Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Глава 22
Потеря статуса

Любовь к живописи и вообще к изобразительному искусству внезапно для меня самого привела меня в Эрмитаж. Чего-то потянуло на созерцание шедевров великих живописцев прошлого. Да уж, умели писать. И высекать тоже. Да и сейчас умеют, просто принято считать, что раньше вон чего, а сейчас не то. На самом деле до нас из прошлого доходят только самые выдающиеся произведения всех видов искусств, мусор отсеивается с годами. А современное творчество мы потребляем во всем его многообразии, вот и проходит многочисленный шлак через наше восприятие. Думаю, в процентном содержании сейчас достойного материала даже больше. А еще понял, что одному ходить по музею не так интересно. Кому как, а мне вот прямо необходимо прямо около картины или скульптуры делиться впечатлением и восторгаться или уничижительно шипеть: «Так и я могу». Почему-то моя скромность заставляет меня считать, что всё, что подпадает под категорию «так и я могу», недостойно размещения в музее. А вдруг я тоже гений и должен выставляться? Но тут один момент – чтоб выставляться в художественной галерее или музее, сначала надо что-то написать. А до этого пока не дошло. Да что картины, я вон даже со стишками дал обратку, не решился идти в издательство. Ситуация как с майонезом. Майонез? У нас же продовольственные кооперативы разрешили – а не заняться ли?

На следующий день я снова был в техникуме. Помогал оформлять кое-какие документы и был удостоен похвалы за хороший почерк. Да, есть у меня такой талант, подписи я научился подделывать на очень приличном уровне. Графологическую экспертизу мои творения не проходили, но… чего это я разболтался? Однажды институтскому бару подарил портрет Ленина с личным автографом вождя мировой революции. Он потом год висел на видном месте. Да уж, были времена, в институтах открывались бары, в них после напряженного учебного дня прибухивали студенты и преподаватели. Лично я отмечал так диплом со своим деканом. Но эти моменты остались в моем собственном прошлом, а у страны они в будущем. Хотя, что-то уже меняется. Остается только надеяться, что хуже не будет. У нас людей вообще есть привычка в каждой неприятной ситуации считать, что хуже уже не может быть. А реальность воспринимает такие слова как вызов своей фантазии и бросается доказывать, что еще как может! И еще вот так может, и так!

И снова мне поменяли удостоверение личности. Первый случай, когда мне пригодилась форма – для разнообразия тушку сфотографировали по-настоящему, а не смонтировали голову с мундиром. Китель и рубашку приносил на службу, фуражка и брюки остались дома. Я остался старшим лейтенантом, но в действующем резерве, слава Озирису, с правом хранения и ношения оружия. То есть я по-прежнему сотрудник Комитета, но комсомольские взносы буду платить по новому месту службы. И трудовой стаж идет там, и путевки в санаторий-профилакторий выделят в «Динамо», если не продинамят. И зарплату буду получать там. Тоже. Потому как моё начальство из конторы глубокого бурения остается моим начальством, а положенное мне жалование остается им же. И если господа слуги двух господ столкнутся в конфликте… то и так понятно, на чьи приказы я наплюю.

А еще интересно, «Беретту» у меня отберут? Спрашивать не буду, если отберут, то точно не по моей подсказке. Вообще, охренительный косяк, я не сдал никому коллекцию оружия в КУОС, только передал на хранение по описи. Естественно, в описи нет моего ствола, раз я его не оставил. А еще по согласованию с хитрым Васильичем, я не передавал ему патроны, словно их сожгли подчистую. Блин, пожалуй, надо добывать левый ствол, а то заберут мой как бы легальный, и ходи потом голый по городу на посмешище народу. Помню, один знакомый обладатель наградного оружия возмущался – как люди могут жить без пистолета. Я тогда посмеялся, а теперь понял его. Это как с автомобилем, пока его нет, то и не нужен. А как только купил машину, то ситуация резко меняется – без колес как без рук.

Ладно, поживем – увидим. Иду к Онегину на инструктаж о дальнейших действиях и для получения контактной информации. А самое главное – хочу узнать, чего от меня хочет руководство. Уверен на все сто, не ради славы советского спорта всё это затеяли, а ради каких-то других целей. Спрошу в лоб, за спрос денег не берут, берут за предоставленную информацию.

– Товарищ майор, мне позволено будет узнать здесь и сейчас, кто что с кем и зачем? Или самому пытаться понять, чего вам от меня потребовалось? – это я так тактично попытался разузнать глубинные смыслы после рассказа Петра о том, куда идти и кого спросить.

– Товарищ Милославский, вы же комсомолец, так что идите нахрен со своими заходами. Ваша команда через какое-то время поедет обмениваться опытом в гости к таким же прибабахнутым на всю голову полякам и чехам со словаками. В команде среди настоящих спортсменов без второго дна будет наш товарищ, а может и не один. Ты, как яркая всем известная личность, будешь торговать лицом и создавать всякую нездоровую движуху, ежели изъясняться в твоей лексике. Сам пребываешь категорически вне оперативной работы, в самом крайнем случае, прикроешь хвосты. Но опять же так, чтоб самому остаться вне поля зрения. Сам понимаешь, если тобой снова заинтересуются всерьез и раскопают что-то, мало никому не покажется.

– Так может мне того, не ездить с командой, всем же спокойнее будет.

– Может и так, там видно будет. До заграничного этапа операции еще полгода, воды много утечет. Что еще?

– Почему именно по истфеху такая движуха, понятно. Спортсменов международного уровня по другим видам в нашем ведомстве не нашлось, а в историческом фехтовании как в новом спорте сейчас кто только не бегает, от шахматистов до каратистов. Я не понимаю, почему начальство решило именно через спорт заход сделать?

– Дык тебе и не надо это понимать, меньше знаешь, крепче спишь. Конкретные задачи будут ставиться по ходу дела.

– То есть я опять официально не ваш.

– Ну да. Форму сдашь, корочкой не светишь, про оружие уже сам понял. Чай, не юноша бледный со взором горящим. Кстати, Жорж, может знаешь, откуда это выражение вошло в оборот? Почему бледный, почему юноша?

– Тут совсем просто. В конце прошлого века туберкулез был настолько распространен, что им болели даже члены императорской фамилии. А уж студентам чахоткой болеть сам бог велел, такой бог у них. И прямо мода пошла на бледных юношей с революционной кашей в головах. Которые пользовались модой вовсю, ходили и пламенные речи двигали на светских тусовках. Практически, за еду выступали.

– Но-но! Что за контрреволюционные слова про революционную кашу?

– Имею право. Товарищ Ленин осудил личный террор, эсеров и анархистов. А с марксистскими кружками в прошлом веке было не очень, они появились уже в самом конце девятнадцатого века.

– Умеешь ты, Милославский, под любой свой закидон Владимира Ильича подвести. Страшный ты человек, демагог и циник.

– Так вам такие и нужны. Беспринципные герои и безжалостные защитники. Как Макар Нагульный в «Поднятой целине» говорил: «Поставь передо мной толпу баб с ребятишками и прикажи партия всех из пулемета положить, я зажмурюсь, заплачу, а приказ выполню!» Главный положительный персонаж, между прочим. Идейный защитник революции и палач казачества.

– Время было такое.

– Угу. Не мы такие, время такое. А вот еще вопрос – почему «Динамо»? Может лучше в ЦСКА? И моё участие в кассу будет. И вообще, все знают, что ЦСКА традиционно гребет всех и отовсюду. А за вашей Динамой тянется хвост НКВДшного прошлого с Железным Феликсом во главе и милицейское настоящее.

– Так-то оно так, но представь, как тяжело будет команде армейцев в Чехословакии! Скажут, что Советская Армия снова прошлась огнем и мечом по их Родине.

– Так наша армия и не уходила оттуда.

– Только наши солдаты не бьют и не калечат чехов. А вы будете со всем вашим старанием.

– Тут не поспоришь, Петр, будем бить, причем по голове. Может ты и прав. Так сказать, вы прячете конфету на виду среди других конфет. Посылать засекреченного боевика в команде динамовцев – это вершина наглости. Может прокатить.

– Вот и наверху, видимо, так считают. Ладно, цели поставлены, задачи ясны – вперед, товарищ!

Я прямо как чувствовал, что меня разоружат, теперь придется ходить как простой смертный. Поправочка – кататься, ведь мутную мою машину никто не отобрал. Да и кататься можно не совсем как простой смертный, в отдельных конкретных случаях можно волшебной корочкой воспользоваться. Типа, для вас работает спецназ! А еще надо кое-какие хвосты подчистить на всякий случай, Онегин повесил это дело на меня. Родители у меня правильные, коммунисты и просто битые жизнью люди. Отца не раз в прошлые времена дергали в нашу Контору в связи с его происхождением. Маму так довели, что даже она однажды в КГБ ходила скандалить, за отца заступаться. Это я к тому, что они у меня умные люди и ни разу никому не похвастались, что их сын большим начальником с большой пушкой в ГосУжасе служит. А сейчас тем более не будут, когда я предупрежу. По идее, надо скататься лично уведомить, побеседовать. А вот Жанну с родителями придется ликвидировать, этих людей заглушить проще всего именно таким образом. Шучу, тоже разговаривать буду, чай не маньяки мы, а просто кровавые палачи. В смысле, что работу на дом берем только когда совсем уж авралы. Тем более, за сверхурочные доплата не идет. Только молоко за вредность выдают, а то СПИД гуляет по планете.

О! Элиста, вспышка ВИЧ-инфекции там в прошлой жизни была как раз в этом году, а стало по стране об этом известно только в следующем. Понятно, что спасать всех и каждого – это не моя цель. Но раз вспомнил, раз в медицине системный косяк, надо что-то делать. Как минимум купировать. Пока я еще в Двойке, пока не сдал все дела и не ушел из аналитического отдела, срочно пишу записку по всем обстоятельствам, которые помню. А что я помню? Какой-то дядька служил срочку в военно-морском флоте. Так хорошо служил, что в Конго сходил на берег, где имел возможность пообщаться с проституткой. Поимев оную, молодой авантюрист поимел и вирус СПИДа для себя лично. А уже потом, через несколько лет передал его жене, а та новорожденному ребенку. А новорожденный заразил им толпу народа в роддоме. Кажется так. Расследование выяснило, что в Калмыкии, как и во многих других городах СССР преступно пренебрегали процессом стерилизации медицинских инструментов, поэтому «подарочки» расходились именно через больницы и роддома. А новый вирус потихоньку просачивается в страну, добавляя еще одну соломинку на спину верблюда с гордым именем Советский Союз. Расписал, пусть теперь наверху думают, что делать с этим знанием.

Вечером, не откладывая в долгий ящик разговор, пришел в гости к Жанне. И снова с тортиком. В этом времени тортики не покупаются просто так вечером к чаю. Да даже пирожные обычно покупают детям, а взрослые балуются печеньем. Да и сами пирожные продают на бумажках, чтоб руку не измазал, пока жрешь, вся эта упаковка пирожных в красивые коробочки с бантиками – пережиток далекого прошлого и достижение будущего. Если открою свой кооператив, то буду продавать пирожные в красивом картоне и озолочусь. А что, не всё мне с меча кормиться как наемнику какому швейцарскому, когда-нибудь и остепениться надо.

Торт называется «Фруктовое полено» – кто такие названия идиотские придумывает? Зато он свежий, бисквитный, с мармеладками и минимумом масла. Чуть не замычал, когда выговаривал Жанне эту фразу «с мармеладками и минимумом масла», это я презентацию делал своему гостинцу, чтоб не выгнали. За чаем пришлось практически официально рассказать всему семейству, что я не просто перехожу в большой спорт, а планомерно делаю тренерскую карьеру. То есть теперь их добрый знакомый Жорж главный тренер «Динамо» по историческому фехтованию. А в конторе Глубокого Бурения я никогда не работал.

– Марк, ваши мысли прямо написаны на вашем лбу, даже сейсмограф не нужен, чтоб прочесть.

– Ну-ка, озвучьте, Жорж. Мне даже интересно, что у меня там написано.

– «Какой змея я пригрел на свой волосатый грудь!»

– Другими словами, но да, примерно это. У меня другой вопрос. Жорж, как же вы будете тренировать команду, вы же ни ухом, ни рылом в этом. Нельзя просто так прийти и начать руководить чем-то, в чем не разбираешься. Или я чего-то не знаю?

– Я не афишировал свою биографию, но несколько лет тренировал тульский «Арсенал», потом минский СКА БелВО. И так совпало, что именно по историческому фехтованию. А до этого работал в обкоме ВЛКСМ в отделе спортивной и оборонно-массовой работы.

– Ага, а оттуда перешли…

– Да, оттуда перешел, собственно, в спорт, что бы мы не имело под этим в виду. И весь разговор я затеял не чтоб похвастаться или рассказать вам свою биографию, а чтоб информация о месте моей настоящей службы от вас никуда не просочилась. Жанна, тебя это касается в первую очередь.

– А что сразу Жанна? И вообще, я в Маты Хари не навязывалась. Ни против КГБ, ни на него работать не планирую.

– Вот и хорошо. Уверен, что оформлять подписку о неразглашении нет нужды. Угу?

– Милославский, ты не охренел часом? Приходишь в наш дом и подпиской грозишь.

– Елена, я не просто пришел в ваш дом, а с тортиком. И грозят не подпиской, а наказанием за разглашение секретных сведений. А вам, Елена, вообще грозит нечто более страшное.

– Это что же?

– У вас полотенце тлеть начало около конфорки. И вообще, нам второй чайник уже не актуален – торт кончился.

– Жанка, вот что ты в нем нашла? Неужели нормальные парни в Москве кончились?

– Он прикольный. И с ним не страшно.

– Да, Елена. Я прикольный. А еще у нас есть четкий порядок: нормальных направляют только к нормальным. А к вам таких как я, прикольных и веселых.

– Стойте, балаболки! Жорж, я правильно тебя понял, что ты настоящий тренер с опытом работы?

– Угу. И даже с профильным спортивным образованием. Но в зятья я по-прежнему не набиваюсь.

– А почему? – Мама подорвалась.

– Так причин не вижу. Прописка у меня уже есть, Жанна тоже. Чего огород разводить.

– Вот же нахал длинноязыкий! Милославский, моли бога, чтоб я не стала твоей тещей.

– Это да, это не дай Мара.

– Какая Мара?

– Божество из древнеславянского пантеона. Я как человек широких взглядов возношу здравицу всем богам, каких вспоминаю. Я за демократию. Надеюсь, вы тоже атеисты? А то комсомолку мне испортите своим мракобесием.

Этот вопросик закрыл, с родителями поговорю лично, там терпит. Оружие сдал, форму упаковал и отвез в свой отдел. Завел сберкнижку на своё имя, мне на неё жалованье будут перечислять. Кстати, с формой сначала жаба душила – нафига я на неё тратился, раз не пригодилась. А потом Онегин просветил – мне же ежемесячно компенсация за форму капает наряду с пайковыми. Так что, считай не свои потратил, а казенные деньги. А еще Петр меня порадовал по поводу участия в разработке «Лешего», через пару месяцев за него мне тоже упадет какая-то денежка на сберкнижку. Вот и хорошо, знает начальник, как морально поддержать меня, дитя капиталистического общества. Хотя, какое я дитя? В капитализм вступил как в это самое уже будучи взрослым. Я на него посмотрю, когда он покрутится в той реальности. Хотя, ежели по уму будут строить свою политику конкретно в нашей конторе, то что-то смягчат. Очень хочется верить в это. Даешь капитализм со славянским лицом в отдельно взятой республике бывшего СССР.

Глава 23
Еще одна первая тренировка

Оформление в спортивное общество «Динамо» прошло достаточно буднично, что и не удивительно. Комитет имеет большое влияние не только в культуре, спорт тоже плотно курируется моими коллегами. Или, наоборот, культура «тоже», а спорт в первую очередь? Заявление, трудовая книжка, диплом, военный билет – полный комплект для отдела кадров. Резюме в этой эпохе еще не придумали, но я так думаю, что старшие товарищи за меня поручились. И вообще, ежели само общество заинтересовано в достижениях, то лучшей кандидатуры, чем я не сыскать. Я и чуткий, и одновременно требовательный, и опытный тренер тоже я – да масса всяких достоинств.

В Центральном Совете всесоюзного физкультурно‑спортивного общества «Динамо» такую саморекламу восприняли достаточно спокойно. Председатель их Сысоев, а теперь уже наш председатель с какого-то перепугу сам принял участие в собеседовании со мной, мелкой такой сошкой. Не знаю, откуда был звонок, и что сверху сказали, но он почему-то начал распинаться, на тему космических кораблей, бороздящих просторы Большого театра. Даже напомнил про юбилей «Динамо», которому стукнуло шестьдесят пять лет только что. Вона чего, а то смотрю, новёхонький орден Трудового Красного Знамени на пиджаке. Сто процентов, дали за «выдающийся вклад и в честь юбилея организации». Видать, первая правительственная награда, не привык еще человек, вот и носит на груди в ежедневном режиме как свежепринятый в пионеры свой галстук. Я бы небось также себя вел, но не наградили, тупо дали квартиру в столице. А вообще, нормальный дядька, улыбчивый, моложе моего отца лет на пять с серьезной фигурой бывшего спортсмена.

– Валерий Сергеевич, у меня есть опыт подъема команды с нуля, есть опыт перековки мастеров-самбистов в истфехи. За полгода я смог добиться того, что команда взяла призовые места на всесоюзном открытом турнире.

– Да, я читал объективку по вам. И старшие товарищи говорят, что вам можно доверять, Георгий Николаевич.

– Да просто Жорж, не такой я старый, чтоб по отчеству.

– Что не старый, это точно. Меня именно это и удивляет больше всего. Как у двадцатилетнего юноши может быть трудовой стаж четыре года, опыт комсомольской и спортивно-тренерской деятельности. А еще мне сказали, что вы в Федерации фехтования зарегистрированы как судья второй категории.

– Сам удивляюсь, Валерий Сергеевич. Думал, выше третьей не дадут. Я ж не мастер спорта. Видимо, нашли лазейку. Может сыграло то, что я принимал участие в составлении правил судейства и дополнения к классификатору спортивных разрядов.

– Н-да, богата талантами земля русская. Совсем по-другому начал на вас смотреть. Надеюсь, всё вами сказанное – это не шутка.

– Да что я, идиот, с начальством такие шутки шутить! Всё проверяется, везде моя фамилия фигурирует. Мы с Хейфицом из Ленинградского техникума вместе разрабатывали нормативку по истфеху, он же и моим дипломным руководителем был.

– Вот откуда ноги растут! Получается, у вас диплом техникума не для галочки.

– Неее, я пахал там. И преподаватели очень помогали. Практически, тот факт, что я стою перед вами, а вы решаете вопрос создания новой команды, наполовину заслуга коллектива физкультурного техникума.

– А на вторую половину?

– Много людей приложилось. И школа, где я учился, и ЦК ВЛКСМ, и Тульский обком комсомола, да и сам я пахал как проклятый в эту сторону.

– Думал, себя забудете.

– Вот уж не бывало, чтоб Милославский себя забыл. Не из таких я.

Вот на этой оптимистичной ноте наше знакомство и состоялось к общему удовольствию. Почему я за своего нового шефа так уверенно говорю? Потому что такие ситуации, когда тебе подсовывают в обязательном порядке чужую креатуру напрягают сильно. И если вдруг выясняется, что тебе подсунули хорошего специалиста, это не может не обрадовать. Словно кот в мешке оказался прекрасным принцем, за которого можно взять у короля неплохой выкуп.

Команду набирал не я. Место тренировок, свою базу, как я привык эту локацию называть, выбирал тоже не я. Кто-то другой подготовил и оснастил её, кто-то другой отвечает за снабжение всеми видами расходников, включая армированные тренировочные палки, зеленку и прочие резиновые коврики в душевых. Я в «Динамо» был не организатором, чья голова болит обо всём, а приглашенным тренером, как в Минске. Очень мне нравится такой подход, когда на мне только тренировочный процесс, а мои хотелки выполняют специально обученные люди.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Жорж Милославский и я ваш старший тренер. Или главный – еще не выучил.

– Здравствуйте! Круто, сам Милославский будет тренировать!

– Смотрю и понимаю, большинство из вас вижу в первый раз. Значит или самородки из глубинки или не очень топовые спортсмены, не выходившие на соревнования высокого уровня. Ну и не страшно, главное, что меня вы знаете, или слышали что-то. А если кто-то из вас про меня не слышал и ничего не знает, значит будем работать с таким новичком особенно качественно. Есть такие? – Молчание среди спортсменов. Ну раз боятся, значит уважают.

– Народ! Сразу предупреждаю, что тренировать буду больно, но аккуратно. Если кто не готов, предлагаю прямо сейчас уходить из команды. А то потом… можно будет и потом уйти, парни, да в любой момент. Так что не переживайте сильно.

Тонкий психологический момент в тренерской работе – с самого начала запугать спортсмена и внушить ему мысль, что тренер второй после бога, родители сразу после него идут. А для атеиста тренер вообще на первом месте. Тогда и на процесс забивать не будут, и дисциплина повысится, и отдача увеличится. Я только одного тренера знал, который одними пряниками обходился. Хотя нет, он деньги брал за тренировки, это уже другой коленкор, это уже сфера услуг по факту.

А что у нас в наличии на первой тренировке? А имеем мы спортзал с возможностью уличных тренировок, раздевалку, душевую, помещение для хранения инвентаря, то бишь оружейку, и один кабинет на два посадочных места. Еще имеем второго тренера, в хорошем смысле имеем, и команду в двадцать Гавриков, которая вполне возможно скоро слегка уменьшится, но это не страшно. Парни все спортивные, совершеннолетние, все выше среднего роста, в смысле от ста семидесяти шести сантиметров и выше. Если и есть балласт, то пока не видно. Зато наметанным взглядом я уже вижу двух комитетчиков, хм, а обещали одного вроде. Что-то такое неуловимое в их лицах подсказывало, что еще совсем недавно оба они повышали квалификацию на КУОС под фамилиями Царьков и Скворцов. Совсем не назову совпадением тот момент, что именно они были в числе парней, которым я по вечерам в порядке досуга преподавал азы исторического фехтования. Царьков, это тот боксер, который сильно на меня обиделся за шутку с боксом, коленом и пистолетом. Он потом всё пытался догнать меня в фехтовальном искусстве и приголубить палкой по голове. К счастью для страны, безрезультатно.

Смешно вышло, я на выпуске курса дал прощальный совет не бросаться в объятия своих бывших преподавателей и соучеников без выяснения обстановки. И гляди-ка, сам попал в такую ситуацию. Короче говоря, я этих двух не знаю, не было вариантов пересечься. Судя по их лицам, они меня тоже не знают. Но начальство умное какое, прямо черезчур, могли бы и предупредить. Конспирация хороша в разумных дозах.

Взрослый спорт и спорт по-взрослому, это разные вещи. Помню, как я радовался, когда организовывал кружок в своей школе – у нас есть зал! У нас есть мастерская! Потом создавал базу в Туле и тоже был счастлив – у нас есть всё! Мне никто не мешает, нам закупают доспехи, даже зарплату платят! И вот теперь оказывается, что вся организация тренировочного процесса была полукустарная. Только сейчас, в «Динамо» я увидел, как это должно быть. Один косяк – у команды нет своего массажиста, надо договариваться.

Второй тренер Андрей Селиверстов оказался лыжником, но настоящим тренером с образованием и динамовским опытом. Судя по его первой реакции при знакомстве, его не порадовало моё пришествие. Можно понять человека: взрослый дядька, тридцатник уже, что-то понимает в свих лыжах, а тут его ставят мальчиком на побегушках к какому-то совсем молодому пришлому главному тренеру. С терминологией разобрались, когда он вчитался в приказ о назначении, всё-таки я главный. А Андрей просто тренер, но у него есть перспективы роста до старшего. Ну или до главного, если меня убьют на тренировке или на выезде враждебные силы. Истфех не лыжи, тут бойцы чаще травмируют друг друга. Про биатлон не знаю, не гонял. Мне в принципе непонятно, как можно иметь за плечами винтовку и проиграть забег. Ты что, такой слепошарый, что в ростовую мишень не попадаешь? Да хотя бы просто в ногу садани, если товарища по команде жалко. Надо обнадежить подчиненного перспективами, чтоб не закис, и вообще, расставить точки над «Ё». Он может и опытный, и специалист, но в нашем виде спорта ни бум-бум. Точно! Не забыть организовать бум-бум тренеру для понимания специфики. Но кое-какие акценты я расставил сразу:

– Андрей, я вижу, что тебя эта ситуация травмирует.

– Какая ситуация? Почему ты решил, что меня что-то травмирует?

– Да взгляд у тебя такой характерный, с грустинкой, как у промахнувшегося киллера. Киллеры, это такие стрелки на гонораре по живым мишеням. Скажи честно, обидно, что начальником молодого поставили?

– Да у нас в стране всегда так, на все теплые места ставят блатных. Ты, небось, тоже чей-то родственник. А пахать я буду. Сам хотел честного разговора, так что получи правду в глаз. Ты мне только одно скажи, на какой срок тебя на эту ступеньку поставили, когда вверх уберут? Надо же мне понимать, на что рассчитывать.

– Твоё незнание того спорта, в который тебя только что засунули, лезет изо всех щелей. Андрюха, ты правда считаешь, что моё место тепленькое? Давай тогда, на первой тренировке проведешь пару-тройку спаррингов с парнями, покажешь им, чего стоишь, заодно их уровень проверим.

– Так я же не умею фехтовать! Что я в спарринге делать буду?

– Стоп! Ты же только что сказал, что пахать за меня будешь. Ты же труженик у нас, тебя команду вытянуть с нулевого уровня поставили. Кто, если не ты?

– А ты? Я думал, ты в фехтовании что-то кумекаешь.

– Вот мы и дошли до сути вопроса. Я уже понял, что из нас двоих только один разбирается в нашем виде спорта. И этот один не ты. А твой возраст тут вообще не решает. Кстати, тебе общую физическую подготовку доверить можно?

– Конечно, я же этим и занимался на прошлом месте. Но мне надо задачи поставить по специфике, на что упор делать, какую интенсивность задавать. А ты реально сечешь в этом?

– Методичку по тренировочному процессу хоть успел почитать? Молодец. На досуге погляди авторов, может знакомую фамилию найдешь. И не комплексуй по поводу моего возраста, я уже лет пять на тренерской работе. Раз Сысоев решил, что мне можно доверить команду, то и у тебя вопросов быть не должно.

– А вы знакомы?

– Он со мной побеседовал перед назначением.

– Сам Сысоев? Да уж, явно не моя весовая категория.

– С этим разобрались. Давай обсудим хозяйственные дела, они тоже будут на тебе. Кто-то же за меня должен пахать. А драться в железе мы тебя научим. Причем, твоё желание учитываться не будет.

– Как это?

– А как плавать учат некоторые отдельные граждане – кинем в воду и будем смотреть, выплывешь или нет. На крайняк, другого тренера найдем, если тебя зарубят ненароком.

– Это сейчас шутка была?

– А ты не знал? В истфехе рубят людей в полную силу. Не успел закрыться – полбашки нету. Или палец срубят. Вон смотри, у меня все пальчики в шрамах.

После такого знакомства со своим новым помощником я чувствовал, что моя спина прикрыта, Селиверстов теперь не захочет на моё место, где пальцы отрубают не за жуткую провинность, а за любую допущенную ошибку. Якудза нервно курят в сторонке и к нам не приходят. Поэтому первая тренировка прошла в бодром ключе запугивания и доминирования. Аж двенадцать человек оказалось с реальным опытом исторического фехтования в каких-то клубах и секциях. Еще двое пытались заниматься в каких-то самопальных кружках и достигли невиданного прогресса без посторонней помощи. Прогресс был и впрямь никем невидим, зато желания полные штаны плюсом к хорошим физическим данным. Сойдут как смазка для мечей. Остальные шесть пришли из разных видов спорта естественно, все динамовцы-добровольцы. Ну да, очень понятная ситуация: человек отзанимался несколько лет всерьез и вдруг понимает, что упирается в свой потолок. А если он спортсмен по духу и складу ума, то идти в другую сферу деятельности ему не судьба или никто не подсказал. Что остается – забухать или попробовать себя в другом спорте. А тут подкатываем такие из себя мы в сверкающих доспехах и говорим, что у нас есть свободные места на рейс в светлое будущее. И всего одно условие – пахать и вкалывать, вкалывать и пахать до седьмого пота. На такую замануху многие соглашаются. Так что я верю в своих подопечных, некоторые из них станут достойными продолжателями моих начинаний.

Никакого рубилова и унижения детишек на первой тренировке не получилось. Беседовали, знакомились, выясняли навыки начерно. А то поставишь против себя подпольного самурая, и ходи потом без головы. Или, наоборот, окажется, что лежащий у моих ног спортсмен был не в курсе, что у нас удары не обозначают, а наносят со всей пролетарской ненавистью. Точнее, с любовью к процессу сокрушения костей своих товарищей. Кстати, до сих пор не могу осознать, насколько надо быть отбитым, чтобы получать удовольствие от мордобоя или вот этого всего, когда по шлему сверху – хренак! И твой противник в нокауте. Так здорово, правда, редко получается. Это надо уж совсем большую разницу в уровне подготовки иметь.

На первом этапе обучения я назначил щадящие ежедневные тренировки, то есть два часа утром и два часа вечером с двумя выходными. Пусть за два дня организм выдыхает и отдыхает морально. Андрей утром правил практически единолично, я только пыхтел и учился у него, не пытаясь вмешиваться. Только после занятий один на один порой напоминал, что у нас на первом месте выносливость и скорость. Ну и ноги, ноги – это главное чуть не в любом спорте. После физухи шли шахматы, я их не засчитывал за полноценную тренировку, но заставлял играть, благо в команде даже один разрядник затесался, он разбирал с командой этюды и задачки. Зачем? Чтоб мозги развивать, мозги в бою вообще помогают, особенно в плане акустики. Когда по башне прилетает, звук не такой гулкий получается при наличии мозга под сводом черепа. А если серьезно – в СССР давно поняли, что спортсмен должен развиваться гармонично. Ну и еще один момент – бойцов как солдат-срочников надо чем-то занять в свободное время, в данном случае между тренировками, чтоб хрень не сотворили какую. Но про это я им не рассказывал, даже своему помощнику не говорил про этот резон. Пусть считает, что так надо и будет прав.

Свой стандартный педагогический прием, избиение ребятишек, я применил через два дня, на третьей тренировке. Естественно, такого удостоились не все, а самые подготовленные – четыре человека. Во-первых, они реально умели двигаться и демонстрировали кое-какую технику, а во-вторых, не хотелось показывать подопечным, что их тренер запыхался. А после пяти-шести спаррингов у меня может сбиться дыхание. Вообще, уже давно понял, в среде настоящих спортсменов доминировать я пока могу только благодаря опыту и технике, с физухой у меня как у всех. Чтобы это было так и дальше, я продолжал пыхтеть под окрики Селиверстова на утренних тренировках вместе со всеми, и так каждый день. Тренер – это временно, а хорошая спортивная форма – это надолго, если упираться и не запускать. Главное, не переусердствовать.