Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Соавторы: Юрий Ра,Моргана Маро,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 172 (всего у книги 354 страниц)

Глава 16, в которой я увидела, куда приводят…

…проворный след ловко вырывается из лап Мурчелло и, резиново шлёпая по полу, направляется к выходу.

Мурчелло с воплем:

– Стоять, мяааауу! – срывается следом.

А за ними и Хмурус.

И я.

Наконец, костеря всех, кто сорвал ей девичник, выбегает и Злобинда.

Хмурус продолжает преследовать след. А мне удаётся перехватить котяру (всё-таки у крыльев есть свои преимущества), оттащить за угол и поднажать на него:

– Это же его след? Кудесника? Что он делал в этой части здания? Тут же дортуары студенток!

Мурчелло вживается в стену и округляет и без того огромные радужные глаза:

– Мяв-женщина, ты спятила? Это просто след! Он бегал, я поймявл, инстинкт у мявня!

– Но ты ведь сказал, что напал на след?

– Айсель! – он щёлкает пушистыми пальцами у меня перед носом, как делают, когда хотят проверить реакцию. – Вернись! Конечно, напал, раз поймал. Да и был он не здесь, мыв же оттуда, – тычет когтем вверх, – упали.

Это точно. И чего я всполошилась! И вообще, дался мне тот кудесник! Пусть сам за мной бегает!

– Но так чей же это след?

Мурчелло пожимает плечами.

– Я же сказал, просто след. Лежал себе. Потом прыгать начал. Кто-то определённо оставил его. Но кто – неведомо. Бывает же, остался след в истории. А чей – не помявнишь.

Вздыхаю.

– Ну, раз так, пойдём. Уж Хмурус точно изловил и уже, наверное, препарирует.

Однако когда мы с Мурчелло подлетаем, из кабинета Хмуруса доносится душераздирающий крик.

– Да он там не след режет, а Злобинду! – пугаюсь я и резко открываю дверь в лабораторию… и замираю на пороге.

Снова клубится дым, но в этот раз не зелёный, а сизый, уходящий в черноту. С тошнотворным запахом жжёного сахара и ванили.

Сама она одета в красное и вызывающее.

И белый передник поверх нарядного атласного платья смотрится нелепо, но её, кажется, ничуть не смущает.

Она немного всклочена, но ей как всегда идёт.

Сейчас её изящные ладони спрятаны в грубые рукавицы, а в руках – поднос, на котором горка сгоревших пирожных.

Видимо, и крик принадлежал ей – ну ещё бы, сладости сгорели!

В этом вся она, моя заклятая подруга Иолара, Ведьма Пряничного Домика.

Увидев меня, любительница сладостей роняет поднос. Чёрная труха пачкает безупречный фартук.

– Ты! – восклицаем мы одновременно, сверля друг друга взглядами.

– Что ты здесь делаешь? – она говорит первой и отряхивает одежду.

– Работаю, – отзываюсь я. – А ты?

– А я на свадьбу к сестре приехала.

– К сестре?

Иолара хмыкает и поворачивается к Злобинде.

– Ты ей не сказала?

Та разводит руками.

– Ты же сама сказала, что хотела сделать сюрприз.

Последнее слово Злобинда закавычивает пальцами.

– Ах да, точно. Но это не повод не вспоминать о родственниках.

– Но ты ведь тоже не говорила, что знакома с Айсель.

Иолара прыскает в кулак.

– Айсель? Ну и имечко! Мяв-кун что ли придумал?

На её смешок оборачивается Мурчелло. Вся морда в сливочном креме, одной лапой обнимает кастрюлю, другой – выгребает лакомство и слизывает с подушечек пальцев.

– А что, хмяврошее же имяв!

Но его, кажется, не слышат.

Иолара зеленеет, прямо, как Хмурус, а глаза её, наоборот, чуть ли не белеют от гнева.

И в повисшей звенящей тишине она произносит, чеканя каждое слово:

– Он. Сожрал. Мой. Крем.

В комнате темнеет, как пред бурей, которая, знаю точно, с минуты на минуту грянет.

Иолара загорается и полыхает. А когда она вспыхивает – лучше держаться подальше. Язычки пламени пляшут на тонких пальцах, разливаются по алой атласной юбке.

Женщина-огонь, в буквально смысле.

– Я зажарю тебя, – говорит она, устрашающе растягивая гласные. – И скормлю…

Попытку кого-либо зажарить в его лаборатории на корню пресекает Хмурус, окатывая горячую красотку водой прямо из полового ведра. Тряпка цепляется за шпильки с резными головками и свешивается мантильей, украшая изящную причёску Иолары.

– Дядя! – взывает она. – Ты спятил?

– Дядя? – кажется, мои брови переместились на лоб.

– Дядя, – подтверждает Злобинда.

– Угу, дядя, мур, – резюмирует Мурчелло, дожирая крем.

Да у них тут целое семейство собралось. Теперь-то понятно, почему Иолара превратила его лабораторию в кухню, а он стоически это выдержал.

Но сжигать свои личные апартаменты не позволит даже близкой родственнице. Что и заявляет, выдерживая её гневный, почти ненавидящий взгляд.

Мне становится её жаль. Парочкой взмахов волшебной палочкой я возвращаю её облику прежний вызывающий, но притягательный вид.

– Иди в гостиную, Иолара, – строго приказывает Хмурус. – Отдохни, остынь. А то не успела приехать – всё хлопочешь.

Она упрямо мотает рыжеватой шевелюрой.

– Я должна испечь сестре свадебный пирог! – и снова – к столу, где между колб и реторт белые дорожки муки.

– Обязательно, – всё тем же бескомпромиссным тоном продолжает Хмурус. – Но сейчас ты пойдёшь и будешь отдыхать.

Она кивает и мелкими семенящими шагами идёт к внутренней массивной двери, возле неё останавливается, окидывает нас добрым взглядом а-ля «я-ваша-бабушка-напекла-пироги», делает книксен и всё-таки уходит.

– Опять твои шуточки, Хмурус! – тихо рычит Злобинда.

– Иначе бы она не ушла, – холодно заявляет он, заклинанием очищает стол от последствий кулинарии, подзывает нас. – За дело! У нас тут прелюбопытный след.

Он кидает на стол тёмный блинчик, уже похожий на изрядно измочаленную тряпку.

– Взгляните на эти его края, – он обводит след, – видите, они уже сильно истрепались. Это говорит нам о том, что след оставлен давным-давно. Ну-ка, Злобинда, определи-ка нам его возраст?

Она кивает, рисует в воздухе пентаграммы, которые тут же подсвечиваются то красноватым, то золотистым сиянием. Кружат, словно листья по ветру, сменяют друг друга, вертятся шестерёнками…

Лицо Злобинды серьёзнеет и вытягивается:

– Думаю, он остался с Поздне-Незапамятных времён, – наконец, выдаёт она.

– А Поздне-Незапамятные – это у нас какие?.. – продолжает экзаменовать Хмурус.

Но отвечает не Злобинда, а я, потому что вдруг осеняет догадкой:

– Те, когда ещё жили сказочники и появись крысоры…

Действительно, непростой след! Вон куда увёл.

– Мурчелло, – Хмурус окликает мяв-куна, который сытый и довольный, развалился на скамье и, кажется, собрался храпеть, – где именно ты напал на этот след?

– Мур-мяв, – отзывается пушистый обжора, – на третьем этаже. Возле кабинета экспериментальной магии.

– Очень интересно, – Хмурус обхватывает острый подбородок тонкими пальцами, – экспериментальная магия, значит? Кто же в Поздне-Незапамятные времена мог настолько увлечься ею, что не заметил, как наследил?

Хмурус прохаживается туда-сюда в задумчивости. А Злобинда всё ещё колдует над следом. И вдруг бледнеет и отшатывается от стола.

Её трясёт, а глаза становится безумными.

– Ты будто чёрта увидела, – хмыкает наш ректор.

Злобинда судорожно сглатывает, облизывает губы и говорит:

– Лучше бы чёрта. Этот след принадлежит не магу и не сказочному существу…

– А кому же? Рассказывай, не томи!

– Я не знаю, насколько эта информация достоверна. Она попалась мне случайно в околонаучной статье из журнала «Вестник Бесконечного»…

– И что же там было, ну же… – Хмурус заметно раздражён. – Что ты мнёшься, как нерадивая студентка на экзамене!

– Потому что информация дикая и похожая на чушь, – сознаётся она. – Речь шла о существах, отрицающих наличие магии в мире. Автор назвал их вещниками. То есть, они признают лишь вещь, которую можно подержать и пощупать. И не признают ничего абстрактного. Я тогда решила, что автор той статьи не совсем здоров. Но теперь увидела, насколько он прав. Впрочем, убедитесь сами.

Она машет в сторону стола, где над чёрной тряпочкой следа гаснут и рассыпаются золотыми искрами магические формулы…

У волшебных народов – свои страхи. И главный из них – отрицание магии.

Поэтому в лаборатории воцаряется тишина. И даже мяв-кун вскидывается и сидит, испуганно хлопая радужными глазами.

– Час от часу нелегче, – произносит, наконец, Хмурус и задумывается, покусывая губы. Потом смотрит на притихших нас и говорит: – Сегодня заклинание поиска точно делать не будем. Нужно собрать как можно больше информации об этих вещниках. А сейчас – идите отдыхать. У тебя же завтра свадьба, Злобинда. Тебе нужно иметь хороший цвет лица, а значит, не помешает здоровый сон.

Она щурится:

– С чего это ты вдруг стал таким заботливым, дядюшка?

– С того, что завтра – ни свет ни заря – меня ждёт кошмар в виде твоей полоумной сестрёнки.

И машет на нас пренебрежительно: идите, идите, мол.

Злобинда цепляет меня под руку и ведёт к двери.

Мурчелло – почему-то на цыпочках и как-то пригнувшись – направляется за нами, но Хмурус останавливает его:

– А ты, мой пушистый друг, останься. Разговорчик есть.

У самого же голос мягкий, бархатный, будто кутает.

Мурчелло так и застывает в позе статуи «неудавшегося побега».

А мы со Злобиндой благополучно покидаем апартаменты зельевара. По коридору идём молча, а у двери своей комнаты она останавливается и прикладывает палец к губам:

– Тсс! Никаких вопросов! Всё завтра!

И моему любопытству приходится лопнуть, как напоровшемуся на препятствие мыльному пузырю.

Злобинда улыбается беззлобно и устало:

– Там целая семейная сага. А ты мне взамен расскажешь, что связывает тебя с моей сестрицей.

Я вздыхаю. Пора уже достать эту историю из тайников души, как следует встряхнуть, повертеть и выбросить.

– Один непутёвый принц, молодость-глупость и первая любовь. Рассказывать особенно нечего. Иолара любила его, а он меня. Вернее, мы потом поняли, что любил он только себя. Но нервов друг другу изрядно попортили. Даже стыдно теперь.

Злобинда ласково, как настоящая старшая сестра, треплет меня по плечу:

– Главное, что всё хорошо закончилось, и все живы. – А потом чмокает меня в щёку. – И да, кстати, забыла спросить: будешь подружкой невесты?

– Ты же с моими девочками договорилась? – напоминаю я, а сама чувствую, как сердце пропускает удары: никто ведь никогда о таком не просил!

– Девочки тоже, – говорит она, протягивает руку, пожимает мою и улыбается: – Но ты – самая-самая главная подружка! Настоящая! Согласна?

Чтобы она не увидела моих слёз, обнимаю. Конечно, я согласна. И очень-очень благодарна.

Быть подружкой на свадьбе – это почти что войти в семью. Так ответственно!

Расцеловываемся, желаем друг другу доброй ночи, и я направляюсь к себе. Лечу и напеваю.

Столько случилось сегодня, как только моя голова всё вместила и осталась на месте?

Но приключения не спешат заканчиваться. И когда я сворачиваю в крыло, где располагается моя комната, замечаю знакомый силуэт.

Кудесник!

И что это он тут делает? Юркаю в нишу и прислушиваюсь.

Говорит так тихо, что слов не разобрать, сколько я не напрягаю слух. Его спутника почти не видно – словно он шепчется с тенью.

Но вот они слегка меняют позу, луна, заглядывая в стрельчатое окно, обливает их серебром, и я различаю второго.

Хмурус!

Вот, значит, как – два заговорщика! Не удивлюсь, если и они родственниками окажутся.

Однако ректор выглядит странно, будто неживой. Он и так-то производит впечатление почти инфернального существа, но сейчас вовсе, как болванчик: взгляд остановившийся, руки по швам, кивает на каждое слово.

И тут доходит: кудесник даёт ему распоряжения.

Интересно-интересно. Разве кто-то может помыкать ректором магической академии? Кто вообще такой этот кудесник?

Он отпускает Хмуруса, и тот шагает прочь. Чётко, как заводная деревянная кукла.

А кудесник оборачивается в сторону моего укрытия и, ехидно ухмыляясь, говорит:

– Выходи, или ты думала, я не учую ауру феи?

Остаётся только досадовать на себя, что не накинула даже самый элементарный флёр.

Выхожу, опустив голову, как провинившаяся студентка.

Влипла!

Вот так и узнавай, куда же ведут следы. Иногда неведение предпочтительнее.

Особенно, когда тебя ждут, недобро хмыкая.

Глава 17, в которой я поддержала…

Мерные шаги Хмуруса затихают в лабиринте коридоров. Кудесник, сложив руки на груди, созерцает моё явление. Только меня сегодня совсем не радует встреча с ним.

– Шпионишь за мной? – в его голосе больше нет той предельной вежливости, с которой он общался со мной раньше.

– Нет. Просто мимо проходила.

А вот я колеблюсь: перейти вот так сразу на «ты», даже после наших горячих поцелуев, пока не решаюсь, поэтому буду отвечать нейтрально. Выдавливаю улыбку и понимаю сама, насколько глупой она выходит. Волнуюсь, как бы он не спросил: а мяв-кун? Но он не спрашивает. У меня прямо гора падает с плеч.

– Ну что ж, – кудесник сменяет гнев на милость, – раз уж судьба в очередной раз свела нас, то, – он галантно кланяется, приложив руку к груди, – не осчастливите ли вы меня тем, чтобы провести этот вечер со мной?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать прыгать и хлопать в ладоши. Но ему отвечаю почти холодно, как и подобает леди, когда она рада, но не показывает виду:

– С большим удовольствием.

– Тогда я предлагаю вам сопроводить меня в осмотре владений.

– Это большая честь для меня, – говорю и делаю книксен.

Он берёт меня за руку и ведёт за собой. Коридоры и лестницы – такие похожие – кажутся нескончаемыми. И после очередного пролёта мы оказываемся в одной из башен. Всего их у академии пять, чёрными шпилями пронзающие небо.

Тут кудесник отпускает меня, подходит к зубчатому параметру, опоясывающему стену башни, ловко запрыгивает и становится между зубцов. Оборачивается и произносит:

– Нам – дальше.

А сам шагает на воздух. Он идёт, чеканя шаги, я лечу следом.

У границы, где вуально поблёскивает магический барьер, укрывающий академию, останавливается и говорит, указывая вниз:

– Взгляните.

Под нами бесконечным чёрным ковром простилается Злобнолес. Но – о, чудо! – то там, то здесь вспыхивают огоньки. Словно кто-то сдёрнул с неба бархатное, усыпанное звёздами покрывало, и кинул его на землю.

– Разве Злобнолес не мёртв?

– Не мёртв – умирает, – в голосе кудесника звучит такая скорбь, что у меня невольно сжимается сердце. – Это – сигнальные светлячки. Они кружат в тех местах, где обнаружили что-то живое – цветок ли, пробившийся из чёрной почвы, птицу ли, осмелившуюся свить гнездо на голых ветвях, мышь, выглянувшую из норы. Лес ещё держится, хотя вся Сказочная страна уже записала его в мертвецы.

Сглатываю колючий комок и чувствую, как щиплет глаза:

– Но разве вы, кудесник, не должны спасти лес? Хотя бы то, что в нём ещё живо?

Он горестно вздыхает:

– Это невозможно, увы. Всё, что живёт в Злобнолесу, заражено Чёрной Злобой. А значит, опасно. Перенесёшь такой цветок в свой сад – наутро все цветы в нём потемнеют и покроются ядовитой росой. И так – с каждым.

– И что же – только вот так вот стоите и смотрите? Каждую ночь?

– Каждую ночь, – глухим эхом отзывается он. – И считаю светлячков. Сегодня их на двадцать меньше.

Уже в открытую давлюсь слезами. Хорошо свиданье!

– Неужели ничего нельзя сделать? – бормочу сквозь всхлипы.

– Можно, – говорит кудесник, – выманить Чёрную Злобу из её норы и убить.

– А получится…

– Выманить? – переспрашивает он, и я вижу, как сжимает кулаки. – Очень на это надеюсь.

– … убить? – всё-таки договариваю то, что мне важнее.

– Убить – вряд ли. Она очень сильна. Но это моя миссия – сразиться с Чёрной Злобой и умереть.

Что-то Сказочной стране совсем туго: сказки умирают, крысы шастают, Чёрная Злоба отравляет всё своим смрадным дыханием, вещники оставляют следы в академии.

Что нас ждёт завтра? Будет ли у нас завтра?

И я не хочу, чтобы кудесник умирал. Даже если это нужно для того, чтобы спасти всех нас. Видимо, он чувствует моё смятение. Потому что резко притягивает к себе, крепко обнимает и шепчет:

– Лучшее, что могло случиться в моей никчёмной жизни, случилось: я встретил фею.

Задираю голову и вижу – в его глазах, бездонных, как сам космос над головой, отражаемся я и звёзды.

И в этот момент до боли, до внутреннего отчаянного стона, осознаю, что хочу ещё много-много лет отражаться в его глазах. Парить среди звёзд.

Кудесник наклоняется и целомудренно целует меня в лоб. Мир начинает вертеться, а меня саму словно затягивает в гигантскую воронку, и выбрасывает в моей комнате.

На кровати.

Одну.

Ошалевшую.

А в дверь снова стучат.

Выбираюсь из постели неохотно, до сих пор до конца не понимая, что накануне было сном, а что явью, бреду к двери.

Оказывается, что побеспокоила меня испуганная Люси.

– Там, там… – частит она и машет рукой вдоль коридора, – женщина в красном. Она ворвалась на кухню. Устроила такое! Такое! И кричит – никто меня не остановит, даже фея ваша! А я ведь всего лишь хотела испечь пирог по бабушкиному рецепту для госпожи Злобинды.

Бедная девочка!

Иолара на кухне приравнивается к тайфуну высшей категории – неукротима и разрушительна. Но нужно отдать ей должное: даже в том хаосе, который порождает вокруг себя, она умудряется создавать настоящие кулинарные шедевры.

Парой взмахов волшебной палочки привожу себя в порядок и бегу спасать: академию – от разрушения, а всех её обитателей – от преждевременной гибели. Иолара загоняет ведь, заморит.

Действительно, на кухне кипит работа и стоит плотная завеса мучной пыли.

– Пошевеливайтесь, увальни! – кричит Иолара на тощих нисхов, которые впятером едва тащат огромный чан с изюмом.

Суровый привратник, который когда-то весьма недружелюбно встретил нас с Мурчелло, сейчас, рыдая, месит тесто. Страшная женщина Ведьма Пряничного домика, если даже этого громилу таким образом к делу пристроила.

– У моей сестры будет лучший свадебный торт на земле! – вопит она, и глаза её горят безумием творца и созидателя.

В том, что торт будет лучшим, я даже не сомневаюсь. Поэтому приобнимаю Люси за плечи и говорю:

– Идём, у нас ещё много дел. Нужно проследить, чтобы все подружки невесты выглядели потрясающе. А ты, дорогая Люси, одна из них.

Люси улыбается скромно, радостно и, кажется, снова влюбляется в меня.

Зал Торжеств нарядно украшен гирляндами, сияет свечами. Туда-сюда снуют студенты обоего пола с вазами цветов и корзинами фруктов. Посреди этого великолепия стоит Мишель и отдаёт команды. В ней проснулся руководитель и теперь верховодит вовсю.

Долорес на коленях рядом с Марикой, сжимает во рту целый пучок швейных булавок и подгоняет красавице по фигуре великолепное сиреневое платье. Машет нам, довольная. Да и мне радостно, что она не в депрессии и не станет портить нам праздник.

– Видите, все справляются, – тепло улыбается Люси. – Это вы нас научили.

– Разве? – удивляюсь я.

– Конечно! – радостно заверяет она, хватает меня за руки и трясёт в своих. – Речь, манеры, а с ними – уверенность в себе. Осознание того, что мы небесполезны. Вот что мы вынесли с ваших уроков.

Даже сердце замирает – ведь это мой первый учительский опыт. И уже такие результаты. Хотя, мне достались замечательные ученицы. Не зря я сначала не верила в них.

– Вам нужно быть с госпожой Ши-Ворот, – говорит Люси, – вы ей нужнее.

Это точно.

Насколько я знаю невест, с ней сейчас должно твориться что-нибудь слезливое и сентиментальное. Поэтому спешу на выручку и не ошибаюсь.

Злобинда сидит на кушетке, растрёпанная и несчастная, горестно плачет.

Присаживаюсь рядом, обнимаю:

– Что стряслось?

– Я уродливая!

– Да ну? И давно ты это поняла?

– Давно! Зеркало всегда говорило мне правду. А сегодня – расстаралось.

У зеркала и впрямь морда, как у Мурчелло, который крема объелся.

– Кажется, – говорю, вставая, – у меня есть средство против вредных правдивых зеркал.

И, несмотря на вопли протеста со стороны зеркала, наколдовываю чёрное покрывало, полностью укутывающее болтливое стекло.

– А теперь, – возвращаюсь к Злобинде, – займёмся тобой. И посмотрим, что оно запоёт, когда закончим. Ты мне доверяешь?

Она совсем по-девчоночьи вытирает слёзы и кивает.

– Вот и славно, – подбадриваю я. – А теперь встань вот сюда, и приступим.

Когда я творю волшебство, которое мне особенно по душе, звучит музыка. И сегодня я в ударе.

На Злобинде струящееся платье из лунного серебра. Тёмные волосы забраны сеточкой, усыпанной горным хрусталём. Голову обнимает венок из белых лилий. Хрустальные туфельки подчёркивают изящество ножки.

Невесты, прошедшие через моё колдовство, всегда чудо как хороши. А уж для Злобинды я расстаралась на славу.

Сдёргиваю покрывало с зеркала, и стекло ахает:

– Вы прекрасны – спору нет…

Теперь моя подопечная серебристо смеётся. Больше ей не до слёз.

– Нам пора, – говорю. – Я не особенно знаю, что должна делать подружка невесты, но постараюсь быть лучшей.

Злобинда мотает головой:

– Тебе не надо стараться, ты уже лучшая.

И мы выходим в коридоры академии, которая, кажется, даже замирает в ожидании первого в своей жизни праздника.

У входа нас встречает Иолара, вся перепачканная мукой, но счастливая. Рядом с нею – мерцает и переливается беловатым светом дух. И хоть формы его расплывчаты и нечётки, можно определить, что тело, которое он покинул, принадлежало мужчине. Невысокому, лысоватому и полноватому.

– Отец? – удивлённо произносит Злобинда и едва не роняет букет.

Иолара выступает вперёд:

– Сестра, я позволила себе призвать дух отца. Решила, что тебе будет приятно увидеть его.

Злобинда поджимает губы, в глазах напухают слёзы, она кивает. Конечно, семейных объятий у них не выйдет. Но радость дочери, оттого, что к венцу её поведёт отец велика.

Дух тоже шмыгает носом.

– Как же ты выросла, девочка. Твоя мать гордилась бы тобой.

При упоминании о матери Злобинда почему-то сникает, Иолара делает беспомощные пасы руками, пытаясь спасти положение, внезапно ставшее неловким.

Понимаю, пора поддержать и подставить дружеское плечо.

– Всё потом, – шепчу Злобинде на ухо, приобнимая за талию. – Сегодня твоя свадьба. И это главное!

Дух-отец соглашается со мной.

Он пытается взять Злобинду под руку, но конечно же не может. Тогда дочь подыгрывает ему, вытягивает руку, словно кладёт свою ладонь в его. Дух приосанивается и ведёт прекрасную невесту по залу, под цветочными арками. Со всех сторон раздаются поздравления и летят лепестки роз. Торжественная нежная мелодия вьётся, создавая в воздухе узоры в виде золотистых сердечек.

Злобинда в длинном струящемся платье идёт, едва касаясь пола, и будто летит.

Галет у алтаря взволнованный, в белом мундире и при короне. Улыбается немного виновато, ждёт свою королеву.

По ту сторону алтаря – недовольный Хмурус, супит брови и явно злится. Какая ирония – женихом-то, по моей миссии, должен быть он сам. Однако сейчас, используя полномочия ректора, должен соединить пару узами брака.

Мои девочки в сиреневых платьях стоят полукругом, в руках у них корзинки, полные фиалок. И кто скажет, что эти девушки – дурнушки и аутсайдеры? Они хороши так, что глаз не отвести. Значит, чего-то я да и стою, как учитель.

Ну вот дух вкладывает ладонь дочери в руку Галета. Вернее, Злобинда помогает ему и здесь. А потом молодые произносят брачные клятвы.

Галет подхватывает новобрачную на руки и выносит в главный зал, где всё уже готово для бала.

Я, как старшая подружка, подлетаю к счастливой Злобинде и говорю:

– Сейчас, прежде чем начнётся бал, ты должна бросить букет.

Злобинда вбирается на оркестровый подиум, поворачивается спиной и кидает.

Лилии разлетаются красивым веером.

И я ловлю их, все до одной.

Стою с букетом и думаю: какая же, судьба, ироничная особа. Ведь если подружка поймала букет невесты, значит, ей и самой скоро замуж. Эта примета срабатывает в девяносто девяти случаях из ста.

В общем, устроила брак Злобинды, скоро выйду замуж сама. А Хмурус – моя миссия, ради которой я здесь, – до сих пор холост и совершенно не имеет матримониальных намерений.

Вот так я и поддержала подругу! И почти провалила задание.