Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Атлас мне в помощь. Какой маршрут выглядит самым неожиданным и нелогичным? А вдруг также подумают те, кто меня ищет и станут ждать на неожиданном пути? Тогда выберу самый абсурдный – в Калиниград! В другую республику из Белоруссии перееду – раз! А там в Литве уже не так вольно будет гродненским ментам и минским КГБшникам меня искать. А потом через Литву в анклав России – это два! А оттуда на самолете в Москву – три! Три сотни км с небольшим, доеду как-нибудь. В крайнем случае приму бой, у меня огневое преимущество перед милицией и коллегами по комитету, главное, с погранцами не пересекаться. Про пистолет-пулемет никто не знает. Сувалкинский коридор, такого понятия в этой реальности еще нет, я буду первым русским, прорывающимся в Калининград через Литву из Белоруссии этим маршрутом.

Я вам скажу, это было непросто! Спать хотелось всё сильнее, кофе, купленный на заправке, не подействовал, потому что оказался моим сном. На заправках сейчас продают только бензин. Блин, я тупо заснул на обочине и проспал аж четыре часа, хотя планировал проспать пятнадцать минут, как это делал штандартен-фюрер Штирлиц. Завожусь, проверяю бензин, ну хоть заправка мне не приснилась, бак полный. Ну и ладно, время потерял, зато заправился и поспал, теперь можно ехать дальше, только перекусить надо. А еще совершить утренний туалет во всех смыслах этого слова. И переодеться в чистое и не пропотевшее за прошлый очень и очень длинный день. Да за такие подставы убивать надо! Угу, так я уже. Спокойно, Жорж, они первые начали, ты просто защищался. Ты просто молодец, Жора, ты справишься со всем.

Таким макаром подбадривая себя, я проскочил Литву практически за полтора часа, если не считать время на сон, умывание и завтрак. Как понять, что покинул одну республику и едешь по другой? Чуть хуже дороги, чуть грязнее улицы, чуть беднее одеты жители, в магазине шаром покати, еды практически не купить – это Россия, это Калининградская область. Понятно, почему местные едут в магазины к литовским соседям, понятно, почему соседи протыкают приехавшим за продуктами колеса – русские номера как повод сделать гадость. Не люблю национализм во всех его проявлениях. Наверное, поэтому сломал руку пареньку, застигнутому мной при попытке проколоть шину. Ну да, утро, пустая дорога, машина с гродненскими номерами около магазина. Как удержаться и не встать на путь борьбы с советскими оккупантами? А тут владелец машины из-за спины выходит, из-за спины и из-за угла. Что я там делал? Оправлялся, знамо дело. Я ж русский, мне можно и за углом. Самое обидное, что воспитательный процесс вряд ли пойдет впрок – партизан не осознает свою ошибку, не проникнется уважением к моей Родине. Надо было усилить воспитание.

В сам Калининград мне не надо, мне бы в аэропорт Храброво приехать и улететь. В Москву, в Москву! Угу. А потом буду локти кусать, был на Балтике и не искупался. Если верить атласу, всего двадцать километров до Зеленоградска, самого курортного города этих мест. Раненому воину, чуть не отдавшему жизнь на невидимому фронте самое оно полечиться на Прибалтийском курорте. И я не пожалел о своем решении. Еду как в машине времени, словно еще лет семьдесят назад отмотал. Архитектура начала века, зубы на брусчатке отбивают Морзянкой какое-то донесение, солнышко то улыбнется, то плюнет в стекло дождиком на пару минут. А может, показалось, может это брызги с моря. Море!!! Море, как я тебя люблю! Люблю любое: хмурое, лучистое, спокойное, бушующее, серое и зеленое, голубое и черное. Вот только с плавками засада. Нет, я не стесняюсь купаться в семейных труселях, это они меня стесняются, уже несколько раз это устройство было застигнуто на попытке покинуть мой афедрон и даже ноги. Хорошо, я в этот момент был в лежачем положении, никто ничего не заметил. А как чего заметить, когда водичка сильно прохладная, душа сжалась и попыталась втянуться в живот как голова у черепахи. А может и не душа это сжалась, а какая-то другая часть меня… А душа, наоборот, пела и плескалась в волнах, кричала как чайка и вовсю отплевывалась от чуть солоноватой воды. Не Атлантика, такую даже пить можно небось. Накупаюсь и в аэропорт, а оттуда в Москву!

Глава 23
Карьерный рост

Всё хорошее когда-нибудь кончается, если в это очень верить. Да и без веры тоже кончается. Как было спокойно в полку, ни тебе проблем, ни забот… угу, только чуть в куски не порвали очередью в упор. Не, такое счастье повторно не хочу. Пытаюсь вспомнить, когда вся эта суета началась – блин, да что я, сам её навожу что ли? Да, Жора, будь честен с собой, твоя личная суета есть твой собственный продукт. Мог ты до девяностого года сидеть на попе и ждать Большую Задницу для всех? Не мог. Так что, судьба у тебя такая, она же шило в попе. Кто-нибудь вообще смог бы сидеть ровно с шилом в заду? То-то же. Так что заводись и поезжай в аэропорт. Мокрые волосы – это отговорка. А покушать? Убедил, покушай и вперед! Ресторан для отдыхающих не поразил изысканной кухней, но и не отравил, спасибо ему за это. В Палангах и на Рижских Взморьях не был, но не думаю, что там сильно иначе. Море точно такое же, архитектура скорее всего та же, только кухня и отличается. Частников пока нет, а общепит не умеет еще на нюансах местной кухни играть. Или ему не дают?

Аэропорт Храброво, паркуюсь. Интересно, верный Росинант мой кому достанется? Небось никто в Минск не погонит, отдадут местным комитетчикам. Так даже правильнее, я считаю. Ближайший рейс через три часа, нормально, билеты есть только в эконом-класс. «Мущиииина, вы сейчас полетите экономом или бизнесом через тридцать лет? Платить будете картой или налом?» Сейчас полечу, плачу наличными! На аэропорт здание не тянет, скорее аэровокзальчик, зато всё рядом. Иду к безопасникам:

– Здравия желаю, Милославский, центральный аппарат КГБ, везу сумку без досмотра, вооружен. – корочку свечу в развернутом виде, но из рук.

– Здравствуйте, мне надо посоветоваться с начальством.

– С Михал Иванычем?

– Нет, с Аксененко.

– Отставить советоваться. Не вкурил? Центральный аппарат, никто ни с кем не советуется, если хочет служить дальше. Вопросы есть?

– Вопросов нет. У нас до рейса хотите посидеть? У нас диван удобный, кофе импортный.

– Уговорил. А кофе у всех импортный, не растет пока в СССР кофе. А знаешь, почему?

– Почему?

– Бразилию мы пока не присоединили к Союзу.

– Ха-ха! Точняк! Вы все в Москве такие юмористы?

– Да вы тоже не сильно хмуритесь. Кстати, я Жорж.

– Я Сергей. Нам чего хмуриться. Хотя да, бывают поводы…

– То ли еще будет, Сергей.

– Жорж, а какое у тебя звание, говоришь?

– А я не говорю. Не положено.

– А в удостоверении..

– А в удостоверении написали то, что хотели.

– Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял бы.

– Шаришь.

Растворимый кофе со сгущенкой вполне себе достойный напиток, главное – не сравнивать его вкус со вкусом кофе. А с калининградским марципаном – вообще достойно. И ничего не слиплось. На самолет меня провожал новый знакомый, а в Москве встречал старый. Я решил, что ничего страшного не случится, если я по ведомственной линии связи позвоню своему начальнику и доложу обстановку.

Москва, конечная точка моего кривого маршрута. Около трапа самолета черная Волга, рядом стоит Онегин – значит по мою душу. Почетно, блин – черная Волга у трапа, народ косится, но молчит. Тут люди понимают, что кого попало так не встретят.

Кладу сумку в багажник под внимательным взглядом Петра, благо меч я выкинул в кусты сразу после той заварушки со стрельбой. Здороваемся уже в машине:

– Ну привет, бродяга! Наворочал ты дел! Не мог как-то поспокойнее жить?

– Спокойно жить можно, Петр, но долго не получится. Сам знаешь, и небось уже чувствуешь, какой покой в стране творится.

– В сумке то, что я думаю?

– Трофеи да имущество моё. Откуда я знаю, что вы там думаете. Вы начальство, у вас масштаб другой.

– Верно говоришь, масштаб у нас ого-го. Союзный масштаб.

– Какой у нас сейчас план действий?

– Ну «Орленок» пока не актуален, едем в Управление, там ты подробно рассказываешь, что видел, что чувствовал, что казалось. Изучаем твои трофеи, определяем вариант изъятия и доставки тел. Кстати, сразу скажу, чтоб ты не сильно переживал по поводу своих покойников: один поддельный, а второй его сообщник. Вот и прикидывай, кто тебя пытался взять. И как ты отбился, расскажи.

– Про палку история не проканает?

– Уже нет. Правду хотелось бы услышать.

– На конспиративной даче, где меня поселили, находился тайник еще с послевоенных времен. Видимо, информацию о нем потеряли. Я вскрыл, воспользовался кое-чем, раз никому не нужно. Ну и потом запечатал, как было.

– Представляю, что там могло быть. Но ты уточни, Жорж, мне интересно.

– Снайперская винтовка Мосина, несколько пистолетов-пулеметов, пистолеты, патроны. Всё древнее, послевоенного производства, но не юзаное.

– Не какое?

– Пардон, не использованное. В консервационной смазке, и с приспособлениями для чистки и ухода.

– Понятно. У твоих противников не было ни одного шанса.

– Как не было, а если бы я не решился стрелять? Вот тебе и шанс. А вообще, в очередной раз убедился, стрелковая подготовка в этой эпохе не на уровне. Расслабленные все, идут на силовой захват, а патрон в патронник не дослан. Получается, надеялись просто напугать оружием.

– Или был четкий приказ брать живым, не находишь, Жорж?

– Всё равно нельзя так действовать. Я тут, а они в багажнике. Ошибочная тактика, как показала практика.

– Жорж, опять стихами заговорил. И продолжаешь настаивать, что в том времени ты вагоны чинил?

– У вас на меня ничего нет кроме моих слов, товарищ майор!

– Ладно, проехали.

Проехали мы через арку в подземный гараж, а уже оттуда поднялись на лифте, только я не понял, на какой этаж, панель управления была заслонена Онегиным. Коридоры, что удивительно, не в классическом стиле, а после свеженького евроремонта – оштукатуренные стены, пол под каменной или керамической плиткой без ковровых дорожек, светленько, современно. Молодцы, что сказать, держат руку на пульсе моды, а то и сами задают эту моду. Кто знает менталитет властей? Народу в коридорах мало, все в штатском, ну прямо обычное советское учреждение, только лица чуть серьезнее, без вальяжности и демонстрируемого чувства успешной карьеры.

Онегин скрылся за очередной дверью, мне мотнул головой в том смысле, что жди тут, позвал через какое-то время. Захожу сам, заношу сумку. Я не знаю, как тут всё устроено, но меня не обыскивали по пути и на входе, так что мой арсенал со мной. Какие-то дядьки разных возрастов, новый стол буквой «Т», да тут всё новое, включая вполне модерновую отделку.

– Узнаю завзятого параноика, обратите внимание, товарищи, как Милославский осматривает мой кабинет. Много жучков высмотрел?

– Здравия желаю. Я же не детектор, чтоб выявлять системы прослушки. Просто прикидываю, где можно поставить. Привычка.

– Так и я о том же. Выглядишь молодым, а привычки старые. Ничего, что на «ты»?

– Да привык уже, товарищ генерал. Да и приятно молодым ходить, не буду кривить душой. Порой так колбасит, так и ухватил бы за попку какую-нибудь студентку.

– Так и хватаешь, Милославский.

– Ну да, не без того.

– С лирикой закончили. Доставай свои трофеи.

– Есть. Вот удостоверения, старался не лапать особо. На пистолетах отпечатки искать бесполезно, а магазины вроде берег. Календарик с наколками, его только за краешки держал. Ну а остальное барахло моё, там ничего интересного.

– Да уже в курсе твоего ничего интересного, выкладывай. Трусы-майки можешь не демонстрировать. Ох ты ж матушки мои, что это?!

– Так классический ППС-43, но после оформления в стиле «Детский мир», по-моему, вполне убедительно получилось.

– Да уж, прямо конек-горбунок вышел. Действительно, не похож на настоящий. Я таким в молодости пользовался, и то не признал бы. О, тут у тебя и револьвер, старичок заслуженный. А что в схроне еще было?

– Так полный комплект, товарищ генерал: пара ППШ, Мосинка с гнутой рукоятью затвора без оптики, пара «ТТ», еще один Наган.

– А гранаты, взрывчатка была? Полевые телефоны?

– Не было ничего такого. Только канат и стальная проволока.

– Понятно. – А что ему стало понятно, большой начальник нам не рассказал. – Как думаешь, за телами есть смысл ехать, не нашли еще?

– Вы там по своим каналам послушайте, но скорее всего нет. Место я выбрал ненатоптанное.

– Если группу без тебя пошлем, смогут найти?

– Думаю, смогут, но не быстро и намелькают сильно. Даже если под саперов закосят, всё равно милиция сначала на плечи сядет, потом в местное КГБ доложится.

– Согласен. Предложения есть?

– Товарищ генерал…

– Надоел уже со своим генералом, зови Семеном Федоровичем. Кстати, кто тебе сказал, что я генерал?

– Так по возрасту подходит, Семен Федорович, и по уровню ментального давления. Если Онегин в звании майора давит с коэффициентом единица, то у вас харизма выше на три-четыре ступени.

– Слышали, что хронодиверсант говорит – у меня харизма четыре пункта. Ладно, пошутили, к делу, Жора. Предлагаешь что?

– Сама машина голая, была заранее подготовлена к операции. Допускаю, что даже пропылесосили как следует, чтоб не было семян, частиц песка и клочков бумаги. Машину можно не тащить, думаю. А под тела нужен маленький рефрижератор с несколькими комплектами номеров и документов, крепкие пластиковые пакеты, как под убойную химию. Ну и сама химия, багажник обработать. Думаю, машину жечь не надо, чтоб не светиться с операцией. А вот колеса скрутить, фары, еще какую дефицитную мелочевку, но не всю. Найдут местные к осени, если повезет, до конца разберут, могут вообще не заявлять в милицию. Криминал криминалу рознь.

– Нормально звучит, принимается за основу, доработаете в процессе. Стрельченко, всё запомнил?

– Так точно. Могу дополнить план?

– Не надо, Глеб, сам додумаешь, сам реализуешь. Операция на тебе, десять часов на подготовку. Подберешь людей, машину, снаряжение, короче, учить не буду. Милославский в группе. Руки в ноги и оба вперед! Стоп. Милославский, ты понял, что без статуса сотрудника КГБ уже был бы в другом месте? Причем сотрудника не просто госбезопасности, а центрального аппарата?

– Так точно! – Это он к чему сейчас? Что без этого статуса чекистов нельзя расстреливать? Да я и так понимаю, что перегнул чуток.

– Удостоверение сдай сейчас. А к вечеру новое выдадим. Будешь лейтенантом, нечего Управление на посмешище выставлять.

– Да я чего, Семен Федорович, сами ж такое выдали.

– Выдали не для того, чтоб ты им размахивал по всему Союзу, а на всякий пожарный случай. А у тебя все случаи становятся всякими пожарными. Терминатор недоделанный. Идите уже. Милославский отсыпаться, Стрельченко готовиться.

Мне два раза команду «спать» отдавать не надо. Я их две выучил в первый же год жизни – спать и жрать. А третье и без команды сам научился делать. Я так предполагаю, в первый же день жизни. Но спать пока рано, надо все нюансы с руководителем операции обсудить.

Совещание после ухода двух с позволения сказать сотрудников Второго Управления не закончилось.

– И как вам, Семен Федорович, личное знакомство с Зайцем?

– Никакой шизофрении я не заметил, Петя. Вполне цельная и полноценная личность. Причем с навыками оперативной работы и вот такущей паранойей. То ли он в прошлой жизни с легального на нелегальный статус прыгал, то ли в этой привык шифроваться и проверяться.

– Ну, обвинить его в беспочвенной мании преследования нельзя. Два случая, и оба с участием наших коллег. А по поводу присвоения звания лейтенанта – по-настоящему делать документы или просто корочку безучетную выдать? Вроде как-то не по правилам, он школу КГБ не окончил.

– Онегин, наступают такие времена, что все наши правила перестают быть актуальными. Сейчас задача одна – приземлить падающий транспортник с минимальными потерями для груза и личного состава, на состояние борта можно уже не смотреть, крылья всё одно не спасём, а двигатель уже потеряли.

– А голова у него не закружится от лейтенантских погон?

– Ты о чём?

– Тьфу, опять забыл. Семен Федорович, я постоянно путаю, с кем работаю. По телефону помню, а вживую гляну – ну паренек молоденький, как к нему всерьез относиться?

– Те два тела под Барановичами, за которыми команда поедет, ошиблись именно так. Минский кадр, он точно был опытным оперативником. Запомни эту историю, Онегин. Хорошо запомни. Идеальный оперативный сотрудник не должен серьезно выглядеть. Поздно уже менять что-то, а то бы я этому Жоре дал группу на обучение, курс бы такой ввел «Раздолбайство и расслабуха как стиль поведения оперативника». Он педагог опытный, быстро бы выбил строевую из молодых сотрудников.

– Не всё потеряно, Семен Федорович, будем заниматься тем же, но в других условиях. Россия не первый раз одна остается. Антанту один раз перебороли, и второй сломаем. И предатели эти с национальных окраин нам не помешают. Как говорил император Александр Третий: «Во всём свете у нас только два верных союзника – наша армия и флот».

– Это ты где такое вычитал?

– Милославский поделился. У них ТАМ доступ к любой информации сиюминутный и круглосуточный. Американцы у нас уже начали разрабатывать эту систему – Интернат назвали. Подходящее название для всемирной информационной сети вещания.

– Интернат, наше слово. А смотри, как забавно смотрится ППС в его дизайне. Себе оставлю. На будущее надо запомнить идею.

Я успел и поспать, и перекусить. В столовую не ходил, меня Глеб накормил «на вынос», есть и такая форма подачи обедов для самых занятых или засекреченных сотрудников. Не сам накормил, естественно, организовал заказ в кабинет. С разрешения временного командира позвонил маме на работу. Порадовал новостями о переводе в другую часть: «Нет, мам, не могу сказать, секретная. Нет, писать нельзя. Нет, не Афганистан, новое вооружение, больше сказать не могу. И я тебя люблю! Год служить осталось, может еще и в отпуск приеду как отличник боевой и политической подготовки. Спасибо! И тебя поздравляю с подступающим днем рождения!» Как внезапно. Мама сказала, что мне уже девятнадцать лет исполнилось, я и забыл совсем в этой суматохе. А ей тогда сколько сейчас стукнет? Тридцать восемь, молодая совсем. Я в свои тридцать восемь… отставить! У меня нормальные адекватные родители, а не это вот всё.

О! Пока на телефоне, через телефонистку связался с Храброво:

– Сергей, привет! Помнишь еще москвича с баулом?

– Привет, Жорж! Конечно помню, как тебя забудешь с твоими анекдотами – да уж, тут я косяк упорол, пока сидел в служебном помещении и не привлекал внимание, травил анекдоты в полный рост.

– Так вот, Серега, забудь меня, это приказ. Не то что бы не был, просто ты не помнишь особых примет, говорили о ерунде, травили анекдоты. Угу?

– Так точно. Да я и звание ваше не помню.

– Молодец, сечешь! У вас там на стоянке Жигули салатовые стоят с чужими номерами, я их тоже не помню. Номера уничтожаешь, машину берете себе на отдел. Считай, дружеский подгон от москвичей. Начальству скажешь, из Второго Управления указание. Они в курсе, как принять и как провести. Брать на баланс не надо. Всё понятно?

– Так точно! Спасибо, Жора!

– Отбой связи.

К слегка недоумевающему сотруднику госбезопасности подошел коллега:

– Сергей, ты чего такой странный?

– Да вот, из Москвы позвонили. Помнишь, у нас сидел москвич веселый такой, мы всё ржали с его историй.

– Ну да, помню, Жоркой зовут. Я еще думаю, чего такой молодой, а уже спецгруз сопровождает.

– Так вот, он велел забыть. Вздрючил, похвалил, подарил нам машину в отдел.

– Хера себе курьер! А в каком он звании?

– Не сказал. Не наш уровень допуска. Так что, факт помним, особые приметы, детали, внешность забыли.

– Я что, я ничего. Я даже фамилию его не знаю. И удостоверение не видел, только с твоих слов знаю, что сотрудник.

– Во-во, я тоже не помню, мельком печать посмотрел и забыл.

Сто раз говорил, обожаю, когда проектом руководит и занимается кто-то другой, а я сижу и смотрю со скамеечки. Даже не со скамейки запасных, а со зрительской трибуны. Кто что где и когда достал, не знаю. Собрали операцию, вот и молодцы. А трижды молодец Глеб Стрельченко, он отправил машину в сторону Барановичей еще днем, а мы поехали в ночь на «догонялке», Ладе-семерке с нетиповым роторным движком. Первый раз на таком звере проехался – сто шестьдесят лошадей, разгон до сотни якобы за девять секунд и двадцать литров бензина на сто километров. Я знал, что наша служба и опасна, и трудна, но не до такой же степени! Эти гаденыши по очереди гнали по ночной трассе чуть не сто шестьдесят, при том, что она ни разу не автобан, так что засыпал я в состоянии невесомости, а просыпался под перегрузками каждые двадцать секунд. Чуть платиновым блондином не стал с этими гонками.

За ночь доехали, на подъезде сменили московские номера на минские, Барановичи проехали насквозь. Нас в машине четверо, двое гонщиков и мы с Михал Иванычем в качестве пассажиров. Ну то есть пока мы пассажиры, а по сути, Михал Иваныч командует операцией в поле, он аж капитан. А я проводник, Сусанин на общественных началах. Отставить «на общественных началах», мне зарплата идет, надо привыкать. Тем более, что лейтенант уже, расту! Общаемся только по именам, никаких «так точно» и званий. И это правильно, мы сейчас на своей советской земле почти нелегалы – такое время началось. Днем в городской и загородной местности едем спокойно, так что я добираю сон как могу. Кровать мне только снится.

Всё, не время спать, поселок Мирный проехали, рефрижератор с двумя «работягами» на борту пристроился нам в кильватер, едем искать мою закладку. Место кажется знакомым, потихоньку начинаю ориентироваться – вот там я с дороги съехал. Киваю на приметное место, как договаривались, проезжаем мимо примерно километр и съезжаем с дороги к ручью, мол, санитарная стоянка у нас. У них, точнее. Нас с Михал Иванычем уже нет, мы пешочком идем доразведать местность.