Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Соавторы: Юрий Ра,Моргана Маро,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 170 (всего у книги 354 страниц)

Глава 12, в которой я утомилась…

Возвращаюсь в академию с полным раздраем в душе. Собиралась, видишь ли, замуж за Анатоля? А что в результате? Меня очаровал первый же встречный-поперечный. Я ведь даже имени его не спросила.

Глупая. Как же теперь искать буду?

Наверное, стоило назначить свидание. Но нет же – мы не так воспитаны. Нас мужчины должны звать. Я сама своих подопечных этому учила.

А вдруг он не заинтересовался мною? Да нет, тогда бы имя не стал спрашивать и ручку целовать.

Останавливаюсь, трогаю пальцам место поцелуя и, наверное, глупо улыбаюсь.

Эх, если не везёт в смерти, то может быть в любви сейчас как начнёт везти!

Ага, надейся, одёргиваю себя и, грустная, незамеченной пробираюсь в свою комнату. Сажусь на кровать, обхватываю колени.

Какая-то я неудачница.

Всё у меня не как у нормальных фей.

– Мама, – говорю в темноту, – почему мне так не везёт?

Она является в серебристом мерцании.

Проходит по воздуху, трогает невесомой рукой.

Прекрасная и несказанная Маб, Королева Снов. Тихонько опускается рядом и произносит нежным, будто баюкающим голосом:

– Ты вовсе не неудачница, милая Айсель.

Я смотрю в её безупречное, полудетское лицо с тысячелетними глазами, но думаю о своём: как быстро приросло ко мне данное мяв-куном имя.

Маб же, тем временем, продолжает:

– Ты всегда добивалась того, чего хотела. У тебя всё получится.

– Нет, мама, – мотаю головой, – не получится. Во-первых, вы в своём Комитете связали меня по рукам и ногам обещанием женить Хмурусу. Во-вторых, – вздыхаю, потому что и перед самой собой это признать нелегко, – замуж я хочу теперь не за кого попала, а за кудесника, которого видела в темноте и даже не знаю его имени. Ты когда-нибудь любила, мама?

Заглядываю в её прозрачно-серые удивительные глаза, и меня словно заливает мягкой негой, хочется потянуться, зевнуть, свернуться клубочком под пушистым пледом.

Маб сегодня честна.

– Нет, – отвечает она. – Феи и любовь плохо совмещаются. Если людей любовь одаряет крыльями, то нас, крылатых, отяжеляет ответственностью, толкает в обыденность. И любовь и феи – чудо, а два чуда вместе обнуляют друг друга.

– И что же, – отзываюсь я, чувствуя, как в груди испуганной пичужкой забилось сердце, – не было ни одной феи, которая бы полюбила?

Теперь вздыхает Маб. Нежное прекрасное лицо её грустнеет.

– Была, – говорит она, – твоя прабабка. Она стала смертной и ушла в мир людей. Никто не знает, что с ней стало потом. Но поговаривают, что легенда о фее с топором имеет под собой весьма-таки реалистичную основу.

Да уж, невесело.

Маб наклоняется и целует меня в лоб:

– Спи, Айсель. Забудь о невзгодах. Да пребудут с тобой цветущие луга и пруды с нимфеями.

Голос её удаляется, пока не исчезает совсем, истончившись в ниточку. А меня подхватывает в свои объятия и кружит Сон.

Там хорошо, душисто, солнечно, полно смеха и цветения.

Оттуда нельзя возвращаться.

Слишком ярким и непереносимым станет контраст с реальностью.

Переворачиваюсь на другой бок и улыбаюсь: конечно же, все эти крысоры, беготня по тоннелям, ночные стычки – лишь сны, навеянные Маб.

Только кудесник реален.

Да, пусть будет так. Фея же я, в конце концов, и должна прогибать под себя изменчивый мир.

Но если ты не хочешь идти к реальности, она обязательно придёт к тебе сама и станет бесцеремонно трясти за плечо.

– Скорее вставай, пропащая, – оглушает реальность сонную меня голосом Злобинды. – Нас с тобой сильно хочет видеть Хмурус. И, кажется, он не в духе.

Несколько секунд сижу, покачиваясь туда-сюда, пытаясь понять, чего всё-таки от меня хотят. Не люблю принимать серьёзные решения спросонья. А решение послать Хмуруса и спать дальше – очень серьёзное. Оно должно как следует вызреть, сформироваться, вылупиться.

Но Злобинда меняет мои планы яростно и неотвратимо: она просто хватает меня, ставит вертикально, орёт в ухо:

– Соберись, тряпка!

Весьма действенно, надо сказать. Бодрит не хуже холодного душа. Всё остальное – ловкость волшебной палочки. Взмах, и вот я уже свежа, чарующа, прекрасна, как всегда.

Теперь мне любой Хмурус не страшен.

Кажется, появилось надёжное средство для мгновенного снятия чар королевы Маб – проорать в ухо.

В коридоре Злобинда берёт меня под руку и виновато тараторит:

– Когда ты пропала, мы тут все очень испугались. Вернее, больше всех испугался Хмурус, он целую поисковую операцию развернул. А я не вовремя разбудила Галета. Кстати, П.И.Л. сработал, – она нервно хихикает. Так вот, когда Хмурус увидел моего короля, пришёл в ярость, уволок бедолагу в лабораторию и чем-то там опоил. Слава волшебным силам, Галетик мой выжил, а Хмурус узнал о крысорах и понял, где тебя искать. Ни свет ни заря поднял всех, устроил экстренное собрание. Меня за тобой послал, сказал: уже у себя. Как знал!

Наверняка, знал. А вот не хочу знать – откуда, потому что тогда напрашиваются нехорошие мысли, что кто-то следит и подглядывает. Но, кажется, он снова в сговоре с кое-кем полосатым и хвостатым. Ибо Мурчелло уж точно имел представление, с чем имеет дело, хотя и усиленно делал вид, будто это не так.

Словом, к кабинету ректора я добираюсь в невесёлом, но взвинченном настроении. Ага, такое обычно провоцирует говорить глупости на повышенных тонах. Но я буду держаться.

В чёрном-чёрном кабинете ректора собрался весь преподавательский состав. И кого тут только нет: призраки, вампиры, гоблины, некроманты… В общем, весь цвет тьмы.

И я одна против них. Они смотрят на меня, как на чудовище. Хотя сами – один другого краше.

Хмурус сидит во главе стола, сложив пальцы домиком на уровне рта, и сверит меня своими непроницаемо-чёрными глазами.

Злобинде он кивает на её место проректора, а мне вновь даже не предлагает сесть.

И такое положение провинившейся студентки нервирует ещё больше.

– Знаете, по какому поводу мы собрались здесь? – начинает, наконец, Хмурус.

Я морщусь от яда в его голосе. Отвечаю, несколько раз глубоко вздохнув и относительно успокоившись:

– Думаю, речь идёт о моём внезапном исчезновении.

Хмурус кривит тонкие губы в ехидной ухмылке:

– Это так мило! – тянет он. – Вся академия носится и ищет одну не совсем умную феечку.

Прячу сжатые кулаки в складках платья.

Я не сорвусь. Выдержу. В конце концов, виновата.

– Вы полагаете нам тут всем больше заняться нечем?

– Но ведь я не знала…

Он поднимает ладонь вверх:

– Никаких оправданий. Просто признайте вину и сообщите коллегам, когда именно вы собирались рассказать им о крысорах.

Держаться! Быть вежливой. Виновата.

– Уважаемый господин ректор, я допустила ошибку, что не оповестила вас о надвигающейся угрозе. Но до недавнего времени я и сама не осознавала, с чем именно столкнулась.

Опускаю голову. Принимаю максимально невинный вид.

И Хмурус немного смягчается.

– И всё-таки, как только схватили крысу за хвост, надо было сообщить мне. Но… – тут он делает многозначительную паузу, – это не единственный повод сделать вам дисциплинарное взыскание.

Судорожно сглатываю. А он ликует. Вон как ухмыляется самодовольно, глаза блестят. Победитель!

Только мне вот одиноко, тоскливо и страшно. Слишком много тьмы против меня одной.

– А какой же ещё?

Честно сказать, даже представить боюсь. И, как оказывается, не зря. Потому что Хмурус на полном серьёзе выдаёт:

– Тлетворное влияние на моральный облик сотрудников академии.

Кажется, мне плохеет.

Я, светлая фея, растлеваю тёмных? Да сама сущность их магии порочна насквозь!

– И в чём, позвольте спросить, проявляется моё это так называемое «тлетворное влияние»?

По рядам собравшихся идут шушуканье и смешки. На меня бросают то сочувствующие, то насмешливые взгляды. Но я чувствую: зреет раскол, и что не все сотрудники на стороне своего начальника.

Это придаёт мне сил.

Хмурус прокашливается, заставляя тем самым всех притихнуть, одаривает Злобинду гневным взором и обращается ко мне:

– Вы превратили госпожу проректора из уважаемой женщины в чёрт знает что!

Злобинда даже на месте подскакивает. Я, честно сказать, тоже.

– А по-моему госпожа Ши-Ворот стала выглядеть более женственно и привлекательно.

Заявляю прямо и подмигиваю пылающей от ярости Злобинде.

– Проректору все ваши сантименты и мишура по статусу не положены!

Видно, что он взвинчен и зол. Но я-то знаю, что причина тому зависть и неудовлетворённость.

В кабинете воцаряется полная тишина.

Поэтому, когда я отвечаю ему, голос звенит и вызывает эхо:

– О, да вы прям собака на сене: сам не гам и другому не дам, – меряю его взглядом, презрительно фыркаю. – Хотя это вам не дают, оттого и беситесь.

Коллеги хихикают.

Хмурус вскакивает:

– Да вам только волю дай, крылатое недоразумение! Вы всех нас в розовом сиропе утопите!

– Лично для вас, – отзываюсь я, уперев руки в бока, – у меня припасён кленовый. К нему лучше липнет всякое. Пауки, например.

Некоторые уже откровенно ржут.

– Вам мало одного дисциплинарного взыскания, могу вкатать ещё пару! – взвивается Хмурус, и голос его, как всегда при этом, становится визгливым и противным.

– Да вкатывайте хоть десяток, – на повышенных тонах отзываюсь я, – это ведь всё, что вы можете!

Хмурус желтеет и идёт бурыми пятнами.

Я хохочу.

Честно, утомилась уже от этой его вечной эмо-физиономии. Да и пора основательно встряхнуть академию. Крысоры благодаря моему кудеснику нейтрализованы, угрозы нет. Так что можно и передышку устроить. В конце концов, такое обилие чёрного изо дня в день вредно для психики. Особенно, юной. Нужно подумать о студентах.

– Раз уж я начала тлетворно влиять на коллектив, то намерена продолжить. Скажите, госпожа Ши-Ворот, как вы отнесётесь к перспективе в ближайшее время сменить своё холостяцкое положение на семейное? Думаю, король Галет будет не против.

Внезапно из-под стола выползает Галет, совершенно счастливый и умильно улыбающийся. Он берёт руки Злобинды и осыпает поцелуями. В его глазах мигают сердечки.

Злобинда тоже смотрит на него с нескрываемым обожанием.

– Я за! Очень за! – расплываясь лицом, как масло на сковороде, говорит он.

– Ну что ж, жених согласен, невеста согласна. Значит, осталось устроить «долго-и-счастливо».

– Я не позволю! – пытается остановить намечающийся хаос Хмурус. Только кто бы его слушал!

Все вскакивают с мест, поздравляют парочку, кто-то даже утирает слёзы. Радостно галдят и почти пританцовывают.

Засиделись в своей тьме, хотят света, радуг и праздника.

Значит, грянет веселье.

У Злобинды должна быть самая красивая свадьба. Она заслужила.

Нахожу поверх голов Хмуруса и предерзко показываю ему язык.

Я буду учить тёмных веселиться, а он может и дальше ныть в своих лабораториях.

Смеюсь.

Этот раунд за мной.

Глава 13, в которой я выбрала и чуть…

Академия погружается в предпраздничную суету. Правильно, надо же когда-то отдыхать, а то так и скиснуть недолго.

Больше всего хлопот доставляет, конечно же, виновница торжества. Кто бы мог подумать, что Злобинда Ши-Ворот окажется в плане нарядов ещё капризнее всех моих Золушек вместе взятых?

– Это меня полнит, – отвергает она очередной мой шедевр – нежно-розовое платье, делающее свою обладательницу похожей на перевёрнутый венчик цветка.

Её комната, прежде скромная и аскетичная, как и хозяйка, сейчас напоминает магазин женской одежды, по которому основательно так прошёлся ураган – Злобинда готовится к свадьбе.

Конечно же, у неё, как и у каждой невесты, должно быть всё самое лучшее. Ну и что, что немного за тридцать. Не повод становиться аскеткой. Тем более, когда не просто принц, а целый король на голову свалился.

Есть от чего забеспокоиться: вон, девиц полная академия, не ровен час – уведут.

Поэтому вздыхаю и колдую новое платье. На этот раз – глубокого синего оттенка с низким декольте. Оно неплохо подчёркивает весьма-таки аппетитные формы Злобинды.

Она крутится перед огромным магозеркалом, которое строит преумильные рожи и нелестным образом комментирует происходящее.

Злобинда цыкает на него, топает ногой и говорит:

– Это, пожалуй, оставлю. Для девичника.

И то хлеб.

Платье летит на кушетку, где уже груда других, и будущая новобрачная уставляется на меня недовольным взглядом.

– Ну, – говорит она строгим проректорским тоном, от которого молодых коллег бросает в дрожь, – ты думаешь меня наряжать?

Эх, да пусть тебя серые волки наряжают, хочется съехидничать мне, но я её понимаю и даже немного жалею: почти смириться с участью старой девы, привыкнуть холостяцкой жизни и синим чулкам, а тут – бац! – и поменялось всё.

Но на то я и фея, чтобы самые потаённые мечты воплощать. К тому же желания почти всегда одинаковы, сколь разными не были бы те, кто их загадывает.

И мы начинаем снова: это слишком откровенное, то – чересчур короткое, у этого – подмышками жмёт.

– Всё! – поднимаю руки и падаю в кресло. – Больше у меня идей нет. Исчерпала себя до капельки.

Злобинда хнычет, ну совсем как какая-нибудь первогодка:

– Что же мне теперь к венцу голой идти?!

О, это было бы зрелище! Особенно в её рейтузах, которые она никак не позволяет мне сменить на что-то более пикантное.

Злобинда с размаху лупит по горе ненужной одежды, цепляется за застёжку корсета и ломает ноготь.

– Ну вот! Этого ещё не хватало! – упавшим голосом произносит она и опускается на пол: ноги разъезжаются, голова никнет.

Тормошу её за плечи:

– Эй, подруга, помнишь, что мне пару часов назад говорила? – Она мотает головой и, похоже, вся сосредоточилась на отращивании ногтя. – Хорошо, тогда напомню, – встаю, подхожу к ней, наклоняюсь и ору прямо в ухо: – Соберись, тряпка!

Она мгновенно подскакивает, руки по швам, глазами хлопает осоловело, но к труду и обороне готова.

– Так лучше! – сменяю гнев на милость. – Давай, подумай, каким ты видишь его – свадебное платье своей мечты.

Она вздыхает:

– В том-то и беда, что никаким. Никогда и в мыслях не было.

– Не верю. Все девушки в глубине души мечтают о свадьбе и фантазируют о нарядах.

– Пфф, – отзывается она, – только я не все. Меня куда больше интересовали заклинания подчинения и ядовитые травы.

– Хорошо, – сдаюсь я. – Пусть раньше тебе было не до фантазий. Но теперь-то есть повод и можно предаться легкомыслию. Ну, давай, дерзай. Представь его. А я прочитаю твои мысли. Колдунья ты, в конце концов, или как?

Она прикрывает глаза и грезит.

А что, оказывается у нашей Злобинды не такой уж и плохой вкус.

Платье отливает серебром, струится и стелется по полу пролитой ртутью…

Красиво и изящно.

– Ты будешь самой красивой невестой! – говорю я и поднимаю оба больших пальца вверх.

– Правда? – взволновано и неверяще переспрашивает она.

– Правдивее не бывает! – говорю я и любуюсь тем, как по-девичьи радостно загораются её глаза.

И строгая Злобинда молодеет и хорошеет на глазах.

Она бережно снимает свой роскошный наряд и аккуратно вешает его на плечики на дверце плательного шкафа. Так старомодно и мило.

Провожу волшебной палочкой по воздуху, и вот в моих руках продолговатая коробочка, перевязанная алой лентой с золотой каймой.

– Это мой первый тебе свадебный подарок, немного нетрадиционный.

Её брови ползут вверх.

– О, я заинтригована.

Развязывает грубо, почти разрывает. Любопытство гонит её вперёд. Наконец, упаковочная бумага ложится вокруг цветными клочьями, а Злобинда открывает крышку и замирает.

Ещё бы – ведь там тончайшее и откровеннейшее нижнее бельё.

Злобинда слегка краснеет, но улыбается, как девчушка, обнаружившая желанную вещицу под рождественской ёлкой.

– Никогда не носила такого! – говорит она, обнимая руками щёки.

– Ну, надо же когда-то начинать, – подмигиваю ей. – Уверена, Галету понравится.

Злобинда убирает подарок в шкаф и поворачивается ко мне:

– Ты сказала, этот нетрадиционный, а есть ещё и традиционный?

Что, аппетит разыгрался?

– Конечно, есть, – говорю. – Вот, хрустальные туфельки. Принцеприворот последней модели.

Она ахает, как Золушка перед балом.

– Какое чудо!

– Носи на здоровье.

Итак, невеста собрана.

Теперь тыкву – в карету, крысу – в кучера… Стоп! Кажется, заработалась. Крыса же у нас король!

– Теперь нам подружки невесты нужны, и у меня, кажется, есть кое-кто на примете.

Счастливая Злобинда устремляется за мной.

Моих подопечных находим в актовом зале. Стоят на коленях возле горки… сена, что ли?

Завидев нас, вскакивают, бегут навстречу.

У Люси глаза на мокром месте.

– Мы хотели украсить зал, – начинает она уже издалека. – Ничего не выходит. Цветы либо сразу вялыми получаются, либо увядают через пару минут. Прямо беда.

Улыбаюсь:

– За цветы не переживайте, их возьму на себя.

Не стоит девушкам расстраиваться, что из-за их тёмной магии у них не получается живое.

– Лучше ответьте мне, как вы отнесётесь к идее стать подружками невесты?

Злобинда при этих словах рдеет в лучших традициях невест.

Девушки соглашаются с энтузиазмом. Даже Депра, то есть, Долорес.

Кстати, за эти дни она стала менее унылой и будто проснулась. Она, конечно же, не помнит своего позорного столкновения с королём Ландаром, но что-то в ней с того момента неуловимо изменилось. Девочка созрела и стала сочной спелой ягодкой с истинно колдовским огоньком в огромных лиловых глазах.

– Марику мы ведь тоже возьмём? – интересуется заботливая Люси.

– А её прыщи уже сошли? – интересуюсь я, памятуя, какой те были проблемой.

Люси сияет, как новенький луидор.

– Ещё бы, я ведь старалась.

Мы всей компанией идём в класс, и тут разгорается новый эпизод грандиозной битвы: во что одевать подружек невесты.

Одни не любят тот цвет, другие этот.

В результате сходимся на бледно-сиреневом. Он универсальный и идёт всем, и блондинкам, и брюнеткам и рыжим.

И начинаются примерки, причёски, дефиле.

– Всё должно быть идеально! Идеально! – не устаёт повторять Злобинда и муштрует девочек так, словно тем не подружками невесты у неё на свадьбе красоваться, а важную шишку волшебного мира встречать…

Кстати, о шишках… Вернее, о белочках. С той ночи от Ляны никаких вестей. Уже начинаю переживать.

Да и о Мурчелло ничего неслышно. Уж не порвали ли его тогда крысоры?

Оставляю девушек на попечение Злобинды – в конце концов, это её свадьба, и ей решать, как всё должно выглядеть.

Бреду по коридору нашего учебного корпуса и неожиданно упираюсь в дверь. Дверь богато украшена резьбой. Витая ручка похожа на перегнутый древесный корень. Простой медный колокольчик никак не согласуется с такой роскошью.

Чувствую, как колотится сердце. Это оно подаёт мне тревожные сигналы. Но, глубоко вздохнув и повелев себе успокоиться, берусь за шнурок и дёргаю.

Разливается звонкая трель.

Дверь не открывается.

Не стоило ожидать.

Мне ведь говорили, что в этом крыле никто не живёт. Даже помещение под факультатив потому и выделили – основным занятиям не мешать.

Не солоно хлебавши, ухожу. Эх, не люблю не поддавшиеся мне двери.

Но сзади раздаётся шум, и низкий бархатистый голос доносится вслед:

– Айсель?

В его устах моё имя, данное мяв-куном, звучит особенно музыкально.

Я медленно поворачиваю голову, точно зная, кого увижу.

Но всё-таки невольно слетает с губ:

– Вы?

Мне хочется рвануть к нему, скрыться в его объятиях, утонуть в бездонных чёрных глазах.

– Да, я. И раз уж вы ко мне пришли, прошу, – он легко кланяется и пропускает меня в свою комнату.

Просто и уютно. В сдержанных тёплых тонах.

В камине танцует огонь, заставляя корчиться в странной пляске и тени по стенам. В кресле лежит открытая книга. Пахнет какао.

– Присаживайтесь, – он указывает мне на другое кресло, откуда уютно сползает пушистый плед.

Кудесник протягивает мне чашку ароматного напитка.

А я смотрю на тонкие, немного узловатые пальцы, которые едва ли не соприкасаются с моими, когда он передаёт мне какао. Такие руки под стать музыканту и воину.

Когда кудесник двигается, с его одежды облетают листья. Они уже устилают ковром весь пол, придавая комнате вид романтичной заброшенности.

Мой знакомец садится напротив и пристально смотрит на меня:

– Удивлены, что я здесь? – спрашивает, наконец, сам то, что давно вертелось на языке.

Отпиваю несколько глотков, ставлю чашку на столик, тоже украшенный аппликацией из древесных срезов и листьев, и говорю:

– Честно сказать, да. Думала, вы живёте в лесу.

– К сожалению, даже таким, как я, нужно иногда греться у очага. К тому же я – Хранящий. И хранить должен не только лес, но и всех, кто находится в этой академии. И не могу надолго её покидать.

– Это печально. Рутина и однообразие заедают.

Сужу по себе, однако, вижу, он полностью согласен. Но, улыбнувшись, переводит разговор на другое:

– Но иногда есть и приятное разнообразие в виде прелестных фей, что залетают ко мне на огонёк.

Неожиданно он подается ближе, приподнимает моё лицо за подбородок и заглядывает в глаза, будто в самую душу… А там всё нараспашку. Только для него.

Твёрдые горячие губы касаются моих. И я срываюсь и лечу в пропасть.

Без крыльев.

Как там говорила Маб: любовь лишает фею способности летать и тянет на дно?

Пусть так.

Я сама выбрала этот путь.

Пусть сорвусь и погибну.

Кладу руки ему на плечи и отвечаю на поцелуй.

Прервавшись, он обнимает меня крепко и нежно, шепчет на ушко:

– Глупая, да разве ж я позволю тебе упасть!

Ой, я что опять высказала всё вслух?

Смущаюсь, смеюсь и понимаю: ещё чуть-чуть – и сойду с ума от счастья.

Маб и впрямь ничего не знает о любви.