Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

Глава 8
Интим не предусмотрен

Кто-то из читателей был когда-нибудь за языковым барьером? То есть в ситуации, когда кругом живые люди, а ты не можешь донести до них свою мысль по причине незнания языка? Сто раз были? Не, в Турциях-Италиях несчитово, там у вас в руках доллары вперемешку с евро, там вас очень хотят понять. Вернее, хотят понять, как из вас эти купюры выцарапать, так хотят, что на пупе вертятся. А вот Виктор чуть менее года назад попал в такой вакуум и тут же бросился его заполнять. Так что ситуация, когда кругом дикари, лопочущие на своем непонятном нормальным людям языке. Его не пугала. Его больше волновало, сможет ли он потом догнать караван.

Потом, это после сексуального подвига, который стал одним из пунктов договора о мире и сотрудничестве. О перемирии и услугах определенного толка. Да уж, ситуация: он сдаёт свои мужественные гениталии в количестве один комплект в краткосрочную аренду, а индейцы предоставляют три пелотки в вечное пользование со всем, что к ним прикреплено. Впору загордиться от такого курса конвертации.

Волнение по поводу каравана всё-таки не было определяющим. Какой он будет следопыт, если не сможет найти след целого каравана? Направление знает, из леса выйдет, а там по коровьим лепехам да по конским яблокам сориентируется. Сейчас не время забивать голову этой ерундой, вон уже к стойбищу подъезжают. Кстати, а почему они не в лесу располагаются, эти дикари, раз там так классно? Магический фон зашкаливает, колдовать можно сколько хочешь… «Магический фон? А это не то, что я сейчас подумал?» – вслух и по-русски произнес Виктор. Может так быть, что магиация в больших дозах вредна? Или вредна всем, кроме магов, магических мутантов. Версия не хуже прочих, которых нет.

Читатель с большим опытом уже понял, что никакого описания процесса соития в книге нет и не будет. Да и чего описывать, наверняка каждый участвовал в этом процессе с той или иной стороны. Не в том плане, что кто-то был за рулем, а кто-то пострадавшим, а сверху или снизу. Как вариант спереди или сзади. Самые неудельные – справа или слева.

Так что я не буду рассказывать, что Вик похвалил себя за то, что прихватил в поездку свои старые армейские труселя. Носить он их перестал очень давно, практически сразу, отложив их как воспоминание о той иной жизни. НУ и в надежде, что однажды встретит ту единственную, которая на заказ пошьёт ему десяток таких же элегантных предметов туалета. Короче, науськанный Мигелем, в локацию индейцев он приехал в трусах под штанами. Поэтому собравшиеся на центральную «площадь» жители были несколько разочарованы. Что примечательно, мужчины тоже подтянулись, вероятно, они захотели сравнить свои мужеские стати с формами этого белого. Как белый надеялся, на глазок.

Дикари и дикарки повздыхали, когда увидели бойца в трусах, а потом женщины начали скидывать свои немногочисленные одежды. Вот первые две скинули на землю кожаные балахоны, оставшись в юбках. Вот юбки размотаны с бедер, явив миру пояса с двумя квадратами кожи спереди и сзади. Минуты не прошло, а примитивный стриптиз уже дошел до кульминации, когда они развязали пояса. И стоят две голые дамочки, демонстрируют себя прежде всего Вику. Еще одна, потом три девушки встали в импровизированный круг и начали разоблачаться. Еще… да куда вас столько. Он один!

А потом паника прошла, его же не заставляют жениться на всех сразу. И по очереди со всеми общаться не заставляют. Просто человеку облегчили проблему выбора. Вот же демон честный оказался! Кроме денег всё обещанное выдал. Прямо в трусах Счастливчик начал осмотр достопримечательностей. Ах да, мы же договорились, что я не стану описывать подробности. А то уже хотел начать: про небольшие груди с темными почти черными ореолами сосков, про редкие почти незаметные заросли на лобках. Да не, зарослями такое назвать нельзя, а с чем сравнить, Вик не знал, его как-то на сушняк пробило. Столько обнаженных девушек и женщин вблизи он видел вживую только на экране монитора.

Ни о какой интимности процесса речь не шла, это более всего походило на волонтерскую акцию. Типа раздачи гречки с тушенкой на патриотической акции, с той разницей, что кормили не всех, а самых фактурных, кого потом по телевизору показать не стыдно. Выбранные им две и третья были похожи как три капли воды. То есть с ногами, руками и прочими частями тела второго размера. Нулевой и первый он отбраковал. Третья чем-то напоминала жену старосты. Не тем, о чем можно было подумать, это было у всех, а какой-то аурой женскости, осознанной жизненной позицией, что ли. Её животик, грудь и глаза словно говорили громко, вслух: я женщина, моё призвание нравиться мужчинам, манипулировать ими, впитывать их и высушивать. Страшное дело!

А дальше как-то всё буднично вышло. Не то Вик не захотел, чтоб ополоснувшиеся девушки стояли перед палаткой (вигвам, типи, чум – да какая разница!), не то это они вперлись под полог, не обращая внимание на условности типа тайны интимного общения. Ну зашли и зашли. Спасибо, не набросились, как те поселковые. Смущение от откровенной бесстыдности происходящего, от понимания, что снаружи стоят односельчане вот этих двух голых девушек и одной женщины. Короче, неудобняк позорно проиграл длительному воздержанию, гормонам молодого тела и картинке троих коричневых женских тел, не обезображенных оленьими шкурами и слоями сала.

Запала хватило всем, фитиля тоже. Виктор, поставивший логическую точку в общении с представительницами местной культуры, на удивление не чувствовал себя смертельно уставшим или просто вымотанным. Он лежал на самой зрелой партнерше и терся с ней носами, словно еще не наигрался. Ах да, подробности обещал я вам не рассказывать, так что умолкаю. Мне и так очень неудобно от нечаянно увиденного.

На выходе из шатра его ждал конь, тыквенная емкость с водой и немой вопрос в глазах дикарей, мол, как оно?

– Всё хорошо, мне понравилось, спасибо. – Вик произнес это на русском языке, а потом подумал, что народ волнуется не за него. Пришлось добавлять, – всем всего хватило.

Чтоб его смогли понять, он поднял вверх ладонь с выставленными тремя пальцами. И тогда народ всё понял верно, разразившись поздравлениями на незнакомом языке. А девушки не вышли, они лежали на спинах, подложив под ягодицы валики из шкур. Естество белого вождя не та субстанция, которой можно дать стечь на землю. Прошу прощения за подробности, я не хотел.

Вик совершенно не переживал за свою безопасность, здесь не его современники кругом, а какие-то антиподы. В их городке за такой откровенный подкат к местным девицам могли и побить. Да что там, настолько откровенный подкат мог случиться только в состоянии сильного опьянения, по пьяни всякое бывает. И побить не могли, а обязаны были. А эти… Вику объяснили староста и Мигель, что раз шамана они отпустили, а к краснокожим девкам Счастливчик скатается прямо завтра, то на местных с этого момента повисает долг. И пока они не доставят в поселок трех обещанных невест, ни о какой войне или нападениях речи быть не может. Убивать врага, которому ты должен – это прямо совсем никак, такое пятно на собственной карме, что хуже и не придумаешь. Алонсо всё это разъяснял Виктору с таким лицом и интонациями, что Вик поверил – у них тут всё именно так и работает. В этом плане поселенцы недалеко ушли от дикарей-индейцев. Какое непуганое время. И общество!

Пока поправлял сбрую, затягивал подпругу, проверял подвязанные сумки, рядом крутился какой-то молодой и фактурный абориген, с жаром что-то доказывал Вику, чего-то от него требовал. Виктор как вежливый человек через раз соглашался, кивал головой. Он рассудил, что раз человек волнуется, что-то просительным тоном говорит, то наверняка он про свою подружку спрашивает. Или про сестру. Было бы бестактно промолчать или обидеть какой-то глупой фразой типа «да ничего у тебя подружка, сойдет». Хуже только сказать, что все они на одно лицо, и что лицо вообще не главное. Так что Счастливчик в конце концов доделал все свои дела и повернулся к индейцу. «Всё здорово, классная деваха, честное слово! Я не знаю, какая именно твоя, но как на мой вкус, то они все хороши, согласен?» Парень что-то промычал в ответ, видимо согласился. Так что Виктор со спокойной душой вскочил на коня и пустил его рысью. А то начнет этот малохольный детали выспрашивать, типа подход к невесте выяснять… А чего там искать, когда природа сама всё подскажет.

Маршрут его пролегал максимально просто – он возвращался к тому волшебному лесу, что подпитывает магов. Зачем? А чтоб оказаться в том месте, где караван вылился на равнину, а далее нет ничего проще, чем просто рысить по следу. По пути Вик пробовал подцеплять магией веточки и щепки, оставшиеся после каравана – в самом деле делать это было заметно труднее, чем на лесной поляне. Тем не менее, он продолжал свои тренировки, будучи уверенным, что не то время, чтобы расслабляться. Сегодня поленился, а завтра голову оторвали. Лишаться данного органа Счастливчик не хотел.

А потом ему в голову пришло, что управлять конем можно не только с помощью поводьев. И нет, он подумал не про свои ноги, до такого единения с животным следопыт пока не дошел. Он осознал, что потягивая правый или левый повод, просто поворачивает голову жеребца в нужную сторону, а конь без затей идет туда, куда его башку повернули. «Но башкой можно крутить и без повода» – Вик осознал двусмысленность этой фразы и засмеялся. А потом магическим посылом, который начал ощущать каким-то своим органом или шестым чувством, слегка повернул голову Ветерка. Ветерок всхрапнул, затряс головой и боле ника не отреагировал на такое воздействие. Эксперимент не удался – конь привык не к повороту головы, а тянущим ощущениям во рту, догадался Вик. Ну и ладно. Значит, надо учиться управлять коленями. Чего проще: пихай коленом коня и совмещай движение с работой поводом, он вскоре и привыкнет, голова вон какая здоровенная, ума много.

За всеми этими манипуляциями, которые Счастливчик производил прямо в пути, он как-то отвлекся от вроде бы привычного отслеживания округи. Казалось бы, это уже на автомате должно быть – едешь, крути головой на триста шестьдесят градусов. Ан нет, увлекся, загрузился и чуть не проспал: он услышал характерный топот копыт скачущего галопом коня. Приподнявшись в стременах и сев вполоборота назад он увидел приближающегося «на всех парах» дикаря. Еще минута и узнавание, это тот парнишка, который ему выносил благодарность за помощь в осеменение сестры или невесты. Блин, опять что-то лопотать будет?

Лопотать в этот раз юноша настроен не был, неуловимым движением он внезапно оказался с луком в руках, причем уже даже стрела лежит на тетиве! Вот индеец привстал в стременах, он что, стрелять будет? Досадливым движением ладони Виктор смахнул стрелу, вернее чуть подправил её полет так, что она промелькнула сбоку. Левая рука уже тянула за повод, переводя коня в циркуляцию, как говорят моряки, а в правой непонятно как оказался метательный клинок.

Они выстрелили одновременно, вернее стрельнул дикарь, а Вик метнул свой нож. Краснорожий выстрелил неточно, зато и в седле не сидел истуканом, свесившись в левую сторону, на ту руку, в которой держал лук. Вику даже пришлось подправлять своей волей брошенный клинок, а то бы он потерялся. Блин, это же надо! Совсем он тут одичал с этими дикарями: сейчас Витя поймал себя на том, что переживает за то, что чуть не потерял нож в траве, а не из-за смерти вон того незнакомца.

Индеец тащился за своей лошадью, зацепившись босой ногой в стремени. «А чего он босиком? А стремена у индейцев – это нормально?» – Странные мысли взамен испуга. Сейчас он по-хорошему должен воскликнуть: «Что я наделал! Я человека убил!» А не этот анализ картинки, не удивление по поводу экипировки противника.

– Иди сюда, лошадка, я тебя освобожу! Чего ты будешь с трупом по степи бегать?

Лошадка ничего не ответила, но сменила галоп сначала на рысь, далее на шаг, а потом и вовсе остановилась, давая следопыту освободить себя от наездника, внезапно ставшего такой неудобной ношей. Вик в полной мере выполнил своё обещание животному, на всякий случай, сначала накинув поводья на луку своего седла. С петелькой, естественно. Лошадь на равнине в одиночку весьма беззащитна, это он уже выучил. О животных надо заботиться в первую очередь, они не такие железные как люди.

По неожиданно появившейся привычке Вик обыскал мертвеца и его седельный мешок. Из интересного только тяжелые жёлтые камешки, даже скорее слиточки неправильной формы. Бронза или золото? А больше ничего полезного, не считать же лук за оружие. Даже внешне он выглядел хреноватенько, такой в их поселке никому будет не интересен. На пару секунд в голове мелькнула мысль: почему он напал? Что за немотивированная агрессия? Но глупо гадать, не имея достаточного количества данных для размышления, так что Вик выбросил из головы эти вопросы. Теперь у него две лошадки, значит надо больше овса, ячменя или еще какого зерна для личного транспорта. Заводная лошадь – это вторая лошадиная сила, практически удвоение мощности двигателя его средства передвижения.

Так что Вик помочился на дорожку, предварительно сделав поправку направление ветра. И ничего, что дорожка была шириной в несколько десятков метров, это было символично. Уже через десять минут после инцидента с непонятным человеком попаданец одвуконь ехал своим путем. Не то что он стал бездушным, но как его отец любил цитировать какого-то философа прошлого: «Бытие определяет сознание». Проще говоря, не мы такие – жизнь такова.

Я как автор тоже абсолютно не понимаю, с какой радости тот дикарь бросился нарушать племенные устои. Разве что он решил, что уже можно. Невест в поселок доставят независимо от того, будет ли жив этот бесстрашный белый вождь. С одной стороны, с таким врагом воевать почетно, а с другой – хлопотно. И избранница Неистовой Рыси, именно так звали невезучего индейца, почему-то начала поглядывать с каким-то непонятным превосходством в глазах. До стычки с чужаками всё было здорово, уже даже договорились о количестве шкур, выплачиваемых за невесту. То есть и потом никто не сказал, что жених не люб, но взгляд не подделаешь, восхищение сильным и смелым соплеменником, обещавшим взять девушку по имени Первый Луч, ушло. Постойте, так может он из-за этого и сорвался с резьбы, индеец этот? Нам с тобой, читатель, теперь всё ясно, а Счастливчику по барабану.

Ночь намекала, что скоро её смена, а Вик всё скакал по равнине. Нет, если быть точным в формулировках, то это была не совсем равнина, или равнина, но холмистая. Следопыты такие не любят – за небольшим холмом или в распадке, незаметном глазу, можно целую армию спрятать. И «скакал» – не совсем верное слово. Его лошади шли мерным шагом, периодически меняясь друг с другом в плане перевозки своего хозяина. Вещи, навьюченные на Ветерке, так и остались на нем как более сильном и откормленном животном. На трофейной лошади тоже был мешок со всякой всячиной, Вик прямо возле трупа всё вытряхнул в пыль, покопался немного, да так и оставил, даже самим мешком побрезговал. Эта вонючая гадость – сухпаёк? Спасибо, не надо! А вот это -сменная одежда? Нафиг-нафиг.

Между собой четвероногие поладили, им было тем легче это сделать, что коняшка убитого дикаря оказалась кобылой. То есть она и раньше ею была, но Вик с этим моментом столкнулся только сегодня. Импровизированное седло кобылки представляло из себя пук каких-то шкур, непонятно как закрепленных на хребте, но на удивление сидеть на этой фигне было удобно. Во всяком случае гораздо лучше, чем совсем без седла. Так удобнее и ему, и лошади. А про насекомых, живущих в подстилке, он пока думать не будет. Вот приедет в город и купит второе седло. Если надумает.

Додумать мысль про седло Вик не успел, впереди было интересное. Вдали виднелись огни, сто процентов это лагерь его каравана, разбившего стоянку!

Глава 9
Городок

Да, это были свои, то есть переселенцы из его посёлка. Других своих в этом мире у Виктора не было. Оглядывая лагерь «привычным» взглядом следопыта, он понял, что место неслучайное – здесь тоже была речушка. Может, просто ручей в овраге, не суть. Главное другое – перегон такого большого стада есть дело непростое, да просто ехать на телегах в караване – и то задача по построению маршрута от источника до источника. Выезжая на патрулирование местности, он раньше не задумывался об этом. Поздняя весна или раннее лето не давали задумываться о поиске воды. Кругом имелось множество ручьёв, годных для того, чтоб напоить одного коня. А вот так поехать куда-то с заводной лошадью – и уже надо думать. С собой взять воды не получится, кони вам не люди, фляги на день не хватит, пять вёдер воды на одну морду найди, где хочешь!

Встречали Счастливчика не как героя, а как чёртова героя, который снова оправдал своё прозвище. Шуточки в стиле «Когда Вик поимел всех дикарок, ему вручили эту кобылу, лишь бы он уже уезжал» лились потоком. Одни товарищи зубоскалили от хорошего настроения, в словах некоторых чувствовалась зависть. Но одно было абсолютно точно – Вик стал еще более узнаваемой персоной в своем поселке. И чужак, и маг, и на девок ему вечно везет.

– Смех смехом, Вик, но на самом деле, откуда у тебя эта кобыла? Я вижу, еще утром она принадлежала кому-то из дикарей.

– Так и есть, забрал у краснокожего.

– А он сам?

– А что он сам? Скакал за мной от самого своего стойбища, догнал и начал метать стрелы. А я ножи. У меня получается лучше, теперь это моя лошадка.

– Да никто не спорит, твоя. Но не мог же он просто так напасть, если у их племени с нами перемирие.

– Не знаю, он еще там ко мне приставал, бормотал что-то по-своему. Я не Мигель, я их языка не знаю.

– Это да, надо исправлять. Невест привезут, одну тебе отдадим.

– Вот уж нет уж! Я на такое не подписывался!

– Да ладно тебе. Счастливчик, ты просто не представляешь, от чего отказываешься. Из дикарок весьма хорошие жены получаются, не строят из себя самых умных. И не пилят совсем, кстати. У Мигеля спроси, он вроде доволен.

– Не, жениться – это слишком надолго. Я к такому не готов. – Вик чувствовал, что дикарка немного не то, что требуется ему в этой жизни. Впрочем, ему и в той жизни, какая слишком быстро прекратилась, жениться не хотелось. Он чем больше думал над произошедшим перед попаданием сюда, тем больше склонялся к версии, что тогда он того. Помер то есть. И тот полковник ему привиделся в угарном дыму. Хотя нет, если тот демон померещился, то всего этого, что сейчас вокруг, нет. А оно есть, оно ощущается и порой воняет как самое настоящее дерьмо. А порой вполне неплохо пахнет. Так что фиг знает, что тогда произошло. Магия еще эта…

Утром караван покинул место своей стоянки и медленно начал вытягиваться в толстую змею, глотающую мили. Мили, а не километры! Виктор потихоньку привыкал к местной системе мер, построенной на понятных вещах, хоть и весьма приблизительной. Дюйм – толщина пальца, фут – длина стопы, миля – тысяча пар шагов. Вот только у всех разные пальцы и разные шаги. Так что и понимание, сколько это в точности, в каждой кузне было своё – скажут отрубить два дюйма прутка, а там думай, чьими пальцами мерить. Висят линейки на стенах, но в разных деревнях они свои. Так что понимание о пройденном пути или расстоянии до какого-то населенного пункта было результатом консенсуса всех участников поездки. Или самых авторитетных, к коим Счастливчик пока не относился. Может, в военном деле он и дока, вон сколько дикарей уложил, но в прочих областях жизни его мнению доверия нет.

Чего он так и не добился за время подготовки к походу и самого путешествия, так это ответа на вопрос, «Зачем?» Что за логистика, для чего нужно отвозить выращенный урожай, гнать бычков на мясо в центр цивилизации? Что там? Народ на вопросы отвечал несерьезно или отмахивался. Каждый был рад посмеяться над дремучим магом, не разбирающимся в основах экономики. Вик вообще подозревал, что этой самой экономики нет. Как бы хреново он не учился, но со школы помнил про какое-то «натуральное хозяйство», в котором всё необходимое для жизни общины добывается и вырабатывается ею самостоятельно. Он не додумался до простой мысли, что железо в их кузнице не появляется из воздуха, не с мертвых индейцев снимается.

Город или городок? По меркам человека другого мира другой эпохи – вообще чуть ли не посёлок, но точно захудалый городишко. Во всяком случае, заезжал Виктор как-то в поселок Железнодорожный, он был больше. Естественно, стен вокруг него не имелось. Почему это естественно? Потому что в сравнении с безымянным поселением, где обитал Вик, это был впрямь город. Не средневековый город с каменными домами, прилепившимися спинами друг к дружке, сидящими на голове друг у друга, а город, вольно раскинувшийся на ничейной земле. А когда все земли ничьи, то постройки и всякое прочее не облагается налогами. Результатом стал бардак с малоэтажным строительством из чего-попало и как угодно. Еще и название какое-то несолидное – Уонд. Опоясать этот получившийся ужас градостроителя никакого забора не хватит, а уж о стенах из камня и речи не шло.

Да и кого бояться? Дикарей, которые даже тысячу бойцов не соберут? То есть, собрать они могут, народу по пустошам бродит немало. Но что толку от такой толпы? Без единого лидера сначала перебрешутся, потом передерутся, начнут вспоминать старые обиды, пойдет резьба по коже. А с парой другой сотен напавших может справиться и милиция. Как выйдут, как наваляют этим краснопузым!

Милиция⁈ Оказалось, что это не то, что подумал Вик, когда слушал лекцию о международном положении. Ну да, в городе его функция как следопыта закончилась, здесь он был экскурсантом. Так вот, милиция – это не переименованная полиция, это добровольное сообщество мужчин, готовых с оружием в руках оборонять свой город от внешнего врага в случае нужды, а постоянном режиме милицианос поддерживают порядок в городе и округе. Причем, округа в их понимании есть нечто столь же растяжимое, как миля. Где появился интерес, там и это самое, хона жизненных интересов города. Там, выходит, и зона ответственности милиции.

Заправляющий добровольцами шериф носил пышные усы, имя Гордон и магический жезл. Вик узнал об этом не из рассказов Мигеля, а увидел сам. Пресловуттый Гордон считал своим долгом самолично встретить всякий достаточно большой караван, перекинуться парой слов со знакомыми караванщиками, предупредить о правилах поведения незнакомых. Самым необычным штрихом в портрете шерифа, бросившимся в глаза Счастливчику, были не усы, а пятиконечная звезда на прикладе ружья. Стоя на расстоянии вытянутой руки, он мог не просто увидеть вырезанный на ореховом прикладе символ, но и разглядеть иероглиф внутри звезды. Проморгавшись, Вик понял, что это никакой не иероглиф, а привет с Родины. Такая знакомая пятиконечная звезда несла в себе серп и молот, как на картинках ко дню Победы, одному из самых почитаемых праздников в семье.

– Что, следопыт, удивлен? – Гордон заметил взгляд незнакомца, прикипевший к оружию.

– Еще как! Откуда это у вас?

– Ха! Думаешь, если на краю земли оказался, то тут сплошь палками грунт ковыряют? Жезл производства самого Пятигорского герцогства! Вона, клеймо на оружии не само собой нарисовалось. Качество, надежность, смерть врагу! Только не ленись снаряды лей.

– Вы маг огня?

– А кто еще может с таким ходить? В чьих руках эта штука может бабахать! – Шериф лучился гордостью и уважением к самому себе. – Кстати, давно вы себе такие костюмы пошили? Или из Старого Мира завезли? Справная одежка для разведчика, я смотрю.

– Один костюм оттуда, второй сами пошили. – Мигель постарался оттереть Вика, давая понять, что главный разведчик именно он. Оттирал он его плечом и голосом, но так, чтоб не выглядеть смешным, то есть очень тактично.

– А чего я раньше у вас этого воина не видел?

– Раньше он в кузнице работал, потому что. Теперь по пустошам ездит, чего тут непонятного.

Вик, если честно и сам не хотел вести эту беседу. Он не знал местных раскладов, не хотел нажить неприятности неудачно подвернувшимся на язык словом. Тот же шериф – кто его знает, какая тут власть у главного милицианос? То ли первый среди равных и такой же доброволец, то ли на нём завязаны все силовые аспекты жизни города. А тогда это уже совсем другой расклад – силовики нигде не считаются одной из ветвей власти, но таковой являются по факту.

Ах да, тут еще один нюанс – этот Гордон у нас до кучи еще и маг-огневик. То есть не просто влиятельный типус, а сильный воин, испепеляющий врагов взором или каким-нибудь файерболом. Мало этого? Так раз он маг, значит аристократ в каком-то поколении. Здесь все маги рождаются только от благородных. «Интересно, а я тоже из благородного сословия?» – подумал Витя. Глубоко по родословному древу он не погружался к его корням. Дедов и бабушек знал, про прадедов рассказывали. Только там такой нюанс был: при Советском Союзе быть дворянином было неприлично. Не в том плане, что стыдно, а даже опасно, если верить родственникам. Якобы могли и репрессировать. Смысл слова ускользал, но явно означало оно что-то нехорошее. Ну там расстрел или даже Гулаг. Гулаг – это когда есть не дают и работать заставляют. Как колхоз, только колхоз дело добровольное. Я извиняюсь перед читателями за такой мусор в мыслях моего героя, но как есть, так и пишу. История – не его конек, а в чем он дока… автор не знает, ух простите великодушно. Ах да, из арбалета нормально лупит Витька и ножи метает как бог!

Гордон тоже эдак внимательно посмотрел на новенького, оценил стати (не бугай), руки (не крестьянин даже после работы с молотом и клещами) и сделал вывод – ушлый человечек, от таких все неприятности происходят. С другой стороны, вроде спокойно себя ведет, словами не сорит, не сморкается, не гыкает, даже рот не полуоткрыт как у половины переселенцев. Да еще и побрился недавно, словно собрался в приличное общество. Необычный костюм из дорогой ткани – дело третье, но тоже добавляет зерен на весы раздумий. Непростой парень этот… как там его зовут? А не представился. Кстати, когда узнал, что Гордон шериф и маг, то шапку не снял, не поклонился. Братец, кто ж ты такой?

Очень удачно караван добрался по времени, засветло. Так что загоняли стадо на специально гороженную площадку без суеты, также нормально размещались на постоялом дворе. Вик удивился, оказалось, что выражение «постоялый двор» в местном исполнении именно двор и означает. То есть, размещайтесь, гости дорогие во дворе, как вам удобно. Хотите, под телегой, хотите – на телеге. А комнаты, они для состоятельных господ и за деньги. Деньги?

Для Виктора наконец-то начал открываться новый мир, мир экономических отношений. Золотые далеры, серебряные реалы, медные белки… «Хм, далер – это типа доллар? А реал – команда такая была в моем мире. Или есть» – для себя прикидывал Витя. Пока размещались на постоялом дворе, Мигель ему вливал в уши знания и рассказывал про монеты. Показать не получалось – в общине на руках монеты имелись только у старосты. И не его были те денежки, а общинные.

– И да, когда-нибудь заживем. Когда жить станем хорошо, в нашем поселке тоже всё станет за деньги. – Солидно поделился мечтой и недалеком счастье Мигель. – Как в Старом мире. В Каталании. Там деньги у всех были.

– А что тогда уплыли оттуда?

– Монета странный предмет, вот она есть, а вот её нет. Подати заплати, налоги за землю сюзерену, туда-сюда. Урожай продал, оглянулся, а в кулаке ни одной монетки.

– То есть счастье не в деньгах, а в их количестве?

– Красиво сказал, Счастливчик! Так и есть, если подумать. Когда твоё у тебя никто не сможет забрать за аренду земли, когда всё тобой выращенное принадлежит только тебе…

– … Тогда обязательно прискачет кто-то, кто захочет поделиться твоим с собой. – Закончил мысль товарища Вик совсем не так, как Мигель планировал.

– Это ты к чему? Ты про дикарей? Вот хренушки им!

– Не боишься, что из-за моря ваши бывшие хозяева приплывут?

– Поаккуратнее с языком! У нас не было отродясь хозяев. Не вассальные мы все тут. Потому и поплыли на новые земли.

– Ну извини, неверно выразился. Но ведь могут приплыть те землевладельцы, чтоб снова нахапать земель, теперь уже здесь, за морем?

– Ну да! А мы их клинками, да в капусту!

– А у них магия. Я посмотрел на то ружьё, оно не кустарной выделки.

– То да. Маги сейчас многие, кто огневик, с жезлами. Герцог Пятигорский их поставляет всем желающим, только золотом заплати.

– Это который с клеймом тем странным?

– А что странного? Пять лучей звезды означают пять самых больших гор в его герцогстве. Это которое в Мерсалии. А в центра молот и серп означают, что ему вассалы больше приносят трудом, чем войной. Только кто бы поверил в это.

– Чего так?

– Да все знают, он своё герцогство на меч взял, а не купил. И мастера его куют не серпы, а мечи. То есть оружие. Те же жезлы.

– Что, они так опасны, жезлы эти? – Вику было жутко интересно побольше разузнать и про ружья, и про герцога странного, у которого герб с советской солдатской звездой.

– Считай, так маг на сто шагов огнем сжечь может, да еще и устанет. А с жезлом даже за триста шагов, если не промахнется. И ему от этого практически никакой усталости магической. Пока есть снаряды, бабахай да бабахай. А человека прямо в куски!

– Небось снаряды дорогие.

– Самому можно лить из свинца или цинка. Не дороже, чем бол арбалетный сладить.

– Цинк? Это что такое?

– Да к северу миль триста в горах руду добывают. Металл почти как свинец, малость потверже и не чернеет на воздухе. Как серебро почти, но дешевое. Добывают не где самоцветы, а чуть южнее.

– Какие такие самоцветы?

– Да камни драгоценные в тех горах попадаются. За морем ух как ценятся, дороже золота в сто раз, если по весу уже ограненные.

– Угу. И вы те камушки добываете? И торгуете с Каталанией.

– Добываем не мы, на нашей земле гор нет, сам знаешь. Но да, наша община выращивает продукты, а горняки роются.

В голове Вика начал складываться пазл на экономическую тему. Кажется, стало чуть понятнее, кто на что тут живёт и откуда что берется. Потому как версия освоения земель по другую сторону Атлантического океана, как Срединное море зовется в его мире, ради свободы, она какая-то сильно сказочная. По мнению Виктора идеи рулят миром не настолько хорошо, как деньги. Где идеология, там бардак. Отец не раз ругался, приходя с работы, по его словам, там, где политика оказывалась впереди бизнеса, начиналась лютая дичь. В отцовом холдинге было именно так.