Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 162 (всего у книги 346 страниц)

Глава 46

Макс

Только Фиш объяснил мне, что считает меня педофилом-извращенцем, как за моей спиной с сильным шумом открылась противопожарная дверь толщиной с кирпич, через которую я ранее, видимо, и попал в этот бункер. Я увидел, как Спук ввел в помещение двоих людей, одного из которых я знал всю свою жизнь. С другим впервые столкнулся несколько часов назад.

– Космо! – громко закричал я, испытывая неожиданное счастье оттого, что снова вижу его живым и здоровым.

Взглянув на другого человека рядом с ним, я в первый момент настолько опешил, что потребовалось несколько секунд, прежде чем я вспомнил имя.

– Фрида? – Я встал, не обращая внимания на приказ немедленно сесть на место. Мне хотелось лишь одного: как можно быстрее оказаться рядом с женщиной, которая меньше часа назад разговаривала с моей дочерью. – Как Йола?! – крикнул я, направляясь к ней.

– Ей больно!

Эти слова огорошили меня. Я снова повернулся к Фишу, потому что не Фрида, а именно он только что мне ответил.

– Что?

– У нее повреждена нога. Был взрыв.

Я снова повернулся вокруг своей оси, потому что на этот раз со мной говорила Фрида. От предложений, которые с разных сторон по очереди сыпались мне на голову, у меня закружилась голова, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Ради бога, какой еще взрыв?

Йоле больно. ЕЙ БОЛЬНО!

– Сядьте! – обратился ко мне Фиш. Он еще раз повторил приказ, чуть громче, но я не собирался слушаться его.

– ЧТО ЗА ВЗРЫВ?

Мой голос эхом разносился по бетонному собору.

Я вздрогнул, когда мне на плечо легла рука. Фиш. Он пытался усадить меня на стул.

– Уберите свои грязные пальцы, – сорвался я и поднял руки, насколько позволяли наручники. До этого фактор внезапности был на его стороне. Если он еще раз попытается меня ударить, я разобью ему челюсть связанными руками.

Судя по выражению лица Фиша, он понял мою решимость.

– Со мной вы, возможно, справитесь, но у Спука есть оружие. Вам отсюда все равно не сбежать. Так что остыньте до рабочей температуры, чтобы мы могли поприветствовать наших гостей надлежащим образом.

– Мы не гости. Нас насильно сюда притащили.

– Меня нет, – вмешалась Фрида, которая теперь приблизилась ко мне.

– Как это? – удивленно спросил я и посмотрел на Космо, который пока не произнес ни слова и лишь пожал плечами.

– Меня не похищали, – заявила она. – Скорее спасли!

Спасли?

Я понимал все меньше.

Фиш снова рискнул положить руку мне на плечо.

– Я вам объясню, – начал он, но до объяснения дело не дошло, потому что в этот самый момент заработали сирены, как при воздушной тревоге. Громче, чем любые сигнализации, которые я когда-либо слышал.

Глава 47

Это была скорее ирония судьбы, что именно бегство по сумрачным коридорам туннеля наконец-то пролило свет на ту темень, в которой я пребывал вот уже двадцать четыре часа.

Но прежде я стал свидетелем хладнокровного и абсолютно неожиданного убийства.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – услышал я крик Космо. Его голос с трудом перекрикивал вой сирен.

– Они здесь, – ответила Фрида между двумя длинными звуковыми сигналами.

Пронзительные басы звучали, как саундтрек к научно-фантастическому фильму, в котором космическая станция в любой момент готова взлететь на воздух. Не хватало только отрезвляющего женского голоса, который через потолочный громкоговоритель ведет обратный отсчет и рекомендует немедленно покинуть опасную зону.

– Кто идет сюда? Кто они? – хотел знать я.

К моему удивлению, ко мне подошел Фиш и ключом расстегнул наручники.

– Иешуа!

– Кто такой Иешуа? – спросила Фрида. Если только что при встрече она казалась удивительно собранной (Меня спасли!), то сейчас во взгляде читалось испуганное недоумение.

– Ты их не обыскал? – Фиш напустился на своего подельника и принялся проверять меня.

Спук рассердился:

– Конечно, обыскал. Ни передающего, ни принимающего радиоустройства. Я думал, мы от них оторвались. Не представляю, как они смогли так быстро нас обнаружить.

– Да? А это что? – Фиш вытащил из моей куртки что-то, напоминающее маленькую батарейку от часов, и показал Спуку.

– Вот дерьмо!

– Еще какое!

– Слушай, мне очень жаль, но…

У Фиша не хватило терпения на извинения.

– Избавь меня от своего лепета, Спук, выясним все позже. А сейчас дай его ему. – Он кивнул в мою сторону.

– Что? – По-моему, Спук не понял.

– Твой пистолет, ну же.

Мне казалось, что шум вокруг становится все громче, потому что эхо, отскакивающее от стен, усиливало звук с каждой секундой.

– Ему-то зачем оружие?! – прокричал парень с дредами, удивленный не меньше меня этому приказу, которому все же подчинился. Неохотно он вытащил из внутреннего кармана своей куртки пистолет и передал его Фишу рукояткой вперед.

Внезапно сирена смолкла, так же резко и неожиданно, как и зазвучала. В первый момент тишина показалась даже более жуткой, чем невыносимый шум.

Фиш передал оружие мне.

– Парни, которые гонятся за вами, ни перед чем не остановятся. Нам предстоит опасный путь. Если мы разминемся, вы должны суметь защитить себя.

– Вы даете мне то, из чего я мог бы вас застрелить? – спросил я его.

Фиш поправил очки.

– Если вы это сделаете, у вас не будет шанса выбраться из этого лабиринта. Или вас найдут люди Иешуа. Или вы навсегда заблудитесь в катакомбах. Пойдемте, у нас больше нет времени.

Пистолет тяжелил мне руку и выглядел настоящим, но то же самое я говорил и о ручной гранате.

– А это не муляж?

– Муляж?

Фиш, который уже сделал несколько шагов, вернулся.

– Вы что-то путаете. С муляжом сегодня утром были другие. Мы не играем краплеными картами. Думаете, у вас в руках игрушка?

С этими словами он снова взял у меня оружие, направил его на Спука, который стоял рядом со мной, – и выстрелил ему в голову.

Глава 48

Спук дернулся еще несколько раз, после того как уже давно осел и со всей силы ударился головой о железобетонный пол. Раздался звук, похожий на тот, который возникает, когда раскалывается посередине деревянный блок, – намного громче, чем выстрел из пистолета с глушителем, из которого Фиш убил своего сообщника.

– Давай, давай, давай, быстрее! – сказал он и как ни в чем не бывало сунул мне обратно пистолет.

– Нет, – прохрипел я. – Вы сумасшедший.

Я дрожал всем телом, кровь колотилась в жилах, словно я сам только что чудом избежал смерти.

– Вы убийца!

– Неверно. Он единственный, кто может уберечь вас от заслуженной смерти.

Я повернулся на голос у меня за спиной. Виола. Она открыла бетонную дверь и, хромая, подошла к нашей небольшой группе, чуть приволакивая правую ногу. Кровь текла у нее из резаной раны на лбу. Она указала на Спука:

– Мерзавец оказался предателем. Это он привел их к нам. Если мы будем сейчас терять время, это может стоить вам всем головы!

Фиш кивнул и, прежде чем двинуться в путь с поразительной ввиду его лишнего веса скоростью, напоследок оглядел Космо, Фриду и меня:

– Виола права. Или вы пойдете за мной, или парни Иешуа убьют вас. Вам решать.

Глава 49

Тоффи

«– Спасибо за сотрудничество!

– Не могу сказать, что делал это с удовольствием.

– А я – что считаю вас приятным человеком», – услышал Тоффи себя, отвечавшего любовнику Ким Роде.

Он ткнул в сенсорный экран своего смартфона и остановил запись разговора, которую сделал тайком десять минут назад, когда был в квартире молодого человека.

Любовная интрижка не самое правдоподобное алиби, какое можно предъявить в суде, но в этом случае все выглядело однозначно.

Были счета из отеля, чеки их ресторанов с датой и временем и вполне определенное видео, доказывающее, что в тот вечер, когда пропала Йола, Ким и любовник сношались как кролики.

Тоффи мысленно вычеркнул обоих из списка подозреваемых. В парне хотя и было что-то странное, что-то коварно-хитрое, но знание людей, отточенное в многочисленных процессах и допросах свидетелей, подсказывало ему, что любовник не из тех, кто способен на подобную эффектную инсценировку – с ручными гранатами и исчезающими машинами. В крайнем случае он действовал бы самостоятельно, тихо, тайно, не привлекая внимания – так же, как планировал свои любовные свидания. Одиночка. Не командный игрок, чье участие несомненно требовалось для весьма сложного похищения Йолы.

«Вероятно, он просто бесстыжий, убогий прелюбодей», – подумал Тоффи и уставился на мотор.

Он решил: все-таки повезло, что не получилось сразу дозвониться до Макса. Потому что тогда пришлось бы раскрыть ему имя человека, с которым спит его жена. Как друг, он был бы обязан это сделать. Но потом Тоффи передумал.

У Макса сейчас другие проблемы, похуже, чем любовная жизнь супруги, в этом Тоффи был уверен. Возможно, он испытывает муки ада, и, похоже, нет никого, кто мог бы помочь ему и Йоле.

Ни он, ни полиция и уже тем более ни Ким, которая втайне, возможно, даже желает, чтобы ее муж тронулся умом и сделал что-нибудь с Йолой. Не потому, что она так сильно ненавидит Макса или Йолу. Просто она столько лет малодушничала и не решалась положить конец ненавистному браку, а судьба избавила бы ее сейчас от необходимости принимать такое решение. Ким стала бы свободной – эмоционально и финансово.

Погруженный в эти мрачные мысли, он вводил в навигатор – уже во время движения – адрес дома престарелых, который эсэмэской прислала его секретарша. Вместе с сообщением: «Магдалена Роде лежит в отделении 11, комната 14. Но директор дома престарелых говорит, что это бессмысленно. Мать Макса уже на протяжении нескольких месяцев не произносит ни одного слова».

Глава 50

Йола

Он истекал кровью.

В довершение всего, черт возьми.

Мало того что у веприцы было молодое потомство (Йола не решалась пошевелиться, чтобы посмотреть, правда ли за деревом лежат пестрые кабанчики, или ее сон сыграл с ней злую шутку), дикий кабан был еще и ранен. И довольно сильно.

Его щетина блестела как масло, крупные капли падали на мох под брюхом. Из тела торчало что-то металлическое, и Йола сначала подумала о ноже, но потом поняла, что это может быть что угодно. Нечто острое, что находилось в хижине и вылетело наружу. Очевидно, киллер и Йола были не единственные, кто пострадал от взрыва.

– Эй, – прохрипела Йола. Голос был сиплым и каким-то чужим. – Я ничего тебе не сделаю, видишь. – Она указала на берцовую кость, проткнувшую штанину. – У меня дела не лучше, чем у тебя!

Зверь отреагировал на слова увещевания чем-то вроде хрюканья и сопения: как будто кто-то настраивал струны огромной гитары и при этом фыркал, как лошадь. В то же время самка кабана мотала головой и угрожающе показывала Йоле свои изогнутые вверх мощные клыки. Запах протухшей смеси пряностей становился интенсивнее.

«Он потеет», – подумала Йола, не зная, что лучше: смотреть зверю в глаза или отвести взгляд.

Черт возьми, как же быть, когда стоишь напротив дикого кабана?

Неправильно – когда, сам истекая кровью, лежишь перед раненым зверем?

Перед кабаном, который, очевидно, мучился от сильной боли. Звуки, которые он издавал, были не только угрожающими, но в первую очередь страдальческими.

Йола судорожно пыталась собрать в самых дальних уголках памяти немногие обрывочные знания, которые отложила там во время уроков биологии. Дикие кабаны обычно не опасны и избегают людей. Проблемы возникают, только если мать вынуждена защищать свое потомство. И если кабан ранен, например, когда охотник неудачно попал в него.

«Ну, поздравляю!» – подумала она. В худшем случае она столкнулась сразу с обеими проблемами. Джекпот! – как сказал бы Штеффен. Он всегда так говорил, если случалось то, что ему не нравилось, например, когда он забывал спортивную форму или у велосипеда спускало шину.

«Блин, папа, где ты? Или мама?»

Она искала в глазах животного что-нибудь человеческое, какое-то тепло и понимание, но в его зрачках отражался лишь ее собственный страх, в сочетании с тем, что было ей свойственно и что ее тренер по карате называл инстинктом киллера: «Абсолютная воля подчинить себе противника».

– Пожалуйста, не делай мне ничего! – прошептала она, когда кабан наклонил голову, как бык, который берет разбег, чтобы проткнуть тореро.

«Это красная тряпка» – так однажды сказал ее папа, Макс, который не был ее родным отцом, но которого она любила больше всего на свете, сколько бы ее из-за этого ни дразнили в классе ублюдком. Она бы все отдала за то, чтобы оказаться сейчас у него на коленях и слушать сумасшедшие истории, которые он постоянно выдумывал. Например, о девочке и злом кабане; о магическом защитном круге, который эта девочка могла начертить вокруг себя и в который дикому животному не войти.

Да, самое то сейчас.

Но папы нет, и он не расскажет никакой истории, и уж тем более не существует никакого магического круга. А что касается границ, скорее это она перешла черту и попала в запретную зону, из которой животное ее сейчас прогонит во что бы то ни стало.

Йола не могла объяснить почему, но она чувствовала, что лежит в запретной зоне. Зверь чуял кровь, чужую кровь, и, наверное, думал, что раненый непрошеный гость виноват и в его собственных мучениях. А может, все это ерунда; может, животные вообще не думают. Возможно, эта металлическая штука в брюхе просто свела его с ума.

Одно Йола знала наверняка: ей нужно убраться отсюда. И как можно быстрее, прежде чем дикий кабан бросится на нее и воткнет клыки ей в лицо.

Осторожно, чтобы не спугнуть готового к атаке зверя резким необдуманным движением, она подтянула к себе здоровую ногу и задумалась, как бы изловчиться и встать, не опираясь на сломанную голень.

Не получится.

Резкие пронзительные крики огласили весь лес и спугнули двух бакланов у Йолы над головой примерно в тот момент, когда кабан раскрыл пасть.

Глава 51

Макс

Как и обещал Фиш, наш путь пролегал по бесконечному лабиринту узких проходов, неосвещенных туннелей и шахт, где нам частично приходилось ползти, по недействующей вентиляционной системе до решетки стока ливневой канализации – мы прыгнули в воду, которая доходила нам до бедер.

Фиш с Виолой шли впереди, за ними следовали Космо и Фрида, а я был замыкающим. Не будь карманного фонарика, который Фиш сорвал со стены бункера, нам пришлось бы пробираться в кромешной темноте через шахты, воняющие болотом и выгребной ямой.

– У меня агорафобия, – услышал я слова Фриды, когда затопленный водой туннель перешел в еще более узкий проход с изогнутыми стенами из клинкерного кирпича.

– Вы имеете в виду клаустрофобию, – серьезно поправил ее Фиш. – Агорафобия – это боязнь открытых пространств.

– А открытая рана – это то, что ты сейчас схлопочешь, – сказал ему Космо.

У меня тоже чесались пальцы, так мне хотелось треснуть этого говнюка, хотя бы стволом пистолета, который я старался держать как можно выше над водой. Но как и Космо, я знал, что не лучшая идея избивать до потери сознания единственного проводника, который ориентировался здесь внизу. Поэтому мы побороли наше отвращение, наши страхи и нашу злость и в конце концов оказались перед маленькой деревянной дверью с тяжелой железной оковкой черного цвета, которая напоминала вход в какой-то винный погреб.

Наша одиссея завершилась так же странно, как и началась, в самом неожиданном месте – более сильного контраста тому, что мы только что преодолели, сложно придумать – на пляже.

Точнее говоря, на причале для яхт. Дверь, через порог которой мы друг за другом вышли на свободу, открылась прямо под причальным мостиком, в нескольких шагах от воды.

– Оп, оп, оп, – поторапливал нас Фиш, как ворчливый учитель физкультуры, и неуклюже зашлепал по темной, отдающей водорослями воде к маленькой лестнице с алюминиевыми перекладинами, как в бассейне.

Один внутренний голос советовал мне воспользоваться ситуацией и обратиться в бегство вместе с Космо и Фридой. Но интуиция подсказывала, что я не прощу себе, если упущу этого человека, который может привести меня к Йоле.

Кроме того, я слышал лай собак за деревянной дверью, которую Фиш снова запер за нами; поэтому я сунул оружие за пояс и полез – полубеглец, полупреследователь – за убийцей.

Наверху оказалось немного светлее, маленькие фонари тускло освещали причал. Здесь было пришвартовано много судов: весельная шлюпка, два накрытых брезентовыми чехлами парусника и – в дальнем конце пирса, спускающемся к воде, – моторная яхта. Фиш уже отвязал ее причальные тросы и ловким прыжком перемахнул на палубу.

– Быстрее сюда! – крикнул он и исчез из поля нашего зрения.

Лай позади нас стал громче. Собаки были уже в воде. Рычали и лаяли. Фрида, Космо и я переглянулись, потом бросились бежать и запрыгнули на яхту, которая отчалила в ту же секунду.

Под рев моторов мы помчались по глади озера прочь; я, как и все, крепко держался за поперечную перекладину над крышей верхней палубы и только сейчас заметил, что мне в лицо бьет частый дождь.

Фиш стоял у штурвала и направлял лодку, похожую по форме на аэродинамическую трубу, в открытые воды. Я понятия не имел, где мы. С моего неустойчивого места я не мог разглядеть ни одного ориентира. Лишь понимал, что это какой-то большой внутренний водоем. Озера Мюггель, Шармютцель или Ванзе, а может, Тегелер.

Какое-то время мы плыли прямо, потом Фиш сбросил скорость и повернул направо, в маленький естественный канал, для которого яхта длиной как минимум с грузовик была едва ли не велика. Наконец он остановил судно в укромном, заросшем камышом местечке, которое не было видно ни с одного берега озера.

Фиш обратился к Виоле:

– Возьми надувную лодку и проинформируй наших людей о нападении на центральный офис! Проверь, можно ли еще что-то спасти, и устрой все так, чтобы полиция там ничего не нашла! Будь осторожна, поняла?

Он погладил ее по голове с отеческой симпатией.

Виола направилась на корму, где была прикреплена шлюпка, а мы последовали за Фишем вниз в каюту.

Глава 52

Внутри яхта выглядела так, как я всегда представлял себе внутреннюю обстановку роскошного частного самолета: вмонтированные в потолок диодные споты бросали приглушенный свет на нежных тонов ковер, мебель из древесины тропических пород, практичные встроенные шкафы, ящики и двери, которые, видимо, вели в ванную и к спальным местам в носовой части яхты. Пахло новым автомобилем – это белоснежные кожаные чехлы на угловом диванчике, куда мимо стола как раз протискивался Фиш.

– Проклятый психопат! – заорал я на него и выхватил пистолет из-за пояса. Направил ему в голову.

Он задумчиво посмотрел на меня, как на интересный объект изучения.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Чушь! О Спуке, разумеется. Почему вы его убили?

Он открыл на первый взгляд незаметную крышку в столешнице и достал из встроенного холодильника упаковку сока.

– Виола вам это уже объяснила. Он вел нечестную игру, работал на парней Иешуа. Она уже давно предупреждала меня насчет него, но я поверил, лишь когда нашел приемное радиоустройство в вашей куртке. Его задача была обыскать вас.

Со щелчком он открыл жестяную банку и сделал большой глоток. Приглашающим жестом указал на стоящие посреди стола банки. Космо и Фрида не отреагировали. Они уселись напротив Фиша на прикрученную к стене мягкую скамью, тоже обтянутую белой кожей. Я был единственный, кто еще стоял.

– Но вы же не должны были убивать его из-за этого, – сказал я.

Фиш задумчиво улыбнулся, провел языком по выступающим зубам и коротко взглянул мимо меня в маленький бортовой иллюминатор. Снаружи к стеклу жались тонкие ветки. Яхта стояла спокойно, но я слышал, как ветер шевелил камыш. Фиш снял очки и начал протирать стекла краем своей футболки, внимательно на меня глядя.

– Никогда не утверждал, что я безобидный. Но в отличие от этих фанатиков Иешуа я на правильной стороне.

– И что же это за сторона? Та, где похищают детей, или та, где казнят собственных сотрудников? – первые слова Фриды за все время, почти срывающиеся на крик. Ее волосы торчали в разные стороны, по лицу тянулись черные грязные полосы, как у трубочиста. Огонь в глазах горел еще яростнее, чем пару часов назад, когда я взял Фриду в заложницы в собственном автомобиле и ее паника выразилась в неприкрытой злости.

– Я на стороне свободы, – ответил Фиш, и вот тут я уже рассмеялся:

– Свободы? Гад ты этакий!

Я покачал головой и совершил ошибку: почесал сломанный нос. При каждом касании казалось, что в череп мне забивают кол.

– Если вы ненадолго прекратите оскорблять меня, я вам все доступно объясню.

Мне в голову пришли тысячи возражений, которые я хотел бросить ему в лицо, но промолчал – впрочем, как Космо и Фрида, – однако продолжал целиться в этого мужчину, вероятно уже давно потерявшего рассудок.

Фиш сделал мне знак, чтобы я присел к нему за стол, и глотнул из своей банки. Когда я остался стоять, он пожал плечами и начал свой – как мне показалось – уже не раз проверенный монолог.

– Программа Иешуа, которая угрожает вам, Макс, была разработана мужчиной по имени Теодор Брауншвайг, антропологом. Мы вместе учились в университете, проводили свободное время в одном и том же хакерском клубе, потому что программирование было нашей второй страстью. Мы очень рано поняли преимущества, которые могут обеспечить управляемые ЭВМ аналитические модели, если кормить их только правильными данными. Это было в начале семидесятых, об Интернете в сегодняшнем понимании тогда никто и не думал. А предиктивный анализ вообще казался научной фантастикой.

– Какой анализ? – Космо подался вперед со своего места.

– Технология предсказательной аналитики, которой пользуется полиция. Никогда не слышали о Blue CRUSH?

Мы все помотали головой.

– Это программа, разработанная Ричардом Яниковски, профессором криминологии. Благодаря ей уровень преступности в Мемфисе, штат Теннесси, упал в целом на тридцать процентов. А раскрываемость тяжелых преступлений взлетела с жалких шестнадцати до семидесяти с лишним процентов. И все благодаря программе, которую установили на компьютерах полицейских и которая, среди всего прочего, анализирует такие смехотворные данные, как статистика взломов, прогноз погоды и местный календарь событий и мероприятий, потому что знает: как правило, вскрывают машины, припаркованные в улочках рядом со стадионом, когда во время игры идет дождь.

Фиш снова облизнул губы. Собственный доклад явно ему нравился.

– В Санта-Круз, штат Калифорния, сотни полицейских готовятся к работе по алгоритму. Их ноутбук говорит, какие улицы сегодня лучше патрулировать и где с большой вероятностью стоит ждать следующего взлома, беспорядков или изнасилования. Это называется «Большие данные», и такие программы используются уже и в Европе, например в Манчестере.

– И Иешуа такая программа? – сказала Фрида.

Фиш посмотрел на нее, как будто она спросила, знает ли он алфавит.

– Чушь! Меня здесь что, никто не слушает? Я сказал «Большие данные», а не единое решение! Эти программы построены преимущественно на алгоритмах, которые обычно предсказывают афтершоки – повторные толчки после землетрясений.

Заметив, что мы не улавливаем его мысль, уточнил:

– Эти программы, которые абсолютно уже официально применяются в США и Европе, показывают вам лишь приблизительную картину. Они рассчитывают вероятность, обозначают местности и определяют квадраты и время, когда и где станет особенно опасно. Но Иешуа идет еще дальше. Иешуа не только говорит вам, когда и где что-то, возможно, случится. А кто и как это обязательно совершит!

Он сделал паузу, протер свои глубоко посаженные глаза и добавил:

– И Иешуа может это лишь потому, что слишком глубоко проник в нашу частную жизнь. В наши кредитные операции, в календарь, который мы храним на виртуальном облачном сервере, в список желаемых покупок в интернет-магазине и в бесчисленные камеры видеонаблюдения.

– И эту программу Иешуа создал ваш друг? – Я попытался вернуть Фиша к сути вопроса. – Этот Теодор Брауншвайг?

Он махнул рукой.

– Друг? Что касается профессиональных интересов, мы действительно были на одной волне. По крайней мере, какое-то время. Но уже после университета наши пути разошлись. Выражаясь терминологией «Звездных войн», Брауншвайг перешел на сторону темных сил. И создал спрута, чудовище с пророческим именем Иешуа, который целый день занят лишь тем, что сканирует легально и нелегально добытые данные и сверяет с определенной поведенческой моделью.

– И в моем случае программа что-то обнаружила?

– Именно. В первый раз Иешуа выдал ваше имя, когда вы обсуждали зверские методы пыток в чате портала фетишистов.