Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 346 страниц)
Еще 48 минут
до запланированной посадки в Берлине
Змея снова вернулась. Она долго скрывалась, пряталась где-то в дальнем темном уголке его сознания, грелась его отчаянием и питалась его страхами. Но теперь очнулась ото сна и с новой силой заявила о себе.
Что она задумала? Кайя хочет устроить крушение самолета? Она вообще способна на это?
Матс чувствовал, как с каждым вопросом питон страха все сильнее сжимался вокруг его груди. Крепче, чем стяжки на руках и ногах.
Что я наделал? Какой механизм я запустил?
Если Кайя сказала правду, то крушение самолета никогда не было целью шантажиста – тогда это объясняло тот факт, что он сам находился на борту. А если судьба Неле никак не зависела от жизней сотен людей, то это будет лишь его вина, если катастрофа все-таки произойдет.
«Я должна была знать», – вспомнил Матс последние слова Кайи, которые могли означать лишь одно. Она была в курсе, понимала, что он попытается сломать ее психически. Сообщница, которая думала, что будет участвовать в шараде в качестве актрисы и выдержит его психологические манипуляции.
«Но вы оказались слишком хороши, доктор Крюгер».
Он сумел сделать непредвиденное и, вопреки всем ожиданиям, реактивировал психологическую травму Кайи. Вероятно, триггером стало видео, на котором он обнаружил то, что другие до сих пор не замечали. И сейчас Кайя действительно превратилась в ходячую ручную гранату, – чеку которой он выдернул, – и в этот момент искала на борту подходящее место. Чтобы там взорваться.
– Проклятье!
Матсу не хватало воздуха. Паника сжимала ему горло, давление в голове усилилось, словно он, как водолаз, погружался все глубже в океан своего страха. Уши болели, глаза слезились, и последнее напомнило ему о том, что только что попало в поле его зрения.
Сигарета!
На столе.
Кайя небрежно затушила ее и оставила черное прожженное пятно на светлом дереве.
Поспешно и дрожащими руками, без особого старания. И поэтому с кончика раздавленного окурка к потолку кабины поднималась едва заметная струйка дыма.
Она еще горит!
Хотя скорее это было тление – как воспоминание о настоящем огне, как умирающее эхо.
И тем не менее… Сигарета была его единственным шансом. Возможно, последним шансом в этой жизни.
Матс наклонился к столу, насколько позволяли стяжки, но это было бесполезно. Ему не дотянуться.
Сигарета лежала всего в двух сантиметрах от его подбородка, но это могли быть и два метра, результат не изменился бы: Матс не мог ее ухватить.
Он высунул язык к окурку, но все было бесполезно. К тому же с таким методом он рисковал вообще затушить сигарету.
Матс огляделся.
Стакан, пульт управления, бутылка с водой – все слишком далеко.
Он напоминал умирающего от жажды перед автоматом с колой. От злости Матс ударился головой о столешницу и громко закричал. В своем отчаянии он совсем забыл про сломанный нос. Ощущения были такие, словно он специально проткнул раздробленную перегородку отверткой.
Ему стоило труда не потерять сознание, и он даже засомневался, не лучше ли было выбрать обморок.
Интересно, Неле испытывает сейчас нечто похожее?
Нет, ей наверняка хуже. Ему оставалось лишь молиться, чтобы во время родов не возникло осложнений. Что кто-нибудь позаботится о ней и малыше. Но на этот счет у него не было надежды, когда он вспоминал фотографию и ее крик.
Матс тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от жутких картинок. Потом моргнул и открыл глаза. Ему потребовалось какое-то время, прежде чем он заметил изменение.
Сигарета.
На столе.
Она сдвинулась. На несколько миллиметров, но в правильном направлении. Стол дернулся от удара головой, что сыграло решающую роль.
– О’кей, о’кей, хорошо, – сказал Матс, испытав эйфорию и забыв про боль.
Потом снова это сделал. Ударился головой о стол, но уже только лбом. Этого оказалось достаточно, чтобы боль снова пронзила его зубы и глазницы. Его затошнило. Одновременно он был счастлив, потому что сигарета снова прыгнула в нужную сторону. И она по-прежнему тлела. Матс ударился лбом еще раз. И еще. И еще.
Пока у него не появилось ощущение, что на лбу выросла шишка размером со сливу, как опухший третий глаз.
С ловкостью, которой он, человек не курящий, не ожидал от себя, Матс повернул языком окурок примерно на пятьдесят градусов, смог обхватить губами фильтр и затянулся.
Жадно, как зависимый. Его глаза по-прежнему слезились – уже от боли, – и поэтому он не видел, загорелась ли сигарета с новой силой, но почувствовал это на вкус. Кроме металлического привкуса и слизи во рту, вдруг появилось что-то древесное, щекочущее глотку. В тот же момент он почувствовал запах дыма. И увидел, что тонкая струйка превратилась в столб, но ликование продлилось недолго.
Сейчас предстояло выяснить, реализуема ли его идея, родившаяся в смертельном страхе.
Многое говорило против этого.
С одной стороны, он и дальше мог использовать только рот, чтобы установить окурок в нужное положение.
И весьма вероятно, что Матс подпалит не только пластиковые стяжки на запястьях, но кожу вокруг.
Но у него не было выбора, и он должен был использовать время, какое ему еще оставалось. Именно сейчас, пока змея страха немного ослабила хватку и замерла.
Ну, приступим…
Матс поднял запястья, скорчился и прижал сигарету к пластику прямо над артерией. Глубоко затянулся и закашлялся из-за непривычного дыма в легких. При этом сигарета сдвинулась и задела кожу, что в первый момент не вызвало никакой боли, но затем обожгло так сильно, что Матс едва не выронил сигарету изо рта.
Только не кричать, тебе нельзя шевелить губами! – напомнил он себе и попытался выразить все свое страдание стоном и поскуливанием. Какой-то звук он должен был издать. Ожоги вызывают самые ужасные мучения. Никто не в силах выдержать их молча.
Как ни одна женщина не может родить без крика.
Матс снова подумал о Неле и том продолжительном страдальческом «Аааахаа», и на этот раз жуткое воспоминание мотивировало его повторить свою попытку.
Он потянулся губами к кистям, вдохнул и прижал окурок к пластику. Пытался подавить боль, стонал, не обращал внимание на шипение и все прижимал и прижимал окурок к запястьям, хотя ему казалось, что давно уже прожег их до костей.
– Да-а-а-а-а!
С криком он вскинул голову, одновременно оторвал руки от ножки стола, но вопль застыл у него во рту, когда Матс в ужасе заметил, что все еще не свободен; что его запястья все еще связаны, но он потерял окурок, который выпал у него изо рта и, перекатившись через край стола, приземлился на пол. В полуметре от его ног – то есть бесконечно далеко.
– Не-е-ет!
Матс как сумасшедший принялся дергать и рвать стяжки, изо всех сил пытался развести руки в стороны, колотил ими по столу и даже ударил себя кулаком в подбородок, как вдруг пластик поддался. Разорвался в самом тонком, поврежденном сигаретой месте.
– Да, да, да! – закричал Матс, на этот раз от радости и облегчения.
Его руки были свободны. Сейчас он мог дотянуться до стакана, разбить его и осколками разрезать оставшиеся стяжки.
Испытав прилив энергии, Матс впервые был уверен, что сможет разрешить кризис самостоятельно.
Пока объявление, сделанное Кайей, жестоко не разрушило эту надежду:
– Внимание, это касается всех пассажиров, пилотов и членов экипажа. Сохраняйте спокойствие. Не совершайте глупостей. Если кто-то встанет и попытается меня одолеть или если изменится высота, скорость полета или что-то еще, – мы все тут же умрем!
Глава 62– Почему?
Это было единственное слово, которое Кайя кричала своей жертве в лицо. Снова и снова этот вопрос заглушал панические крики, плач, вопли, причитания и возбужденные разговоры, которые начались повсюду в самолете после объявления.
– ПОЧЕМУ?
Крики Кайи указали Матсу направление, после того как он освободился и покинул скай-сьют. Спустился по лестнице в лобби, где находились четыре человека.
Кайя стояла перед дверью в зону первого класса, держа в руке пистолет и направляя его на человека, который сидел перед ней на полу, прямо под иллюминатором. Кайя своим телом загораживала скорчившуюся фигуру, поэтому Матс с середины лестницы не мог разглядеть, кому угрожает старшая стюардесса.
Справа от Кайи стоял Валентино с серьезной миной. Он придерживал штору в зону лаунж, вероятно, для того, чтобы пассажиры из хвоста самолета не могли попасть в переднюю часть – будь то из любопытства или из желания разыграть из себя героев.
Матс видел, что он пытается скрыть страх, который должен был испытывать, как и все на борту, но ему это не очень хорошо удавалось.
– Почему ты это сделал?! – кричала Кайя человеку на полу. Она еще не заметила появления Матса, хотя время от времени оборачивалась, чтобы убедиться, что никто из мужчин не собирается напасть на нее со спины. Хотя в данной ситуации никто бы и не рискнул, даже обученный для подобных случаев воздушный маршал, у которого Кайя, видимо, отобрала пистолет.
Траутман сидел на диванчике посередине лобби, и его лицо казалось… расплавленным?
Он был сильно обожжен. Там, где на коже не появились белые пузыри, она была ярко-красного цвета, словно обработана грубой наждачной бумагой.
Или ошпарена кофе.
Матс спустился еще на одну ступеньку и увидел на полу стеклянный чайник, из которого разливают напитки в бизнес-классе.
Вероятно, Кайя плеснула воздушному маршалу в лицо кипящую жидкость. Это объясняло, как ей удалось одолеть мужчину, который был тяжелее ее минимум на пятьдесят килограммов, и забрать у него пистолет. Что вряд ли могло остаться незамеченным пассажирами, поэтому Кайя и сделала объявление.
– Воды, – шептал Траутман и прижимал ладони к обожженному лицу. Видимо, при нападении пострадали и его глаза. Казалось, воздушный маршал ничего и никого больше не видит.
Матс снова перевел взгляд на Кайю, которая кричала на стоявшего на коленях человека:
– Мы знакомы сто лет! Ты знаешь мои тайны, ты все обо мне знаешь! Я думала, что могу доверять тебе, но все это оказалось ложью?
Кайя пнула жертву по ногам. Никотин в ее крови еще никак не проявился, что было нормально. Судороги могли начаться лишь спустя полчаса.
Матс решился спуститься еще на одну ступень.
– Ты манипулировала мною. Ты всеми нами манипулировала.
– Нет. – Матс услышал знакомый женский голос, принадлежащий человеку, скорчившемуся на полу. Словно тот пытался руками и туловищем что-то прикрыть и защитить.
– Убирайтесь все! – крикнула Кайя, обернувшись с пистолетом воздушного маршала. В этот момент она обнаружила Матса и, как ему показалось, коротко кивнула, словно рассчитывала на то, что он как-нибудь сможет освободиться.
Стоявшие вокруг задвигались. Валентин, полуслепой Траутман и Матс хотели скрыться за шторой, но Кайя задержала Матса.
– Нет, вы останьтесь и смотрите.
В этот момент ребенок, которого пыталась защитить женщина на полу, захныкал.
Глава 63– Салина! – вырвалось у Матса.
Кайя помотала головой.
– Вы ее не знаете. Вы даже не знаете ее настоящего имени. Ее зовут не Салина, а Амели.
Матс моргнул.
Третья в их девичьем клубе.
– А ее фамилия…
Кайя сделала паузу, словно это была викторина, а она ведущая, желающая сделать напряженным момент перед откровением. Потом снова пнула рыжеволосую женщину на полу в бок. Не сильно, но так, что та вздрогнула.
– Скажи им свою фамилию, – приказала она жертве.
Женщина впервые подняла взгляд, испуганно посмотрела Матсу в глаза.
– Клопшток, – опередил он ее с ответом.
Кайя кивнула.
– Абсолютно точно. Почтенная супруга врача фрау Амели Клопшток.
– Жена профессора.
– Пожалуйста, – взмолилась жертва Кайи. – Мой ребенок.
Матс услышал, что детский плач стал громче. Увидел крошечную ручку, которая пыталась высвободиться из-под тела матери.
– И что, я должна его пожалеть? – спросила Кайя, направляя пистолет на Амели Клопшток. – Твоего ребенка? – Она с отвращением плюнула на ковер лобби. – Ты разрушила мою жизнь! Ты сняла это видео. Опубликовала его. С тех пор у меня больше не было секса. У меня никогда не будет детей, ты понимаешь? – Кайя перешла на крик. – Так что прекрати твердить о своем ребенке!
Кайя продолжала кричать, но Матс уже не слушал.
Видео! – думал он.
Амели была подругой Кайи. Она сняла видео с ней и Пером и распространила его.
Пер Унсел. Шепелява Унсел. Психопат, который изнасиловал Кайю.
– Это были вы? – потрясенно спросил Матс.
Следующими ответами Кайя открыла ему правду.
– Да. Она разрушила мою жизнь. И вашу, доктор Крюгер. Амели обожает манипулировать людьми. Она заманивает своих друзей сексом. Таким же способом она убедила и Йоханнеса Фабера загрузить видео и разослать своим друзьям, разве было не так?
Она прижала пистолет к затылку Амели.
– Пожалуйста, не делай этого, – умоляла мать, а Матс судорожно соображал, как разрядить ситуацию.
Больше всего ему хотелось ощутить, как самолет начинает снижаться, но, вероятно, до аэропорта было еще далеко. Поэтому он должен был тянуть время и попытаться как можно дольше поддерживать разговор с обеими женщинами.
– Почему вы это сделали? – спросил Матс. Он опустился перед Амели на колени.
Снова ответила Кайя, в то время как Амели все сильнее дрожала от страха и напряжения.
– Просто у нее такая натура. Амели любит власть над другими. И ненавидит, если она не в центре внимания. Именно поэтому она и опубликовала тогда видео. Не могла вынести, что в школе меня считали героем. Так?
– Да, да, – призналась Амели и заплакала еще громче, чем ее ребенок.
– Я только не понимаю, почему ты его обрезала! – закричала Кайя и еще раз пнула ее. – ПОЧЕМУ?
– Мы были юными. Мы не думали, – попыталась оправдаться Амели. Ее слова было сложно разобрать.
– Чушь. Ты хотела постепенно уничтожить меня?
Матс оглянулся на штору, которая не шевелилась. Рядом не было никого, чтобы помочь. Он мог рассчитывать только на себя.
– Нет… Я не знаю, – всхлипывала Амели, которая не решалась посмотреть вверх на Кайю.
Матс ей даже поверил. Вероятно, она просто действовала, следуя больным инстинктам своей нарциссической личности, и хотела скрыть знание, дающее ей власть. Наверняка она тогда еще не догадывалась, для чего ей позже может понадобиться это дополнительное средство давления на лабильную «подругу».
– Я такая дура, – вдруг произнесла Кайя спокойным голосом, что еще больше испугало Матса. – Я и правда думала, что это наш совместный план. Но я была лишь твоей марионеткой.
Как и я, – подумал Матс. Он тоже добровольно предложил Амели, или Салине, свое место. Среагировав на старое как мир клише: отчаявшаяся мать с беспомощным младенцем на руках. Она спрятала мнимое «оружие» под собственным сиденьем. И даже если Амели абсолютно точно не могла предвидеть, что он попросит ее помочь с анализом видео и тем самым раскроет ее тайну, это она все время была «кукловодом».
Следующая догадка поразила его, как удар кулаком, хотя в менее опасных для жизни обстоятельствах он догадался бы намного раньше.
Амели и есть тот голос!
Это с ней он говорил все время – возможно, она запиралась в туалете, пока ребенок спал, пристегнутый ремнем к сиденью, или под присмотром какой-нибудь стюардессы. Возможно, даже Кайи, если у той было время.
– Встань! – приказала она Амели.
– Пожалуйста, не надо!
– Что такое? – цинично спросила Кайя. – Ты же хотела, чтобы все выглядело реально. Поэтому ты и показала Крюгеру полное видео. У меня по-настоящему должен был случиться рецидив.
Кайя посмотрела на Матса ледяным взглядом.
– Ну, тебе это удалось, Амели. Только с тем не повезло, что я и правда заполучила оружие.
Жертва Кайи подняла голову.
– Пожалуйста, помогите мне! – Амели протянула руку к Матсу. Подняла верхнюю часть туловища, приоткрывая ребенка.
Матс отреагировал инстинктивно. Он схватил младенца за тоненькие ручки. Рванул к себе. От матери. В собственные руки.
– Шлюха, – услышал он голос Кайи, а потом все было кончено. Отдачей из руки Кайи едва не выбило пистолет, но только едва.
– Н-е-е-е-т! – закричал Матс, прижав ребенка к груди и отшатнувшись от его матери; в ушах все еще звучал выстрел.
– Господи, – простонал он и посмотрел на пол.
Из черного пулевого отверстия между глаз Амели сочилась кровь.
Глава 64– Не двигаться! – закричала Кайя, и Матс не сразу понял, что это обращено не к нему, а к Валентино, который после выстрела снова появился в лобби перед бизнес-классом.
– Убирайся, или мы все рухнем.
Кайя направила пистолет на иллюминатор.
– Спокойно, спокойно, – сказал Матс, который не знал, что случится, если Кайя выстрелит. В фильмах в таких случаях всех людей, находящихся поблизости, засасывает наружу из-за разницы давлений. Но он понятия не имел, так ли это, и ни в коем случае не хотел выяснять.
Матс медленно подошел к Валентино, который как парализованный смотрел на застреленную женщину на полу.
– Вы куда?
– Пожалуйста, я лишь хочу отдать ему ребенка.
Матс передал стюарду младенца, который после выстрела вопил во всю глотку.
– Отнесите его в безопасное место, – сказал он Валентино, не зная, есть ли еще такое на борту этого самолета. Затем задернул штору и вернулся к Кайе.
Кайя вспотела, зрачки сузились. Признак исключительного психологического состояния, а возможно, и отравления. Как бы то ни было, ситуация бесповоротно изменилась. Она убила. Сдерживающего страха больше не было, Кайя сделает это опять, и довольно скоро. Если ее не остановить. И он единственный на борту, кто был способен на это. Психиатр, знавший ее израненную душу, как никто другой.
Он опустился на колени. Пощупал пульс Салины – это было бессмысленно, но он должен был что-то делать, чтобы осознать весь ужас. В голове вспыхнула жуткая мысль: Если Салина была «голосом», тогда единственный человек, кто знал о судьбе Неле, теперь мертв!
– Где моя дочь? – спросил он, потому что должен был задать этот вопрос, хотя был уверен, что Кайя ему не солгала.
– Я правда не знаю, – ответила она, и он ей снова поверил.
Матс ненадолго закрыл глаза и внутренне собрался. Затем встал.
– Все кончено, – глухо сказал он, как самому себе, так и убийце Салины. Указал на труп на полу. – Этот человек больше не имеет над вами власти. Можете отложить пистолет.
– Нет.
– Нет?
Он попытался поймать ее взгляд, но она отвела глаза.
Кайя сильно потела, красные пятна покрывали ее бледное лицо, изо рта текла слюна. Отравление давало о себе знать, и Матс в любой момент рассчитывал услышать второй выстрел.
– Вы все еще не понимаете, да? – спросила она его. Игра окончилась, спасения не было. Ни для него, ни для Неле и тем более для Кайи, которая казнила сама себя.
Единственное, что было сейчас в его власти, – это предотвратить еще более масштабную катастрофу.
И только по этой причине он еще разговаривал с Кайей, а не упал, рыдая, перед ней на пол.
– Я понимаю далеко не все, но достаточно, чтобы составить примерное представление, – сказал Матс как можно спокойнее. Мир вокруг него сжался. Самолета и всех людей в нем больше не существовало. Были только Кайя, он и его слова, которые сами собой слетали с его губ: – Амели – жена Клопштока, и она пытается стимулировать бизнес по продаже психологических тестов, необходимость которых для пилотов уже обсуждалась после крушения самолета авиакомпании Germanwings. Полагаю, речь идет о лаборатории Клопштока и невероятно дорогих психологических тестах и анализах крови, с помощью которых можно выяснить, принимают ли пассажиры или члены экипажа психотропные средства. Для этого нужен закон, а чтобы его приняли, необходимо происшествие на борту самолета, которое вы вместе сегодня и спровоцировали. Амели Клопшток пообещала вам внушительную сумму за участие. А вы чувствовали себя обманутой всем миром, поэтому решили получить по крайней мере немного денег в качестве компенсации. Но сейчас вы увидели, кто снял то видео, и поняли, что Амели никогда не считала вас равноправным партнером, а с самого начала управляла вами, как марионеткой.
– Браво! – Кайя захлопала в ладоши. – Все точно. Но я все равно задаюсь вопросом: как можно одновременно быть таким умным и таким глупым? Амели манипулировала мной. Но я – чего вы так и не поняли, доктор Крюгер – в тысячу раз хуже. Я хотела этого.
– Чего?
– Убить.
Матс кивнул:
– Да, мы об этом говорили. Вы хотели отомстить за видео и убить всех, кто сплетничал о вас.
– Нет. Я говорю не о второй попытке. А о первой.
– Как?
– Я планировала то нападение вместе с Пером.
У Матса перехватило дыхание.
В чем только что призналась Кайя?
– Я была его подружкой. Поэтому мне не нужны были другие парни, что бы ни говорили девчонки. Он был для меня всем. Я хотела помочь ему и проучить подонков, которые над ним издевались.
Конечно.
Матсу хотелось биться головой о стену.
Как я мог этого не заметить во время наших бесед?
Они были парой, командой. Сообщниками.
Вот почему Пер взял Кайю в заложницы.
Не случайно. А абсолютно осознанно.
– Но я не смогла. Я оказалась недостаточно смелой. Я не хотела, чтобы он убивал девочек в душе. Хотела, чтобы он прекратил. В раздевалке мы в последний раз занялись сексом. Потом собирались покончить с собой, но я испугалась. Поэтому он меня отослал.
– Но вы вернулись.
Для последнего интимного прощального поцелуя.
Кайя кивнула.
– А затем было опубликовано видео моего якобы изнасилования, которое на самом деле было добровольным. И комментарии моих одноклассников не вскрывали мне раны, а напоминали о моем трусливом предательстве. Что я испугалась и бросила Пера в беде.
– Поэтому через год вы решили завершить начатое им?
– Я хотела исправить ошибку. Загладить свою вину. Пер был моим другом, но я никогда его не поддерживала. Когда другие передразнивали его, смеялись, прокалывали колеса его велосипеда. Мы всегда встречались тайно, чтобы никто не узнал. Мы были похожи. Настоящие родственные души. Когда мы тайком встречались, слушали музыку, курили травку и говорили о смерти, я замечала, как сильно мы связаны друг с другом.
Матс машинально взялся за нос, как делал всегда, ко гда концентрировался на чем-то, и тут же был наказан пронизывающей болью.
В принципе, диагноз такой простой.
Два застенчивых подростка, с проблемами в общении, чувствовали, что их никто не понимает. Одного третировали, другая была не в ладу с собой – и, как многие тинейджеры, они не нашли отдушины и решили заявить о себе. Вместе, громко, так, чтобы ни для кого не остаться незамеченными.
Матс осознал, что действительно ничего не понял тогда, на сеансах с Кайей. Он все время считал, что несправедливая травля, издевательства и оскорбления одноклассников из-за видео с изнасилованием вызвали в ней посттравматическую озлобленность. А это была странная, тайная связь с Пером Унселом, которую она предала. Стыд, что, несмотря на обоюдные заверения и обещания, в конце она не поддержала его. Чувство вины, которое может разъедать изнутри, как кислота. Матс знал это по личному опыту – он тоже мучался с тех пор, как трусливо сбежал от постели своей умирающей жены.
Матс тяжело сглотнул, стараясь подавить парализующее отчаяние, потому что не знал, как еще помочь своей дочери. Но он был уверен, Неле не хотела бы, чтобы из-за нее погибли другие люди. Поэтому он попытался проникнуть Кайе в душу.
– Поэтому год спустя вы снова пришли в школу с заряженным оружием, чтобы довести дело Пера до конца.
Кайя грустно вздохнула.
– Я хотела собраться. Как затишье перед бурей. Я пошла в туалет. Там увидела эту наклейку. Экстренная психологическая помощь. После того случая эти дурацкие штуки висели повсюду в школе, и, черт возьми, я снова струсила.
– Потому что вы не убийца, – вставил Матс, а Кайя цинично рассмеялась, глядя на труп у своих ног.
– Серьезно?
– Вы не убиваете невиновных.
– Каждый виновен. А тем более вы, доктор Крюгер. Вы все испортили.
– Моей терапией?
– Тем, что вы меня отговорили. Своими умными, проникновенными словами вы лишили меня самого большого желания. Уйти из этого мира с громким треском. Я мечтаю об этом, сколько себя помню.
– Нет, неправда. Иначе вы не позволили бы мне отговорить вас.
– Лишь временно. Даже вы не можете превратить волка в кошку. Вы не в состоянии изменить или перевоспитать меня. Пойдемте.
– Куда?
– В кабину пилотов, куда же еще? А как иначе я смогу устроить крушение этого самолета?
– Вам туда не войти. – Матс вспомнил еще одну деталь со своего семинара по аэрофобии.
– Пилоты запираются в кабине. Дверь пуленепробиваемая. Вашим пистолетом ее не открыть.
Кайя со злорадным смехом спросила Матса:
– Знаете, что первым делом изменилось после случая с пилотом-смертником Germanwings? Ввели код, с по мощью которого дверь можно отпереть снаружи. Чтобы больше никогда пилот не смог бы закрыться один в кабине. И угадайте с трех раз, кто знает этот код…
