Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

От представшего вида не только волк, но и Вэнь Шаньяо пораженно выдохнул. От гор клана осталось лишь несколько пиков, остальные были разрушены до основания. При появлении Байчжу клан не так сильно пострадал, как с приходом Многоликого!

Вэнь Шаньяо плавно опустился на одну из уцелевших гор, куда стекались все выжившие. На земле лежали тела заклинателей, часть из них была накрыта тканью. Обратившись в человека, Вэнь Шаньяо на негнущихся ногах подошел к мертвецам. Их было так много…

– Брат! – послышался окрик Вай Сянцзы.

Он подбежал к волку, схватив его и обняв так крепко, что у того затрещали кости.

– Ты жив, хвала Небесам!

Волк не успел ответить, отчаянный крик нарушил тишину. Вздрогнув, Вэнь Шаньяо обернулся и заметил в руках Лу Цао рыдающую Лу Лимин. Ее светлые волосы потемнели от сажи. Оттолкнув заклинателя, она бросилась к одному из тел и вновь закричала, прижавшись к груди умершего.

Пошатываясь, Вэнь Шаньяо подошел к Лу Лимин и застыл. На земле, чуть касаясь друг друга руками, словно пытаясь сплести пальцы, лежали глава Лу с перерезанным горлом и госпожа Бао с дырой в области сердца.

– Лимин, – присев напротив, мягко позвал ее Лу Цао, – не стоит тут оставаться…

– Не трогайте меня! – закричала она, отшатнувшись от руки мастера. – Не приближайтесь!

– Оставь ее, – негромко произнес стоявший рядом Лэн Юнгань, стараясь не смотреть на тела. – Дай ей попрощаться.

Поджав губы, Лу Цао кивнул, но так и не ушел.

– Отец! – Волк поспешил к главе Лэну. – Как ты?

– Мне повезло, если это можно считать везением, – ответил он, смахнув с лица черные с проседью волосы. – Не ожидал, что Король Бездны станет настолько сильным за столь короткое время.

– Это все Хаос, – качнул головой Вэнь Шаньяо. – Он питает его силой.

– Надеюсь, этот ублюдок успел надрать зад Хэйаню, – не сдержал злой усмешки Лэн Юнгань и добавил: – Кстати, где наши гости?

Ни демонов, ни Призраков не было, как и Цзинь Хуэя. Прислушавшись к внутреннему чутью, Вэнь Шаньяо посмотрел на самый дальний уцелевший пик. Верховный небожитель был там.

Оставив волка с ранеными, Вэнь Шаньяо разрезал ткань мира и шагнул на присыпанную снегом землю. Он успел заметить, как пропадают в черной дымке демоны и, подобно туману, растворяются Призраки, оставляя Цзинь Хуэя одного. Услышав шаги, он оглянулся на Вэнь Шаньяо, крепко сжимающего в руке Баоин.

– Ты зол и опечален.

– Я хочу кого-нибудь убить, например Шэ Яо, забравшего жизнь моего шифу, Ухэя, чуть не убившего сестру, или тебя – за ложь, – признался Вэнь Шаньяо, и в его глазах зажглись белые искорки. – То, что сказал Многоликий, – правда?

– Да, – тихо произнес Цзинь Хуэй, глядя куда-то вдаль. – Бόльшая часть того, что он сказал, правда.

– Бόльшая часть? Тогда какая – ложь? Кому верить?

– Мне.

– Почему? Почему я должен верить тому, кто запер меня на пять тысяч лет на небе? Чьи команды я вынужден выполнять, как послушная псина? Скажи мне – почему?! – направив меч на Цзинь Хуэя, едва не кричал Вэнь Шаньяо.

Небожитель сжал пальцы, словно боролся сам с собой. Вэнь Шаньяо ждал, не опуская Баоин и чувствуя, как высыхают слезы. В нем рос гнев. Кто истинный враг? А кто лишь играет с ним?

– Ты все поймешь, когда мы спустимся в Колыбель, – наконец сказал Цзинь Хуэй. – Там получишь ответ и сам решишь, кто настоящий враг.

Вэнь Шаньяо презрительно фыркнул, он и не ждал получить ответ. Опустив меч, он с разочарованием взглянул на небожителя. Кажется, Вэнь Шаньяо и правда возлагал слишком большие надежды на него.

– Что будет с Ухэем?

– Он очнется, когда мы запечатаем Хаоса и Многоликого, но сейчас я не могу повлиять на него. Мне жаль, что так вышло.

Вэнь Шаньяо пропустил его последние слова мимо ушей. Ему было плевать на жалость небожителя – она никого не вернет к жизни.

– Когда мы отправимся в Колыбель?

– Утром. Отдохни, если получится.

Цзинь Хуэй повел рукой, и из его порванного рукава вылетел рой золотистых светлячков и накрыл собой весь Цзыю. Горы задрожали, камни вздрогнули и покатились, вставая на свои места. Всего несколько минут, и Байсу Лу восстановил свой прежний облик, разве что на пиках больше не лежал снег, а глава и его жена не могли прогуляться по тропам и издалека понаблюдать за успехами адептов.

Не проронив ни слова, Вэнь Шаньяо вернулся на свой уже восстановленный пик. За скалой, на которую опирался дом, был небольшой горячий источник. Сняв порванную и окровавленную одежду, Вэнь Шаньяо без сил погрузился в него и опустил голову на каменный бортик, закрыв глаза. Вскоре по щекам скатились горячие капли не то пара, не то слез. Они почти обжигали кожу, словно языки пламени, обратившиеся в воду.

За спиной послышались шаги. Зажмурившись и протерев мокрой рукой лицо, Вэнь Шаньяо оглянулся. Позади, отчего-то не решаясь подойти ближе, стоял волк. На его порванной одежде темнели пятна крови, а бόльшая часть колец из волос потерялась.

– Так и будешь там стоять?

– Не хотел тебя беспокоить, – признался Лэн Шуан. – Думаю, мне лучше пока уйти…

– Нет, – не дал ему договорить Вэнь Шаньяо. – Побудь здесь.

– Хорошо.

Лэн Шуан не стал раздеваться, устало сел рядом и окунул тонкие длинные пальцы в воду. Его серые глаза казались затуманенными, словно все мысли были далеко от этого места.

– Утром я отправлюсь в Бездну вместе с Цзинь Хуэем, – тихо признался Вэнь Шаньяо.

Волк замер, нахмурившись.

– Ты готов? Тоу Янь знатно потрепал тебя.

– Раны уже зажили, к тому же… я хочу узнать…

– Что узнать?

– Кто такой Многоликий… и кто Цзинь Хуэй на самом деле, – сглотнув, произнес Вэнь Шаньяо. – Как они связаны друг с другом и почему из-за них страдают все?

– Ты ведь знаешь, что на некоторые вопросы лучше не знать ответов.

Волк, подперев ладонью подбородок, металлическими пальцами другой руки вынимал из волос Вэнь Шаньяо мелкие веточки и листья.

– Да, но я часть этого вопроса. Мне нужно знать.

– Тогда будь осторожней в Бездне, – тихо сказал Лэн Шуан. – Я буду тебя ждать, даже если ты выйдешь оттуда через сотню лет. Я дождусь.

– Я постараюсь не задерживаться там, – пообещал Вэнь Шаньяо. – У меня есть люди, ради которых стоит вернуться из Бездны.

Они устали. Не из-за того, что произошло этой ночью, не из-за ран и смертей. Они устали бороться столько жизней подряд и раз за разом переживать потерю. Обычный человек уже давно сошел бы с ума, и Вэнь Шаньяо не был уверен, что их сознание еще не помутилось.

– Когда все закончится, – негромко произнес Лэн Шуан, разрушая тишину, – я хочу отдохнуть. Подальше от демонов, заклинателей и охоты.

– Я тоже… хочу наконец отдохнуть.

Колыбель

Перед глазами предстало мертвое лицо шифу. В его глазах блестели слезы, а из свежей раны текла кровь. Сколько бы Вэнь Шаньяо ни вливал в него свою ци, сколько бы ни звал и ни кричал, тот не отзывался. Заклинатель пытался прижать Лу Чуньду к себе, но его тело потрескалось и рассыпалось, оставив лишь пепел в руках. Порыв ветра унес его, и Вэнь Шаньяо вскочил, пытаясь ухватить крупицы, но споткнулся. Бросив взгляд на землю, он увидел, что ее покрывают трупы.

Знакомые лица смотрели на него с осуждением, обидой и злобой. Их бледные руки с синими ногтями тянулись к нему, и Вэнь Шаньяо не мог сдвинуться с места. Воздух застрял в груди, стоило увидеть изуродованное шрамами лицо Мэн Юэлян. Из ее глазниц росли цветы, а руки пронзали острые шипы. Здесь же был и Шэнь Лэйбао, чью шею пересекал страшный порез. Был и шифу, схвативший Вэнь Шаньяо за щиколотку.

Здесь были все, кого он встречал: адепты и мастера из Байсу Лу, пиявки, Сяофэн и даже Хай из Цзеши! Все они, мертвые, с окровавленными лицами и раскрытыми в крике ртами, тянулись к нему, хватая за руки и ноги. Кто-то схватил его за волосы, заставляя склониться и посмотреть в слепые глаза без капли жизни.

Нарастающий гул сменился шепотом, впившимся в уши:

– Мертвы… мертвы… мы все мертвы… мертвы из-за тебя!

Их окровавленные руки обжигали, плавили кожу до костей. Они тянули его вниз, вгрызались зубами и отрывали куски плоти. А их крики, отчаянные, гневные, испуганные, преследовали Вэнь Шаньяо.

Распахнув глаза, он резко сел, тяжело дыша и держась за голову. Его одежда промокла от холодного пота, а в ушах все еще стоял крик – не то его, не то тех, кто из-за него умер.

Рядом послышался шорох, и Вэнь Шаньяо резко дернулся, упал с кровати и зашипел от тупой боли.

– Лао Вэнь? – раздался сверху встревоженный голос.

Вскинув голову, Вэнь Шаньяо уставился в серые глаза волка, все еще тяжело дыша и приходя в себя.

Протянув руку, Лэн Шуан помог другу сесть на кровать и зажег светильник на тумбе. Слабый желтый свет выхватил бледное лицо Вэнь Шаньяо с залегшими под глазами тенями. Несколько прядей прилипло к мокрой шее, а ворот рубахи сполз, обнажая плечо.

– Сон… плохой приснился, – через силу признался Вэнь Шаньяо.

Волк молча укрыл его тонким одеялом. Вэнь Шаньяо лежал тихо, вслушиваясь в мерное дыхание над головой. Свет от фонаря разгонял тьму комнаты, давая разглядеть висевшие на стенах полотна, круглое окно, в котором вырисовывалась ветка дерева, и небольшой стол с книгами. На нем, прислонившись друг к другу, лежали и тихо посапывали Доу, спрятав головы за листочками на головах.

– Ты встревожен, – негромко заметил Лэн Шуан.

– Да, – не стал врать Вэнь Шаньяо. – Я боюсь того, что нас ждет в Бездне. Узнав о чем, могу не вернуться.

– Страх либо останавливает нас, либо заставляет идти дальше. Моя матушка часто в детстве говорила, что если страх сильнее тебя, то он повелевает тобой и ты всегда будешь его заложником. Все равно что птица, решившая, что неспособна летать и нет даже смысла пробовать.

– Я трус, Шуан, – прошептал Вэнь Шаньяо. – Я всегда прячусь и сбегаю. Мне не найти в себе смелости, чтобы показать свое истинное лицо другим.

– Я тоже трус, – признался Лэн Шуан. – Мне было страшно, что отец забудет обо мне, что Сянцзы станет главой клана, а Яньгэ вытеснит мою матушку из сердца. Мне страшно оставлять тебя одного и чувствовать твою боль в себе. Каждый раз страшно думать, что могло бы произойти, не успей я вовремя… Мы все трусы, Лао Вэнь, но этот страх делает нас сильнее и осторожней. Мы живы благодаря этому страху.

– Да… мы живы… – повторил Вэнь Шаньяо, устало закрыв глаза и чувствуя, как вновь проваливается в дрему. – Мы все еще живы…

* * *

Солнце не спеша поднималось из-за горизонта. Его лучи коснулись верхушек гор, снег на которых запылал подобно огню.

– Готов?

Вэнь Шаньяо с неохотой обернулся на голос и взглянул на ожидающего Цзинь Хуэя. Его золотые волосы сияли на солнце, но в них больше не было ни цветов, ни короны. Одежды он носил простые: холодного бледно-розового тона, без изящной вышивки, полагающейся ему по статусу. Из украшений же был лишь золотой браслет на запястье, в котором скрывался меч.

– Да, – негромко ответил Вэнь Шаньяо.

Он попрощался со всеми, кого успел встретить: с волком, с сестрой, с Лу Лимин и Вай Сянцзы и напоследок с Ши Фэнми. Ему он передал завалявшийся медальон Лаожэня – возможно, Ши Фэнми он пригодится, в отличие от того, кто может не вернуться из Бездны.

Шагнув к нему, Цзинь Хуэй протянул руку, и Вэнь Шаньяо с неохотой взял ее. Мир залил яркий свет, заставивший зажмуриться, и горячий ветер швырнул в лицо песок. Поспешно прикрыв глаза рукой, Вэнь Шаньяо осторожно осмотрелся. Прямо перед ними выла песчаная буря, скрывая проход к Бездне. Песок огненными искрами касался лица и ладоней, но не оставлял следа.

– Многоликий уже там? – перекрикивая ветер, спросил Вэнь Шаньяо.

– Возможно. С его силой он смог бы пройти внутрь, но не думаю, что успел бы открыть печать темницы Хаоса.

Цзинь Хуэй зашагал вперед, и Вэнь Шаньяо поспешил за ним, по щиколотки проваливаясь в горячий песок. В ушах завывал ветер, а буря перед ними ревела, обещая содрать кожу с костей всякого, кто посмеет приблизиться к ней. Из песка, словно предостерегая путников, торчали белые кости не то животных, не то людей, посмевших подойти слишком близко к Бездне.

Вскинув руку, небожитель начертил сияющую печать, и ветер резко стих. Буря застыла, словно кто-то остановил время, а песок перед ними раздвинулся, образуя арочный проход.

– Так просто? – не сдержал удивления Вэнь Шаньяо.

– Принцесса Яньу охраняет это место. Она не даст никому подойти к Бездне.

– Получается, мы первые, кто побывает там за минувшие пять тысяч лет?

– Не первые. Внутри живут духи, охраняющие печать, правда, толку от них немного.

Вэнь Шаньяо вспомнил об играющих на инструментах сяньли и жабах, а также о Бай Ифу, когда вместе с волком оказался в Колыбели. Она не была пустой, как все думали.

Песок над ними сворачивался в спирали, но не осыпался вниз. Непривычная тишина напрягала, словно мир лишился всех звуков. И лишь где-то впереди бил яркий белый свет, к которому они неторопливо приближались. Закрыв глаза, Вэнь Шаньяо уловил поток теплого воздуха и… сладковатый аромат. Словно внутри бури находилась не пустота с черными скалами и щелью Бездны, а нечто иное. То, о чем другие даже не догадывались.

Яркий свет на мгновение ослепил его, и, жмурясь, Вэнь Шаньяо вслед за Цзинь Хуэем покинул песчаный коридор. Мысленно он был готов к чему угодно, но то, что предстало его глазам, совершенно отличалось от рисунков на картах и историй. Черной бездны с ужасающими скалами, цепями и костями не было и в помине.

Впереди, накренившись друг к другу, объятые зеленым плющом и окруженные высокими деревьями, стояли деревянные строения с истлевшей краской на стенах и редкой черепицей на крышах. Они казались хрупкими, словно сделанными из бумаги, – коснешься, и тут же рассыпятся. Одни из построек почти доставали до края бури, другие же распростерлись внизу, поросшие деревьями с черной корой и белоснежными листьями.

Редкие птицы, щебеча, пролетали мимо. Это место не было забыто всеми и брошено, и в то же время оно казалось слишком чужим. Не подходящим этому времени.

– Это бόльшая часть того, что осталось от прежнего мира, – негромко произнес Цзинь Хуэй, идя вперед. – Когда-то здесь жили люди, но постигшая их трагедия унесла жизни всех.

– Какими они были? – поинтересовался Вэнь Шаньяо.

– Могущественными, достигшими таких высот, до которых нынешним людям еще несколько тысячелетий. Они знали и умели многое, но совершили ошибку, из-за которой миру пришел конец.

Больше Цзинь Хуэй ничего не добавил, продолжая идти по дороге; когда-то это была улица, теперь ее устилала высокая трава, над которой деревья раскинули свои ветвистые кроны.

В какой-то момент их слуха коснулась мелодия, и, оглядевшись, Вэнь Шаньяо заметил на крыше одного из зданий необычную сцену. Там расселись кошки-сяньли в разноцветных одеждах, играющие на сяо и эрху, а также жабы в забавных шапках, подыгрывающие им на пипах. Они не обращали внимания на незнакомцев, развлекая себя музыкой.

Владыка и дракон шли до тех пор, пока не добрались до центра Колыбели. Здесь не было зданий – лишь большой пруд, из которого выглядывало каменное кольцо в виде дафэна[150]150
  Дафэн – феникс.


[Закрыть], пытающегося коснуться собственного хвоста. Камень был покрыт мхом и плющом, а кое-где даже потрескался.

Подойдя к кромке воды, Цзинь Хуэй повел рукой, являя свой меч. Взяв его за рукоять и проведя пальцами по лезвию, он воткнул его в землю и повернул. Колыбель тут же наполнилась скрежетом, заставив птиц испуганно взлететь в небо.

Пруд пошел рябью, а в его центре образовался водоворот, куда стремительно хлынула вода, обнажив каменное дно и широкие ступени, ведущие к дафэну.

– Идем, – позвал Цзинь Хуэй.

Спустившись по влажным ступеням, они подошли к каменному фениксу. Но стоило им приблизиться, как раздался оглушительный треск, и дафэн, расправив крылья, повернул к ним голову. Из его клюва вырвался громкий клекот, а крылья со свистом рассекли воздух над их головами. Вэнь Шаньяо схватился за Баоин, но дафэн уже вновь обратился статуей, а из-под его лап побежали белые светящиеся линии, выделившие небольшую прямоугольную зону, в которую тут же ступил Цзинь Хуэй. Вэнь Шаньяо поспешил за ним и вздрогнул, когда камень под ними затрещал и вздыбился. Ступени со щелчками начали перестраиваться, пока не образовали каменные двери, расчерченные сияющими линиями.

– За этими дверьми – Хаос и то, что люди прозвали Бездной, – произнес Цзинь Хуэй.

Шагнув вперед, он коснулся каменных врат, и те медленно распахнулись, открыв тьму, в которой пропал владыка. Сглотнув, Вэнь Шаньяо направился следом. Он медленно ступал во мраке, не зная, куда идти. Шаги эхом раздавались вокруг, под ногами что-то хрустело и ломалось. Застоявшийся воздух был сухим и пах железом.

В какой-то момент Вэнь Шаньяо начал думать, что остался один в этой тьме. Выход давно растворился позади, а он все шел, не зная куда. Ему казалось, что туннель спускается вниз – мягко, едва заметно. Все это совсем не походило на Бездну в его представлении. Где пустыня с костями демонов и огромной ямой с цепями, на дне которой был закован Хаос или то, что от него осталось? Это же место, не тронутое ни одним человеком за последние пять тысяч лет, было на удивление спокойным и умиротворенным. Даже духи и птицы поселились здесь, не чувствуя опасности.

Впереди показалось тусклое свечение. Вэнь Шаньяо устремился к нему и вскоре увидел высокую фигуру Цзинь Хуэя. Тот вчитывался в светящиеся голубые иероглифы, парящие над круглым столом.

Дождавшись, когда Вэнь Шаньяо подойдет ближе, небожитель нажал на несколько иероглифов. Раздался щелчок, и яркий свет залил помещение, заставив зажмуриться от неожиданности. Над головой что-то загудело, и заструился свежий прохладный воздух, отчего дышать стало в разы легче.

Привыкнув к свету, Вэнь Шаньяо огляделся. Помещение оказалось просторным и круглым, с высоким куполообразным потолком, под которым парили голубые прозрачные птицы. Белые стены украшали зеркала, столь чистые, что отражали каждую деталь. На мгновение Вэнь Шаньяо даже подумал, что его окружают собственные двойники.

– Это Центр Колыбели, – негромко произнес Цзинь Хуэй, глядя на пляшущие перед ним иероглифы.

Вэнь Шаньяо они показались знакомыми, но понять их значение он не смог.

– Его создали в качестве хранилища, где собраны все виды семян, генов млекопитающих, насекомых, растений, грибов, а также людей.

– Для чего?

– Чтобы в случае опасности восстановить мир с нуля, что и произошло. Это место было последней надеждой человечества.

Небожитель повел рукой, и зеркала стали прозрачными. За ними высились бесчисленные ряды громадных колб с черными тросами, поддерживающими их и тянущимися вверх. В мутной жидкости угадывались силуэты животных и людей. От увиденного по спине Вэнь Шаньяо побежали мурашки, и он вспомнил легенды о том, что первые люди появились из Колыбели. Они пришли отсюда.

– Люди прошлого не смогли выжить в меняющемся мире, – продолжил Цзинь Хуэй, нажав на еще один иероглиф. Зеркало напротив них отодвинулось, открывая вход в освещенный коридор, куда он и направился. – Все, что они могли сделать, – передать свои гены сюда в надежде, что их двойники родятся в новом мире и продолжат жить. Но мощность Колыбели ограничена – многие так и не смогли покинуть ее.

Цзинь Хуэй провел ладонью по стеклу, прежде чем войти в коридор. Он уверенно шел вперед. По обе стороны коридора высились прозрачные стены, за которыми также стояли колбы с существами. Вэнь Шаньяо не отставал, всматриваясь в мутную жидкость. Эти существа были давно мертвы, но их тела на удивление хорошо сохранились.

– Колыбель прекрасно справлялась со своей задачей: люди и животные могли жить, дышать, есть и размножаться. Но затем произошел сбой. Возможно, в программу пробрался вирус, а может, люди этого мира по незнанию сами повредили Колыбель, и та стала изменять гены.

Вэнь Шаньяо проследил за рукой Цзинь Хуэя, поняв, о чем он говорит. Чем дальше они шли, тем страннее становились существа. Если вначале это были обычные животные – птицы, рыбы, люди, то дальше их облик становился все более неестественным. У кого-то появлялись крылья, рога, клыки и чешуя там, где их быть не должно. К концу коридора в колбах уже были те, кого называют демонами.

– Не Хаос создал демонов, они родились здесь, в Колыбели, и подобно людям вышли из нее. Но люди не хотели принимать существ, которые разумом не отличаются от них, за своих братьев. Они были странными, и их тянуло к темной силе, которая отпугивала людей. И тогда люди, сами того не подозревая, создали Хаоса и назвали его прародителем демонов, к Хаосу в итоге и стали обращаться последние.

– Так Хаос пришел тоже отсюда?

– Нет. Он, как и духи, рожден из мыслей людей, а не создан в Колыбели. Он не извращал ее, как сказано в легендах, скорее всего, это и правда сделали люди.

Цзинь Хуэй тяжело вздохнул, словно набирая силы перед тем, как продолжить рассказ.

– В старом мире тоже существовали боги. Одни были рождены из мыслей, подобно Юэ и Хаосу, другие же рождены от смертных людей.

– Подобно тебе.

– Подобно мне, – кивнул небожитель. – К сожалению, а может, и к счастью, после уничтожения старого мира больше не рождались боги из плоти и крови. Мы были сильнее духов, разумнее, человечнее их. Духи лишены эмоций, они не могут навредить никому из злости, мести или от горя. Мы же были на многое способны, и это стало одной из причин уничтожения старого мира. Духам не нужны прекрасные храмы и толпы верующих, подношения и дары. Это все нужно людям, и чем больше они получают, тем алчнее становятся. Боги прошлого не исключение, и было лишь вопросом времени, когда прольется первая кровь. Ты ведь видел вблизи луну и солнце?

Удивившись столь внезапному вопросу, Вэнь Шаньяо запоздало кивнул.

– Они ненастоящие. Лишь подражание тому, что когда-то было. Настоящая луна старого мира уже давно уничтожена – задолго до того, как умерли люди прошлого, а солнце поглотил Хаос.

– Он был и тогда?

– Хаос есть всегда, Шаньяо, но порой он обретает лицо.

Цзинь Хуэй ненадолго замолчал и вновь продолжил:

– Когда исчезла луна, люди создали новую, когда же стало погибать солнце, они сделали его подобие, но не успели запустить. Луна после уничтожения старого мира справлялась, новые люди жили под ее светом, но это больше напоминало выживание, солнце же было окончательно уничтожено…

– И тогда ты взял солнце, которое не успели запустить? Ты вернулся в прошлое?

– Я вернулся в свое время, – тихо ответил Цзинь Хуэй. – Я – бог старого мира, бог прошлого, который давно должен был умереть. Я попал в новый мир из-за Хаоса и остался навсегда – пути назад мне больше не было. Да, я принес сюда солнце и отчасти тем самым обрек старый мир на гибель…

– Но дал жизнь новому, – закончил Вэнь Шаньяо, и небожитель кивнул.

Коридор закончился просторной платформой, которая уходила в кромешную тьму. Света от коридора за спиной было недостаточно, чтобы прогнать ее.

Встав на платформу и дождавшись, когда Вэнь Шаньяо займет место рядом, Цзинь Хуэй взмахом руки направил ее движение вниз.

– Хаос был и будет. Он живет в сильном ветре и высоких волнах, в сражениях и безумных пирах. Хаоса невозможно запереть – его отголоски есть везде, но можно запечатать его разум, – внезапно произнес небожитель.

– Но как можно запечатать разум? Особенно без тела?

– Никак, но я не говорил, что у Хаоса нет тела.

Платформа застыла, и Цзинь Хуэй шагнул в пустоту перед собой. Стоило его ноге коснуться земли, как вспыхнул белый свет, открывая черные стены, пронизанные тонкими белыми линиями, мягко светящимися и озаряющими темноту. Одна из стен была зеркальной и шла под небольшим наклоном на несколько чжанов вверх.

– Здесь и заперт Хаос, – произнес Цзинь Хуэй.

Вэнь Шаньяо недоверчиво взглянул на зеркало. Оно было без единой трещины и отражало двух мужчин и стену за их спинами.

Цзинь Хуэй подошел к зеркалу и, на секунду закрыв глаза, коснулся его ладонью. По стеклу пробежала рябь, постепенно оно стало прозрачным, как вода, являя просторную белую комнату. В ней не было ни цепей, ни бумажных и малахитовых печатей. Ничего, что могло бы сдержать могущественного духа, некогда обрекшего старый мир на уничтожение и почти подчинившего новый.

В комнате было кресло, простое, без изыска, и стол, на котором стояла доска для игры в вэйци с разложенными на ней белыми и черными камешками. В кресле, держа в тонких пальцах черный камешек, сидел Цзинь Хуэй. Его длинные черные волосы были собраны в неопрятный пучок на затылке и закреплены несколькими заколками, а темные одежды с белыми вставками лишь издали напоминали шэньи.

Почувствовав взгляд, Хаос поднял черные как смоль глаза на Цзинь Хуэя, и его губы дрогнули в усмешке. Он медленно встал и, заложив руки за спину, подошел к зеркалу.

– Ты пришел. Долго же мне пришлось ждать, – раздался тихий, но пронизывающий до костей голос.

Вэнь Шаньяо отшатнулся. Он ожидал увидеть демона или бурлящую тьму, что билась в стены в попытках вырваться, но не двойника Цзинь Хуэя.

– Что это значит? – сглотнув, спросил он у небожителя.

– Да, расскажи ему, что это означает, – раздался за спиной знакомый голос.

Позади стоял Шэ Яо. Рука Вэнь Шаньяо тут же дернулась к Баоину, но замерла, – Многоликий не нападал, лишь с терпеливой улыбкой смотрел на Цзинь Хуэя, ожидая, когда тот заговорит.

– Я отдал частичку своей души Хаосу, чтобы запереть его разум в живом сосуде, – признался небожитель, но его слова прозвучали странно.

– Умеешь же ты утаивать правду, при этом не говоря ни слова лжи, – не сдержал смешка Многоликий, не спеша подходя к ним. Его черные глаза поймали взгляд Вэнь Шаньяо, и он продолжил: – Сколько ни проси, но этот божок никогда не скажет тебе всю правду, потому что до сих пор боится ее.

– Ложь, – нахмурился Цзинь Хуэй.

– Тогда скажи правду, при мне, – вскинул голову Шэ Яо, взгляд его был почти безумным. – Давай, признай то, что так отчаянно прячешь, или не смей затыкать меня.

На скулах небожителя заходили желваки, но он молчал, заставив Многоликого усмехнуться.

– Конечно, не скажешь, это ведь позор для тебя. Небожитель, спасший новый мир от Хаоса, на деле собственными руками уничтожил старый.

– Что? – пораженно переспросил Вэнь Шаньяо, взглянув на Цзинь Хуэя. – О чем он говорит?

– Не спрашивай его – он не признается, – не сдержал усмешки Шэ Яо. – Тот, кто стоит перед тобой, – трус, не собирающийся признавать собственные ошибки. Мальчишка, одурманенный превосходством и лишенный рассудка. Последний бог старого мира, прозванный Многоликим.

Цзинь Хуэй закрыл глаза и отвернулся, словно слова Шэ Яо причиняли ему почти физическую боль. Вэнь Шаньяо же с непониманием переводил взгляд с одного на другого.

– Но разве Многоликий… не ты? – настороженно спросил он у Шэ Яо.

– Все сложнее, чем ты думаешь, – вновь раздался этот пронзающий до самого сердца голос, от которого становилось трудно дышать.

– Я, но я рожден благодаря тому, кого вы все прозвали Цзинь Хуэем. Знаешь, за что его нарекли Многоликим? – поинтересовался Шэ Яо и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Он с детства был подвержен безумию, слышал то, чего не могли услышать другие, и в приступах убивал всех, кого видел. Словно в нем сидел еще кто-то, меняя лица когда вздумается. Разве такой человек может быть богом? Но он им стал. Возглавил богов прошлого, совсем как сейчас, и, скрывая свое безумие, породил меня. Я его тень, его второе «я», которое он так тщательно прятал. Я бы и остался где-то там, на задворках его сознания, если бы однажды он не услышал голос Хаоса. И Хаос стал его новым «я». Хаос уничтожил мир прошлого, но сделал он это руками Цзинь Хуэя.

Вэнь Шаньяо взглянул на Цзинь Хуэя, и тот медленно кивнул, бросив взгляд на стоявшего напротив Хаоса. Тот смотрел на него спокойно, словно встретил старого друга, разве что в глазах не было ни тепла, ни холода.

– Он прав, и мне нет смысла спорить. Я и правда был безумен, а когда понял, что натворил, исправлять уже было поздно. Все, что мне оставалось, – разделить себя на три сущности, на три мощных осколка, каждый из которых был наделен своим разумом. Я, Хаос и Многоликий. Мы – один человек и в то же время три разных. Это все я, и, как бы странно это ни звучало, в тебе и Ухэе тоже есть осколок моей души, и вы тоже отчасти являетесь мной.

– Не пугай его такими словами, а то и правда подумает, что является частью твоего больного разума, – щелкнул языком Многоликий и обратился к Вэнь Шаньяо: – Так что, Гуан, кто же в этой истории злодей?

– Зачем тебе освобождать Хаоса? – проигнорировав его вопрос, задал свой Вэнь Шаньяо. – Для чего нужно было столько жертв?

– Это ты должен спрашивать не у меня, – улыбнулся Шэ Яо, переводя взгляд на Цзинь Хуэя, – а у него. Я, как и Хаос, являюсь лишь частью разума нашего прародителя. Мы рождены от его мыслей и желаний. Мы те, кто воплощает их в жизнь.

– Ты желаешь освободить Хаоса и уничтожить этот мир? – не поверил Вэнь Шаньяо, обратившись к небожителю.

– Желал, – ответил вместо него Хаос.

– Желал, – тихо повторил Цзинь Хуэй. – Тогда мне казалось, что так будет лучше для этого мира: он бы не смог просуществовать долго с искусственными светилами, грозящими в любой миг погаснуть, а земля могла развалиться. Когда я оказался здесь, то мир представлял собой лишь безжизненную пустыню без капли растительности, а реки – яд. Колыбель давно не функционировала, демоны развязали войну с людьми и установили свои порядки. Мне казалось, этот мир обречен. Я не ожидал, что может быть иначе. Что Царство людей будет процветать, а Хаос все еще будет заточен. Люди хотят жить и дальше, и они будут за это бороться.

Цзинь Хуэй взглянул на Многоликого и вдруг улыбнулся. Без злобы и горя, скорее с пониманием.

– Я трус, это правда, и я безумен. Но я умею отступать, когда нужно, и быть милосердным, в отличие от тебя. Ты и Хаос – средоточие всего того зла и гнили, что были во мне. Я много думал, что же делать с вами, когда окажусь здесь? Заточить вместе с собой до тех пор, пока и этот мир не падет? Или наконец найти в себе силу и вернуть вас в то, чем вы изначально и были, – в пустоту?

– Ты правда думаешь, что способен на это?

Хаос сверху вниз смотрел на Цзинь Хуэя черными глазами с алыми всполохами. Его волосы парили в воздухе, подобно теням, а голос мог сокрушить камни.

– Это тело – оковы, сдерживающие меня. Если я получу еще три осколка своей души, я разрушу его и вырвусь на волю. Так что ты собираешься делать, маленький божок? – не моргая глядя на Цзинь Хуэя, спросил Хаос.

– Я не лишу тебя тела, нет, – спокойно ответил тот, коснувшись ладонью стекла.

Невольно Хаос повторил его движение.

– Ты обрел разум, и хоть ты дух, твое тело живое и по нему течет кровь. Ты прав: убей я тебя, и ты тут же освободишься, но и оставь я все так – рано или поздно кто-то выпустит тебя. Слишком опасно. – Цзинь Хуэй склонил голову, на мгновение в его глазах мелькнул белый огонь, и губы дрогнули в улыбке, от которой все внутри Вэнь Шаньяо похолодело.