Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Резко поднявшийся воздух взметнул в разные стороны одежду и волосы небожителя, заставив Многоликого и Вэнь Шаньяо отступить назад. В комнате с Хаосом вспыхнули иероглифы, окружая его и прилипая к его телу, черным волосам и одежде. Он пытался отмахнуться, но стекло не опускало его руку, не давая даже двинуться с места.

– Я очень долго бежал от тебя, боясь принимать как часть себя. Теперь же вернись ко мне.

Комнату озарил яркий свет, исходящий из тела Хаоса, а затем оно обратилось пеплом. Тьма заметалась по комнате и вновь прильнула к стеклу там, где все еще лежали пальцы Цзинь Хуэя. Стекло под ними пошло трещинами и со звоном разбилось, а тьма впиталась в руку небожителя.

Вэнь Шаньяо успел отпрянуть, но несколько осколков все равно порезали его лицо.

– Где он? – спросил Вэнь Шаньяо, ошарашенно взглянув на Цзинь Хуэя.

– Здесь, – спокойно ответил тот, наблюдая, как почерневшая рука постепенно светлеет. На его лице выступил пот, но владыка Царства духов все еще стоял на ногах. – Я вернул себе осколок души, а вместе с ним принял и часть себя. Ты не рассчитывал, что у меня хватит храбрости, не так ли, Многоликий?

Лицо Шэ Яо стало совсем белым, и он вскинул руку с теневым кнутом, тот тут же обвился вокруг шеи Вэнь Шаньяо и притянул его к Многоликому. Заклинатель замер, чувствуя над ухом тяжелое дыхание.

– Все кончено, Многоликий, оставь его, – произнес Цзинь Хуэй. – Его смерть все равно ничего тебе не даст.

– И что ты сделаешь со мной? – прошипел он, и кнут сильнее сжался на шее Вэнь Шаньяо.

Тот открыл рот, пытаясь заглотить хоть немного воздуха и ощущая, как неприятно трещат позвонки. Если он умрет сейчас, то больше не сможет возродиться.

– Так же закуешь в свое тело? – наступал Шэ Яо. – Я не был заперт в тюрьме в отличие от Хаоса! Я знаю суть людей и демонов, и меня ты не обманешь!

– Чего ты хочешь? Свободы? Она и так у тебя была все это время. Тело? Разве не по своей же вине ты лишаешься каждого тела, которое захватил?

– А ты еще не понял? – не сдержал усмешки Многоликий. – Я живу только потому, что жив ты. В старом мире я был тем, кто защищал тебя, кто не давал людям и богам заподозрить тебя в слабости! Я твой щит, и я твой меч! И что ты сделал со мной? Выкинул, избавился и заставил скитаться из одного тела в другое. И чем я отличаюсь от брошенного пса?

– Так и кусай тогда хозяина, а не его детей, – прохрипел Вэнь Шаньяо.

– О нет, его мне не одолеть, – зло прошипел Шэ Яо, – но вот сделать ему больно через других я могу. Знаешь, он ведь дорожит тобой и Ухэем, даже Юэ ему небезразлична. Так как насчет того, чтобы просто убить тебя? Свернуть шею, как цыпленку?

– Только попробуй причинить ему боль, – медленно произнес Цзинь Хуэй, и воздух вокруг него защелкал от напряжения.

– И что ты мне сделаешь? Мне, осколку своей души! Уничтожишь? Не забывай, во мне осколки трех детей Хаоса, я сильнее тебя! – рассмеялся Многоликий.

– Мы давно друг друга знаем, – произнес Цзинь Хуэй, сделав шаг вперед. – И ты до сих пор не понял, на что я готов пойти?

В его руке оказался меч с тускло сияющим лезвием. Взмахнув им, Цзинь Хуэй угрожающе тихо произнес:

– Я готов лишиться одного осколка своей души, но сохранить жизнь своих сыновей. Я не стану больше бежать от тебя, Многоликий. Сегодня отсюда выйду либо я, либо никто.

Из глотки Шэ Яо раздался тихий рык, и он резко отбросил Вэнь Шаньяо, ринувшись с теневым мечом на Цзинь Хуэя. Вэнь Шаньяо, упав на землю, поспешил перекатиться к стене, жадно дыша и слезящимися глазами наблюдая за развернувшейся битвой. Свет и тьма схлестнулись, и искры от их мечей летели во все стороны. Зал наполнился невыносимым гулом.

Двум древним существам было слишком тесно в этом месте. Все, к чему они прикасались, тут же покрывалось трещинами, и Колыбель начала обрушаться. Со всех сторон летели куски металла и камни, сопровождаемые звоном разбитых колб, в мгновение ока пол оказался усыпан осколками и мертвыми телами.

Раздался грохот, с которым Цзинь Хуэй и Многоликий пробили потолок, вырвавшись на поверхность Бездны и всполошив птиц. Не дожидаясь, пока Колыбель рухнет ему на голову, Вэнь Шаньяо драконом устремился ввысь, но стоило ему выскользнуть наружу, как острые когти впились ему в спину и его с силой ударило о землю. Камни затрещали и раскололись под его весом, а клыки громко клацнули друг о друга.

Над Вэнь Шаньяо, рыча, стоял Ухэй. Его морду покрывали еще не зажившие шрамы от когтей брата, а в одной из глазниц зияла дыра.

Обвив заднюю лапу Ухэя своим хвостом, Вэнь Шаньяо резко дернул ее в сторону, скидывая с себя дракона. Успев прижать брата к земле раньше, чем тот встал, Вэнь Шаньяо замахнулся когтистой лапой и ударил по морде Ухэя, оставив новый кровавый след. Он кусал и бил, пока не почувствовал, как духовные силы стремительно уходят.

Моргнув, Вэнь Шаньяо понял, что вновь вернулся в человеческое тело. Под ним лежал Тоу Янь, из последних сил цепляющийся за ткань на его груди, щуря залитые кровью глаза.

– Раз Цзинь Хуэй не дает мне убить тебя, – прошипел Вэнь Шаньяо, схватив его за грудки и приподняв, – то я просто набью тебе морду.

Замахнувшись кулаком, Вэнь Шаньяо что есть силы ударил брата по щеке. Тоу Янь закричал, царапая его руки и шею в попытках отстраниться, но Вэнь Шаньяо не переставал бить, чувствуя, как сдирается кожа на костяшках пальцев и начинают болеть пальцы.

Глаза обожгло, и Вэнь Шаньяо замер, тяжело дыша и смаргивая слезы. Они, мешаясь с кровью на его щеках, срывались с кончика носа и падали на окровавленное лицо Тоу Яня. Тот уже не пытался сопротивляться, лишь хрипло дышал и что-то бормотал. Прислушавшись, Вэнь Шаньяо с трудом разобрал слова:

– Прости… прости… я не хотел… я… прости…

Вэнь Шаньяо устало запрокинул голову, проглатывая слезы и рвущийся из груди крик. Лучше бы Тоу Янь и дальше не приходил в себя, лучше бы он кусал и рвал его на куски, чем молил о прощении. Этими словами не вернуть погибших заклинателей, не вернуть шифу! Никого ими не вернуть…

Громкий треск раздался над головой, и Вэнь Шаньяо зажмурился от яркого света, сквозь ресницы успев заметить, как клинок Цзинь Хуэя впивается в грудь Шэ Яо и проходит насквозь. Тело Многоликого так и не упало на землю, рассыпавшись на черные лепестки, которые тут же подхватил и унес ветер.

Шагнув на землю, Цзинь Хуэй встал рядом с сыновьями и стер с губ капли крови. Его одежда была порвана, вся в красных пятнах, а раны медленно затягивались на теле.

– Все… кончено, – прошептал он.

Сев на ступени, Цзинь Хуэй со вздохом завалился на спину, глядя в затянутое песком небо.

– И что теперь? – хрипло спросил Вэнь Шаньяо. – Многоликий, где он?..

– Здесь. – Небожитель поднял печать с вырезанным фениксом. – Вновь попытался сбежать в последнее мгновение… Но больше не вырвется.

– Значит, это конец, – прошептал Вэнь Шаньяо. Не выдержав, он улегся рядом с небожителем. – Ни Многоликого, ни Хаоса… Стоит ли еще кому-то знать, что Хаос теперь в тебе?

– Нет, не думаю. Пускай люди считают, что его больше нет. Так им будет спокойней.

– Ты не боишься, что он подчинит тебя? – Вэнь Шаньяо устало стер с ладоней кровь.

– Нет, – закрыл глаза Цзинь Хуэй и отчего-то улыбнулся. – Я сам расколол свою душу в битве с Хаосом и запер его, но я не заметил, что откололся еще один кусок, который стал Многоликим. Его осколок был слаб, но я позволил ему существовать отдельно от меня. Возможно, будь у него тело, он бы успокоился и жил так, как бы захотел…

– А что теперь будет с тобой?

– Один осколок души вернулся ко мне, пускай и вместе с Хаосом, второй же пускай остается заперт. Я буду жить так же, как и раньше, разве что теперь являюсь новой тюрьмой для Хаоса. И из этой тюрьмы ему больше не выбраться.

– Даже когда тебя не станет?

Медленно приоткрыв веки, Цзинь Хуэй взглянул на Вэнь Шаньяо:

– Я покину этот мир самым последним. К тому моменту Хаос будет лишь моей тенью.

Вэнь Шаньяо не ответил, наблюдая, как быстро восстанавливаются разбитые костяшки.

– Я ведь смогу жить как человек? – тихо спросил Вэнь Шаньяо.

– Ты ведь и сам знаешь ответ, – произнес Цзинь Хуэй. – Судьба и старость не властны над нами. Готов ли ты мириться с тем, что дорогие тебе люди будут стареть и умирать, а ты не сможешь ничего сделать?

– Я буду до конца с ними, и когда наступит время, их время, я провожу их к тетушке Фагуань.

– А ты сможешь отпустить их? И не пытаться вернуть обратно?

Вэнь Шаньяо промолчал. Он не мог найти ответа на эти два вопроса. Скажет да – солжет. Скажет нет – лишь навредит тем, кто ему дорог. Ни одна человеческая душа не способна прожить дольше отмеренного ей срока.

Взгляд Цзинь Хуэя замер на медальоне Вэнь Шаньяо с сияющим камешком. Заметив этот взгляд, тот невольно сжал его в руке и все же снял.

– Ты ведь не сможешь вернуть его?

– Мне это не под силу. Никому не под силу, – ответил Цзинь Хуэй и, сев, накрыл ладонью пальцы с медальоном. – Эта душа много чего натерпелась, так не лучше ли наконец оставить ее в покое?

Теплый камешек приятно пульсировал в ладони, и Вэнь Шаньяо невольно сжал его крепче; поднявшись, он направился вверх по ступеням. Выйдя на берег, он огляделся и заприметил возвышающееся на скале здание с растущими вокруг деревьями с белоснежной листвой. Драконом добравшись до него, он ступил во двор, пропахший цветочным ароматом; оглядевшись, он не сдержал вздоха. Здесь открывался вид на всю долину, центр которой был раскурочен во время недавней битвы.

– Шифу, нам придется попрощаться, – прошептал Вэнь Шаньяо, гладя большим пальцем камешек. – Вы наверняка устали от меня и от моих поступков. И злитесь, что я не дал вам покоя. Я… очень скучаю по вас.

Несколько горячих капель скатилось по щекам, и Вэнь Шаньяо до боли тер глаза ладонью, стараясь восстановить сбившееся дыхание.

– Вы заслуживаете отдыха. Прощайте, Лу Чуньду.

Поднявшись на носки, Вэнь Шаньяо повесил медальон на ветку, отступил назад и через силу улыбнулся.

Это место не потревожит ни человек, ни демон. Оно надежно спрятано за песчаной бурей, здесь тихо и хорошо. Будь Лу Чуньду жив, наверняка полюбил бы это место и не захотел бы отсюда уходить.

Поклонившись на прощание, Вэнь Шаньяо вернулся к Цзинь Хуэю. Тот помогал Тоу Яню, проводя ладонями по его лицу и залечивая раны. Один его глаз был закрыт – видимо, так и не смог восстановиться.

Заметив Вэнь Шаньяо, брат с трудом опустился на колени и хрипло произнес:

– Ты можешь ударить меня, если захочешь. И бить сколько угодно, если это хоть как-то позволит искупить мою вину. Я не хотел никого убивать. Никогда не хотел.

– Я уже ударил тебя, и много раз, – тихо заметил Вэнь Шаньяо, – но я больше не хочу тебя видеть. Как только мы покинем Колыбель – ты уйдешь, и больше мы не встретимся. Никогда.

– Да, – опустив плечи, прошептал Тоу Янь. – Я… понимаю.

Вэнь Шаньяо отвернулся и ушел, он поднялся на берег, дожидаясь Тоу Яня и Цзинь Хуэя. Стоило последнему оказаться рядом с ними, как раздался грохот, и вода вновь хлынула из трещин, скрывая навсегда Колыбель и ее тайну.

– Куда ты пойдешь? – спросил Цзинь Хуэй.

– Вернусь в Байсу Лу, – ответил Вэнь Шаньяо.

Цзинь Хуэй кивнул, подойдя к песчаной буре, внутри которой образовался проход.

– Колыбель так и останется запечатанной? – спросил Тоу Янь.

– Да. Для всех это пропитанное темной ци место, так пускай оно таким и останется. Людям не стоит знать того, что их не касается.

В молчании они миновали коридор, оказавшись в пустыне с ревущей за спиной бурей, окружающей Бездну. Впрочем, ревела не только буря – вокруг Колыбели развернулось сражение. Старые демоны, бывшие советники Хаоса, шли на зов Короля Бездны, столкнувшись с заклинателями, не подпускавшими их к буре.

– Люди и правда готовы умереть за новый мир, – негромко произнес Цзинь Хуэй с улыбкой на лице. – Я рад, что был не прав.

Сложив пальцы в печать, он закрыл глаза и резко развел руки. Поток светлой ци прошел над ним, сбив с ног демонов и испарив смрад темной ци, мешавший заклинателям восстановиться.

– Пока что это все, чем я могу помочь, – вздохнул Цзинь Хуэй, обратившись к Вэнь Шаньяо. – Я присоединюсь позже, когда немного восстановлю силы.

Вэнь Шаньяо кивнул, заметив несколько всполохов голубой ци вдали. Тут же прислушавшись к себе, он почувствовал, как неприятно ноет левая рука и бок. Мысленно негодуя, что волку не сидится на месте, он драконом взмыл в воздух, сосредоточившись на появившейся красной нити. Волк сражался в самой гуще, стоя спиной к Вай Сянцзы и одним ударом срубая головы демонов. С его металлической ладони так и срывались белые вспышки света, испепеляя демонов. Серые глаза Лэн Шуана горели подобно звездам, а с губ не сходила усмешка. Казалось, он даже успевал перебрасываться шутками с Вай Сянцзы, пока кровь демонов каплями ложилась на его скулы.

Заметив тень на песке, Лэн Шуан вскинул голову. Перерубив ближайшему демону хребет, он шагнул вперед и вытянул руки, поймав окруженного золотыми лепестками Вэнь Шаньяо.

– Нашел время! – с негодованием воскликнул Вай Сянцзы.

– А когда еще? – ответил волк, поставив на песок Вэнь Шаньяо. – Как все прошло?

– Весьма удачно, – не сдержал облегченной улыбки тот, достав Баоин и оглянувшись. Вокруг лежали тела мертвых демонов. – Я толком и не успел развлечься вчера ночью, так что оставьте и мне парочку.

Лэн Шуан послушно отступил от ближайшего, не сдержав улыбки, когда Вэнь Шаньяо напал на демона, одним ударом перерезав ему горло, и бросился на следующего. Третий демон оказался смышленей: он выбил Баоин и нацелился острыми когтями в живот Гуану, как тут же оказался разорван драконьей пастью.

– Нечестно! – воскликнул Вай Сянцзы. – У тебя клыки и когти есть!

– А ты – демон, – напомнил брату Лэн Шуан, стряхнув с чешуйчатого бока Вэнь Шаньяо капли крови, – так что не тебе про честность говорить.

Вай Сянцзы закатил глаза и вновь бросился на демонов – при виде Гуана они старались теперь обходить заклинателей за несколько чжанов.

Песок окрасился демонической и людской кровью. Стоило солнцу коснуться горизонта, как последний соратник Хаоса пал. Больше не звенела сталь в ушах и не были слышны крики и рев, над полем битвы звучали лишь стоны раненых и голоса уставших заклинателей.

Лэн Шуан обессиленно привалился к боку дракона, медленно осел на песок и стер с лица кровь и пот. Шуайцзяо был красным и липким, и волк поспешил протереть его остатками плаща, пытаясь вновь придать мечу благородный вид.

– Как ты? – спросил Лэн Шуан, коснувшись когтистой лапы.

Вэнь Шаньяо дернул головой, стряхивая с гривы песок и засохшую кровь.

Он устал, смертельно устал за эти несколько дней и мечтал оказаться в кровати. Никакая медитация не дала бы ему такого отдыха, как сон, а проспать он мог неделю, если не больше.

Золотое сияние окутало дракона, и Лэн Шуан поспешил подхватить Вэнь Шаньяо, поставив его на землю рядом с собой.

– Выглядишь даже хуже, чем после императорского испытания.

– На себя бы глянул, – фыркнул Вэнь Шаньяо. – Нам и правда стоит отдохнуть.

– Особенно тебе.

Вэнь Шаньяо не стал спорить, закрыв глаза и прошептав:

– Я в порядке, не волнуйся. Если кто меня и убьет, то только ты.

– Если у меня останутся силы на это.

Наклонившись, он прижался лбом ко лбу Лэн Шуана, чувствуя на своей спине тяжесть его металлической руки.

Больше не от кого бежать и прятаться.

Больше некого бояться.

Короля Бездны больше нет.

* * *

– Значит, останешься здесь?

Ши Фэнми поставил на стол стопку книг, наблюдая, как Доу пытаются взобраться на нее, забавно покачивая ножками.

– Лимин попросила на время, – кивнул Вэнь Шаньяо, коснувшись струн белого гуциня, покрытого бесчисленными трещинами. После своей прощальной мелодии он больше не издавал ни звука. – Много кто пострадал от демонов и Короля Бездны, и один Лу Цао не справится.

– Я слышал, Лимин не хотят так рано назначать на должность главы, – осторожно произнес Ши Фэнми.

– Да, отчасти это еще одна причина, почему я в Байсу Лу. Раз здесь Гуан, то управлять кланом будет спокойней.

– А Шанбинь? – сел за стол Ши Фэнми.

Вэнь Шаньяо ответил не сразу, в последний раз проведя пальцами по струнам и повернувшись к старому другу.

– Во главе клана все еще сестра, вдобавок к ней присоединился Вэнь Хоянь. Они оба – два столпа, на которых держится Шанбинь. Им нужно привести клан в порядок, не думаю, что у них сейчас есть время на меня. А ты? Останешься в Байсу Лу?

– В качестве мастера? Нет, – покачал головой Ши Фэнми. – В Чуньцзе еще есть демоны, готовые продолжить дело Хаоса и Короля Бездны.

– Значит, вновь станешь пилигримом?

– Да. Не думаю, что из меня получится наставник для новых адептов, – неловко признался Фэнми.

– Ты слишком мягок для наставничества, – согласился Вэнь Шаньяо, взглянув на висевший на его поясе меч. – Постарайся держаться подальше от Господина во время своего странствия.

Ши Фэнми невольно коснулся белоснежного меча, но не ответил, снимая Доу с книг.

– А волк? Он тоже останется в Байсу Лу? – сменил тему Ши Фэнми.

– Волк не собака, чтобы быть привязанным к одному месту, – ответил Вэнь Шаньяо, подойдя к порогу и глядя на падающий снег, – но даже у него есть дом.

Опершись плечом на дверной косяк, Вэнь Шаньяо не сдержал улыбки при виде фигуры в черных одеждах на мосту. Заметив его, Лэн Шуан вскинул руку, в которой держал черные кувшины с вином. На его плаще и волосах лежали снежинки, а колечки и монетки на одежде тихо позвякивали при каждом шаге.

Заметив Вэнь Шаньяо, волк поспешил навстречу, смахнув с головы несколько снежинок.

– Ты так вино ждал или же меня? – сощурил глаза Лэн Шуан.

– Обоих, – рассмеялся Вэнь Шаньяо. – Идем, уже все готово.

Зайдя в дом, заклинатели подошли к накрытому столу, за которым их ждал Ши Фэнми. Помимо тарелок с едой, здесь также стояло шесть чаш, в которые Вэнь Шаньяо поочередно налил вино. Себе, волку, Ши Фэнми, Мэн Юэлян, Шэнь Лэйбао и Лу Чуньду.

Никто не был готов к их смерти, они и сами не знали, что вот-вот умрут. Это было неправильно, но сделать что-то с этим Вэнь Шаньяо не мог. Все же обмануть предписанную тетушкой Фагуань судьбу невозможно.

– Мы еще встретимся в следующих жизнях, даже если это будет через несколько сотен лет, – негромко произнес Вэнь Шаньяо.

– А если нет… Их души наконец обрели покой, – закончил Лэн Шуан.

Они распили еще один кувшин вина, предавшись воспоминаниям на целую ночь, смеясь или неловко замолкая, порой ругаясь в шутку, лишь бы не оставаться с тяжелыми мыслями надолго.

Вэнь Шаньяо встречал рассвет на крыше, держа в руках пустой кувшин в виде тыквы горлянки. Снег вокруг него растаял и каплями сверкал на черепице, напоминая россыпь алмазов.

В голове приятно опустело, словно все мысли наконец исчезли. Он был один в этом мире, с тяжелым прошлым и неясным будущим. Ему больше не нужно волноваться о том, что терзало его последние годы, – он теперь не Король Бездны, Многоликий заперт, а Хаос заточен в более надежной тюрьме.

Рядом послышался треск, и Вэнь Шаньяо взглянул на присевшего рядом волка.

Вэнь Шаньяо зажмурился от упавших на лицо лучей солнца.

Верно, он уже не один. Давно не один. И в этом мире есть те, ради кого он будет жить дальше. Те, кто уже давно приняли его таким, какой он есть на самом деле.

Эпилог
Когда мы встретимся вновь

За окном тихо постукивал о крышу деревянный амулет. Ветер играл с распустившимися листьями на ветках, срывая еще слабые цветы персика и унося их вдаль.

В комнате стоял запах благовоний и лекарств. Белый дымок шел из курильницы на столике, рассеиваясь под потолком. Несмотря на весеннюю прохладу, в комнате было жарко, даже слегка душно. На кровати лежал старик – покрытая пятнами и шрамами кожа плотно обтянула крепкое тело, скрытое за темно-синей тканью нижнего халата. В белых волосах, кое-где заплетенных в маленькие косички, сверкали серебряные кольца. Его лицо украшал голубой узор. Выцветший с годами, он с трудом читался на белой коже. Светло-серые глаза, едва проглядывающие через ресницы, казались слепыми.

Рядом со стариком сидел юноша, обликом похожий на сошедшего из Царства духов небожителя. Его лицо было печально, а в светлых глазах клубилась тьма. Он сидел тихо, не сводя взгляда с некогда одного из самых сильных заклинателей Ганшаня, которого прозвали Железным волком. Сила и молодость постепенно оставляют людей, даже если тем суждено прожить несколько сотен лет.

Стоило в волосах Лэн Шуана мелькнуть седине, как Вэнь Шаньяо не мог отделаться от грусти при виде своего друга. Время брало свое, и как бы Вэнь Шаньяо ни пытался дать волку еще пару сотен лет за счет своей ци, вернуть ему молодость он не мог. Постепенно волосы Лэн Шуана окрасились серебром, его кожа покрылась морщинами и пятнами, а кости стали слишком хрупкими для охоты.

Семь сотен лет. Они провели рядом долгих семь сотен лет – слишком много для заклинателя и ужасно мало для бессмертного существа. Вэнь Шаньяо со страхом наблюдал, как за это время стареет Лэн Шуан: он не стал беспомощным стариком, что не в силах поднять даже палочки, но память постепенно подводила его, и время забирало волка себе. Вэнь Шаньяо мог лишь наблюдать за тем, как Лэн Шуан постепенно покидает его, забывая то, через что они прошли, порой даже не помня, кто перед ним.

Сердце Вэнь Шаньяо болело с каждым днем все больше, а сегодня и вовсе терзало грудь. Слезы, еще не проступившие на глаза, уже перехватывали дыхание, и каждый вдох получался рваным.

Вэнь Шаньяо старался не смотреть на кровать. За семь сотен лет произошло много всего – ушли и уже давно переродились по несколько раз все, кого он знал. Ушли сестра и Лу Лимин, бесследно пропал Ши Фэнми, и лишь на Севере, все также правя Ганшанем, был Вай Сянцзы.

У Вэнь Шаньяо остался только Лэн Шуан, но и тот скоро покинет старого друга.

Громкий вздох потревожил тишину, и Вэнь Шаньяо взглянул на кровать. До этого спокойно лежавший волк зашевелился, раскрыв веки и мазнув взглядом по комнате. Его глаза остановились на Вэнь Шаньяо, и уголки губ слегка приподнялись в слабой улыбке.

– Ты все еще тут? – послышался тихий голос.

– А мне есть куда идти? Вдобавок есть кто-то, кто сможет о тебе позаботиться? – нарочито беззаботным тоном спросил Вэнь Шаньяо.

Лэн Шуан негромко рассмеялся, подняв руку и взглянув на нее.

– Я стал так стар… даже не верится. Не так давно мы еще дрались подобно врагам, а сейчас я уже не могу подняться с кровати.

– Говоришь так, словно семисотлетний старик, – фыркнул Вэнь Шаньяо.

– Но я ведь и правда старик. – Волк тепло взглянул на него. – И мне уже за семь сотен. А ты совершенно не изменился за столько лет.

Вэнь Шаньяо сжался, уставившись на колени. В его волосах не было седины, лицо не прорезали морщины, и он все так же привлекал внимание молодых девушек на улице.

– Я рад, что хотя бы ты не изменился, – прошептал Лэн Шуан, протянув к нему руку.

Вэнь Шаньяо послушно наклонился, почувствовав почти невесомое прикосновение пальцев на своем лице.

– Глядя на тебя, я и сам чувствовал, что молодею.

Вэнь Шаньяо закрыл глаза, и несколько слезинок соскользнуло с длинных ресниц, прочертив влажную дорожку на коже.

– Не уходи, – тихо взмолился Вэнь Шаньяо. – У меня никого больше не осталось.

– Я лишь уйду на круг перерождения, – произнес Лэн Шуан. – У нас впереди еще несколько жизней.

– Я не знаю, как скоро тетушка Фагуань даст твоей душе переродиться.

– Не думаю, что она будет тянуть, если ты попросишь…

– Но ведь… в следующем перерождении у тебя уже будет другая личность. Ты будешь другим, – прошептал Вэнь Шаньяо, и слезы вновь скатились по его щекам. – Как ты узнаешь меня?

– Нить, что соединяет нас, не пропадет, пока жив ты, – напомнил Лэн Шуан. – Ты найдешь меня, я в этом не сомневаюсь.

– Ты можешь быть где угодно.

– И тебя это остановит?

Вэнь Шаньяо промолчал, закрыв глаза и сжимая ладонь волка в своих пальцах.

– Отпусти меня, Лао Вэнь, – попросил Лэн Шуан. – Мое тело и разум больше не выдержат. Я прожил дольше, чем нужно, и благодарен тебе за это.

– Я буду ждать тебя, – прошептал Вэнь Шаньяо.

По коже Лэн Шуана пошли мелкие трещинки, и он рассыпался на белые снежинки, которые закружились по комнате и вылетели в окно. Успев поймать его душу, Вэнь Шаньяо без сил опустился на кровать. Прижав теплый огонек к груди, он беззвучно заплакал. Красная полоска на его пальце потускнела, теперь она едва просматривалась на коже.

Спустя семь сотен лет он вновь остался один. За его спиной не было ни друзей, ни сестры. Этого дня Вэнь Шаньяо боялся с тех самых пор, как узнал о своей сущности. Он проживет долго и, сколько бы людей ни встречал на своем пути, – останется одинок.

Утерев слезы, Вэнь Шаньяо взглянул на белый огонек души в руке, что приятно грел пальцы. У него не было ни имени, ни чувств – сколько жизней прожила эта душа? Сколько имен и судеб у нее было? Лэн Шуан – лишь одно из многих.

Растворившись черной дымкой, Вэнь Шаньяо оказался перед каменными вратами. На них были вырезаны два дракона; почувствовав присутствие Гуана, они зашевелились. Каменная крошка осыпалась с их шкур, а черные глаза взглянули на Вэнь Шаньяо, ожидая приказа.

– Откройте проход в Царство призраков.

Каменные драконы расступились, и врата с треском открылись. За ними была серая дымка, через которую Вэнь Шаньяо прошел, чувствуя неприятный холодок по всему телу. Сморгнув пелену с глаз, он оглядел высокий потолок пещеры, расстилавшейся на многие ли вокруг. Мягкий свет сталактитов освещал Царство призраков фиолетовыми и зелеными цветами. Вокруг росли громадные папоротники и грибы вместо деревьев. Землю укрывал мох и тонкий серебристый мицелий. Царство призраков, подобно венам, пронзала река Жо.

Спустившись к ее берегу, Вэнь Шаньяо терпеливо дождался, когда из-под высоких черных листьев лотоса выскользнет лодка с человеком на ней. Он был в длинных темных одеяниях, отделанных серебряными украшениями, а его голова была скрыта капюшоном. Несколько белых прядей вились на широкой груди. Лицо прикрывал платок, давая разглядеть лишь серебристые глаза, что не моргая уставились на Вэнь Шаньяо.

– Живым нет пути в это Царство, – негромко произнес он.

– Я принес душу одного человека на суд тетушки Фагуань и не уйду, пока не встречусь с ней.

Проводник Умин долго смотрел на Вэнь Шаньяо, прежде чем дать лодке подплыть к берегу. Поднявшись на нее, Вэнь Шаньяо сел на скамью. Оттолкнувшись от берега, проводник Умин направил лодку к островку в центре Царства, туда, где возвышался дворец тетушки Фагуань.

Множество душ бродило по обе стороны берега в беспамятстве – чем дольше они здесь находились, тем сильнее стирался облик, которым они обладали при жизни. Души становились белыми силуэтами со светящимися глазами и дымкой у ног. Кем они были? И кем станут?

Лодка причалила к берегу, и Вэнь Шаньяо шагнул на мягкую землю, покрытую мхом. Не оборачиваясь, он направился к лестнице, ведущей на платформу с высокими колоннами, на которых застыли вырезанные драконы и фениксы. Между ними была натянута тонкая красная ткань. В воздухе витала последняя надежда, покидающая души на суде тетушки Фагуань. Некоторые не верили, что уже мертвы и нет смысла договариваться об отсрочке смерти.

Тетушка Фагуань сидела в кресле, в алом облачении, словно вечная невеста. Ее белоснежные волосы были заколоты золотыми шпильками с застывшими в цветении бутонами. Позади нее, словно безмолвные служанки, стояли сестры Хэ.

Стоило Вэнь Шаньяо ступить на платформу, как рубиновые глаза скользнули по нему и тишину прорезал строгий, холодный голос:

– Приветствую тебя, Гуан. Зачем пожаловал сюда?

Поклонившись, Вэнь Шаньяо протянул руку с душой, которую тетушка Фагуань поманила к себе.

– Надо же, какая старая душа, – внимательно разглядев ее в своей руке, заметила глава Царства. – Она прожила дольше положенного на целых три жизни.

– Я питал ее своей ци, – кивнул Вэнь Шаньяо.

– И что ты от меня хочешь? – сверху вниз взглянула на него тетушка Фагуань. – Сам же прекрасно знаешь, что не в моих силах вернуть ей прежнее тело и жизнь.

Три пары глаз уставились на Вэнь Шаньяо в молчаливом вопросе.

– Я знаю ваши возможности и не смею о таком просить. Я хочу знать другое: кем и когда переродится эта душа?

Тетушка Фагуань задумалась, подперев висок пальцами и довольно долго рассматривая душу в руке.

Вэнь Шаньяо терпеливо ждал и невольно выпрямился, когда тетушка Фагуань заговорила:

– Эта душа стара, редко когда такие встречаются. Это была ее девяносто девятая жизнь, следующую она проведет в образе духа и уйдет на покой.

В груди резко опустело, и Вэнь Шаньяо, пошатнувшись, с трудом устоял на ногах. Ему казалось, у волка еще несколько десятков жизней! За столько времени они успели бы снова познакомиться, надоесть друг другу, возненавидеть друг друга и заново подружиться. А если Лэн Шуан станет духом… он не вспомнит его вновь!

– Нет… – прошептал Вэнь Шаньяо, подняв взгляд на тетушку Фагуань и произнеся громче: – Сделай мне одолжение – дай этой душе последнее перерождение в человеческом теле.

– Это против…

– Я помог тебе отыскать твою книгу Учета Душ, привел сюда Ми Чаньмэя, – напомнил Вэнь Шаньяо, и его глаза разгорелись золотом, – так верни мне часть оставшегося долга.

Тетушка Фагуань нахмурилась, она не привыкла идти на уступки, но под взглядом Вэнь Шаньяо сдалась.

– Хорошо, будь по-твоему. Я дарую этой душе последнюю жизнь в человеческом теле, но стоит ей умереть, как она станет одним целым с мирозданием. Она переродится через шестьдесят лет на востоке Царства людей. Доволен?

– Благодарю, – низко поклонился Вэнь Шаньяо.

– А теперь уходи отсюда, – велела она. – Больше ничем помочь не могу.

Вэнь Шаньяо покинул Царство призраков. Оказавшись у подножия горы Куньлунь, он вскинул голову, пытаясь разглядеть среди облаков Царство духов. Его кожа покрылась золотыми чешуйками, одежда стала едина с телом, и он драконом взлетел в небо, прорвавшись через облака и сощурившись от ярких лучей солнца. Извиваясь подобно ленте на ветру, Вэнь Шаньяо взлетел высоко над горой, окинув взором раскинувшееся на ней Царство духов с вечноцветущими персиковыми деревьями.

Выдохнув горячий пар, дракон направился к главному дворцу, проносясь над головами духов и взметая в воздух зеленые и розовые лепестки. Влетев в распахнутые двери, он рассыпался на золотые чешуйки и человеком прошел дальше. Минуя зал за залом, Вэнь Шаньяо шел к небольшому саду во внутреннем дворике, где у пруда росла изогнутая глициния. Ее крона куполом нависала над садом, и над головой образовался настоящий лес из нежно-фиолетовых цветов.

На нижней ветке дерева лежал он.

Золотые волосы с вплетенными в них мелкими цветочками ниспадали до самой земли, а простая одежда была усыпана опавшими лепестками. На голых щиколотках и тонких запястьях блестели тонкие золотые цепочки, на лбу же мерцала печать духа.