Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Глава 9
Где зимуют ласточки

С утра пораньше меня накормили бутербродами и отправили на службу, как заведено в нормальных семьях. Давно не жил в нормальных, уже забыл отдельные моменты. Жанна, естественно, еще спала.

– Жорж, ты понимаешь, что это ничего не означает?

– Елена, не переживай по ерунде, а я тем более не стану. Лёгкий флирт с мамой только на пользу отношениям с дочкой.

– Так это был лёгкий флирт?

– Да. Ты очаровательна, твой пирожок тоже. Но при всём этом как взрослая женщина ты должна понимать, что пока мой пенис был в тебе, мыслями я был с той единственной, укравшей моё сердце.

– Идиот! Я из-за тебя кофе подавилась! Теперь я чувствую себя героиней анекдотов про поручика Ржевского.

– Но-но! Герой в тех анекдотах всегда один, и он перед тобой. А ты, Елена, там можешь быть только персонажем. Увы, но такова специфика жанра.

– Иди нахер, Милославский! Доедай свой четвертый бутерброд и иди уже! Чтоб я еще раз приютила в своём доме такое животное?! Ты хуже ёжика.

Таким макаром меня и отправила на службу мама моего предмета лёгкого обожания. А мне что, я и так собирался уходить. У меня детишек целая группа ждет результатов полевого выхода. Опять же еще два трупа и один кандидат в мертвецы на совести. Не в моих правилах оставлять за спиной живых недовольных. Все просмотренные фильмы буквально кричат о необходимости контрольного выстрела, завершающего любой спор на повышенных тонах.

Разбор результатов лицедейского десанта прошел в дружеской атмосфере, народ периодически ржал на самых драматических моментах ответов курсантов на мои вопросы, а особенно на комментариях. Были разобраны типовые ошибки и самые яркие ляпы, но вообще выход был зачтен всем. Офицеры смогли впитать те знания, которые мы им пытались всунуть. Во всяком случае по моему предмету. Парни меня тоже не смогли не подколоть, поздравили с успешной кавалерийской атакой на будущую звезду сцены и выразили уверенность, что без трофеев не обошлось. Пришлось объяснять, что всех трофеев набралось на одну чашечку кофе вечером в гостях.

– И еще чашечка на завтрак?

– Кто вам такое сказал?

– Сами догадались!

– Вот вы уроды.

– Гы-гы!

А после обеда меня выдернули звонком в родное Управление. Пытал аж целый майор Онегин, и естественно по поводу ночного вооруженного конфликта:

– Милославский, у тебя новое погоняло теперь в Управлении, знаешь какое? «Жора-два трупа», вот какое! Что, совсем не можешь без стрельбы?

– Товарищ майор, я ж полгода без эксцессов, вроде спокойно всё было. А в этот раз вообще не я первый начал.

– Полгода без трупа, это у нас теперь повод для гордости? То, что ты еженедельно в курсантов стреляешь ослабленными патронами, это для успокоения нервов, так? Маньяк.

– Абсолютно с вами согласен тарщ майор, оперативная работа не для меня. Город спалить или мост уронить без взрывчатки, это ко мне. Девку какую спортить я согласен, а тонкая оперативная работа – не моё. Там стреляют, а я боюсь.

– Так ты от страха с итальянским пистолетом ходишь?

– В нем патронов больше и проникающая способность тоже. Спуск помягче опять же. А как вы узнали?

– Жора, ты дурак? Он у тебя из-под мышки торчит.

– Тогда понятно. А то я испугался, что пули идентифицировали как-то. Удивился даже.

– Ладно, кончай балаган. Уверен, что без стрельбы нельзя было?

– Уверен. Кто-то послал пятерку, чтобы убить действующего сотрудника Комитета. Тебе не показалось странным? Когда такое было, чтоб урки на наших охотились? Это уже беспредельная наглость или беспредельная уверенность в своих силах. Ты рапорт мой прочитал?

– Когда? Ты же только что мне его на стол положил. Вот одним глазом читаю, вторым на тебя смотрю. Пыр-пыр-пыр, дошел! Ты предупредил подручного неназванного пахана, что ранее схлестнулся с вышибалой и посоветовал у него узнать о тебе. Ага, а вышибале ты показывал удостоверение за два часа до того. То есть шестерка узнал, что ты комитетский и отвял. А на выходе тебя ждали и пошли впятером на перехват. Зашибись, кто-то смелый. А эту Жанну не могли к тебе подвести нарочно?

– Слишком много допущений, слишком сложно и ненадежно. Опять же времени очень мало от записки до нападения.

– Я понял, ты предлагаешь забрать дело у милиции и вести самим.

– Кто я такой, чтоб предлагать? Я просто указал, что налицо не хулиганка и не разбой, а спланированная атака на сотрудника КГБ СССР. И организатором выступил не цеховик и не партийный босс, а явный преступный авторитет.

– Обоснуй.

– У него под рукой была пятерка урок, готовых убивать по команде главаря. За деньги так быстро никто не способен организовать нападение. Думаю, воры снова купились на мою внешность и подумали, что юный лейтенант решил покочевряжиться. Предположительно, их босс придумал замазать исполнителей по полной программе, чтоб потом в кулаке держать.

– Как версия сойдет. И я тоже склоняюсь к мысли, что нашим надо забирать дело себе.

– Петь, как друга прошу – когда заказчика узнаете, мне подскажи. Вдруг у вас на него не найдется материала годного. Или решат, что он полезен может быть. Я его тогда сам приберу.

– Милославский, ты в своем уме? Что за самодеятельность ты хочешь развести? Здесь вам не там.

– А я как раз боюсь, что градус повышается. Скоро можно будет в Союзных республиках прятаться как за границей, и выдачи не будет как с Дона. Они уже вспомнили, что у каждой свой Верховный Совет и своя власть с суверенитетом вплоть до отделения.

– Ладно, я тебя услышал. Говоришь, «Беретта» больше нравится? Ну-ка, дай примериться. Ну да, покомпактнее Стечкина выходит.

– И патрон настоящий, а не детский Макаровский. Вытащи магазин, похолости.

Пяти минут Онегину хватило, чтобы понять меня в моем предпочтении. С легким сожалением пистолет был возвращен и занял место в кобуре под мышкой.

– А вообще, ты хорошо устроился. Выписал себе игрушек, детишек, и балуешься в этой Балашихе всё время, да еще и зарплату получаешь.

– Не говори, Петр, в прошлой жизни приходилось вкалывать, чтоб были деньги именно на эти игрушки. Я вот думаю, может я святой? Вдруг так прожил ту жизнь, что меня взяли в рай, сюда то есть?

– Ты, Жора, не святой, а психический больной с манией величия и страстью к оружию. Таких как ты попаданцев раньше на кострах сжигали небось. Это сейчас вас жалеть начали. А вы и рады стараться.

– Тоже хорошая гипотеза. Может, я впрямь сейчас лежу привязанный и под себя хожу. То пешкой, то конем.

– У тебя сейчас как с учебным процессом дела обстоят?

– Вычеркнули на два дня из расписания, лингвисты куда-то погрузить хотят. А потом два выходных.

– Вот и скатался бы пока в Калининград за тачкой.

– А тебе какой в этом профит?

– Никакого. Просто твоё предположение кому-то в твоём рапорте попалось, что во второй Ладе тоже мог стоять передатчик. Хотят покопаться.

– Так и летели бы сами.

– Не хотят. Или некогда. А местных привлекать не разрешили.

– Понятно, что непонятно. Но если Жигуль можно себе забрать, то полечу. Завтра тогда уже.

На вечер у меня было запанировано неромантическое свидание с Жанной. По телефону я переговорил с её мамой и ней самой и сказал, что зайду попить чаю. С меня тортик. Мы в ответе за тех, кого подставили вольно или невольно. На метро до станции Смоленская, далее пешочком с заходом в кондитерскую. В Москве некоторые кондитерские сейчас работают без смены специализации уже чуть не сто лет, естественно я про старые районы говорю и старые здания. Ароматы там такие, что сам воздух хочется тут же чаем запить. Ну и ассортимент получше, чем в Верхнезадрищенске. Тут рядом и Бабаевская фабрика, и Красный Октябрь, и Рот-Фронт, было бы странным отсутствие качественного товара в таких условиях. Хотя в Стране Советов и не такое может быть.

– Добрый вечер, дамы! Я принес в ваш дом тортик!

– Здорово, Жорж! Разувайся, сейчас чай поставлю. И торт давай, отнесу на кухню. – Жанна демонстрировала оптимизм и хорошее настроение в отличие от своей мамы.

– Елена, вы мне не рады?

– А чего тебе радоваться, ты не червонец, даже не рубль юбилейный. Суток не прошло, снова заявился. Думаешь, мы соскучиться успели?

– Я понял посыл, слишком часто появляюсь на горизонте. На будущее поправлю, а сегодня так надо.

– Кому надо?

– Мам, чего ты на него взъелась?

– Мама за тебя переживает, она считает меня триггером неприятной ситуации.

– Ты считаешь, вчерашний кошмар можно так именовать? Неприятная ситуация, вот как теперь это называется. Ладно, мой руки, чай сейчас будем пить, раз уж нарисовался.

Класс жилья не дотягивал до истинно профессорского, баловались мы чайком на кухне, как плебеи. И прислуги не было. Этой ночью пили кофе на том же месте в том же составе, но я думал, ночь, горничная ушла, а они вона чего, без столовой живут.

– Чего опять морщишься, Жора?

– Да не, нормально всё. Чай горячий. Я чего пришел, доложиться, что дело, по которому свидетелем проходит Жанна, переходит в наше ведомство. Так что самый высокий приоритет, гарантия результата прилагается. Срок гарантии лет пятнадцать, если не больше.

– Не свисти, у нас больше пятнашки не дают.

– У нас порой билет на Луну выписывают.

– То есть ты пришел нас успокоить?

– Да. И предупредить. Если кто-то из милиции будет вас беспокоить по этому делу или приглашать на допрос, или будет сам напрашиваться в гости как я, прошу записать координаты и передать всю информацию вот по этому номеру. Скажете, что от Милославского.

– Ты что, нас в свои дела впутываешь?

– Нет, просто подстраховываю вас на всякий случай.

– А сам чего?

– Сам улетаю по делам. На выходных вернусь.

– Жор, не обижайся на маму, она реально за меня волнуется.

– Да, это нормальная реакция. Совершенно не удивлен. Елена, глупо давать советы, чтоб ты не переживала, но просто знай – нарыв вовремя вскрыт, лечение назначено интенсивное и эффективное. А тебе, Жанна, ближайшие пару недель прописываю покой и щадящий режим: из дома в Щуку и обратно. И никаких тусовок.

– Мам, это сейчас что было?

– Это была здравая мысль в устах твоего придурковатого ухажера.

– Елена, ты тоже очаровательна. Так, я все долги раздал, могу спокойно улетать в закат. Дамы, до свидания!

Проводив гостя, или скорее выпроводив его из квартиры, Елена вернулась на кухню доедать тортик, кстати свежий и вкусный. Бессовестный Милославский и тут ухитрился подгадить. Тортик на ночь – самая страшная вещь для женской фигуры. Как точно рассчитал всё вражина, вроде и приятное сделал, и мину подложил. Вот же достанется кому-то муженек. Если вообще его в принципе можно захомутать. Но как любовник, да, выше всяких похвал. А может просто молоденький. Хотя какой там молоденький, взгляд как у Петра Первого на картине художника Ге, где тот царевича Алексея допрашивает.

– Мам, чего ты на него взъелась, он ведь реально не виноват, что какой-то козел запал на меня. Наоборот, как джентльмен вступился за честь дамы, а потом словно на дуэли застрелил часть обидчиков. А остальных поставил на колени. РомантИк прямо. Жоржик такой душка.

– Бабник твой Жоржик, и рожа у него непородистая. Рязанская у него рожа, прикинь, какие от такого отца детки будут.

– Вот уж точно я пока никаких деток заводить не планирую. У нас даже ничего не было.

– Я знаю. И пусть лучше не будет. Этот гусар до добра не доведет. Так, поматросит и бросит.

– Пусть уже матросит скорее! А то сначала сама ему записку с номером подсовываю, потом сама к нему в ресторан. А он улетает куда-то. Я, между прочим, живая и тоже какие-то потребности испытываю.

– Так это не он за тобой волочится, а ты за ним! Боже, кого я воспитала.

– Мам, сама говорила, что сучка не захочет, у кобеля не вскочит.

– Я это в общем смысле говорила, а не про твоего будущего кобеля. И не про тебя. Ты должна к прекрасному тянуться и учиться, чтоб не вылететь. А то знаешь, как легко оказаться за бортом? Моргнуть не успеешь, а уже стаканы в столовке протираешь.

– Ну если вылечу, тогда пойду замуж. У меня два пути – или в театр, или замуж.

– Справедливо. Только гусар твой тоже не рвется под венец. Так и сказал, я в зятья не то, что не набиваюсь, я себя среди вас не вижу.

– Это когда он такое сказал, я не слышала.

– Ночью, ты уже спала.

– Чувствую, вы за моей спиной много чего обсудили.

– Точно. Ты даже не представляешь, сколько.

Такси до аэропорта можно заказать по телефону уже сейчас, билет на самолет из брони Комитета, час в воздухе на Яшке. Посадка на него через задницу, а летает Як-40 нормально. Время только одиннадцать, а я уже в спецотделе аэропорта Храброво по заведенной традиции пью чай с московскими конфетами, что привез парням в качестве гостинца.

– Признавайтесь, сильно укатали мою Ласточку? Как она тут перезимовала?

– Да не трогали мы его, так и стоит, как стоял. И вообще, то забирайте, то не забирайте.

– Я ваших предупреждал, на баланс брать не надо. Сами виноваты, у наших казначеев и бухгалтеров кроме цифири на уме ничего нет, и проблемы наши им до лампадки. Так бы вы ездили и ездили, если б не кукарекали. А теперь забираю.

– Забирай, только надо бензин долить, если своим ходом поедет.

– И аккумулятор вернуть с бензонасосом?

– Угадал.

– Сергей, ты мне только правду скажи как чекист чекисту – машину поднимали или загоняли на ТО? Это важно.

– Нет. Только покатались немного, а потом отставили.

– Принимается. Вашему отделу задание – машину привести в исправное состояние, заправить. По техсостоянию, она должна доехать до Москвы.

– Понятно. А теперь в твоё удостоверение можно взглянуть и запомнить?

– Теперь можно.

– Ясно, старший лейтенант, центральный аппарат. Не то, что прошлый раз.

– Ну ты же понимаешь, прошлый раз была операция совсем другого уровня. Не нашего с тобой. Хорошо, хоть зеброй не нарядили.

– Ха, узнаю тебя Жорж, ты в своем репертуаре. Жди, машину за сегодня поставим на колеса.

– Что, там и колеса ушли? Вот вы цыгане!

– Всё вернем. Зато там двигло шикарное, один и шесть, его не тронули.

Пока местное население выполняло поставленную задачу, подтвержденную звонком из Москвы, я изучал маршрут движения. Вот вообще, почему так выходит: неделю назад почти эти самые местные получили команду подготовить машину, но палец о палец не почесали. Надеялись, что забудут? Скорее всего. Гром не грянет, мужик не перекрестится, чекист тоже. Ведь он плоть от плоти трудового народа. Ехать надо через Каунас, Даугавпилс, Резекне… Не нужна мне эта Белоруссия, по километражу выйдет столько же, только по пути магазины беднее, да милиция позлее. С этим белорусским МВД и КГБ опять-таки надо ухо востро держать, вдруг они мою машину еще в розыске числят? И поеду без номеров, чтоб лабусов не провоцировать на хулиганские действия. А то Онегин опять ругаться будет. Скажет, Милославский еще пяток врагов народа застрелил. Или навесить какие-нибудь? Когда машина была готова, уже стемнело, в такое время ехать на дальняк не стоит, заночую в Калининграде.

– Серег, у вас есть какие-нибудь ненужные номера? А литовские? Давай и те, и эти.

– Жадный ты, Жора. Номеров ему, да побольше! Думаешь, так доедешь быстрей?

– Буду в пути менять, а сначала литовские прицеплю. Вон прошлый раз на российских чуть шины не прокололи, пришлось руки ломать для профилактики.

– Да ладно! Хотя эти могут. Да и ты можешь, у вас москвичей юмор специфический.

– Есть магнитные держатели?

– Какие держатели?

– Во темнота! Ставишь мощные магниты на кронштейны, а потом только хлоп! – номер поменял. Скажи, чтоб вам на отдел выписали для спецопераций.

– У нас вечно по остаточному принципу всем снабжают, как на выселки. Перед Комитетчиками из прибалтийских республик стыдно даже.

– Так может, вас и перевооружать не начали? Что, правда с Макаровыми ходите? Дерёвня!

– А у тебя прямо не Макаров.

– Не, у нас теперь они из моды вышли. На импорт переходим.

– Трепач. Дай-ка заценить свой импорт.

– Да пожалуйста – выщелкиваю магазин и подаю «Беретту» Сергею.

– А– хре-неть! Я думал, ты гонишь. Это что?

– «Беретта», ими полицию в Италии вооружают. Пятнадцать патриков в магазине, калибр люгеровский, патрон усиленный.

– Да, красивый. Только тяжелый и большой. Прямо, Маузер какой-то. Такой таскать устанешь.

– Вот потому вам и не выделяют нормальное оружие, что у вас один подход – «большой тяжелый». Ты огурец в кобуре носи или носок вязаный, он легче.

– У нас тут спокойно, нам пока и огурца хватает. Стрелять не в кого.

– Это ваше «пока» скоро кончится, морально готовься к кипешу.

– Скоро – это когда?

– Глаза разуй и вокруг смотри. Имеющий уши да услышит. Более ничего сказать не имею права. Счастливо оставаться!

Узкое шоссе, с обеих сторон огражденное деревьями – это специфика местных условий. Они что, от ветров так защищаются? В темноте едешь как по тоннелю, чуть рулем вильнул и привет семье! Никаких ста километров в час, если доехать хочешь. Весна в полный рост, кругом чернота, снега небось и не было совсем, несчастные двадцать пять километров пилил минут сорок.

Центральная гостиница Калининграда по советской традиции называется «Калининград» и мордой, то есть фасадом выходит на удивительный архитектурный эксперимент – Дом Советов. В прошлой жизни я его наблюдал не раз, та версия угасающего СССР не смогла довести строительство до финала, мертворожденный уродец возвышался над городом многие десятилетия и радовал разве что сталкеров, стритартовых художников и самоубийц. А сейчас в ночи по всему зданию горели огонечки, шла работа, небось внутренней отделкой занимаются строители. Эдак они его до ума доведут в поставленные сроки.

Так как мест в гостинице не было категорически, то спасибо волшебной корочке. Корочка вновь укрыла меня от непогоды, доказав свою полезность, и даже номер нашелся одноместный. Утром я убедился, что смотреть к бывшем Кёниксберге нечего – одни хрущевки и несчастные заброшенные, заросшие деревьями, кирпичные форты прусской системы обороны второй половины девятнадцатого века. Позавтракал в отеле, с позволения его так назвать, а обедать планирую уже в Каунасе, до него две с половиной сотни всего, четыре часа ходу. Для разнообразия решил ехать через центр, хоть к европейской культуре прикоснусь. Опять же какие-то сувениры из Прибалтики надо захватить. Как умный не стал обедать в самом центре города на туристических маршрутах, а выбрал маленькую кафешку уже подальше, то есть поближе к выезду.

Вот тут и пришлось прикоснуться к европейским ценностям: вполне молодая и миловидная официантка изображала незнание русского языка, словно никогда не ходила в советскую школу. Но с литовским у меня не настолько плохо, чтоб не понять слово «оккупантас». Пришлось внутренне признать, что качать права бессмысленно, я никому не рекомендую кушать там, где вам не рады. Так что товарищ Милославский включил оккупанта, наорал на девушку и смачно так вмазал выскочившему из служебного помещения дядьке, пытавшемуся меня вытолкать. Чего меня выталкивать, я и сам уйду. Только вот столик кину в окно. Нормально полетел, тогда второй в барную стойку. Вот теперь видок в кафе совершенно тот, какой должен быть после прихода оккупантов. Повесить бы еще кого-нибудь для антуражу, но времени нет, я голодный, а голодный я страшен. Еще, не дай Брахма, на самом деле кого повешу или к стене поставлю. От нас, русского быдла в сапогах можно всякого ожидать. Ладно, развлекся хорошо, теперь валим!

Глава 10
Москва, как много в этом звуке…

А покушаю я где-нибудь по пути: или закусочную найду, или в магазине куплю чего-нибудь. Рубли здесь еще принимают, а рублей у меня много. Да, я ж забыл похвастаться, за ту перестрелку стал состоятельнее на восемьсот с хвостиком. Неслабые тут у преступников зарплаты, чего я в бандиты не пошел? Ах да, я же Родину спасаю от предстоящего ужаса. Ну и чего, выбился бы в главбандиты, спасал бы её же, но по другому ведомству. О! Пиратскую республику бы объявил, как на Тортуге, с собой в качестве бессменного пахана.

По пути в голову пришло, что передатчик в моей Ласточке мог понадобится, чтоб сравнить с другимм, из того белого катафалка, в который я свои первые трупы паковал. Если приборы окажутся идентичными по изготовлению и диапазону излучения, можно будет говорить о конвейере и заняться выявлением машин с такими маячками в нужном радиодиапазоне.

Ночевал я в России, то есть практически дома. На пределе выносливости и на волевых качествах, как сейчас пишут о спортсменах, дотянул до Великих Лук, оставив за спиной почти восемьсот километров. Восемьсот на Жигулях, поправка – на Ладе-шестерке, это совсем не то, что на спортивной Мицубиси или Лексусе. Круиз-контроля нет, на скорости после ста машинку явно потрясывает, может не по её вине, но всё равно весьма некомфортно. Зато на Родине, среди березок и русскоговорящих представителей такой ненавязчивой сферы услуг. Пожалуй, я напишу в рапорте, что администрация гостиниц «Калининград» и «Юбилейная» системно скрывает наличие свободных номеров, вымогая взятки у посетителей. Меня уже задолбало везде махать красной книжкой! Суки, я уже не говорю про вымогательство, эта система призвана выявлять представителей МВД и КГБ на уровне персонала гостиниц. Так и напишу, налицо вероятный канал утечки в руки врага данных о перемещениях силовиков по стране. Пусть кто-то задумается, для того я и поставлен, чтоб свежим взглядом смотреть на проблемы.

Отоспался по полной программе, так что выехал в Москву после десяти, спешить уже нет нужды. Перед этим сменил номера на машине прямо около гостиницы. Когда какой-то ментенок попробовал наехать, чуть не за шкирку потащил его в местный отдел УВД и пообещал начальнику, что если они не пресекут вымогание взяток в гостишке, по нему прокатится асфальтовым катком суровое советское правосудие. А на пожелания не лезть не в свои дела одному молодому и сопливому оперуполномоченному, клятвенно заверил, что в рапорте будет и его фамилия как возможного выгодоприобретателя системы взяток. Я им такую оперу напишу, будут читать увертюру и плакать. А послушать само произведение можно будет со скамьи подсудимых. Шучу, до этого вряд ли дойдет.

Дома оказался опять почти ночью. Продукты, массово закупленные в Литве, в багажнике машины не испортились, что не удивительно – не май месяц. Ничего готовить не стал, поужинал бутербродами и завалился спать. Проваливаясь в сон, подумал, что моя белорусская Одиссея закончилась только сейчас. А может, финишем будет демонтаж передатчика. Если он есть в машине.

Воскресенье провел дома, занимаясь домашними делами, стиркой, готовкой. Позвонил Жанке, убедился, что у них всё спокойно, доложился, что снова в Москве. А еще оказалось, что послезавтра Восьмое марта, и я обязан устроить романтическое свидание, а не букетик тюльпанов. Ну должен, так должен. Раз Ласточка показала себя настолько хорошо, то и мобильность моя теперь повысилась до максимальной для этой эпохи, можно сказать, крылышки Меркурия на сандалиях выросли. Пообещал заехать за ней в первой половине дня и повезти кататься.

В понедельник с утра пораньше, как заранее было согласовано с начальством, я на своей обновке приехал в КУОС, где её на эстакаде в крытом гараже тщательно осмотрели. Найденный маяк, слово «маячок» для габаритов этого блока не подходит, без лишних глаз был демонтирован и увезен в Москву специально обученным товарищем. По его словам, место установки можно назвать стандартным, сам блок с виду тоже идентичен прошлому. Вот и хорошо. Плохо, что у них эта система на потоке, хорошо, что мы теперь об этом знаем.

– Жорж, чью машину вы так тщательно изучали? – к нам в ангар заглянул начальник курсов. Хотя, о чем это я? Он как раз к себе в ангар пришел, в гостях я.

– Сергей Александрович, добрый день! Машина моя.

– Даже так? А на какой предмет тогда изучали?

– Вражеский радиомаяк снимали.

– Интересно вы живете в своей Двоечке. Я раньше про вас иначе думал.

– Думали, мы крамолу из пальца высасываем и вражеских агентов сочиняем? Так их сейчас можно не выдумывать, нам настоящих на голову сыпется столько, что мама-не-горюй!

– А Ладу где взял? Колись, Жорж, родители подогнали?

– Что с боя взято, то свято.

– Где-то я эту присказку слышал…

– У меня прадеды в Оренбургском казачьем войске служили. Из казаков я.

– Понятно. И что, нам теперь можно трофеи под себя грести, как в войну?

– Так-то нет, но ежели эдак, то почему нет? Когда не так вот, то сразу ежели наоборот, то порой иногда…

– Я так и думал.

– Сергей Александрович, я скажу один раз, а потом откажусь от своих слов: война на носу, настоящая, хоть и другая. И мы проиграем, потеряем территории и людей.

– Жорж, я вижу. Мы уже несем потери в этой войне, но молчим. Ладно, хватит о плохом.

– А есть хорошее?

– Я кое-кого напряг по тому разговору про твоего «Лешего», вспомнили, даже кое-какие документы старички подняли по применению. Говорят, рабочий вариант с твоим предложением может выйти. Начали плести первый образец, неплохо выходит. Гораздо интереснее, чем нашивать кусочки ткани на масксеть. Но и трудоёмкость выше.

– А когда по-другому было? Чем лучше, тем дороже.

– Да, Жорж, так вот тебе обратка от меня: раз авто ты под себя забрал, то мои техники его сейчас разберут, а соберут сегодня к вечеру уже другую машину. Зверь будет в шкуре твоей Лады. Веришь?

– Верю и с благодарностью принимаю.

На занятиях по огневой подготовке опять отрабатывали перенос огня с цели на цель с использованием боевых патронов. Бесполезно вырабатывать моторику на ослабленных патронах и тем более на пневматике. Очень важно закреплять навык возврата на линию прицеливания прыгающего вверх ствола. Классические тиры с дорожками и боковыми ограничителями совершенно не подходят для этого, мой собственный стрелковый городок гораздо удобнее, если не ставить во главу угла безопасность пользователей тира. А я не ставил, мало того, доказал всяким умным, что за безопасностью надо сразу строем и на диван, а спецподготовка учит выживать там, где небезопасно. И лучше отсеется по ранению или естественной убыли боец на полигоне, чем на задании. Может, меня за такой подход и считают жестоким человеком? А еще в Управлении течет. Иначе откуда Голов бы узнал моё прозвище?

– Жорж, за что тебя зовут Жора-два-трупа?

– Да ерунда, Сергей. Случайно так выходит, как огневой контакт, так обязательно два холодных после меня. Один только раз обошлось единичкой, и то я чисто как приманка стоял без оружия. Вот начальство и ругается, им вечно живых подавай. А я воскрешать пока не обучен. И мертвых допрашивать не умею.

– Веселый ты человек, Жорж. Вечером не забудь машину забрать.

– Спасибо, что напомнил. А то впрямь закрутился.

Уезжая в Москву, особой разницы в управляемости или тяговитости не заметил. Но мотор стал звучать чуть иначе. Доверюсь профессионалам, если сказали, что у меня теперь зверь, то будем считать шестерку зверем и переименуем в Шерхана. Это я раньше все Лады Жигулями звал и не видел в них разницы. А теперь очень ощущаю её, теперь все Лады делятся на две группы: мой Шерхан и остальные автомобили. Какой-нибудь молодой владелец по современной моде прежде всего взялся бы свою машину обклеивать картинками, вешать спойлер и антикрыло. И не забыл набалдашник из оргстекла, как у папы в Запорожце. И бахрому на окошки. И яркие пластмассовые плавники на дворники, а на щели капота воздухозаборники. Вот тогда машина поедет как гоночная. У меня же безликая немодного зеленого цвета машинка, которая едет.

Дома порядок и качественные продукты в наличии, даже шпроты есть. Не стыдно позвать в гости девушку. Потому как больше некуда пригласить, я всю голову сломал в попытках придумать маршрут видовой экскурсии по Москве. Нет здесь сейчас на мой искушенный взгляд ничего достойного восхищения, тем более а начале марта, когда снег сер, лес гол, мир мокр. За каким хреном седьмого марта пошел дождь вместо снега, мне никто не объяснил. Крутя баранку, я решил не искушать судьбу и попробовать подоить своего знакомого из Щукинского училища еще раз. Удачно оказавшийся дома проректор послал меня в нужном направлении, и утром восьмого марта я уже общался с «уважаемым министром-администратором» театра имени Ленинского Комсомола, а короче говоря, Ленкома. Кстати, его позабавило и явно польстило самолюбию данное мною наименование «министр-администратор». Два дефицитнейших и козырных билета на сегодняшний спектакль были получены мною за символические полста рублей, в очередной раз вопрос решали не деньги, а знакомство.

– Я не еще готова! Когда ты за мной зайдешь? Ты вообще знаешь, что на улице дождь? А куда мы пойдем? Как мне одеваться? А ты в чем?

– Не части, а то сейчас трубку брошу. И будешь выделываться, маму твою приглашу вместо тебя.

– А мама замужем уже, она занята! И папа приехал, так что будешь к ней подкатывать, получишь по рогам! – про рога было мощно.

– В семнадцать-тридцать.

– Что семнадцать-тридцать? Ты по-человечески будешь разговаривать? – если бы не эпоха, можно было бы подумать, что девушка под веществами. А сейчас версия одна – просто в ней много энергии.

– Заеду за тобой в семнадцать-тридцать, так что собраться успеешь. Но могу раньше, тогда просто сначала покатаемся. Пойдем в Ленком на «Юнону и Авось» – а дальше связь дала сбой, в трубке что-то завизжало, заскрипело и засвистело. Как потом выяснилось, сбой дала не связь, зависла операционная система Жанны. Она была на этом спектакле один раз в детстве, а потом вечно не судьба, а она так мечтала, а я такой молодец, и сюси-пуси.

– Жорж, я быстрее соберусь, когда ты сможешь приехать? Через час сможешь? Нет, через час рано. Через два приезжай, пожалуйста. Заодно поднимешься с папой познакомиться.

– Нет уж, я не по этой части.

– Не по какой?

– Давай не по телефону, напомнишь потом, я расскажу, если захочешь.

Зеленый автомобиль, оформленный в стиле минимализма в назначенный час проглотил стройную девушку и повез подальше от дома. Планов и заранее согласованных маршрутов не было, даешь импровизацию!

– Жор, мы куда едем?

– Не знаю, ты местная, будешь за штурмана.

– А ты не местный?

– Я в Челябинске родился, в Мухосранске рос. Москва подхватила меня недавно как болезнетворный вирус и никак не может от него, то есть от меня вылечиться.

– Красиво говоришь, как поэт. Не Фет какой-нибудь, а современный. Ты любишь современную поэзию?

– Чукча не читатель, чукча писатель.

– Правда что ли? Пишешь сам?

– На самом деле нет, не пишу. Сочиняю и кидаю в вечность, пусть подавится!

– Точно поэт! Сбацай что-нибудь своё.

– Э-э-э. Так сразу? Дай вспомнить, а то я не очень по своим, мне Тютчева проще читать, я его наизусть учил. А, вот:

 
Любовь без смысла, без нужды…
Зачем в тисках словесных штампов,
Как лицедей под светом рампы,
Как кот ученый на цепи?
 
 
Зачем естественный отбор
Привел к души таким порывам,
Чтоб размножались непрерывно
И чтоб за ближних на костер?
 
 
Зачем Петрарка и Шексир?
Зачем Де Сад с Тулуз-Лотреком?
Как оставаться человеком
И кровью заливать весь мир?
 
 
Мы пьем и гадим впопыхах,
Мы заполняем Эрмитажи,
Грунтуем холст и чем-то мажем,
И носим женщин на руках.
 
 
Любовь без смысла? Без нужды?
Зачем? И что она такое?
Источник жизни? Поле боя?
Я не могу сказать… А ты?
 

Есть такие стихи, которые надо читать медленно, вбивая каждое слово в слушателя и в свою голову, если читаешь сам себе. Это как раз из таких. Чтоб не смазывать, я прочел его, остановившись около какой-то больницы, благо было место запарковаться.