Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Глава 11
Поляна

Народ загудел громче, кто оживленно, кто с возмущением, но открытого бунта не было. Видать, не настолько популярны были эти «Бойцы удачи». Не удивлюсь, если наше предложение с покупкой наёмников сработает. Десять гульденов неплохие деньги. Скажу даже больше – попытаются выдать за наших интересантов первых попавшихся жмуров. Вот только с определением принадлежности к банде всё просто – татуировка должна быть, причём несвежая.

А в это самое время за импровизированным митингом на свежеобразованном пустыре из переулка наблюдал грязный оборванец. Не настолько грязный, чтоб на него обращали внимание, Пригород не любит маргиналов, выходящих на общее обозрение. Но весьма несчастный вид бедняка заслуживал как минимум жалости. Оборванец был Казначеем, членом совета четырёх конторы, которой теперь нет, одним из лепестков четырёхлистного клевера. И сейчас он наблюдал, как догорает дело его жизни, организация, поднятая его усилиями с уровня простой полуподпольной команды до солидной конторы.

Идиоты-аристократы даже не пошарили по тайникам и нычкам, где были запрятаны неплохие деньги. Раньше неплохие, а сейчас небось половина слипнется в серебряные и золотые комки под действием пламени. Магический огонь, он вообще жаркий. По всем приметам выходило так, что из набольших спасся только он. Рядовые бойцы, в данный момент находящиеся где-то далеко по своим делам или на контрактах выжили, но после такого объявления умные все попрячутся подальше от столицы или вообще сбегут из Мерсалии. А дураков приведут или принесут к графу ради премии. Хороший ход, ничего не скажешь.

Мало того, прилюдно огласив причину вражды с конторой, Прист сделал всех носителей знака клевера прокаженными. Никто не захочет помогать или иметь дело с человеком, на которого охотится высшая знать, тем более с таким авторитетом. Принимая заказ, Казначей навел справки о новой цели – наследнике графа дер Приста Крушителя. Граф выпал из милости короля, да с грохотом, даже вступил с ним в настоящую войну. То есть была полная уверенность, что за виконта мстить будет некому в самом скором времени. И сложность была только одна – успеют бойцы удачи его исполнить, или Дорда дер Приста казнит королевский палач.

А вышло совсем не так, погано вышло. Когда узнали, что Присты замирились с Якобом Третьим, надо было отказываться от заказа. А как откажешься, коли аванс взят? Неустойку бешеную платить? И так уже в убытках после первого провала, да и авторитет пошатнулся. Вот и решил совет четырёх исполнить чертов заказ. Лучших бойцов подрядили, ждали отчета о выполнении, а дождались самих Пристов. Казначей из-за всего этого давно весь испереживался, поэтому, когда услышал с улицы смачный звук удара, молча встал от стола и пошел в чулан якобы за каким-то делом. Чуйка прямо вот орала в ухо, что времени что-то объяснять соратникам нет. Поэтому он совсем не удивился, когда услышал через перегородку властные голоса знати, а потом и крики. Оставалось только уйти через лаз и переодеться в специально приготовленные на такой случай лохмотья.

Да, не надо было брать тот заказ. Но это в прошлом, а что сейчас? И вариантов есть даже два – мстить за порушенное дело или исчезнуть навсегда. Есть промежуточный – исчезнуть, а потом вернуться мстить. Все варианты несли как плюсы, так и минусы. Месть не удлиняет жизнь и не несёт доходов. Зато она облегчает душевные страдания. Решено, надо исчезнуть и покачественнее, а если потом обида не пройдет, всё сильнее станет грызть душу, тогда и вернуться можно будет. Время, оно такой странный лекарь, что и не угадаешь, чем его лечение обернется.

Стражникам суть событий разъяснили, народу дали повод поточить лясы, теперь можно и по домам. Дальше блюдо под названием «месть аристократа под политическим соусом» будет томиться без нашего пригляда. Сначала разойдутся слухи про то, как обделались «Бойцы удачи», потом вокруг живых наёмников появится зона отчуждения. В какой-то момент кто-то скажет: «А не подзаработать ли нам, вот двадцать гульденов на соседней лавке сидит!» Самое смешное, что как первого мертвеца приволокут, да Пров его демонстративно осмотрит на предмет клейма и скажет, что достаточно было и правой руки с татуировкой… вот тогда пойдет потеха. Слух новый пойдет, что мертвяков к Пристам таскать не надо, достаточно одной руки, и новая волна добытчиков к нам за наградой потянется. Уверен, кто-то и левые потащит в надежде подзаработать. А хрен вам, за левые руки я платить не буду. Есть ли надежда на живых наёмников? Может, и приведут кого, да вряд ли это будет кто-то информированный о делах. Нет, братцы, я чую, что последнего знающего расклады, мы упустили. И хрен с ним, зато теперь всякий знает, каково связываться с Пристами Крушителями, всяк поймет – договариваться дешевле, чем воевать.

– Дорд, о чём задумался? Смотри, с кобылы свалишься!

– Витор, за это не переживай, он по ночам на такой кобылке скачет, что наездником стал не чета нам! – братцы-графы не могут не позубоскалить. Да и ладно, когда шутка добрая, то нестрашно её объектом стать.

– Не бойся, батюшка, не бойся, дядюшка! Подведут и вам резвых кобылок, какие ваши годы!

– Вот шельма, подколол! Жан, смотри на своего рыцаря и не будь таким! Он тебя плохому учит.

– Как скажешь, отец! Буду у вас искусству конной скачки учиться!

– Вот же, и этот зубоскалом стал! Витор, кажись мой за твоим тянется, скоро таким же нахалом станет.

– А ты и рад, Антуан! Небось сам его и науськал к моему в оруженосцы напроситься.

В таком хорошем настроении мы не разъехались по домам, а одной группой завалились в наше логово. Блин, при проезде через ворота Новограда опять пришлось платить за каждую лошадь. Хорошо, в этот раз наша диверсионная группа пешком шла, сэкономили. Хорошо, да не очень, двое из них своим ходом идти не могли, их несли на дверях, выбитых где-то. Надо с этим вопросом заморочиться, придумать раскладные носилки. Вернее сборные – полотно прочное с петлями, в которые можно вдеть две жерди или копья. И пусть у кого-то из десятка при седле всегда будет в сумке.

В эти времена никаких ресторанов в природе не существует. Богатые люди бражничают у себя или у таких же состоятельных господ, благо и кухня, и повар, и пиршественная зала есть у каждого. А народ попроще, который сильно попроще, празднует в трактирах и корчмах, где праздничных блюд нет в принципе, зато есть вино и спиртосодержащие жидкости разного качества. Где празднуют люди, занимающие промежуточную позицию, я не знаю. Да и неинтересно мне это, у нас всё необходимое в нашем доме, спасибо Якобу Третьему, тому еще муда… проходимцу. Кстати, выпивка у нас на столе такая же, что и у него. Вернее даже, у него та же, что у нас. Из собственных подвалов дер Пристов.

А мысль поскреблась в голову интересная, которая насчет ресторана. Ну или трактира для среднего класса. Чтоб быдло не могло зайти ввиду ценового барьера, а благородные и купцы не побрезговали по причине пристойного интерьера, качества блюд и напитков. Качество блюд можно обеспечить, наняв хорошего повара, сманив его из хорошего дома. А добрыми напитками забить подвал нашей семье не проблема. Угу, первый ресторан открыть в Новограде. Первый? В смысле, сеть потихоньку развернуть?

Отличная мысль, если разобраться. Самый сок для человека, чьей целью является бесцельное существование себе самому в удовольствие без обязательств и высоких устремлений. Надо только войну развязать, графство захватить, удержать его до подхода королевского войска, потом разрулить тёрки с самим войском и не дать своим же союзникам разорить графство Прист. Я ничего не пропустил? Ах да, забыл! По-хорошему бы найти заказчиков покушения и всех убить, включая партнеров по их бизнесу и ближайших родичей. И родичей партнеров, чтоб мстить было некому в ответку. И родичей родичей…

А потом да, как станет совсем скучно, можно будет рестораном заняться. На самом деле я в этом мире весь из себя бесцельно-белый и пофигистично-пушистый, а не фиолетово-черный, как кто-то думает. Первым ни разу не на кого еще не напал. Только отбивался, то от дер Долинола, то от купцов, то от короля… И готовился к обороне снова и снова. Если в таком ключе рассуждать, то накопление финансов в любом мире всегда та же подготовка к отражению нападения. Простые люди спрашивают, мол нафига тот буржуй всё хапает и хапает, а он готовится, наращивает свою защиту, пытается выйти на уровень неприступной крепости, да всё не может добиться идеальной брони. Потому как «тело» его бизнеса тучнеет, разрастается, на оборону требуется больше финансов… замкнутый круг.

Решено, рестораном займусь после войны. А сейчас у нас пир на весь мир. По моему указанию к раненым вызвали всё того же целителя, а во дворе разбили походную кухню, поставили большой стол на всю штурмовую группу, зажгли по кругу огонь в жаровнях, чтоб не мерзли, сидя за столом. Что называется, накрыл поляну. Кстати, я именно этот термин и озвучил. Мол, сейчас научу вас правильно накрывать поляну. Охрану периметра с дозволения Антуана дер Брубека оставили на его бойцах, а мои предавались обжорству, пьянству и празднованию. Аристократический кулак проведенной акции занимался тем же, но в столовой. И да, напитки были слегка покачественнее, а закуски изысканнее. По мне, дак можно было и с народом гудеть, но «нобле облидж», положение обязывает. Слуги ударно носились по дому и двору, обеспечивая мероприятие, сестры не давали скатиться аристократическому застолью в откровенную пьянку, оруженосец обеспечивал куртуазность, ухаживая за девицами.

В самый разгар посиделок в столовую ввинтились четыре невнятные личности. Ввинтились, потому что без доклада, без разрешения, как тати. Причем трое в плащах с капюшонами были явными силовиками, судя по веющей от них мощи, да еще и магами. Вы видели когда-нибудь мага-качка? Эдакую помесь Сарумана с Ильёй-Муромцем? Я вот троих узрел. А их четвертый был пожиже и без силовой ауры, значит пахан. От таких несерьёзных завсегда самая большая проблема исходит. Они их вырабатывают чуть ни жопами, как пауки паутину. И общение этот некрупный в темном плаще с капюшоном начал с дерзкого наезда:

– Это чего, вы своему королю наливать не собираетесь? Охреневшие Прсты с примкнувшими к ним Брубеками, резвитесь в Пригороде как в лесу, жгёте что хотите, а потом пьянки устраиваете в приличном районе?! Между прочим, домик этот я вам подарил не для того, чтоб вы тут безобразничали без меня! – он уже кричал, заливая всех присутствующих весёлым гневом. Надо спасать положение.

– Ваше величество, с опозданьицем! Вам как опоздавшему штраф полагается.

– Какой штраф?

– Штрафную королю! – жестом показываю сначала, какой кубок наполнять, а потом еще и кричу на слугу – Что, краёв не видишь? Лей дополна! Король полумер не приемлет!

– Вот сучёныш! Вот подставил! Мне что, всё теперь пить?!

– Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!

Мой речитатив и ритм, отбиваемый ладонями, подхватили все присутствующие, кроме слуг, так что королю пришлось его выслушивать всё то время, пока он бился с полулитровым кубком лёгкого вина. Я ж не идиот крепленое ему в таких дозах подсовывать или настойку. Ну что, новая традиция теперь или приживётся, или опять воевать с Якобом Третьим из-за оскорбления его величеству?

– Да, Присты, я в следующий раз подумаю три раза, ехать ли к вам. То одни во двор не пускают, то вторые прямо в том же дворе напоить чуть не силком пытаются, то третьи в доме штрафом облагают. Сильно у вас нескучно.

– Ваше величество, так с вашим правлением жизнь пошла нескучная в королевстве. Жить стало лучше, жить стало веселей!

– Дорд, у тебя язык как помело! Вот куда ты поперед отца влезаешь?

– Ваше величество, привычка у него в бой бросаться по поводу и без. Молодой как зимнее вино и резкий как болт арбалетный – отец бросился прикрывать своё чадушко.

– Давай без величества, Витор, нынче по именам просто будем величаться. Отдохнуть хочу вечерок от короны. А про болты арбалетные слышал.

– Про те, которые из Дорда выковыривали? Удачно вышло, что жив остался.

– И сегодня вы Пригород на уши ставили в качестве ответного жеста.

– Да, Якоб, необходимо было достаточно громко сказать, что посылать наёмных убийц к благородным господам недопустимо – Витор взял переговоры в свои сильные руки.

– Вы, Присты, в своё праве. И в своём репертуаре. Имена заказчиков узнали?

– Нет пока. А резать всех подозрительных пока не готовы. И даже не уверены, что инициатива от купцов исходит.

– По-прежнему подозреваешь игру неведомых аристократов?

– А что изменилось? Игра только началась.

– Дорд рассказал о моём предложении?

– Да, Якоб. Я обеими руками за. Можешь рассчитывать на нас.

– Я не в теме, я тоже подпишусь, если что-то интересное намечается – вклинился Брубек.

– Услышал тебя, Витор. И тебя, Антуан. А что за юные девицы за вашим столом?

– Мои дочери, Бэлла и Стелла. Привез вывести в свет. Подросли девушки, пора женихов подыскивать.

– Прелестно! Будут новые лица у нас в столице! Через две недели жду вас всех на вечернем неофициальном приёме. Надеюсь, хватит времени подготовиться?

– Спасибо, Якоб! Обязательно придем, для всех нас это честь!

– А что, выпивка кончилась? Почему мне не наливают?

На следующий день десяток моих головорезов ходил с охреневшими лицами. До них кто-то донес информацию, что вчера вечером они пытались напоить короля Мерсалии. Они и раньше знали, что их виконт вечно попадает во всякие немыслимые истории, а порой и они влезают туда с хозяином до кучи, но вот такого даже в балладах не рассказывали. Сидишь такой вечером во дворе, бухаешь, а тут король идет: «О, ваше величество! Давай с нами бухать!» Точно, таких баллад никто не слышал. Там тупо про драконов и прекрасных дев – пресновато на фоне их приключения.

Кстати говоря, эта спонтанная выходка Якоба через несколько месяцев всплыла совершенно неожиданным образом: по стране пошел слух, что иногда его величество переодевается в простое платье и ходит по городу посмотреть, как живут простые люди, выпивает в тавернах, слушает рассказчиков… Если бы выборы короля проходили в этом году, то Якоб Третий со своим резко взлетевшим рейтингом их бы непременно выиграл. Но в этом году выборов не было. А когда их назначат, Якоб участвовать в них не сможет. Тут демократия еще молодая, избраться в короли можно всего один раз в жизни, зато на всю жизнь. Причем выборы проводят среди наследника, то есть безальтернативные выборы. Причем, в воображаемом избирательном бюллетене вопрос сформулирован заковыристо: «Вы за избрание в короли наследника или жить надоело?» Причём тут демократия? Так всё ж таки короля выбирают. Значит, выборный пост, значит, демократия.

Но до того момента еще дожить надо, через несколько месяцев нас в столице уже не будет, поскольку на носу новая военная компания, а значит надо готвоить войско, снаряжение, вооружение, провиант. Ибо жить современными методами снабжения, то есть откровенным грабежом не всегда удобно. А значит надо продумывать голистику. Тьфу ты, логистику, чтоб голистикой не стала. Долинол мы разорили качественно в прошлом году, грабить там особо некого.

Значит, нужны лошади, телеги, возницы, то есть достаточно серьезное вспомогательное подразделение, обозники. И обозники тоже должны уметь в руках держать оружие, иначе станут жертвами Дениса Давыдова местного разлива. Или как вариант – Робин Гуда. Мне что одно неохота, что другое неприятно. А вся компания на мне – прямое указание короля Якоба Третьего.

Глава 12
Новый этап

Жизнь постепенно вернулась в привычную колею. То есть, всё по канону: «балы, красавицы, лакеи, юнкера» без вальсов Шуберта и без французской булки. Красавицы были свои, выводимые в большой свет, а юнкеры были с ударением на первый слог – крупные землевладельцы, ибо мелких на те приёмы не пускали. На лакеев нам наплевать, это что-то вроде роботов-пылесосов или кулеров в офисе – подошел, взял стаканчик с напитком, и не заметил, кто подал. А неофициальные вечерние приёмы есть некое подобие балов, потому как танцы подразумеваются и ожидаются некоторой частью гостей.

Прежде всего молодежь волнуется по этому поводу, ибо неофициальные приемы дают возможность увидеть в движении своего будущего супруга или супругу, выбранных родителями по финансовым основаниям или признакам породы. Тоже вопрос – если тебе от этой свадьбы не отвертеться, то какая разница, кто как выглядит? Увидишь, еще смотреть надоест. Нет, хочется юницам и юношам высмотреть стати и кондиции своей будущей партии! А вдруг найдутся аргументы для уговоров, вдруг родители согласятся, что женить сына на зеленом крокодиле или отдавать дочь за трёхногий табурет не есть правильно? Это спустя много лет зрелые мужи будут приходить в закрытый клуб и интересоваться, каких еще расцветок у них есть крокодилы. Или дамы начнут рассматривать случайных знакомых на предмет наличия третьей ножки у табурета. А пока мысли про любовь, морковь и свекровь…

Блин, я тут надолго? А то если мне лет двадцать-тридцать жить в этом мире, то можно и матримониальные планы выстраивать. Богатый тесть-инвестор может подкинуть денег на войну. Но это всё потом, когда будет понятно, насколько я тут завис, сейчас до начала боевых действий менее полугода, за это время даже жениться в этой эпохе нельзя, а уж тем более нанять и подготовить баталию по моим стандартам. Очень сильно сомневаюсь, что какие-то другие резоны, кроме меркантильных могут заставить меня жениться. Та единственная, которая могла меня вытерпеть во всём моём великолепии и широте натуры, осталась в самой первой жизни, иные вряд ли смогут соответствовать моим запросам. Сказал бы, что становлюсь сентиментальным, но нет – я всё больше превращаюсь в закоренелого циника.

Почему я задумался о женитьбе? Так Витор закинул удочку в том плане, что: «А каковы твои планы в этом плане бытия, сын?» Пришлось разъяснять политику партии:

– Отец, пока ситуация такова, что герцогские или королевские дочки на меня не вешаются от слова «совсем». А с графами родниться – у меня и так отец в графах, так что не вижу смысла.

– Вот даже как! Ты считаешь, что для тебя выгодной партией будет считаться невеста в статусе не ниже герцогской дочки?

– Ну да. Посмотри на наш рейтинг, отец. Мы сейчас в том списке аристократов, к которым его величество бухать ездит по ночам инкогнито. Там много дворян, как думаешь?

– Думаю, что очень немного. Тут ты прав. А если твоя с Якобом авантюра получится, то у тебя собственное графство будет.

– Угу. Твоё и еще одно где-нибудь приобрести и…

– Ты что, в герцоги намылился? – да уж, мои словечки и обороты потихонечку расходятся по миру.

– И сам думаю, что не выйдет. Но пока не попробую, не узнаю точно.

– Да-а-а, ты далеко пойдешь в любом случае. Думаю, еще при жизни о тебе начнут петь. Толи как об отважном герцоге, толи как о виконте, сломавшем шею. С таким подходом тебе на самом деле рано искать партию.

– Рад, что мы друг друга поняли. Не хотелось оказаться в роли девицы, с криками и слезами отбивающейся от замужества.

– У нас с тобой дел невпроворот в связи с летней компанией намечается. Я поеду в Прист, как только Анна сюда приедет, а ты уже собирайся и скачи. Не хочу, чтоб дочери одни в Луарте оставались без пригляда.

– Угу. Надеюсь, ты понимаешь, что я своих бойцов заберу? Женщин будет кому здесь охранять?

– Не переживай. Анна с десятком едет. Не твои убийцы, но службу знают.

– Прова им оставить за старшего? Он тут уже знает всё и всех.

– Да, так будет лучше.

Я не успел уехать из города, когда у нас нарисовался новый неожиданный для меня поворот. Сначала нам привезли настоящего наёмника из «Бойцов удачи» в виде холодного трупа, а через небольшое время на прием к Витору попытался прорваться глава гильдии наёмников. Не то совпало так, не то покупка трупа за десять гульденов стала последней каплей в чаше терпения наёмников…Мы посовещались с Витором, и он признался, что его отношение к этой братии близко к отметке «ненависть», поэтому разговор с посетителем скорее всего закончится закопчённым потолком и жжёным мясом на полу. А поговорить желательно, так что вопрос он повесил на меня. Ну и ладно, небось птица не жирнее главы торговой гильдии, приму и сам.

Принимал я человека в своём кабинете в формате «один на один», вряд ли ему было бы комфортно вести беседу при моём оруженосце. Я молод, а Жан вообще сопля зеленая. Но оруженосцу я про это не говорю, придерживаюсь правила в отношении подопечных – убивай, мори голодом, живьём в землю закапывай, только не унижай человека. К смерти привыкнуть можно, порой даже нужно, а вот к унижению категорически не надо привыкать.

Слуга привел в мой кабинет достаточно скромно и одновременно добротно, даже дорого одетого простолюдина. Он осмотрелся и сходу погнал в атаку:

– Добрый день, ваша милость. Прошу прощения, не вижу его светлость. Я настаиваю на беседе с графом.

– Человек, ты рылом не вышел, чтоб на чем-то настаивать в присутствии благородного. Только просить, только нижайше. Его светлость решил, что твои возможные просьбы слишком мелки для него. А вопросы торговли вином относятся к моей епархии. Ты пришел просить или покупать? – он попытался вроде вклиниться в середине моей речи, но не решился. Хорошо.

– Молодой че… ваша милость, я не уверен, что переговоры с главой гильдии входят в сферу вашей компетенции.

– Глава гильдии торговцев был вполне удовлетворен моей персоной как участником переговоров. Правда сначала пришлось дать леща его заместителю. Вам тоже такой метод общения больше подходит?

– Вы ведете себя непозволительно бестактно!

– Конкретно сейчас или когда начал скупать правые руки ваших коллег? А может тогда, когда не дал наёмникам убить себя? Так сказать, помешал скромному бизнесу гильдии наёмников?! Отвечай, собака! – По опыту знаю, что людей выбивает из колеи этот приёмчик. Общаешься с человеком спокойно вежливо, а потом внезапно начинаешь на него орать. И он уже в глухой обороне, и инициатива у тебя.

– Ваша милость, признаю, это было недопустимо со стороны «Бойцов удачи».

– А раз так, то и говорить не о чем. Мы в своём праве, его величество подтвердил это. Сидя за столом в этом доме, между прочим. Так что гордись, тебя простолюдина приняли в том же доме, что и короля Мерсалии – кстати, сесть я ему так и не предложил, много чести этому типу, сидеть перед виконтом дер Пристом Крушителем. Не заслужил.

– Да, но всё-таки…

– Считаешь, надо было всех наёмников гильдии под нож пустить независимо от конторы? Тоже такую мысль имел, но решил, что пользы от того не получу. Одни убытки.

– А смогли бы? – как-то нехорошо глаза у этого главнаёмника сузились. Даже интересно стало, смогу ли я вскипятить его ногу. А то что всё горло да горло. Видимо в моих глазах тоже что-то эдакое отразилось, потому как он решил не дразнить меня. Моя репутация потихоньку начинает работать на меня.

– Любезный, сдаётся мне, наш разговор не принесёт ничего нового. Если ты не готов сейчас сделать какое-то заявление от лица гильдии…

– Да, готов. Ваша милость, от лица гильдии я приношу извинения всему роду дер Пристов Крушителей и вам лично за причиненное беспокойство бывшими членами гильдии наёмников. «Бойцы удачи» теперь не имеют к ней никакого отношения.

– Что ж, все нужные слова сказаны, не буду вас задерживать, уважаемый.

Тем самым все точки над «Ё» оказались расставлены. Даже не представляю, на что надеялся этот простолюдин и зачем вообще сюда шел. Разве что убедиться, что акция рода дер Пристов не была спонтанной. Убедился, думаю. Дал заднюю скорость и отрекся от неудачников, взявшихся грызть орех не по зубам. Мог ли он затаить зло? Вполне. Чем это могло грозить лично мне или нам Пристам? Думаю, ничем. Дураков мстить бесплатно среди наёмников нет. Максимум, дадут скидку тем, кто захочет нас заказать. Но предполагаю, всё будет наоборот. Очень сильно задумаются, брать ли заказ на такую толстокожую и клыкастую дичь. Все мои действия, начиная с первого нападения направлены на то, чтоб всяк понял – нас лучше не трогать. И дело не в том, что я сильно переживаю за Пристов, я за себя и своё окружение хлопочу. Такой вот хлопотун на старости лет я стал. Огнём и мечом можно добиться большего, чем одним добрым словом. А именно Присты стали моим окружением – совпало так.

С леди Анной дер Прист мы пересеклись на постоялом дворе примерно на полпути до замка. Ну или до столицы, у каждого свой счет. Отношения наши, как я помню памятью Дорда, и раньше были просто ровными, без излишнего тепла, а сейчас дак вообще стали идеальными в плане температуры. Ноль, слава богам, хоть не по Кельвину, а по старому доброму Цельсию. Ни примерзнуть, ни согреться. С одной стороны, Анна понимает, что я здорово поднял вес графа, а соответственно и её с дочками. С другой, эти самые дочери вместо классического домашнего воспитания ухитрились получить боевое крещение, кровь на руки и магически статус.

И опять неоднозначно, ведь именно с моей подачи они прокачали свои смешные огоньки, проходившие по классу «забава» до уровня слабых магов-огневиков. Настолько слабых, что мужчина с таким даром с трудом смог бы считаться боевым магом. Но для женщин… думаю, что не преувеличу, если скажу: такую кобылку в свою конюшню любой аристократ захочет поставить! Это какие в крови магические задатки у Пристов, ежели у них даже девки огнём кидаются! Это какие детишки пойдут! Любой герцог захочет улучшить свою породу, если узнает о такой черте юниц из рода дер Пристов.

Так что леди Анна явно не могла определиться со своим отношением ко мне. И демонстрировала это со всей выучкой пары веков аристократических предков. Я не углублялся, так что тех веков в родословной может и больше быть. Манеры, никаких колкостей, жесты как на минном поле, прямо не семейный ужин, а переговоры заклятых друзей. Это мы так ужинали с разговорами ни о чём в придорожном трактире. Естественно, по такому случаю, он был закрыт на спецобслуживание. То есть, кроме моей банды и её свиты, или моей свиты и её банды в трактир никого не пустили. Под это дело была закуплена безумно дорогая вещь, какой тут никогда не водилось – скатерть. Холстина холстиной, но статус сразу до небес. Уверен, теперь трактирщик будет новую опцию богатым гостям предлагать – ужин на графской скатерти. Еще и легенду какую-то придумает, как в этом самом трактире граф и графиня вели переговоры о судьбах королевства, причем чужого. Самое смешное, цена скатерти полностью вошла в цену ужина. Надо было скатерть забрать на перевязочный материал, но неудобняк мелочиться, графья мы или погулять вышли!

Пока не развезло дороги, а день уже прибавился – удобно путешествовать. То есть народ так считает, моё мнение об удобстве передвижения я оставлю при себе. Народ не поймёт всех этих сетований на отсутствие твёрдого покрытия, рессор, стюардесс или просто проводниц с тремя стаканами чая. А вот в весеннюю распутицу что начнется! Хотя я и тут наговариваю, почвы здешние – не наш подмосковный суглинок, так сильно не раскисают. Проехать можно, что мы доказывали в прошлом году, объезжая владения. А если вспомнить героическую баталию короля, доехавшую до нашего замка вместе с обозом и стенобитными машинами…

Да! Как раз баталия нашего короля, доехавшая до замка, и была первой из причин, по которой я всё бросил и приехал в родовые земли. Звучит немного странно, но никуда не деться – это тело родилось в этом месте. Мост, по которому я въезжал в замок помнил многих и многих Пристов. Не знаю, как других, а меня стража встречала криками радости и приветствиями так искренне, словно я как минимум забил победный гол на чемпионате мира по какому-нибудь хоккею с шайбой в том мире. Хотя нет, слабое сравнение, особенно если учесть, что на стенах, башнях и в воротах стоят не зрители, а участники матча, поставившие на его результат не половину оклада, жизнь. И плевать, что матч закончился серией пенальти где-то на половине поля противника, плевать что поле такое большое, что те ворота не видать.

По большому счету, бойцы только сейчас выдохнули, как мне потом объяснили. Здешние мечники как та окопная пехота второй мировой войны по косвенным признакам и слухам давно научилась определять, что и как идет на их фронте и других театрах военных действий. Мой приезд в замок для всех означал – слухи не врали, боевые действия против монарха Мерсалии окончены, граф замирился с королем.

Но была в замке и вторая баталия, и не меньшим числом. Проигравшие компанию дружинники содержались в подвалах уже два месяца. И пускай их нормально кормили, нормально для тюрьмы, пускай тут было не холоднее, чем в окружении на зимнем ветру, настроение у вояк было как… как у приговоренных. Слухи, доходившие до них, были противоречивы и обрывочны, похоже никто не знал, что ждет проигравших бойцов. Складывалось ощущение, что их забыли.

Погожим мартовским утром заключенных начали уводить из камер сразу десятками, как оказалось, чтобы строить в замковом дворе в окружении дружинников дер Приста, под взглядами лучников на стене. Что-то назревало. А потом на стене появился виконт Дорд. Семнадцатилетний щегол взлетел на стену по лестнице как на ветку, его лицо украшал свежий шрам. Видать где-то нашла коса на камень, пощипали щеглу перья. Может, и сейчас споткнется, да со стены упадет, да шею свернет на глазах у всех… не сложилось. Он приложил за каким-то лядом ко рту воронку из медного листа и неожиданно громко начал говорить:

– Пленники, слушать сюда! Кто не в курсе, я вернулся из Луарта, мы помирились с его величеством Якобом Третьим, а чтоб больше не ссориться, выпили столько, сколько вашей сотне и не снилось! – неясный гул прошел по толпе пленных. – Кто не верит, может спросить у моего личного десятка, они нас потом разносили по кроватям. Кстати, пьянствовали в моём доме!

Естественно, гул усилился. Виконт помолчал, давая прокричаться тем, кто не смог удержать удивления или недоверия внутри. Потом продолжил, всё также крича в свою воронку:

– Якоб третий вами охренеть как недоволен! Вы почти опозорили своего короля поражением, он сам мне это сказал! Ему было настолько грустно от понимания вашей никчемности как бойцов, что он отказался вас выкупать. Кто захочет платить за мусор?

А вот теперь повисла гробовая тишина. Это не могло быть правдой, но это всё объясняло: и добродушно-расслабленное поведение дружины графа, явно не готовящейся к осаде, и появление тут Дорда, и их двухмесячное сидение в подвалах. Слово «обреченность» оказалось наиболее подходящим для описания выражений лиц толпы людей, еще недавно бывших бойцами, не боящимися смерти.