Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 282 (всего у книги 346 страниц)

43

Джулс посмотрел на свой дисплей, еще раз проверил номер, который набрал, но на экране действительно стояло ЦЕЗАРЬ (Магнус Кайзер). И на этот раз не могло быть сомнений, откуда раздавался звонок.

Дальше по коридору, несколько шагов в сторону детской. Он шел медленно, осторожно переставляя ноги, словно пытался не поскользнуться на льду.

Это невозможно. Этого не может быть.

Мелодия становилась громче, чем ближе Джулс подходил к входной двери. Дойдя до нее, он на мгновение замер, потом вставил ключ в замок и открыл входную дверь. Обычно одно это движение активировало датчики на лестничной клетке, но даже когда Джулс переступил через порог, пузатый потолочный светильник, обычно погружавший подъезд в серно-желтый свет, не загорелся.

Темнота усилила пугающее впечатление, которое произвела на Джулса фотография на дисплее.

Она была сделана два года назад, на Олимпийском стадионе, когда клуб «Герта» играл против «РБ Лейпциг». Джулс провокационно надел шарф футбольного клуба «Унион Берлин» и, как и Цезарь, с пивом в руке что-то кричал команде или судье. Сейчас, когда Джулс вспомнил, что этот снимок сделала Даяна, у него разрывалось сердце от того, что Цезарь выбрал именно его для входящих звонков от своего лучшего друга.

Но действительно ли мы лучшие друзья?

Джулс оборвал звонок, и сотовый на коврике перед входной дверью тут же замолк. Шопен стих, дисплей потемнел, и фотография обоих друзей на футболе исчезла. Вместе с надеждой, что для этого всего было какое-то безобидное объяснение, которое Джулс должен был найти.

– Цезарь? – крикнул он вглубь подъезда. Еще больше, чем найденному сотовому, он удивился тому, что не услышал звука старого лифта: его обитая латунью дверь щелкала на весь дом, как кнут, когда ее открывали.

«Он не первый, кто притворятся инвалидом-колясочником. Ты даже не представляешь, скольких таких мошенников, пытавшихся обмануть страховую, я вывел на чистую воду».

Мысль об ужасном утверждении отца напомнила ему, что тот все еще висел на линии.

– Ты еще там? – спросил он, вернувшись к его звонку, и с телефоном Цезаря в руке пошел в квартиру. Он попытался снять блокировку, чтобы проверить, когда им пользовались в последний раз, но на мобильном была установлена функция распознавания лица.

– Дай угадаю, он не подошел, – сказал его отец.

– Хуже, – ответил Джулс.

Имея в виду не тот факт, что он нашел сотовый своего лучшего друга перед входной дверью. И не вопрос – как и, прежде всего, почему Цезарь бесшумно подложил его туда. Его ответ касался кладовки, ручку которой он вырвал, потому что дверь заклинило.

Или она была заперта?

Сейчас дверь стояла открытой.

44

Клара

«Нет означает да».

Вероятно, самый подлый ответ мужчин на вопрос, почему они продолжали, хотя их партнерша просила остановиться.

«Пожалуйста, ты делаешь мне больно».

«Прекрати».

«Я этого не хочу!»

Клара знала, что через несколько секунд, как только к ней придет «покупатель», эти слова не будут иметь никакого значения. Аукцион Мартина, по ощущениям, не продлился даже десяти минут, и теперь от эвакуационного выхода к ее машине медленными шагами направлялся высокий мужчина. Еще несколько секунд – и широкоплечий парень с походкой подвыпившего моряка «использует» ее и будет слышать только то, что хочет слышать:

«Да».

«Продолжай!»

«Сильнее!»

Как-то одна из ее коллег на обеде посмеялась над «жадными до денег курицами», которые годами ждали, чтобы заявить об изнасиловании, – в основном когда появлялся шанс получить деньги, потому что «мнимый преступник» стал известной и уважаемой личностью. Кларе стало так плохо, что ее стошнило сэндвичем в туалете врачебной практики. Она не могла рассказать этой коллеге о том, что знала из собственного опыта, какой грязной чувствуешь себя, когда сперма вытекает из разорванной вагины в окровавленные трусики. Что хочется год стоять в душе под кипятком, чтобы с тебя слезла вся кожа, вместо того чтобы сразу после изнасилования его документировал какой-то незнакомец; что показания записывают в основном мужчины, а даже прикосновение женских рук к поруганному телу для осмотра и сбора доказательств невыносимо. Для процесса, построенном на одних лишь опровергающих друг друга показаниях; в котором противная сторона будет пытаться выставить тебя шлюхой (существуют даже видео, где она позволяет другим парням выпороть себя), и в итоге мужчина – если тебе сильно, очень сильно повезет – выйдет из здания суда с условным сроком, а ты всю жизнь будешь носить в себе этот стыд.

Клара покачала головой и заплакала.

Нет, она и сегодня ничего не скажет. Даже если этот парень, который, несмотря на холодную ночь, был одет в одну лишь белую футболку с длинными рукавами и черные джинсы, переломает ей все кости.

Клара снова нажала на кнопку внутренней блокировки дверей, хотя знала, что это бессмысленно, потому что Мартин предусмотрительно открыл багажник, чтобы «покупатель» мог без проблем проникнуть в машину.

«Игрок» (как называли себя участники этих извращенных вечеров) выполнил свою часть сделки. Деньги должны были быть уже списаны с его счета, таковы правила. Он перечислил Мартину оплату за «раба», и это означало, что мог делать с ней что захочет, ей придется все терпеть. Весьма вероятно, что это мужское отродье думало, как и Мартин, что женщины хотят этого. И что это его право, в конце концов, он ведь заплатил.

Нет означает да.

Тем более если речь идет о замужней женщине, которая должна слушаться своего мужа. Как аргументировал один высокопоставленный политик в бундестаге, почему изнасилования в браке должны оставаться без наказания: «В супружеской жизни нужно преодолевать в том числе отсутствие желания у партнера. Супруг и не думает совершать преступление – просто некоторые мужчины более грубые».

О да, это так.

Мартин наверняка выбрал для меня особенно «грубый» экземпляр, – подумала Клара и в бессознательном рефлексе задержала дыхание, когда мужчина остановился в пяти метрах перед автомобилем и уставился на нее, как хищник на жертву. Она вот-вот была готова закричать. Одна лишь мысль о том, что ей предстоит – беспомощно прикованной наручником к поручню, – вызывала у нее физическую боль.

У меня есть еще один шанс, – подумала она. – Самый последний шанс. Клара наклонилась в сторону, вытянула прикованную руку, насколько это было возможно, и попыталась левой дотянуться до водительской двери, точнее, до бокового отделения, куда Мартин до этого положил пистолет Хендрика, – и забыл!!!

– Идиот, – громко произнесла она, и каждое ругательство, во время которого у нее перед глазами вставал муж, придавало ей сил. Эта тупая сволочь действительно вышла из машины, не забрав с собой оружие!

По сравнению с ключами от наручников, пистолет был значительно больше, и его было проще захватить. Сердце Клары билось о грудную клетку, как подкова разгневанной лошади. Она больше не ощущала боли в запястье, такой сильной была ее эйфория от того, что она наконец-то держала ствол в руке.

Почти.

Получилось, – подумала Клара, но в этот момент пистолет снова выпал у нее из руки. Не потому, что выскользнул из ее потных от страха пальцев, а потому, что расстояние между ее ладонью и боковым отделением неожиданно увеличилось. «Игрок» опередил ее и открыл водительскую дверь.

Со вспыхнувшим в салоне внутренним освещением в Кларе умерла последняя воля к борьбе. То, что сейчас должно было начаться, означало ее конец. Правда, не выбранный ею, а сопровождаемый болью, которую ей будет причинять незнакомец.

Огромный тип, который был слишком большим для этой крохотной машины (как и для хрупкого женского тела), плюхнулся на сиденье, отчего автомобиль закачало.

– Привет, леди, – сказал мужчина и захлопнул дверь. Затем повернулся к Кларе лицом. – Вот и встретились, а?

45

– Простите?

Клара, инстинктивно защищаясь, приложила левую, свободную руку к груди.

Она никогда прежде не видела лица этого мужчины, но тем не менее оно казалось ей удивительно знакомым. Все в нем казалось сильным, но не грубым. Угловатая, подходящая к мускулистому телу голова выглядела еще крупнее из-за торчащих темных локонов. Крупные жилистые руки, которыми он обхватил руль, словно зубочистку. Мышцы груди, которые, казалось, вот-вот разорвут рубашку. Все было чужим – и все равно знакомым.

Возможно – она содрогнулась от этой мысли, – Мартин ее ему уже «показывал»; может, это даже был тот мужчина в маске с собачьим поводком на вечеринке в Le Zen?

«Игрок» положил камеру GoPro на приборную панель, однако так, что линза смотрела в сторону и не могла снимать салон. Вероятно, он был слишком возбужден. Или это был его первый раз в «загоне».

– Давай поторопись, – прошептал он, и Клара не была уверена, чего он хотел.

Ей нужно было раздеться?

Начать раздевать его? Расстегнуть ему штаны?

Парень порылся в боковом отделении, вытащил пистолет – казалось, Клара его абсолютно не интересовала, – и продолжил искать в отделении за коробкой передач и в подставке для напитков.

– Где ключ? – спросил он, не глядя на нее.

– На полу рядом с моим сиденьем, – ответила Клара. Какой смысл оттягивать неминуемое? Когда-нибудь он все равно захочет ее отвязать, когда она уже будет не в состоянии сопротивляться.

– Да не этот, – сказал парень, посмотрев рядом с сиденьем.

Странно.

Его голос тоже показался ей знакомым.

– Где мой ключ от машины?

Мой?

Клара втянула ртом воздух.

Неужели это было возможно?

– Хендрик?

– Нет, я Санта-Клаус, – пошутил он и открыл бардачок. – Он еще у тебя?

– Что? – Она была настолько ошеломлена, что уже забыла, о чем спросил ее мужчина, который, очевидно, был Хендриком без костюма Санта-Клауса.

– Мой ключ от автомобиля! – Он нажал на стартовую кнопку, но машина не завелась. – Я надеялся, он оставил его внутри. Ты знаешь, где он?

Она помотала головой. С одной стороны – в ответ, но в основном – потому, что ничего не понимала в этой новой ситуации.

– Что ты здесь делаешь? – прохрипела она. С этим вопросом к ней вернулся страх, а вместе со страхом возобновились и удары подковы в груди.

Это какая-то больная извращенная игра? Мартин изначально подослал Хендрика?

– Я пытаюсь вернуть свою машину. И похоже, вытащить тебя из этого дерьма.

Было слышно, как сильно он возбужден. Но – и это впервые дало Кларе искорку надежды – не в сексуальном плане. Ей казалось, что он хотел быть где угодно на свете, только не здесь.

– Нам нужно торопиться. Тип, который продал тебя этажом ниже, сказал, что придет через пять минут проверить. Вероятно, раньше, когда заметит, что GoPro не работает.

Клара не могла перестать качать головой.

– Но, я… не понимаю… Как ты меня нашел?

– Ты же видела меня в костюме Санта-Клауса, как ты думаешь, чем я зарабатываю?

– На рождественских вечеринках?

Он засмеялся.

– Посреди ночи? Малышка, я стриптизер. Я раздеваюсь на девичниках или других женских попойках. Как там, в лесу.

Вопреки своему жалкому положению, Клара улыбнулась.

– Тогда это объясняет наручники и пистолет.

– Все муляжи.

Он вытащил пистолет из бокового отделения и стволом указал на наручник на правом запястье Клары.

– Пуль внутри нет. Обманка, как и игрушка у тебя на руке. Хотя наручник неплохо держит, я даже не думал.

Он просунул руку между сиденьем и пластмассовой отделкой и с впечатляющей ловкостью достал своими толстыми пальцами ключи от наручников.

Затем наклонился к ней, вероятно чтобы освободить, но Клара инстинктивно отпрянула.

– Нет, оставь меня!

– Нет?

– Это ловушка, меня не проведешь.

Он постучал себе по голове.

– Ты больная? Я пришел, чтобы освободить тебя. Мне пришлось выбросить свой костюм в мусорку, чтобы меня согласился подвезти хоть один таксист. Из-за тебя я отморозил себе задницу в одних джинсах и футболке, потому что ты решила угнать мою машину. Клянусь, как только мы выберемся отсюда, тебе еще придется ответить мне на пару вопросов.

– Только если объяснишь, как ты меня нашел.

Хендрик закатил глаза.

– Думаешь, сейчас на это есть время?

– Если твое объяснение займет больше десяти секунд, значит, это ложь и я все равно обречена.

– О'кей. – Он вздохнул. – Этот ублюдок, который похитил тебя на моей машине, крикнул, что отвезет тебя в загон.

Клару бросило в дрожь не только потому, что салон машины все больше охлаждался, чем дольше они здесь стояли.

– Ах. И ты, конечно, сразу понял, что он имел в виду.

– Еще раз: я стриптизер. Я знаю все извращенные секс-мероприятия в городе, даже нелегальные.

– Чушь собачья. Только члены клуба знают, когда и где это происходит.

Хендрик пробормотал, что ему это уже надоело. Не дожидаясь очередного вопроса или возражения, он перегнулся через сиденье, схватил ее за руку и вмиг освободил от наручника.

Очевидно, у него есть навык.

– Так, а теперь убираемся отсюда! – выдавил он. – Парень, который тебя похитил, скоро заметит, что его счет остался пустым.

– Ты не перевел деньги?

– Конечно нет, малышка. Я же сказал, что не состою в клубе. Я просто сделал вид, что даю указания по телефону. Сказал, что трансфер займет десять минут, так как на аккаунте наблюдается сильный трафик, но я уже начну – если что, он знает, где меня найти.

Клара кивнула. Это имело смысл. Поскольку такие вечеринки были известны, в принципе, только членам клуба, все присутствующие исходили из того, что у них был счет для денежного перевода. Присутствие было уже гарантией. В связи с чем возникал вопрос, как Хендрик сюда попал.

«Это ловушка!» – кричал здравомыслящий голос дьявола в левом полушарии Клары.

«Ну и что? Ты же и так хотела сегодня со всем покончить», – смиренно отвечал утомленный голос ее сердца.

Хендрик посмотрел на нее глазами стального цвета, которые, несмотря на интенсивный оттенок, глядели на удивление меланхолично, и схватил ее за руку:

– Бежим. Счет идет на минуты, пока извращенец не понял, что мои деньги никогда до него не дойдут.

– Скорее, на секунды, – прошептала Клара и повернула голову в сторону, взглянув на дверь эвакуационного выхода, через которую на этаж только что выскочил ее муж. С двумя мужчинами, которые, похоже, держали в руках оружие.

46

Их было трое. И они действительно держали в руках оружие. Самое подлое оружие, какое можно было применить в схватке, особенно если противник, как в случае Клары, был слабее или, как в случае Хендрика, был вооружен одним лишь игрушечным пистолетом. Мартин и двое его помощников в балаклавах держали в руках длинные ножи. Готовые резать, колоть и кромсать.

– Кто ты? – издалека крикнул Мартин.

Клара вздрогнула, хотя его рев донесся до нее через лобовое стекло сильно приглушенным. Она много раз видела своего мужа в ярости, иногда доведенного практически до белого каления. Но такой кровожадностью его глаза еще никогда не горели.

– Не твое дело, гандон! – крикнул Хендрик в ответ.

Мартин, уже в метре от машины, грозил ему ножом.

– Выходи, здоровяк, и я тебя прикончу!

Хендрик презрительно рассмеялся:

– Идиот. Ты сильный, только когда твой противник без яиц, как и ты.

Мартин со злостью обернулся к своим дружкам, стоявшим по бокам от него.

– Я должен был догадаться. Никогда не видел его рожу. И никто еще ни разу не предлагал столько за мою шлюху.

Его помощники кивнули.

– Никто так не надерет тебе задницу, как я, – сказал Хендрик.

– Тогда выходи, наконец! – рявкнул Мартин.

Клара переводила взгляд с Хендрика на своего мужа, пока те смотрели друг на друга не моргая, словно играли в «гляделки».

– Если он подойдет достаточно близко, то твой трюк может сработать, – услышала она шепот Хендрика, который, словно чревовещатель, почти не шевелил губами.

Хотя Мартин стоял еще на расстоянии вытянутой руки, Хендрик нажал на стартовую кнопку «хюндая» – конечно, безрезультатно.

Если бы Мартин подошел ближе…

В Кларе накопилось достаточно злости, чтобы рискнуть и попробовать безнадежный план.

– Так подойди и доберись до нас! – крикнула она своему мужу через стекло. И показала ему средний палец. – Ты, тупая задница! Хочешь знать, кто это рядом со мной? – Она одарила Мартина презрительной улыбкой. – Это Хендрик. Мой любовник. Думаешь, ты можешь меня контролировать? Ни хрена ты не можешь. Я трахаюсь с ним уже много месяцев.

Она повернулась к Хендрику, притянула его лицо к себе, посмотрела в его глаза стального цвета, прижалась губами к его полным губам и поцеловала по-французски.

Как Клара и думала, реакция Мартина не заставила себя ждать. Взбешенный, он ринулся вперед и ударил кулаком по капоту. В эту секунду Хендрик нажал на стартовую кнопку, и мотор завелся.

Нет.

Мартин засмеялся, размахивая ножом в их сторону.

– Ну и кто из нас идиот? – спросил он. – Ты думал, что я ношу ключ с собой? Вот дурак.

Он грубо оттолкнул маленького толстого парня справа – тоже в костюме и с ножом – в сторону и подошел к пассажирской двери.

– Открой! – приказал он, и тип справа от него вытащил ключ и разблокировал центральный замок.

Мартин сунул нож между зубов, чтобы снять пиджак, который он бросил перед собой на пол, как дворянин – перчатку, вызывая обидчика на дуэль. Затем кинулся на машину.

Один из упреков, который Мартин постоянно делал Кларе на протяжении всего брака, был: «Ты просто не думаешь!» Мантра, предвосхищавшая практически каждую пощечину. Однако он очень часто ошибался. Обычно Клара думала даже слишком много, пытаясь учесть одновременно самое разное (с одной стороны, он любит, чтобы к началу матча Бундеслиги пиво уже стояло на журнальном столике, с другой стороны, оно должно быть холодным, когда же лучше достать бутылку из холодильника, так чтобы у него не возникло ощущения, что он должен мне об этом напомнить?), и просто не справлялась. Но в этот раз Мартин был прав.

Клара не подумала о последствиях, когда перегнулась через Хендрика, чтобы достать игрушечный пистолет из отделения водительской двери, после того как Мартин распахнул пассажирскую дверь. Перед тем как он схватил ее за волосы и выдернул из машины на бетонный пол.

– Отпусти ее! – услышала она крик Хендрика, который, судя по звукам, тоже выскочил из автомобиля.

В настоящий момент слезы застилали Кларе глаза, и она, оказавшись на четвереньках на грязном полу паркинга, ничего не видела. Лишь чувствовала знакомый аккорд ощущений из боли, страха и отчаяния, приправленный хорошей порцией злости, которая помогла ей в буквальном смысле слова «встать на дыбы».

С каким-то родовым криком она пожертвовала клоком волос и дернула головой в сторону, чтобы освободиться от вцепившегося в нее Мартина. Развернулась на коленях градусов на девяносто и поднялась, направила на Мартина пистолет и закричала что-то неразборчивое, типа «Тебе конец», «Все еще чувствуешь себя сильным?» и «Я засуну тебе дуло в задницу и надеюсь, что пуля выйдет у тебя через рот».

Она хотела выкрикнуть все это одновременно, но была слишком возбуждена и слишком испугана, чтобы вразумительно формулировать свои мысли, потому что знала, что просто блефует. Но это получалось у нее так хорошо, что помощники Мартина подняли руки, а толстяк даже выронил нож.

– Спокойно, Клара! – услышала она крик Хендрика, который подбежал к ней сзади.

И это ее смутило.

Клара знала, что у страха часто бывают положительные побочные эффекты. Если ты достаточно часто испытывал страх, как, например, солдаты на боевом задании, то он обострял органы чувств. Ты обращал внимание на нюансы и мелочи, которые оставались незамеченными в обыденной жизни. Как, например, тот факт, что человек называет тебя по имени, хотя ты ему не представлялся.

Откуда Хендрик знает, как меня зовут?

На секунду отвлекшись на эту мысль, она всего лишь на сантиметр опустила пистолет. Мартин заметил этот момент невнимательности и воспользовался им. Грубо и эффективно – пнув ее между ног, как он любил делать раньше, когда она задерживалась на работе и слишком долго оставляла его с Амели.

Ситуация изменилась. От «безнадежной» до «полной катастрофы». Мартин схватил Кларину руку и ударил ее собственным оружием в лицо, что было ошибкой. Потому что кровь, которая фонтаном полилась у Клары из носа, обрызгала и руку, которой она держала игрушечный пистолет. Тот грозился выскользнуть у нее из ладони, но, так как пальцы Мартина тоже испачкались в крови, у него не получалось ухватиться за оружие. В этот момент сзади подскочил Хендрик, но было уже слишком поздно.

Клара выстрелила.

В отчаянной попытке не выпустить муляж из руки она так сильно вцепилась в рукоятку, что нажала на спусковой крючок.

Случайно, – еще подумала она, когда увидела, как Мартин отпрянул назад, за Хендрика, который в этой схватке каким-то образом оказался между ними.

Клара выронила пистолет, но не услышала, как тот упал на пол. Она все еще была оглушена звуком выстрела, который эхом бушевал в ней.

– Что? – спросила она, но себя она тоже не слышала. Будто кто-то засунул ей в уши вату.

– Клара… – одними губами произнес Хендрик.

Он снова назвал ее по имени, правда, сейчас смотрел на нее так, будто не был уверен, она ли это стоит перед ним. Удивленный, беспомощный. Раненый.

Так должен выглядеть муж, который любит свою жену больше всего на свете и становится свидетелем того, как она ему изменяет, – подумала Клара, удивленная тем, что Мартин не воспользовался ситуацией и не схватил ее. Он действительно отступил назад. Выронил нож и последовал за своими помощниками в масках – развернулся и побежал, с каждым шагом двигаясь все быстрее, к лестнице паркинга.

Еще находясь в состоянии шока, Клара чуть было не крикнула ему вслед, почему он так поступает, хотя в принципе это было именно то, чего она хотела: чтобы Мартин оставил ее в покое. Лучше всего навсегда.

Куда ты?

Почему ты уходишь?

Что произошло?

Она повернулась к Хендрику и нашла ответы на свои вопросы, которые вертелись у нее в голове, потому что увидела пятно.

Сначала оно напоминало бабочку, потом карту острова, который растекался на белой футболке Хендрика от груди к почкам.

– Что?.. – спросила она его, все еще оглушенная и не в состоянии сформулировать полное предложение.

От ее дыхания шел пар, как из дула пистолета, после того как из него вылетела пуля.

С громким хлопком.

Это невозможно. Он ведь мне сказал…

Хендрик пошатнулся. Клара сделала шаг к нему, хотела схватить его за руку, но не успела. Хендрик прижал ладонь к огнестрельной ране и повалился вперед. Сначала на колени, затем упал на бок и остался лежать на холодном сером бетонном полу в позе эмбриона, рядом с пистолетом, который явно не был игрушечным.

– Я думала, это муляж! – простонала Клара. – Ты сказал мне, что он не стреляет.

Она тоже опустилась на колени, протянула дрожащую руку, но не решилась дотронуться до него. Ее взгляд упал на пиджак, который снял Мартин. Она схватила его, чтобы накрыть Хендрика. На плакате «Оказание первой помощи» на стене в ее врачебной практике было написано, что раненым нужно обеспечить тепло. Огнестрельных ранений это тоже касалось?

О господи, ты застрелила человека!

Пиджак казался тяжелым, но это был точно не ключ от машины, потому что толстяк унес его с собой. Клара проверила внутренний карман и наткнулась на телефон.

Мой телефон!

Дрожа еще сильнее, она от волнения не могла разблокировать экран окоченелыми, испачканными в крови пальцами и вызвать скорую.

Тут Хендрик зашевелил губами. Слух медленно возвращался к Кларе, до нее уже доносился шум с улицы перед паркингом. Но шепот Хендрика был таким слабым, что она не понимала, чего он от нее хотел. Какая-то машина ускорилась восемью этажами ниже с ревом гоночного автомобиля.

Мозг же Клары, наоборот, работал со скоростью гусеницы.

Позвать на помощь.

Я. Должна. Позвать. На помощь.

Она вспомнила, что нужно просто нажать и удерживать кнопку «Ноше» на телефоне, чтобы позвонить в службу спасения.

«Помогите, вы должны приехать в здание паркинга», – скажет она, сама не зная, где это. Но они наверняка смогут обнаружить ее местонахождение. «Здесь лежит мужчина с огнестрельным ранением», – сообщит она сотруднику.

Я понятия не имею, кто это.

И откуда он знает мое имя.

Она заметила, как Хендрик зашевелился. Увидел оружие, которое лежало рядом с ним.

И почему он мне солгал?

Как раз вовремя – прежде чем Хендрик успел схватить пистолет – Клара пнула по оружию, и оно отлетело до самого «фольксвагена-жука». Затем она направилась в ту же сторону. Держа телефон возле уха и ожидая соединения со службой спасения, Клара, насколько ей позволяла травмированная лодыжка, побежала.

К выходу.

Хотя Клара и презирала себя за это, но сначала она должна была подумать о себе. Она должна была оставить Хендрика одного.

Прежде чем еще раз поведется на его ложь, что будет стоить ей либо рассудка, либо жизни.

В крайнем случае того и другого.