сообщить о нарушении
Текущая страница: 270 (всего у книги 298 страниц)
– Северус прав. Минерва, запретами никто и никогда еще не сумел добиться чего-то толкового. Так ты только раззадоришь любопытство учащихся, – Флитвик говорил мягким тоном, стараясь снять напряжение, вызванное у коллег заявлением Снейпа. – И вообще, детям необходимо учиться, а не выяснять степень виновности бывшего директора школы. Скажешь пару слов, и все будет отлично. Я верю в тебя. А сейчас поспешим в Большой зал, не то, пока мы здесь спорим, пропустим причину наших разногласий.
На том и сошлись. И вот теперь все профессора с тревогой ожидали реакции студентов на разгромную статью Риты Скитер, предусмотрительно намекнувшей в заключении к своему опусу, что это лишь первая из ряда публикаций, которые она намерена представить вниманию читателей.
В зале стало шумно, газеты переходили из рук в руки – все хотели ознакомиться со столь ошеломляющей новостью. Сдержаннее всего реагировали за столом Слизерина, однако и оттуда слышались едкие замечания и удовлетворенные комментарии, в основном сводившиеся к тому, что давно пора было сменить директора на более адекватного. Саму статью слизеринцы, у каждого из которых, несомненно, имелось собственное мнение по этому поводу, почти не обсуждали и ждали, как отреагируют учащиеся других факультетов.
Северус предполагал, что громче всех станут бузить гриффиндорцы, как самые горячие головы, в большинстве не отягощенные склонностью к тщательному анализу информации и искренне уверенные, что истина рождается в споре, а не существует независимо от него. Но он ошибся. Первыми, подняв крик, сцепились Захария Смит и Эрни Макмиллан с Хаффлпаффа. Один доказывал, что статья – троллий бред, а Дамблдор – борец за благо для магического мира, тогда как второй насмехался над его заблуждениями и открыто называл бывшего директора старым маразматиком и кукловодом. Когда к Смиту присоединился рейвенкловец Майкл Корнер, а в рядах хаффлпаффцев начал обозначаться раскол, МакГонагалл поняла, что отмолчаться не удастся. Она постучала вилкой по бокалу, усилив магией звон металла. Понадобилась пара-тройка минут, чтобы все перестали болтать и замерли в предвкушении, что скажет заместитель директора, которая вышла из-за стола и встала поближе к студентам.
– Я вижу, что новость привлекла ваше внимание. Мне приятно осознавать, что вы не остались равнодушными к официальному сообщению в прессе о неблаговидных поступках бывшего директора школы, – до Минервы отчетливо донеслось презрительное фырканье Снейпа, но она проигнорировала его. А чего он ожидал? Что она до решения Визенгамота примется сейчас клеймить Дамблдора как преступника и тому подобное? Ей и так нелегко оказалось принять истину несколько дней назад, когда ей об этом по секрету рассказал Северус, сославшись на связи в Министерстве. – Однако я вынуждена требовать, чтобы вы не устраивали споров. Это не ваша забота – оценивать степень виновности любого человека. Для этого у нас есть специалисты, которые проведут тщательное расследование и вынесут свой вердикт. Ваше дело – учиться.
– Но ведь этого не может быть! Профессор, скажите, вы же не верите этому вранью в газете? – Захария, пылая праведным гневом, выскочил из-за стола.
– Мистер Смит, вы не слышали моих слов? На вашем месте я бы с большим доверием отнеслась к сообщению администрации Министерства.
– Да этот Фадж всегда ненавидел директора! Он специально его обвиняет! – не унимался Захария.
– Это все знают, – присоединился к его выступлению Майкл Корнер, хотя и с меньшим энтузиазмом.
– Мистер Смит, мистер Корнер, сядьте за стол, – в тоне МакГонагалл зазвучали жесткие ноты, и это заставило студентов подчиниться, хотя возмущение на их лицах говорило, что они остались при своем мнении. – Обращаю ваше внимание на то, что вы оспариваете официальную позицию руководства магической Британии. Если у вас имеются реальные доказательства обратного тому, что написано в статье – прошу ко мне в кабинет, и я помогу вам связаться с аврорами, которые выслушают ваши свидетельства, – после ее слов в зале стало как минимум вдвое тише. – И запомните все – я не потерплю беспорядков. А теперь – заканчивайте обед.
– Можешь, когда захочешь, – на грани слышимости похвалил Снейп ехидным тоном, едва лишь МакГонагалл снова села на свое место.
– Твои угрозы подействовали, – язвительно ответила та, не оставшись в долгу. Минерва была довольна, что ей хотя бы на время удалось обуздать рвение старшекурсников поспорить. – Альбус все же слишком поощрял этого Смита.
– У любого лидера есть последователи, – философски заметил Флитвик, услышав замечание.
И только профессор Спраут молчала, обдумывая, как она будет успокаивать студентов своего факультета, которые наверняка продолжат ссору в гостиной.
***
Как бы преподаватели ни жаждали, чтобы учащиеся оставили возможность разбираться с преступлениями и политикой исключительно взрослым, тем не менее даже первокурсники были втянуты в обсуждение вопроса о том, являлся ли Дамблдор хорошим или плохим. А еще кто-то из «умников» быстро сообразил, что можно также пройтись по тому факту, что Поттер, оказывается, вовсе и не герой, потому что никого не побеждал, если принять во внимание написанное в статье. Первый же студент, решившийся спросить лично у Гарри, как он чувствует себя после потери статуса народного героя, был несколько обескуражен его ответом:
– Разве я когда-нибудь поддерживал ложь Дамблдора? Вам хотелось верить его сказкам? Что ж – это ваши проблемы.
– Но ты не отрицал…
– Зачем? Любой здравомыслящий человек способен дойти собственным умом, что годовалый ребенок не может тягаться с взрослым сильным магом. Если кому-то нравится быть обманутым, это не моя вина. Я никогда не говорил, что считаю себя героем, – Гарри чуть насмешливо посмотрел на собравшихся вокруг них учащихся, которым пришлось признать, что он не врет – ни один из них ни разу не слышал от него подобного. Затем он обратился к задавшему вопрос парню: – Так что передай всем, кто обеспокоен моим состоянием – я очень рад, что мне наконец-то перестанут приписывать то, чего я не делал, а мое самолюбие ни капли не пострадало от того, что правда стала известна всем.
***
Том готовился к тому, что публикация в «Ежедневном Пророке» о «славных деяниях» Альбуса Дамблдора принесет уйму хлопот, но не думал, что Фадж именно его сразу же бросит в самое пекло работы с общественностью, хотя и догадывался, что по-другому и быть не могло. Раз ортодоксы все затеяли, то они обязаны и довести дело до конца. Тому хватило трех дней, чтобы начать закипать из-за проявлений невежественного упрямства обывателей, как это окрестил Корнелиус. Волшебники забрасывали Министерство письмами и вопиллерами, они толпились в приемных чиновников всех уровней и направлений деятельности, доходило даже до потасовок на улицах. Недовольные в основном разделились на два лагеря, участники которых придерживались диаметрально противоположных точек зрения. Одни ратовали за скорейшую поимку Дамблдора и упрекали руководство магического мира в некомпетентности, раз оно за столько лет не выявило прямо у себя под носом такого злостного преступника, да еще и поручило ему воспитание подрастающего поколения. Другие же, отказываясь верить фактам, изложенным в официальном заявлении, с пеной у рта убеждали, что Дамблдор – благороднейший борец за лучшее будущее для всех, а министру следует снять все обвинения и просить у него прощения за коварные наветы и откровенную клевету. Успокаивало лишь то, что все-таки большая часть волшебников предпочла занять выжидательную позицию и просто наблюдала, чем закончится сенсационное разоблачение великого мага современности.
К вечеру среды наметился некоторый прогресс. Народ постепенно склонялся к мнению, что необходимо положиться на опыт администрации магического мира. Разъяснения, опубликованные в менее известных печатных изданиях, чем «Ежедневный Пророк», и профилактические беседы с самыми отъявленными смутьянами с обеих сторон возмущения дали неплохие результаты. Авроры, переведенные на усиленный режим несения службы, старались подавить любую ссору в общественном месте в самом зародыше. Они призывали волшебников спокойно обсуждать впечатлившие всех новости и воздерживаться от доказательств собственной правоты с помощью магических дуэлей и банальных мордобоев. Удалось даже схватить нескольких неосторожных агитаторов, которые под шумок чуть ли не открыто требовали не доверять правительству и перейти под знамена Волдеморта, гарантировавшего после победы полную отмену всех ограничений на применение магии.
***
Дамблдор почувствовал удовлетворение, увидев не только растерянность, но и страх на лицах командиров отрядов, входивших во Внутренний круг Упивающихся Смертью, когда его представили им как полноправного компаньона Предводителя, имевшего право «приказывать и наказывать», как выразился Барти. Ни один из посвященных в тайну Альбуса не взбунтовался и даже не заикнулся о своем несогласии с такой постановкой вопроса. Первое общее заседание руководства Упивающихся под председательством Дамблдора прошло достаточно продуктивно, а к его концу все эти облеченные некоторой властью у боевиков волшебники уже с восхищением ловили каждое его слово. Что уж там скрывать – у него получалось превосходно заговаривать зубы. Да и бывший статус уважаемого в обществе человека тоже сыграл немалую роль в стремительном завоевании абсолютного доверия.
В понедельник поступили сведения о возмущениях среди жителей магической Британии, и Альбус пожалел, что армия еще не в состоянии выступить – сейчас был отличный момент для того, чтобы к ним спонтанно присоединились десятки недовольных правительством магов. Однако буквально накануне вечером, после отчета начальников отрядов о состоянии дел, Дамблдор вынужден был признать, что без тщательно подготовленных групп взломщиков защитных чар они, скорее всего, потерпят поражение. Боевики умели драться, их научили убивать сотней различных способов, но они не владели хитроумными чарами, которыми волшебники окружали свои жилища. Большинство членов армии Барти являлись либо не преуспевшими членами общества в силу своих ограниченных магических и умственных способностей, либо магглорожденными и полукровками, не пожелавшими вернуться в мир без магии, тогда как тут для них не отыскалось, по их личному мнению, достойной работы. Так что премудрости серьезного колдовства оказались доступны очень немногим. И Барти уже который месяц пытался выявить более-менее толковых и натаскать их на нужную задачу с помощью нескольких «ученых», как называли здесь специалистов в той или иной сфере колдовства.
Питер Петтигрю разрывался на части, стараясь выполнить все распоряжения Предводителя и Дамблдора, сыпавшиеся как из рога изобилия. Не успел он связаться с юными Упивающимися Смертью из Хогвартса, намереваясь напомнить о необходимости ликвидации Амбридж, а заодно и отдать им команду о создании в школе сети соратников и сочувствующих их движению за свободу от министерских ограничений, как ему приказали уничтожить Сириуса Блэка. На то, чтобы поставить четкую цель трем группам, которые займутся поисками Блэка, оказалось мизерно мало времени, потому что почти следом пришло указание – послать боевиков на охоту за оборотнями. Питер готов был уже взмолиться о пощаде, ведь Барти, кроме всего, еще и ответственность за все эти операции возложил непосредственно на Петтигрю, а тот физически не мог находиться одновременно в пяти разных местах. И тут поступило новое требование, на этот раз от Дамблдора – до предела активизировать агитацию среди волшебников, захваченных волной возмущений и недовольства. Питеру ничего не оставалось, как покорно ответить: «Слушаюсь», – и отправиться раздавать очередные инструкции.
***
Люпин сначала аппарировал в магическую часть Лондона, планируя выяснить в Лютном Переулке, за сколько можно купить оборотное зелье. Он прекрасно осознавал, что дежурить возле Министерства Магии в собственном обличье опасно, ведь его разыскивали за убийство Грюма. Но и наличием полного кошеля звонких галлеонов он похвастать не мог и понимал, что, вероятнее всего, придется срочно искать работу у магглов, чтобы немного поправить свое финансовое положение. В конце концов – не у Фенрира же просить денег. Косой Переулок встретил его непривычным для среднестатистического понедельника шумом – маги спорили прямо на улице, пытаясь доказать личное мнение по поводу шокирующей публикации о Дамблдоре. Какой-то страдавший одышкой мужчина, видимо, теряя преимущество в споре, схватил Люпина за рукав, потребовав:
– Вот скажите… вы же не верите, что великий Альбус способен… на такие ужасные деяния?
– Верю, – буркнул Ремус, выдергивая руку у незнакомца. За месяцы добровольного заточения он и без газетных разоблачений успел возненавидеть Дамблдора. А сейчас, стоило ему самому принять правду, как его до глубины души рассердило желание некоторых волшебников опротестовать факты, официально представленные Авроратом.
– Вы не можете так говорить! – возмутился тот под довольные выкрики своего оппонента, хвалившего Люпина за смелость признать истину.
– Могу, потому что знаю его слишком хорошо, – освободившись наконец от цепких пальцев негодовавшего мужчины, Ремус поспешил очутиться подальше от него, торопливо направившись по своим делам.
Оборотное оказалось не по карману. Даже вкалывая без выходных, заработать на достаточное количество зелья не было ни малейшего шанса. Так что оставался единственный выход – постараться изменить внешность немагическим способом. Люпин за годы мытарств неплохо изучил особенности маггловского мира и теперь без проблем отыскал магазин подержанных вещей, где за бесценок приобрел солнцезащитные очки, клочковатый парик, шапку и достаточно приличный на вид плащ неприметного серовато-коричневого цвета, в котором никто не заподозрит в нем волшебника.
Вернувшись в свою хижину в безлюдной глуши, Ремус вдруг понял, что все это время находился в неимоверном напряжении – он отвык от присутствия рядом с ним других людей. Поэтому он не увидел ничего необычного в том, чтобы не торопиться со своими дежурствами возле Министерства Магии и переждать хотя бы несколько дней, пока волнения в магическом мире слегка поутихнут. Люпин убедил себя, что у авроров сейчас чересчур много работы с возмущенными волшебниками, чтобы заниматься допросами Сириуса.
***
Том, осознав, что напряжение, невзирая на медленную стабилизацию обстановки, все же не отпускает его, счел нужным принять приглашение Северуса и Гарри, которые опасались покинуть Хогвартс в такое смутное время – у них тоже хватало забот с воинственно настроенными старшекурсниками. Было около девяти часов вечера, когда он смог оставить до утра свой пост в Министерстве на дежурных от администрации и авроров. Том почувствовал непреодолимую потребность увидеться с партнерами, ощутить их поддержку и успокаивающее влияние их объединенной магии. Открыто заявляться в Хогвартс он все же не рискнул, привычно добравшись до Тайной комнаты через туннель Дракона. Однако, поздоровавшись с портретом Слизерина, не задержался там, решительно направившись к апартаментам Северуса. Он уже собирался постучать в дверь, вспомнив, что не знает пароля, как в конце коридора раздались знакомые голоса.
– Это какое-то сумасшествие. Рон, несмотря на все его умение обращаться с собственным даром, снова прибегает к почти полному блокированию восприимчивости к эмоциональному потоку с помощью артефакта, когда находится в факультетской гостиной. Как и ожидалось, большинство гриффиндорцев упорно не желают верить в виновность Дамблдора, – слова Драко звучали возмущенно и слегка устало. – Гермиона говорит, что волшебную палочку уже и не прячет, а самыми востребованными чарами для нее стали щиты от магического и физического воздействия – она ими разделяет буянов, чтобы не доказывали свою правоту силой.
