сообщить о нарушении
Текущая страница: 264 (всего у книги 298 страниц)
– Раз-зве что-то из-зменитс-ся от того, что я продолж-жу з-злитьс-ся? Рана не перес-станет болеть, ес-сли ты будеш-шь целый день кричать, что тебе больно, – произнес василиск, покачивая головой. – Лучш-ше подойди и почеш-ши меня. Ты умееш-шь, – то ли приказал, то ли попросил он. – Мне нуж-жно с-сос-средоточитьс-ся на з-защитном куполе. Директор его повредил с-своим колдовс-ским порталом.
– З-заодно убереш-шь то, что нас-строено против Тома? Хорош-шо? – Гарри бесстрашно подошел к Дракону и принялся поглаживать его.
– Да-а-а-с-с… – было не совсем понятно: ответил ли василиск на просьбу Гарри или так выразил свое удовольствие от массажа.
Минут двадцать никто не решался заговорить, стараясь не мешать Дракону «сосредотачиваться», пока тот не прервал свою блаженную неподвижность, заявив, что теперь ему пора отправиться на охоту, чтобы набраться сил. Гарри и Геллерт крепко зажмурились, не желая случайно встретиться взглядом с василиском.
– Для нас-следника моего С-салаз-зара здес-сь больш-ше не опас-сно, – на прощание сообщил Дракон и исчез в тайных проходах замка.
– Надеюсь, мне объяснят, кто это был? – окинув взглядом пустую площадку, поинтересовался Геллерт, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Хранитель магии Хогвартса, – таким тоном, словно вопрос был неуместным, бросил Гарри, облегченно вздыхая, когда василиск ушел. Он всегда был рад с ним пообщаться, но таким сердитым, как сегодня, ему еще не доводилось видеть Дракона. Даже когда Джинни забралась в Тайную комнату, тот не наводил на Гарри такого ужаса.
– Насколько я понял, он был не в курсе нашей чудесно провалившейся операции, – на Гриндевальда уставились три пары глаз, ярко демонстрируя недовольство – никому не хотелось немедленно начать обсуждать побег Дамблдора. Но Геллерт проигнорировал это. Он, казалось, с наслаждением давил на «больную мозоль» в отместку за то, что у него отобрали Бузинную палочку. Будучи связанным грамотными клятвами Поттера, ему ничего больше не оставалось, как поиграть на нервах у обманщиков.
– Он мог помешать, – почти что оправдался Северус, жалея, что все-таки не прислушался к своей интуиции, которая подсказывала ему, что нужно посоветоваться с Драконом. Хотя и в таком случае они вряд ли сумели бы предусмотреть подобный исход. – Сейчас не время об этом говорить.
– Имея связь с такими могущественными магическими существами, как этот василиск и феникс, вы все же ухитрились проколоться и позволили Альбусу сбежать, – Геллерт снова зашелся скрипучим, похожим на стрекот кузнечика смехом.
– Отец, прекрати издеваться! Я понимаю, что ты обижен, но надеюсь, что, поразмыслив и выслушав наши объяснения, поймешь – у нас не было иного выбора, – Гарри поднял перед собой ладони, останавливая Геллерта, собиравшегося еще что-то сказать. – Сейчас и впрямь – не время. Что теперь будем делать? – вопрос адресовался Тому и Северусу – оба выглядели не лучшим образом. Недовольство собой, злость на Дамблдора, крайнее расстройство из-за провала – все это, еще не скрытое от посторонних глаз, было написано на их лицах.
– Мы с Геллертом пойдем домой, – Том пожал плечами, – а вы возвратитесь к себе. Подождем и посмотрим, как будут развиваться события, – он крепко поджал губы, наверняка сдерживаясь от ненужных в эту минуту подтверждений – Гриндевальд прав, они по-крупному оплошали. К тому же – все трое.
Гарри не сумел обнаружить у Дамблдора амулет с частичкой Дракона, а ведь там обязана была присутствовать его особенная магия. Но он ее не заметил, видимо, просто приняв за помехи – она же здесь находилась повсюду. Северус полностью положился на колдовство Защитника, посчитав его самым надежным в данных обстоятельствах – и ошибся. Потому что, вероятнее всего, именно это позволило директору ускользнуть, так как для стандартных портключей Северус установил запрет. Конечно, не исключено, что Альбусу в любом случае удалось бы сбежать благодаря столь неординарному порталу, но проверить не было возможности. Чувство вины все же болезненно грызло Северуса. А Том пребывал в прямом контакте с сознанием Дамблдора, подавляя его способности к волшбе, и не выявил угрозы, не заметил ничего подозрительного, указывавшего бы на то, что тот готовится к побегу. Одно радовало, что Том успел выставить блок за миг до насильственного разрыва чрезвычайно плотной ментальной связи, иначе последствия могли бы стать катастрофическими, вплоть до повреждения разума.
– Никто не должен знать о том, что здесь произошло, – озвучил очевидное Северус.
– «Необъяснимое исчезновение директора Хогвартса. Что случилось и кто виноват?» – так и вижу подобные заголовки в завтрашней газете, – чуточку злорадно произнес Геллерт, снова встряв в разговор. – Все! Хватит тут самобичеванием заниматься! – внезапно без перехода рявкнул он. – У вас есть цель, а дорогу к ней отыщете! Альбус всегда имел запасной план и очень пекся о личной безопасности. Вы, похоже, и не представляете, сколько у него комплексов на этой почве. Так что – разбежались по своим делам. Определитесь с обстановкой и приступите к поиску решения проблемы, – он говорил нарочито грубо, резко и абсолютно без намека на насмешку.
– Да, отец, – только и сказал Гарри, сглотнув ком в горле и во все глаза уставившись на Гриндевальда. Он впервые видел в нем столько деловой властности и теперь мог поверить, что перед ним стоял Темный Лорд.
– Вы правы, сэр, – даже Том от неожиданности перешел на «вы», хотя практически с самого начала общался с Геллертом на равных. – Северус, Гарри, предполагаю, что до выходных вам отсюда не вырваться, поэтому будем на связи, а если понадобится – встретимся у Салазара.
– Дракон сообщил, что ты можешь отныне свободно приходить в Хогвартс, – заметил Гарри, направляясь вместе со всеми к двери. – Я… еще немного успокоюсь, а потом уточню. Не то чтобы я не доверял Дракону, но хочу убедиться, – пояснил он свои намерения.
– Не считаю, что мне стоит в ближайшие дни открыто здесь появляться. Пусть история с побегом Альбуса слегка уляжется, – Том применил дезиллюминационные чары, Геллерт последовал его примеру. – Обсудим все в другой раз, – донеслось из пустоты.
С Астрономической башни спускались молча, а затем и вовсе каждый пошел своей дорогой. Том и Геллерт держали путь к Запретному лесу для аппарации. Северус отправился морально готовиться к тому, что уже на праздничном ужине в честь Хэллоуина всем станет понятно, что Дамблдор куда-то запропастился. А Гарри решил побыть с друзьями, чтобы компенсировать образовавшийся с утра некоторый недостаток своего внимания им, а заодно и выведать, как вел себя директор, когда получил записку. Теперь любые мелочи могли дать подсказку, как себя вести и где искать беглеца.
***
Дамблдор, перенесенный специальным портключом в одно из своих убежищ, приходил в себя очень медленно. Голову разрывала невыносимая боль, казалось, что в черепной коробке сражались мантикора и дракон, пуская в ход острые когти, крепкие челюсти и огненные струи. Когда сознание немного прояснилось, а память о последних событиях постепенно начала возвращаться к Альбусу, нашлась разгадка и того, почему он не мог пошевелиться, чтобы унять мучительные ощущения в руке и правом боку, на котором лежал – заклятие по-прежнему продолжало сковывать его тело. Вернуть себе подвижность было главной целью на ближайшее время. Никто не знал, где он находился, и помощи ждать ни от кого не следовало, так что беспалочковое колдовство являлось единственным, что способно стать спасением при создавшихся обстоятельствах. Но оно требовало исключительной сосредоточенности и филигранной концентрации магических сил для выполнения конкретного заклинания. Ни то ни другое в эти минуты не хотело подчиняться Альбусу. Телесные страдания мешали сфокусироваться на волшебстве, которое никак не удавалось, словно резерв энергии был на нуле. Дважды Дамблдор проваливался в блаженное беспамятство – тогда недомогания переставали досаждать, и он набирался сил для очередной попытки сбросить с себя чары Риддла.
За окнами хижины залегла непроглядная темень, когда усилия Альбуса наконец-то принесли результат. Его тело после долгого пребывания в магическом оцепенении, к тому же в холодном помещении, с трудом сдвинулось с места, ушибы, заработанные при падении, отозвались резкой болью, правая рука посинела и опухла, а пальцы на ней отказывались сгибаться. Конечно, Альбус избежал намного худшей участи: его могло расщепить при пересечении защитного барьера Хогвартса, или портключ сработал бы со сбоем и выкинул его из подпространства посреди океана, и это не говоря о, несомненно, страшной судьбе, что поджидала в руках Гриндевальда и Риддла. Но сейчас, когда ему не угрожала непосредственная опасность, его не устраивало и раздражало абсолютно все, что не давало чувствовать себя бодрым, сильным и способным заняться местью. Слабенький Люмос, зажженный с помощью палочки, которой он практически не колдовал уже пятьдесят лет, разогнал темноту, позволяя более-менее ориентироваться в пространстве.
Кое-как, где ползком, а где – на четвереньках, добравшись до шкафа, слава Мерлину, находившегося в углу этой же комнаты, Дамблдор достал из найденной там шкатулки пару флаконов с зельями: обезболивающим и восстанавливающим магический потенциал. Пересилив тошноту, вызываемую головной болью, он проглотил маловкусные снадобья. Посидев еще какое-то время прямо на полу в ожидании, когда они начнут действовать, Альбус поднялся на ноги и нетвердой походкой, придерживаясь здоровой рукой за стену, доковылял до камина и разжег в нем огонь – благо дрова были сложены там заранее. Когда Альбус устроился на узкой софе, сил уже не осталось ни на злость, ни на сожаления, ни на конструктивные размышления, и он уснул.
***
Гром грянул где-то за час до праздничного ужина. Как ни странно, но тем, кто поднял тревогу, оказался вечно спокойный и рассудительный декан Рейвенкло. О чем тот договаривался с Дамблдором, Северус не особо вникал, но факт состоял в том, что Филиус Флитвик пришел к директорскому кабинету и застал его незапертым. Это его неимоверно удивило, потому что Альбус никогда не позволял себе оставлять двери нараспашку. Однако еще большим потрясением стало открытие – портреты бывших директоров, столько лет молчавшие, обрели способность говорить. И мало того, они в один голос твердили, что Дамблдор отныне не появится в Хогвартсе. Даже не предприняв попытки разобраться в ситуации самостоятельно, Филиус немедленно вызвал остальных деканов, чтобы весьма эмоционально поделиться известием о «находке» с ними. Когда все собрались, то первым делом заглянули в личные апартаменты директора и убедились, что комнаты легкодоступны для посторонних, вещи вроде лежат на своих местах, а Дамблдора нигде нет.
– Он получил какую-то записку во время обеда, и она его, похоже, разволновала или встревожила, – поглядывая на непривычно оживленные портреты, заметила Помона Спраут.
– Да. Там, несомненно, были какие-то важные сведения, – сухо согласилась с ней МакГонагалл, держась настороженно – ей абсолютно не нравилась ситуация. Она бросала вопросительные взгляды на Северуса, невозмутимого в любых обстоятельствах, неосознанно ища у него поддержку.
– Мне сложно судить, я не смог вынести тыквенного безвкусия и предпочел заняться проверкой письменных работ, вместо того чтобы рассиживаться за обедом. Но… я не поверю, Минерва, что ты не попыталась выяснить, что было в той записке, о которой вы упоминаете, – ехидно процедил Снейп, верный своим привычкам указывать всем на их слабости. МакГонагалл славилась любопытством, она всегда хотела быть в курсе событий, даже не касавшихся ее лично.
– Я не успела, – чуть расстроенно ответила та. – Пергамент был зачарован на самоуничтожение, а побеседовать с Альбусом не оказалось никакой возможности – он немедленно покинул Большой зал.
– Надо признаться – весьма поспешно. Словно за ним гнались или, наоборот, он боялся куда-то опоздать, – вставил и свое веское слово Флитвик.
– Директор Блэк, будьте добры, объясните, почему вы утверждаете, что профессор Дамблдор не возвратится в школу, – Северус обратился к одному из портретов по имени, что вызвало во взглядах его коллег уважение – далеко не все преподаватели знали тех, кто был изображен на полотнах, украшавших стены в Хогвартсе, что уж говорить об обитателях зачарованных картин, к которым доступ, так сказать, был несколько ограничен. – И как так вышло, что вы все молчали столько лет, а сегодня вдруг…
– Не «вдруг», молодой человек. Не вдруг... Магия замка изгнала Дамблдора. Видимо, он наконец доигрался, – в голосе Финеаса Найджелуса Блэка, занимавшего пост директора в начале века, отчетливо прозвучало злорадство. – Поэтому его чары, не позволявшие нам разговаривать и покидать свои полотна, больше не властны над нами. Советуем срочно пригласить представителей Попечительского совета и Отдела образования Министерства Магии, чтобы они назначили нового директора.
– И авроров, – подала голос волшебница с длинными серебряными локонами. Подпись на ее портрете сохранилась лучше остальных, и ее имя довольно легко читалось – Дайлис Дервент. – У нас есть, что им рассказать о делишках этого пройдохи и преступника – не побоюсь этого определения, – нарисованные директора с других картин поддержали ее согласными кивками и нестройными заверениями, что они тоже имеют, что сообщить.
– О чем вы говорите? – МакГонагалл растерянно уставилась на предшественников Дамблдора, которого она уважала как директора, хотя далеко не всегда одобряла его методы и решения.
– Думаю, это сейчас не главное, – остановил ее расспросы Флитвик. – Члены Попечительского совета уже давно дома, – он указал на окно, намекая на позднее время. – А у нас вот-вот начнется ужин.
– Минерва, если Альбус и в самом деле не появится, тебе придется взять на себя его обязанности, – Помона озабоченно посмотрела на коллегу. – Ты же заместитель директора, – зачем-то уточнила она очевидное.
– Может, действительно вызвать авроров? – МакГонагалл была основательно выбита из колеи.
– Не «может», а обязательно, – высказал свое мнение Северус. – Пусть они разбираются. Если Альбус решил пошутить и поиграть в прятки в честь Хэллоуина – он и будет оправдываться перед стражами порядка, – Снейп удачно изображал недовольство и раздражение сложившейся ситуацией.
Все четыре декана уставились на камин. Раньше только Дамблдор имел возможность его настраивать, а как обстояло дело теперь, никто из них не знал.
– Я попробую, – Флитвик взмахнул волшебной палочкой, и чары каминной транспортной сети после недолгого сопротивления поддались его воле. – Эмм… Раз я первым все обнаружил, мне и идти. Скоро вернусь, – бросил он и отправился в Аврорат.
– Северус, дождись, пожалуйста, Филиуса, – МакГонагалл уже успела взять себя в руки и приняла на себя временное руководство. – А мы с Помоной поспешим к студентам и проследим за праздничным ужином. Передай аврорам, что мне не хотелось бы, чтобы они сегодня волновали детей. Пусть ожидают меня здесь. Судя по объяснениям, – она окинула пристальным взглядом портреты, – что бы с Альбусом ни произошло, разговор с учащимися прекрасно потерпит до завтра. А я скажу… что у директора несварение желудка – объелся своими лимонными дольками и конфетами, – озвучила она свое слегка мстительное решение, направившись на выход из кабинета.
– Заодно и профилактика для маленьких обжор, – усмехнулась Помона, посеменив за Минервой. Ее, похоже, ни капли не расстроила загадочная пропажа Дамблдора.
***
Скримджер еще находился за своим рабочим столом, когда к нему заглянул дежурный аврор и чуть насмешливо доложил:
– Пришли из Хогвартса. Они директора потеряли.
– Что?! – Руфус мгновенно сорвался с места. Он только час назад получил заверения Фаджа, что завтра с самого утра соберется малый совет и выдаст санкцию на арест Дамблдора. Вроде бы это – уже решенный вопрос, и остались лишь формальности.
Разговор с Флитвиком не занял и пяти минут. Прихватив с собой пару авроров, Скримджер, проклиная свою беспокойную работу, лично отправился в школу, чтобы выяснить обстоятельства дела.
Сколько бы ни горел Руфус желанием посетить Большой зал и поинтересоваться, не видел ли кто-то из студентов директора после того, как тот внезапно покинул обед, но ему пришлось согласиться с МакГонагалл – вряд ли это принесет много пользы, а вот праздник детям наверняка испортит. Оставшись беседовать с портретами, он отпустил Снейпа и Флитвика, пообещав дождаться, когда они отошлют всех учащихся по факультетским гостиным и смогут присоединиться к нему, чтобы поделиться мнением о происшествии.
