Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Соавторы: Юрий Ра,Моргана Маро,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 264 (всего у книги 354 страниц)

Эта пытка продолжалась вечность и никак не собиралась заканчиваться. Небо и земля поменялись местами, и так раз за разом, отчего Вэнь Шаньяо начал задыхаться. Тупая боль пронзила грудь, и он с трудом удержался от крика, сжавшись и крепко-крепко зажмурившись. Когда это все закончится? Когда этот пес прекратит его мучить?!

Ветер перестал свистеть в ушах, и сквозь громкий стук сердца Вэнь Шаньяо услышал голос:

– Мы на месте.

С трудом приоткрыв глаза, он опустил взгляд. Лэн Шуан стоял на земле, а рядом с ним парил Шуайцзяо, словно насмехаясь и сверкая лезвием с морозным узором.

Заклинатель, который боится высоты. Разве есть что-то глупее?

Вмиг оттолкнув от себя пса Лэна, Вэнь Шаньяо успел сделать пару шагов, прежде чем его вывернуло. Да так, что из глаз вновь потекли слезы, а ноги не выдержали и подогнулись. Он исторг из себя все, даже желчь, кашляя и сплевывая горькую слюну.

Как унизительно… как жалко. Его слабость оказалась так легко раскрыта, да еще и перед этим человеком.

– Ян Сяо? – осторожно позвал Лэн Шуан, коснувшись его плеча.

– Я же… сказал… что не полечу… – сипло произнес он.

Лэн Шуан неловко перешагнул с ноги на ногу, подхватив Вэнь Шаньяо под локоть, когда тот встал и опасно покачнулся. С трудом сдержавшись, чтобы вновь не согнуться пополам, он выдернул руку, стараясь не смотреть на этого пса. От одного его вида снова затошнило.

Штаб Байсу Лу был рассчитан на несколько десятков заклинателей, представляя собой просторное здание, издали напоминающее Дом наслаждений, разве что с более сдержанным оформлением. В основном здесь всегда было трое заклинателей, когда остальные приходили за заказами или просто обсудить предстоящую охоту. Отдыхать все-таки предпочитали в Доме наслаждений.

Сейчас штаб пустовал, не считая двух братьев-заклинателей, чьи лица были настолько похожи, что казались отражениями друг друга. Впрочем, одинаковое у них было все, начиная от мечей и заканчивая шрамами на разрезанной брови.

– Надо же, цыплята пришли, – заметил юношей один из братьев.

– Ты волка с цыпленком не путай, – цыкнул второй, почтительно поклонившись Лэн Шуану. – Мы уже встречались с вами на вашей первой охоте здесь.

– Лу Дэмин и Лу Хэпин, если не ошибаюсь, – приветствовал их тот.

Братья просияли и одновременно кивнули. Выглядели они молодо, одного возраста с Лу Цао. Может, и учились вместе с ним, а потом отправились в штаб.

– А этот цыпленок…

– Ян Сяо.

– Случаем, не тот ли Ян Сяо, которого взял под крыло младший мастер Лу? – осторожно спросил один из братьев.

Вэнь Шаньяо дрожащими руками достал медальон с именем Лу Чуньду, и братья одновременно выдохнули, пораженно переглянувшись.

– Что же ты такого сделал, раз попался на глаза Демону в Белых Одеждах? К нему на протяжении двух сотен лет пытались в ученики пробиться, и то без толку.

– Легче стать правой рукой главы, чем привлечь внимание младшего мастера Лу.

Вэнь Шаньяо лишь развел руками, опустившись на ближайший стул. Ноги до сих пор тряслись, а во рту стоял неприятный горький привкус. Отойти после такого ужаса было сложно, а пустой желудок еще и скрутило не то от засевшего в глубине страха, не то от вернувшегося голода.

Сняв с пояса флягу с водой, Лэн Шуан бросил ее на колени Вэнь Шаньяо, спросив у братьев:

– Вы слышали про пилигримов, которые охотятся за мечом?

Судорожно открыв флягу, Вэнь Шаньяо жадно припал к ней, мигом осушив и сунув обратно в руку северного пса.

– Да. Все просьбы идут через штаб, так что мы знаем о некоторых деталях.

– Только главы нет на месте, а старший мастер Лу на охоте.

– После них главная в клане госпожа Бао, и она решала…

– Она и до сих пор решает, – ударив брата в бок, произнес близнец. – Может, госпожа Бао и не может встать с кровати, но ее рассудок до сих пор ясен. Рано ты ее со счетов списываешь.

– Так госпожа Бао одобрила охоту? – встрял в их спор Лэн Шуан.

– Да, – хором ответили те. – И приставила нескольких из наших.

Один из братьев протянул псу Лэну сверток с описанием заказа на охоту. Быстро прочитав его, он кивнул, передав заклинателям траву дуанчан и пилюли Лу Чуньду.

– Тогда мы вас покинем.

– Встретимся на охоте! И цыпленка с собой прихвати, – усмехнулись вслед близнецы.

Стоило им покинуть штаб, как Лэн Шуан спросил, положив ладонь на меч:

– Отправляемся обратно?

Вэнь Шаньяо так резко отстранился от него, что, не будь между ними ленты, упал бы. Со смесью отвращения и ужаса он взглянул на Шуайцзяо, мечтая сломать этот клинок так же, как сломал два до него. Он не мог даже сказать, кого в этот момент ненавидел больше: меч или его хозяина.

Поняв, что шутка не удалась, Лэн Шуан убрал ладонь с меча.

– Успокойся, мне хватило и первого раза. Ты мне чуть волосы не выдрал своей хваткой.

И правда – на голове пса Лэна был сущий беспорядок, а нескольких серебряных колец и защитных бусин не хватало.

– Извиняться не буду, – сразу произнес Вэнь Шаньяо, как ни в чем не бывало поправив волосы.

– Раз боишься высоты, то к чему было вчерашнее выступление?

Вэнь Шаньяо не ответил, неохотно отведя взгляд. Он ненавидит высоту, ненавидит мосты над пропастью и эти дурацкие летающие мечи. Терпеть не может. Вчера он себя пересилил, и то смог только с закрытыми глазами пройти половину пути, прежде чем сорвался. Да будь воля Вэнь Шаньяо, он бы всю жизнь провел на земле, не смотря в сторону гор.

– Мы пойдем пешком, – сдался Лэн Шуан, с тоской взглянув на горы клана. – Правда, придем только под вечер… пожалуй, тебе действительно лучше обучиться учению Юлин.

– Ты же в него не веришь.

– Похоже, в него веришь ты.

Вэнь Шаньяо промолчал, неторопливо идя следом. Единственное, что радовало, – пес Лэн пошел на уступку, не став доставать свой треклятый меч. А то желание вновь оказаться в небе у Вэнь Шаньяо отбило навсегда.

– Ты голоден? – внезапно спроси Лэн Шуан.

От неожиданности Вэнь Шаньяо застыл, пытаясь понять подвох.

– Нет, не голоден, – сухо произнес он, но живот, как назло, заурчал, да еще так громко, что пес Лэн не сдержал усмешки.

– Уверен?

Проворчав ругательства, Вэнь Шаньяо сдался. У него не было ни сил, ни желания спорить с этим человеком, и если тот еще и накормит… что ж, его смерть будет не такой жестокой, как планировалось.

Лэн Шуан привел его на постоялый двор, одиноко стоящий у ведущей в город дороги. Табличка над дверьми покосилась, а надпись стала уже давно нечитабельной. Да и на вид дом был на последнем издыхании, и любой сильный ветерок готов был сломать его. Впрочем, для бедняков это место казалось дворцом самого императора, где и отдохнуть можно, и желудок набить. Однако по сравнению с пекарней семьи Ши здесь все было до жути грязным и неприветливым.

Внутри оказалось чище, чем думал Вэнь Шаньяо. И просторнее. Людей было не так много, и то они не взглянули на двух юношей, занявших место у окна. Когда же им подали еду, Вэнь Шаньяо не сдержался от вздоха при виде мутного бульона с безобразно нарезанными овощами и кусочками недоварившегося мяса. По сравнению с этим еда в Байсу Лу кажется не такой отвратной.

– До чего же ужасно, – прошептал Вэнь Шаньяо.

Он видел блюда и хуже. Раньше все его тарелки были завалены только что срезанным человеческим мясом, окровавленными сердцами, тонко нарезанными легкими, а на десерт он предпочитал мозги. Любой, кто взглянул бы на его пир, до конца жизни не смог бы ничего в рот положить. И все же именно этот ужасный суп вызывал у Вэнь Шаньяо большее омерзение, чем еда из прошлых жизней. Он готов был оторвать повару руки.

Лэн Шуан выловил что-то из своего супа, и, присмотревшись, Вэнь Шаньяо с сожалением вздохнул. В палочках пса Лэна было зажато человеческое ухо.

– Эй, что это в моем супе?! – раздался голос женщины. – Что это за обрубок?!

– И в моей еде тоже!.. Это что, глаза?!

Не прошло и минуты, как в заведении поднялся гам. Каждый находил в своей еде то отрезанные пальцы, то зубы, то уши с глазами.

Вэнь Шаньяо не удержался, пнув пса Лэна под столом.

– Ты же говорил…

Его голос прервал крик, заставивший невольно подняться на ноги. Спустившийся на шум хозяин, в гневе забежав на кухню, от увиденного закричал и обессиленно упал на пол. Все помещение, начиная от пола и заканчивая потолком, заливали брызги крови. У доски, улыбаясь, стоял повар, кромсая своих товарищей острым ножом и как ни в чем не бывало готовя еду.

Лэн Шуан достал из кармана листок бумаги, порезал о него палец и бросил его в окно. Дернув на себя ленту и заставив Вэнь Шаньяо подойти, он, спрятав его за спину, достал меч и произнес:

– Сейчас будет холодно.

Он достал Шуайцзяо как раз в тот момент, когда повар вышел из кухни, размахивая длинным и острым тесаком направо и налево. Люди закричали, спеша убежать, кто-то даже выпрыгнул в окно, а кто-то менее удачливый упал, пытаясь спрятаться под столами.

Шуайцзяо запылал чистым голубым светом, и Лэн Шуан с треском вонзил его в пол. Холодный воздух прошелся по залу, и ноги повара оказались по колено в крепком льду, который ни один меч пробить не мог.

Тесак выпал, в воздухе обратившись окровавленным мечом, и упал в руки одного из посетителей. Тот так и застыл, медленно улыбнувшись, а спустя мгновение бросил меч, который в воздухе обратился в тяжелый окровавленный молот, в голову Лэн Шуана. Но тот и глазом не моргнул, отбросив меч и заставив пол обратиться льдом. Вэнь Шаньяо, невольно схватившись за пояс пса Лэна в попытках устоять, выдохнул облачко пара.

И вновь меч покинул руки, перескакивая с одного хозяина на другого. И так до тех пор, пока не оказался в руке Вэнь Шаньяо, на этот раз не став менять форму.

По голове словно ударили дубиной, и вместо голоса пса Лэна был слышен только звон. Сила меча подавляла волю и заставляла повиноваться. Вэнь Шаньяо невольно удивился, насколько легко оружие взяло его под свой контроль, превращая в марионетку. Ему не впервые бывать под чьими-то чарами, но все они рушились буквально за пару секунд. Неудивительно, что этот меч заточили в тюрьму Семи Бедствий.

Позволив мечу еще немного попользоваться собой в жалкой надежде, что он если не убьет, то ранит Лэн Шуана, Вэнь Шаньяо с треском разбил волю оружия. Схватив рукоять двумя руками, он резко отвел клинок в сторону, с силой вонзив в деревянную колонну, да так, что лезвие вошло полностью и застряло там. Не ожидав такого, меч сдался, и Вэнь Шаньяо наконец-то отпустил его, чувствуя на ладонях чужую кровь. Подняв со стола тряпку, он тщательно вытер их, а заодно и рукоять проклятого меча.

– Ты… – Лэн Шуан замолк.

– Что? Это не я завел нас в место с мечом-убийцей, поставив наши жизни под угрозу, – сверкнув глазами, в которых на миг вспыхнули белые огоньки, заметил Вэнь Шаньяо.

Пес не успел ответить, как в зал ворвались пилигримы, на миг застыв при виде инея на полу и скованных льдом людей. Но стоило им увидеть знакомый меч в колонне, как они разом окружили Лэн Шуана, наперебой говоря:

– Что и ожидалось от северного волка!

– Мы за ним столько гонялись, а вы с первого раза поймали!

– У Ганшаня действительно особенная чуйка на демонов!

Вэнь Шаньяо лишь закатил глаза, подобрал со стола графин с обезьяньим вином, которое обжигало горло, налил в пиалу и сделал неспешный глоток. Он не нуждался в похвале и признании. Хватило в прошлых жизнях. А если будет обижаться и ненавидеть всех тех, кто присвоил его подвиги, то так и искажение ци с цветочным недугом получит.

Дождавшись, когда пилигримы отстанут от Лэн Шуана с расспросами и разбредутся по залу, помогая людям, Вэнь Шаньяо сделал последний глоток, с неохотой последовав за северным псом. Обезьянье вино не пьянило, по большей части обжигая внутренности и уменьшая голод. Вэнь Шаньяо привык его пить в прошлых жизнях, как и горькое неочищенное рисовое вино, которое напрочь отбивало желание что-либо есть. И все же порой по привычке он тянулся к графину, запоздало понимая, что там обычная вода.

– Ты сказал, что лишил мана глаза. Я… верю, – неловко признался Лэн Шуан.

Вэнь Шаньяо безразлично пожал плечами. Ему-то какой толк, верит в это пес или нет?

Вплоть до горы они молчали. Вэнь Шаньяо, погруженный в свои мысли, не замечал Лэн Шуана, не отвечал, если он что-то спрашивал. Обезьянье вино уже перестало греть изнутри, прогнав противный липкий страх, но не сумев выгнать голод. Старый, ужасный голод, который никак не собирался оставлять Вэнь Шаньяо. Как бы он вновь не заставил упиваться кровью.

– Держи.

Вэнь Шаньяо замер, смотря на горячую лепешку с мясом, от запаха которой рот наполнился слюной. Лэн Шуан терпеливо ждал. Он облегченно опустил руку, стоило Вэнь Шаньяо взять еду, вдохнув ее аромат и едва ли не упав от наслаждения.

– И после случившегося ты еще можешь есть?

– Могу и буду, – пробормотал тот. – Чего мне от еды-то отказываться?

– Не у всех пробуждается аппетит после… такого. Нечасто находишь в супе глаза и уши.

– Нечасто, – согласился Вэнь Шаньяо, – но стоит ли оно того, чтобы отказываться от еды? Когда ты сам в последний раз наслаждался едой до того, как потерял к ней интерес?

– Я лишь как полгода переступил третью ступень. Вкус еды я еще не забыл. Вдобавок такая еда лишь загрязняет организм.

– Надо же, так отчего же ты не отказался от еды в пекарне семьи Ши? – не сдержался от укола Вэнь Шаньяо.

Лэн Шуан открыл было рот, но поморщился и отвернулся, признавая свое поражение.

Солнце уже склонилось к горизонту, когда они оказались на горе. Стоило пройти камни с защитными письменами, как лента с шелестом развязалась, оставив на коже красную полоску.

– Наконец-то, – одновременно выдохнули оба.

Их словно связывала не невесомая лента, а стальные цепи. А стоило той пропасть, сразу стало легче дышать.

– Ты ведь не случайно привел меня на тот постоялый двор? – спросил Вэнь Шаньяо, когда они уже добрались до верхушки главного пика.

Не оглядываясь на него, Лэн Шуан кивнул.

– Как ты понял, что меч там?

– В докладе было сказано, что все убийства меч совершал в тавернах или постоялых дворах на окраинах городов. Чем больше жертв в одном месте, тем лучше мечу.

– Ты мог и ошибиться. В Цзу много таких мест.

– Мог, но меч подсказал. – Он коснулся Шуайцзяо, слегка вынув его из ножен, чтобы была видна тонкая полоска металла. – А если бы ошибся, мы бы просто поели. Навряд ли ты был бы против.

– Меня одной едой не завлечешь, – проворчал Вэнь Шаньяо.

– А по тебе и не скажешь.

Лэн Шуан беззлобно усмехнулся, и родинка под его левым глазом словно подмигнула Вэнь Шаньяо. На миг застыв, тот, покачав головой, развернулся и направился к себе.

Надо устранить северного пса как можно скорее, пока он еще не заточил свои клыки.

Неподдающаяся мелодия

Пик Демона тонул в легкой мелодии, столь прекрасной, что на нее слетелись бифаны с изумрудным оперением и длинными, как у журавлей, ногами. Стоя в пруду, они склонили свои увенчанные красными перышками головы, слушая мелодию и порой открывая длинные белые клювы, издавая мелодичный стрекот. На их звуки прилетели луаньняо, рассевшись на ветках и свесив свои длинные хвосты почти до земли. Цвет их перьев напоминал кровь с золотыми разводами, а глаза блестели, как драгоценные камни. Стоило же им открыть клювы, как полилась чистая мелодия вслед за гуцинем, окутав гору Демона подобно чарам демоницы.

Пальцы Лу Чуньду парили над струнами, почти не касаясь их, но все же извлекая мелодию. Его лицо было спокойным, как и подобает великому заклинателю, а длинные ресницы закрытых глаз почти касались щек. В белых одеждах с оранжевой вышивкой на рукавах и подоле, с высоко забранными волосами, он напоминал самого Цзинь Хуэя.

Стоило последним нотам прозвучать и раствориться в тишине, как Лу Чуньду раскрыл глаза.

– Понравилось? – не глядя, спросил он.

Стоявший в стороне Вэнь Шаньяо невольно кивнул. Демон и раньше играл при нем, но не так долго и зачастую отрывки, которые постоянно переигрывал и исправлял. Сейчас же мелодия была закончена и оттого прекрасна. Наверное, даже император не слышал столь невероятной музыки.

– Шифу не думал оставить путь заклинателя и стать музыкантом?

– Меня это не интересует.

Вэнь Шаньяо взял поднос с чаем, подошел к Демону и аккуратно расставил на столике пиалы и чайник. Тот лениво следил за ним, задумчиво касаясь пальцами струн, но не извлекая звуков.

– Я хочу обучить тебя этому искусству.

Руки Вэнь Шаньяо вздрогнули, пролив чай. Он широко открытыми глазами взглянул на Лу Чуньду, но тот не шутил, дожидаясь ответа.

– Шифу, я очень плох в музыке. Боюсь, стоит мне взяться за инструмент, и вы погоните меня из клана, – осторожно произнес Вэнь Шаньяо.

– Всему можно научиться. Ближний бой ты с трудом осилишь, хотя и двигаешься неплохо.

– Вы сказали, что за последний месяц я стал выносливее.

– Пару минут продержишься, – рассудил тот, сделав неспешный глоток из пиалы. – Но если нас осадят демоны… падешь первым.

– Я понимаю, – с неохотой согласился Вэнь Шаньяо.

– В Байсу Лу издавна практиковали не только искусство меча, но и искусство мелодии. Мечом ты убьешь за секунду десять демонов, а мелодией – сотню. В каждом поколении трое-четверо учеников избирались для обучения музыке, и каждый из них стал великим заклинателем на службе у императора.

– Но шифу же не на службе у императора.

– Не перебивай, – цыкнул Лу Чуньду, и Вэнь Шаньяо послушно умолк. – Никто, кроме меня, не сумеет сыграть мелодию на гуцине. Мой учитель давно мертв и не передаст эту технику, у меня же никогда не было учеников и, сдается мне, больше не будет. Потому я намереваюсь обучить тебя, пока есть время.

– Шифу… возлагает на меня слишком большую ответственность. Я не думаю, что смогу оправдать его ожидания.

– Если сумеешь обучиться, то сможешь покидать гору сколько угодно и когда угодно без моего дозволения, – мимоходом произнес Лу Чуньду.

– Этот ученик постарается освоить технику шифу, – вмиг ответил Вэнь Шаньяо.

– Иного ответа я и не ждал.

Хоть с музыкальными инструментами Вэнь Шаньяо и не был знаком, но ради похода в город постарается сделать все, что в его силах.

– Мелодию, которую ты услышал, я специально сочинил для тебя. Она одна из самых легких, что мне случалось исполнять, так что с ее изучением проблем возникнуть не должно. Я исполню первые ноты, а ты повторишь.

Оставив гуцинь рядом с Вэнь Шаньяо, он снял одно из колец, обратившееся в знакомый белоснежный инструмент с черными струнами. Стоило же ему коснуться их, как вновь полилась приятная слуху мелодия, которой сразу подпели птицы снаружи.

– Попробуй, – исполнив мелодию несколько раз, приказал Лу Чуньду.

Внимательно проследив за его пальцами, Вэнь Шаньяо кивнул и постарался повторить. То, что вышло, с трудом можно было и мелодией назвать. От столь отвратительного звука бифаны и луаньняо с воплем разлетелись, а бровь Демона едва заметно дернулась.

– Попробуй еще раз.

И Вэнь Шаньяо попробовал. Раз за разом, пока пальцы не заболели, а пиала в руке Лу Чуньду с хрустом не разбилась. Испуганно замерев, он взглянул на шифу, что нечитаемым взглядом смотрел на свои залитые водой пальцы, как ни в чем не бывало отряхнув колени от осколков.

– Плох и ужасен – разные слова. В следующий раз подбирай описание своим навыкам точнее.

Вэнь Шаньяо и сам это понимал. Он мог вывернуть человека наизнанку, достать все кости из еще живого тела и обречь существо на муки, умел сшивать меридианы и лечить разбитые ядра, но все это терялось на фоне некоторых вещей. И музыка была тому доказательством. Он не умел играть на гуцине, флейте или пипе, предпочитая слушать, как музыку исполняют другие. Представить себя на их месте Вэнь Шаньяо не мог, да и не собирался.

– Пожалуй, эта мелодия для тебя слишком сложна. Попробуем другую.

Лу Чуньду вновь перебрал струны. Сначала быстро, чтобы в голове сложилась полная картина, потом медленно, чтобы ученик смог следить за его пальцами и запоминать. Когда же Вэнь Шаньяо попытался ее повторить, вновь издав нечто невразумительное, Демон произнес:

– Я даю тебе на изучение неделю. Учи ее как хочешь и, пока не исполнишь ее так, как задумано, лучше не появляйся здесь.

Он протянул ему пластинку из белого металла, на которой было название мелодии, а стоило ею коснуться лба, как она зазвучала в голове.

– Этот ученик постарается выполнить наказ шифу.

Лу Чуньду кивнул, жестом приказав забрать гуцинь и уходить. Послушно исполнив наказ, Вэнь Шаньяо поспешил скрыться, буквально чувствуя, как терпение Демона сходит на нет. Исполни он еще раз эту мелодию, и тот бы зарезал его на месте, и ведь остальные бы поняли и простили.

Вернувшись в комнату, Вэнь Шаньяо положил на стол гуцинь, коснулся пластинкой лба и некоторое время слушал мелодию. Перед закрытыми глазами появился облик Демона, который неторопливо перебирал пальцами струны. Нужно только повторить за ним, это ведь не так трудно. За неделю он способен выучить столь простую мелодию.

Вот только ближе к вечеру в его комнату ворвались встревоженный дух и Шэнь Лэйбао. Первый держал наперевес сковородку, второй – меч.

– Сюда пробрался демон?!

– Что это за отвратительные звуки?!

Со стороны двора послышалось возмущенное кудахтанье курицы Жоу.

Тяжело вздохнув, Вэнь Шаньяо молча указал на гуцинь, который готов был треснуть пополам, лишь бы новый хозяин больше не прикасался к нему. Луань не выдержал и сплюнул, опустив сковородку и ворча под нос ругательства. Подхватив Жоу, он скрылся с ней в пристройке, выглянул спустя пару секунд и крикнул:

– Лучше бы это был демон! Он хоть замолкнет, когда помрет!

– Ты обучаешься искусству мелодии? – догадался Шэнь Лэйбао, спрятав меч в ножны.

– Пытаюсь. Младший мастер Лу дал задание выучить одну из мелодий за неделю… Неужели звук настолько плохой?

Полукровка открыл было рот, пытаясь найти слова, но все же кивнул.

– Наверное, мне лучше уйти отсюда, – догадался Вэнь Шаньяо. – Найду место на отдаленном пике и буду там обучаться.

– Если нужна будет помощь…

– У полукровок более чуткий слух, чем у людей. Боюсь, мою музыку ты не выдержишь.

Шэнь Лэйбао с неохотой кивнул, больше не предлагая помощь.

На следующий день Вэнь Шаньяо, обойдя горные пики, до которых допустил его Лу Чуньду, выбрал уединенное место. Оттуда не было слышно жутких звуков гуциня, хотя и обитающие там животные спешно покинули гору, стоило прозвучать первым нотам. Оставшись лишь с ветром, что шелестел над головой, путаясь в ветках деревьев, Вэнь Шаньяо раз за разом исполнял мелодию. Пальцы покраснели от впивающихся в кожу струн, а гуцинь каждый раз издавал жуткие стоны и завывания. Словно Вэнь Шаньяо мучил животное, а не играл на инструменте.

Просидев всю ночь над гуцинем, едва не уснув на нем от усталости, Вэнь Шаньяо позволил себе ненадолго отвлечься. Он еще не переступил третью ступень, чтобы забыть о голоде, жажде и сне, да и навряд ли откажется от этого в будущем. Жизни, проведенные без отдыха и сна, без нормальной пищи и воды, дают о себе знать.

В зале Чистой Совести было практически пусто. Отчасти Вэнь Шаньяо привык к этому – из-за тренировок с Лу Чуньду на озере он зачастую пропускал обеды и ужины или же приходил под самый конец, когда тарелки уже начинали убирать.

Мастеров еще не было, но за столами сидела пара адептов в надежде поесть в тишине и разойтись по своим делам. Были и те, кто уже приступил к дежурству, – убирали вместе с духами территории клана, помогали подготовить оружие или еду. К счастью, к первой группе это не относилось, да и навряд ли бы Лу Чуньду разрешил своему ученику заниматься чем-то подобным. По крайней мере, Вэнь Шаньяо на это надеялся.

Пальцы после игры ослабли настолько, что не держали палочки. Вэнь Шаньяо лишь с пятого раза смог их взять и не уронить, медленно поедая кашу и не чувствуя ее вкуса. Он уже два дня пытался сыграть мелодию, но толку не было, и это больше удивляло, чем удручало. Как-то Луань разозлился и ударил по струнам гуциня, когда Вэнь Шаньяо попробовал сыграть для него, так и то это прозвучало в разы лучше и музыкальнее.

Похоже, слух о том, что все музыкальные инструменты клана, как и мечи, имели свое сознание, возник отнюдь не на пустом месте. Вэнь Шаньяо не удивился бы, узнав, что и палочки для еды могут его понимать.

– А-Сяо, как давно тебя не было на завтраках!

Рядом села запыхавшаяся Мэн Юэлян, смотря на него своими сияющими от возбуждения глазами. Вэнь Шаньяо едва не подавился – не ожидал, что по нему скучали.

– Неужели всю ночь не спал? – заметив залегшие под его глазами тени, удивилась девушка. – Только не говори, что из-за духа.

– Духа? – проглотив застрявший в горле ком, переспросил Вэнь Шаньяо.

– Ага. Среди мастеров прошел слух, что какой-то дух-слуга сошел с ума и теперь каждую ночь воет на северных горах. Его вопли даже главного пика достигают.

– Нет, – с недоверием произнес Вэнь Шаньяо.

– Да. Сама слышала буквально шичэнь назад, когда разгружала повозки с едой. Такой вой… аж до мурашек!

– Неужели настолько страшно?

– Да даже демоны, заслышь такое, бросились бы наутек. Представить не могу, что так рассердило этого духа.

Вэнь Шаньяо с трудом удержался, чтобы не упасть лицом в тарелку. Он ушел чуть ли не на самую дальнюю гору, так почему его попытки сыграть на гуцине услышал чуть ли не весь клан?! Нет, с этим инструментом действительно что-то не так. Кажется, он терпеть не может Вэнь Шаньяо.

Что там говорил Лу Чуньду? Учить мелодию как угодно? Прекрасно, этим Вэнь Шаньяо и займется!

Забрав треклятый гуцинь, Вэнь Шаньяо спустился в город, мысленно радуясь, что на этой неделе еще не пользовался пропуском. Едва ли не срываясь на бег, он добежал до Дома наслаждений, с трудом сумев отдышаться. На улицах еще было пусто, а до открытия магазинов оставалось больше часа, однако Дом наслаждений работал и днем и ночью.

Встретившие Вэнь Шаньяо девушки с белоснежными хризантемами в волосах удивленно переглянулись, поспешив проводить его внутрь и дать воды.

– У молодого заклинателя какое-то срочное дело?

– Госпожи Цянь сейчас нет на месте, так что вы можете передать все нам.

Вэнь Шаньяо покачал головой, с мольбой взглянув на служанок:

– Дева Хуа здесь?

Девушки многозначительно переглянулись, не сдержав улыбки.

– Молодому заклинателю повезло – дева Хуа сейчас свободна. Мы проведем к ней.

Хуа Хэлю – знаменитый цветок Дома наслаждений, ради которого многие заклинатели выстраивались в очередь, – не стала прогонять Вэнь Шаньяо. Тому было неловко из-за своего порыва: девушка явно недавно встала, но все равно ради него нарядилась и накрасилась, восседая за столом и со сдержанной улыбкой дожидаясь своего гостя. А увидев Вэнь Шаньяо, удивленно округлила алые губы.

– Братец Сяо!

– Сестрица, – не сдержал тот улыбки. – Прошу простить, что пришел так рано, но иначе не смог бы с тобой встретиться.

– Я всегда рада тебя видеть, проходи.

Улыбка на ее лице стала ярче, теплее. Окинув довольным взглядом форму Байсу Лу, она ахнула при виде черных глаз Вэнь Шаньяо, не сдержав вопроса:

– Разве твои глаза были такими?

– Мои глаза почти ничего не видели, и потому пришлось их поменять, – не стал лгать тот. – Тогда я даже не видел, какая сестрица Хуа красавица.

Девушка зарделась, смущенно прикрыв круглым веером лицо.

– Ты хотел меня видеть, почему?

– Я хочу обучиться искусству музыки.

– А твой мастер знает об этом? – осторожно спросила Хуа Хэлю. – Не всем ученикам Байсу Лу дозволено обучаться этому искусству, и узнай мастер об этом… все может плохо закончиться.

– Мой шифу знает и сам поручил мне выучить одну из мелодий.

Он протянул Хуа Хэлю металлическую пластинку, и та приложила ее ко лбу. Прослушав, девушка осторожно спросила:

– Эта мелодия… она ведь принадлежит младшему мастеру Лу?

– Как ты узнала?

– Как-то раз старший и младший мастера Лу останавливались здесь, и последний по просьбе госпожи Цянь сыграл мелодию. Столь прекрасное исполнение невозможно забыть. Младший мастер Лу десятилетиями оттачивал игру на гуцине, а его мелодии столь прекрасны, что многие пытаются их исполнить, но даже близко недотягивают. Значит, он выбрал тебя своим преемником?

– Да, но, боюсь, мои навыки так плохи, что шифу убьет меня на месте, сыграй я ему.

– Все не может быть так плохо, – не поверила Хуа Хэлю.

Вэнь Шаньяо снял со спины завернутый в ткань гуцинь, положил его перед собой и исполнил первые несколько нот. От изумления Хуа Хэлю забыла прикрыть лицо веером, некоторое время потрясенно смотря на пальцы Вэнь Шаньяо, словно те жили своей жизнью.

– Я ведь правильно все делаю?

– Да, но этот звук… ох, позволь мне попробовать.

Вэнь Шаньяо придвинул к ней гуцинь, и стоило пальцам Хуа Хэлю коснуться струн, как раздался похожий на вой звук. Они оба застыли, смотря на инструмент с толикой непонимания и обиды.

– Видимо, этот гуцинь не любит не только меня.

Хуа Хэлю не ответила, проведя пальцами по лакированному дереву и задумчиво кивая, прежде чем произнести:

– Сдается мне, это далеко не обычный гуцинь. Он выполнен из дерева саньчжушу.

– Разве саньчжушу не белое дерево? – припомнил Вэнь Шаньяо.

– Сам ствол и ветки белые, но корни черные. Встретить белый гуцинь – редкость, ведь дерево нельзя рубить, да и растет оно только в императорском дворце и Сюэши. Однако именно из саньчжушу делаются музыкальные инструменты для клана Байсу Лу. Дерево не бессмертно, и стоит ему умереть, как его разбирают на части.

– И чем различаются сделанные из веток и из корней гуцини?

– Дай-ка вспомнить, – задумалась Хуа Хэлю, наверняка в голове перебирая все те мифы и легенды, которые когда-либо слышала, а также полученные от заклинателей знания. – Инструменты из ветвей и ствола саньчжушу обладают способностью изгонять демонов одним своим видом, не говоря уже об игре. Из корней же редко когда что-то делают – они более хрупкие и не всегда поддаются обработке.

– Но в корнях заключается сила.

– Да. Я слышала, что иногда созданные из корней инструменты словно имеют свой разум, и не все могут на них сыграть.

– Сестрица думает, что это один из таких случаев?

– Вполне возможно.

Вэнь Шаньяо растерянно взглянул на гуцинь. Он мог запугать Луаня и заставить слушаться, но как быть с инструментом? Неужели Лу Чуньду не знал таких подробностей, когда давал ему гуцинь из корней саньчжушу? Что-то в это не верилось.

Отложив инструмент Демона, Хуа Хэлю положила перед Вэнь Шаньяо свой гуцинь из более светлого дерева с замысловатыми узорами и красной кисточкой на конце.

– Попробуй сыграть на этом.

Вэнь Шаньяо нерешительно коснулся струн, сглотнув и уняв дрожь в руках. Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и сыграть первые несколько нот, удивленно ахнув, стоило прозвучать музыке, а не завыванию.

– Получилось!

– Вижу, вижу, – довольно кивнула та, сев рядом и положив ладонь на его руку, останавливая игру. – Могу я спросить у А-Сяо кое-что?