Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Глава 15
Встречи и долги

В жизни человека, проживающего в Москве, есть просто вокзалы, а есть те, которые в его судьбе занимают особое место. Допустим, с этого вокзала он на дачу ездит или в деревню к родственникам, а то и к родне на малую родину. А может, с этого вокзала он уезжал служить срочную службу или возвращался на дембель. У меня таких призывально-дембельских вокзалов два – Киевский и Белорусский. Три раза служил срочную, и всегда увозили с Киевского. А сейчас и на дембель сюда попал. Опыт не пропьешь, первый раз тянул лямку два года, а крайний – всего два месяца. Вона, я стал суеверным каким – уже говорю слово «крайний» вместо «последний».

Такси до дома, помыться с дороги под душем, лежать в ванне некогда, проверить квартиру на предмет протечек, поломок и проникновения, переодеться… Короче говоря, есть дома, чем заняться, прежде чем на службу рвать когти. Кстати, служебное удостоверение и оружие я перед командировкой сдал, а пропуск у меня в сейфе лежит. А сейф вмурован в стену за шторкой и не бросается в глаза, если вверх дном квартиру не переворачивать. А квартира на охране в милиции, так что насчет взлома не шибко переживаю. Да и не врывается никто в квартиры дуром, только по наводке лезут. Совсем уж шелупонь иногда выжимает замки там, где почтовые ящики переполнены, но у меня такой вариант не пройдет. И не выписываю ничего один из всех своих знакомых, и дверь с замком с кондачка не вынесешь: под листом тонкой фанеры стальное полотно, и сама дверная коробка стальная. На заказ делали, в магазинах такого пока не предложат. Получилось так неплохо, что гуляла мысль самому заняться выпуском, но частная лавочка пока под запретом, ежели не по одной двери в месяц за бутылку.

И на службу на такси, потому как без служебного удостоверения кататься на машине без документов нежелательно. Ага, в Ясенево такси поймать… надо было попробовать по телефону заказать, но тоже из другой области, из фантастики. Ночью еще приедут, особенно в аэропорт отвезти на дальняк. А днем – только частники, останавливающиеся по мановению руки. Особенно, если упакован как я, в фирму, с ударением на последнем слоге. «Привет, братишка! В центр! Пятёра!» – конкретный адрес назову на полпути, а то некоторые пугаются от такого словосочетания как «площадь Дзержинского». В Детский мир ехать готовы, а на площадь Дзержинского опасаются, хотя вроде одно и то же место.

А меня на службе не ждали, оказывается! По их пониманию, сначала должен звоночек прийти из Черновцов о том, что засланец обратился к ним за эвакуацией, а уже потом постепенно, как на черно-белом фото, и я проявлюсь в видимости начальства. Угу, а еще есть вариант, когда разведчик возвращается по кусочкам. Не готов я доверять заботу о сохранности моей тушки посторонним. Паранойя, она мне как совесть на ушко постоянно что-то шепчет, только волнуется за меня, а не за посторонних. Выбирая между ними двумя, пожалуй, за командира в отсутствие здравого смысла я бы оставил паранюшу мою. А вот жаба с хомяком даже не рассматриваются в качестве кандидатов на управление – эти хуже совести, заведут в такие дали, откуда не вынесешь. Правда, в этот раз они отличились, и с той машиной вовремя подсказали, и с барахолкой во Львове.

Рапорты и рассказы, снова рапорт, потом отчет, потом аналитическая записка, потом… пожрать мне дадут?! Да никуда ваша дивизия не денется, я пошел в столовую! Вот плюс организации, жирный плюсик ей: о людях думают, людей экономят как критичный ресурс, и столовка работает весть день, а ночью буфет для особо зашибающих, то есть для трудоголиков. Охота помереть от работы – так пусть дохнет сотрудник от работы, а не от гастрита или истощения.

Вернули меня, получается, в аналитический отдел, откуда начинал. Стоп, начинал службу в органах я не с отдела, а с поля, то бишь, удостоверение выдали в Минске, когда я мечом махал на благо министерства обороны, будучи одновременно зенитчиком-ракетчиком. Мне иногда даже забавно, вдруг я не сверхразумной жабе в радиоактивном болоте снюсь, а какому-нибудь западному писателю-прощелыге, который меня сочиняет за длинный доллар? Оттого и кидает так по жизни. Бред какой-то в башку лезет, видимо от усталости. И ведь спал в поезде двое суток, добирая все те часы, которые упустил, когда на рывок пошел. Пора домой, ночь уже. А завтра еще на службу к девяти. Так даже лучше, завтра все срочняки подобью, и в отпуск, я на службе уже больше года числюсь, в отпуске не был ни разу. Смылился весь, штаны болтаются, и это не фигура речи.

На следующий день выяснилось, что подбить все бабки за один день нереально. Видите ли, составленные рапорты пошли наверх, появились вопросы, и их надо решать не через месяц, а сейчас, и Милославский как непосредственный участник событий не может не участвовать и не давать пояснений, ага, в письменном виде и под аудиозапись. Сучок Онегин это всё знал заранее, он просто не хотел меня расстраивать раньше времени. Я бы сказал честнее, отдача эффективнее, когда лошадка видит конец пути, а ослик морковку перед носом.

– Петр, может хоть на завтра дашь мне денек в честь отпуска?

– Категорически нет, Жора. Завтра суббота, твой законный выходной, послезавтра тоже. В смысле, послезавтра не тоже суббота, а воскресенье, но ты продолжай отдыхать.

– Ну хоть так, а то вымотался. Петя, ты вообще в курсе, что человек не может пахать без отдыха два года подряд. Что ему отдых нужен, а то он выгорит морально.

– Так то человек, а ты сотрудник комитета госбезопасности, тут другие СНиПы и правила. К тому же, ты у нас работаешь не два года, не трынди.

– Да? А не забыли ли вы, уважаемый исплататор, что меня призвали в мае позапрошлого года в ряды Советской Армии, и с тех пор я как раб на галерах служу на благо Родины без отпуска? А уже июнь начался, позавчера, между прочим. Нет, я готов в отпуск и зимой, но тогда на Кубу. Кстати, а почему у нас туризм в этой чудесной стране не развит?

– Знаешь, не задумывался. Может, дорого?

– Так мы этих чернозадых и так дотируем в полный рост, пусть за те же денежки хоть что-то делают. Доминиканцы амеров принимают на своем острове, а эти пусть наш народ восстанавливают после ударного труда.

– А почему ты их чернозадыми зовешь? Там же мулаты живут в основном. И эти, потомки испанцев. У меня много знакомых кубинцев. Даже кубинки есть, красивые девушки, не при супруге будет сказано. Все или светленькие или смугленькие. Не черные ни разу.

– Размечтался. В нашу страну учиться едут только потомки испанцев и светлые мулаты. На высокие должности во врачи они же попадают, и в телевизор с речами, это верно. А остальные примерно девяносто пять процентов населения на Кубе – чернокожие. Расизм там, мягкий и вежливый, но расизм. Там архипочетно, как говорил дедушка Ленин, быть светлым. И чем светлее, тем круче.

– Зашибись, у них социализм.

– Угу, там ежедневно четверть автобусов на линию не выходит из-за прогулов, а ты говоришь социализм. Прогрессивный строй за наш счет там. Место зачетное, вот они им и торгуют. Так пусть продают его с нагрузкой, то есть с пляжами. Эх, там такие пляжи! Вот только восстанавливать надо всю инфраструктуру, то есть отели и структуру обеспечения.

– А Сочи? У нас же там отличные курорты!

– А Сочи считать курортом – это как шесть соток дачей назвать. Смешно и убого.

– Кстати, Жорж, за тобой долг тянется на несколько месяцев. Мне Голов всю плешь проел: дай ему соавтора разработки «Лешего», куда вы его сослали, верните немедленно! Прикинь, кричит в трубку, вот прямо угрожает!

– И что теперь? Он же не по нашему Управлению, его дело четвертое или пятое даже.

– Нет, товарищ Милославский, мне сверху намекнули отправить тебя в понедельник в Балашиху, на эту дату уже и комиссию назначили.

– Весело! Без меня меня женили, получается. А подготовиться?

– Тебе-то чего готовиться, рот открыл, трепаться начал, вот и вся готовность. Ты ж у нас этот, оратор-балабол, речей дома заранее не пишешь. Так что отдыхай два дня, а в понедельник с утра в КУОС, я уже пообещал.

– Есть, в понедельник с утра в КУОС.

Вечером позвонил родителям, сказал, что скоро пойду в отпуск, приеду в гости. Получил втык за исчезновение на два месяца, мол командировка командировкой, а позвонить маме с папой ты обязан. Пришлось объяснять, что там, где мы испытывали новый прибор, телефонной связи нет, а письмо идет дольше, чем я сам вернусь. Куда деваться, родился сыном – изволь потерпеть нравоучения, к примеру, что хороший сын и с Марса нашел бы способ позвонить.

Второй звонок в одну Арбатскую квартирку:

– Добрый день!

– Вечер уже, Милославский. Может, и добрый.

– Елена, привет! Жанна дома?

– Может и дома, тебе что?

– Какая-то ты печальная. Как там у Есенина было: «Ты жива еще, моя…»

– Милославский, не хами! Какая я тебе старушка? Чего надо?

– Жанку позови к трубе, говорить буду.

– Сейчас. Жан, бывший твой хмырь нарисовался, тебя спрашивает! Подойдешь?

– Алло. Слушаю.

– Привет, Жанна! Вернулся из командировки, готов к сотрудничеству.

– Я не готова.

– Ну тогда прошу прощения за беспокойства. Бате привет! – Буду я еще терпеть чьи-то закидоны на ровном месте. Аккуратно положил трубку на зеленый плоский телефон Рижского радиозавода. Только сейчас понял, что он мне напоминает по дизайну – вылитый шведский экспериментальный танк. Такой же зеленый и раздавленный, словно на нем сидел кто-то очень тяжелый. Но в меру, не в лепешку раздавил, а чтоб еще мог аппарат функционировать. Внезапно шведский танк ожил и зазвонил:

– Алло.

– Жорж, ты не охренел?

– Обоснуй.

– Ты пропадал два месяца, потом нарисовался весь такой веселый и заявляешь, мол здрасьте, готов к сотрудничеству. А потом трубку бросаешь как козел.

– Ты же знаешь, где я служу. По-другому не будет. Или ты принимаешь меня таким, какой я в наличии, или ищешь другую комплектацию в другом месте. Я же мирюсь с твоими закидонами, принимаю твой мир.

– А что не так с моим миром? И чем мой мир отличается от твоего? Тем, что я не такое бесчувственное бревно?

– Я молчу про Содом и Гоморру, кои творятся в вашем училище и вообще в театральной сфере. Мне несколько неловко, что моя девушка дышит тем воздухом, но мирюсь. Ты такая, какая ты есть.

– Что ты несешь, какой Содом, какая Гоморра? Жора, ты больной?

– Жанна, ты снова забыла, где я служу. У меня уровень информированности выше, чем у среднестатистических граждан. Я точно знаю, что гениальные режиссеры, худруки, актеры и актрисы по жизни через одного твари, стукачи, алкашня, развратники и где-то даже педерасты. Но это не умаляет их таланта. Подозреваю, что это взаимосвязано.

– У меня нет слов. Ты так обо мне думаешь? Я, по-твоему, такая же?

– Так ты еще не актриса, ты только учишься. А потом окунешься во всё это и будешь выбирать, жить ли по своим законам, или как все. Как все не стыдно, особенно в случае, когда эти все талантливые успешные артисты-лауреаты.

– Ты Этуша в ту же компанию записал?

– Ха, там всё не так просто. Но по студенткам он раньше хаживал.

– Вот ты урод, Милославский! Всех измазал в говне, и стоишь во всем белом гордый собой.

– У тебя мама есть, её спроси.

– Про что?

– Про Этуша со студентками, про Даля с Высоцким, про нравы в актерской среде. Я не белый и не пушистый, у меня тараканов в голове и грязи на руках побольше, нежели у многих. Но у меня другая грязь. Так что думай, решай, мой телефон ты знаешь.

– Знаешь, Милославский, не звони мне. Видимо, ты прав, у тебя в голове слишком породистые тараканы.

Вот почему так не вовремя падают на голову бонусы? Я про автомобиль – как было бы удобно в мою бытность преподавателем на КУОС ездить на службу в своей машине! Как вот сейчас – еду, подпеваю песенке в радиоприемнике, радуюсь солнышку, которое не слепит глаза, а греет левую руку. Согласен, зимой мне солнце не грело бы руку, оно вообще тогда появлялось над горизонтом, когда я уже на службе был. Грела бы печка, это не принципиально. Но факт того, что два часа дороги в переполненном транспорте превратились в час на своей машинке, никто не отменял. Ладно, выгонят из аналитиков, пойду в преподы. Угу, если возьмут, тут своя специфика.

– Товарищ полковник, разрешите войти!

– Жорж, привет! Тебе ж секретарша сказала, что можно, чего политесы разводишь? – Голов был по-прежнему энергичен, бодр и лучился благожелательностью. – Проходи уже, сейчас чай пить будем. Стой! Покрутись. Ага.

– Да чего «ага», Сергей Александрович?

– Да вот, оценивал твою двухмесячную командировку. Смотрю, сильно ваша аналитика выматывает, вон ты килограмм пять сбросил.

– Ну да, боролся с лишним весом. А то всё боялся, что в свои вещи влезать перестану. Случись опять зима, а мне всё мало! Это ж какие расходы.

– Жорж, вот слушаю тебя и никак не пойму, ты по жизни такой трепач или маску снять боишься? Вроде выглянешь на секунду из-за неё и опять прячешься. Тяжело было?

– Неприятно.

– Расспрашивать не буду, не идиот. Давай к нашим баранам.

– Тогда уж к волчатам. Давай.

– Мы без тебя, как вместе задумывали, поигрались разными оттенками и фасонами. В нашей местности всё-таки актуальны оттенки темно-зеленого. А по фасонам – выдадим комиссии оба, пусть решают. Мы с тобой с правом совещательного голоса как потенциальные эксплуатанты. Вообще, тут коллизия вышла. Наверху головы сломали.

– Дай угадаю – разработчик и заказчик оказался одним лицом, это называется конфликт интересов хозяйствующих субъектов.

– Не знаю, где это так называется, но да, звучит хорошо. С одной стороны конфликт, с другой – кто как не мы знает, что нам нужно. Кое-кто пытался в соавторы разработки набиться по привычке, но дали по рукам, аж зубы полетели. Перепутал малость товарищ КБ НИИ со спецназом КГБ.

– Здорово, хотел бы я посмотреть на процесс.

– Носом не вышел пока, Жорж.

– Да понятно. Другие расцветки не убили? Вашим подопечным в них по странам и континентам ползать. Передача такая есть на радио «По странам и континентам», говорят, её ракетчики любят.

– Не убили, не волнуйся. Не дурнее тебя сидят люди.

– Вот как раз умные не сидят.

– Хорош прикалываться. Смотреть будешь сейчас или сразу на испытаниях?

– Сейчас и потом. Одно другого не отменяет.

Кто видел классического «Лешего», тот примерно представляет и настоящего, если бы он водился в наших лесах, то примерно так бы и выглядел. А может они и водятся, да только мы их не видим аккурат из-за внешности своей замечательной, в смысле наоборот незаметной. Вот и наши солдатики, которыми вдоволь наигралась комиссия не смотрелись на фоне леса. Не наблюдались в обычные средства визуального наблюдения, единственное примечание: светились в инфракрасном диапазоне ночью наравне с обычными людьми. Самое удивительное – солдатики, которыми мы игрались, а точнее офицеры-разведчики не то, что не роптали, а даже испытывали гордость за своё участие в первых официальных испытаниях новой снаряги. Грела их сопричастность к важному делу. Парни понимали, что Родина не в игрушки играет, а заботится об их удобстве и безопасности, пытается снизить риски на боевых операциях.

В протоколе испытаний было указано, что максимальный маскирующий эффект достигается при соответствии окраски костюмов ландшафту, при этом рекомендовалось составить таблицу градиентов с цифровой нумерацией костюмов. А по фасону слегка неожиданно оказалось, что нужны оба исполнения. Накидка была удобнее для тех, кто делает марш-бросок по зеленке и занимает огневую или наблюдательную позицию непосредственно перед выполнением задания. Костюм из брюк и куртки идеален в случае, когда есть время с чувством и толком занять и подготовить лежку на долгое время. Ну и еще куча всего была написана и рекомендована, иначе не бывает. Если уважаемые люди не найдут косяков и не скажут, где требуется улучшить, то какие они, к чертям собачьим, уважаемые люди? Чем выше чиновник, тем лучше он разбирается во всех сферах деятельности. Даже в тех, о которых не подозревал еще пять минут назад.

Комиссия рекомендовала к применению маскировочный комплекс «Леший», вот что самое главное! А значит, у наших бойцов невидимого фронта будет на один козырь больше.

– Жора, ты молодец! Мы все молодцы, я в курсе, но началась эта лохматая эпопея с тебя. Будет еще что подобное в голове просыпаться – сразу беги к нам, не жди, когда оно опять заснет.

– Сергей, там порой такое просыпается, самому страшно.

– Вот и приходи, вместе бояться будем. Я с детьми такой мультик по ящику смотрел, видел небось.

– Ага. Прикольный мульт.

Глава 16
Ничего особенного

Раз получилось хорошо, то есть надежда, что и деньгами поощрят, а не только по плечу похлопают. В моем странном возрасте похлопывания по плечу уже не стимул. То есть двадцатилетнему Жоржу, каким я выгляжу в самый раз будет, но слава всем светлым и темным силам – моё начальство знает мой ментальный возраст и не пытается на мне кататься за здорово живешь. Ну разве что Онегин на прошлой неделе развел на отпуск.

В этом доме я гость нечаянный, хоть прописан в квартире намертво… Ой. Я что-то хотел сказать этим пассажем, но сбил меня с мысли поздний телефонный звонок своей нежданностью. Родители так поздно не названивают, девушки кончились, враги обо мне еще не знают. А если начальству понадоблюсь внезапно, то оно сожжет в пламени свечи моё перо или в зад мне его вставит. Блин, трезвонит и трезвонит, придется брать трубку.

– Алё. Что за хрень?

– Милославский, падла такая! Ты что ей сказал?!

– Доброй ночи, Елена. Чего орешь, чего спать не даешь?

– Еще раз по-хорошему спрашиваю: Что. Ты. Ей. Сказал?

– Угу. Ей, то есть Жанне? Сказал, в смысле во время последнего телефонного разговора? Объяснил, что я такой, какой я есть, а боле никакой.

– Сука, еще что сказал?

– Сказал, что театральный мир, это мир бесконечного пьянства, блуда и стукачества всех про всех. Ты считаешь, я сгустил? Разрушил иллюзии юной девы?

– Про меня ты что сказал?

– Про тебя ничего. Сказал, что ваш Этуш тоже вполне кабель и по студенткам бегал с низкого старта на низкий финиш. Сказал, чтоб у тебя спросила, как всё обсто… Да нет! Да не может быть! Я что, угадал? Ты с Этушем! Ха-ха-ха! Да мы с Этушем молодцы!

– Тварина, ты понимаешь, что пользоваться в личных целях доступными тебе данными нельзя?

– Стопэ, Елена дорогая! Да я уверен, что конкретно по тебе у нас ничего нет, не того полета ты птица. Не народная, и родители не из бывших. Я просто ляпнул про тебя как авторитета в области нравов творческой среды. И ничего такого.

– Милославский, вот сейчас было совсем подло. И про не народную, и про не из бывших. Я как раз из семьи интеллигенции в четвертом поколении, у меня тоже есть репрессированные родственники.

– Нашла, чем хвастаться, у меня в гражданскую прадеда из ЧК за корзину яиц прабабка выкупала. Елена, я надеюсь, ты ничего такого, компрометирующего тебя лично не ляпнула?

– Не помню.

– Вспоминай давай, на тебя насрать, ты дама ушлая и сильная, перетопчешься. У тебя Жанка подрастает, о ней думай. Вообще не понимаю, как ты ей такой судьбы захотела, в актриски идти.

– Ничего я не хотела! Ей самой втемяшилось в башку, ах сцена, ах мама, ах слава, ах цветы!

– Ну и расскажи ей подробно всю специфику. Чай, большая уже. Вон уже искусством орального секса владеет не хуже мамы.

– Милославский, еще одна такая фраза…

– И что? Елена, что?! Ты взрослая тетка, она взрослая девка, поговорите уже как две бабы нормально, как две половозрелые самки одного вида. Расскажи про Этуша вашего героического, про педераста этого Виктюка, про алкашню актерскую.

– А что потом?

– А потом пусть сама думает, взрослая уже.

– А ты что?

– А мне не до сук. У меня планов громадьё, мне некогда бегать и сопли вам вытирать. Я спать хочу.

Кто бы мог подумать, но уснул я быстро и спал сладко. Что значит, сбалансированная психика и вегетососудистая система молодого тела. Определенно, я в раю! Еще бы мобильник, но это в боги надо подаваться, сейчас только богам такая связь подвластна, и то не всем. Утро встречал на балконе под бодрую музыку, доносящуюся из комнаты. Телевизором так и не обзавелся, зато вертушка, а вот вертушку надо менять. Компромиссный вариант второго класса был приобретен в пору, когда все силы и средства были брошены на отделку квартиры. А сейчас и с деньгами хорошо, и машина под попой есть. Вот только надо её легализовать, придется к Онегину на поклон идти. Нет у меня пока никаких знакомств подходящих, а соваться к барыгам с денежкой – комсомольская совесть заставит потом сдать тех людей, которые бросятся мне помогать с подделкой документов.

Субботний день помог выдохнуть и отвлечься от текущих забот. Поначалу была легкая паника относительно планов на выходные, но потом занялся всяким важным, то постирать, то уборку сделать, то холодильник забить продуктами – отпустило. По поводу холодильника и продуктов – актуальная тема. Жить становилось веселее, но заметно хуже в некоторых моментах. Прежде всего в части обеспечения продуктами. В Москве еще почти не чувствовалась нехватка, а по областям уже начали вводить талоны на «отдельные категории пищевых продуктов» исключительно для упорядочивания снабжения.

В отделе говорят, что дальше будет еще лучше, в том смысле, что правительство примет нужные меры. А меры и впрямь серьезные – в стране разрешат кооперативы. Ой, мама моя, вот теперь заживем, теперь веселье всё и почнет гулять по стране. Если серьезно, то любое дело можно в пользу пустить, только надо знать как. Вдруг в этой реальности что путное выйдет? Лишь бы комсомол на самофинансирование не перевели. То есть, он и сейчас на самофинансировании, но без монетизации и обналичивания. А все финансы ему зарабатывает «Молодая гвардия».

Бродит периодически в голове мысль про это издательство, но боязно всегда. А может, попробовать? С башенкой командирской не срослось, песни я воровать не умею, как-то больше по автомобилям в этой жизни. Уже не первый раз слышу советы попробовать напечататься. Причем, Саенко открытым текстом говорил про наше профильное издательство, когда оно нашим было. В том смысле, что я тогда в аппарате ВЛКСМ работал. Небось и у Онегина остались знакомые. Блин, опять Онегин, куда не сунься, везде маячит грозная фигура моего начальника. С другой стороны, отцы-командиры, они на то и отцы, чтоб к ним с проблемами своими бежать. Название нужно зачетное, название – половина успеха. И публикации нужны в периодике. Спросит кто, мол откуда такой самородок выполз, из-под какой коряги автор? А я ему по щам газеткой – на! В «Пионерской правде» печатался, в «Молодом коммунаре» печатался, в «Комсомолке» и то печатался. Стоп, в «Комсомолке» я не сам, там про меня специально подученный человек писал. Да и хрен с ним, всё равно я редкий кадр, молодое дарование и… и нашел название для сборника: «Мысли в столбик». Симпатично, лаконично, и не высосано из пальца, ибо там действительно порой проскакивают мысли, и реально в столбик.

Ладно, в отпуске займусь сборкой сборника, стишки надобно сначала на бумагу переложить, а потом в стопочку в произвольном порядке. И помнить, что сейчас еще не царство свободы, поэтому не каждое лыко в строку совать можно. К примеру, рифма «Лариска-пиписка» зайдет у читателя, даже покажется новым словом и веяньем чего-то, но «Молодая гвардия» её не напечатает. Пока. Значит, как всё гробанется, второй том издам. Во поперла мысля, уже на второй том замахнулся.

«И снова седая ночь, и только ей доверяю я» – несется из открытого окна. Группа «Форум» теряет своих фанатов в безнадежной войне с «Ласковым маем», а скоро и «Мираж» подтянется, точно вам говорю. Закрыл бы окно, но тогда душно будет, да и не напрягает меня эта незатейливая мелодия. Она как примета времени. Теплоходные гудки ненамного мелодичнее и содержательнее этой песенки, а ведь не раздражают. Как услышу, так сразу вспоминаю туман на Гран Канале в Венеции и огромный паром, крадущийся между домами, и его «ВУ-У-У-У-У!» из молочной белизны. Звуки как опорные точки порой возвращают то, что не может вернуть там память. Но это не мой случай, меня кинуло во времена моей молодости прямо целиком и надолго. Хорошо, что не пью крепких напитков, а то бы под такие размышления начал и не остановился.

Грохоча гусеницами, подкатился шведский танк со своим пиликаньем. Чего хочешь, приятель? Чтоб трубку взял? Вот лично тебе это надо? Не мне, не неведомому абоненту, а конкретно тебе? Кивает несмышленыш, предназначение у него такое – людей соединять. Убедил, зелененький:

– Алло.

– Жора, забери меня. – Блин, мне еще не хватало быть извозчиком пьяненьких бывших.

– Откуда тебя забрать?

– Из дома. Вот прямо сейчас забери. Я к тебе хочу.

– А приданое большое дают?

– Я не насовсем. Я свернусь калачиком у тебя на полу и буду лежать тихо-тихо. А потом уйду, когда надоем.

– Зачет. Сейчас приеду.

– Скотина ты, Жора! Я всю душу вложила, а тут ты со своим «зачет».

– Не приезжать?

– Я тебе дам «не приезжать»! Приезжай уже. Я правда к тебе хочу.

Обидно как! Это же, получается, я зря уборку сегодня делал! Так бы Жанку припахал, сам бы сачканул и её проверил на проф. пригодность. А тут как идиот в чистый дом привезу. Говорят, что молодой холостяк делает уборку, чтоб даму пригласить в гости. А старый приглашает даму, чтоб она сделала уборку. А я кто? Скорее всего, не холостяк я, а женатый человек, затерявшийся во времени. Свою будущую супругу найти не проблема, вот только она еще восьмиклассница или даже семиклашка, не воспетая Виктором Цоем. О чем мне с ней разговаривать сейчас? Во времена, Цой жив, Тальков жив, Гребень с Макаром не скурвились, Лёва и Шура из «Би-2» бренчат свои стартовые песенки и еще не разбежались.

Вот на таком странном душевном раздрае я ехал за своей подружкой, чтоб что? Чтоб она свернулась калачиком на моем полу из лиственницы цвета темного шоколада и дышала тихонько. Честное слово, порой вспоминаю казарму и думаю – там живые люди, а тут я один. Ни к кому не прикипевший, ни от кого не зависящий, никому не нужный. Кроме родителей, но им я важен фактом своего существования. Родной и такой непонятный сын где-то летает, гудит над головой, всё у него хорошо, он не грузит своими проблемами – вот так меня воспринимают родители.

Темными арбатскими переулками, где давно уже не гремят выстрелы, не раздаются крики «Руки вверх, оружие на землю!», подкатываю к знакомому дому. Сигналить моветон, мобильник забыл в другой эпохе, остаётся только идти вручную за девушкой не моей мечты. Чего я тут забыл? Зачем пускаю её в свой дом? Боюсь, всё дело в том, что в ней больше жизни как в том йогурте. Она согревает мои старческие синапсы. Что, и синапсы молодые? Ну тогда не знаю, может просто нравится, как представительница противоположного пола? Ну тогда пора начать переговоры в поисках компромисса. Я ей предложу своё внимание, интеллект и потрачу некую сумму денег на хотелки и комфорт, а она мне молодость капризы, капельку восхищения мной таким шикарным и единственным на сотни километров вокруг попаданцем. Алилуйя!

– Жорж, я понимаю, что где-то ты прав, театральная и вообще богемная тусовка – не комсомольское собрание. Но вот скажи, зачем ты приплел мою маму в качестве эксперта в этой области? Знаешь, как она расстроилась! Главное, ей и врать дочери стыдно, и признаваться, что ты по делу критиковал нравы в театральной среде, в лом. Прикинь, это её жизнь, а ты такой: «Содом и Гоморра! Елена, подтверди!»

– И чего?

– Чего, замкнулась, сутки общаться отказывалась. Вчера только отошла вроде. Про тебя и слышать не хочет. Ты по её классификации теперь демон. Не Врубелевский потерянный с крыльями, а такой на черном фоне, весь черный и в черной одежде.

– Неброский я тогда демон получаюсь, маскирующийся под темноту. Без огонька. В таком виде детей пугать неудобно – явишься к чистой душе ночью, а она не заметит и захрапит как Везувий над Помпеями.

– А ты прямо хотел под музыку в свете прожекторов являться с тростью, и чтоб кругом полуголые девки ноги задирали. Так, Милославский?

– Ну это уже перебор. Хотя, если трость с клинком внутри, а девки в стрингах, то нормуль.

– В каких стрингах, что за фирма? Туфли такие?

– Темнота ты, Жанна. Стринги – это такие женские трусы, состоящие из веревочек и одного треугольника спереди, которые закрывают только губы и кусочек лобка. И заметь, если на нем прическа неаккуратная, то безобразие, и лохмы во все стороны, потому как лоскутик махонький.

– Фу, Жорка ты пошляк! Стринги, прическа, откуда только нахватался?

– В командировке. Посылали опытом обмениваться с Западными коллегами по цеху. Ну и культурная программа, как обычно. Стриптиз, джаз, бокс…

– Что в тебе бесит, так это то, что никогда не поймешь, ты всерьез говоришь или треплешься. Жорж, иногда кажется, что ты и сам не знаешь, где у тебя шутка, а где правда.

– Не без того. Жанна дорогая, чтоб меня легче было понимать, советую вообще все мои слова принимать за чистую монету. И тогда не ошибешься в оценке моих мотивов.

– Это ты так в своей командировке отощал, пока по стриптизершам в стрингах бегал?

Так неспешно беседуя, мы доехали до моего дома. Доехали бы быстрее, если бы не помехи со стороны спутницы – она стянула с себя трусы и вертела их перед собой в руках, растягивая и пытаясь вообразить, как выглядят стринги, и как их носят. Исходя из такого обстоятельства, вел машину аккуратно и на пониженной скорости. Короткие юбки – это зло, когда ты за рулем, а под юбкой у спутницы ничего лишнего.

Как удачно, что на воскресенье я не запланировал никаких важных дел, потому как в противном случае они все бы пошли по известному адресу. Как удачно, что в субботу я запасся продуктами, сегодня можно было держать осаду и не выходить из квартиры, по которой ходила совершенно голая и молодая девушка. Как в песне группы, которой еще нет. И не факт, что песня будет написана. Но могут быть написаны другие хорошие песни. Мироздание, за то, что ты подкинуло в мою кровать такую шикарную попку в полной комплектации, я тебе обещаю – самые зачетные ненаписанные песни из неслучившегося мира я напою кому-нибудь, я заставлю их сыграть через несколько лет после того, как они не прозвучат. Потому что песенка «Ту-ту-тула» Чичериной или «Нравится мне» группы Градусы должна прозвучать и в этом варианте истории.

Выходные кончились без происшествий и скандалов с юной женщиной и ей мамой, вот и хорошо. Примерно ко вторнику я вместе с коллегами и начальством разгреб аналитику своей командировки и дошел до состояния «есть минутка подумать». А там и история с железнодорожным происшествием всплыла в голове.

– Народ, пока есть время выдохнуть, даю вам такую тему – давно ясно, что я не знаю событий и процессов, происходящих в обществе. Базовые и инертные процессы идут без изменения, локальные скачут как конь с горы. Это была вводная, теперь факт. В моей истории в октябре этого года на станции Свердловск-Сортировочный произошла авария при маневровой работе. В результате рвануло два вагона с взрывчаткой. Станцию разнесло так, словно противник ударил по железнодорожному узлу оперативно-тактическими ракетами, сотня тонн в тротиловом эквиваленте. Злого умысла не нашли, стечение обстоятельств, такие ситуации происходят каждый год на разных станциях – вагоны укатились и столкнулись с едущим мимо поездом. Просто в этот раз укатились не те вагоны. Далее вопрос: можно ли предотвратить, будем ли пытаться, как это сделать, если и так все знают, как нужно работать?