сообщить о нарушении
Текущая страница: 210 (всего у книги 298 страниц)
– Сказал, что Люпин – оборотень. А их нюху, похоже, можно доверять. Да неважно, что сказал я – они из него вытрясут все, что им понадобится. Надеюсь, он не располагал ценными сведениями об Ордене Феникса, не то… – казалось, что Шеклболт так и не сообразил, почему Дамблдор метал в него яростные взгляды, сжимая до белых костяшек край столешницы.
– Ты… Ты понимаешь, что подставил всех? Ремуса, Орден, меня! – палочка в мгновение ока оказалась в руках Дамблдора – Кингсли не успел и дернуться, несмотря на весь свой богатый аврорский опыт.
========== Глава 100 ==========
Связанный, обездвиженный и лишенный голоса Шеклболт грохнулся навзничь, хорошенько приложившись о пол головой, на поверку оказавшейся весьма выносливой. Сознания он не потерял и от страха вращал широко распахнутыми глазами, ставшими точь-в-точь, как неисправный искусственный глаз Грюма, для полного сходства не хватало лишь противного жужжания. Альбус отмахнулся от пришедшей в голову ассоциации и ненадолго задумался, по-быстрому просчитывая, какой вариант окажется ему выгоднее: уничтожить Шеклболта так, чтобы и следа его больше не отыскали; сымитировать нападение маггловских грабителей и бросить труп где-нибудь возле Министерства; убить Авадой и не марать руки или грубо стереть память, чтобы забыл и свое имя, но оставить в живых? В доведенном до ярости разуме возникли и другие идеи вроде длительных и мучительных пыток, но Альбус брезгливо отверг их, не желая опускаться до методов Барти с его любовью к Круциатусу и режущим проклятиям.
Решив, что одного канувшего в неизвестность – Люпина – будет достаточно для расследования по Отделу тайн, Дамблдор отклонил вариант с превращением Шеклболта в пыль. А вот мысль о Барти дала пищу фантазии, и Альбус приступил к тщательному освобождению Кингсли от лишней информации, записанной в его разуме, бормоча под нос: «Одни идиоты и дебилы вокруг. Ничего, вот доберусь до Камня – тогда покажу вам всем… Будете на пузе ползать у моих ног, черви бестолковые. Никчемные создания! Избавлюсь от необходимости общаться с такими отбросами!» Волшебная палочка слегка подрагивала в старческой руке от рвавшегося на волю гнева, так что результат работы «нештатного стирателя памяти» обещал Шеклболту, потерявшему сознание из-за очень жесткого ментального воздействия, серьезные проблемы в будущем. Лишив Кингсли воспоминаний не только об инциденте в Отделе тайн, но и обо всем, связанном с Орденом Феникса, Альбус мстительно изрек:
– Надеюсь, я не перестарался… и ссать в штаны ты не будешь.
Через несколько минут Дамблдор аппарировал бесчувственного Шеклболта к месту его жительства, где пару раз бывал еще во время вербовки того в Орден. Альбус никогда не упускал ни единой возможности, стараясь разузнать о своих помощниках как можно больше личной информации. Так что он был прекрасно осведомлен, что Шеклболт холостяк и живет в скромном коттедже один. Но, предосторожности ради, Дамблдор перенесся в переулок чуть поодаль от дома и чарами проверил – нет ли ненароком аврорского поста возле жилища Кингсли. Не обнаружив ничего подозрительного, он все же на всякий случай трансфигурировал свою одежду в темную мантию Упивающегося Смертью, спрятал голову под объемным капюшоном и лишь после этого отлевитировал тело к дому. Предварительно сняв с Шеклболта все свои чары и стерев отпечатки собственной магии с помощью хитрого заклятия, Альбус бросил его у порога, начертав на двери: «Свободу Магии!»
Дамблдор немного отошел в сторону, окинул придирчивым взглядом «место преступления» и остался доволен – все указывало на месть Волдеморта. Теперь можно было отправляться назад и приниматься за тщательное продумывание стратегии и тактики своих дальнейших действий, что Альбус и сделал.
***
Среда оказалась заполненной массой школьных дел, как и заявил Альбус в письме-предупреждении о невозможности своего присутствия на малом совете Визенгамота. Хотя настоящей причиной было, разумеется, нежелание Дамблдора участвовать в утверждении разрешения на применение Веритасерума при допросе Люпина, а еще не исключено и Снейпа с Сириусом и Гарри – они единственные не были защищены законом от подобного. Ситуация складывалась щекотливая: как поборник правил, он обязан поддержать любую аналогичную инициативу, а как частное лицо – был категорически против. Поэтому, чтобы не создавать для себя конфликт интересов, Альбус и отказался идти на заседание. У него и без этого голова шла кругом от необходимости срочно менять и переделывать планы. Да еще и администрация правительства магической Британии подкинула сюрприз – к обеду в прессе опубликовали официальное сообщение о назначении точной даты выборов министра на тридцать первое августа. Дамблдор все же надеялся, что Корнелиус отложит это мероприятие на конец года, но тот сдержал свое слово провести его летом.
– Решили отвлечь внимание общественности от происшествия в Отделе тайн? Надо будет этим воспользоваться, подняв вопрос в предвыборной кампании… Вот Мерлинова борода! Следует немедленно определиться с кандидатом – времени на раскачку нет ни дня, – Альбус крепко задумался, пытаясь отыскать хоть одного подходящего знакомого. – Все напрасно! Разве что снова постараться уговорить Артура… Напомнить ему о нападении, пообещать защиту… Сомнительно, конечно. Но… – Альбус подвинул к себе чистый пергамент и написал приглашение Артуру Уизли посетить Хогвартс как можно скорее, отметив, что для этого каминная связь директорского кабинета с Атриумом Министерства будет открыта в ближайшие пару часов. – Бесспорно, лучше было бы самому сходить к нему и поговорить на его рабочем месте, выказывая уважение и тому подобное, но мне нельзя сегодня там показываться.
Артур Уизли появился через полчаса. Он выглядел немного растерянным и испуганным. Встреча с ним не заладилась с самого начала. Артур почему-то решил, что случилось что-то нехорошее с его детьми, и Альбусу пришлось объяснять, что с Роном и Джинни все в порядке, а побеседовать им нужно совсем о другом. Стоило лишь произнести слова «министр» и «выборы», как мистер Уизли вдруг рассердился. Всегда спокойный и временами застенчивый маг кинулся с обвинениями, что он не личный секретарь директора Хогвартса, чтобы тот беспричинно отрывал его по пустякам от работы. Артур не захотел даже слушать того, что Альбус намеревался ему сказать – он довольно резко заявил, что такой разговор они уже вели ранее и своего мнения по этому поводу он не поменял. А затем, не попрощавшись, вернулся в Министерство.
Откуда Дамблдору было знать, что Молли Уизли уже все уши мужу прожужжала о том, какой директор безответственный, раз допустил такое несчастье с Гарри Поттером. Вывод она сделала после публикации статьи, где четко значилось – Дамблдор был в курсе, куда ушел его студент, и не предпринял ничего, чтобы предотвратить трагедию. Да и Рон написал матери о том, как Гарри лежал без сознания целый день, и о том, что тот в самом деле стал старше на четыре года.
Но как бы там ни было, Альбусу требовался кандидат – кукла, марионетка, тот, кем можно будет легко управлять, когда он займет министерское кресло. Дамблдор не числился среди дураков и понимал, что шансы продвинуть своего претендента на пост были мизерными, но отступаться он не собирался. Следовало воспользоваться всеми возможностями, какие только давала ему реальность. Выдвигать свою кандидатуру Альбус не хотел – терять защиту хогвартских стен он в ближайшее время не планировал, не забыв об угрозах Риддла. Перебирая в уме имена всех работников Министерства, кто хоть когда-нибудь оказывал ему услуги, он вспомнил еще об одном члене Ордена Феникса.
– Уильям! Как я о нем раньше не подумал? Чистокровный, не слишком молодой и не очень старый, в чиновниках лет тридцать уже, исполнительный, скрытный – о его связи со мной вряд ли кто-то подозревает, достаточно умный, чтобы не выглядеть болваном, но и не до такой степени, чтобы им нельзя было управлять. Корнелиусу уступает в общительности, но по серьезности подхода к работе даст сто очков вперед. Отлично! Главное, чтобы он не отказался… – уже через десять минут сова понесла записку Уильяму Олдертону с приглашением заглянуть для конфиденциальной беседы.
Принимать этого гостя в своем директорском кабинете Альбусу ранее не приходилось, поэтому он постарался показать себя радушным хозяином – предложил чаю, воспитанно поговорил о погоде и последних министерских сплетнях. Лишь после того, как ритуал, предписанный этикетом, был выполнен, Дамблдор перешел к делу. И каков же был его восторг, когда Уильям заявил, что он и сам уже подумывал о том, чтобы попытаться выставить свою кандидатуру на пост министра. Так что к согласию они пришли чрезвычайно быстро. Олдертон пообещал передать деньги, которые могут понадобиться Альбусу для реализации планов по представлению обществу нового претендента на министерское кресло. Буквально за час они разработали общую схему действий на ближайшие два месяца – аккурат до самых выборов. Пожав на прощание друг другу руки, они договорились о последующих встречах в штабе Ордена, чтобы ненароком не привлечь ненужного внимания конкурентов.
Альбуса переполняло слегка подзабытое чувство удовлетворенности – давно ему не выпадала возможность работать с тем, кто тебе не перечит и прислушивается к каждому твоему слову и предложению. Как-то в последнее время ему больше везло на упрямых и дерзких, на своевольных и неуступчивых, на глупых и бестолковых. А еще радовало, что хоть одна из навалившихся на него скопом проблем была решена.
***
Свои вещи из факультетской спальни Гарри забрал накануне, поэтому в день отъезда из Хогвартса даже не показался в гостиной Слизерина – его раздражали украдкой бросаемые на него оценивающие взгляды студентов. Поттеру хватало подобного добра и в школьных коридорах, и в Большом зале. Перед происшествием в Отделе тайн он, раскрыв общественности тайну своего статуса, боялся, что в газетах появится сенсационный материал о столь юном главе рода. Но пресса не смогла угнаться за «чудесами», творившимися в его жизни. И если раньше Гарри опасался наплыва предложений о помолвке, то теперь, беря в расчет его совершеннолетие, свершившееся по всем правилам, его рассматривали как реального кандидата на брак. Сильнее прочих усердствовали выпускники. Трое слизеринцев – две девушки и парень – даже ухитрились уже передать Поттеру официальные письма от своих родителей. Северус нарочито посмеивался над возмущениями Гарри, удивлявшегося, когда это те только успели подключить родственников.
– Почему к другим не пристают с такими предложениями? Что-то я не вижу, чтобы возле Драко вились настырные претенденты на руку и сердце!
– Ты и сам знаешь ответ. Во-первых, Драко еще молод. Во-вторых, он не глава рода. И в-третьих, он не последний в роду, и им не получится вертеть по своему желанию. Ну-ну… – Северус, притворившись испуганным реакцией Гарри на свои слова, поднял перед собой ладони. – Никто же не в курсе, что тобой командовать не выйдет, – примирительно констатировал он. – Вот в свете всего этого я абсолютно не понимаю – зачем вам трястись в поезде? Особенно учитывая, что ты не жаждешь лишнего внимания. На вокзале Кингс-Кросс явно будут репортеры, – Снейп покачал головой, не одобряя выбора Гарри добираться до Лондона на Хогвартс-экспрессе.
– Я обещал ребятам, а они не планируют привлекать к себе внимание, нарушая неписаные правила. Большинство старшекурсников умеют аппарировать, но никто не практикует этого, уходя домой прямо из Хогсмида, – принялся пояснять Поттер. Ему тоже не хотелось провести полдня в вагоне, бегущем по рельсам, и он уже пожалел о своем обещании друзьям, данном еще до того, как поступили первые предложения о заключении брака, но был намерен сдержать слово. – Все послушно доезжают до Лондона, а вот там они уже предоставлены сами себе.
– Ты полагаешь – я этого не знал? – Северус фыркнул. – Просто мне было бы спокойнее, если бы ты сразу отправился в Певерелл-мэнор к Тому. И нет – я не считаю тебя маленьким и неспособным постоять за себя. Но я…
– Но ты волнуешься обо мне, – Гарри решил закончить их бесперспективный разговор. – Я знаю, Северус. И очень ценю твою заботу. Но Сириус мечтает со мной встретиться и убедиться, что все в порядке. Обещаю, что не стану задерживаться в Лондоне, – Гарри подошел к Снейпу вплотную и твердо посмотрел ему прямо в глаза, подтверждая серьезность своих заверений. – А вечером мы с Томом будем рады увидеть и тебя дома. Ну… не то чтобы мы были не рады этому в другое время, – Гарри усмехнулся, – но раньше ты вряд ли вырвешься.
– Не сегодня – это точно, – с досадой ответил Северус, с жадностью вглядываясь в любимое лицо – ему казалось, что повзрослевший Гарри стал для него в два раза притягательнее. – Но завтра постараюсь. В крайнем случае – в субботу.
– Мы будем ждать, – Гарри, чуть привстав на носки, коснулся губ Северуса легким поцелуем, даря нежность и ласку. – Мне пора. Ребята, наверное, уже заждались меня на улице, – подхватив саквояж и сумку, Поттер торопливо покинул апартаменты Снейпа.
***
Время в пути до Лондона для Гарри и его друзей пролетело незаметно. Они делились планами на лето, Поттер рассказал о своей жизни в одиночестве, вспоминая смешные ситуации по осваиванию способов ведения домашнего хозяйства. Заодно он признался, что теперь волшебная палочка ему не особенно и нужна – разве что для проведения сложных ритуалов или зачаровывания артефактов, где все же было удобнее концентрировать поток магии с помощью этого инструмента. То, что Гарри не собирается уходить из Хогвартса, по крайней мере, в будущем учебном году, было воспринято на ура. Немного поговорили и о политике, и о том, как продвигается расследование происшествия в Отделе тайн, высказывались предположения, удастся ли Дамблдору и в этот раз выкрутиться, и даже попытались спрогнозировать – кого поставят руководить Хогвартсом, если все же выйдет избавиться от Дамблдора.
Встречающих ожидал лишь Рон – за Джинни должен был прибыть кто-нибудь из родителей. Аппарировать сестру домой ему пока не доверили. Зато Луна Лавгуд вполне была готова положиться на его умение и написала своему отцу, чтобы тот не волновался за нее и не отвлекался от работы в редакции своего журнала. Поэтому, когда Хогвартс-экспресс начал притормаживать, подъезжая к перрону, Рон заглянул в соседние купе, отыскав сестру и Луну, Драко и Гермиона держались друг друга – им предстояло аппарировать в Малфой-мэнор. А Гарри планировал навестить Сириуса перед тем, как отправиться домой.
Стоило им ступить на перрон, как Джинни бросила:
– Вот везет же некоторым. Гермиона, тебя жених встречает, – в голосе были отчетливо слышны нотки зависти. Джинни указала на улыбавшегося Виктора Крама, спешившего к ним в сопровождении Люциуса. Все были слегка удивлены, но рады их видеть.
– Не расстраивайся, – обратился к Джинни Рон. – Тебя тоже кое-кто ждет, – благодаря своему высокому росту он первым разглядел, что их мать пришла не одна – Джес Роули решил составить ей компанию. – Только держи себя в руках.
– Ох… – поняв, на что намекал ей брат, Джинни подобралась и приветливо заулыбалась. – Рон, это же ничего, что я не стану возле тебя оставаться и ждать, пока ты попрощаешься с друзьями, а пойду к ним? – она кивнула в сторону Молли Уизли и Джеса Роули, которые еще не успели их заметить. – Там же мама, и мы не нарушим приличий. Правда?
– Конечно, иди. И можете о нас с Луной не беспокоиться – мы сами доберемся, – он оглянулся на подругу, которой как истинный джентльмен помогал нести сумку, отобрав ее еще в вагоне перед выходом, и улыбнулся в ответ на ее кивок.
– А, оказывается, для счастья нужно не так уж и много, – шепнул Драко на ухо Гарри. – Ты не жалеешь, что Джинни поменяла тебя на Джеса?
– Нисколечко. Но я за нее рад. Несмотря на то, что выбор вместо нее сделали родители, она кажется довольной.
Пока они перебрасывались фразами, Крам уже приветствовал Гермиону. Она мило розовела и старалась вести себя невозмутимо, но ребята, отлично знавшие свою подругу, догадывались, что ей хотелось броситься Виктору на шею – его появление стало для нее весьма приятной неожиданностью. Люциус, поздоровавшись с сыном и его друзьями, сообщил, что прибыл исключительно в качестве провожатого для Виктора, ранее не бывавшего на магической платформе вокзала Кингс-Кросс. Однако Гарри прекрасно понимал, что Люциус предпочитал подстраховать Драко в это сложное время.
– Хорошо выглядишь, – Виктор коротко, но крепко пожал руку Поттеру. – Меня проинформировали о случившемся, – тихо пояснил он свой комплимент. – Значит, теперь мы с тобой ровесники?
