Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 346 страниц)
Кверки. Итак, ты проработаешь это?
Муншэдоу. Да, я так тебе благодарна.
Кверки. За что?
Муншэдоу. За то, что ты помогаешь мне в этом! Без тебя я бы никогда с этим не справилась.
Лиза поспешно захлопнула свой ноутбук и быстро сунула его под одеяло, так как ей послышался какой-то шум в каюте ее матери. Но видимо, это постукивала в пазах встроенная мебель, когда корабль качался на волнах. Никто не стучал в межкомнатную дверь.
Ух!
Меньше всего ей хотелось, чтобы мать увидела ее за компьютером. Свой мобильный телефон Лиза отдала ей на все время отпуска, притворившись, что делает это добровольно. Во-первых, звонки в открытом море и без того были бы слишком дорогими, а во-вторых, с помощью ноутбука, который она тайком пронесла на борт, было гораздо удобнее общаться в Интернете. К счастью, мать не заметила маленький ноутбук в ее рюкзаке.
Как не замечала и многое другое.
Выждав из предосторожности некоторое время, Лиза отважилась вновь вернуться в чат.
Правда, для этого ей пришлось снова зарегистрироваться, так как связь автоматически прерывалась, когда закрываешь монитор, но это не беда. Беспроводная локальная сеть в каютах была бесплатной и функционировала превосходно, по меньшей мере пока они находились вблизи побережья. После ужина, в начале одиннадцатого, казалось, что не многие пассажиры находились в диалоговом режиме. По всей видимости, большинство пассажиров «Султана» в этот первый вечер сидели в одном из баров, в водном театре, где сегодня давали представление фигуристы со своим ледовым ревю, в 4D-кинотеатрах или прогуливались на верхней палубе, наслаждаясь относительно теплым ночным воздухом.
Лиза плотно поела, заказав вместе с матерью ужин из пяти блюд в одном из ресторанов, по сравнению с которым столовая в экранизации «Титаника» показалась бы пунктом раздачи пищи для бездомных. Шестьсот пассажиров могли одновременно трапезничать в двух огромных залах, расположенных на двух уровнях и связанных между собой парадной лестницей, состоящей из двух крыльев. За каждый стол отвечал отдельный официант в ливрее. По лицу пижона, который обслуживал их стол, Лиза заметила, как он был уязвлен тем, что в своей черной плиссированной юбке и майке с короткими рукавами и с изображением черепа она не полностью соответствовала нарядно-повседневному дресс-коду, рекомендованному для посещения ресторана.
Плевать мне на это.
Лучше бы он подал ей жареную колбасу с соусом карри, а не полусырое мясо в каком-то непонятном сливовом соусе. Оно не понравилось Лизе в такой же степени, как и вопросы обеспокоенной матери: «Ты себя хорошо чувствуешь, малышка? У тебя проблемы? Хочешь поговорить об этом?»
В конце ужина Лиза действительно так устала от своей постоянной лжи, что ей даже не пришлось притворяться утомленной, чтобы ей наконец получить позволение отправиться в свою каюту.
Она активировала окошко в браузере, которое открывала в последний раз. Easyexit открылся в течение считаных секунд, и она снова оказалась в личном и, как заверила ее Кверки, многократно закодированном чате.
Муншэдоу. Извини, я снова в Сети.
Кверки. Твоя мать?
Муншэдоу. Ложная тревога.
Кверки. Ты думаешь, она что-то подозревает?
Муншэдоу. По меньшей мере, она нашла видео.
Охотнее всего она бы еще во время ужина высказала матери всю правду в лицо, когда та после долгих колебаний наконец решилась заговорить и с озабоченным видом спросила, было ли видео «подлинным».
Да, мама, потаскуха в Интернете – это я. Но это не та причина, по которой я готова вскрыть себе вены или броситься под поезд метро. Только не из-за видео.
Лиза почувствовала, как ее вновь охватывает гнев.
Послушайте, файл бродит в Сети уже несколько недель. Просто удивительно, что прошло столько много времени, прежде чем ее мать обнаружила его. И то только потому, что Шиви сбросил его ей.
И теперь она была в шоке, а ведь это она сама проститутка, которая трахается с ее школьным наставником. Дрянь, безмозглая корова, вероятно, думала, что от траханья становишься невидимым. При этом достаточно было лишь в неподходящий день и в неурочное время пройти мимо неудачно выбранного ими кафе и увидеть, как они запихивают друг другу язык в глотку. Блевотина.
Кверки. Эй, ты еще здесь?
Лиза уставилась на мерцающий курсор. В этом Easyexit-чате писали белыми буквами на черном фоне, что было вполне уместно на форуме «взаимопомощи» самоубийц, но при продолжительной работе сильно утомляло глаза.
Муншэдоу. Когда самое лучшее время сделать ЭТО?
Кверки. Не сию минуту, пусть она сначала уверится в том, что с тобой все в порядке.
Муншэдоу. Я думаю, что сегодня мне удалось убедить ее в этом.
Уже при отчаливании от берега она устроила шоу, достойное «Оскара», и сделала вид, что безумно рада поездке.
Это так круто, мамочка.
Ей даже удалось выдавить из себя слезу. А затем она дала на бис представление за ужином.
«Не беспокойся, – сказала она своей матери. – Это видео – фейк, фальшивка. Это не я. И все мои друзья знают это. Никто в моей школе не принимает всерьез эту дрянь. Мы только смеемся над этим, я и мои подруги».
«Мои подруги и я», да, мама. Я знаю!
«То, что сейчас я редко встречаюсь со своими школьными подругами, связано с моим другом. Да, у меня есть друг. Вот я и призналась. Ух! Я не хотела тебе об этом говорить, поэтому и вела себя так странно в последнее время. Нет, это не то, о чем ты думаешь. У нас с ним не было ничего, кроме обнимашек».
При этом воспоминании ей в голову пришло что-то веселое, и Лиза решила обязательно сообщить об этом Кверки:
Муншэдоу. Я сказала маме, что мы с тобой были влюбленной парой.
Кверки. Хе!
Муншэдоу. Когда я ей сказала, что дружу с мальчиком, она спросила меня, как его зовут, единственное, что мне пришло в голову, был твой псевдоним.
Кверки. Она поверила, что твоего друга зовут КВЕРКИ???
Лиза невольно улыбнулась.
Муншэдоу. Я сказала ей, что это прозвище от Кверкус, твоей фамилии.
Кверки. Ах, послушай, если бы ты знала, как это смешно…
«Он старше меня, – продолжала она сочинять. – Ему семнадцать. Ты наверняка с ним скоро познакомишься. Только не говори ничего об этом папе, хорошо?»
Ее мама посмотрела на нее с таким облегчением, как некогда ее лучшая подруга, когда после одного из выездов класса на экскурсию у той снова начались месячные, из-за задержки которых она так переживала.
Ее отец никогда не поверил бы в такой вздор. Лиза считала, что адвокаты по своей природе менее доверчивы.
Легкое жужжание вывело Лизу из задумчивости. Но это был всего лишь мини-бар, из которого она достала бутылочку колы, бесплатную, как и все остальные напитки и еда на «Султане».
Вернувшись на кровать, она снова уселась, скрестив ноги, отпила глоток из крошечной бутылочки и бросила взгляд на балконную дверь, в которой отражалась вся каюта. Корабль начал разворачиваться, в то время как она продолжила барабанить по клавишам своего ноутбука:
Муншэдоу. Я читала, что утопление – это круто, невероятно болезненно, и это не опьянение, как пишут некоторые.
Кверки. Ты не должна думать об этом, такие мысли только мешают тебе.
Легче сказать, чем сделать. Она постоянно думала о боли. Это началось с развода ее родителей. Ее отец оказался первым, кто покинул ее. Но, к сожалению, далеко не единственным. Как ни странно, душевные муки были гораздо сильнее, чем физическая боль. Наоборот, когда она себя царапала, физическая боль была единственным, что она чувствовала.
Только Лиза собралась спросить Кверки, когда завтра ей надо будет снова войти в сеть, как мини-бар снова зажужжал. Сбитая с толку, она встала.
Жужжание было слишком равномерным для случайного сбоя в работе бара. Она хотела послать сообщение своему собеседнику по чату, что на минутку выйдет из Сети, чтобы осмотреться в каюте, но Кверки опередила ее:
Кверки. Что это жужжит у тебя все время???
Лиза испуганно прикрыла рот ладошкой.
Она проверила иконки на экране своего ноутбука. Микрофон и веб-камера были выключены.
Как могла Кверки это услышать?
Жужжание стало громче, когда она открыла дверцу мини-бара, расположенного в тумбочке под телевизором.
В небольшом внутреннем отсеке находилось около дюжины бутылочек, безалкогольные напитки и пиво, кроме того, в боковом отсеке лежали пакетики с арахисом и стояли крошечные бутылочки со спиртными напитками. Но там не было ничего, что могло жужжать. И тем не менее равномерное жужжание продолжалось.
Тогда Лиза открыла морозильную камеру и была вознаграждена за свою настойчивость.
Рядом с емкостью для кубиков льда лежал небольшой голубой конверт с логотипом пароходной компании. Пузатый конверт делал нечто, что заставило Лизу с испуганным криком отпрянуть от холодильника: он вибрировал. В первый момент она подумала, что это червяки извиваются внутри конверта, однако это было невозможно.
Только не при минус восьми градусах. И червяки не жужжат через равномерные промежутки времени!
Лишь через некоторое время Лиза подумала о том, что напрашивалось само собой, вынула конверт из морозилки и открыла его.
Действительно.
Конверт оказался на подкладке и имел хорошую изоляцию, поэтому сотовый телефон, который она вынула из конверта, даже не был слишком холодным на ощупь.
– Алло?
– Ну наконец-то, – прозвучал голос, который она представляла себе совсем иначе.
– Кверки? – спросила Лиза, понизив голос, чтобы мать, находившаяся в соседней каюте, не могла ее услышать.
– А кто же еще?
– Батюшки мои! – Лиза облегченно рассмеялась. Ее сердце колотилось, как после забега на стометровку. – Ну ты меня и напугала.
– Почему же, моя услада? Я же тебе сказала, что буду сопровождать тебя во время твоего большого плавания. – Кверки тоже рассмеялась. – Я приготовила для тебя отвертку, аэрозольный баллончик с краской и схему расположения камер видеонаблюдения. Слушай внимательно, Лиза, я скажу тебе, где и как ты все это найдешь!
Глава 16Судовое время 8:30
49°40 с. ш., 7°30 з. д.
Скорость: 27 узлов; ветер: 15 узлов
Волнение на море: 1,5–4 фута
Удаление от Саутгемптона: 219,6 морской мили
Кельтское море
«Только для экипажа» – было написано на стальной двери, которая уже одним своим красным цветом как бы сигнализировала, что постороннему здесь было нечего делать.
Доктор Елена Бек вставила свою кодовую карту в считывающее устройство, и раздался звуковой сигнал, похожий на жужжание электробритвы.
– Чтобы вы сразу уяснили себе, – заявила она и надавила плечом на дверь, открывавшуюся вовнутрь, – я не считаю хорошей идеей, что к ней допускают постороннего человека…
– Да неужели, – преувеличенно удивился Мартин. – А я уже подумал, что у вас такой мрачный вид только из-за того, что вчера вам так и не удалось сделать мне укол.
Докторша и бровью не повела.
– Но, с другой стороны, – дополнила она свою мысль, – я очень рада, что об Анук позаботится психолог, который хорошо разбирается в вопросах насилия и знает, как вести разговор с жертвами насилия. Малышке пригодится любая помощь.
Мартин последовал за докторшей; переступив через высокий порог, он оказался в узком, ярко освещенном коридоре.
Технологические переходы на палубе А, находящейся у самой ватерлинии, имели мало общего с удобными коридорами пассажирских палуб. Вместо толстого напольного покрытия приходилось шагать по линолеуму, обшивка стен была покрыта серой краской под цвет бетона, и здесь не видно было на стенах картин в дорогих рамах.
– А где же наш трус? – спросил Мартин.
Он чувствовал себя совершенно разбитым, и ему казалось, что ночью он не спал и часа. Вчера, приняв душ, он лег, как был раздетым, на слишком широкую для одного человека кровать и таращился в потолок до тех пор, пока солнце снова не взошло над Атлантикой. Потом он принял свои пилюли и снял трубку телефона, чтобы задать жару Бонхёфферу и узнать, когда же его наконец пустят к Анук Ламар. Сейчас было немногим более половины девятого судового времени (во время трансатлантического плавания в западном направлении часы переводились каждую ночь на один час назад), в общей сложности ему пришлось ждать почти три часа, пока доктор Бек не зашла за ним в его каюту.
– Вы имеете в виду капитана? Почему он не сопровождает нас? – Она шла на полшага впереди Мартина, при каждом шаге ее светло-русая коса моталась по спине от плеча к плечу, а подошвы кроссовок поскрипывали. Под мышкой левой руки она держала синюю картонку с зажимом и свою офицерскую пилотку. – Вскоре у него должно состояться совещание с офицерами в планетарии, поэтому он попросил меня сопровождать вас. Он слишком занят.
Мартин презрительно фыркнул:
– Могу себе представить. Такое похищение ребенка может кого угодно лишить сна, нет?
Докторша остановилась и покачала головой.
– Послушайте, я не знаю, что произошло между вами и капитаном, но в одном могу вас заверить: Даниэль Бонхёффер рассудительный и кристально честный человек. Всех нас до глубины души волнует только благополучие и здоровье девочки, и ему вся эта история так же неприятна, как и мне самой.
– Ну конечно. – Мартин пренебрежительно усмехнулся.
И куры дохнут от кариеса.
Они прошли мимо множества дверей по обе стороны от прохода. Некоторые из них были открыты, и Мартин смог заглянуть в каюты экипажа. Скромно обставленные тесные помещения с открытыми шкафчиками и двухъярусными кроватями, как в железнодорожном спальном вагоне. Только значительно уже.
Перед спуском в преисподнюю круизного лайнера докторша объяснила ему, что на первой нижней палубе они сначала пройдут через зону, предназначенную для служащих отеля, занимающих в корабельной иерархии более высокое положение: горничных, барменов, официантов и прочего обслуживающего персонала. Еще ниже, на палубах В и С, жили члены экипажа судна: рабочие и работницы кухни и прачечной, техники, обслуживающие установку по сжиганию мусора и установку по опреснению морской воды, а также команда машинного отделения. Здесь жили люди, которые никогда не попадались на глаза пассажирам, оплатившим круиз.
Видимо, зона проживания обслуживающего персонала должна была быть более комфортабельной, чем зона, предназначенная для экипажа судна, однако уже на палубе А у Мартина возникло такое чувство, что они проходят мимо бесконечного ряда тюремных камер. Из-за закрытых дверей до него доносился мужской и женский смех, кто-то громко орал на незнакомом ему языке, а в каюте, мимо которой они сейчас проходили, сидели два парня в коротких шортах, играли в карты и слушали рэп.
Когда полуобнаженные матросы увидели проходившую мимо стройную, высокую докторшу, они высунули языки и часто задышали, как загнанные псы. Один из них запустил руку себе в трусы.
– Хотите попробовать то, что я держу сейчас в руке, док? – крикнул он вслед им по-английски.
– Если ты можешь удержать это в одной руке, то мне это не интересно, – парировала она.
В ответ матросы с довольным видом заржали как жеребцы.
Затем Мартин и докторша свернули в более широкий поперечный проход, в котором стояли несколько тележек и сервировочных столиков.
– Сейчас мы находимся на Бродвее, – пояснила доктор Бек и показала на нарисованную на полу табличку с на званием американской улицы, – все переходы и коридоры на палубе, на которой размещается экипаж судна, носят название улиц Манхэттена.
– И это помогает ориентироваться?
– Более или менее. В данный момент мы с вами идем по окраине в направлении к площади Таймс-сквер, центру отдыха для обслуживающего персонала, где можно поиграть в настольный теннис, а для тех, кто обожает азартные игры, в игровые автоматы. Если вы заблудитесь, вам нужно будет просто вернуться на Парк-авеню, откуда мы только что пришли, а оттуда снова пройти на Центральный вокзал, через который мы попали на эту палубу. Здесь повсюду указатели.
– Предельно просто, в расчете на дураков, – саркастически заметил Мартин, – даже дети месяца за два снова смогут выбраться отсюда, не так ли?
Елена Бек остановилась. Ее взгляд помрачнел. Однако, очевидно, причиной этого был не он, а те обстоятельства, которые привели их сюда, вниз. Она осмотрелась, не подслушивает ли их кто-нибудь, и, понизив голос, сказала:
– Я переживаю, так же как и вы, и мне тоже не по себе.
– Да что вы говорите? И почему же вы тогда сразу не подключили полицию?
– Потому что тогда я бы подвергла жизнь девочки опасности, – с загадочным видом заметила Елена.
– Что вы имеете в виду?
– Капитана шан… – начала она, но тут же осеклась и покачала головой.
– Шантажируют?
– Забудьте об этом. Я не имею права говорить об этом. Кроме того, вы же из полиции, не так ли?
Да, верно.
Правда, его жетон полицейского имел на борту «Султана» примерно такую же силу, как звезда шерифа, которую он подарил Тимми, когда тому исполнилось пять лет.
– К слову, капитан просит вас не фотографировать и не снимать видео, – сказала докторша. – Лучше всего, если ваш мобильник останется у вас в кармане.
– Предполагаю, что вам это неприятно слышать, – возразил Мартин, – но от вашего стремления делать из всего тайну мало толку. О существовании девочки уже сейчас знают слишком много людей. Возможно, Добковиц и не самый надежный источник. Ну а горничная…
– Шахла? – Доктор Бек покачала головой. – Она не проговорится.
– Почему?
– Бедная женщина работает не разгибая спины восемьдесят часов в неделю за пятьсот долларов в месяц, из которых две трети она отсылает семье в Карачи.
– То есть пароходная компания пригрозила ей увольнением?
Елена снова покачала головой:
– Напротив. Они в три раза повысили ей зарплату, чтобы она трижды в день приносила Анук еду и убирала в палате. Они уволят Шахлу только в том случае, если она кому-нибудь расскажет об этом, но при возможности получить полторы тысячи долларов за один-единственный месяц работы она скорее ляжет под гладильный пресс, чем проболтается.
– А как насчет вас? – устало спросил Мартин. – Чем шантажируют вас?
Докторша подняла руку и пошевелила безымянным пальцем. Обручальное кольцо было простеньким, но подобрано со вкусом, из платины с маленьким бриллиантом в оправе.
– У нас с Даниэлем в декабре свадьба.
Вот оно что. Она ложится в постель с врагом.
– Поздравляю, – сказал Мартин с нескрываемым сарказмом. Собственно говоря, несмотря на обстоятельства, которые свели их вместе, она показалась ему довольно симпатичной. – Другими словами, вы сделаете все, что от вас потребует ваш будущий супруг?
– Я сделаю все, чтобы помочь ему.
– Включая похищение ребенка?
Она открыла рот, но потом, видимо, решила не реагировать на это замечание, к тому же в этот момент они проходили мимо совсем молоденькой горничной. Горничная уступила им дорогу, шмыгнув за свою подметально-уборочную машину, из-за которой виднелась лишь растрепанная грива выкрашенных в черный цвет волос.
Мартин еще успел подумать, разве на таком фешенебельном лайнере, как «Султан» допускаются горничные с пирсингом в носу или смущенно уставившаяся в пол девушка вынуждена была вынимать украшение из носа всякий раз, когда отправлялась на пассажирскую палубу?
Они еще некоторое время молча шагали по коридору и наконец остановились перед дверью лифта. После многочисленных ответвлений, которые они миновали, Мартин окончательно потерял ориентацию.
– Где мы теперь находимся? – спросил он.
На большинстве участков пути им постоянно встречались люди в форменной одежде самых разных национальностей. Однако, с тех пор как они миновали ярмарку для обслуживающего персонала, где в очередях в столовые и закусочные стояли в основном азиаты, им никто так больше и не встретился.
– На каждом круизном лайнере имеются три зоны, – пояснила Елена. – Одна для пассажиров, одна для экипажа. И третья зона, в которую ни один человек из этих двух групп никогда не захочет войти добровольно.
Из заднего кармана своих форменных брюк она вытащила кодовую карту и вставила ее в считывающее устройство двери лифта.
– Мы называем эту запретную зону «Адской кухней». Сюда мы перевели Анук.
Глава 17«Адская кухня»
Створки двери распахнулись, и Мартин вошел внутрь лифта, в торцевой стене которого виднелась еще одна дверь.
– Почему все избегают этой зоны?
– Из суеверия. Это карантинное отделение.
Докторша вошла первой, и Мартин последовал за ней со смешенными чувствами.
– Если у нас на борту появляется больной с заразным вирусом или тяжелой бактериальной инфекцией, он переводится сюда, чтобы предотвратить распространение эпидемии. После пожара наибольшую опасность на борту пассажирского судна представляет собой вспышка эпидемии, – пояснила доктор Бек и подождала, пока за ними закроются алюминиевые двери с электроприводом.
– Все выглядит совсем новым, – сказал Мартин, не заметивший на стенах из высококачественной стали никаких следов того, что этим лифтом когда-либо пользовались. И никаких кнопок, чтобы приводить лифт в действие.
– Так оно и есть. «Адскую кухню» еще ни разу не использовали. К тому же в случае реальной опасности это было бы крайне непрактично. Правда, имеется еще один грузовой лифт, с помощью которого можно транспортировать кровати, но я думаю, что даже такой путь не в состоянии выдержать ни один смертельно больной человек. Тем не менее ходят слухи, что здесь, внизу, пароходная компания проводит эксперименты над своими строптивыми служащими. – Она рассмеялась. – Или над пассажирами, которые не могут оплатить свои счета. Конечно, это мистификация, но персонал избегает приближаться к «Адской кухне», как вегетарианец к мясному прилавку. Это значит, что уборщицы предлагают друг другу деньги, лишь бы самим не убирать здесь.
В этот момент створки расположенной напротив двери лифта с шипением открылись, и они снова вышли на том же самом уровне.
Подивившись этому обстоятельству, Мартин понял, что прошел не через лифт, а через специальную шлюзовую камеру.
– В случае крайней необходимости эта зона герметически изолируется. Автономная система подачи воздуха и водоснабжения, независимое электропитание. И нам с вами пришлось бы надеть защитные костюмы.
Они пересекли вестибюль с закругленной стойкой администратора, за которой, однако, никто не ждал пациентов.
Миновав еще одну дверь из оргстекла, они зашагали по пушистому ковру; точно такой же ковер лежал и в апартаментах Мартина. И вообще маленькая проходная комната с двумя кожаными креслами и платяным шкафом вполне соответствовала стандартному оснащению фешенебельного круизного лайнера. Даже межкомнатная дверь, перед которой они сейчас остановились, была идентична дверям пассажирских кают, вот только дверной глазок действовал в обратном направлении.
Докторша заглянула в него. Очевидно оставшись довольной тем, что увидела, она предложила Мартину воспользоваться своей кодовой картой, чтобы открыть дверь.
– Ваш электронный ключ запрограммирован таким образом, что вы сможете попасть во все зоны, которые потребуются вам для вашей работы. Вы можете в любое время приходить к малышке, но было бы прекрасно, если бы вы предварительно ставили об этом в известность и меня.
– Анук заперта на ключ? – спросил он, не скрывая своего неодобрения.
Докторша с серьезным видом кивнула:
– Для ее же безопасности. Пока мы не узнаем, где она была и кто ее преследует, она не должна бесконтрольно перемещаться по кораблю. Но за ее кроватью имеется специальная кнопка, и в случае опасности она всегда сможет поднять тревогу.
Елена показала наверх. Над дверным косяком имелся красный рычаг, который напомнил Мартину стоп-кран в железнодорожных поездах.
– В случае крайней необходимости вы можете с его помощью открыть дверной замок, однако при этом на мостике прозвучит сигнал тревоги, поэтому будет лучше, если вы будете всегда носить электронный ключ с собой.
Мартин вытащил из кармана своих джинсов пластиковую карточку, но не стал вставлять ее в считывающее устройство. Прежде чем войти, он хотел получить больше информации о том, что ожидало его за дверью.
– Это результаты ее обследования? – спросил он докторшу и показал на картонку, зажатую у нее под мышкой.
Елена молча передала ему картонку. Мартин быстро пробежал глазами отчет первичного обследования малышки.
«Анук Ламар. Пациентка женского пола. Цвет кожи: белый. Возраст: одиннадцать лет. Рост: 1,48 м; вес: 35 кг.
Общее состояние плохое с признаками запущенности. Пациентка не реагирует на просьбы и уговоры. Подозрение на мутизм».
– Она совершенно онемела? – уточнил Мартин предположительный диагноз.
Доктор Бек печально кивнула:
– Ни единого слова. Она только стонет, плачет или бурчит себе под нос, но все это главным образом во сне. Видимо, ей снятся кошмары. Что касается неврологии, то все, кажется, в норме, как вы сами видите. Хорошие рефлексы, но…
– Что «но»? – спросил Мартин, а затем и сам увидел это. Заключение о физическом состоянии пациентки в последней трети отчета буквально лишило его дара речи:
«Обнаружены продольные поверхностные ссадины на коже непосредственно рядом с Labia majora (via falsa)».
– Гематомы на внутренних сторонах обоих бедер. Большие трещины на одиннадцать и восемь часов при положении больного как при камнесечении? – недоверчиво процитировал он следующий абзац отчета.
Елена печально кивнула:
– Разумеется, я зафиксировала все потертости.
Боже мой!
Мартин закрыл глаза.
Следовательно, Анук Ламар была многократно зверски изнасилована своим похитителем.
