Текст книги "Современный зарубежный детектив-14.Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Сьюзен Хилл,Жоэль Диккер,Себастьян Фитцек,Сара Даннаки,Стив Кавана,Джин Корелиц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 246 (всего у книги 346 страниц)

Глава 5. Собрание в актовом зале

Назавтра после разговора с бабушкой Джованни мы продолжили расследование в школьном дворе.

Мы начали со списка подозреваемых. Туда мы включили четыре имени: загадочного владельца школы (чтобы получить деньги по страховке), мисс Дженнингс и сторожа специальной школы (оба прямо связаны со школой и, быть может, имели вескую причину хотеть, чтобы она закрылась), а еще главного пожарного (неспроста он так накосячил со своим расследованием).

Мы всё обсудили и сошлись на том, что по факту главного пожарного можно вычеркнуть, потому что он попросту тупой.

Почти точно можно было вычеркивать мисс Дженнингс. Во-первых, она заплакала, увидев разрушенную школу (кто-кто, а мы прекрасно знаем, когда плачут только для вида: у мисс Дженнингс слезы были настоящие), а главное, ей совсем не выгоден этот потоп – только работы прибавилось, пришлось заново оборудовать наш новый класс.

Зато сторожу после потопа и закрытия специальной школы стало нечего делать. Лень – отличный мотив. Правда, в пятницу, то есть прямо перед потопом, сторожу пришлось уйти из школы пораньше и поехать к матери, которая сломала ногу. Если это правда, тогда он невиновен. Бабушка Джованни нам объяснила, что это называется «алиби».

Что касается владельца школы, то жадность – очень сильный мотив (так бабушка Джованни сказала). И никакого алиби у него не просматривается.

В общем, в нашем списке осталось два подозреваемых: владелец школы и сторож. Мы должны были выяснить, кто этот таинственный владелец, и проверить алиби сторожа. Преступник – один из них.

Тут подошел Директор и нас отвлек:

– Здравствуйте, дружочки! Чем занимаетесь?

– Расследованием, – ответила я, потому что никогда нельзя врать.

Директор пожал плечами, как будто это неважно, и сказал:

– Маленькие проказники, я организовал собрание, чтобы вас представить и познакомить с вами всю школу. Оно состоится прямо сейчас, в актовом зале.

Мы не были уверены, что представлять нас – хорошая идея. И мисс Дженнингс тоже, но она сказала, что нужно следовать указаниям Директора. Не то чтобы мы убедились в том, что от Директора есть какая-то польза, но спорить с мисс Дженнингс не хотелось.

Похоже, дорога в ад вымощена добрыми намерениями: то есть ты думаешь кому-то помочь, а на самом деле совсем даже не помогаешь. Пусть лучше каждый занимается своими делами.

После перемены Директор собрал всю школу в актовом зале, а потом попросил нас всех, меня и мальчиков, подняться на сцену.

Директор сказал остальным ученикам:

– Позвольте вам представить наших новых маленьких друзей из специальной школы. Как вы знаете, их школу затопило и они теперь учатся с нами. Надеюсь, вы окажете им теплый прием, я на вас рассчитываю.

До сих пор все было еще ничего. Но потом Директор захотел, чтобы мы сами представились. И протянул каждому микрофон.

Йоши, естественно, не сказал ни слова.

Арти посмотрел на микрофон, но трогать его не стал, потому что Директор набрызгал в него слюной и теперь там разгулялись микробы; нет уж, спасибо.

Джованни терпеть не может говорить на публику и пропустил свою очередь.

Томас решил показать приемы карате и всех насмешил.

Отто воспользовался случаем и захотел прочесть небольшую лекцию. Поскольку про развод ему говорить запретили и просили придумать что-то на букву Д, он объявил в микрофон, что будет говорить о Демократии.

Директор тут же его перебил и сказал, что это очень плохая идея.

Мисс Дженнингс, которая стояла рядом с нами, вступилась за Отто:

– Дайте ему сказать, что такое!

Тогда мисс Дженнингс и Директор устроили апарт. А мы всё слышали, потому что стояли совсем близко. Апарт – это такая штуковина в театре, когда два персонажа что-то тихо друг другу говорят и думают, что их не слышно, но на самом деле зрители всё слышат. Родители, они тоже вроде актеров и часто устраивают апарты при детях.

– Я не хочу, чтобы в школе говорили такие слова… – прошептал Директор.

– Как слово демократия? – задохнулась мисс Дженнингс.

– Нужно щадить чувства родителей…

– Чьи чувства может оскорбить слово «демократия»?

– Послушайте, мисс Дженнингс, у нас тут публичная школа, это не ваша милая крошечная специальная школа. В прошлом месяце одна учительница объяснила классу, что помидор – это ягода, так на меня все родители налетели! Да и что эти бедные детки могут понимать в демократии?

– Вы меня разочаровали, – сказала мисс Дженнингс. – Я думала, вы храбрее…

Директора это сильно задело. Он как будто не мог вынести, чтобы мисс Дженнингс считала его нулем без палочки. И он воскликнул:

– А знаете что, вы правы!

Потом взял микрофон и объявил всем собравшимся:

– Мисс Дженнингс пришла отличная мысль! Она подает нашей школе потрясающие идеи, честное слово. Темой этого семестра будет «Демократия». И неважно, нравится это вашим родителям или нет.

– А демократия – это что? – спросил какой-то ученик из зала.

Отто взял микрофон из рук Директора:

– Слово «демократия» происходит от греческого demos, народ, и kratos, власть. Это означает, что власть принадлежит всему народу и он управляет политикой. В отличие от диктатуры, где вся власть принадлежит одному человеку. Теперь я приведу несколько примеров диктатур…

– Большое спасибо, – перебил его Директор и отобрал у Отто микрофон. – Никто не хочет слушать названия ужасных диктатур, а главное, мы же не хотим никого обидеть.

Потом Директор опять устроил апарт с мисс Дженнингс:

– Мисс Дженнингс, мы выберем время и поговорим с вами наедине, составим общую программу по этой достойной теме.

А дальше Директор протянул микрофон мне:

– Теперь твоя очередь представиться, малышка.

Я послушно начала:

– Всем здравствуйте, меня зовут Джозефина, и когда я вырасту, я хочу придумывать грубые слова. Когда-нибудь я даже напишу книгу со всеми грубыми словами, которые придумала, например, со словом «сортирная подтирка».

Весь зал покатился со смеху, а Директор тут же забрал у меня микрофон, простонав: «Час от часу не легче». Потом он объявил остальным ученикам:

– Ну вот, наше собрание окончено. Как вы сами могли убедиться, наши маленькие друзья немножко особенные. Так что не смейтесь над ними, я на вас рассчитываю!

Само собой, такие слова произносить нельзя.

Потому что когда вы кого-то просите не смеяться над вами, он тут же начинает смеяться. Так и случились все следующие катастрофы.

Глава 6. О демократии

После собрания в актовом зале над нами начали смеяться все ученики школы. Особенно один ученик постарше, повыше и потолще остальных, по имени Балтазар: он стал дразнить нас «Прибабашками». Сначала мы не обращали внимания на его шуточки. Он говорил, что лекции Отто тупые, но мы-то знали, что Отто знает все и обо всем. Он насмехался над Томасом, говорил, что тот полный ноль в карате, но ведь невозможно быть полным нулем в карате, когда у тебя отец – учитель карате. Он смеялся над мнимыми болезнями Арти, кашлял на него и говорил, что заразил его лептоспирозом, но Арти прекрасно знал, что лептоспироз передается человеку только от кошек и кроликов. В итоге Балтазар попал в яблочко, когда стал смеяться надо мной. Он сказал, что изобретательница грубых слов из меня как из бутылки молоток, потому что «сортирная подтирка» – всем известное грубое слово и его отец постоянно им пользуется. Он сказал (дословно): «Папа, когда сидит на толчке, часто кричит: „Подтирка кончилась!“ Тогда надо быстро тащить ему новый рулон, а не то по шее получишь».

Созвали других учеников, и все подтвердили, что сортирная подтирка – всем известное слово, а еще ее называют пипи-какс.

Я ужасно расстроилась, потому что это было первое грубое слово, какое я придумала, к тому же с помощью папы. Я расплакалась. Я была безутешна. Тогда одноклассники, они ведь классные, решили меня защищать. Они предложили либо сделать Балтазару сэндвич с какашкой, либо хорошенько его поколотить. Сперва остановились на сэндвиче с какашкой, тем более что в парке полно бабулькиных собачек, которые производят свои колбаски как заведенные. Но Арти сказал, что вводить в организм экскременты страшно опасно, это может вызвать болезни вроде холеры, которая точно ужасная болезнь. Тогда мы решили его поколотить. За дело взялся Томас. Окей, у него отец – учитель карате.

Томас подошел к Балтазару в школьном дворе и со всей силы двинул его кулаком «от имени всех нулей в карате». Балтазар повалился на землю с разбитым носом и заплакал. Прибежали мисс Дженнингс с Директором, и Балтазара отвели в медпункт.

Директор по такому случаю вызвал Томаса к себе в кабинет, вместе с родителями. Отец Томаса очень на него разозлился, потому что заниматься карате не на уроках карате точно запрещено. Он даже пригрозил Томасу, что подарка на Рождество ему не будет. «Если ты не уймешься, я все расскажу Деду Морозу!» – предупредил папа-каратист.

Когда Томас нам про это рассказал, мы сказали, чтобы он не беспокоился: мы все выступим в его защиту на суде Деда Мороза. Но из-за этого разбитого носа в школе было общее собрание родителей (без детей), на котором все родители, похоже, плохо себя вели, что совсем не удивительно, ведь родители вообще всегда плохо себя ведут. Мы живем в мире, где люди забыли, как правильно себя вести.

Родители нормальных учеников заявили, что их очень тревожит, что их дети контактируют с детьми из специальной школы. Некоторые даже испугались, что их дети от нас заразятся, как будто быть особенным – это болезнь. Мисс Дженнингс очень горячилась, защищала нас, утверждала, что, наоборот, очень хорошо, что мы здесь все вперемешку, особенно при таких родителях. Сказала, что это называется «инклюзия и толерантность». Директор подчеркнул, что толерантность – главная школьная ценность и что уже завтра он снова соберет всех учеников в актовом зале и поговорит с ними об этом. Мисс Дженнингс считала, что снова устраивать собрание в актовом зале – очень плохая идея. Но Директор, наоборот, решил, что это отличная идея. Вообще-то, когда Директор думает, что ему пришла хорошая идея, ему приходит плохая идея.

Так что на следующий день после родительского собрания Директор собрал всех учеников в актовом зале и сказал:

– Здесь у нас демократия!

Демократия! Выглядело это прямо офигительно. Но кто-то все-таки поднял руку и спросил, что это такое, потому что из греческих объяснений Отто никто ничего не понял.

– Демократия, – разъяснил Директор, – это значит, что мы все равны, каждый должен уважать другого таким, какой он есть, каждый волен поступать, как он хочет, и чтобы никто к нему не приставал.

– Мы можем делать что хотим? – спросила я.

– В рамках правил, – уточнил Директор.

– Каких правил?

– Демократических правил.

Демократия выглядела неплохо, но немножко сложновато.

– При демократии, – подытожил Директор, – вы можете делать что хотите, но только если не мешаете другим.

Какой-то ученик поднял руку:

– Мой отец говорит, что те, кто не любит демократию, называются фашисты.

– Верно, – ответил Директор.

– А мой брат храпит, когда спит, и его поведение мне мешает. Он фашист? – спросил еще кто-то.

– Нет, – отрезал Директор, не вдаваясь в объяснения.

У меня тоже возник вопрос:

– А если кто-то мешает тихо?

Директор попросил прекратить задавать вопросы.

– При демократии, – добавил он, – мы живем все вместе, со всеми нашими различиями. Это моя твердая позиция: нетолерантным нет места в нашей школе!

Тут Арти громко разревелся и прервал речь Директора.

– Почему ты плачешь, маленький проказник? – спросил он.

– Потому что я не толерантный, у меня непереносимость лактозы, – ответил Арти.

– Непереносимость лактозы – это ничего, – заверил его Директор и торжественно объявил: – Будем толерантны к нетолерантным к лактозе!

Еще один ученик поднял руку, у была непереносимость глютена. К нетолерантным к глютену тоже будут толерантны? Директор энергично подтвердил и сказал, что можно быть нетолерантным ко всему, кроме других детей. А потом сказал, что всем можно разойтись по классам.

В тот же день, но позже Директор зашел к нам:

– Маленькие мои проказники, у меня идея.

Мы еще не знали, какая именно, но уже знали, что плохая, как все его идеи. Но промолчали. Нужно уметь не высовываться.

– Я решил, что завтра утром мы начнем день с общего урока физкультуры, вместе с классом Балтазара.

Мисс Дженнингс страшно удивилась. И спросила Директора:

– Вы уверены, что это хорошая идея?

– Это отличная идея! – возликовал Директор. – Спорт – лучшее средство завязать дружбу и завести товарищей из другого класса.

В эту минуту мы поняли, что работа Директора – это принимать решения, обычно не лучшие.

– Почему решения не лучшие? – спросила мама, которая до сих пор слушала очень внимательно.

– Потому что это привело к ужасно катастрофическому походу в зоопарк, – объяснила я.

– Какая связь между уроком физкультуры и сегодняшним походом в зоопарк? – спросил папа.

Я проглотила кусочек морковного пирога и воткнула вилку в следующий:

– Урок физкультуры обернулся катастрофой.

Глава 7. Урок физкультуры

На следующее утро мы пришли в школу и вместе с классом Балтазара отправились на пресловутый урок физкультуры, устроенный Директором.

Урок проходил на улице, на большой спортплощадке; там была беговая дорожка, футбольное поле и куча каких-то непонятных сооружений. Было холодно и неспокойно. Балтазар подпрыгивал на месте и говорил, что в любом случае оставит от нас мокрое место, в общем, вел себя не очень демократично.

Мы с одноклассниками сбились в кучку. Йоши принес футбольный мяч с автографом знаменитого английского игрока. Томас предложил его погонять, но Йоши дал понять, что это сокровище, а не просто мячик для игры.

Потом появился Директор, а рядом с ним – маленький тощий человечек.

Мисс Дженнингс была с нами и сразу предупредила Директора, что урок физкультуры – не самая хорошая идея.

– Mens sana in corpore sano, – заявил Директор.

По-латыни это значит «в здоровом теле – здоровый дух».

– К тому же на улице холодно, – возразила мисс Дженнингс. – В это время года уроки физкультуры надо проводить в помещении.

– Они так закаляются, – объяснил Директор. – В помещении они проведут весь остальной день. Поверьте моему богатому педагогическому опыту, мисс Дженнингс, этим милым проказникам обязательно надо проветрить мозги.

– Вы нам будете вскрывать головы? – забеспокоился Арти.

Директор ответил, что никто никому голову вскрывать не будет. Потом повернулся к стоявшему сзади человечку:

– Препоручаю их вам, мистер Андре. До скорой встречи, дети. Пойдемте, мисс Дженнингс, выпьем кофе у меня в кабинете, нам с вами надо обсудить программу.

– Мне, наверное, лучше остаться… – предложила мисс Дженнингс.

Но Директор был непреклонен:

– Не волнуйтесь, они в хороших руках. Вы же сами сказали, что хотите просмотреть свою программу про демократию.

Мисс Дженнингс с Директором ушли, а мистер Андре, учитель физкультуры, оторопело уставился на нас. Он был такой маленький и тощий, что казалось, вот-вот улетит. Он подвел нас к веревкам, свисавшим в ряд с металлической рамы, и проблеял:

– Сегодня у нас лазание по канату. Алле-гоп! Все наверх!

Балтазар поиграл мускулами и первым ринулся к канату. Залез на него, как обезьяна, и съехал вниз, как пожарный.

– Следующий пошел! – заорал мистер Андре, глядя на нас.

– Надо залезть на самый верх? – заволновался Отто.

– Да.

– А если мы не хотим?

– Вы обязаны!

– Кому обязаны?

– Мне, – заявил мистер Андре.

– А во имя чего? – подала я голос.

– Потому что я так сказал. Я – учитель.

Арти спросил, какая у канатов высота. Мистер Андре ответил, что три метра, и Арти – он же ипохондрик и знает толк в опасностях – объяснил нам, что трех метров более чем достаточно, чтобы сломать себе позвоночник и остаться парализованным на всю жизнь.

– Кто хочет быть парализованным на всю жизнь? – обратился ко всем Арти.

– Не я! – сказали мы все, кроме Йоши, потому что он не говорит.

Балтазар быстренько снова залез на самый верх.

– Молодец! – похвалил его мистер Андре. – Вот что значит сознательный мальчик. Следующий!

И снова настойчиво посмотрел на нас.

– Нет уж, спасибо большое, – отказался Джованни. – Но вместо нас может залезть Балтазар, раз это ему так нравится.

– Вас не спрашивают, – рассердился мистер Андре. – Сейчас же лезьте все по очереди, я приказываю.

– Мы еще не сошли с ума, – возразил Арти. – Мы не полезем на эти веревки с риском остаться парализованными на всю жизнь.

Томас удивился, что у учителя физкультуры такие хилые мышцы:

– Докажите, что вы учитель физкультуры! Покажите свой диплом!

– Диплом, диплом! – закричали мы хором.

Отто спросил у мистера Андре, уж не хочет ли он заставить нас делать то, чего сам не умеет?

– Конечно, я умею! – оскорбился мистер Андре. – Но полезете вы, я приказываю!

– А почему не вы? – спросил Отто.

– Потому что потому! Здесь решаю я!

Мы заметили мистеру Андре, что так говорить не слишком демократично.

– Ах, вам демократию подавай? – сказал мистер Андре.

– Да! – закричали мы все.

– Ну так получите!

Мы пришли в восторг, потому что демократия – это просто супер.

– Полезете в порядке алфавита, – объявил мистер Андре.

Он повернулся к Йоши и рявкнул:

– Твое имя?

Мы ответили за него, потому что Йоши не говорит:

– Йоши, через Й.

Тогда мистер Андре повернулся к Арти и спросил, как его зовут. И поскольку Арти ответил «Арти», мистер Андре велел ему немедленно лезть по канату.

– Почему я? – захныкал Арти.

– Потому что твое имя начинается на «А», – ответил мистер Андре.

– Это дискриминация, – защищался Арти. – Я не виноват, что родители назвали меня Арти, а не Януарий.

Мы стали спорить: какое лучше всего иметь имя, чтобы тебя вызвали последним на физкультуре? И решили, что это Ящур.

– Если у меня будет ребенок, я его назову Ящур, – заявил Арти.

Джованни возразил, что Ящур – это все-таки не имя. А потом мы все согласились, что при настоящей демократии всех должны звать одинаково, чтобы на уроках физкультуры все были равны.

– Но как мы друг друга узнаем, если всех будут звать одинаково? – спросил Отто.

– Можно после имени ставить номер.

– Но номер тоже должен быть один и тот же для всех, иначе какое же это равенство, – возразила я.

Тут мы все задумались о том, возможно ли на самом деле абсолютное равенство. Но спорить дальше не получилось, потому что мистер Андре раскричался, что мы его довели и он с нами рехнется.

– Арти, у тебя имя начинается на «А», значит, полезешь первым! – приказал мистер Андре.

– Подождите, – возмутился Арти, – может, тут есть другой ученик, у которого имя начинается на «А».

Все ребята назвали свои имена, но ни у кого имя не начиналось на букву «А». Тогда я спросила мистера Андре, как зовут его самого.

– А тебе какое дело? – огрызнулся мистер Андре.

– Чтобы выяснить, кто должен лезть первым, все должны назвать свое имя.

– Имя! Имя! – завопили мы.

И мистер Андре в конце концов выдохнул:

– Абрахам…

Раз имя у мистера Андре начиналось на «А», за которым шло «Б», значит, лезть по канату должен был он. Он кричал, что не будет нас слушаться, что об этом не может быть и речи, но мы начали скандировать хором:

– ДЕ-МО-КРА-ТИЯ! ДЕ-МО-КРА-ТИЯ!

Тогда мистер Андре сказал «ладно». Уцепился своими маленькими худенькими ручками за один из канатов и забрался очень высоко. Но на самом верху выпустил канат и мешком грохнулся на землю.

Бедный мистер Андре стал кричать, что все себе вывихнул и переломал. Мы не знали, что делать, и поэтому тоже стали кричать.

На помощь мистеру Андре сбежались учителя и отвели его в медпункт. А потом пришли и Директор с мисс Дженнингс.

Мисс Дженнингс предложила прекратить на сегодня урок физкультуры. Но Директор воскликнул: «Если упал с лошади, сразу садись обратно!» Я хотела уточнить, что мистер Андре упал не с лошади, а с каната, но, по-моему, когда имеешь дело с Директором, про логику можно забыть.

И тут Директор увидел в руках у Йоши мяч.

– А! Ну вот, будем играть в футбол, футбол любят все.

Класс Балтазара пришел в восторг, потому что они все обожали футбол. Мы попытались объяснить Директору, что мяч Йоши – это прежде всего сокровище, на нем автограф звезды. Даже мисс Дженнингс сказала:

– Это не лучшая мысль.

Директор спросил Йоши:

– Ну, маленький проказник, дашь мне свой мяч?

Йоши, само собой, ничего не ответил, потому что он не говорит. Тогда Директор, явно большой любитель пословиц, объявил:

– Молчание – знак согласия!

И тут же, выхватив мяч из рук Йоши, послал его здоровенным ударом ноги в направлении футбольного поля.

Мы все кинулись ловить мяч Йоши, ведь он сокровище, а не просто футбольный мяч. Но Директор пнул его с такой страшной силой, что мяч взлетел высоко в воздух, перелетел через ограждение футбольного поля, приземлился на дорогу по соседству и скатился под откос.

Мы все кинулись на дорогу, к откосу, чтобы забрать драгоценный мяч. Директор примчался за нами в ярости и весь запыхавшийся от бега.

– Вы с ума сошли, переходить дорогу не глядя! Это очень опасно! – загремел он.

В общем, Директор решил, что урок физкультуры отменяется, а он устроит нам урок по безопасности дорожного движения, чтобы мы поняли, как нужно жить. Скорее уж, чтобы мы поняли, как переходить дорогу, но мы ничего не сказали. Это называется «не высовываться».

Вот так катастрофический урок физкультуры привел к катастрофическому уроку по безопасности дорожного движения.