, мерзкий кусок дерьма. Я не выдам единственного человека, который мне помог.

– И как же она помогла?

Ливио поднял с земли кирпич, которым убил Франца, и Неле заговорила быстрее, ожидая, что через несколько секунд разделит судьбу своего похитителя.

– Франц сильно ранил ее металлическим прутом, но она еще смогла помочь мне с родами. Возникли проблемы с пуповиной. Без нее я бы умерла. Фели мне помогла.

Ливио остановился в полуметре от нее и переложил камень из одной руки в другую.

– Ты рассказала ей обо мне? Она знает, кто я?

Нет, твою мать. Думаешь, у нас было время для разговоров? – зло подумала Неле, но, конечно, догадалась, что Ливио пытался выведать этим вопросом. Он хотел знать, в курсе ли Фели, что он нашел Неле в яме и бросил там на произвол судьбы.

Что он убийца, который воспользовался преступлением другого в своих целях.

– Да, – солгала Неле. – Я ей все про тебя рассказала. Фели знает, кто ты. Если ты меня сейчас убьешь, полиция поймет, кто это сделал, и ты всю жизнь проведешь за решеткой.

Ливио оторопел, но потом громко рассмеялся.

– Ты лжешь. Я тебя слишком хорошо знаю.

Все еще хихикая, он снова поднял Франца – на этот раз за длинные волосы, – подхватил его под мышки и бросил на Неле, которая оказалась буквально погребенной под телом своего мертвого похитителя на металлической кровати.

С отвращением она выбралась из-под него и спихнула труп с койки.

– Ты хочешь, чтобы все выглядело так, будто это был Франц?! – крикнула она, высвободившись, вся в крови похитителя. Как одержимая, Неле принялась вытирать свободной рукой лицо, но лишь больше размазала кровь. – Ты всерьез думаешь, что это прокатит? Первым делом они заподозрят отца ребенка.

Ливио помотал головой и указал на камеру на полу.

– Существует видео, на котором этот тип тебя мучает. И нет ничего, что связывало бы меня и психа. – Он снова цинично рассмеялся. – Да, я думаю, это прокатит.

Ливио бросил кирпич на пол рядом с трупом Франца. Подальше от Неле, чтобы она не дотянулась. Но так, чтобы следователи сделали вывод, что она убила своего похитителя в целях самозащиты, когда тот приблизился к ней на небезопасное расстояние.

Вопрос лишь в том, что Ливио собирается со мной делать? – в панике думала Неле. – Он меня тоже хочет убить? Или просто еще раз бросит?

Она посмотрела на дверь и не смогла сдержать улыбку.

– Кроме того, я был готов оказывать содействие, – сказал Ливио, но она его почти не слушала. – Ты еще до нашего расставания указала меня как отца ребенка у своего гинеколога. Сегодня мне позвонила медсестра из Парк-клиники. Твой отец лежит там в коме.

– Что? – Неле снова была вся внимание. – Что ты сказал?

– Они хотели установить с ним контакт и спросили у меня о твоих духах.

Мой отец лежит в коме.

– Что случилось?

Ливио не ответил – или неправильно понял вопрос, – во всяком случае, он сказал:

– Похоже, он при смерти. Я подумал, твой старик наверняка не захочет помирать с воспоминаниями о своей больной СПИДом дочери-шлюхе. И сказал им, что это Shangril, тот мерзкий аромат, что ты хранишь в ванной комнате в память о матери. Помнишь, как заставила меня их понюхать? Как будто меня интересует, чем пахло от твоей матери, когда она была жива. Ну, в конце концов, и они на что-то сгодились. Shangril больше не выпускают, но я был настолько любезен, что даже назвал им адрес магазина в Фридрихсхайне, распродающего остатки.

Неле закрыла глаза. После всей боли – как физической, так и душевной, – которую ей пришлось вынести за последние часы, после всего, что мучало ее рассудок, осознание того, что отец находится при смерти, довело ее до грани страдания.

– Ты сделал большую ошибку, – это все, что она могла сказать. Тихо, спокойно, словно они вели цивилизованную беседу.

– С духами? – спросил Ливио.

– Нет, с кирпичом.

– Я в перчатках.

– Я не об этом. Франц использовал его как дверной стоппер.

Она наблюдала, как Ливио обернулся в сторону входа. Видела, как округлились его глаза, грозя вот-вот вылезти из орбит, когда он понял то, что Неле уже давно заметила: дверь холодильной камеры захлопнулась. И заблокировалась.

Ливио быстро развернулся, в два больших шага оказался у выхода и ощупывал алюминиевое полотно.

– Можешь не стараться, – прошептала Неле и, собрав последние силы, нагнулась. И потянулась свободной рукой к трупу.

В это время Ливио тщетно искал ручку или другой открывающий механизм. Но в двери было лишь отверстие для специального ключа.

– Мы попались. В герметичную тюрьму-ловушку, – сказала Неле, хотя не была в этом уверена. Но после всего страха, которого она натерпелась, было приятно взять реванш и заставить паниковать Ливио.

– Нет. Нет, этого не может быть! – кричал он и, как сумасшедший, пинал дверь.

В это время Неле нашла то, что искала, и отняла руку от куртки Франца.

В этот момент Ливио повернулся к ней, и Неле застыла в движении.

– Что у тебя там? – спросил он.

Она сжала пальцы прикованной руки.

– Это ключ? – предположил ее бывший, и Неле неубедительно покачала головой.

– Конечно. У психа с собой был ключ.

С диким смехом Ливио направился к ней, и Неле, насколько смогла, отодвинулась от него на кровати.

– Отдай его мне.

Ливио ударил ее в живот и наклонился вперед. Неле застонала, но не поддалась. Он пытался разжать ее пальцы, и Неле не смогла долго сопротивляться его силе.

– Что это? – удивленно спросил он, наконец увидев то, что она сжимала в кулаке.

– Жвачка.

Она лежала у Франца в кармане куртки. Неле вытащила ее правой свободной рукой и переложила в левую.

– Ключа нет? – спросил Ливио, бледный от разочарования.

– Нет, – ответила Неле, измученная, но готовая ко всему. – Ключа нет. Мы умрем здесь вместе.

Затем она разрезала Ливио полглаза, щеку и сонную артерию ковровым ножом, который также нашла в кармане своего похитителя.