сообщить о нарушении
Текущая страница: 118 (всего у книги 298 страниц)
– Он поддается влиянию, а значит, устраивает тех, кто желает спасти наш мир от сплошных запретов. С его помощью можно начать реформирование правления, а когда придет время для решительных изменений, вот тогда нам понадобится более смелый министр, – Драко заметил знак матери и улыбнулся ей в ответ. – Нас приглашают в обеденный зал. Гордитесь – вы будете сидеть за одним столом с самим министром магии! – шутливо добавил он, вставая из кресла.
– Перси обзавидуется, – поддержал его игривый тон Рон.
– Пфф… – надменно фыркнул Гарри. – За столом будут и более выдающиеся личности, – он, несомненно, имел в виду Тома, и друзья это сразу же поняли, что все-таки не помешало Малфою-младшему подколоть его:
– Например – герой магической Британии, победитель Волдеморта, мальчик, который… – договорить Драко не успел – Гарри, выбрав момент, когда на них никто не смотрел, отвесил ему дружеский подзатыльник.
Так, отвлекаясь на шутки, ребята и вошли в обеденный зал. За столом гости серьезных разговоров не вели, однако чувствовалось, что те, кто сегодня собрался в доме Малфоев, явились сюда не из праздного любопытства – все так или иначе имели отношение к политике и высоким должностям в Министерстве Магии. В воздухе просто-таки чувствовались перемены, ожидавшие их мир.
========== Глава 58 ==========
На дворе не на шутку разыгралась вьюга. Ветер швырял в окна пригоршни снега, просачивался в малейшие щели и продолжал сквозняком гулять по Хогвартсу. Директорская спальня не являлась исключением – никакие чары не могли совладать с наглыми струями холодного воздуха, нахально теребившими полог над кроватью Дамблдора. Полотнища плотной ткани медленно шевелились в темноте, и Альбусу, к которому все не шел сон, показалось, что его проглотило какое-то чудовище, чьи бока мерно двигались при дыхании. Да к тому же еще и громкий шорох снега по черепице крыши и каменным стенам замка походил на довольное урчание неведомого зверя, только что сыто поевшего.
– Вот Мордред! Мало мне своих проблем, так теперь и всякая чушь в голову лезет, – сердито прошептал Альбус, с трудом удержавшись от того, чтобы, по-детски прячась от своих страхов, не натянуть одеяло на голову. Он ограничился тем, что плотно зажмурил глаза, продолжая вслух изливать свое негодование на судьбу.
Вечером Альбус получил от Грюма сообщение по поводу задержанных Упивающихся Смертью, копию которого и переслал Питеру. Аластор не скрывал своей радости, надеясь вытрясти из пленников хоть какую-то полезную информацию. Барти-Волдеморт, напротив, жаждал видеть их скорее мертвыми, чем заговорившими – пусть и не так уж много те могли выболтать аврорам. А Альбус чувствовал себя сидящим возле кладки драконьих яиц, куда с минуты на минуту вернется мамаша будущего выводка – расклад сил был весьма спорным, и последствия не поддавались точному прогнозированию.
– Это все из-за Барти. В нем ощущается какая-то сила, которую я не понимаю. Похоже, он становится очень опасным не только для магического мира, но и конкретно для меня. А этого никак нельзя допустить. У меня должна найтись на него управа, – Альбус перевернулся на другой бок, поправил одеяло так, чтобы холод не добрался до его порядком одряхлевшего за последние годы тела, и подвел своеобразный итог собственным опасениям: – Нужно придумать, как взять его под контроль. Империо может не справиться – он ведь, вероятно, уже отнюдь не обычный маг. Скорее всего, изменению подверглась не только внешность, но и его сущность претерпела трансформацию во что-то не совсем человеческое. Следует поискать что-нибудь понадежнее, чем чары подчинения. Конечно, на крайний случай есть Вуаль вечного сна. Но хотелось бы не потерять контроль над армией Упивающихся, а эти головорезы вряд ли по своей воле примут меня в качестве начальника – Барти в этом прав, – поерзав, принимая более удобное положение – старые кости требовали к себе должного внимания – Альбус невольно вернулся мыслями к одному из своих самых значительных просчетов. – Жаль, что в хранилище Поттеров мне больше нет доступа. Там точно нашлось бы подходящее средство. Поттеры были знатными коллекционерами артефактов. Не глядя на то, что официально считались светлыми, они туго набили свои сейфы всякими полезными вещами. Следовало мальчишку держать поближе к себе. Зря я его подкинул магглам, – тяжкий вздох говорил о том, что Альбус жалел о своих промахах в отношении воспитания Гарри. – Придется снова обращаться к Горбину и платить наличными. Иначе никак. Время еще есть, так что, возможно, он что-то и подыщет для меня, – придя к очевидному решению, Альбус не сдержал зевка, а затем, переключившись на обдумывание своих дальнейших действий по дискредитации Фаджа, незаметно погрузился в беспокойный сон, полный неясных теней и шепотков.
***
Барти Крауч – младший, которого за неимением сведений о его настоящей личности уже и в прессе называли возрожденным Волдемортом, никогда не жаловался на кошмары. Его ночной отдых всегда был наполнен только приятными сновидениями, хотя для обычного человека те могли и не показаться таковыми. Вот и после неудачи сначала в акции в Косом Переулке, а затем в трех мелких вылазках в магические поселения, ему снился исключительно приятный сон о том, как он одним взглядом превращал всех неугодных ему волшебников в окровавленные комки плоти, извивавшиеся от неимоверной боли и разевавшие свои рты в паническом крике. Утром он проснется полным сил и жажды продолжать двигаться к вершине власти. Барти был твердо уверен, что сумеет подчинить себе магический мир и поставить его на колени перед своим троном.
***
Корнелиус Фадж, укладываясь в постель этим вечером, не в силах был отринуть от себя мысль о том, что он снова продался за министерское кресло. Он вздыхал и качал головой, но будучи вообще-то далеко не глупым человеком, должен был признать, что все же не дотягивает до того уровня, когда можно оставаться самостоятельным политиком, толково управляющим магическим миром Британии. Такое положение дел влияло на его самооценку, но Корнелиус ничего не мог с собой поделать – ему было слишком удобно на посту министра, чтобы не воспользоваться выпавшей возможностью хоть ненадолго еще сохранить за собой этот статус.
В прошлом Корнелиус был не так уж и согласен с идеями Дамблдора, многие из которых попахивали диссидентством, но на то время как раз у Альбуса было преимущество в Министерстве, так что принять его помощь на выборах оказалось весьма мудрым шагом. Цель была достигнута почти без напряжения – Корнелиус стал министром, как и мечтал долгие годы.
Теперь история повторялась, только встать пришлось практически на диаметрально противоположную сторону. То, что Пий Тикнесс предложил поддержку именно ортодоксов – тех, кто всегда был оппонентом Дамблдора – не подлежало сомнению. А посещение скромного приема в Малфой-мэноре стало для Фаджа тем самым решающим шагом, после которого пути назад практически не оставалось. Если теперь Корнелиус откажется от сотрудничества, то его проигрыш на выборах неминуем. От Дамблдора помощи ждать уже не приходилось, а своих союзников Фадж как-то особо и не нажил за годы руководства магическим миром Британии – все же не имелось у него ни врожденной харизмы, ни достаточных политических способностей. Так что теперь была надежда на Фоули, Тикнесса, Малфоя и их людей, которых пока устраивала его кандидатура на высшем посту в Министерстве. Корнелиус понимал, что вряд ли ему позволят еще пять-шесть лет стоять у руля, но и год-другой тоже являлись весомым подарком судьбы.
Большого неприятия сотрудничество с ортодоксами у Корнелиуса не вызывало. Он и раньше соглашался с разумностью их идей. Да и к советам Малфоя прислушивался уже не первый год, особенно после того, как о нем очень хорошо отозвалась Долорес Амбридж – надежная помощница, ставшая в последнее время почти другом министру Фаджу.
Залезая под одеяло, Корнелиус в очередной раз тяжко вздохнул – теперь курс его команды довольно резко изменится, и это вряд ли уйдет от внимания общественности. Его заявление в праздничном обращении к жителям магической Британии о том, что через полгода будут проведены очередные выборы министра, заставляло действовать, чтобы заработать себе баллы у благодарных за его помощь и удачное руководство волшебников.
– Но выхода-то нет, – успокоил он себя озвученным вслух выводом и закрыл глаза – завтра ему предстояло много дел.
Во-первых, Пий принесет те самые доказательства, которые якобы позволят возобновить в Визенгамоте рассмотрение дел бывших сторонников Волдеморта. Во-вторых, необходимо было дать указание Скримджеру, чтобы отправил хотя бы одного из задержанных преступников, имевших метку на руке, в Отдел тайн. Там собирались пригласить эксперта магических плетений, чтобы провести сравнение меток: той, что была на предплечьях магов, поддерживавших Волдеморта во время прошлого противостояния, с новой, которая даже на первый взгляд выглядела несколько иначе, прежде всего отличаясь другим цветом.
Уже засыпая, Корнелиус вдруг подумал, что следующим шагом ортодоксов может стать реабилитация их погибшего лидера… Сонный разум все никак не мог вспомнить его имени, в голове вертелось лишь приевшееся «Волдеморт».
***
После времени, проведенного у Малфоев, в Певерелл-мэнор все вернулись основательно уставшими. Целый день анализировать постоянно обновлявшуюся информацию о происходившем в магическом мире, разговаривать и строить планы, на удивление, оказалось весьма утомительным. Поэтому во время традиционного вечернего отдыха в малой гостиной Гарри предпочел молчать, прислушиваясь к ленивому течению беседы Тома и Северуса. Он позволил себе лишь один-единственный вопрос.
– Ну и как – удалось избежать личного знакомства с Фаджем? – обращаясь к Тому, поинтересовался Гарри.
– С легкостью, – расплывшись в довольной улыбке, ответил тот. – Когда министр почтил нас своим визитом, в кабинете Люциуса яблоку негде было упасть – все обсуждали вопрос очередного нападения, предпринятого Упивающимися. Так что никто не стал устраивать танцев вокруг Фаджа. Присутствовавшие почтили его приход вежливыми кивками-полупоклонами, и на том приветствия закончились. Ну а Северус позаботился, чтобы я оказался спрятанным от министра за его широкой спиной, – Том тепло и благодарно посмотрел на партнера. – Думаю, рановато еще Корнелиусу знать, что я вовсе не так мертв, как кое-кому хотелось бы.
– Этот «кое-кто» себе руки по локти изгрызет, когда услышит о пересмотре дел в Визенгамоте, – фыркнул Северус и, поднимаясь с дивана, заметил: – Я устал от серьезных разговоров. Пойду спать. Ты со мной? – он подал ладонь Тому.
– Несомненно, – согласился тот, принимая условную помощь. – Да и тебе долго засиживаться не стоит, – Том, все еще держа Северуса за руку, подошел к Гарри, устроившемуся в кресле, и, наклонившись, бесцеремонно поцеловал его в висок – словно так и надо, хотя еще несколько месяцев назад ограничился бы лишь кивком или улыбкой. – Спокойной ночи, дорогой.
– И вам – спокойной, – Гарри улыбнулся Северусу, вместо пожеланий легко коснувшемуся кончиками пальцев его щеки. Внимание и забота обоих магов грели сердце и вселяли надежду на доброе будущее.
Проводив Тома и Северуса взглядом, Гарри вдруг подумалось, что он очень рад тому, что они вместе. Ему было приятно видеть, как они обмениваются теплыми улыбками и нежными прикосновениями, заметными только для внимательного наблюдателя. Он не ощущал обиды из-за нужды оставаться пока одному, понимая, что невозможно иметь все и сразу. Конечно, себе он не врал и поэтому готов был признать, что небольшая зависть все же заставляла его порой тяжко вздыхать. Но это было не болезненное и злобное чувство, грозившее разрушить привычный мир, а напротив – заставлявшее запастись терпением и надеждой и обещавшее, в конце концов, привести его к желанной цели, превращаясь в своеобразный стимул для исполнения его дерзких замыслов.
Засиживаться в одиночестве Поттер не стал – день вымотал и его – поэтому он сразу же отправился в свою комнату. Готовясь ко сну, он все еще думал о Северусе и Томе, гадая – не показалось ли ему, что они в последнее время начали вести себя более откровенно в плане личных отношений в его присутствии, или это всего лишь буйная фантазия заставляет его видеть то, что хочется. Стоя под теплыми струями воды, принимая душ, Гарри попытался прикинуть, как это было бы, если бы Том и Северус присоединились к нему сейчас – реакция тела немедленно дала понять, что мытьем все не ограничилось бы. Накатившее желание недвусмысленно указывало на потребности организма. Продолжая тренировать свое воображение, Гарри сбросил напряжение, представив, что это не его собственная рука так уверенно скользила по чувствительному органу, распространяя по телу волны удовольствия и заставляя сбиваться дыхание.
Натянув на себя пижаму – как-никак декабрь на дворе – и укладываясь в кровать, Гарри вдруг вспомнил, как однажды, после завершающего испытания Турнира Трех Волшебников, ему довелось ночевать с Северусом в одной постели. Как ни странно, даже сейчас, когда его личное отношение к Северусу приобрело интимную окраску, детальное воспроизведение в памяти того случая ни капли не выглядело эротичным. Гарри, засыпая в тот раз рядом с дорогим человеком, чувствовал только спокойствие, умиротворение и всепоглощающую веру в собственную защищенность, которую ему дарило ощущение близости Северуса. Мысли о Томе и Северусе не покидали Гарри, пока он не уснул. Поэтому немудрено, что, переступив грань между явью и сном, он по-прежнему остался в обществе дорогих ему людей.
Подсознание создало красивые декорации для ночного видения: зеленый луг поодаль переходил в густой лес, рядом сверкала на солнце озерная гладь, небо казалось опрокинутой чашей бесконечной нежной голубизны с легкими белыми мазками полупрозрачных облаков, лебединым пухом плывущих в вышине. Брошенный под ноги большой плед обещал часы праздности и приятного отдыха. Гарри чувствовал себя во сне исключительно счастливым – он знал, что Том и Северус где-то рядом, хоть и не видел их. Вдруг вдали мелькнула знакомая фигура. Гарри сразу же нестерпимо захотелось позвать. «Северус! Се-е-еверус!» – голос в пахнувшем весной воздухе прозвучал требовательно и звонко, на такой призыв нельзя было не откликнуться.
И Гарри был уверен, что Северус вскоре будет рядом. Растянувшись на клетчатой чуть колючей ткани, Гарри запустил руки в густую поросль травы, сминая ее, желая, чтобы в воздухе разлился слегка горьковатый запах сочной зелени. Прикрыв в своем сне от удовольствия глаза, он наслаждался силой, идущей к нему от земли. Гарри вовсе не удивило, когда к его губам прикоснулись в поцелуе. Ему не нужно было смотреть для того, чтобы узнать – это Северус, которого он только что звал. Личная магия Северуса выдавала его с головой, свежим морским бризом дохнув на Гарри, заставив застонать от наслаждения близостью. «Сев», – прошептал он, смакуя имя, которым, казалось, тысячу лет назад Северус представился ему при знакомстве. Чем хороши сновидения, так это тем, что в них не требуется прилагать усилий для того, чтобы с солнечного луга попасть в личные покои декана Слизерина. На секунду приоткрыв во сне глаза, Гарри увидел вокруг себя знакомую обстановку, а в следующий миг он задохнулся от охватившего все его существо удовольствия – родные руки скользнули по его телу, безошибочно угадывая, где следует нажать посильнее, а где нужно касаться невесомо, так, словно по коже скачет солнечный зайчик. Гарри не стал сдерживаться, поощряя любимого тихими «да» и «так». И вдруг Гарри понял, что его оглаживают уже две пары рук – это заставило его и вовсе потеряться в ощущениях. Он только прошептал: «Том», – а потом погрузился в безумный мир, где было слышно неземную мелодию магии, поющей под переливы радужных всполохов. Сколько длилась сладкая пытка – Гарри не знал, но в конце концов напряжение, тугой спиралью закручивавшееся где-то в области паха, взорвалось, накрывая шквалом острых и безусловно приятных ощущений, заставляя его облегченно застонать.
