Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Соавторы: Юрий Ра,Моргана Маро,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 320 (всего у книги 354 страниц)

– Кто ее убил? – нахмурился Лу Цзинъянь, спустившись на землю.

Заклинатели обменялись взглядами и покачали головами. Когда свет затопил Байсу Лу, Мэн Юэлян еще была жива, сейчас же ее тело лежало на земле, а цветочный недуг наконец пропал.

– Сяо, ты ничего не заметил? – наклонился к Вэнь Шаньяо Ши Фэнми.

– Ничего, – покачал тот головой, стряхнув с рукава несколько лепестков.

– Очистите гору от цветов, – велела госпожа Бао заклинателям. – Тело…

– Оно побудет у меня, – хрипло перебил Лу Цао, не отрывая взгляда от Мэн Юэлян. – Я приведу его в надлежащий вид. Ее нельзя хоронить… такой.

– Будь по-твоему, – не стала спорить Львица, отдав Вэнь Шаньяо метелку. – Адептам стоит вернуться в комнаты и не выходить, пока мастера не разрешат. Перенесите тело Мэн Юэлян на пик Лу Цао.

Осторожно, словно боясь, что девушка оживет и вновь убьет кого-то лозами, несколько заклинателей подняли ее тело.

– Сяо, ты умеешь приводить тела в порядок? – тихо спросил Лу Цао.

– Да.

– Пойдешь со мной.

Мастер поднялся, но, пошатнувшись, чуть было не упал, и его подхватила госпожа Бао.

– Чуньду может подготовить…

– Нет, я сам, – выпрямившись, тихо ответил Лу Цао. – Не стоит его звать.

Не спеша, словно время для них больше ничего не значило, они дошли до пика мастера Лу Цао. Тело Мэн Юэлян положили в комнате с лекарственными травами, и воздух тут же пропитался сладким ароматом цветов.

Лу Цао нерешительно замер на пороге, привалившись плечом к дверному косяку и пустым взглядом смотря на ученицу. Вэнь Шаньяо не стал его тревожить. Он подошел к телу и не сдержал вздоха. Словно того, что с Юэлян сотворила сестра, было мало, цветочный недуг не оставил живого места на теле девушки. Ноги были раздроблены и опутаны окаменевшей лозой, что черными змеями вилась под кожей, пробивая ее шипами. В ранах – даже в мелких царапинах – были цветы. Они успели засохнуть и обращались в пепел от прикосновений.

Вэнь Шаньяо успел очистить тело девушки от цветов, рваной одежды и лоз, как вздрогнул от громко хлопнувших дверок ящиков. Оттолкнув его, Лу Цао влил в рот Мэн Юэлян густой раствор и начал массировать ей горло, чтобы жидкость прошла дальше.

– Мастер…

– Лу Ми говорил, что есть возможность воскресить мертвых, – выпалил Лу Цао. – Я изучил его записи. Это действительно так. Пока душа моей ученицы в этом теле, я смогу ее оживить!

Он приложил ладонь к груди девушки, вливая в мертвое тело живую ци. Раны с неохотой начали затягиваться, оставляя после себя некрасивые шрамы.

– Мастер Лу Цао, оно того не стоит, – перехватив его руку, произнес Вэнь Шаньяо. – Даже если вам удастся оживить Юэлян – захочет ли она жить? Ее тело невозможно восстановить!

– Я отнесу ее секте Вэньи! – вырвав руку, воскликнул Лу Цао. По его щекам вновь бежали слезы, а голос дрожал. – Мастер Лу Ми говорил, что они способны воскрешать людей!

– Уже поздно.

– Не поздно! Ее тело!..

– Это тело нельзя восстановить, – перебил Вэнь Шаньяо, повысив голос. – Ее меридианы обратились в камень! Ее сердце пробито, все кости сломаны, а глаза… Лу Цао, отпустите ее!

– Я не могу… – отступив назад и схватившись за голову, прошептал заклинатель. – Я не… я не могу…

Ударившись спиной о шкаф, он медленно сполз на пол, бесшумно плача.

– Сначала шифу… теперь ученица… Почему они покинули меня?.. – прошептал Лу Цао. – Что я сделал не так?..

– Я не знаю…

Закрыв ладонями лицо, заклинатель зарыдал. Он больше не откликался на имя и не смотрел в сторону ученицы, лишь плакал, словно брошенное всеми дитя.

– Шаньяо.

Вэнь Шаньяо вздрогнул, взглянув на мужчину в белых одеждах, который замер на пороге. Бросив нечитаемый взгляд на Лу Цао, Лу Чуньду вошел в комнату и, остановившись у тела Мэн Юэлян, поджал губы.

– Это ты сделал? – указав на рану на груди, спросил шифу, и Вэнь Шаньяо кивнул.

Взяв ножичек, Демон разрезал кожу, сломав и без того хрупкую грудину. Все органы иссохлись, а сердце и вовсе напоминало сушеный фрукт, внутри которого находились осколки ядра.

– Странно.

Подцепив пальцами, Лу Чуньду вытащил на свет маленькую иголку длиной с ноготь на мизинце.

– Что в ее теле делает трава дуанчан?[120]120
  Дуанчан – трава, что растет на местах сломанного оружия. Если ее неаккуратно взять, то может ранить до крови.


[Закрыть]

Лу Чуньду достал высохший кишечник, полностью проткнутый травой дуанчан. Вэнь Шаньяо молча уставился на шифу. Не из-за этой ли боли Мэн Юэлян не могла уснуть и закупала травы у Цао Цзицзина?

– Не думаю, что она по собственной прихоти ела эту траву, – негромко произнес Лу Чуньду, покосившись на Лу Цао. – Поговорим на улице.

Они покинули комнату и, выйдя во двор, встали под кроной дерева.

– Шифу думает, ей специально скармливали дуанчан?

– Да. Если ее перемолоть и добавить к остальным травам, то отыскать дуанчан будет затруднительно. Возможно, эти боли только подтолкнули ее к цветочному недугу. Терпеть такое долго невозможно.

– Я думал, ее шрамы так болят, – признался Вэнь Шаньяо.

– Поздно сожалеть, когда на столе лежит труп. Надо найти того, кто скармливал ей дуанчан. Это не ученики – они бы изрезали все пальцы, значит, кто-то из мастеров.

– Если найдем этого мастера – что будем делать?

– Мы можем представить его на суд и ждать, когда он отправится в тюрьму Семи Бедствий, – неохотно признался Лу Чуньду, взглянув на хмурое лицо ученика. – Либо отплатить той же монетой.

Вэнь Шаньяо медленно поднял глаза на Демона:

– Если я убью кого-то в клане…

– Если тебя поймают, – поправил Лу Чуньду, направившись к дверям. – Ты достаточно умен для того, чтобы не попасться и не оставить следов. Так что выбирай – тюрьма или долгая смерть.

Вэнь Шаньяо задумался. Тюрьма Семи Бедствий была пыткой, но не такой ужасной, как умереть в муках, подобно жалкой псине. Вдобавок из тюрьмы можно было выйти рано или поздно: живым, но старым или мертвым и холодным.

– Решай, – бросил через плечо Лу Чуньду, войдя в комнату с телом девушки. – Я могу лишь…

Он резко замер при виде висевшего под потолком тела Лу Цао. На его шее был затянут пояс, а пальцы подрагивали в предсмертной судороге.

– Идиот! – с отчаянием воскликнул Демон, обрубив пояс, и успел подхватить мастера.

Захрипев, тот рассеянно взглянул на Лу Чуньду, и из его глаз вновь полились слезы.

– Дай мне наконец умереть, – попытавшись отпрянуть, взмолился Лу Цао. – Дай мне…

Закатив глаза, заклинатель замолчал, жадно глотая воздух. На шее остался кровавый подтек.

– Он уже пытался покончить с собой, – со вздохом произнес Лу Чуньду, уложив Лу Цао на кушетку. – Когда Лу Ми погиб, он сбросился со скалы, но Сицин успел его поймать. И вот снова. Боюсь, в этот раз все серьезней.

– Я бы мог помочь.

– И как же? Стереть ему память? – усмехнулся Демон.

– Да. Стереть все воспоминания о Мэн Юэлян, словно для него ее и не существовало. Разве так не будет легче и ему, и нам?

Лу Чуньду задумался, не сводя взгляда с Лу Цао, и наконец кивнул.

Коснувшись пальцами затылка мастера, Вэнь Шаньяо выудил нити, бо́льшая часть из которых окрасилась в красный. Слишком много боли. Оставь все как есть, и его ядро треснет.

Шифу не сводил взгляда с ученика, наблюдая, как тот очищает одну нить за другой, давая им вновь засиять чистым серебряным светом. Закончив, он вернул нити обратно, и складка между бровями Лу Цао разгладилась, а дыхание стало ровным и глубоким.

– Я стер все воспоминания о Юэлян. Для него это один из адептов, что ушел от цветочного недуга.

– Он не вспомнит о ней?

– Да.

– Полезная способность – очищать память.

– Полезная, но на себе не испытаешь, – хмыкнул Вэнь Шаньяо, коснувшись собственного затылка и продемонстрировав несколько десятков нитей черного цвета. – Будь я на это способен, и к вину бы никогда не притронулся.

В глазах Лу Чуньду возник немой вопрос, но он не задал его и взглянул на стол с телом девушки.

– Охотница придет за ее душой, так что подготовь все.

– Что сделаем с телом?

– Сожжем, как и подобает.

Вэнь Шаньяо кивнул. Заклинатели практически не хоронят друг друга, чтобы духи и демоны не тронули кожу и кости.

Достать душу было просто – она отделилась от тела так легко, словно только и ждала этого. Белый огонек, что с трудом помещался на ладони, приятно грел кожу. Если отдать душу духам, то Мэн Юэлян перескочит несколько перерождений и, умерев духом, станет едина с миром. Но кто знает, каким духом она станет? Может, и рассерженной гуйму[121]121
  Гуйму – сильный гуй, озлобленная душа умершего человека, зачастую женщины.


[Закрыть], а может, и глупой сяннюй.

Ночь пришла неожиданно, обрушившись подобно дождю. Вэнь Шаньяо сидел во дворе, держа в руках белый огонек, который облизывал его пальцы и ластился к рукам. Совсем как кошка, которой не хватает тепла.

Громкий стук копыт разрушил тишину. Поднявшись, Вэнь Шаньяо открыл ворота, замерев при виде всадницы на черном коне. Тело охотницы Минъюнь было скрыто черной тканью, лишь глаза светились серебром. К седлу была прикреплена клетка с десятками собранных душ.

– Здравствуй, Минъюнь.

– Душа, что не желает идти на суд Фагуань, – тихо ответила охотница, не моргая смотря на Вэнь Шаньяо. – Ты нарушаешь правила этого мира.

– Я знаю, и в этом нет и капли моей вины.

– Сегодня я пришла не за твоей душой, – продолжила Минъюнь, протянув руку в перчатке.

Помедлив, Вэнь Шаньяо неохотно отдал ей душу, и та перепрыгнула на ладонь охотницы.

– Пускай тетушка Фагуань учтет, какую жизнь прожила эта душа, и дарует ей лучшую.

Минъюнь положила душу в клетку и ударила пятками коня, что встал на дыбы и заржал.

– Постой! – успев перехватить поводья лошади, воскликнул Вэнь Шаньяо.

С заметным недовольством охотница взглянула на него, вопросительно приподняв бровь.

– Может, ты знаешь, почему это тело черпает ци из неиссякаемого источника?

– Тело? – переспросила та, усмехнувшись. – Твое тело создано, а не рождено, душа же помещена в него специально, иначе не смогла бы нормально существовать. Дух ли ты? Нет. Человек ли? Лишь выглядишь им. Вход на суд тетушки Фагуань тебе закрыт.

Конь мотнул головой, прогоняя юношу, и устремился вперед, растворившись дымкой в ночи.

– Тело создано, а не рождено… – прошептал Вэнь Шаньяо, взглянув на руки с изрезанными запястьями. – Не понимаю…

Опершись об стену, он закрыл глаза. Его настоящее тело было слабым – дальше третьей ступени пройти не могло. Но и Ян Сяо выделялся только за счет своего желания всем помочь, с каждой ступенью он терял одно из чувств. Оказавшись же в этом теле, Вэнь Шаньяо впервые почувствовал собственную мощь: ци спокойно протекала по меридианам, а ее количество пугало. Неужели Ян Сяо что-то знал об этом в прошлой жизни и потому так спокойно отдал тело? Где сейчас этот баловень? Не могла же его душа просто взять и исчезнуть?!

Вздохнув и выпрямившись, Вэнь Шаньяо тряхнул головой, и с волос упал голубой лепесток. Поймав его, он задумался, ощущая тяжесть в груди. Одна из пиявок ушла. От этого неприятно болело сердце, и хотелось… отомстить? Убить? Рассеять душу? Сразу все, но не стоять на месте.

Губы Вэнь Шаньяо медленно расползлись в улыбке, и в глубине его глаз вспыхнули белые огни.

* * *

В комнате мастера стоял бардак. Лу Даньсяо в спешке собирала вещи, перебирая книги и тетради, складывая одежду в сумку цянькунь.

– Мастер куда-то собралась?

Вздрогнув от неожиданности, женщина уставилась на Вэнь Шаньяо, сидевшего на подоконнике.

– Адепты должны находиться в своих комнатах, – нахмурилась она. – Вам еще нельзя покидать их.

– Я думал, вы горюете. – Пропустив ее слова мимо ушей, он продолжил: – Вы ведь так много проводили времени с Юэлян…

– Я горюю, – тихо ответила Лу Даньсяо, отвернувшись и стерев выступившие на глазах слезы. – Но охота не станет ждать. По приходу сюда я вместе со всеми буду горевать о Юэлян.

– Ха, – не сдержал смешка Вэнь Шаньяо. – Хватит, Даньсяо. Тебе еще не надоело притворяться?

– Не стоит говорить со мной столь неподобающе! Я мастер Байсу Лу! – воскликнула женщина.

– И член секты Вэньи, я знаю. Ты довольно давно здесь – практически стала одной из них, но сердце все еще принадлежит секте. Ты ведь собралась на встречу? – Спрыгнув с подоконника, Вэнь Шаньяо подошел к одной из тетрадей и, пролистав ее содержимое, усмехнулся: – Так ты для этого Юэлян использовала? Давала ей переписать тексты, которые передашь секте? Умно.

– Кто ты?

– Я тоже из секты. Реки широки и глубоки, а горы все так же пронзают небеса.

– Каждый вдох – яд, а шаг – опасен, – договорила Лу Даньсяо, заметно расслабившись. – Почему не дал знать о себе раньше?

– Решил сперва разведать обстановку, – улыбнулся он, сев на стул, и положил ногу на ногу. – Трава дуанчан в теле Юэлян – твоих рук дело?

– А чьих еще? – сбросив маску доброжелательности, фыркнула женщина. – Этой девкой оказалось весьма легко манипулировать – я боялась, что она успеет образумиться и прислушаться к словам дурака Лу Цао, но нет. Глупая овечка, которая послушно делает все, стоит проявить к ней сочувствие.

– Ты специально вызвала у нее цветочный недуг?

– Да, жаль, что он унес жизнь всего одного заклинателя. Господин Вэнь Хоянь наверняка будет злиться.

– Ты прислуживаешь Хояню?

– Конечно, не этой же пустоголовой девчонке, что решила остановить убийства. Так жалко и глупо, – закатила она глаза.

– Действительно. Пощада – глупая вещь, – улыбнулся Вэнь Шаньяо. – Ты отдашь записи и вернешься?

– Я еще не закончила здесь все дела, – кивнула Лу Даньсяо, бросив несколько тетрадей в сумку. – Господин Вэнь послал тебя на помощь? Я прекрасно справляюсь, пусть он не волнуется.

– Прекрасно? Единственное, что ты «прекрасно» сделала, это занесла в клан манов, и все.

Женщина вздрогнула и раздраженно взглянула на Вэнь Шаньяо.

– Ты хоть знаешь, сколько денег мне потребовалось для их покупки?! Не тебе меня учить, как разрушать клан изнутри! Чего стоило добить Лу Ми и Ху Симао!

– Добить? – переспросил тот, наклонив голову.

– Ха, да тебя совсем не посвящали в это дело, раз этого не знаешь, – фыркнула Лу Даньсяо. – Господин Вэнь не просто так позволил мне остаться в Байсу Лу: если бы не я, у мастера Лу Ми не развился бы цветочный недуг. Ху Симао, может, и подозревал меня, но кто будет слушать того, кто «отравил» жену главы?

– Так ты можешь воздействовать на ядро?

– Лучше, чем девка Сяньмин. Меня учила ее мать, так что я знаю, как работать с ядрами.

– О, вот оно что. Моя матушка когда-то обучала тебя для того, чтобы ты излечивала ядра, но ты решила ломать их.

– Твоя матушка? – нахмурилась Лу Даньсяо. – Кто ты такой?

– А, разве я еще не представился? – улыбнулся юноша. – Мое имя – Шаньяо, а фамильный знак – Вэнь.

– Вэнь… Шаньяо? – побледнев, переспросила женщина. – Нет-нет, ты не можешь быть Вэнь Шаньяо! Ты умер!

– Какое досадное недоразумение. Видимо, сам Цзинь Хуэй хотел, чтобы я еще раз пришел в этот мир со своими воспоминаниями, но в ином теле, – как ни в чем не бывало улыбнулся он.

– Ложь, – нахмурилась Лу Даньсяо. – Ты не можешь быть братом Сяньмин!

– Не верь, все равно ты об этом никому не расскажешь.

Вэнь Шаньяо повел пальцем, и на пол брызнула кровь. Тень перерубила колени Лу Даньсяо, и она с криком упала, роняя слезы и окровавленную слюну.

– Вопи сколько душе угодно, – глядя на нее сверху вниз, произнес он. – Тебя никто не услышит – на комнате печать подавления шума.

– Т-ты!.. Зачем?!

– Разве не сказал? Ты допустила две ужасные ошибки: первая – ты не уважаешь мою сестру, вторая – убила пиявку.

– Тебя так заботит смерть этой девчонки?! – сплюнула кровь Лу Даньсяо.

– Знаешь, раньше я думал, что нет, – признался Вэнь Шаньяо, – но в последнее время все больше склоняюсь к мысли, что стал слишком мягким. Вдобавок привязываюсь к тем, кого сам же и втянул во всю эту историю.

Вэнь Шаньяо вздохнул и подошел к Лу Даньсяо.

– Я зол. Очень зол, потому не жди от меня пощады.

Протянув руку, он коснулся ее затылка и, нащупав неровность, вытянул тонкую длинную иглу. От боли женщина зашлась хрипом, закатила глаза и задрожала.

– Так дядя использовал тебя. Для него ты лишь кукла, что прекрасно выполняет приказы. Впрочем, ты даже не пыталась сопротивляться, и бо́льшая часть вины все еще лежит на тебе.

Взяв Баоин, он коснулся ее щеки и медленно провел по ней лезвием вниз. Стоны Лу Даньсяо вызвали у него лишь улыбку. Тень держала женщину, не давая отползти и даже пошевелиться.

– Я хочу убить тебя медленно, – признался Вэнь Шаньяо, резко опустив меч и отрубив ей мизинец. Комната тут же потонула в истошном крике. – Я сделаю так, чтобы ты умирала настолько медленно, насколько это возможно. Знаешь про пытку секты – когда предателей лишают кожи?

И без того бледная Лу Даньсяо стала похожа на сыжэня с бело-сероватой кожей.

– Нет, п-пожалуйста, – прошептала она, отчаянно замотав головой. – Я не заслужила такой смерти!

– Юэлян тоже не заслужила цветочного недуга, не говоря уже о Ху Симао и Лу Ми. А вот ты… Ты прекрасно поработала, Даньсяо, так позволь мне вознаградить тебя.

Обмакнув пальцы в ее крови, Вэнь Шаньяо нарисовал на лбу Лу Даньсяо символы. Кожа на ее лице вспучилась, прежде чем медленно отслоиться, являя влажные красные мышцы. От боли Лу Даньсяо завизжала, мотая головой, но лишь разбросала лоскуты кожи по комнате. Несколько секунд, и вместо молодой женщины на полу лежало тело из мышц в пропитанной кровью одежде. Глаза метались из стороны в сторону, а зубы скалились в гримасе ужаса.

– Какое прекрасное зрелище, – хохотнул Вэнь Шаньяо. – Думаю, мы можем продолжить.

Словно безумный мясник, он разделывал живую Лу Даньсяо, отрывая ей пальцы, ломая кости, потроша ее внутренности и заставляя меридианы гореть. Каждый взмах клинка – и новый крик Лу Даньсяо. Ее мольбы сплетались с угрозами, перерастая в рыдания. Она никогда так не мечтала умереть, как сейчас.

Не успел Гуан принести солнце в Царство людей, как на арке главного входа уже красовалось прибитое к дереву тело. Сломанные ноги, безжизненно повисшая голова, стекающая с одежды кровь. К груди трупа был прибит гвоздь с листом бумаги, на котором значилось одно слово: «Предатель».

Клан еще не оправился от двух потерь из-за цветочного недуга, как утром всех ждала третья. Тишину гор пронзил удар гонга, и скоро почти все мастера стояли под аркой, смотря на растерзанное тело Лу Даньсяо.

– Значит, Даньсяо была виновна в смерти Юэлян и шифу, – тихо произнес Лу Чуньду, стоя на мосту у пруда, что раскинулся перед павильоном Наказаний.

– С ее слов, – кивнул Вэнь Шаньяо. – Секта и правда переживает не лучшие времена – подозреваю, что раскол начался еще давно, просто не был так заметен.

– Не думал, что ты действительно пойдешь на убийство. Эта пиявка была тебе так дорога?

– Нет, просто… Не нравится, что она так быстро умерла, – проворчал Вэнь Шаньяо, скрестив на груди руки. – У нее была возможность стать заклинателем – возможно, не самым лучшим, но все же… Не люблю, когда то, что я присвоил себе, ломают и остаются безнаказанными.

– Ты убил человека из своей же секты, не жалеешь?

– А она убила несколько десятков заклинателей, но что-то я не слышал в ее словах раскаянья, – пожал плечами Вэнь Шаньяо, смотря, как сяннюй на камнях плетут венки. – Примкни она к Гадюке, и ее талант воздействовать на ядра помог бы многим заклинателям, но Вэньи решил погубить еще одну жизнь. Как же на него похоже.

– Ты убьешь и его?

– Для этого ублюдка смерть будет пощадой. Где бы он ни прятался, я отыщу его и заставлю заплатить за все, что он сделал: за падение Шанбиня, за раскол секты, за собственное проклятие.

– Прекрасно, – улыбнулся Лу Чуньду, мягко коснувшись головы Вэнь Шаньяо. – Ученик действительно достоин своего мастера.

– А разве я когда-то был вас не достоин? – усмехнулся тот. – А вот вы… Стоит ли напомнить охоту с Господином?

– Разве я недостаточно извинился?

– Я принимаю извинения только в одном виде, и желательно с добавкой.

Лу Чуньду закатил глаза и, развернувшись, направился в хижину. Не услышав за спиной шагов, он обернулся.

– Так и будешь там стоять? Или предлагаешь этому мастеру в одиночестве наслаждаться едой?

Не сдержав улыбки, Вэнь Шаньяо поспешил за шифу. Одна душа была отомщена, и тяжесть неохотно отступила, хотя порой и вставала поперек горла, словно вновь стремясь о себе напомнить. За одной пиявкой Вэнь Шаньяо так и не уследил.

Король Бездны

60-й год правления императора Тоу Баоху под девизом «Фаньжун».

4870 год с падения Хаоса.

Пять раз персиковые деревья зацветали и отцветали.

Пять раз снег покрывал утопающие в облаках вершины Байсу Лу.

Пять лет прошло с момента смерти Мэн Юэлян и Лу Даньсяо.

Кисть с красной киноварью прошлась по белым цветам, и младший мастер Лу отошел от картины с изображением белоснежной оленьей головы с ветвистыми рогами.

– Кто-то еще из мастеров погиб?

– Лу Дэнмин, близнец Лу Хэпина. Погиб на охоте, – не оборачиваясь, произнес Лу Чуньду. – Однако в Байсу Лу все еще остается больше сотни заклинателей.

– Довольно неплохо, – заметил Вэнь Шаньяо. – У Ганшаня с трудом пятьдесят наберется, не говоря уже о Чжэньцзине.

– Старое поколение должно сменяться молодым, но из пятидесяти человек до конца доходят только десять, и лишь один доживает до пяти сотен лет. – Лу Чуньду отложил кисть, повернувшись к ученику. – Из императорского дворца пришло письмо.

Вэнь Шаньяо отвлекся от книги, подняв взгляд на мастера.

– Через неделю начнутся соревнования.

– Так скоро?

– Время пришло. Почти все мастера и ученики отправятся в долину Кайхуа.

– Долина Кайхуа… – задумчиво произнес Вэнь Шаньяо, склонив голову. – Практически рядом с Сюэши… Это ведь то место, где Цзинь Хуэй сражался с демонами, и там, где пролилась его кровь, теперь вечно цветут персики?

– Да. А также это место охоты, куда в течение последних десяти лет сгоняют демонов. Все кланы и школы соберутся там.

– Вас это настораживает?

– Да. От Короля Бездны уже шесть лет нет вестей, и, насколько я знаю, секта тоже молчит.

Вэнь Шаньяо не ответил. Сестра молчала, и неприятное чувство копошилось в груди. Она жива – в этом Вэнь Шаньяо мог быть уверен, но действия дяди заставили ее спрятаться. Вэнь Сяньмин не из тех, кто будет рисковать чужими жизнями, она лучше переждет бурю, чем попытается ее остановить.

– Я хочу кое о чем тебя предупредить.

Отвлекшись от мрачных мыслей, ученик вопросительно взглянул на шифу. Тот хмуро смотрел, как Доу наводят порядок на его столе, расставляют свитки и пергамент, убирают тушечницу и кисти.

– В Бэйай появился новый заместитель.

– И что?

– Император назначил им Ни Цзана.

Сердце пропустило удар. Печать на внутренней стороне бедра обожгла кожу, и Вэнь Шаньяо через силу сглотнул.

– Что? Император и правда это сделал?

– Да, – негромко ответил Лу Чуньду, все еще не глядя на ученика. – Бэйай потеряли все свое учение – заклинатели из Сюэши пытались восстановить по записям, но успехом это не увенчалось. Ни Цзан пообещал, что расскажет все об учении Наохэнь, но только если его вернут в клан.

– И император согласился?

– Не только он. Сюэши также одобрили это решение. Он все еще виновен и навечно будет скован вервием бессмертия.

– Как будто его это остановит, – проворчал Вэнь Шаньяо. – И на соревнованиях он тоже будет?

– Да. Мы сделаем так, чтобы вы с ним не встретились.

– Если он захочет…

– Я не позволю, – прервал его Лу Чуньду, взглянув на ученика. – Я буду следить за ним, так что успокойся.

– Легко сказать, – нервно усмехнулся Вэнь Шаньяо. – Он будет участвовать?

– Нет, только наблюдать.

– Ну хоть так… Волки участвуют?

– Само собой. Надеюсь, на этот раз вы встретитесь мирно, – многозначительно произнес Лу Чуньду.

– Никого убивать я не собираюсь. Пока что.

– Сделаю вид, что поверил, – фыркнул шифу. – Готовься. Охота может занять как несколько дней, так и несколько недель – пока в долине Кайхуа не будут переловлены все демоны. Участвуют адепты, мастера же наблюдают. Мы не сможем вмешаться, даже если кто-то серьезно пострадает. Долина будет защищена барьером, пройти через который без печати невозможно. Учти это.

– Шифу, если бы я хотел сбежать от вас, то давно бы это сделал, – улыбнулся Вэнь Шаньяо.

– Я лишь предостерегаю. Если на охоте что-то пойдет не так, то помощь придет нескоро. Долина Кайхуа больше двадцати ли в длину и пятнадцать в ширину – нам не удастся следить за всем.

– Кого мне тогда стоит опасаться?

– Людей.

* * *

Долина Кайхуа представляла собой место, где когда-то Цзинь Хуэй сразился с Хаосом и был ранен им. Окруженная горами, она напоминала лабиринт со скалами, на которых вечно цвели персиковые деревья. В низину спускались шумные водопады, обращаясь быстрыми реками, над которыми клубился туман. Вдоль долины стояли каменные столбы, не дающие ни покинуть Кайхуа, ни войти в нее без печати.

Вход в долину преграждал громадный потухший вулкан, напоминающий зеленую гору со срезанной верхушкой. Прямо в камне были вырублены ворота высотой в пять чжанов и шириной в три. Сейчас они были распахнуты, и заклинатели из школ и кланов неторопливо проходили в недра вулкана.

– Это место даже больше, чем я думал! – восторженно прошептал Ши Фэнми. Его пухлые щеки покраснели от возбуждения, а глаза сияли. – Поверить не могу, что этому залу почти пять тысяч лет!

– А я вот могу. Одни трещины да развалины, – проворчала в ответ Лу Лимин.

Идущие рядом с ней адепты покосились на девушку с копной светлых волос и поспешили отвернуться, сделав вид, что ничего не слышали.

– Это место видело сражение самого Хаоса и Цзинь Хуэя! – не отставал Ши Фэнми, делая пометки в блокноте. – Только представь, сколько всего оно пережило!

– А нам-то какая от этого выгода? Ну видело и видело. Эй, Сяо, ты тоже считаешь это место великим? – стрельнув в его сторону взглядом, спросила Лу Лимин.

Вэнь Шаньяо взглянул на дочь главы Байсу Лу, увязавшуюся вместе с ними на охоту, отказавшись коротать время в клане с Лу Цао. Щуплая девчонка четырнадцати лет, которую с трудом можно было отличить от мальчишки: в ней не было ни красоты и величия госпожи Бао, ни обаяния Лу Аньцзина. Мелкая заноза, что сует свой нос во все щели и не боится ходить туда, куда путь ей заказан.

– Здесь… интересно, – ответил Вэнь Шаньяо.

– Павильон Наказаний поинтересней будет, а тут одни камни, деревья да трава.

Ши Фэнми с негодованием взглянул на Лу Лимин, совершенно не осознающую важность этого места. Впрочем, отчасти Вэнь Шаньяо понимал ее: о долине Кайхуа вспоминали раз в десять лет. Не пролей тут кровь Цзинь Хуэй, и охота проводилась бы в другом месте.

Пройдя через ворота, заклинатели оказались в просторном жерле вулкана. На одной стороне склона прямо в скалах были вырезаны яодуны[122]122
  Яодун – особый вид жилища, построенный на склоне под землей (дом-пещера).


[Закрыть], которые, подобно пчелиным сотам, уходили далеко вверх. Множество как каменных, так и деревянных мостов соединяли их, минуя срывающиеся с высоты водопады и петляя между буйно цветущими деревьями, покрывающими практически все стены кратера.

Напротив яодунов неизвестный мастер создал каменный дворец, над которым сплелись Гуан и Ухэй со сферами в пасти. Этому месту было несколько тысячелетий – еще первые главы кланов сгоняли сюда демонов и убивали их, а персиковые деревья подавляли темную ци. Ритуал сохранился, преобразившись в соревнования, проводимые раз в десять лет, между кланами и школами.

В центре просторной площадки, окруженной персиковыми деревьями, стояли знамена со знаками кланов и школ. Над ними висели громадные – высотой в три чжана – осколки, с чьей помощью оставшиеся здесь мастера и члены императорской семьи могли следить за охотой.

– Ого, – невольно выдохнул Ши Фэнми, восторженно разглядывая представшую картину, и уже тише добавил: – Невероятно… жаль, что она этого не видит…

Вэнь Шаньяо почувствовал неприятный укол в груди и поймал печальный взгляд тут же отвернувшегося Шэнь Лэйбао. Они старались не вспоминать вслух о том дне и о том человеке. Словно табу, о котором можно только думать, но не произносить.

Напротив одних дверей в горе находились другие, выходящие в долину. Однако сейчас они были запечатаны: их откроют, только когда начнется охота.

Заклинателей с поклонами встречали слуги в одинаковых черных одеждах и провожали их в яодуны. Некоторые же, в основном главы кланов и школ собирались в небольшие группы, приветствовали друг друга и делились последними новостями. Оставив адептов и заклинателей на попечение госпожи Бао, Лу Аньцзин присоединился к одной из групп, те с почтением приветствовали его. Вэнь Шаньяо без труда узнал среди них высокую и широкоплечую фигуру Лэн Юнганя, напоминающего громадного черного волка со шрамами на лице и руках. Рядом с ним особенно невысокой казалась Няо Чжисян в строгой темной одежде, украшенной золотом, и со шрамами на губах – единственная женщина из всех глав кланов, чьи способности признали император и чиновники. С ними рядом стоял глава Чжэньцзина – Гу Ши, сгорбленный старик, опирающийся на трость. На его лысой голове были заметны шесть желтых точек, а руки и ноги были сделаны из светлого дерева, отчего издали их можно было принять за настоящие.

– Там сам Гу Ши! – восторженно ахнул Ши Фэнми, неохотно идя за госпожой Бао. – Слышал, он сражался с сыном Хаоса и тот его ранил! Практически не оставив ничего живого!

Действительно, Гу Ши напоминал сухую ветку, на которую дунешь – и она тут же упадет.

Место главы Бэйай занимал незнакомый мужчина, который заметно нервничал в присутствии остальных глав. На всякий случай Вэнь Шаньяо оглянулся и выдохнул с облегчением, не заметив и намека на Ни Цзана. Зародившаяся было крохотная надежда рухнула, стоило поднять взгляд на дворец. На балконах, разглядывая прибывающих заклинателей, стояли чиновники и министры, делая ставки и обсуждая насущные дела. Однако на одном из балконов стояли только двое юношей: один с резкими чертами лица, всем своим видом напоминающий тигра, который следит за мышами под ногами, и второй в зеленой одежде. Ни Цзан. Он с высокомерием оглядывал заклинателей, как будто все они были его многочисленными подданными.

Словно почувствовав на себе взгляд, Ни Цзан взглянул в сторону Вэнь Шаньяо, и от его снисходительной усмешки к горлу подступил ком. Отвернувшись столь резко, что закружилась голова, Вэнь Шаньяо поспешил за госпожой Бао. Бедро жгла печать, а старые раны неприятно зачесались.

– Сяо, – заметив резко побледневшее лицо Вэнь Шаньяо, тихо позвал Ши Фэнми. – Что с тобой?

– Ничего, – соврал тот. – Переволновался.

Только оказавшись внутри комнаты яодуна, которую отвели им с полукровкой, Вэнь Шаньяо смог успокоиться. Дрожащими руками умыв лицо, он без сил опустился на кровать, глядя, как Шэнь Лэйбао проверяет печати и одежду. Охота начнется только через шичэнь.

Проведя некоторое время в душном яодуне, Вэнь Шаньяо не выдержал и спустился на просторную площадку. Вокруг пышно цвели персики, напоминая нежные бело-розовые облака. Аромат щекотал нос, сладостью ложась на язык.

Заклинателей, решивших покинуть яодуны, было немного, и большинство из них состояло в школах. Они с интересом и подозрением посматривали на бело-оранжевые одежды, щуря глаза при виде знака оленьих рогов на шее Вэнь Шаньяо. Тот не обращал на них внимания, прогуливаясь среди деревьев с метелкой в руке. Словно праведный заклинатель, приводящий в порядок мысли.