сообщить о нарушении
Текущая страница: 246 (всего у книги 298 страниц)
– Как это не получали? Я им регулярно лично передавал их. Да – у меня нет квитанций, но я вас заверяю, что не присваивал денег сироты. У меня, слава Мерлину, есть доход, достаточный для ведения скромного образа жизни, приличествующего педагогу с более чем полувековым стажем, – Дамблдор злобно уставился на гоблина, стараясь не отвести от него взгляда, по сути, предназначенного Поттеру. Зная, что Дурсли сгорели, Альбус не слишком переживал, что его ложь раскроется.
– Мистер Дамблдор, вы согласитесь с выводами гринготтских следователей или хотите опротестовать их в суде? – Глазоварс выглядел непробиваемым. Их банк предпочитал не связываться с Визенгамотом, но прецеденты все же существовали, когда приходилось разбираться с особо упрямыми клиентами. – Однако я должен вас предупредить – у нас имеются письменные свидетельства мистера и миссис Дурсль, заверенные по всем правилам нашим сотрудником, ведущим дела с магглами.
– Но они ведь… А когда они дали эти показания? – Альбус вдруг словно прозрел и чрезвычайно ясно увидел – Поттер не только дерзкий, неуправляемый и высокомерный, а к тому же и крайне мстительный, и он уже давно готовился к этому дню. Так что требование вернуть артефакты, скорее всего, лишь вершина айсберга – предположение казалось весьма правдоподобным. Следующие слова Глазоварса подтвердили это:
– Свидетельства отбирались ежегодно четырежды. Последний раз в тысяча девятьсот девяносто пятом году, – гоблин помолчал с минуту и, так и не дождавшись реакции на свой ранее заданный вопрос, решил его повторить: – Мистер Дамблдор, ознакомьтесь с выводами, – он указал на зажатый у того в руке документ, – и скажите, вы согласны с суммой компенсации, которую вам следует выплатить, или желаете передать дело в магический суд?
Поттер прекрасно уловил момент, когда до Дамблдора наконец дошло, что возвратом артефактов дело не ограничится. Тот сначала на миг замер, будто отказывался верить догадке, а потом в его взгляде взметнулось черное пламя жгучей ненависти, но пока что директор держал себя в руках и скандал не устраивал. После слов Глазоварса он с особой тщательностью принялся изучать перечень претензий к нему с выставленным счетом по каждому пункту. Прошло не менее получаса до того, как Дамблдор определился с ответом:
– Гарри, зачем тебе понадобилось это расследование? – выносить дело в суд было категорически противопоказано – это Альбус выяснил очень быстро. Гринготтские следователи выудили все его липовые сделки, целью которых являлось перемещение денег из сейфа Поттеров в свой карман. Вероятнее всего, у них на это ушел не один год. Предавать столь компрометирующие сведения огласке в Визенгамоте он не собирался, особенно учитывая нынешнее свое положение. – Неужели эти траты принесли ощутимый ущерб твоему состоянию? Мог бы просто сказать мне…
– В первую очередь – это дело принципа, сэр, – Поттер воспользовался паузой, практически невоспитанно перебив Дамблдора. – Финансовые дела должны вестись предельно аккуратно – так меня с пеленок учил мой дядя Вернон Дурсль. Уж он-то в подобном знал толк, могу вас заверить, – Гарри изо всех сил старался, чтобы в его тоне не прозвучало откровенное злорадство. Он специально напомнил Дамблдору, что тот на десять лет выбросил малолетнего волшебника в мир магглов, при этом настроив против него родственников. – Результаты проверки, выявившей, что траты велись исключительно в пользу опекуна – всецело ваша заслуга. Если бы это дядя Вернон так распорядился деньгами моего рода, то я, пожалуй, не стал бы требовать с него компенсацию. Ведь как бы там ни было, я сидел на его шее до поступления в Хогвартс. Он кормил и одевал меня. И если бы вы перечисляли моим родственникам деньги, взятые якобы на мое содержание, то, возможно, мое детство не было бы таким невеселым.
– Я уже объяснял, почему тебе нельзя было оставаться в магическом мире. Да даже если я ошибся, то…
– Вы не ошиблись! – припечатал Поттер, разозлившись, что и перед лицом неопровержимых фактов Дамблдор порывался выставить свои поступки как благодеяние. – Вы намеренно отравили мне детство и пытались меня убить! Или вы считаете, что я не в курсе антимагических наручников, которые вы лично надели на меня перед моим девятилетием? Только не говорите, будто вы не знали, что детям запрещено блокировать магические способности. Лишь по чистой случайности я не умер! Мистер Дамблдор, – голос Гарри был холоден как арктический ветер, – если вы сейчас же не подпишете эти бумаги и не дадите распоряжение немедленно пополнить сейфы рода Поттер указанной в них суммой из своих сбережений, я завтра же расскажу всему миру о вашей смертельно опасной заботе, которой я подвергся! Учтите – доказательства у меня есть! – Глазоварс сопровождал слова Гарри утвердительными кивками.
– Ты не смеешь обвинять меня в таких вещах! – Дамблдор, казалось, забыл, где находится, и сорвался на крик. – Я никогда не обидел бы ребенка! Если ты меня подозревал в подобном, то почему молчал столько лет? Мы уже давно нашли бы виновных!
– У вас не вышло бы спихнуть вину на кого-то другого. Есть свидетели. Да и ваше письмо, написанное для Дурслей, тоже сохранилось, – Гарри никогда не получал такого удовольствия, как в эти минуты, наблюдая за тем, как Дамблдор тщетно пытался найти выход из ловушки, в которую сам себя загнал.
– Что помешает тебе распространить обо мне эту ложь после того, как я выплачу компенсацию? – несмотря на сомнение, Дамблдор принялся подписывать бумаги.
– Ничего не помешает мне рассказать правду. Я ведь не давал слова. Так что все напрямую зависит от ваших дальнейших действий, профессор Дамблдор, – Гарри дал понять, что прекрасно осознает опасность положения, становясь врагом великого волшебника.
– Не зря в ваших с Томом Риддлом судьбах просматривается столько параллелей. Ты опасно приблизился к той черте, после которой не будет возврата назад. Остановись, Гарри, посмотри на мир, который можешь разрушить своей ненавистью, – Альбус ощущал себя выгоревшим, даже на злость сил почти не оставалось – так сильно его ошеломила новость о том, что Поттер был в курсе многих его афер, включая и блокирование магии. Это говорило об исключительно серьезном провале. Настолько серьезном, что даже такой находчивый человек, как Альбус, не мог сходу отыскать выход из сложившейся ситуации. Поттер явно несколько лет собирал компромат. Пусть это были сведения, касавшиеся лишь отношений между ними двоими, но огласка их приведет как минимум к пожизненному заключению в Азкабан. А сколько тех лет осталось? С каждым прожитым днем Дамблдор все сильнее чувствовал, что годы берут свое, подтачивая физическое здоровье. Ему было невыносимо осознавать, что, будучи умнее всех волшебников вместе взятых, он не имел возможности прекратить собственное естественное старение. Статус Повелителя Смерти, о котором он мечтал с юности, все еще так и казался недостижимым.
– Пытаетесь примерить на меня роль нового Темного Лорда? Не советую. Вам никто не поверит. Сначала разберитесь с тем, который по вашим заявлениям «воскрес» и «возродился», – Гарри сохранял невозмутимость. Он долго готовился к этому дню, когда можно будет бросить в лицо Дамблдору свои первые обвинения.
– Я всегда желал тебе только добра, – Альбус покачал головой. – Мне нет нужды представлять тебя кем бы то ни было. Я всего-навсего прошу очень осторожно выбирать свой путь. Бери пример со своего декана. У него тоже непросто сложилась жизнь. Однако несмотря ни на что, он…
– Здесь не место для душеспасительных бесед, – прервал его Поттер, мысленно усмехаясь – ему прямо сейчас в пример поставили одного супруга и предостерегли от следования второму. – Как наши дела? – вопрос адресовался Глазоварсу, который не сидел без дела, занимаясь оформлением компенсации, с помощью магии отправляя и получая записки с сообщениями.
– Деньги уже в сейфе рода Поттер, – последовал удовлетворенный ответ. – Мистер Дамблдор, спасибо за сотрудничество, – своим деловым тоном Глазоварс, как и Гарри перед этим, напомнил тому, что Гринготтс – не место для личных разборок.
– Отлично. Я доволен, что мы пришли к взаимопониманию, сэр, – Поттер встал со стула и сдержанно поклонился Дамблдору – их набиравшее обороты противостояние не являлось причиной для демонстрации невоспитанности.
– Не сомневаюсь, – буркнул Альбус, поднимаясь из кресла. Тем не менее он ответил на жест Поттера, перед тем как покинул кабинет Глазоварса. Ему необходимо было поскорее добраться до Хогвартса, чтобы выпить зелье – в груди жгло, словно там пылал костер, а сердце сжималось от дурных предчувствий.
Гарри дождался, когда останется наедине со своим управляющим, а затем распорядился:
– Подготовьте, пожалуйста, документы по невозвращенным артефактам. Я хочу проявить свою гражданскую сознательность и передать сведения в Отдел по надзору за неправомерным применением темной магии. Пусть Дамблдор отчитывается перед ними, куда он дел котелок нищеты и узду безволия. А еще аврорам будет любопытно узнать, где он раздобыл ту примечательную бусину, которую я не согласился взять в качестве компенсации, и вторую иглу подчинения, – злорадство все же прорвалось в его тоне.
– Когда вам нужны эти материалы? – Глазоварсу были безразличны тяжбы Министерства, но отказать клиенту в выдаче официальных бумаг он не имел права.
– Через месяц. Считаю, раньше они вряд ли понадобятся, – поставил в известность Гарри, после чего попрощался и поспешил наведаться к отцу, чтобы предупредить о запланированном с Томом и Северусом визите к нему на следующий день. Гриндевальд уже более-менее освоился со своим новым положением, и им следовало наконец серьезно поговорить.
***
Новость о том, что Поттер выяснил правду об антимагических наручниках, оказалась в прямом смысле слова сногсшибательной – Дамблдор был рад, что сидел, когда об этом узнал. А он-то думал, что все тогда прошло гладко и без проблем. Теперь ему были понятны и враждебность, и неуступчивость, и желание отомстить хотя бы тем, чтобы отобрать деньги.
– Аластор ведь докладывал, что мальчишка нормально перенес блокирование магии, – после возвращения из Гринготтса Альбус не пошел на ужин в Большой зал – слишком уж ему было нехорошо. Приняв пару зелий, чтобы успокоить боль в сердце и поправить нервы (руки начали неприятно подрагивать), он выпил чаю со сладостями и только затем решился проанализировать произошедшее. – И я наведывался – наручники были на нем, а его состояние казалось стабильным. Так почему Поттер уверяет, что чуть не умер? Врет? Но гоблин вроде тоже в курсе – а эти зеленомордые не опускаются до обмана. Хитрить могут, но не лгать. Выходит, что Аластор либо невнимательно рассматривал Поттера, либо и вовсе не видел его, когда отправлялся проверять по моей просьбе. Тревожил охранные чары, чтобы я убедился в его исполнительности, а после просто уходил, не уделяя должного старания моему поручению, – Альбус потянулся к вазочке и взял еще одну конфету, медленно развернул ее и забросил в рот, тем временем обдумывая – а как же Поттеру удалось в таком случае выжить? К тому же если блокирование магии вызвало столь сильную реакцию, как намекал Гарри, то вряд ли он смог бы стабилизировать свое состояние, не сняв наручники. – Или смог бы? – Альбус проглотил сладкую массу, заполнившую рот, запив ее остатками холодного чая. – И не спросишь же у него! А что, если это Аластор ему помог? Вдруг ему стало жалко мальчишку? Хотя… Нет, это на него не похоже. Он искренне ненавидел Поттеров, считая их предателями, и все время предлагал убрать последнего из их рода. А ведь он докладывал о чем-то странном…
Дамблдор задумался, вспоминая подробности давних событий.
– Он, кажется, утверждал, что наручники не действуют. Точно! Именно поэтому я и ходил к этим магглам, чтобы лично убедиться, что с Поттером все в порядке. Наручники работали как положено. Не мог же мальчишка каким-то образом выводить их из строя? Тогда стало бы понятно, как ему удалось справиться с болезненным состоянием. И вообще – как он определил, что это были за браслеты, если ничего не знал о магическом мире и о том, что он сам волшебник? Ммм… Да уж – загадка, – Альбус побарабанил пальцами по столу. – Мне все равно не выяснить, что там произошло на самом деле. Может, он столкнулся с кем-то из магов, и те его просветили насчет свойств браслетов из особого металла? В таком случае он и в Хогвартс приехал не таким наивным, как я полагал. Или это ему гоблины все объяснили? Он рассказал о наручниках, из-за которых ему было плохо поначалу, что, в общем-то, и ожидалось, а они и рады стараться – все растолковали ему, по описанию догадавшись о блокировании магии. Если так, то Поттер однозначно врет о своей чуть не случившейся кончине в детстве. Нет… Не стоит даже время тратить на предположения. Нужно решать, что делать дальше.
Дамблдор неспешно прошелся по кабинету, разминая ноги. Он скользнул бессмысленным взглядом по книжным полкам, на которых теперь зияли пустые места – там еще утром стояли основательные труды, полные колдовской мудрости, которые пришлось вернуть в сейфы Гринготтса. Затем Альбус устремился к окну, вид из которого всегда успокаивал и помогал думать, но пришедшая в голову мысль остановила его на полпути.
– За пять лет Поттер ни разу не выдал себя, скрывая свою осведомленность. Не зря он попал на Слизерин. Кстати… Эй ты, Шляпа, проснись! Ты можешь сказать, почему не отправила Поттера на Гриффиндор, как мы договаривались? Он совсем не подходил для этого или были другие причины?
– И вовсе я не сплю. Я размышляю над суетностью вашего человеческого мира, – глубокомысленно произнесла Распределяющая шляпа, широко разевая свой рот – дыру внизу тульи. – Что касается вашего вопроса, директор, то скажу начистоту – мистер Поттер мог бы учиться на любом из факультетов, ибо обладает всеми свойствами, характерными для них. Но все же слизеринского в нем больше всего – это так.
– Ты уже на распределении знала, что он недоброжелательно ко мне настроен? – Дамблдору тоже было не занимать изворотливости и хитрости. Он решил получить хоть немного полезной информации.
– Пфф… Делать мне нечего, кроме как выяснять, кого не любят дети!
Ответ не принес удовлетворения Альбусу, и он зашел с другой стороны, используя лишь интуитивную догадку, основанную на давней оговорке этого псевдоживого артефакта:
– Почему ты его боялась? Чем он тебе угрожал?
– Окончить свой век в унитазе? Увольте! Ой… Совсем вы меня заболтали, – Шляпа, за неимением головы и плеч, втянула в себя свой остроконечный верх, таким образом проявляя смущение и страх.
– Ты же знаешь, что никто не способен навредить тебе, – презрительно бросил Дамблдор, уставившись на своего странного собеседника, и тут он понял, что что-то упускает. – Или он мог? Признавайся!
– Не повышайте на меня голос! Я не обязана отвечать на ваши вопросы! – заносчиво расправив свои обтрепанные поля, заявила Шляпа. Она, имея нечеловеческую суть, уже была прекрасно осведомлена о даре трирожденного и не собиралась переходить ему дорогу. – Гарри Поттер – великий волшебник. Я рада, что мне довелось побывать на его голове! – не без пафоса закончила она и, крепко сомкнув края дыры, служившей ей ртом, замолчала, показывая, что не намерена и дальше обсуждать эту тему.
– Но скажи хоть – он опасен для магического мира? – мысль о том, чтобы представить Поттера Темным Лордом, действительно мелькала в глубине сознания Альбуса.
– Вы сами назвали его героем, а теперь спрашиваете, не ошиблись ли? – все же насмешливо отозвалась Шляпа – она любила поболтать, а случай для этого выдавался нечасто.
– Я спросил о другом – его стоит остерегаться?
– А вас, директор? Вы ведь великий волшебник, так скажите – вы опасны? – Шляпа издала странный звук, похожий на щелчок языком, когда заметила недовольно поджатые губы Дамблдора, сообразившего, насколько внушительный камень брошен в его огород. Его спасало лишь одно – Распределяющая шляпа подчинялась действующему директору и ни с кем не могла обсуждать его дела, иначе ей давно пришлось бы пылиться где-нибудь подальше от апартаментов Альбуса, частенько размышлявшего вслух. – Любой человек таков, – смилостивился говорящий артефакт. – Мне неведомо, как ваши ученики употребят свои знания и способности в будущем. Я оцениваю исключительно их одаренность.
