Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

– Но не была уверена в своей догадке. А ты разве не заметил, какие маленькие руки у жертвы?

Подъем к ферме был длинным и крутым. Мы оба периодически слезали с велосипедов и толкали их на особо сложных участках, стараясь попадать в колеи, вероятно, оставленные грузовиком Эйнара этим утром. А когда добрались до фермы, то я с облегчением выдохнул, увидев, что его машины нет во дворе, и осторожно последовал за сестрой вокруг дома, наскоро проверив наличие лавовых обломков поблизости. Можно было даже не стараться: единственным декоративным элементом служили ржавые детали разных фермерских механизмов. В стороне располагался собачий загон, который, к счастью, пустовал. Из амбара, откуда меня гнали год назад, доносилась музыка. Когда мы приблизились, то услышали немелодичные попытки подпевать веселенькому поп-мотивчику.

– Привет, Лейфур! – прокричала Салка.

Долговязый парень, который учился в школе на класс старше моей сестры, выглянул из-за овечьего загона и удивленно уставился на нее, покраснев сильнее, чем гримировали любого из троллей Йоля.

– Салка…

Я начал догадываться, что задумала сестра. Каким-то образом ей удалось обойтись без привычной язвительности и напустить на себя необычную приветливость – выражение, которое я никогда не видел на лице Салки. Смотрелось оно очень странно, пусть я и понимал, зачем она так поступает.

– Ты сегодня работаешь один? – спросила она.

– Эйнар уехал в город, – кивнул Лейфур и добавил: – По делам.

– Не сложно с ним уживаться? – продолжила беседу сестра, постукивая по деревянной опоре загона.

– Нормально, – пожал плечами помощник фермера. – Я работаю только по выходным и праздникам, но он неплохо платит. И даже выдает премию на Новый год, если окот проходит успешно. Э-э… Я тут подумывал заглянуть в кинотеатр Эгельстадира. И… это… мы могли бы вместе поехать на автобусе, если ты захочешь, – запинаясь, выговорил он, не смея поднять глаза на Салку.

– Может быть, – отозвалась она, смерив Лейфура оценивающим взглядом, словно товар на рынке. – Зависит от того, какой фильм будут показывать. И от компании.

Если бы ее собеседник покраснел еще сильнее, то превратился бы в свеклу.

Салка притворилась, что не замечает его смущения, и спросила:

– А Эйнар когда-нибудь ходит в кино? С женщинами.

– В каком смысле? – с внезапно прорезавшейся настороженностью уточнил Лейфур.

– Все знают его как старого ворчливого фермера, который всегда жил тут один. Но я подумала: вдруг у него кто-то есть? Кто-то, кто иногда бы составлял ему компанию за ужином.

– За ужином? – рассмеялся парень. – Покончив с делами, мы время от времени перекусываем вдвоем до того, как я отправлюсь домой. Черствым хлебом и сушеной рыбой. И сыром, если повезет. А в каком состоянии находится кухня! Эйнар точно никого не пригласил бы на ужин. – Он нахмурился, будто собирался сказать что-то еще.

Салка подошла к нему ближе. Ее темные волосы примялись под шапкой, нос блестел и покраснел от мороза. Картину дополняли варежки с дырками и безразмерная серая куртка с капюшоном. Однако Лейфур смотрел на мою сестру с таким восхищением, словно видел перед собой саму богиню Фрейю.

– Не навещал ли его кто-нибудь в последнее время? – спросила она. – Может, родственница? Сестра или бабушка?

– Не-а, – покачал головой собеседник. – Эйнар говорит, у него не осталось семьи после смерти родителей, от которых он и унаследовал ферму. И именно поэтому он взял на работу меня. Тяжело справляться по хозяйству одному. Думаю, ему было одиноко. – Он выглядел виноватым, точно сообщил нам тайну, но приободрился при виде приветливого выражения лица Салки и продолжил: – Позавчера к нему заходила женщина, которую я прежде никогда не встречал.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать предвкушения: речь могла идти об убитой.

– Они явно знали друг друга, – добавил Лейфур. – Потому что держались за руки. – Он с теплом посмотрел на старые варежки Салки, но тут же отвел глаза.

– Она заходила сюда в среду, двадцать первого числа, так? – уточнила она.

– Ага, – кивнул помощник фермера. – Появилась во дворе в обед, прямо перед тем, как разыгралась метель. Каштановые косы с седыми прядями и рюкзак на спине. Должно быть, пришла сюда пешком, хотя и не знаю откуда. Либо приехала на автобусе. Эйнар обрадовался, увидев женщину. Вот только она вскоре начала плакать, а он заламывал руки. Я решил держаться подальше. Они хоть и не спорили, но и не соглашались друг с другом. До меня донеслись ее слова: «Нет, Эйнар. Я сама должна всем рассказать, и никто иной. Не могу этого допустить». Я прокрался на кухню и притворился, что ополаскиваю руки в раковине возле окна. Они еще какое-то время продолжали разговаривать, а потом внезапно обнялись. Так крепко, словно не хотели расставаться. Но женщина оттолкнула Эйнара, покачала головой и направилась прочь. Он сперва побежал следом, но после ее слов, брошенных через плечо, развернулся и побрел домой. И весь оставшийся день не общался со мной, хотя я задержался на ферме до вечера.

– Интересно, – протянула Салка. – Идем, Йон, пора возвращаться.

– Подожди, – сказал Лейфур. – А что насчет кино? В январе после того, как окот закончится. Возможно, уже выйдет новый эпизод «Звездных войн». Ты бы хотела его посмотреть? Вместе со мной?

– Хорошо, – улыбнулась ему Салка и выпорхнула из амбара.

– Родители ни за что не пустят тебя в Эгильстадир с Лейфуром, – фыркнул я.

– Знаю, – ответила сестра, забираясь на велосипед. – Очень жаль.

Коварство Салки всегда меня поражало. Мне оставалось только запрыгнуть в седло своего железного коня и последовать за ней.

Когда мы вернулись в город, то должны были поехать прямиком домой. Уже сгущались сумерки, и мама скоро начала бы волноваться. Однако сестра предложила сделать крюк мимо «места преступления», как она упорно называла площадь.

На скамейке рядом со статуей Арнульфа сидел мужчина в толстой шерстяной куртке. Он смотрел на пластиковый цветок в руках: красную розу с длинным стеблем. Салка остановилась и прошептала мне:

– Это Магги!

Тогда я тоже узнал преподавателя физики из школы. Он очень хорошо знал свой предмет и любил его, однако из-за своей кротости и тихого голоса часто не мог удержать внимание учеников. Пока мы наблюдали, Магги встал и положил цветок рядом с постаментом, там, где обнаружили тело.

– Он выглядит очень несчастным, – чуть слышно прокомментировал я, твердо намеренный в этот раз возглавить расследование. Затем уже громче поприветствовал учителя: – Добрый день, Магги!

В Исландии мы зовем преподавателей полным именем, но к физику все в городе обращались именно так, сокращенно от Магнуса Бьярнссона.

– Йон, привет, – кивнул он с усталой полуулыбкой. – А это Салка с тобой?

Я обрадовался, что он узнал именно меня, потому что обожал его предмет и усердно работал на занятиях, в отличие от других учеников, таких как Алекс, который вечно валял дурака и вовсю пользовался мягким характером преподавателя.

– То, что случилось вчера, – очень печально, – прокомментировал я.

– Настоящая трагедия, – тяжело вздохнул Магги, покачав головой. – Она была моей сестрой.

Мы с Салкой обменялись быстрыми взглядами. Я внезапно почувствовал себя не в своей тарелке. Одно дело – рассуждать об абстрактном преступлении, и совсем другое – столкнуться лицом к лицу с кем-то из близких жертвы. Накатил стыд, что мы отнеслись к ситуации с таким легкомысленным любопытством. Однако Магги, казалось, хотел выговориться, хотя, разумеется, не подозревал о нашем расследовании обстоятельств смерти его сестры.

– Мы не виделись с ней очень давно, – продолжил он. – Прошло целых тридцать лет с тех пор, как она уехала. С тех пор, как мы беседовали, смеялись и обменивались мнениями на самые разные темы. И даже спорили – случается и такое между братьями и сестрами. – Снова эта печальная улыбка. – А теперь уже ничего этого не будет. Полиция считает, что она планировала навестить меня. Но так и не добралась до моего дома.

– Тридцать лет – долгий срок, – заметил я, пытаясь представить, каково бы было увидеть Салку в следующий раз только пожилой сорокатрехлетней дамой, вероятно, с детьми старше моего нынешнего возраста.

– Как ее звали? – задала сестра отличный вопрос, до которого я, к сожалению, не додумался.

– Хильдур, – ответил Магги. – Я был младше на пару лет, но мы очень крепко дружили, пока росли. Совсем как вы, играли вместе, катались на велосипедах. И, несмотря на то что оба стеснялись других людей, вдвоем всегда хорошо проводили время, даже после того, как она окончила школу и начала работать в банке.

– А потом решила уехать из города, – подсказала Салка.

Магги снова вздохнул, так тяжело, что его плечи приподнялись и опали, после чего произнес:

– Никогда не влюбляйтесь, дети. Не отдавайте никому свое сердце. Нельзя вверять его ни одному человеку. – Он поднял глаза на серую статую. – Как и свою жизнь.

Я задумался, мог ли кто-то разбить сердце Магги. Вспомнил тоскливый взгляд Лейфура, брошенный на Салку, когда мы покидали амбар. И если бы знал помощника фермера лучше, то, наверное, даже решился бы вернуться и предупредить его о том же: не бросать под ноги моей сестре свое сердце, потому что она не планировала поднимать его.

– Хильдур уехала из города потому, что влюбилась? – уточнила Салка, опять взяв дело в свои руки.

– Она была влюблена, да, – кивнул Магги. – Но затем покинула нас, чтобы начать новую жизнь на юге. – Последние слова прозвучали так, словно ни один разумный человек не отправился бы туда. – Разбила сердце и мне, и Эйнару.

– Эйнару? – выпалил я.

Магги кивнул.

– Они встречались со старших классов. Все, включая меня, думали, что они поженятся и вместе поселятся на ферме. Родители Эйнара уже не справлялись из-за возраста, и он уже тогда выполнял почти всю работу. Хильдур бы ему помогала и осталась бы в Мулафьордуре с людьми, которые так ее любили. Но она внезапно, точно гром среди ясного неба, объявила о своем решении уехать. Просто собрала однажды утром вещи и ушла. Солнце в тот день ярко светило, отчего ее карие глаза казались почти золотыми, как поля перед сбором урожая. В последний раз я видел сестру, когда она села в машину, и они уехали.

– Они? – переспросил я до того, как это успела сделать Салка.

– Никогда не влюбляйтесь, – повторил Магги. – В тот день Хильдур укатила в поисках новой жизни с Финнуром, младшим братом Эйнара.

* * *

– Нужно было ему сказать, – заявил я сестре, пока мы крутили педали, направляясь домой в сгущавшейся темноте, прекрасно понимая, что мама отругает нас за позднее возвращение. – Про Эйнара и его гостью. Как они разговаривали и обнялись. Наверняка его навестила Хильдур.

– Нет, – отрезала Салка. – Это могло бы настроить его против Ворчуна. И мы не знаем пока, что он сообщил полиции.

– Я не представлял, как это выяснить. Однако позднее, за ужином с плокфишкюром – моим любимым национальным блюдом, тушеной рыбой с картофелем, которое я много раз обещал приготовить для Хелены, – Йон метнул на нее лукавый взгляд, и она состроила гримасу, – у меня появилась идея. Наше расследование продвигалось довольно неплохо. И мы могли бы записать все, что сумели разузнать – о лавовом осколке не в том месте, о визите Хильдур к Эйнару и о ее побеге с его младшим братом в прошлом, – и отнести информацию в полицию. Не исключено, что фермер и сам уже сообщил про свою гостью, но у нас имелись показания Лейфура о теме их беседы. А еще то, что поведал нам Магги, когда мы уже собирались уезжать.

Он поднялся на ноги и мрачно воззрился на каменное лицо Арнульфа Торссона, вздохнув:

– Моя сестра ненавидела эту статую. Ее установили через год после его смерти. Я как раз тогда заканчивал школу, а Хильдур только-только начала работать в банке. Примерно через месяц после церемонии торжественного открытия кто-то замалевал лицо монумента. Длинная красная полоса тянулась вдоль каменного тела, словно краска пролилась из банки. Личность вандала так и не удалось выяснить, а он сам не пришел с повинной. Но я знал, что это дело рук сестры, потому что заметил на ее пальто алые капли и сам оттер их скипидаром. Не хотел, чтобы у нее возникли проблемы.

– Но почему она так поступила? – удивился я.

– Имелись причины, – проронил Магги, помрачнев и перестав отвечать на вопросы.

* * *

Детективы не слишком обрадовались нашему визиту на следующее утро, в канун Рождества. Подозреваю, они надеялись побыстрее завершить дела и вернуться в Акурейри до конца дня. Пока мы ждали приглашения войти, из допросной комнаты появился мужчина возраста Магги.

– Не покидайте города, Финнур! – крикнул ему вдогонку один из детективов.

Получалось, что брат Эйнара тоже приехал. Интересно, вместе с Хильдур или сам по себе? И знал ли о его возвращении фермер?

Нас пригласили занять места за столом напротив следователей. Младший, в очках, хмыкнул:

– Опять вы двое.

Старший, с подстриженной седой бородой, напоминавший нашего дедушку, только с холодным взглядом, сурово велел:

– Побыстрее выкладывайте, что хотели сказать, дети. – Мы с Салкой начали говорить одновременно, и детектив вскинул ладонь, останавливая нас. – По очереди, пожалуйста. Иначе мы ничего не разберем. Ты, парень, что там бормотал про обломки лавы?

Я объяснил свою теорию насчет того, что осколок, найденный возле головы Хильдур, преступник взял не с клумбы на площади, заключив:

– Значит, в чьем-то палисаднике не хватает элемента.

Детективы переглянулись. Младший снял очки и сжал переносицу.

Однако я, ничуть не смущенный, продолжил:

– Жертву убили в другом месте, возможно, возле того сарая, где уснул Хенрик. Тогда преступник одел ее в костюм Подглядывающего-в-Окна и перенес на площадь, положил рядом обломок и повязал на статую шарф, который принадлежал не парню Йоля.

Я сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и внезапно представил себе картину, описанную Магги: вымазанную алой полосой скульптуру Арнульфа. Но до того, как успел рассказать об этом, вклинилась Салка и принялась тараторить про наше посещение фермы Эйнара и про информацию, полученную от Лейфура.

– Вы правы, – кивнул старший детектив, приглаживая бороду. – Хильдур убили не возле статуи. Мы только недавно сообщили об этом в последнем пресс-релизе, надеясь, что кто-нибудь из жителей заметил, как переносят тело. Однако сильная метель загнала большинство горожан по домам.

– За исключением Хенрика, – прокомментировала Салка.

– Хм-м, да. Мы его отпустили, – сказал младший детектив, раздраженно постукивая ручкой по столу. – Нашлась свидетельница, которая подтвердила, что именно она кричала на него, потому что он вручил ее добрейшему сыну-ангелочку картошку вместо конфеты. Однако подозрения с него еще не сняты.

– Финнур приехал сюда в поисках Хильдур? – спросил я. – И успел ли он попасть в город до начала снегопада?

Оба детектива нахмурились. Бородатый ответил:

– Не уверен, что мы вправе раскрывать детали следствия. – Однако все же сдался и сообщил, что, по словам Финнура, его машина на всю ночь застряла в сугробах на перевале неподалеку, вынудив его вчера спускаться в город пешком. – Итак, у вас есть что-то еще? – уточнил детектив, перекладывая свои документы.

Раз уж он рассказал нам про Финнура, я поделился информацией о том, что Хильдур ненавидела статую Арнульфа Торссона, дедушки Хенрика. По выражению лиц детективов было ясно, что они об этом не знали. Бородатый подался вперед и уточнил:

– Памятник изображает известного местного футболиста?

Мы с Салкой дружно кивнули.

– А вскоре планировалось открыть новый спортивный центр, названный в его честь? – добавил младший из следователей.

– Да, – подтвердил я. – За школой. Со всепогодным футбольным полем и прочим.

– Почему же Хильдур ненавидела статую?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Лучше спросите об этом Магги.

Когда мы шагали домой, Салка предложила:

– Мы и сами могли бы расспросить Магги.

Сегодня погода стояла теплее, и с ветвей деревьев падали капли от таявшего снега.

– Вчера он не захотел обсуждать эту тему, – напомнил я.

– Да, но мы могли бы сообщить ему новости. Уверена, он еще не слышал о возвращении Финнура.

Я неохотно последовал за Салкой по улице мимо почты и игровой площадки к дому Магги, крайнему в ряду зданий до того, как дорога сворачивала вдоль фьорда, огибая отель Торссонов. Вчера мы уже проезжали здесь, но землю тогда покрывал толстый слой снега. Сегодня же, направляясь к двери дома Магги, я заметил кое-что.

– Салка, смотри!

Под растаявшим снегом теперь виднелись торчащие ветви голых кустов в палисаднике, а по обеим сторонам короткой дорожки к дому – верхушки ограды из лавовых обломков. Слева они выстроились ровным рядом, но справа, прямо возле крыльца, зияла дыра, похожая на выпавший зуб.

До того как мы успели решить, что делать, дверь распахнулась, и на пороге появился учитель физики с кружкой кофе в руке.

– И снова здравствуйте, – произнес он. – Чем могу помочь?

Мы с сестрой стояли ближе к дороге, чем к дому. Я оглянулся, но на улице больше никого не было. Хенрик мог проходить здесь, возвращаясь в отель, а Магги наверняка видел бредущего мимо пьяницу со своего крыльца.

– Мы просто хотели уточнить, знаете ли вы, с какой целью Хильдур вернулась в город? – спросила Салка спокойно и уверенно, как всегда.

– А вам-то какое дело? – нахмурился Магги. – Я же уже говорил, что не видел ее, поэтому откуда мне знать?

– Хотя вопрос хороший.

Мы вздрогнули от раздавшегося за нашими спинами голоса. Финнур выглядел младше брата и более стильным, но с тем же напряженным выражением лица. На губах играла циничная ухмылка. Он обошел нас и направился к Магги.

– Хильдур уехала из Рейкьявика четыре дня назад без всякого объяснения, – прорычал Финнур. – К тому времени, как я догадался, что она вернулась сюда, перевал уже замело из-за проклятого снегопада. А когда мне наконец удалось добраться до города, то ее уже убили. Полиция арестовала какого-то пьяного идиота, которого вскоре отпустили. А теперь еще и Эйнар куда-то запропастился. Скажи мне, Магги, зачем моя жена вернулась в Мулафьордур?

Мужчины какое-то время буравили друг друга яростными взглядами, явно совершенно позабыв о нашем присутствии. Мы немного отступили, но продолжали внимательно слушать.

– Ты намекаешь, что ничего не знал? Вы с Хильдур провели вместе тридцать лет. Тебе должно быть известно, почему она уехала. Какая еще причина требуется, чтобы вернуться?

Финнур шагнул ближе к Магги. Мы не видели лица первого, но второй выглядел спокойным, словно заранее отрепетировал, что скажет.

– Хильдур прочитала в газете новость об открытии спортивного центра и сильно разозлилась, – тихо произнес Финнур. – Как и тогда, когда узнала, что внук Арнульфа пытается построить политическую карьеру, используя славу известного родственника.

Магги кивнул:

– Наверняка сестре было тяжело читать эти новости.

– Но семье Арнульфа пришлось бы гораздо тяжелее, если бы она вернулась. И его детям, владельцам отеля, и политику из Акурейри, и даже пьянице, потерявшему свой костюм. Если бы только Хильдур рассказала всем, что случилось…

– Она не хотела уезжать тридцать лет назад, но решила, что так будет безопаснее, чем предавать дело огласке, – заметил Магги.

– Она очень хотела уехать, – настаивал Финнур.

– Разве? – нахмурился его собеседник. – Моя сестра любила Эйнара, но внезапно приняла решение сбежать с тобой. Тогда она слишком боялась выдвигать обвинения. И стыдилась произошедшего. И потому согласилась уехать с тобой? Или из опасений, что секрет раскроется?

Я затаил дыхание, не осмеливаясь издать ни звука. Оба мужчины не сводили друг с друга глаз, полностью поглощенные событиями прошлых дней.

Внезапно тишину нарушил рев двигателя, напоминавший взлетающий аэроплан, и появившийся Эйнар резво, как молодой, перепрыгнул через ограждение палисадника, после чего с разбегу врезался в младшего брата. Оба повалились на землю. Несмотря на сопротивление, фермеру удалось прижать Финнура. Тот попытался высвободиться. Спустя некоторое время ярость или запас энергии Эйнара иссякли, и он откатился в сторону, громко ругаясь.

Брызжа слюной от гнева, младший брат поднялся на ноги и ткнул пальцем в старшего:

– Это ты убил Хильдур! Совсем слетел с катушек за тридцать лет от зависти и обиды, поэтому не сумел смириться, когда она вернулась и рассказала о том, что с ней случилось в детстве. Взбесился и прикончил ее.

– Я никогда не переставал любить Хильдур, – покачал головой Эйнар. – Даже после того, как она уехала с тобой безо всякого объяснения, отказывалась общаться со мной и даже не захотела встретиться, когда я последовал за ней. Она вернулась на этой неделе, чтобы поведать мне правду. Заглянула на ферму, которая могла бы быть нашей общей, и рассказала, как ты угрожал растрезвонить на весь город о том, что произошло между Хильдур и тем отвратительным футбольным тренером. Как ты заявил, что я начну ее презирать, если обо всем узнаю. И она тебе поверила. Однако набралась смелости вернуться, чтобы загладить свою вину. И чтобы помешать назвать новый спортивный центр на территории школы в честь этого подонка. Но, выяснив правду о случившемся, я лишь стал сильнее любить Хильдур. А ты понял, что потерял ее, последовал за ней сюда и убил, лишь бы она не досталась мне. – Фермер перевел дыхание и с заново вспыхнувшей яростью кинулся к брату.

– Прекратите, – резко велел Магги.

Раньше на моей памяти он говорил подобным тоном только раз: когда Алекс собирался выкинуть другого ученика из окна лабораторной по физике на первом этаже.

Оба брата повернулись к преподавателю.

– Прекратите, – повторил он, хотя уже едва слышно.

Кружка кофе в его руке подрагивала.

– Это вы убили Хильдур, – объявила Салка, выходя в центр. Она выглядела совсем маленькой в кругу трех мужчин, и я поспешил присоединиться к сестре, надеясь ее защитить, если окажусь рядом. Она схватила меня за руку и сжала ладонь, после чего снова произнесла: – Это вы убили Хильдур. – Затем махнула на пустое пространство между лавовыми обломками. – Рассердились, что она собиралась рассказать всем про Арнульфа, так как хотели сохранить все в тайне.

– Он что-то сделал и тебе, Магги? – уже спокойным тоном спросил Эйнар. – Ты был в младшей футбольной команде, когда он работал тренером. Помню, Хильдур ходила на твои матчи поболеть и помогала с напитками. Тебе тогда исполнилось сколько – семь, восемь? Она еще не считалась даже подростком. Мне Арнульф никогда не нравился, несмотря на всеобщее преклонение перед ним. Неужели, когда Хильдур повзрослела, он обратил свое внимание на тебя? Наверняка она этого не знала, иначе ни за что бы не уехала.

В то время я лишь отчасти понимал, о чем шла речь, но даже тогда ощутил отвращение. Салка так сильно сжимала мою руку, что мне с трудом удавалось сдерживать крик. Но в итоге рыдать начал Магги. Он упал на колени и спрятал лицо в ладонях.

Йон вздохнул.

– Детективы раскрыли дело и уехали домой к семьям на Рождество. Но когда правда выплыла наружу, история оказалась очень печальной.

Покинув во вторник днем ферму Эйнара, когда на город налетела метель, Хильдур навестила брата. Сначала он очень ей обрадовался, но затем испугался, узнав, что она собирается рассказать полицейским о том, что сделал с ней Арнульф. Все прошедшие годы она жалела, что не сообщила обо всем, еще пока тот был жив, дав ему шанс надругаться над другим ребенком. Каясь в этом, Хильдур не подозревала, что другим ребенком оказался ее младший брат.

Магги не мог смириться с мыслью, что о его позоре узнают все горожане. Они с сестрой поспорили. Она направилась наружу, заявив, что идет в полицейский участок. А когда брат схватил ее за руку, пытаясь остановить, резко дернулась, поскользнулась и неудачно упала виском на острый лавовый обломок, один из тех, что обрамляли дорожку. Пока Магги в ужасе смотрел на мертвую сестру, мимо как раз брел пьяный Хенрик, едва передвигая ноги. Опасаясь, что он видел произошедшее, Магги занес тело Хильдур в дом и последовал за Подглядывающим-в-Окна. А когда обнаружил полубессознательного мужчину в канаве рядом с конюшнями, то оттащил его в сарай и избавил от костюма, в который переодел сестру. После чего под прикрытием снежной бури погрузил ее в багажник и отвез в город. Припарковался за церковью, дождался, пока вокруг никого не будет, и отнес мертвую Хильдур вместе с роковым обломком к подножию статуи. И, в качестве финального штриха, вскарабкался и повязал на каменную шею Арнульфа Торссона собственный кроваво-красный шарф в память о поступке сестры.

– Получается, Магги все же хотел, чтобы правда выплыла наружу? – тихо спросила Джуди.

– Возможно, – вздохнул Йон. – Хотя вряд ли сам это осознавал. Вероятно, он разрывался между желанием добиться правосудия и собственным стыдом из-за того, что совершили над ним с сестрой. Стыд, который должен был бы испытывать насильник. В итоге Хильдур все же достигла своей цели, ради которой вернулась в город. Спортивный центр открыли следующей весной при щедрой финансовой поддержке семьи Арнульфа, но без его имени над дверями. Его внук Сигурдор, недавно назначенный заместителем главы городского совета в Акурейри, отклонил предложение провести церемонию. Вместо него ленточку перед входом нового спортивного центра перерезали два улыбающихся игрока из юниорских футбольных команд – для девочек и для мальчиков.