Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Скажете, скучно вот так целыми днями бродить по прерии, обвешанному оружием, а из развлечений иметь с собой кусок овечьего сыра да ломоть хлеба? Это вы в полях не трудились весь световой день. Всю жизнь. Вот где скука, и то живут как-то. А кто не любит такую жизнь, пусть лучше сразу рождается сынком какого-нибудь барона или графа. Тем веселее. Пробуйте, у вас непременно получится! Не получилось? Умрите и рождайтесь снова, однажды обязательно повезет.

Глава 5
Караван

Ночь опустилась на поселок, пять с половиной лет назад выстроенный общиной на деньги и средства, выделенные роднёй на обустройство. Староста и его возлюбленная жена сидели в кровати, неспешно беседуя перед сном. Я как сторонний наблюдатель даже поначалу решил, что они читают, но нет – темновато, да и нет такой привычки у крестьян, пусть и не рядовых. У простолюдинов если есть навык чтения, то книг нет точно. А что сидя спать ложатся – так все сейчас спят сидя, мода такая. Кровати короткие, под спинами у бедных сундуки, у богатых горки подушек, как вот у старосты.

– Что думаешь, Изабелла, упорхнет от нас этот птенчик?

– Не знаю, не знаю. Уж очень он наособицу, не нашего круга парень.

– Думаешь, Счастливчик впрямь из этих, из аристократов?

– Скорее всего. Или бастард, или из младших, или зарубил кого на дуэли и сбёг. Как его привяжешь к нашей деревне?

– Он зарубил? Вик хоть и Счастливчик, а скорее себе ногу отрубит, чем кого-то на дуэли мечом заколет. Если только магией…

– Ну не знаю тогда, что там за причуда. У них головы иначе думают, не как у нас.

– Да ладно тебе, скажет баба глупость, а ты бабе не верь! – Отгородился от чуждой для принятия мысли староста.

– Алонсо, пенёк плешивый! Вот скажи, что означают слова «моя деревня»?

– Дык ясно что, моя деревня, то есть та, в которой родился, в которой живу. А сейчас наш посёлок стал моей деревней.

– То-то, что ясно! – Изабелла явно перехотела спать, – а для благородного «моя деревня» означает, что это его собственность! Понял теперь⁈

– Ух ты, не подумал. И верно, что по-другому думают. И чего?

– Того. Медовой ловушкой его не заманишь. Вообще, очень похоже, что он этого наелся уже, не смотри, что молодой. И не боится, и не трусится от вожделения, и не стесняется вовсе.

– А ты что, прямо вот показывала ему что-то?

– Вот дурак старый! Я видела. Мне не обязательно юбки задирать, чтоб видеть, я глазами смотрю, а не тем, чем вы мужики думаете. Третий глаз, он женщине для других случаев природой даден.

– Ха, третий глаз… Лучше скажи, у вас нету того, чем мы думаем, оттого вы бабы и думать не умеете.

– А я вот сейчас как дёрну! С одного разу думалку твою оторву. Зачнешь тогда головой думать, а не срамным удом своим.

– Ладно, ладно, угомонись! Или дергай, но аккуратно, чтоб с пользой. Может, нам его оженить на ком?

– Ну да, так он и разбежался жениться на крестьянках. Нет, Алонсо, тут надо чем иным привязывать. Чем-то серьёзным, хоть той же кровью.

– Тьфу-тьфу! Крови уже немало пролилось, да и Вик её пролил на нашей земле.

– Не в счёт, он чужую пролил. А вообще, нам так нужен этот белоручка?

– Скажешь тоже, аристократы, у них же война в крови. Это раз-другой мы дуриком отмахались от дикарей. А придёт настоящий враг, сильный, кто нами командовать станет?

– Да кто придёт-то? Муж, ты чего-то знаешь?

– Знаю, Изабелла. Когда у тебя накапливается добро, обязательно кто-то начинает на него разевать свой рот. Или несколько племен объединятся. Или соседа позавидуют.

– А нечего завидовать, работать надо!

– Ну да. Кому-то не повезло с землей, кому-то лень, у иного дождь не вовремя. Когда свои детки голодают, чужих жалеть не больно охота. А то еще хуже может выйти. – Староста вздохнул в темноте.

– Это как?

– Благородные придут и захотят свою власть тут установить. Там они чего баяли, мол земли их по праву рождения, крестьянин её арендует и платит за защиту от разора. А сюда придут чисто как волки, как бандиты, чтоб забрать всё по праву сильного. И лет через двести опять запоют, мол земля их по праву рождения.

– Думаешь, так и будет?

– Не знаю, но так может быть. Благородные… всё их благородство на нашем горбу зиждется. Надо быть очень сильными, чтоб не отобрали нашу землю. Вик нам нужен, хоть он и из этих.

– В каком качестве он нам нужен, Алонсо? Что ты задумал?

– Не знаю еще. Не придумывается. Но иметь на своей стороне мага – это правильно.

Вик Счастливчик пока каждый выезд на разведку воспринимал как приключение, его разъезды еще не стали рутиной, так что глаз не замылился, интерес не пропал. За полный день он объезжал половину маршрута, ночевал под открытым небом, если не было дождя, а потом завершал неправильное кольцо на дороге, ведущей от поселка к городу и порту. И уже по дороге возвращался в поселок, не имеющий официального названия.

Его не сильно напрягал собственный статус в поселении, приняли, не зовут чужаком, не сторонятся, так чего еще надо? Вспоминая рассказы родителей и уроки истории в школе и шараге, он называл существующий уклад в поселке коммунизмом. А что, похоже: работают сообща, кормятся за общим столом, во всяком случае холостяки. Урожай делят на всех, по нужде выделяется одежда и ресурсы, сообща строят жильё для семей. Чем не коммунизм? Непонятно, что будет дальше, но пока всё по уму, считал Вик. Его трофейный конь был вроде как его собственностью, но использовался на общее дело и кормился из общего котла. То есть, из котла кормился Счастливчик, а жеребец из кормушки. Потому как Счастливчику давно объяснили – нормальная рабочая тягловая или верховая скотина на одной траве долго не выдержит, исхудает, обессилеет, перестанет работать. Он для себя понял так, что история та же, что и с тачкой, на паленом некачественном бензине движок нормально не тянет.

Вообще, проведенное в этом обществе время стало для Виктора временем сплошного обучения. Он учил сначала язык, параллельно с этим правила поведения в поселении, навыки обращения с инструментом в кузнице, потом учился ухаживать за лошадью. Оказалось, что его те еще навыки езды верхом вообще ничего не стоят. Конь – это вам не сел и поехал. Конь – это обиходил, приследил, починил сбрую, кормишь, холишь, приучаешь к себе, даже чужого, которого выдали проехаться. Кони – это сложно, ни разу не проще батиной «Мазды».

Если бы он так упорно учился в институте, то стопудово бы его закончил и не попал в ту задницу, которую устроил сам себе. Да чего там, сослагательного наклонения в реальной жизни не существует, события или происходят, или нет. Попал, значит попал. И да, ежели кто-то из читателей решил, что долгими зимними вечерами наш герой одновременно с постижением науки выживания в средневековом обществе мастерил из дерьма и палок паровоз, то он сильно ошибся. У попаданца было такое впечатление, что всё, что можно было улучшить, исходя из имеющихся возможностей, технологий и материалов, уже было улучшено лет сто назад. А если что не стали доводить до совершенства, значит очень дорого выходит. Вик не переделывал ничего, кроме арбалета. И кроме одежды. И кроме метательных клинков, которые тут раньше оружием не числили.

А потом Счастливчику дали «одно маленькое, но ответственное поручение». Всего-то дел: съездить на побережье, сопроводить караван с первым урожаем в этом году. Некая форма кооперации, когда одна община выращивает и производит не всё, потребное ей, а то, что лучше всего получается, чему способствует климат и особенности почвы. И вот тут, как пояснили Вику, вот тут в дело идут деньги, которые не в ходу внутри поселка. А еще товары метрополии, обычно высокотехнологичная продукция, а еще заморские изыски вроде какао, вина и прочего, без чего вполне можно обойтись.

Вик не скучал ни по вину, ни по какао. Шоколад он не то чтобы не любил, не испытывал к нему тяги. Сладкое любил, но со сладостью в этом времени складывалось не очень хорошо. Сахар тоже был заморским товаром. И без него приходилось обходиться. Местное пиво походило по вкусу на не-пойми-что, моча молодого поросенка, как выражался кто-то из его старых друзей из той жизни. У этого пива был всего один положительный момент – бесплатная кружка в день полагалась каждому мужчине. Раз бесплатное, то пускай.

Трехдневное путешествие по пересеченной местности обещало разнообразие, хорошую погоду и ненапряжный труд по обихаживанию коня, разбивке ночлега и приготовлению пищи. Сама езда в седле здесь за изнуряющий труд не считалась – ехать не идти. От следопыта, помимо всего этого, еще требовалось вертеть головой по сторонам да смотреть в оба глаза. Собственно говоря, за этим его и привлекли. Времена нынче неспокойные, места дикие.

Распределили стороны очень просто: Мигель держит голову и левую сторону, Вик – хвост и правую, как менее опытный наблюдатель. Караван – это длинная вереница груженых повозок с впряженными в неё мулами и лошадьми, а за ними идут бычки и коровы, перегоняемые конными пастухами. Причем, всё это движется не по дороге, а достаточно широким фронтом, растянувшись по степи на сотню метров. И достаточно большой столб пыли, по которой его очень легко отследить, если у кого-то возникнет такое желание. Вик прикинул, как их караван смотрелся бы на какой-нибудь компьютерной стратегии и сразу представил табличку, плывущую над этой формацией. Да уж, ни о какой скрытности речь идти не может. Случись что, и кто будет отбиваться от напавших бандитов или краснокожих, тоже бандитов? Он с Мигелем, да пастухи, да возницы – короче, все едущие в караване. Луки, арбалеты, топоры и копья для ближнего боя, кое-кто опоясан мечом или палашом. Виктор запомнил, что палаш – это меч с односторонней заточкой, но лучше бы научился как следует им пользоваться.

Уроки он брал, но не так часто, чтоб начать показывать хорошие результаты. Самое смешное началось, когда у него проснулись магические способности. Оказалось, если успевать думать головой во время спаррингов, а не просто пытаться изобразить то, чему учат, то можно удивить соперника. Например, сбить удар его клинка не своим палашом, вернее его палку своей палкой, а магией. Легкое движение левой ладонью (так легче оперировать магией), и удар проходит левее, а у Вика появляется полсекунды, чтоб несильно стукнуть по лбу своему товарищу. А то и заставить споткнуться на подшаге и воспользоваться заминкой противника.

Зрители, они же советчики находились всегда, так вот они разделись на два лагеря. Одни кричали, что так нечестно, что надо фехтовать по правилам. А драться с помощью своей дурацкой магии он может в бою с реальным врагом. Другие так же яростно доказывали, что пользоваться магией тоже надо учиться, а где Счастливчику учиться, как не со своими товарищами⁈ Иногда такие споры обходились без мордобоя, но тогда народ удовольствия от них не получал. Ни зрителям, ни участникам просто полаяться было не интересно.

Так и вышло, что на уроках рукопашного боя, то есть клинкового, Вик вел себя непредсказуемо, он то пускал магию в ход, отрабатывая какие-то придумки, то честно учился орудовать палашом. Это держало в напряжении его партнеров: поди угадай, что тебя ждет, схватка с противником-неумехой или на его месте окажется коварный магик? Оттого и ставки на его бои не делались. Впрочем, на исход других товарищеских схваток тоже редко пытались спорить. Некоторые это воспринимали за обиду: «Мы вам не скоморохи, чтоб на потеху толпы драться». А кое-кто был замечен в жульничестве, когда заранее или уже по ходу поединка один из зрителей перемигивался с обоими бойцами и подставлял своего визави-спорщика. Деньги на кону не стояли, чаще спорили на выпивку или какую-то дичь типа кукареканья с ограды, так что и споры были несерьёзные.

Задача дозорного в сопровождении каравана – ехать где-то далеко от своих и контролировать, не нацелится ли на караван какое злобное племя. То есть одновременно увидеть супостата и не сильно маячить самому. Чтоб не схватили. Пропавший разведчик – это тоже сигнал, но лучше предупредить своих словами, без трагических последствий для себя. Так что задача простая, видишь скопление конных дикарей – тихонько проследи, определи их намерения. Показалось, что тебя вычислили – скачи к своим. Тем более, что лошади у белых покрупнее, помощнее – они не травой питаются, не одной травой, зерном прикормлены, так что оторваться от краснорожих шансы вполне такие уверенные. Лишь бы лошадка не подвернула ногу, не споткнулась об кочку, не провалилась копытом в нору. Ну и обойти себя дать нельзя. Поскачут наперерез, вполне могут с десяти метров попасть в круп коня. А уж раненый жеребец может и ослабнуть, если скакать придется долго. Нельзя, чтоб между тобой и караваном враг вклинился. Свернешь от них, отгонят еще дальше в пустошь, обложат, как волки оленя. Здесь их дом.

Весь первый день Вик напоминал себе эти страшилки, потому что однообразие этих вроде как великолепных пейзажей было не близко моему герою. Какое нафиг великолепие, вы еще благообразие вспомните! Это словечко пришло в голову из вообще непонятно каких глубин сознания. Ну холмы, ну зеленое всё, ну перелески, в которых никто не прячется, к искренней радости всех караванщиков. То есть, кто-то там обязательно прячется, но этот кто-то маленький и трусливый, он сам боится попасть на ужин людям. Главное, что двуногие хищники не показываются. Мигель говорил, что все рощицы на их пути он сам проверит, мол у него опыт. Да не жалко, Вику совсем не обидно, если кто-то рвется совершать подвиги, у Счастливчика с головой всё в порядке. Теперь. Тупо рисковать просто ради кайфа ему уже не хочется.

Говорят, на второй день начнет чувствоваться дыхание моря. Море и море, Вик видел его не раз, причём всякое, когда летал на отдых с родителями, морем его не удивить. Тем более, дыханием. А вот то, что завтра через лес придётся тащиться – вот тут надо вдвойне держать ухо востро. Караван растянется, сожмётся в лесной узости, и видимости никакой не будет, так что на следопытов надежды никакой. Пропустить затаившуюся засаду Мигель запросто сможет, да и от замыкающего колонну разведчика толку никакого. Тут уже расчет на удачу, вроде как не должны напасть в лесу.

Почему? Потому что у дикарей не только лошади травой питаются, они и сами жрут всё подряд, хреново у них с питанием на этой благословенной земле. Идиоты не сеют, не пашут, ждут от природы, что она сама им что-то подкинет. Так что в схватке накоротке, когда грудь в грудь и нож в брюхо, белый завсегда уделает краснокожего. Тем более, что задохлики за море не поехали. Им самим не с руки с обжитых мест сниматься, да и старейшины такой негодный посевной материал в чужую землю не кинут. Да, Старый мир кидает поселенцев на новую землю как саженцы, как семена, которые должны прорасти в дикой земельке. Сильные семена, способные заглушить чахлую местную зелень.

Вик порой слушал этих чудных переселенцев, своих невольных товарищей и диву давался. То они выше уровня копыта ничего не видят, уткнувшись в грунт, а то рассуждают масштабами поколений. Садят сад и ждут, что через пятнадцать лет он даст хороший урожай. Строят посёлок и прикидывают, какой ширины будет дорога через десять лет. Эй, дурачки! Вас через десять лет, может, и в живых не будет! Сад этот не то засохнет, не то для чужих плодоносить будет. А нет, планируют хозяйство как бессмертные. И кто после этого идиот – они или Виктор? Но ума хватает, все эти мысли для личного пользования. Тут же каждый за своих, за общину грудью. Приходится и самому как-то так вести себя. Тем более, что поначалу не обижали, как не чужого приняли. Сейчас вообще за члена общины держат. Коня вон отдали в собственность. Чудаки люди.

Ночь провели в рощице, такой маленькой, что утром она оказалась объедена подчистую. С другой стороны, крупный рогатый, не очень крупный и безрогий скот оставил после себя множество куч удобрений, воздав островку зелени за приют. Скоро здесь опять будет густой подлесок и трава по пояс. Вечером покушали как следует, утром также тщательно позавтракали, чтоб уже до следующего вечера не отвлекаться на еду. Все члены каравана надели кожаные кирасы, лёгкие шлемы легли на телеги под руку рядом с оружием. Не было привычного гомона, прибауточек, скабрезных шуток – народ настраивался на путь через опасный лес.

Вик впечатлился, начал спрашивать, были ли случаи нападения на караваны в том лесу, который впереди, а когда, а где еще нападали… И отъехал, пока не наподдали.

– Счастливчик, ты, конечно, маг и уважаемый человек, но не лезь под руку, без тебя что-то неспокойно на душе!

– А раньше такого не было? А сейчас какого рода беспокойства? Отвалить? Я понял, отвалил.

Чего они такие дёрганые? Если так опасно, чего тогда поехали? Если не так опасно, зачем нервничают? Странные люди эти первопоселенцы, никак их не поймешь. Крестьяне чернорукие, как их аристократы зовут. Если верить рассказам. А попёрлись на новый континент за свободной жизнью, гордятся, что не зависят теперь от всяких лордов. Гордые стали? Или и были всегда? Черт их разберет! Притом, что сами мечтают, чтоб у них свой маг в деревне был. А еще лучше, чтоб Вик оказался каким-нибудь тайным дворянчиком-бастардом, это тоже если верить пьяным разговорам мужиков. И это Счастливчик еще с бабами не общается, там всякой дичи еще больше накручено, небось.

Глава 6
Лес

Перед выходом они с Мигелем обговорили некоторые моменты, но всё-таки решили ехать тем же порядком: один впереди, второй позади колонны. Смешно, но так выходит, что из всего поселка только следопыты проходят по статье «профессиональный военный». У остальных есть настоящее дело, а у этой троицы одна обязанность – прикрывать поселок. В данном случае караван.

Мигель, он особенно поднаторел в этом, даже язык дикарей худо-бедно знает. Жены из краснокожих у многих, язык учит он один. В своё время Вик выпытывал некоторые подробности семейной жизни у товарища. Не в интимных деталях, такие детали ему без нужды, а для понимания дикарей.

Оказывается, практически все женщины попали в поселок не как военные трофеи, а как товар. Племя в период затяжной бескормицы скинуло лишние рты, а заодно выручило за них изрядное количество еды. Так что для племени упорхнувшие из семьи девушки не предательницы, а чуть ли не спасительницы, пожертвовавшие собой. И еще, если не врет Мигель, если не врут его жена и подобные ей, их родное племя теперь – поселок. Даже те две женщины, которых умыкнули силком, даже они искренне отринули родственные узы с родичами и прилепились к новым мужьям. Такой менталитет, жена да отлепится от родителей и прилепится к мужу телом и душой. Предательства от них вроде как быть не может.

Может от этого Вика так спокойно приняли в поселке? Уже давно ходят по нему непохожие на коренных жителей Каталании бабы, ребятишки начинают ползать смугленькие. Счастливчик хоть и чернявый, хоть темноглазый, но один на весь поселок такой светлокожий, словно солнца не видел никогда, а еще конопатый. Как на его веснушки взглянешь, так сразу все вопросы про происхождение отпадают – пришлый!

Лес сначала появился на горизонте тёмной полоской, потом превратился в зеленую ленту, разделяющую светло-желтоватую зелень степи и синеву неба. И снова я бы на месте Виктора поразился красоте этих мест, этой изменчивости природных ландшафтов. Но нет, наш герой вместо этого сидел в седле такой напряженный, словно непременно ждал от мира очередной гадости. Не удивлюсь, если и мир не ждал от попаданца ничего хорошего. Мир этот в плане попаданческой активности уже не был девственником, успел почувствовать на своей шкуре некую долю прогрессорства, а это больно.

Караван втянулся в лес полностью, кому как не Счастливчику знать это, но лес даже не почесался. Картинка напомнила кадры втягивания толстым китайцем длинной макаронины. Вот она длинная-длинная извивается перед его ртом, вот видно, как её кончик приближается к губам, а вот уже нет никакой макаронины, а по щекам едока ничего не заметно, словно он и не проглотил только что целый караван. То есть макарошку. Или что там глотают в Китае, лапшу что ли?

Вику было не смешно, и сравнение леса с толстым китайцем его не развлекло. Он сам сейчас был последней крошкой сыра, непременно обязанной оказаться там, в сумраке этого живого организма. Всадник подождал немного, дождался момента, когда улеглась пыль от множества копыт, выбивавших из земли частицы её естества, а потом направил коня в просвет между деревьями. Вернее, в зеленый сумрак, а не просвет. Кстати, вблизи этот лес тоже смотрелся эпично, Виктор категорически не помнил ничего похожего, в его мире в его России таких лесов не бывает.

Пожалуй, он бы даже не сильно удивился, если бы не нашел караван среди этих зарослей. А что, да запросто! Втянул в себя всю колонну и проглотил как этот… Вик не нашелся с эпитетом. Он бы запаниковал – это да, но не сильно бы удивился, такое странное ощущение создавал этот лес-переросток. Следопыт нагнал своих, вернее всего одного своего – пастуха, подгонявшего замыкавшую группу бычков. А потом началось.

Как из ниоткуда сбоку и чуть сзади нарисовались три дикаря. Один, высунув от усердия язык, принялся натягивать лук, явно надеялся на верный выстрел в наездника. Двое других в это время бежали к Вику, отведя свои топорики назад для удара. Стрела воткнулась Счастливчику в седельную сумку, не помешав броску. Вернее, трем броскам. Первые два ножа он играючи метнул в подбегающих индейцев, один за другим. А третий не успел: в него полетела вторая стрела. Досадуя на такую неудачу, он автоматически сделал жест рукой, отмахиваясь, словно от мухи. И стрела изменила траекторию! Что, так просто⁈ Да если бы он знал раньше… Некогда думать, надо действовать! Вик метнул третий клинок, да еще и сопроводил его своей волей, уж дюже далеко стоял лучник, собирающийся сделать третий выстрел. Вот, уже никто ничего не собирается производить! Он улыбнулся от такого удачного нача…

Как из ниоткуда сбоку и чуть сзади нарисовались три дикаря. Один, высунув от усердия язык, принялся натягивать лук, явно надеялся на верный выстрел в наездника. Двое других в это время бежали к Вику, отведя свои топорики назад для удара. Стрела воткнулась Счастливчику во флягу на поясе, не помешав броску. Он успел подумать, что надо бы спрыгнуть с коня, чтоб его не задели стрелами горе-индейцы. Некогда думать, надо действовать! Вик метнул один клинок, второй! Одним движением он подкинул ногу и слетел с жеребца не за его круп, а в сторону еще живого лучника. Хрен его знает, идиот стрельнёт еще в Ветерка, лечи его потом… Летящую в кого из них, самого следопыта или коня, стрелу Вик отбил мысленным посылом, подкрепленным движением кисти. Третий клинок прошуршал сквозь листву и нашел свою жертву успевшую наложить на тетиву третью стрелу. Истошный крик не дал усомниться в точности брос…

Двое дикарей бежали к сидящему в седле Вику, они уже отвели свои топорики назад не то для удара, не то для броска. Стрела прилетела из кустов и воткнулась в седельную сумку, едва не зацепив жеребчика. Он успел подумать, что надо бы спрыгнуть с коня, чтоб его не задели стрелами горе-индейцы. Некогда думать, надо действовать! Вик метнул один клинок, второй! И слегка завис. В следующую секунду привычным жестом он уже уводил с траектории полета стрелу, направленную в него. А потом еще одно лезвие метательного ножа в руке, тут же еще один клинок полетел в лучника, стоящего именно там, где он и должен стоять.

Шорох где-то над головой и в стороне, Счастливчик вскинул голову и увидел сидящего на большой высоте краснокожего дикаря. Переплетение довольно тонких веток не отклонило бы пулю, но метать нож было бессмысленно. А вот подтолкнуть ступню в мокасине, которую Вик углядел – раз плюнуть! Колдовалось легко и непринужденно, магический дар слушался разведчика как паинька. Конечность, на которую было направлено воздействие, ожидаемо соскользнула с опорного сука, тело в кожаных шмотках мелькнуло в листве и с шумом рухнуло на землю.

Соскочить с коня – одна секунда, добежать до трупов на вытоптанной копытами земле – еще одна! Выдернул клинки, ткнул ими же в тела, как учил Мигель, побежал дальше. «Не оставляй за спиной живых врагов – дольше проживешь» – примета такая в этом мире. Не верить в приметы – себя не любить. Особенно в мире магии, где и сглаз бывает, и порча, и баба-Яга. Наверное. Виктор не ленился проверять сражённых своею рукой врагов, тем более что метательные ножи на деревьях не растут. Они порой вырастают на стволах, но не сами по себе, а когда Счастливчик их в стволы мечет. Лучник был жив, но ровно до того момента, когда разведчик метнул в него свой нож. Выдернул из тела два клинка и побежал туда, где упал, изрядно пошумев, четвертый.

Четвертый оказался жив, но заметно подавлен падением. Он стонал, лёжа на спине и не открывая глаз. Изломанные перья, нелепо раскинутые крылья… Придуряется? Погодите, какие крылья⁈ Не до такой же степени эти дикари не люди! Рука в наличии имелась, как минимум одна. Вик дернул за неё и перекинул достаточно лёгкого противника лицом вниз. Ха! Да тут две руки. Две ноги – всё как у людей. А перья – непонятный головной убор или летательный аппарат шел от головы по всей спине.

Потом удивляться буду. Так решил для себя попаданец и споро обездвижил пленника. Веревка – это то, что всегда в походе под рукой у разведчика. Вместе с солидным списком иных сильно нужных вещей. Руки-ноги связаны, самое время отползти и послушать лес. Вроде никаких звуков? Вот только что был затихающий шорох, словно кто-то осторожный сматывал удочки в направлении, противоположном от Вика, а уже тишина. Даже птички затаились. Не желают настоящие пернатые встревать в конфликт двуногих хищников. Тогда трофей на плечо, и погнали к Ветерку, а то еще убежит с перепугу. Впрочем, конь умный и не из пугливый, если не сведут, будет ждать хозяина. У Ветерка хозяин добрый ласковый, и поговорит, и лакомством угостит, от таких не уходят.

Идти до тропы было недалеко, хоть нелегко с такой ношей на плече, а еще кусты цепляются, словно против того, чтобы Счастливчик забирал тело своего врага из леса. А вот и тропа, хотя тропой ту дорогу, по которой уже не первый раз проходил через лес караван, назвать было сложно. Скорее дорога, просека. Или просека – это когда валят лес как по ниточке? Виляющая между деревьев-исполинов дорога на рукотворный маршрут походила слабо. На выходе Вик увидел, что пастух, замыкающий караван никуда не ушел, дожидался его вместе с лошадьми, Вика и своей, изготовив оружие к бою. Длинный топор на узкой рукояти с маленьким железком сильно напоминал боевые топоры викингов, но на самом деле был орудием труда. Именно такими здесь принято валить деревья.

– Вот ты ловок! Всех троих уделал в одиночку!

– Четверых. Этот пернатый птиц на дереве сидел. Решил живьём поймать, вдруг что интересное расскажет.

– А ты и язык дикарей знаешь? Откуда?

– Не я. Мигель. У него же жена из племени куплена.

– Ага. Есть такое. Еще кто-то нападет?

– Я откуда знаю? Интересный ты. – Вику даже стало обидно от того, какие ожидания пастух на него возложил.

– Ну так ты следопыт. И вообще.

– Вообще – это ты про что?

– Ну… Счастливчик, ты же маг.

– Ну да. маг. – И тут Вик вспомнил ту хрень, которая с ним творилась во время боя. То ощущения сбоя матрицы и какую-то привычность в бою. Не к бою привычность, а к тому, что он делал. Словно раз за разом проходил сложное сохранение в игре-РПГшке. – Слушай, а ты ничего странного не заметил?

– Лес считается за странное? Больше ничего.

Пастух повернулся к лесу, только тогда Вик увидел, что из его спины торчит стрела. Да уж, нашел умник, у кого про странности спрашивать. Дядька стрелу в собственной спине не почувствовал, куда ему странности подмечать.

– Это чего у тебя? – И он ткнул за спину собеседнику. Мужик ожидаемо развернулся и посмотрел, что у него за спиной. А за спиной лес. Тут он кругом.

– Ась? Чего у меня?

– Стрела у тебя в спине. Не колет?

– Да роде нет, не дошла видимо. Как знал, дублет кожаный с подбивной надел. Ехал, парился, а оно вона как.

Насчет «как знал» погонщик очень точно сказал, все знали, куда едут. Кроме следопытов все одоспешились в кожаные кирасы, вот такие дублеты или чешую из толстенной кожи. Вик подошел и осторожно выдернул стрелу, а потом осмотрел дырку в доспехе – крови не увидел. Стрела дала понимание, что не один он был целью этих диких лучников, кому-то могло не повезти.

– Чего делать-то будем, Счастливчик?

– Какие варианты у нас?

– Чегось? – Не понял крестьянин мудрёное слово.

– Говорю, нечего нам делать, кроме как продолжать движение. Мы от этих отбились, так погнали вперед, вдруг нашим помощь требуется. Авось бычки не разбегутся.

– Не, они леса боятся, за нами потрусят. Не убегут никуда. Так что давай по краю дороги их объедем и вперед!

Пастух сел на свою кобылку, но сам не покакал, всем видом показывая, кому надлежит мчаться на выручку впереди всех. То есть пастуха и бычков. Вик не то, чтобы прямо поскакал во весь опор, он пустил жеребца неспешной рысью. Ветерок мог достаточно долго рысить с приличной скоростью, хоть и индейский конь. Хорошее питание и уход укрепили коняшку, но сейчас на нём помимо седока лежал еще и навьюченный пленник, так что Вик старался его не запалить.

Основную группу своих товарищей нагнали на большой поляне. Тут и озерцо имелось, образованное выбившимся из-под корней деревьев ключом. На первый взгляд, тут были все. Животных подогнали к воде, видимо уже набрали для питья достаточное количество. Теперь в этом озере вода будет негодной для питья целый день. Впрочем, в ручье можно набрать. Мужчины, а женщин в караване не было, собрались на совет, самое время и Виктору туда идти, ему тоже есть что сказать. И показать, между прочим. Не каждый день в плен попадаются дикари, обычно они живьём не даются. Или их никто не пытается взять в плен?

Этот, который пернатый, произвел целый фурор в обществе.

– Ну ты посмотри! Ну Счастливчик дал! Я знал, что он парень не промах, но чтоб такое добыть!

– А что такого-то? Не, вы мне объясните, что не так с моим пернатым трофеем.

– Да всё не так. Такой обвес означает, что он вождь.

– Как-то молод дикарь для вождя. Или я не прав?

– Прав, Вик, еще как прав! Счастливчик и есть.

– С чего это? Алонсо, ты сам же сказал, что не вождь.

– Вот-вот. Маг это дикарский, вот кто он! Смотри, сколько перьев нацепил, спорю на сто дукатов – маг!

– Староста, да не будет никто спорить с тобой. Понятно, что маг, – подошел один из караванщиков. – Это и быку понятно, что маг. Делать будем с ним что? Зарежем или удавим?