сообщить о нарушении
Текущая страница: 247 (всего у книги 298 страниц)
– Никакой от тебя пользы и помощи, – Альбус махнул рукой, поняв, что ничего толкового не сможет выяснить у упрямой Шляпы. Он развернулся и продолжил прерванный путь к окну. – Этот зловредный щенок припер меня к стенке, – в ситуации все же следовало разобраться, – и способен легко разрушить оставшиеся крохи доверия общественности ко мне. Потерять защиту хогвартских стен я не хочу. Куда я тогда пойду? В Годрикову Лощину, чтобы сидеть у камина и как обычный старик вспоминать свою жизнь? Никогда! Нужно как-то добраться до Мантии. Как бы Поттер ни хорохорился, он не откажет себе в ее помощи. Это ведь так удобно – иметь возможность в любой момент спрятаться от врагов. Значит, он позаботится о том, чтобы она постоянно была у него под рукой. А мне это только и надо. Пора лишить его этого артефакта, – Альбус не видел, как за его спиной Распределяющая шляпа скорчила весьма выразительную рожу, показав свое недоумение наивностью и недальновидностью директора. – Однако стоит крайне серьезно обдумать, как это провернуть, раз гоблины могут отследить… – Дамблдор, почувствовав на себе насмешливый взгляд дюжины портретов, обернулся и обвел кабинет взглядом, словно искал подсказку для себя. – Фоукс… И где тебя носит? За два месяца ни разу не появился, – мысли странным образом перескочили на другую тему. – Было бы неплохо вернуть тебя, раз ты умеешь переносить людей в пространстве, – Альбус вздохнул. Он предполагал, что феникс сейчас находится у Риддла. Как тому удалось переманить к себе эту птицу – трудно сказать, но как-то же он умудрился с помощью Фоукса попасть в Отдел тайн. – Почти никого из Ордена не осталось. Да что там говорить – и Ордена больше нет. Все летит к Мордреду. Нужно быть готовым к самому худшему варианту развития событий, – Альбус не сдержал дрожь паники и страха, прокатившуюся волной по телу. Он отлично сознавал, что удача отвернулась от него, но хватался за соломинку надежды, чтобы не поддаться отчаянию. – Хоть бы еще немного на посту директора удержаться. А там Барти устроит всем веселую жизнь, и я смогу добраться до Тома и его Камня. Соберу все Дары Смерти и стану самым могущественным правителем в мире, – в его глазах мелькнули искры одержимости, а произнесенные вслух планы вызвали презрительные усмешки бывших директоров Хогвартса – они верили, что зло в облике Дамблдора будет наказано. Зачарованные портреты, как и Шляпа, видели магическую суть Поттера и очень надеялись на этого молодого человека.
Через час Дамблдор пригласил к себе Снейпа, чтобы дать ему очередные инструкции – Поттера нельзя было упускать из виду. Сам Альбус, опасаясь предупреждения, полученного в Гринготтсе, не рисковал как-то ущемлять Гарри. Но Северус, как куратор, вполне мог уплотнить график занятий и запретить ему покидать Хогвартс.
***
Вечером Северус поделился впечатлениями от жалоб Дамблдора. Тот, помня, что Снейп в курсе требований о возврате артефактов, не только дал новые указания в связи с неподобающим поведением Поттера, но и слегка излил душу.
– Неблагодарный и самоуверенный – это самые лестные эпитеты, которыми он тебя одаривал. Хотя до угроз заавадить не дошел.
– Так это он не мог тебе рассказать всей правды, поэтому и сдерживался, – фыркнул Гарри, укладываясь в постель. – Видел бы ты его, когда я ему про наручники заявил.
– Ты знаешь, что я был противником того, чтобы ты так кардинально настраивал Альбуса против себя. Но, если честно, немного завидую – у тебя появился шанс ткнуть его мордой в то дерьмо, которое он везде оставляет после своего вмешательства, – Северус обнял Гарри, устраивая его голову у себя на плече. – Завтра ночуем дома… как хорошо, – он прикрыл глаза – день выдался насыщенным, и тело нуждалось в отдыхе.
– Поговорим с отцом, – казалось, Гарри каждый раз смаковал возможность так называть Гриндевальда. – Больше откладывать нельзя. Надеюсь, он уже проникся достаточным доверием к нам, чтобы откровенно поделиться информацией.
– У него нет выбора, он не дурак и давно оценил нашу объединенную браком мощь, так что расскажет все, – зевнув, отметил Снейп.
– Спокойной ночи, дорогой, – Гарри поцеловал любимого в плечо. Ему до головокружения нравилось прижиматься к боку Северуса, и расстраивала лишь мысль о том, что Том сейчас обделен их заботой и вниманием.
***
Снейп за обедом известил Дамблдора, что отправляется к поставщикам, чтобы срочно выяснить причину, почему некоторые заказанные у них ингредиенты для уроков зельеварения еще не прибыли в школу.
– Вернусь завтра, – как можно небрежнее завершил он свое сообщение.
– Ты должен наблюдать за… – Дамблдор посмотрел на слизеринский стол и, обнаружив отсутствие Поттера, спросил: – А где твой особый подопечный?
– Отправился по делам. Не спрашивай – по каким. Он мне не стал докладывать. Сказал, что вернется к занятиям в понедельник, – Северус отчитался лаконично, исключительно по существу.
– Я же только вчера попросил тебя… – недовольство проявилось и в тоне слов, и в грозно насупленных бровях, и в остром взгляде Дамблдора.
– Альбус, он пригрозил мне уходом из Хогвартса, если я стану ограничивать его свободу действий. Тебя устроит подобный поворот? Нет? Тогда нам придется смириться с его самостоятельностью. В конце концов – он не студент, – Северус сделал глоток сока, на несколько секунд прерывая свою речь и давая директору немного остыть. – К тому же он показал мне бумагу из Отдела образования, заверенную Попечительским советом, в которой четко прописаны его права, в том числе свободное посещение дисциплин по его желанию и отдельное от других учащихся проживание. Там же есть и уточнение, что он волен жить у себя дома и прибывать в Хогвартс лишь на время занятий, – Люциус еще летом подсказал на всякий случай запастись таким документом, за что ему огромная благодарность – теперь у Северуса имелось основательное оправдание своей неисполнительности приказов директора.
– Все предусмотрел, – Дамблдор покачал головой, признавая свое поражение. – Поступай как знаешь, – ответил он на вопросительный взгляд Снейпа, безмолвно спрашивавшего позволения следовать своим планам. – Только не забывай о моей просьбе.
– Конечно, – скупо кинул Северус и, допив сок, покинул Большой зал – его ждали родные.
***
Том отложил все свои дела, рассчитывая провести выходные с Северусом и Гарри. Он даже ухитрился досрочно разобраться с настоятельными просьбами Фаджа уделить внимание статье для «Ежедневного Пророка», в которой предполагалось осветить вопросы дальнейшего курса министерской политики. Набросав тезисы, раскрывая тему, и указав основные направления, которых необходимо придерживаться, Том убедил Корнелиуса, что со всем остальным прекрасно справится мисс Скитер.
Гарри появился в Певерелл-мэноре перед обедом, успев до этого побывать у Сириуса – тот немного тяготился редкостью их встреч. Пара часов в обществе крестного пролетели как один миг. Гарри рассказал о своем «сюрпризе» для Дамблдора и о реакции того на некоторые сведения из жизни Поттера-ребенка. А Сириус похвалился сближением с братом – Регулус пока не собирался перебираться в Блэк-хаус, но с удовольствием шел на контакт. Правда, как отметил Сириус, еще так и не сообщил, где провел последние годы.
Том не скрывал своей радости и горячо ответил на приветственные объятия Гарри.
– Признавайся, что ты сделал со мной и Северусом? У нас просто физическая зависимость от тебя, – пошутил Том, хотя в его словах имелась доля истины – он словно забыл о своей прошлой сдержанности, ему все время хотелось находиться рядом с партнерами. Конечно, расставание не было невыносимым, но встречи приносили море восторга от близости любимых.
– А уж какая зависимость у меня! – рассмеялся Гарри. – Я тут решил как-то заглянуть на урок зельеварения у седьмого курса – еле досидел до конца. Еще и от Северуса получил нагоняй – я своим пристальным вниманием мешал ему читать лекцию. А как на него не смотреть? Знаешь, какой он красивый, когда рассказывает о том, что ему самому интересно?
– Знаю, – усмехаясь, заверил Том, подталкивая Гарри к гостиной, где для них уже накрыли стол. Он удивлялся, как мог раньше обходиться без постоянных прикосновений, без осознания, что этот молодой мужчина принадлежит им с Северусом, так же как и они сами попали к нему в добровольное рабство. Бесконечно ловя себя на всяческих нежностях и романтических мыслях, Том поражался, как много дал им Гарри, изменив даже само отношение к жизни, не говоря уже про удовольствия тела. – Я жду подробного отчета о реакции Альбуса на твою провокацию, – в отличие от Северуса, Том сразу же поддержал Поттера, когда тот сообщил о своих намерениях слегка раскрыть карты перед Дамблдором.
– Было очень приятно наблюдать, как исказилось его лицо, едва лишь до него дошло, что его дурили несколько лет, – поведав после обеда все, о чем хотел узнать Том, Гарри высказал собственное мнение о ситуации: – Я, наверное, все же не такой уж и хороший человек, раз меня радует подобное, – несмотря на прозвучавшее сомнение, Гарри улыбнулся, не собираясь раскаиваться в своих эмоциях.
– Желать справедливости вполне закономерно. А быть довольным, достигая какой-то своей цели – тем более нормально, – Том повернулся к двери – Северус на миг остановился у входа, любуясь своими партнерами, сидевшими на диване, тесно прижавшись друг к другу. – Иди к нам. Как же я соскучился! Мне кажется, что раньше я легче переносил разлуку, – Том протянул руку, подзывая Северуса к себе. – Присядь рядом.
– У меня другое предложение, – все же подойдя и, наклонившись, коротко поцеловав Тома, заявил Северус. – Не думаю, что мы сумеем сосредоточиться на разговоре с Геллертом, если прежде не избавимся от лишнего напряжения, – его взор горел безумной жаждой обладания и подчинения. Как ни здорово было им с Гарри, но он всегда помнил, что может быть гораздо лучше, что при слиянии втроем они намного завершеннее ощущают полноту жизни.
Никто не стал ему перечить – и Гарри, и Том лишь дожидались его прихода, чтобы утолить огонь в своей крови, разгоравшийся от одних мыслей об удовольствии, которое приносила им близость, объединявшая их магию и души.
========== Глава 117 ==========
Гриндевальд был рад гостям и не скрывал этого. Ему нравилось сразу после прибытия в Британию почти каждый день видеться с Гарри и утолять свой голод общения, поэтому он теперь слегка скучал в одиночестве.
– Даже удивительно, как быстро привыкаешь к хорошему. Я десятилетиями имел возможность разговаривать лишь с эльфом и самим собой и не особо тяготился этим, разве что первый год-другой, – Геллерт усмехнулся, озвучив свое признание. Он сейчас много времени проводил в небольшом саду возле дома, и это явно пошло ему на пользу – выглядел Гриндевальд более бодрым, чем при встрече с ним в Нурменгарде. Вполне вероятно, что свою роль сыграло и психологическое состояние – осознание, что он уже не заперт среди каменных стен тюрьмы. – Так о чем вы желали узнать?
– Нам нужна правда о том, что произошло с тобой и как ты очутился в Нурменгарде, – Гарри не стал ходить вокруг да около.
– Хмм… Правда? Правда в том, что я хотел подчинить себе мир и установить в нем тот порядок, который мне казался верным. Для этого я играл на слабостях магглов, на их жажде власти и преклонении перед неизвестным. Я манипулировал теми из них, которые могли повлиять на ход событий. Мои планы заключались в том, чтобы взобраться на самую вершину по их спинам, – Геллерт выпрямился в кресле и холодно чеканил слова, складывавшиеся в лаконичные фразы. Гарри еще никогда со дня их знакомства не видел отца таким неприступным, циничным и до крайности высокомерным. – Затем пришел великий волшебник Дамблдор и посадил меня в тюрьму, которую я выстроил для неугодных мне магов. История в этом не соврала ни слова, – он указал на книгу, лежавшую на столе.
– Так не пойдет, – Гарри покачал головой, поняв, что Гриндевальд отгораживается от них стенами недоверия. Переглянувшись с Томом и Северусом, он предпринял первый шаг навстречу: – Отец, я догадываюсь, что ты не святой, но нас интересует немного иное. Что тебя связывает с Дамблдором? Как вы познакомились и почему именно он сумел засадить тебя в Нурменгард? Как это у него получилось?
– Я не думаю, что вправе рассказывать…
– Если ты о Бузинной палочке, хозяином которой являешься, то это для нас уже не секрет, – Гарри не сдержал чуть торжествующей улыбки, наблюдая за ошарашенным отцом.
– Так вы гоняетесь за Дарами Смерти? – сделал вывод Гриндевальд, не скрывая удивления.
– Мы за ними не гоняемся. Могу поклясться магией, – твердо заявил Гарри, глядя в глаза отцу, затем пояснил позицию, которой придерживался их триумвират: – Дамблдор уже практически развязал вторую магическую войну в нашем мире, и мы хотим его остановить. Ты с нами? Если это так, то помоги – поделись информацией, дай нам в руки козыри, которые позволят переиграть Альбуса на его поле. Дай нам подсказку, чтобы поставить ему мат с наименьшими потерями с нашей стороны.
– Если вы полагаете, что я ненавижу Альбуса за то, что он заточил меня в мой же Нурменгард, то ошибаетесь. Я по своей воле туда отправился. Никто не знал, где находится этот замок, и Альбус не исключение, а раз так, то как бы у него получилось меня там запереть? – Геллерт говорил медленно, тем временем раздумывая над словами Гарри, особенно над его готовностью поклясться – требовалось срочно определиться, как поступить. – Скажите, что вы предпримете в отношении меня, если я откажусь сотрудничать?
– Ничего. Просто нам, скорее всего, будет труднее справиться с Дамблдором, и он погубит больше людей, ведь он считает их разменными пешками на пути к своей цели, которой никогда не достигнет. Мы об этом позаботимся, – глухо произнес Гарри, оскорбленный немыми намеками на то, что он способен насильно принудить отца к чему-либо или причинить ему вред.
Яркое разочарование во взгляде Поттера поразило Гриндевальда прямо в его старое и, как он думал, давно зачерствевшее сердце. Решение было принято моментально – он не мог подвести сына, к которому, как ни странно, успел крепко привязаться.
– Я все расскажу и, если это поможет спасти жизнь хотя бы одного человека, буду рад, что продолжу таким образом искупать свою вину. Не надейтесь, что я изменился. Нет, я не добрый и не мягкий по натуре, но умею быть и благодарным, и… любящим, – последнее слово, похоже, нелегко далось Геллерту. Окинув взглядом всех троих магов, внимательно прислушивавшихся к нему, он вздохнул. – Хорошо… – Гриндевальд похлопал рукой по колену, на миг задумавшись, с чего начать. – Как ни невероятно в это поверить, глядя на меня, но когда-то я был молод, свободолюбив, и в моей крови бушевали гормоны. А еще я очень гордился тем, что являюсь волшебником, к тому же далеким от посредственности. Мой разум был пытлив и изобретателен. Я всегда считал магглов, как бы сказать… более низкой ступенью развития человечества. И в этом плане все осталось по-прежнему, я и сейчас так считаю, – Геллерт чуть насмешливо скривился, заметив тень возмущения на лице Гарри. – Однако это не мешает мне ценить их достижения и восхищаться некоторыми из магглов – теми, кого зовут учеными. Запомните – я никогда не желал устраивать кровавую бойню, в которую превратилась та война! Да, я предполагал, что при переустройстве мирового порядка без жертв не обойтись, но то, во что вылился тогда мой поход за истиной – это недопустимый путь для любого, кто стремится к власти. Я не оправдываю себя, потому что именно мои поступки подтолкнули магглов к тому ужасу, но хочу, чтобы для других это послужило уроком и предостережением.
– Каким ты видел мир в своих мечтах? – Гарри все же хотелось не только узнать что-нибудь полезное для их будущей победы в противостоянии с Дамблдором, но и лучше понять отца.
– Прежде всего, на всей планете для более качественного перераспределения средств и ресурсов обязано быть централизованное руководство. Управлять всем должны исключительно волшебники и элита из самых умных магглов, – Геллерт говорил так, словно посмеивался над своей прошлой наивностью. – Все необходимо устроить таким образом, чтобы не оставалось никаких препятствий для развития науки во всех возможных отраслях – как магических, так и маггловских. Мне кажется, что Том с подобным тоже согласится, – Гриндевальд ухмыльнулся, – ведь основные принципы идеологии ортодоксов базируются на аналогичном подходе к прогрессу.
– Но ортодоксам власть нужна лишь для того, чтобы им не мешали заниматься наукой, а не для того, чтобы насильно насаждать свои мысли всем подряд, – парировал Том, пожимая плечами. – Мы против любого принуждения и предпочитаем убеждать, а не навязывать свои идеи.
