Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Глава 7 Коротко о лете

Ну, раз пошли такие вопросы, есть смысл кое-что рассказать и ребятам, и читателям. Дело в том, что я с детства не просто слегка повернут на оружии, я на нём как-бы глубоко зациклен. Не знаю, какие сны видят другие люди, а мне с самого раннего детства снятся поединки, перестрелки, бои какие-то. И с огнестрельным оружием, и с холодным, причем чаще всего с такими подробностями, что жуть! То я убиваю, то совсем наоборот, то есть меня. И самый первый сон, в котором меня убили, мне приснился года в четыре или в пять. Более ранние сны не помню, а этот прямо на всю жизнь впечатался в память. Сама ситуация и ощущение того, что пуля попала в спину. Это произошло в тот момент, когда я по веревочному трапу поднимался на корабль, пришедший за мной в наш двор. Бежал я от неведомых врагов, получается. Достаточно яркий был сон, раз до сих пор помню. Еще один похожий сон, запомнившийся на всю жизнь, увидел лет в восемь. Сюжет другой, но опять кругом смерть, опасность, взрослый я... Наш отряд, не знаю какой и откуда, в сумерках окружил хутор или фольварк на краю леса. Хутор или просто поместье с одноэтажными постройками, короче говоря, поселение было окружено полутораметровой высоты плетнем. По чьей-то команде мы бросили на плетень заранее приготовленные дощатые помосты, и по ним заскочили во двор. Когда внутрь двора спрыгнул я, клинковый бой во дворе уже шел вовсю. В моей руке шпага с костяной рукоятью, я рублю и колю кого-то в темноте. Вот мой мощный выпад пришелся кому-то в грудину, кость остановила удар, пальцы соскользнули со склизкой от крови рукоятки и больно врезались в гарду. Сон окончен. Рассказывать выходит дольше, чем длилась сценка, но даже мелкие детали запомнились. Говорят, во сне мы видим то, что когда-то где-то зацепилось за сознание, ничего нового мозг сгенерировать не может. Вот скажите, откуда у восьмилетнего пацаненка из СССР в голове такие детальки? Костяные накладки на шпаге, острие, застрявшее в грудине, еще и палец больно ушиб об гарду? Всплыло как родовая память из пережитого предками или всё тот же сбой в чьем-то симуляторе?

Ребятам рассказанная мной сокращенная версия истории со сновидениям не то что сильно понравилась, зато она не вызвала никаких дополнительных вопросов. Наоборот, каждый вспомнил свои сны, в которых он точно также вытворял ух как вон чего. Пацанам сразу стало ясно, что мир удивителен и полон тайн. Да никто в этом и не сомневается в юном возрасте. Если бы ничего такого не было, то и книг бы про приключения не издавали, фильмов не снимали, самой тяги к приключениям никто бы не испытывал. В свете произошедшего лично со мной и если кому-то моё мнение интересно, то скажу: вокруг действительно слишком таинственный мир. Меня к такому не готовили. Материалистический взгляд на окружающую действительность совсем не то, что требуется попаданцу с синдромом переселения душ. Хорошо моим одноклассникам, даже немного завидую им – в детстве человек не заморачивается глобальными «почему», ему пока хватает бытовых вопросов. Но я-то уже не совсем школьник, у меня целая жизнь за плечами, как тут не задумываться? Ответы, вы куда спрятались? Нету ответов.

Лето вроде бы тянулось-тянулось, но при этом неумолимо подходило к логическому концу. Мои знакомые то уезжали с родителями на Юга и в деревни, то возвращались, а потом снова куда-то пропадали. Собственные родители всё-таки вняли сыновьему посылу, или карта легла иначе, только пресловутую народную машину мы не купили этим летом. Соответственно и режим сверхжёсткой экономии в этот раз не был включен, психика родителей, а заодно и моя не подверглась разрушительному воздействию безденежья и травяной диеты. В свободное от тренировок время я читал, по самоучителю изучал рисование и снова всячески укреплял тело, чтоб не подводило по возможности. С досугом была совсем беда – из книг особого выбора в ближнем доступе не наблюдалось. Подростковая литература, например всякие Дюма, Вальтеры Скотты и Фениморы Куперы – вся эта беллетристика сразу мимо. Толстой подозрителен, Достоевский отсталый… Ну на мой взгляд, то есть на взгляд человека двадцать первого века – слишком экзальтирован, слишком много рассуждений о морали, слишком затянуты цепочки событий. Хотя для века двадцатого еще не настолько это явно. Ефремовы вместе с Беляевыми идут строем туда же, критический ум человека следующего века отторгал как романтические опусы в оптимистическом ключе, так и позднюю безнадёгу Стругацких на тему "всё пропало, всё бессмысленно, некуда бежать". Да и не найти братьев Стругацких в библиотеке. А в книжных магазинах такое даже спрашивать бесполезно. Издательствам нет нужды печатать то, что моментом раскупят, чай они не на коммерческой основе работают. Сейчас на первом месте идеологическое воспитание. Еще и члены Союза писателей СССР никого к кормушке не подпускают, молодые конкуренты никому не нужны. Особенно такие, которые пишут интересно и актуально. Телепередачи начала восьмидесятых ниже всякой критике, да еще и на черно-белом телевизоре. В таком качестве можно смотреть только артхаус и только под горькую, где под дебильно-унылую музыку медленно растекается черная кровь, а главный герой курит и молчит. То есть ящик тоже мимо. Несколько раз меня вытаскивали в кино то родители, то товарищи – ностальгия и вполне себе развлечение! Французские комедии хороши во все времена, а стук откидных деревянных сидений дополнял впечатление. Заметил, что народ в этой эпохе гораздо ярче реагирует на происходящее на экране, шумят, смеются, никто не жует. Мороженое не в счет – оно так быстро тает, что съедается моментально. Я и сам во время сеанса попадал под действие стадного чувства как на зрительской трибуне во время какого-нибудь матча. Под все эти бытовые и культурные проблемы как-то незаметно мне исполнилось 13 лет. Сколько к себе ни прислушивался, какого-то изменения в организме не заметил, бурного празднования этой даты тоже не было. В нормальной ситуации появились бы какие-то новые мысли, желания... но в моём мозге сейчас бурлит сложный коктейль, так что поведенческие реакции остались те же, лично с моей точки зрения во всяком случае. Да и вообще, сознание человека не операционная система компа, тут не накатывается обновление или новая версия, вместо этого идет медленная перестройка организма, эволюция. В день рождения мы просто попили с родителями чаю с тортиком, вот и всё празднование. Для торжественности момента стол втащили на середину гостиной, а горячую воду наливали из электрического самовара в чашки из сервиза, а не кружки с отбитыми краями. Самое смешное, что я так скромно всю жизнь праздную смену возраста. Даже полтинник отметили вчетвером с супругой и детьми в маленькой кафешке на берегу Москвы-реки. А с другой стороны, не настолько я деградировал, чтоб позвать на днюху одноклассников и вместе с ними получать удовольствие от солдатиков, моделей машинок и прочих пацанских развлекух. Под газировку да под анекдоты про Василия Иваныча и Петьку. Когда мы этим летом после тренировок зависали в компании я обычно отмалчивался или рассказывал что-нибудь интересное про дальние страны и древние войны, сыпал альтернативными анекдотами. Альтернативными в том плане, что в эту эпоху они должны родиться позже на десяток лет.

Этим летом появилась-было мысль замутить бизнес на майонезе, но представил, как я такой деловой на рынке стою с майонезом, точнее, как я туда прихожу. И как меня оттуда попрут раньше, чем я объясню цель посещения администрации рынка… Так что не в этом году, надо подрасти чуток. А вот другая идея выстрелила, точнее издала звук «пыщ!» Завуч по весне договорилась с "Заводом техкожизделий", и наша школа для создания экспонатов музея получила большую партию обрезков. Круто звучит, приятно пахнет выделанной кожей и выглядит тоже хорошо. За раз нам привезли чуть не сотню килограммов кусков кож разного вида и толщины, которые были размерами от детской ладошки до десятков сантиметров. Второй доспех теперь точно будет кожаный, на воина-кочевника, нашего извечного врага. А раз кожи много, некую часть я похитил для личных целей. И дома пошил из неё десяток брутальных мужских браслетов и напульсников. Даже тиснение кожи сделал с помощью резных дощечек в домашних тисках, а кромки обрабатывал по фирменному рецепту смесью клея ПВА и гуаши. Получились красивые и прочные цветные кромки на изделиях. Разномастные пряжки купил на барахолке, попадались среди обычного барахла и ширпотреба вполне старинные или просто старые. Каждый браслет моего производства был если не произведением прикладного искусства, то как минимум эксклюзивом.

Каюсь, когда продавал свои поделки во дворе, не признался в авторстве. Я упаковал их в узенькие «фирменные» пакетики, нарезанные из большого пакета, купленного за десять копеек. Края упаковок склеил утюгом, пока родители были на работе. Мама, если бы такое надругательство над утюгом увидела, точняк бы высказала мне пару ласковых на языке жестов. А для солидности внутрь засунул какие-то бумажки с иероглифами. Среди мусора мне недавно попалась целая страница этой абры-кадабры, вот она и была пущена на этикетки. Даже не спрашивайте, что там было и на каком языке. Браслеты ушли по трешке, широкие напульсники по пятерке. По официальной версии эти браслеты были привезены из Благовещенска, города на китайской границе, моим гипотетическим дядькой. Вся страна торгует сейчас как может тем, к чему люди имеют доступ. Советские люди и раньше крутились и вырабатывали денежку потихоньку, а сейчас дак в полный рост и с высокочастотным воем. Прямо народ-вентилятор какой-то у нас получился, а не просто народ-труженик. Сорок рублей, наторгованные мной, стали живым укором для моих родителей. Во всяком случае, по моей задумке они должны были им стать, укором этим. Но, кажется, родители не поняли мой посыл, а просто порадовались прибытку.

Глава 8 И снова школа

«Вот лето пролетело, и ага!» – так или почти так пелось в одной грустной песне про революцию. Лето мне понравилось прежде всего тем, что я ощущал себя по-настоящему свободным. Свободным в принятии решений и определении собственного графика. А осенью уже иначе, сейчас расписание уроков придумали за меня, домашку тоже отмеряю не я, так что налицо диктат общества над личностью. При этом школьная программа давалась легко, ничего сложного в седьмом классе не преподают с точки зрения взрослого пятидесятилетнего инженера. Надо только алгебру с геометрией не запускать, да по истории в голове держать не правду, а текст из учебника. Хм, насчет правды сильно сказано. Ладно, я буду выдавать не ту версию событий, которую запомнил в двадцать первом веке, а актуальную на сегодня на данной территории. История – продажная девка властей! Урок черчения выявил у меня талант к этому самому процессу, на рисовании я поразил наконец-то учителя уверенной манерой и твердой рукой. Не зря тренировался махать мечом, сильная рука с развитой моторикой в рисовании, как ни странно, большое подспорье. Ах да, еще же и занятия по рисунку в режиме самообразования. Хороший учебник у мамы нашел – аж погнравилось местами. С англичанкой мы поддерживаем нейтралитет. Я не сильно вылезал из программы, она лично меня не доставала герундиями и прочей грамматикой. «Ай финьк, уи донт стади инглиш велл вуиваут лангридж ареа, из нот ит?» На кой мне вообще английский с алгеброй, честно говоря, я так и не понял за две свои жизни. Если не уезжать из страны и не устраиваться работать на инглишей внутри неё, то и русского достаточно. В ближайшей перспективе, во всяком случае. Та же муть и с интегралами, чернее даже жестче – пребывание за границей не повод для освоения дифференциальных уравнений. Это моё личное мнение, я на нем настаиваю. Настаиваю и пью.

Второй доспех был успешно создан силами нескольких классов и помещен в новую витрину. Вот только с музеем получилась большая накладка – школа не смогла выделить помещение под музей. Тем не менее, разговор с директором для меня не стал ударом по мечте:

– Пойми, Жора, у нас школа маленькая и старая, свободных помещений нет совсем. Выгнать кого-то ради вашего детища я тоже не могу. Расстраивайся не расстраивайся, но с музеем ничего не получается по объективным причинам.

– Иван Дмитрич, я вообще не вижу проблем! Как это, ничего не получается с музеем, когда он уже есть? Вот у нас с вами две витрины и два больших экспоната. Мы совершенно спокойно можем их поставить в школьном коридоре на первом этаже. Экспонаты всегда на виду у ребят – раз! Никого не надо специально загонять в музей – два! Всяк заходящий в школу видит наши достижения – три! Визитная карточка нашей такой замечательной школы – четыре! Да всё здорово получилось, лучше и придумать сложно!

– Хм, если так рассматривать вопрос, то да, всё верно говоришь. Мы так и задумывали, получается! Для детей и для школы. Можешь же, когда хочешь, Жора! – Товарищ Шубенков аж просиял, когда осознал, что ничего не делая, можно получить еще больший эффект от моего начинания. – Можешь же, когда хочешь, Жора!

Это он к чему сейчас прибавил? Когда я чего не мог? Но вслух такое лучше не произносить, не всякий взрослый готов услышать разоблачающую истину о себе из уст ребенка. Даже если ребенок не совсем ребенок.

– Милославский, не смотри на меня так многозначительно. Я таких как ты насквозь вижу. И вижу, что можешь ты многое, да только не хочешь ничего. Пока искренне какой-то идеей не воспылаешь, будешь сидеть и саботировать. Кто уроки истории отбывает как каторгу?

– Там неинтересно.

– А я о чем! Тебе только интересно подавай. А кто будет делать нужное, но неинтересное?

– А нужное, но неинтересное, товарищ директор, пусть делает тот, кому это интересно! Надо его чем-то заинтересовать, и он побежит как миленький. Вот вы бы смогли всю жизнь водить поезд по одному маршруту? Вот честно. Тридцать лет до Ельца и обратно, смогли бы? Я бы не смог, а кому-то нормальная работа. Даже про романтику стальных путей какую-то пишут. Про стук колес и подмигивающие светофоры.

– Это ты что, труд машинистов не уважаешь? Они, между прочим...

– Горжусь и преклоняюсь, уважаю изо всех сил! Но это не моё. И то не моё. А вот что моё, то пусть будет моё. И своим я буду заниматься как проклятый. Но так, чтоб не надоело. Или пока не надоест.

– Жора, а что твоё? Скажи, мне даже интересно стало, что ты считаешь своим.

– Мне тринадцать лет, пока не знаю. А когда узнаю, тогда всем видно будет.

– А тебе точно тринадцать? Не тридцать три?

– Пойду я, Иван Дмитрич. Угу? – Нет уж, не нужны мне сейчас эти "фокусы с разоблачением" в стиле Воланда. Они обычно слишком трагически заканчиваются, если верить Булгакову. Отрезанные головы, дамы в непотребном виде, фильмы, которые никто не видел и наоборот, которые лучше бы не снимали...

После каникул все мальчишки чуть подросли, а наша команда прямо окрепла и заметно раздалась в плечах – спорт это вам не хухры-мухры. Наши девочки изменились сильнее, некоторые вообще стали превращаться в девушек. Наши – громко сказано, наши одноклассницы, так правильнее. Вот одна из них, Люда Богомилова, и втравила меня в приключение с продолжением. Как-то утром иду в школу, никого не трогаю, вдруг явление: к школьному забору какой-то восьмиклассник прижал нашу Людку явно без её согласия. Чего хочет непонятно, но желание не сильно обоюдное, если верить Людкиному шипению. А чего криком не кричит, стесняется что ли?

– Боец, быстро свалил отсюда и сопли подобрал! – с чего-то я перешел на военный тон общения.

– А ну вали отсюда, пацан, пока не получил! – Недовоспитанный школьник сначала от неожиданности чуть не выпустил добычу из рук, но узрел несерьёзность предъявы от мелкого семиклашки.

Левой рукой хулиган продолжает удерживать девочку, правой ухватил меня за воротник. Очень удачно получилось, как по заказу. Фиксирую его руку на себе и делаю шаг в сторону, парень оказался как бы распят между нами правым боком ко мне. Удерживая руку, бью правой ногой в солнечное сплетение, второй раз. Герой начинает валиться вниз, но правая всё еще в моих руках, доворачиваю её и задираю вверх. Валю жертву на землю и слегка добиваю ногой в голову.

– Пошли уже, в школу опоздаем! – самым будничным тоном отвлекаю одноклассницу от происшествия.

– А ты его не того? Оклемается? – вот откуда у жертв берется жалость к своим мучителям? Женщины неадекватные существа по определению.

– Да мне плевать! В школе ребят много, одним больше, одним меньше... – дети порой такие жестокие, особенно мальчики. А взрослые и пожилые мальчики дак особенно. Я даже имени своего противника не знаю, что мне до какого-то восьмиклашки. Этот, небось, последний год в школе учится, с такими замашками ему в ПТУ прямая дорога.

К четвертому уроку слух про конфликт Милославского с гордым представителем героического восьмого «Б» стал достоянием многих. За своих принято мстить, и неважно, что битый сокол на реванш морально не готов, есть товарищи, они отомстят за павшего в неравном бою друга. "Западло от младшаков терпеть" – таково было единогласное решение его одноклассников. Толковище решили провести за школой после уроков, всё как всегда, в духе школьных традиций. Когда-то школа представляла в плане простой кирпич. После войны к зданию пристроили спортзал, мастерские, столовую, получилась буква «П», между ножками которой была спортплощадка, а дальше шелестел листвой школьный сад. Понятие «за школой» в разные моменты варьировалось от спортплощадки для легальных сборищ до сада для разборок и курения.

Гонцом, объявляющим вызов на толковище, стал Суска, видимо восьмой «Б» ментально ему был ближе, чем мы. "После шестого за школой, приходить обязательно, если на сдрейфил" – лаконично процедил посол. А посол он нахрен! Количество приглашенных высокая принимающая сторона не огласила. Вот и ладушки. Потом пусть не плачут идиоты, сами согласились на массовую драку. Хотя я в любом случае один бы не пошел – давно разучился быть героем. Так что мои подопечные были поставлены перед фактом:

– Парни, сегодня после уроков назначаю тренировку. Полный контакт, всё как вы любите.

– Это с восьмым «б» что ли махаемся? А их сколько будет?

– У меня музыкалка сегодня.

– Я бы с радостью, но... – не каждый сходу может выдумать отмазку от разборки со старшаками.

– Отвечаю по порядку поступления вопросов. Да, с восьмым. Сколько будет, не важно, огребут все по полной программе. До музыкалки успеешь, долго бить их не будем. А кто сбежит, тех догонять не побежим. Упавших не добиваем, но поддать – поддадим и упавшим чисто для памяти. Собираемся возле мастерских, по одному не выходим. Как придем на разборку и я начну наезд, сразу достаем палки. Особого сигнала не ждем и начинаем бить по ногам и рукам, а если кто из восьмиклассников полезет в ближний бой, лупите по плечам, по голове, куда придется. Установка на бой: мне нужна дистанция, скорость и маневр, на месте не стоять, левая рука как со щитом блокирует их удары и попытки захвата. Никто не обнимается, по земле не валяемся, небось не второклашки. Покажите всем, как страшно вставать против вас.

– А ничего так, что они восьмой класс? Как-то боязно.

– Разве так можно, они без палок, мы с палками?

– Мы же отроки. Вы кино видели «Отроки во вселенной»? Ребята целую планету роботов разгромили, а тут какой-то восьмой «Б»! А про "честно-нечестно" скажу один раз. Они старше, их больше, им хочется нас избить. Про «честно» урки вспоминают, только когда сами огребут. А до этого избить втроем одного или с ножом напасть им совесть разрешает. Пусть недоурки попробуют свою привычку на своей шкуре.

Мастерские стали нам чуть не домом родным, мы даже завели себе персональный шкаф с замком, где хранили спецодежду и кое-какие вещи. А еще из мастерской был отдельный выход за школу, которым опять-таки конкретно нам можно было пользоваться. Так что на секретную операцию мы пришли внезапно и другим маршрутом. Пришли впятером, а чтоб не было холодно во время драки, под куртки "пододели" полуметровые обрезки черенков от лопат. Давно было пора дать моим пацанам встряску, чтоб сами в себя поверили окончательно. Время натаскивать волчат на подсвинков.

Нас встретила кучка из шести подростков, явно уверенных в себе и собственном превосходстве. Вокруг гоношились зрители разных возрастов от неприсоединившихся восьмиклашек до пятиклассников, и даже мельче. Сразу видно по дистанции от зрителей до драчунов, кто из них шестерка, кто социально близок, а кто просто поглазеть пришел. Любая драка для неизбалованного инстаграммами общества есть развлечение и информационный повод. Можно потом неделю рассказывать приятелям, кто как кому и куда. А если драчка достойная, то и через полгода в пионерском лагере можно похвастаться участием в событии на стороне победителей. Стоял рядышком и видел? Однозначно! Вот и ври, что сам участвовал в драке, никто не проверит. Я решил не сбивать настрой нашей команды и быстро перевести беседу в плоскость физики. Мне нет нужды отрабатывать обязательную программу с правилом сначала пообзывать и потолкаться, времени на это я не дал:

– Привет семерым козлятам! А где братца потеряли? – с ходу опускаю авторитет кодлы.

– Ты чой-та борзый Милославский, не много на себя берешь?

– За козленка сейчас ответишь! – Некоторые из оппонентов начали обычный ритуал разговоров.

– Вы что, чисто поговорить меня позвали? Или уже бить нас будете? – подталкиваю ход истории.

– Не сомневайся, будем хреначить тебя, а если кто впишется, то и его. Сначала устно объясним, как себя со старшими ведут, а уже потом кулаками.

– Вот вы нудные, хватит уже трындеть. Ребята, приступаем!

По моей команде спрятанные под куртками палки сползли вниз и были удачно подхвачены. Слегка боялся, что кто-то обмишулится и уронит палку. Тогда эффект пропадет. Но нет, лица у всех решительные, кулаки сжаты, палки внизу и слегка отведены для ударов сплеча. Я начал молча и деловито, как обычно на тренировках, стоявший напротив пацан получил удар в левую руку, тут же следующий замах с плеча и удар в правое бедро! Жертва почему-то начала падать, но успела получить еще один удар в левую ногу палкой. Две секунды и минус один. Следующий фраг смело бросился ко мне. Полшага назад и удар в правое плечо, точнее в ключицу – обычно не закрытое щитом место, удар по левому локтю, крик и минус второй. Контроль места схватки – один противник убегает, двое скрюченные лежат, еще один сидит и прикрывает голову руками: «Не бейте, я больше не буду!» Жестко? Даже жестоко, но так гораздо эффективнее, чем раз за разом доказывать своё право быть. В итоге количество причиненной боли при таком раскладе всё-таки меньше. Конечно, тайной сегодняшнее побоище не останется, потом нам достанется от взрослых. Вот только есть один нюанс – наша репутация сейчас частично нас прикрывает. Мы приличные мальчики из седьмого «Б», у нас музыкалка, хорошие оценки, исторический кружок, хорошая успеваемость и дисциплина. Наши жертвы записные хулиганы, относительно которых у школы один план и мечта – поскорее выпустить из школы по окончанию восьмого класса и забыть, как плохой сон. Когда, а не если, директору школы доложат про избиение, он не очень поверит и не очень нас накажет.

Ребят слегка потряхивало, посему мы отнесли палки к Витьку домой, а сами пошли в новое кафе-мороженое снимать стресс градусом. Пониженным градусом, ванильным и с сиропом. А на свою музыкалку Женька Щеглов забил в этот раз. Сегодня отроку было не до аккордов, не до аккордеона. Жалко немного ребят, нормальные парни, но почти все без стального стержня. Я знаю, что в разрушенной стране многие не найдут свое место, если ничего сейчас не менять. Видел в будущей жизни, как потихоньку опускались вниз именно эти хорошие умные ребята, которые были никому не нужны. Помогут ли кому-то мои уроки? Не знаю, но я пытаюсь, делаю хоть что-то. К добру ли?

– Я такой Серегу сразу «На!», а потом еще «На!», а тут сбоку этот такой!

– А я ему в ногу «Бдыщ!», а он такой «Аааа!»

– А я сбоку пропустил этого и такой по рукам, чтоб не тянул. А Миха как заорет!

Выпускайте пар, ребята, пока до кафе идем, улица к этим разговорам привычная, она всякое слышала и не покраснела. Хотя наш район в простонародье зовется «Краска» от слова «Красная», краснеть тут не очень принято. Вот придем в кафе, начнем поглощать лактозу с сахарозой, организм и переключится в более спокойный режим.

– А давайте теперь вместе ходить, что если кто нападет, мы тогда сразу все такие «Раззз»!

– Да кому ты нужен, прямо нападут на тебя.

– А давайте сами по вечерам ходить и хулиганов ловить. И бить их. И пусть все боятся!

– За что?

– А чтоб знали, что..

– … чтоб знали, что у нас главные хулиганы мы. И что ловить надо нас! Хорош уже.

Как же тяжело с вами, ребята, на одном языке разговаривать. То поймал волну и звенишь со всеми, а то соскочил и снова взрослый. И не то что желания говорить, самой возможности не видишь. Есть такое ощущение, что моё сознание потихоньку преодолевает выверты детского мозга. Он всё реже вырывается из-под контроля и почти не взбрыкивает, не заставляет кричать взахлеб и подпрыгивать от нетерпения. Но я предполагаю, что впереди нас с организмом ждет следующий бой, когда начнется гормональная перестройка и переходный возраст.