Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Долг ли путь обезумевшего испуганного человека без припасов в прерии? Что ждет его там? Что может он ответить под пытками тем, кто ничего не спрашивает? Оба пойманных милицианос были рады рассказать всё, что знают. Но как сказал один из них сутки назад. Дикари умеют пытать. И не ради знаний о мелких секретиках бледнолицых, коренных обитателей этого континента волновали глобальные вопросы бытия. А еще морально-волевые качества противника, присланного на их головы разгневавшимися Духами. Качества оказались так себе, пленные умерли слишком быстро, одна польза от них – две кобылки. А и то хорошо, лошади оказались полукровками, несущими достаточно чужой сильной крови, потомство дадут хорошее. В их земли вливается новая кровь, может этого хотят духи?

Глава 17
Географ и география

Когда к поселку подъезжал караван, его по пути перехватил Мигель, в одиночку исполнявший свой нелегкий труд по патрулированию окрестностей. Он заметил конную колонну издалека по характерному пылевому облаку и сначала покрутился неподалеку, а потом, поняв состав колонны, выехал из распадка наперерез.

Едущий впереди табунка Счастливчик был один, а лицо его давало четкий и недвусмысленный ответ о судьбе Лео. И куча трофеев совершенно не радовала ни Мигеля, ни самого Вика.

– Я смотрю, кони у тебя не этих, не краснокожих, – вместо приветствия произнес Мигель, когда стремя в стремя поравнялся с Виком. – Ты рано.

– Не краснокожих. – Чем дольше Виктор жил среди этих людей, тем меньше ему требовалось слов для общения. В вечность канули его спичи и длинные монологи по любому поводу.

– Расскажешь?

– Староста в поселке? Тогда сразу и ему доложусь, чтоб два раза не рассказывать об одном.

Пожалуй, год назад все эти лошади показались бы ему на одно лицо. Ладно, на одну морду. Ну разве что вон та черная, а остальные… других цветов. Сейчас же, приведенные Виком они все были наособицу. И по масти, и по форме головы, по статям – Вик начал различать верховой скот так же хорошо, как людей. Отведя их в конюшню, он не боялся, что потом не вспомнит, какие из коняшек его, а какие поселковые.

Да, казачий принцип «что с бою взято, то свято», не заученный там, в прошлой жизни, здесь блюлся чётко. Есть общее имущество, которое общинное, а есть собственное, привезенное из-за моря или добытое уже здесь. И никакого коммунизма в коммуне, как ни странно. Так что из десятка коней, с которыми он вернулся, шесть его личная собственность. А три он сегодня же покажет вдове Лео, пусть она сама думает, что с ними делать. Так-то он поможет ей, но пристраивать к делу или продавать будет сама женщина. Почему именно о трех речь? Две были у Лео с начала похода, одна его собственная и одна заводная, выданная старостой. И две как трофеи, друг перед смертью успел завалить из арбалетов двух бандитов.

Ужен через три часа два следопыта сидели в домике старосты, где Счастливчик делился обстоятельствами происшествия и выдавал новые расклады по взаимоотношениям с городом. Выходило не очень. Совсем не очень хорошо выходило. С одной стороны, ссориться с городом было не с руки, с другой давать над собой власть – тоже. А когда кто-то за тебя решает, с кем и как ты будешь торговать, это и есть потеря суверенитета. Следующий шаг – вассальные отношения. Ради такого не стоило перебираться через Срединное море, господа и дома имелись.

– Я так думаю, что пока Уонд, вернее его городской Совет не набрал силу, им тоже не с руки огласку давать этой истории. Что-то случилось, а что произошло, никто толком не знает. – Мигель неожиданно серьезно начал прогнозировать ситуацию.

– Вик, подумай и скажи, те люди, которых ты упустил, они что смогут рассказать, когда вернутся? – Староста буквально одним словом смог назначить Виктора виноватым во всей истории.

– Говори да не заговаривайся, Алонсо! Упускают добычу, на которую охотятся, а я жизнь свою защищал. И если бы делал это чуть менее старательно, то не сидел бы сейчас тут, а вы бы ничего не узнали про эту гниль. – Вик не дал слабину, не принял на себя словечко «упустил». – Как староста именно ты УПУСТИЛ такой расклад. Погнался за прибылью, а реакцию партнеров по делу не просчитал.

Да уж, а так здорово всё выглядело, когда Вику рассказывали про партнерство и кооперацию всех живущих в этой локации Нового мира, а оно вон как оказалось. Как везде, люди видят свои ближние перспективы и предпочитают шкурный интерес выгодам всего человечества. Кстати, еще неизвестно, кто большей шкурой в этой ситуации оказался. Виктору пришло в голову, что все три стороны конфликта, если брать и горнознатцев, ведут дела с мыслью исключительно о своих интересах. Просто так вышло, что городские первыми пролили кровь в борьбе за экономические интересы. А там кто знает, какие тайны скрывает степь. Не факт, что это первая стычка переселенцев между собой. Это, если не брать в расчет откровенных бандитов, которые тоже где-то живут, с кем-то коммуницируют. Небось не на острове.

Карта, такой ценой составленная и доставленная в поселок, поначалу старосте не понравилась. Пришлось учить читать незнакомые топографические значки и его, и Мигеля. Мало того, Вик нарисовал на большой доске угольком из печи кусок всем знакомой местности рядом с поселком. По памяти обозначил все ландшафтные ориентиры, рассказал по ходу составления схемы, что и по каким правилам он изображает.

Наглядный урок впечатлил хроноаборигенов, уже знакомый кусок местности они могли сравнивать с «картой», так что в процессе родилось понимание того, что изображено на той карте, ради которой они посылали экспедицию. Жалко только, что отрисован не весь маршрут, чуть больше половины смогли проехать следопыты.

– Что тут думать, надо снова посылать вас. Тем более, что у Уонда вас теперь перехватить некем. Да и никому мы в этот раз ничего не скажем.

– Это да, языки у народа длинные. Пока всем расскажешь, что нельзя говорить, кому и почему, вся равнина будет в курсе. Да. Мигель? – Вик без улыбки посмотрел на товарища.

– Да. И нет. – Мигель поморщился, словно у него зуб заболел. Кто поедет во второй раз? Понятно, что ты. А с тобой кто? Нас всего двое осталось.

– Да справимся как-нибудь, не волнуйся. Или боишься жену одну оставляь надолго? – Подколол староста разведчика и заодно снял напряженность в беседе. – А не переживай, все сейчас на новых невест смотрят, твоя уже никому не интересна, примелькалась, считай, что тоже местная.

Забавно как, подумалось Виктору, они всерьез считают местными себя, а коренных обитателей этих мест, недавно приехавших к ним по договору с индейцами, трех дикарок они считают пришлыми. Вот что значит, вливаться в сложившийся коллектив! Это ему еще повезло тогда, одно слово, Счастливчик. Могли и не принять до себя, слонялся бы один по степи до первого краснокожего племени. А племя могло бы его принять? К чему такие мысли вообще⁈ – Вик оборвал себя и вернулся к беседе.

Самое смешное, впрочем, смеяться никто не стал, что по итогу совещания, в которое перерос доклад, было решено отправить с Виком не только Мигеля, но и его жену-дикарку. Неопытный человек бы не понял причин, а бывалый следопыт и воин Счастливчик оценил замысел: теперь в их экспедиции будет кому заниматься бытом. Разбивка лагеря, уход за лошадями, приготовление еды – это те операции, которые не только отнимают много времени в походе. Они еще и силы тянут из путешественника, забирают время на сон. А с учетом необходимости дежурить в ночное время, на отдых остаётся совсем уж мало. А так минимум час сна каждому добавится.

Мнение самой Луны, жены Мигеля, никто не спрашивал, и так понятно – она с радостью поедет вместе с мужем. Кочевать по пустоши ей привычно, с этим никаких проблем. А насчет личной привязанности, этому у дикарей можно поучиться. Род мужа, его племя – твоё племя. Племя, вырастившее тебя, но отдавшее замуж чужим – чужое племя. Вся жизнь молодой жены, её благополучие, дети и бессмертие – они теперь тут, в новой семье, духи их предков теперь оберегают молодую женщину. Так чего же вспоминать о том, что прошло! А если сравнивать с уровнем жизни, качеством и разнообразием одежд, количеством еды – дикарки в поселках белолицых прямо в сказку попадают. Так что даже следа мысли, что она в поездке может предать, не возникало.

Насчет информационной составляющей: староста всё-таки провел в поселке краткую политинформацию. Он рассказал, что на следопытов, производивших разведку местности в окрестностях (без уточнения, что это были за окрестности), напали бандиты. Разведчикам удалось отбиться, вернее перебить часть разбойников, но Лео в бою погиб. Привезти его Счастливчик не смог, потому как сам опасался повторного нападения. Потому и похоронил по всем правилам в пустоши, пустошь дом следопыта. Сочинять, что нападавшие были из дикарей, староста посчитал бесполезным. Куча народу видела трофейных коней, там всё буквально кричало о том, что лошади из-под белых. Нет, какой-нибудь продвинутый дикарь в статусе вождя мог ездить на крупном коне-полукровке, даже сбрую и седло мог бы в принципе использовать как у цивилизованных людей. Но чтобы вся масса приведенных лошадей была под такими сёдлами – это сказки! А снимать в пути седла со своего табуна у Вика просто не было сил. Спины животных жалко, но себя еще жальче.

Кузнец пытался что-то вякнуть в смысле, что Счастливчик сбежал и бросил друга, но его грубо заткнули. И не такой это человек, все знают, каков он в бою. И трофеи сами за себя говорят – не бежал из боя, а прогнал напавших. Вообще, по мнению Виктора, кузнец в их поселке подкачал. И даже не статями, обычный крепкий мужчина, как все, но не грудь наковальней, не руки-бревна. Сама основа была хлипковата, душа кузнеца была какой-то слабенькой, обиженной на всю жизнь. От того и с железом у него не получалось полного контакта.

А еще зависть имела место. Как это, не-пойми откуда нарисовался заморыш. А уже уважение такое. Речи человеческой не понимал, а гляди ты, маг! Никому не обидно, а Стиву Жеребцу чуть не до слез. И ведь принял как родного, всему научил, что знал, даже тайный секрет поверхностной закалки в угле поведал. Да, Стив уже был искренне уверен, что именно он научил Счастливчика науглероживать клинки, такой он был человек. Искренний в своих обидах и заблуждениях.

Он даже ненароком попытался заглянуть в комнатушку Вика в доме для холостяков, пока Лео и Вик уезжали куда-то. Не украсть чего, а проверить, нет ли там запрещенных или украденных у товарищей предметов. И не спрашивайте, что он имел в виду под запретными предметами, он еще не сформулировал для себя этот момент. Каково же было его разочарование, когда гадская дверь гадской кельи гадского следопыта оказалась заперта. Запереть дверь от кузнеца? Вы шутите! Все те трюки и уловки, которые дремучий пахарь может накрутить, а даже настоящий замок – для кузнеца всё это тьфу!

А хрен там, дверь просто не открывалась, наглухо запертая без намеков на скважины, верёвочки и штырьки. И без петель для навесного замка, во всяком случае снаружи ничего не было. Когда кузнец догадался, что тат имеет место магия, он сплюнул на пол и ушел, затаив обиду. Это ж надо было так поиздеваться над ним. А главное, даже повода не дал никакого. Самое грустное, что кроме Жеребца никто не видел, какую змею поселковые пригрели на своей груди. Хотелось крикнуть: «Да с кем вы связались! Это же аристократ! Он вас купит и продаст вместе с землей! Или сам сядет на вашу землю владетелем». Но кричать было нельзя, обвинение без доказательств есть серьезное преступление, могут и того… Самому мало не покажется.

Виктор не знал,что нелюбовь кузнеца к нему ширится и углубляется, он просто помнил, что человек – говно, спиной не поворачивайся, за один стол не садись, чтоб не воняло. А то, что кое-что надо к новому походу сварганить, так кузня не частная, услуги кузнеца ему боле не нужны, когда есть нажжённый уголь для дела и железки в перековку. Было бы неплохо приспособить ствол под огнестрел, но куда там! Отличный ствол, хоть и без запального отверстия, хоть сейчас ставь держало под фитиль и полку для пороховой затравки – мушкет готов! Вот только пороха нет.

И не поможет то, что формулу черного пороха он знает. Селитры, той самой селитры, что продается в том мире мешками, здесь нет. Может, где-то её навалом, только где это самое «где-то»? В Чили вроде должно буквально под ногами лежать, если верить химичке. А может, ему показалось, может и не говорила она на уроке этого, мало ли что покажется. Пока в мобильник играешь. Да и Чили это… эта? Оно в Южной Америке и с другой стороны. Если они в Северной и с этой. Что он именно на этой стороне, Витя определил четко. Эта, которая повернута к Европе, где Флорида и еще что-то. Куда летают самолеты из Лондона. НАТО тут, Атлантика. Прошу прощения за сумбур в голове героя, но что есть – по географии у него трояк был в школе. Судя по всему, трояки были по всему.

Запершись в своей комнате, он вертел в руках «магический жезл», прикидывая варианты его использования и не находил их. Светить поселковым этот свой трофей он не стал, уж больно вещица приметная. Увидят – сразу свяжут с шерифом. А как узнают, что шериф пал смертью мертвых, то сложить два и два, да хоть бы три и три сможет всякий.

Классическая «переломка» под патрон большого калибра, а то и снаряд. Классическая с поправкой: без курков и какого-то спускового механизма. Сами снаряды у него тоже имелись, свинцовые или цинковые столбики с коническими головками полые с одной стороны. Вик расковырял снаряд, внутри оказалась банальная вода. Поначалу это поставило его в тупик, это что за магия такая, которая превращает воду в порох? Пришлось думать. А потом всё встало на свои места – шериф же был огневиком! Сто процентов, он нагревал воду как в котле паровой машины. Быстро и резко, до состояния какого-то охрененного пара сверхвысокого давления. Задняя стенка снаряда рвётся, а давление пара выкидывает пулю или снаряд вперед по стволу.

Да уж, такое ружье нужно постоянно чистить, смазывать и сушить, а то дуло моментом проржавеет. И в один прекрасный момент его разорвет прямо в рожу стрелку-магу. Разобравшись с принципом ведения огня, в данном случае без огня, Вик ни на шаг не приблизился к пониманию возможности его использования. И самое смешное в том, что с какой-то долей вероятности эта самая селитра где-то присутствует. Может даже продается как лекарство или удобрение. Но Витя не знает её название, так что даже спросить не получится, есть ли в продаже это, которое на вкус как… бело-желтоватый порошок или гранулят в полиэтиленовых пачках, ага.

Зато ружьё дало понимание о технологическом уровне общества. Не их, поселенческого, а того, которое на другой стороне океана. Ствол ружья был не выкован, а выточен на токарном станке, как минимум на нем обточен. Шлифовка, сверловка – эти моменты студент-недоучка из Станкоинститута видел. Было ощущение, что и стандартизация производства на уровне. Так что у них там не дремучее средневековье, а как минимум, начало девятнадцатого века. У них? Или только в герцогстве Пяти Гор? Где с большой долей вероятности правит попаданец из Советского Союза. Или старпер, который помнит, как здорово ему тогда жилось.

В любом случае, клеймо с пятиконечной звездой, серпом и молотом – это знак всем попаданцем из России, мол вам сюда, вас тут ждут. Надо валить, надо ехать к герцогу и требовать… А если тот попаданец уже давно на кладбище, если всем заправляет его сын или внук? Забавно будет висеть распятым за непонятную ересь про предка. Да и сгореть на костре было бы смешно. Нет, Витя, с головой надо дружить, ничего с кондачка делать не стоит, сначала понять этот мир, а уже потом решать – надо ли что-то менять в своей жизни. Здесь он уже уважаемый член общины, вон, на совещаниях со старостой планы строит, решения предлагает. А там он кто? Да и есть ли вариант попасть в это «там», морское сообщение между континентами в эти времена, оно такое себе, непредсказуемое. То кракен нападет, то туман или штиль. Это если не вспоминать про шторм. Блин, вот заем он вспомнил шторм, теперь точно никуда не поплывет!

Во сне он объяснял герцогу, неожиданно высокого роста и размаха плеч, что ставить клеймо концерна «Калашников» на мушкеты нечестно, лучше бы сделал что-нибудь, чтоб магазин сам собой не выпадал из шахты. Потом они пили водку из подвалов Приста на раздевание, а герцог кричал о неизбежности мировой революции во всем мире меча и магии. Бред на трезвую голову – это нечто. Утром Вик сгоряча полез смотреть, что нужно сделать, чтоб магазин не выпадал из ружья, но вспомнил, что само ружьё уже спрятано под досками пола. И не полез его доставать. А потом до него дошло, что и магазина-то у него никакого нет, сон это. Махнул рукой и стал собираться в экспедицию.

Глава 18
Политика

Да, план по организации торгового маршрута в горы никто не отменял. Потому как на самом малом совете поселка, это когда никого лишнего, кроме старосты, его жены и двух силовиков-следопытов, было решено всё-таки попытаться торговать с горными копателями без посредников. А для того нужен был разведанный путь для проводки каравана. И кое в чем поселок уже облажался. В назначенное время они не пришли на берег реки, где их должны были ждать представители шахтеров с чем-то водоплавающим типа баркаса или парусной лодки.

Остается надеяться, что их будут ждать достаточно долго. Или там достаточно оживленное водное движение, чтобы можно было нанять лодку или хотя бы передать записку. К стыду своему Алонсо вынужден был признать, что упустил в ходе тех переговоров на постоялом дворе такой вариант событий. Что может быть проще – его следопыты приезжают в условленное место на берег реки, а их встречают и принимают на борт вместе с лошадьми. Парни просматривают проходимость участков, необходимое время на поездку туда и обратно, согласовывают расклад по первой партии товара. Ну и смотрят, что есть у горняков помимо металлов. Вдруг можно купить готовые изделия дешевле, чем они обходятся в производстве силами поселка.

Вот только противодействие правителей Уонда не просто создает неудобства, оно рождает риски. А риски всегда впитываются в цену логистики и товара. Вик не сразу понял, как риск может впитаться в цену, это же не соус. Алонсо объяснил буквально одним предложением, ну хорошо, двумя. Если ждешь нападения, надо посылать с караваном больше охраны. А это больше еды для людей, фуража коням, опять же мужчины отрываются от полевых работ. А то и того дороже, если надо будет организовывать постоянный отряд для охраны. В свете такой выгодной сделки с горняками корячится необходимость своей боевой группы, а не просто следопытов.

– Так может, всё-таки обойдемся милицией? – Напомнил Вик про систему охраны города.

– Да нет, если нападут, то все сразу ополчатся, я как раз про такие вот истории, когда воевать надо где-то далеко. По-хорошему, это должны быть опытные воины, а не крестьяне с оружием. Вот как ты.

– С какого перепугу это сразу я?

– А с того. Сколько их на вас напало? И где теперь они? Нет, Счастливчик, породу не спрячешь. Не кузнец ты и не пахарь, а воин прирожденный. Скажи честно, тебя же не только карты рисовать учили твои наставники. Военную науку давали?

А Вику и отвечать нечего. Сказать, что не давали было бы враньём, но и навыки ему в войсках прививали совсем не те. Окапывание, распределение секторов стрельбы, караульная служба и построение на плацу как венец военной науки. Вот если бы это ружьё позволяло стрелять простому человеку, а лучше бы пяток ружей под рукой. Тогда бы он что-то показал в плане организации обороны. Но чего нет, того нет.

– Алонсо, врать не буду, что-то мне положили в голову наставники. Но именно мне как магу эти приёмчики и подойдут. Так что если ты намекаешь, что я стану организовывать отряд и им командовать – то сразу нет!

– Одиночка, получается? И что прикажешь нам делать, имея в виду проблему с Уондом?

– Поискать себе опытного командира. Если потянем его по деньгам. – Вик хотел сказать «если потянете», но не смог выговорить, это уже и его история, его поселок. – А пока что-то я вспомню, что-то еще кто из наших измыслит. Не совсем же башмаки они тупые.

– На меня намекаешь, я тупой башмак? – В шутку обиделся Мигель. – Вы мне другое растолкуйте: что городские будут делать теперь? Начнут нам мстить открыто за то, что мы их милицианос поубивали?

И снова было произнесено «мы», следопыт не отделял себя от того, что сотворил Счастливчик, не представил дело проблемой одного Вика. Отвечать взялся Алонсо, тем более что отвечать было надо, а ни у кого не возникло желания пророчествовать. Уж на что жена старосты баба, а и та всё время молчала.

– Открыто городские на нас ополчаться не будут. Тогда им придется всю кухню нараспашку открывать и пояснять причину конфликта. Другие общины сильно могут обидеться на такую политику. Если мы будем молчать, то и они вслух ничего не скажут. А значит и делать что-то будут только так же, тишком.

– А мы почему будем молчать? – Вик не удержался от вопроса.

– Потому что нет у нас ничего в подтверждение, кроме твоего слова. – Изабелла всё-таки отомкнула уста. – Твоё слово против их. Если бы ты видака притащил из милицианос, связанного и поющего как свиристель весной…

– Ну, извини. Не до того было.

– А теперь те двое, которых ты упустил, вернулись в город и хором учат, что нужно говорить на случай нашего обвинения.

– Помолчи, Изабелла! Думай, что говоришь! Их восемь было против наших двоих. Погнался бы Вик за этими, и сам бы сгинул. Всё правильно он сделал, в этой истории информация важнее видоков и трофеев. И да, трофеи он тоже не забыл, теперь никто не скажет, что мы вообще всё выдумали.

– Так что делать будем?

– Доразведывать дорогу и готовиться к нападению.

Военный совет в безымянном поселке не догадывался, что на самом деле ситуация со стороны города выглядит несколько иначе. Прежде всего ввиду нехватки информации о произошедшем. Двое самых трусливых участников схватки продлили побегом в пустошь свои жизни даже более, чем им того хотелось. Будучи выслеженными и пойманными дикарями, милицианос часа по четыре мечтали о смерти до того, как она соизволила к ним прийти. Так что ничего горожане тем, кто их послал на «одно маленькое, но очень ответственное мероприятие», не сказали. А дикарям было неинтересно всё, что мечтали выложить белые.

Отряд разведчиков, посланный на поиски шерифа и его милицанос, нашел место схватки и трактовал следы на траве на редкость неточно. По их словам, имела место схватка городских с краснопузыми. Об этом говорили полуобглоданные останки людей, на которых не нашли ни одного клочка одежды. Будь убийцами другие белые, они бы не позарились на грязную окровавленную одежду. Двое парней успело сбежать поначалу, но тоже были пойманы. Об этом говорят следы неподкованных дикарских лошадок, поверх следов подков. Ну и понятно, что беглецов поймали, раз они не вернулись в город.

Большие и важные люди, заседающие в зале для своих, расположенном в самой приличной таверне Уонда, были немногословны и почти трезвы. В этот зал и так доступа никому чужому не было, а на время таких посиделок еще и охрана выставлялась, чтоб никто не подслушал чего. Большой прямоугольный стол был обит малиновым сукном, на нем явно никогда не стояли блюда и напитки. Что интересно, никто не сидел за короткими сторонами прямоугольника, чтоб не создавать впечатление главенства в беседе. Вроде как все равны, хотя кто-то наверняка был равнее прочих, у людей так заведено. Демократия в почете, пока это выгодно самым влиятельным.

Здесь никто не носил деревянных башмаков, эти посетители даже серебром не украшали свои костюмы. Скромные ткани, дорогие и неброские, скромный фасон и неконтрастирующий цвета, у кого-то из мужчин золотые серьги, у кого-то такие же кольца. Не быть как аристократы, но при этом выглядеть богаче, солиднее – это нелегко, но все старались, как могли. В Совете не было благородных, по неписанным правилам, таковые допускались только к среднему уровню управления, как почивший шериф Гордон. Кстати, что он мертв, было доподлинно известно, пышные усы одного из найденных мертвецов были его визитной карточкой и гарантией сохранения тайны.

– Кто-то мне скажет, Гордон успел перехватить следопытов этих хитрозадых крестьян? – Худой господин с седыми длинными волосами явно считал себя вправе давить на собеседников.

– Кто ж тебе скажет, мы при этом не присутствовали! – Выглядевший как полная противоположность сидящий напротив краснощекий и полный член городского Совета давлению не поддавался. – Тут одно из двух, либо милицианос успели закопать поселковых, либо нет. А если те проскочили, то сейчас уже на реке.

– То есть второй отряд посылать бесполезно? – Третий член Совета подал голос от стены, возле которой стоял со скучающим видом, как случайно забредший сюда человек.

– Это да. Дойдут и маршрут разведают. А на обратном пути… на обратном пути можно снова попробовать. Только кого посылать? Шериф был хватом, да и с собой собирался взять лучших.

– И где его лучшие? Одно радует, поселок не знает о нашей активности, простофили летят на свет прибыли как мотыльки на свечу. И сгорают, оставляя все накопления нам.

– Хватит красивых слов, поэт ты наш! По делу есть что сказать? – Снова надавил седовласый.

Весь из себя одухотворенный и в самом светлом камзоле, человек, названный поэтом, поигрался золотой монетой и сказал после паузы:

– А давайте грабить караваны!

– Да ладно! Вот просто так, как бандиты?

– Нет! – Одухотворенный аж привстал, – не просто так, а с особой жестокостью, чтоб никто не выжил, никто не рассказал про напавших. Гордон брал лучших? А надо привлечь самое отребье из наших милицианос, кого даже бандиты презирают. И да, бандитов тоже привлечь к этому делу.

– Огласки не боишься?

– Нет, конечно! Ведь у нас есть хорошие парни, который покрошат плохих, чтоб те не болтали своими языками. Сможем перехватить товар – освоим. Растеряем половину – тоже отлично. Главное, чтобы все понимали – нет других вариантов, кроме как торговать через Уонд. Мы гарантия безопасности, стабильности и прибыли. Всё, что мимо нас – разор и убыток.

– Хорошо сказал, поэт. Прозой у тебя выходит изъясняться лучше, чем стихами.

– Понимали бы что! Стихи для души, а проза – в кошель. Разные части тела. И вообще, если мы не сконцентрируем все ресурсы в одном кулаке, то будем как каракатица на суше, когда аристократы придут на наш берег. Или кто-то хочет снова гнуть спину на благородных?

Никто из уважаемых членов Совета этого не хотел. Хотя очень сложно было поверить, что на той стороне Срединного моря кто-то из них крестьянствовал. Впрочем, склоняться в поклоне – это тоже гнуть спину. Новая спесь новых хозяев жизни могла дать урок спеси старым хозяевам, привыкшим к своему доминирующему положению. Они считали, что укорот купчишкам можно дать даже не одним ударом, а грозным взглядом. Там, на той стороне обитаемого мира так и было. А здесь была другая земля, здесь строился мир, основанный на деловой хватке, на финансовой удавке и кредитных крючках.

Впрочем, ростовщиков тут пока не было, их время еще не пришло. Ни, тебе, капиталов в слабых руках одиноких людей, ни закона, стоящего на страже уважаемых членов общества. Сплошная анархия, право сильного и понятия справедливости, применяемые при разрешении споров. Даже разбирательство чинит выборный человек. Ростовщику тут пока не выжить.

Что может угрожать в пустоши маленькому отряду, идущему к своей цели проверенным маршрутом? Ну разве стая волков, но не в это время года. Неприятность с лошадью, но у всех заводные имеются, так что сломанная нога жеребца, случись такое несчастье, не поставит под угрозу жизни следопытов. Отряд дикарей – да, эти могут сильно осложнить жизнь. Тем более, таким богатым путешественникам, у которых по две лошадиных силы под задницами.

Против дикарей и бандитов имелись арбалеты, способные доставить неприятность и кусочек стали в тушку наглеца. А биться с магом накоротке, вернее, на средней дистанции – это прямо трагедия. С их магом, с Виком. Мигель был в этом уверен, при том, что он не знал про новые фишки своего друга.

Счастливчик решил, что козырять некоторыми своими новыми способностями нехорошо. Он же не хвастун, чтоб рассказывать о своей крутизне. И вообще, садишься играть заряженным – не хвастайся никому. А карточная партия, где на раздаче сама судьба, продолжается без перекуров. Один раз Витя уже продул всухую, кидая карты на стол без всякого понимания, хотелось отыграться.

Оригинал начерченной в прошлой поездке карты остался в поселке, с собой везли копию и чистый пергамент для отрисовки новой территории. Бумага была немного подешевле, но в путешествии пергамент удобнее, он покрепче и не боится брызг воды. Отрисовывался очередной кусочек местности чернилами, а потом карта сушилась в свете догорающего заката. И каждый раз с пояснениями для Мигеля и Луны.

Жена следопыта сама наполовину следопыт, тем более такая, местная и краснокожая. Она хорошо вписалась в группу и приносила явную и ощутимую пользу отряду. То, что она женщина почти не доставляло неудобств. Единственное, Вику приходилось отворачиваться, когда она справляла нужду. Ему воспитание не позволяло наблюдать этот процесс, да и сам до ветра он отходил подальше от женщины. Даже непонятно было – если тут все таких бесстыдные, то чего возмущались тогда? Когда он провалился в этот мир в жаркие «объятия» толпы голых поселянок. Кто поймет этих хроноаборигенов, кто поймет женщин? Они и в родном мире Виктора порой ставили его в тупик своей логикой.

Странный разговор случился во время третьей ночёвки. Луна сначала долго шепталась с мужем, а потом подошла к Счастливчику, готовящемуся ко сну. НУ как готовился, по-большому сходил, всё закопал, руки сполоснул, морду тоже. А сейчас сидел и втыкался в планшет. Зав неимением оного пришлось пялиться в костер – древнейший заменитель бытовой электроники.

Дикарка, бывшая дикарка, разговаривала по-каталански ненамного хуже Вика, так что языкового барьера не имелось. Тем не менее Вику было сложновато понимать то, что она говорила.

– Вик, разреши говорить с тобой как с избранником Духов.

– Каким избранником? Каких духов? Что ты хотела сказать, Луна?

– Тебя брал в свои руки Великий Отец, когда ты был младенцем. Я хочу говорить с тобой об этом.

– Дура что ли? Мало ли кто меня брал на руки, когда я был маленьким.

Мигель, стоявший до того в сторонке, в конце концов не выдержал и подсел к жене. Он осознавал важность разговора для жены, а еще видел, что приятель откровенно тупит.