Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Блин, чего непонятного? Русским же языком спрашиваю, как Жанка моя. Ой. Они что, русский язык не понимают? Не понимают, вспомнил я. Тут все на мерсальере разговаривают. А я его знаю? Ну да, раз Дальку понимаю, значит знаю. Кстати, а чего она так раздалась-то, в плечах вона какая широкая стала, да еще и взгляд, словно не боится ничего. Распустил я слуг.

Погодите, а в голове у меня что? Почему сосредоточиться не могу, что за каша такая? Сколько ж я часов провалялся в беспамятстве? Вона, на мочевой пузырь как давит.

– Мне в туалет!

– Сейчас всё сделаю, не извольте беспокоиться. – Руки служанки завозились под моим одеялом. Почему-то ожидал на нём увидеть чёрный прямоугольник больничного штампа, а нет такого. Просто серовато-голубая ткань с ручным швом. Ну хоть шёлк, и то ладно. Погодите, шелковое постельное бельё, вы шутите? Графское! Точно, я опять не в своём теле. Вернее, в своём, но в другом снова. Башка, включайся!

Организм отреагировал на прикосновение рук к сокровенному, тут же на душе стало легче. Вот и думай, где у человека душа помещается. Шучу – значит жить буду. Да и не время помирать, надо замок достраивать, с суконной фабрикой еще вопросов много. О, начало проясняться в голове моей многострадальной. Снежана погибла? Как, когда⁈Что произошло?

– Срочно Доркина с докладом ко мне!

– Никак не можно, ваше сиятельство! Уже неделю нет. Как умчался в погоню за демоном этим, Гиёмом, так и нет его. Ждём. А вот и лекарь-целитель пришёл! Сейчас он вас посмотрит.

– Ладно, давай целителя. Только поскорее заканчивайте, дел невпроворот, – За спиной Далии навис наш войсковой маг-целитель. Здоровенный дядька, словно он не целитель по специализации, а оборотень. Оборотни, они и без превращения все крупные люди.

– Ага, узнаю слова командующего! Раз торопит, значит живой. Ваше сиятельство, на что жалуетесь помимо нерасторопности слуг?

– В голове каша, всё тело как не родное, в памяти провалы. Достаточно?

– Это нормально, естественно в вашем случае. Норма для одного, а для кого-то другого уже трагедия. Признаться, вас весьма старательно убивали неделю назад.

– Неделю, значит, тут валяюсь. А я думал, оговорилась моя бригадирша.

– Прошу прощения, кто?

– Да Далия выбилась в руководители среднего звена – главная над всеми слугами в цитадели.

– Это да, что главная – заметно. Кто под руку попадёт, того и к делу ставит. У вас слуги аки пчёлки жужжат и трудятся. Попробуй не потрудись – вжик, и всё.

– Что всё?

– Надысь сам видел, она с конюхом поцапалась. Ну как поцапалась, скорее он неподчинение проявил. Повезло бедолаге, плашмя клинком звезданула. А конюх как по башке отхватил, так сразу бурную деятельность развил. Наверняка ваша Далия у вас уроки управления брала.

– У меня. И она, и Снежка, – я не смог подавить вздох. Вырастил себе на радость, врагу на погибель. – А оно вон как вышло. Жалко девку. Не должны женщины гибнуть, когда война промеж мужчин. Ладно, потом горевать стану, когда время будет. Рассказывайте, что со мной?

– Как вас изранили, тут же за мной в лагерь послали. Я так скажу – пока войны нет, не дело целителю там находиться. Моё место при вас.

– Принимается. Но если вы считаете себя частью моей свиты, а не на временной службе, тогда личная присяга и долговременные двухсторонние обязательства.

– Да, ваше сиятельство, я готов! Служить вам честь для меня.

– Потом. Что по происшествию?

– Ваши бойцы обработали раны весьма хорошо, перевязали, так что вы смогли меня дождаться живым. В который раз убедился – первая помощь на поле боя, как вы это называете, не глупая причуда. Далее, у вас множественные ушибы по всему телу, переломы малых костей конечностей, колотые раны ног. Как я понял, вашу одежду убийцы не смогли пробить кинжалами, а времени у них было немного. Главные ваши травмы возникли от ударов тупым оружием по голове. Причем самый первый удар, по-видимому, пришелся на вашу многострадальную голову, когда вы были еще в своём берете. Мне его потом принесли – изрядная вещь, скажу вам! Так и не скажешь, что в нём стальная чашка прячется. Видать, вражины уже записали вас в покойники после первого удара, потому последующие были вроде как на добивание, не от души.

– А Снежка как погибла?

– К ней меня не звали, говорят, сразу отошла. Ей сильно досталось в том бою.

– В бою… То есть отбивалась девка. Знать, мне не почудилось тогда. Ладно. Что по состоянию моего организма, когда можно будет приступать к своим обязанностям?

– Вот чем отличается владетельный лорд от прочих людей, даже благородных. У вас всегда обязанности превыше собственного здоровья. Я думаю, еще пару дней лучше не напрягать тело, а особенно голову. Всё уляжется на свои места, вы обретете стройность мыслей и ясность ума.

– А что, сильно заметно, что её не было?

– В бреду вы говорили на смеси мерсальера и какого-то неизвестного мне языка. А иногда вообще разговаривали с кем-то невидимым. С вашими прошлыми травмами и тем, как с головой обошлись бандиты, лучше относиться к ней бережно. Кости ваши я срастил, ушибы рассосались, раны зарубцевались. А внутренние органы не пострадали, у вас отличный камзол, королю такой впору носить.

– Так он и носит, если за жизнь опасается.

– Ого, вас обшивает один портной?

– Угу. И портной этот живет в моём графстве.

– Однако, ваше сиятельство!

– Не завидуйте. Кто ярко живёт, может быстро сгореть.

– Вот уж не думал вам завидовать – слишком много конкурентов появится в этом деле. Я закончу, с вашего разрешения. Через два-три дня сможете уже вставать. Я скажу поточнее, когда настанет этот день. С того же момента разминка, прогулки без злоупотребления движением. Говорить поменьше, к сердцу близко ничего не принимать, не кричать на вассалов хотя бы неделю. А дальше, как окрепнете, сможете жить, как привыкли. И никакой магии две недели – это очень важно. Перегорите, останетесь без сил.

Глава 19 Топь

Казначей не достиг бы в этой жизни ничего, если бы не жил в строгом соответствии с планом. Во всяком случае он сам был в этом уверен. При этом помимо основного плана всегда был запасной, аварийный и чрезвычайный. На все случаи жизни имелся ответ. Вот и сейчас ситуация развивалась в соответствии с планом. В этот раз с запасным. По основному плану он с подручными дожидались открытия сейфа, без шума кончали графа и собирали монеты, пока охрана прохлаждается во дворе. Далее убийцы через потайную дверь должны выйти на соседний двор в тележную мастерскую, где заранее подготовленные кони ждали отряд. Тихохонько, шагом они должны были уйти из деревни, а уже потом, за околицей вжарить по бокам своим лошадям, развив максимальную скорость.

К большому сожалению, в основном плане отсутствовал проводник. Дикая ситуация – никто не взялся за деньги перевести Казначея через границу в каком-нибудь тихом месте, где не ходят толпами. Выпивая в корчме, угощая крестьян и работников, ловкий наёмник выяснил доподлинно – здесь нет контрабандистов, потайных троп и мутных схем. Раньше во всём этом не было нужды по причине отсутствия границы, а сейчас эту самую вновь образованную границу между Имантом и Мерсалией вояки графа перепахали так, что уже год никто там не ходит. Есть два удобных места рядом с заставами, вот там всё движение и осуществляется. Хотя какое движение, слёзы! Крестьяне, давно живущие в Долиноле навещают свою родню.

А торговли нет вообще. По словам местных, «в нищем Иманте» нечего купить такого, чего не производят в Долиноле, а у голодранцев, то есть бывших соотечественников нет монет на товары из Мерсалии. Казначей слушал и удивлялся, тому, что всего за год крестьяне и ремесленники обрели снобизм и самосознание подданых бравого и богатого Жоржа Долинольского. На родственников из-за кордона они смотрели теперь как на бедных родственников. Хотя да, так теперь и было. Чтоб не поднять лишнюю белку с землицы нужно было быть уж совсем лентяем.

Но это же надо быть таким негодяем, думал Казначей, переводя дыхание – так надругаться над местностью! По словам крестьян, все броды через реки заглублены, мосты сожжены подчистую. Сунулся в лес, не поверив рассказам – а там и на самом деле непролазный бурелом. Вот только никакой это не бурелом – кругом виднелись следы подрубки деревьев. Сейчас он шел через мёртвую топь. И по растительности было видно – топь тоже рукотворная. Мертвые деревья торчали над болтом, а обычный для таких мест кустарник отсутствует, ряски и нормальных болотных трав тоже нет. Как и характерной болотной вони, которая многое может сказать знатоку. Неправильное болото грозит неправильными ловушками. И слишком тихо, что добавляет жути. Так-то понятно, что зима, но на болоте и зимой кто-то пересвистывается, кто-то шуршит в кустах, где-то неожиданно взбулькивает. Где-то, но не здесь.

Ну да ничего, по ощущениям не так много осталось, скоро уже земли Иманта. Чёртов запасной план! Сразу после исполнения заказа подручные остались собрать остатки серебра из сейфа, а Казначей убежал секретным путем, крикнув, что будет готовить лошадей. Пара тысяч денариев, прихваченных им сейчас по-доброму оттягивают пояс. Неудобно чуток, но хорошо – серебро добавляет душевного тепла. Когда ключница вместо того, чтоб молча забиться в угол и также молча умереть, начала размахивать здоровенным кинжалом, взятым из неоткуда, он понял – план придется менять.

Когда она заорала, да не по-бабьи, а как боец, зовущий подмогу, основной план был окончательно похоронен. Посему приказ добить девку, добить графа, собрать серебро имел главный смысл в том, чтоб задержать ломящуюся в дверь стражу. Уже скрывшись за неприметной дверцей, Казначей услыхал грохот пистоля начальника стражников, скорее всего тот вышиб задвижку. Граф хорош тоже, распелся тетеревом на токовище, что маг-боевик, а про воительницу в юбке молчок. Вот и получил сразу по макушке молотком, после такого удара не помагичешь, после такого сразу смерть. Казначей вспомнил, как уже выводя лошадь из стойла почувствовал боль в боку – достала всё-таки бешеная девка! Ну да ничего, скоро всё закончится.

Одной дыркой в шкуре больше, то не беда! И что всё серебро не вывез – тоже не беда. Зато теперь новый работодатель оценит квалификацию наёмника, поймёт перспективы. Такими специалистами не разбрасываются нигде. Вон даже Жорж Долинольский дурак дураком, а ведь сразу оценил пользу от Гиёма. Нет, он совсем не дурак, лихо развернулся в своём графстве. Дурак, что поверил Казначею. Никому нельзя верить. А болото продолжало пить силы, так что только умение отключаться от монотонного напряжения, уход в размышления, не давали Казначею взвыть от бессилия. В Долинольское графство он прибыл как купец, через Мерсалию, а не этими болотами. Знал бы, что тут такая страсть, план был бы другой. Без оружия, без припасов, без спутников, зато с серебром и уверенностью в завтрашнем дне наёмник медленно брел через мёртвое болото. Коня жалко, но он отказался идти еще вчера. Без корма по топи сутки напролёт может только человек. И припасы жалко, но ничего – выйдет к людям, разживётся и припасами, и конягой, и новыми слугами, если повезёт.

Сухие места начались внезапно, что было неудивительно для рукотворного болота. Запасной план сработал, хотя маршрут Казначей выбрал не самый удачный. По рассказам крестьян тут и до войны было довольно малолюдно, а с началом войны многие ушли с насиженных мест. Причем кое-кто в Долинол, что странно. Прикордонные разъезды могут быть только со стороны Мерсалии, кроме Угнетателя никто не заставляет своих дружинников сбивать ноги, патрулируя местность. А значит, кроме диких зверей наёмнику теперь никто не угрожает. Ну разве что люди, но одиночку своим кинжалом Казначей порешит легко. Ради куска хлеба сейчас пришить готов. Ну и чтоб не болтал никто лишнего. Посуху и передвигаться легче, и настроение лучше. Усталость никуда не ушла, голод донимает, но то привычные сложности, переживём! Уже на исходе короткого дня, в сумерках Казначей организовал привал. Костерок из мусора и мокрых веток поможет скоротать холодную зимнюю ночь, а голод убивает так медленно, что и переживать из-за этой ерунды не стоит. Огонь долго не хотел разгораться, дымил, еле тлел и пытался сбежать в никуда. Казначей вспомнил удивительно тёплый донжон убитого графа – вот кто умел окружать себя удобствами! Потом подумал, как хорошо быть огневиком – у тех никогда нет проблем с холодом и костром. На этих размышлениях огонь разгорелся, а убивец почти задремал. Безопасная территория, огонь, выполненный заказ – что еще нужно человеку для сладкого сна?

Лязг спущенной дуги стального арбалета разбудил, но только затем, чтоб Казначей успел почувствовать боль от разрывающего плоть болта. Умирая, он продолжал слышать щелчки и удары, ощущать удары, с которыми в его тело входили новые и новые болты. Бессчетное количество снарядов рвали мышцы, сосуды, внутренности, крушило кости, а смерть всё не могла погасить его сознание.

– Хорош! Второй залп не нужен! А то еще в голову попадёте, сдохнет вражина ненароком.

– Как скажете, ваше благородие! Разрешите ужин сгоношить?

– Сначала упакуйте дичь как следует.

Тело Казначея, многострадальное тело, которое мечтало и молило о смерти, в несколько рук избавили от одежды, а потом туго связали веревками так, что и не шевельнуться.

– Вы не слишком туго вяжете?

– Нормально, думаем господину кроме его языка уже ничего не нужно. А говорить можно и без рук или ног.

– А если он гордый?

– Отчекрыжат гордость и забьют куда-нибудь – вот и разговорят. Небось умельцы есть!

– Ну ладно, вам виднее.

– Это да, ваше благородие! Охотник вы знатный, а допросы вести мы пока более обучены.

Казначей сквозь пелену боли слышал почти всё, но никак не мог понять, к кому он попал в руки. Заплывшие глаза и поза, не способствующая созерцанию не давали рассмотреть в сумраке одежду, экипировку и лица напавших на него. Одно он осознал – арбалеты били с разных сторон, и били тупыми болтами на пушного зверя. Охотники на людей не просто его обложили, они были абсолютно уверены в своём успехе. Нет той яркой радости успешной охоты, какая бывает у охотников любителей. Скорее это удовольствие от хорошо сделанной работы, какое прилично опытным промысловикам. Так кто они? Вариантов всего два – или тайных дел мастера из Иманта, или погоня из Долинола. В первом случае непонятно – неужели его вели всё это время, неужто знали все его планы заранее? А тогда зачем такая встреча? И зачем брать живым? А если графская дружина – то только месть за убитого сюзерена. И еще оправдание в глазах нового нанимателя – мол не уберегли, зато убийцу покарали. В таком случае постараются довезти в замок живым, чтоб казнить прилюдно. И так нехорошо складывается, и эдак неудачно. Казначей понял, что шансов выжить не очень много, но раз сейчас не убили, то еще какое-то время поживёт.

– Так что, ваше благородие, идём обратно?

– Ну не на ночь же глядя. Место демон выбрал нормальное, сразу видно бывалого путешественника, так что тут ночуем.

– А ничего, что это земли Иманта?

– Раньше и наше графство к Иманту относилось, но живём как-то.

– Хорошо живём, лучше, чем при прошлом графе, я вам точно говорю!

Бойцы умело обустраивали ночёвку, нарубая себе ветки для подстилок, стаскивая топливо для костра поближе, чтоб сохло около огня. А вот с едой у них было также худо, как и у Казначея. Во всяком случае ничем съедобным не пахло, никто не готовил на огне и не разогревал. Только воды вскипятили с какими-то травками и листочками, собранными тут же. Когда в живот закинуть нечего, и горячая вода за счастье.

Утром Доркин, а командовал отрядом именно он поднял бойцов еще до света:

– Хорош сны разглядывать, всё равно у вас всех они одинаковые сегодня! Собрались и пошли, раньше выйдем, раньше придем.

– Ваш-бродь, а ты откуда наши сны знаешь? Магией воспользовался? – Десятник личной охраны графа был бойцом авторитетным, потому и общался с начальником стражи более свободно.

– Запомни, боец, у голодного дружинника все сны про жратву, никаких других снов ему не показывают.

– Угадали, ваше благородие! В самую точку попали! Окорок копчёный снился.

– Отставить разговоры про окорок! Сейчас взяли свои окорока в руки, дичь на жердь, и погнали в сторону заставы. До неё за день дойдем. А там и поедим, и лошадей возьмём. Считай, все наши проблемы на том окончатся. Если сильно повезёт, увидим окорок наяву.

– За такое я готов весь день бежать без остановки.

– Бежать нужды теперь нет. Будем ходко идти, меняясь с поклажей каждый час.

– А если его самого заставить идти?

– Нет уж, это ушлый типок, даже на посрать развязывать не станем, чтоб беды не было.

– Ваше благородие, вонять будет сильно!

– В бочаг опустим, побултыхаем вместе с жердью, говно и смоется. Тем более, что он уже без штанов. Наша задача – донести теперь его живым и говорящим. Граф наверняка захочет побеседовать с клятвопреступником перед смертью.

– А не замерзнет насмерть?

– И то верно. Обмотайте попонкой какой.

– Эй, служивые! Угнетатель ваш окочурился давно! Вы что, не знали? Кому меня везти собрались? – неожиданно раздался слабый голос полуживого наёмника.

– Их сиятельство сразу не помер, небось и дальше жить будет. Кто ему рот завязывал, почему это разговаривает?

– Ваш-бродь, нос супостату сломали, он теперь только ртом и дышит. Нельзя ему рот затыкать.

– Всему вас учить надо. Палку в зубы, и веревкой через затылок затяните как мундштук лошади. Дышать и рычать сможет, а разговаривать не получится. Даже орать не сможет. Пусть рычит.

– Хитро, ваш-бродь!

– Когда волков живьём ловят, им так пасти связывают. Обычное дело у охотников.

– А граф наш точно жив? Когда в погоню бросились, сильно плохой был.

– Брось эти разговоры, мы его перевязали, значит от ран не умрёт. А что по голове ударенный, так их сиятельство привычный, от такого когда не мрут, то живут потом.

– Здорово ты объяснил, а главное понятно. Кто не помер, тот живой!

– Ну ваше благородие, вы ж поняли, что я сказать хотел! Целителя ему стопудово мигом примчали тогда, значит и вылечили уже. Приедем, а он по двору ходит и бойцов гоняет на тренировке.

– Ага! Хрен у кого выйдет нашего графа умертвить! В него на моих глазах четыре арбалета в упор разрядили, а тому всё трын-трава.

Казначею было сильно неприятно слышать такие вещи от стражников. Тем более, что отчасти всё так и было. Какой-то неубиваемый ему заказ попался. В первый раз, когда сорвалось, целый бригадир ходил выяснить, как такое вышло, что цель жива осталась после покушения. Ходил, да не вернулся. Казначей сначала грешил на промазавших исполнителей да на неосторожного огневика из их конторы, который не смог грамотно подобраться к виконту. А сейчас он сам висит в самой противоестественной позе как чужая дичь и слушает восхваления графу. Он сам, матёрый наёмник, опытный человек, который собирался показать набольшим людям Иманта, как работают истинные мастера своего дела. И точно так же обделался, как в первый раз, да ещё самолично. И для разнообразия попался!

Если граф помер, то его просто казнят. А если вправду жив? Отринет всю свою практичность и за оба покушения отыграется показательно на бедном Казначее? Или всё-таки просто казнит? Предложить выкуп за себя? Смешно такое подумать, граф не бедствует, вряд ли захочет лишать себя мести ради несчастных нескольких тысяч серебряных. Как он тогда сам сказал: месть приносит удовлетворение отомстившему, а наказание – пользу обществу. Даже если оно выглядит как месть. Так что и такой вариант возможен – принародная жестокая казнь как предупреждение всем. Разбойник, злодей и супостат, которого земля отказывается носить, если верить дружинникам, ехал привязанный к стволу молодого каштана и размышлял о всяком.

Привычное упражнение для ума помогало забыться и отстраниться от страданий, причиняемых веревками и ударами об землю. При смене носильщиков с ним не церемонились, а просто бросали на землю или прямо в топь. Мокрый, грязный, избитый и продрогший, сознанием он уже был где-то далеко. Казначей распрощался с перспективами, жизнью, какими-то устремлениями. Сейчас он был просто грузом, который считала важным доставить своему сюзерену группа злых бойцов во главе с шевалье Доркиным.

– Ваше сиятельство, разрешите отрекомендоваться, шевалье Доркин!

– Како-то ты грязный, шевалье! Как ты здесь очутился? Не сочти за недоверие, но чудно выглядишь – как леший какой. Да еще с той стороны идешь.

– Начальник стражи графа дер Долинол, в настоящее время конвоирую убийцу, покушавшегося на графа. Четыре дня преследовали, не то мы его по болотам гоняли, не то он нас.

– Вот оно как… Про то покушение на графа мы слышали, нам рассказали, когда за оруженосец его за целителем приезжал.

– Тогда вы знаете о графе больше, чем я. Как он?

– Жив, это главное. Выкарабкается, у нас маг сильный, опытный. А с таким подарком, который вы везете…

– Пока несём на руках, ваше сиятельство.

– А что сам не идет?

– Прыткий был сильно. Помяли его изрядно, а может придуряется. В любом случае мне спокойнее, когда он на вертеле как коза.

– Тоже верно. Отдыхайте с бойцами, отмывайтесь, отъедайтесь. С утра поедете в замок, лошадей дам вам в достатке, с заводными. Сопровождающих не надо?

– Нет, справимся. Если только гада того покараулить, пока в порядок себя приводить будем. Пять дней на ногах без жратвы и отдыха.

– Обеспечу, Доркин! Ты молодец. И бойцы твои тоже, большое дело сделали.

Я не послушался целителя и уже на следующее утро встал с кровати. Честно говоря, не было никаких сил лежать и ничего не делать. Встал, когда поймал себя на мысли, что можно попробовать магически укрепить свои кости. Ага, я же известный маг-зачарователь, чего бы не поэкспериментировать на себе. Кость, она вполне поделочный материал, значит её можно того… Или не можно, но мы после узнаем, когда скукорёчимся прямо в своей опочивальне. От попыток магичить или от игр со своими костями – неважно! Чтоб не пойти сдуру вразнос счёл за благо встать, а что рожу кривлю от боли, так это нормально.

– Эй, кто там есть! Слуги! Одеваться мне, живо!