Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 336 страниц)

43: Огненные пещеры

Провинция Джорат, Куурская империя.

Через три дня после того, как Кирин Де Мон обнаружил, что талисманы для других людей можно делать… против их воли

– Дарзин всегда такой очаровашка? – сказал Кирин, покачав головой.

– Торра, – сказала Джанель.

– Да, – согласился он. – Определенно торра. – Он усмехнулся.

– Похоже, он настоящий победитель. – Нинавис зевнула и глянула на свою кружку. – Я, наверное, сварю еще кофе. – Она ушла на кухню.

Джанель, нахмурившись, смотрела ей вслед. Кирин не мог сказать, была ли она недовольна Нинавис или просто расстроена.

– С тобой все в порядке? – все равно спросил он, сжав ее руку.

– Мы ждем не Турвишара, – внезапно сказала Джанель, – а Релоса Вара.

Весь стол на секунду ошеломленно затих.

Кирин отдернул руку.

– Джанель! – Брат Коун встал. – Мы ведь пытались объяснить контекст…

А Дорна добавила:

– Возможно, теперь я бы не…

– Тихо! – рявкнула Джанель и повернулась к Кирину: – У нас больше нет Хоревала. Я владела им совсем недолго, но затем Релос Вар вернул его себе. Поэтому мы заключили сделку: если я смогу убедить тебя помочь нам убить Мориоса, он отдаст Хоревал. Нам нужны оба орудия, чтобы закончить работу. – И тихо добавила: – Я должна была тебе это сказать.

Кирин не знал, что и думать, но выражение лица Джанель не оставляло сомнений в том, что она говорила серьезно. Она действительно планировала предать его.

Или, по крайней мере, то, что она собиралась сделать, весьма походило на предательство.

Он встал со стула, не зная, что ему делать, и понимая лишь, что должен сделать хоть что-то.

– Кирин, пожалуйста…

Он повернулся к ней и указал на потолок:

– Если ты и Вар работаете вместе, почему моя злобная дочь из прошлой жизни сейчас болтается снаружи? Или она нужна лишь для того, чтобы я не сбежал отсюда?

– Вар, должно быть, догадался, что я расскажу Джанель об отце Зайхере, – задумчиво протянул брат Коун. – Теперь, когда гаэш уничтожен, ничто не мешает мне сказать правду.

– А значит, я бы тоже рассказала правду. Но Релос Вар не знает, что Турвишар работает вместе с нами, – объяснила Джанель. – Мы оставили его в Атрине в качестве подстраховки[385]. И в тот момент, когда Турвишар увидит, что хоть что-то намекает о приближении Мориоса, он откроет портал к нам.

– Так… с помощью Турвишара я мог уехать отсюда в любое время?

– Подожди, мы все могли уехать отсюда в любое время? – Дорна казалась такой же удивленной.

Кирин не обратил никакого внимания на старуху, продолжая пристально глядеть на Джанель.

– Скажи мне, что ты не знала, что Релос Вар собирался прислать Эйан’аррик, чтобы та держала нас в ловушке.

– Клянусь, я этого не знала, – сказала Джанель. – Я даже не представляла, что Эйан’аррик вернулась к жизни. Релос Вар утверждал, что это произойдет, но я понятия не имела, что это займет так мало времени.

Кирин стиснул зубы, борясь с гневом.

– И я должен тебе доверять? Вы передали Релос Вару, где я нахожусь. Он мне не друг, Джанель. Его намерения по отношению ко мне совершенно ужасны!

Джанель глянула на него, явно собираясь начать спорить, но вместо этого лишь вздохнула:

– Не имеет значения, каковы они. Он фермер, разводящий скот. Фермеру может понравиться свинья – и он даст ей имя, будет гладить, накормит лакомствами, – но осенью она все равно увидит топор. Даже если бы он любил тебя, даже если бы он любил меня, это не помешало бы ему убить нас, если бы он почувствовал, что это необходимо.

– Конечно, и когда придет время для бойни, ни одна свинья не будет вспоминать о том, что ее любили.

– Но, – сказал Коун, – я узнал его достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что он не убивает без необходимости. Пророчества явно подразумевают, что Мориос будет побежден – нет причин думать, что Релос Вар не захочет помочь нам достичь этой цели.

– О, от этой мысли мне намного лучше, – огрызнулся Кирин. – А хотя нет, подожди, ненамного.

– Коун, отправь сообщение Турвишару. Скажи ему, чтобы он открыл врата, чтобы Кирин мог уйти. – Джанель потерла виски и покосилась на стойку бара.

– Но… – Глаза Коуна расширились. – Этот… дракон. В Атрине сейчас четверть миллиона людей…

– Обманывать Кирина, чтобы он помог нам под ложным предлогом, было ошибкой. Я не знаю, почему я когда-либо думала иначе.

– Наверное, из-за четверти миллиона человек, жеребенок, – сказала Дорна.

Звезда изогнула бровь:

– Ты бежишь?

– О, хоть ты не начинай! – Кирин уселся обратно и помахал Коуну, когда жрец вытащил Сердце Мира из-под аголе. – Убери его. Я остаюсь.

Джанель заморгала.

– У меня четыре причины на это, – сказал он, допивая последний глоток холодного кофе. – Во-первых, я пришел сюда, чтобы найти тебя, и хотя я не в восторге от того, что тут происходит, без тебя я не уйду. Во-вторых, потому что, гори все в Аду, если я сбегу от Релоса Вара, когда у меня есть Погибель Королей. Это он должен скрываться от меня. В-третьих, потому что я буду чувствовать себя настоящей задницей, если Мориос действительно существует и я просто оставил всех этих людей умирать.

– А четвертая? – спросила Джанель.

Он поморщился:

– Ты не можешь просто оборвать свою историю на этом. Я должен знать, что будет дальше.

Хоть Джанель и не рассмеялась, но рассказ продолжила.

Рассказ Джанель.

За пределами Ледяных Владений, Йор, Куур

– Это мои владения! – рявкнула Эйан’аррик. – Тебе здесь не рады, нарушительница!

Она казалась гораздо больше, чем я ее запомнила. Белая, светящаяся, с безумно голубыми глазами, цвет которых перекликался с голубизной и прозеленью ее живота, покрытого чешуей, мерцавшей пастельными оттенками, похожими на наползающие друг на друга ледяные глыбы. Эйан’аррик ослепляла своим блеском и при этом все же отбрасывала темную тень. Наверху, едва заметный среди вихрей затихающей бури, виднелся мерцающий замок. Когда Чертхог строил свой дворец, он срубил вершину горы, построив гигантскую пирамиду из хрусталя и мрамора, искрящуюся на солнце.

Где-то там, наверху, Вейсижау, решив оставить меня умереть на ледяном холоде, сбросила меня с балкона, так что я соскользнула вниз по склону, подобно куче ненужного мусора.

И каким-то образом я пережила падение и холод, хотя в принципе я предполагала, каким образом мне это удалось.

Но невосприимчивость к холоду не означала, что я выживу, если меня разорвут когти размером с половину моего роста.

– Мне очень жаль! – крикнула я в ответ, потому что не знала, что еще сказать. – Здесь есть где-нибудь тропинка обратно в город? Я немедленно уйду.

Она посмотрела на меня безумными лазурными глазами, ее губы растянулись, и она распахнула пасть. Через несколько мгновений она сделает то, о чем я весьма пожалею.

Я нырнула в сторону, пытаясь найти укрытие – и в тот же миг со стороны Эйан’аррик ударил поток холодного воздуха и льда. Я вздрогнула, едва избежав ужасной участи быть скованной во льду. Мне стало холодно. Впервые с момента пробуждения я по-настоящему почувствовала холод, дрожь пробрала меня до костей.

Когти врезались в лед, прорезая в нем огромные борозды, и земля дрогнула и затрещала.

Огонь, подумала я. Мне нужен огонь.

К сожалению, мне совершенно нечего было поджечь, кроме насквозь промокшего платья. Вейсижау забрала все мои драгоценности, от пояса до украшенных драгоценными камнями заколок для волос. Мы стояли на горе, состоявшей из замерзшей воды, бесполезной в качестве топлива.

Так что у меня был бы один шанс, но и воспользовавшись им, я могла лишь надеяться, что получится ее отвлечь.

Стащив с себя платье, я подбросила его в воздух. Наряд застыл ледяной коркой, стоило ему перестать соприкасаться с моей кожей, но сейчас это не имело никакого значения: я заставила его вспыхнуть.

Драконица удивленно отпрянула и вздрогнула. И пока она потрясенно моргала, я рванула прочь.

И в тот же миг я споткнулась и заскользила вниз по гладкому крутому склону. Уверена, сейчас я представляла собой совершенно смехотворное зрелище – абсолютно голая и без оружия. И совершенно уязвимая.

Именно поэтому бег и показался мне такой прекрасной идеей.

Арасгон бы гордился мною. И Дорна тоже.

У подножия горы ледник соединялся с расщелиной. Я надеялась, что она будет слишком узкой, так что драконица не сможет пролезть за мной. Хотя даже в этом случае оставалась опасность, что она дыхнет на меня метелью.

Но разве мне было что терять?

Слыша за спиной крики Эйан’аррик, я вдруг поняла, что, возможно, у Ксалторат была веская причина расстраиваться. Умереть здесь, ничего не добившись, было очень легко. То, что я каким-то образом до сих пор была жива, было настоящим чудом.

Я бросилась в расщелину, и в тот же миг меня накрыла тень Эйан’аррик. Драконица отставала от меня всего на несколько секунд. Я споткнулась и закричала от боли, когда острый осколок льда распорол мою голень, лишний раз доказав, что у меня нет особого иммунитета к обычным повреждениям.

Эйан’аррик попыталась достать меня когтями, но расщелина действительно оказалась слишком узкой для нее. От ее ударов лед крошился и летел в разные стороны, а потом и вовсе полетели искры, когда драконица начала биться о гранит. Я попятилась, оставляя за собой потеки крови, смешивающейся с талой водой.

А затем атаки вдруг прекратились. Я услышала, как захлопали крылья, когда она улетела.

Я ждала.

Я не собиралась выходить наружу, чтобы убедиться, что она улетела. Я же не дура. Так что я, голая и дрожащая от холода, который убил бы большинство людей, просидела в пещере несколько минут, прислушиваясь.

А потом я услышала раздавшиеся позади меня шаги. И увидела мерцание теплого света, отбрасывающего тени на стену пещеры передо мной.

Я заставила себя скорчиться.

В пещеру вошла женщина, державшая в одной руке фонарь, а в другой – длинный изогнутый ятаган. Ее смуглая кожа была сине-серого оттенка, а черные волосы заплетены в толстые, свалявшиеся косы. Из одежды на ней была лишь кольчуга с пластинчатым панцирем. Женщина казалась хорвешкой, но, что еще более примечательно, казалось, что она вмерзла в лед, так что на лице осталась корка, а на темных ресницах блестели снежинки.

А еще она выглядела очень мертвой, но это, казалось, не доставляло ей ни малейшего неудобства.

– Итак, – сказала женщина. – И кого ж мне сегодня притащила крошка Эйан? Это место весьма небезопасно для вас, юная госпожа. – Она улыбнулась. – Хотя то, что ты до сих пор жива – большое достижение. Особенно в таком наряде[386].

– Кто… – Я попыталась заговорить и почувствовала, как застучали зубы: – К-кто ты?

Мертвая женщина жестом пригласила меня следовать за ней.

– Я Ксиван Каэн. Думаю, нам стоит подыскать тебе какую-нибудь одежду.

– Я думала… – Следуя за женщиной все глубже в расщелину, которая фактически превратилась в прекрасный вход в пещеру, состоявший уже не изо льда, а из сплошной скалы, я прочистила горло и попыталась снова: – Мои извинения. Я думала…

– Дай-ка я угадаю. Кто-то сказал тебе, что герцогиня Ксиван Каэн умерла. – Ксиван пожала плечами: – И они ведь тебе не солгали? Кстати, кто ты? – Она вытащила шарф из-за пояса. – Это тебе для ноги.

– Джанель Теранон, – сказала я, потирая руки. – И спасибо тебе. – Наклонившись, я очистила неглубокую рану, а затем повязала шарф вокруг ноги. Конечно, мне нужно было как следует перевязать ее, но сейчас на это не было времени.

– И что ты здесь делаешь? Признаюсь, я не возражаю против посетителей, просто раньше с этой стороны пещер никто не приходил. Тебе повезло, что звук эхом разносится по туннелям.

– Боюсь, одна из же… – Я закашлялась.

– Одна из жен герцога. Я знаю, что он женился на других. – Кажется, это ее совершенно не обрадовало.

– Верно. Честно говоря, я понятия не имею, почему она это сделала. Она просто выяснила, что я… – Я замолчала, будучи не уверенной, что могу все рассказать.

Ксиван подняла бровь:

– Тебе следует научиться заканчивать свои мысли. Она выяснила – что?

Я глянула на нее. Она была хорвешкой. Точнее, мертвой хорвешкой, убитой йорцами. А потому она вряд ли будет испытывать по поводу моего «незамужнего статуса» те же чувства, что и йорцы.

– Она узнала, что на самом деле я не замужем. А потом она одурманила меня и выбросила наружу, чтобы я замерзла насмерть. Хотя я на самом деле не понимаю почему.

– Интересно, – сказала Ксиван. – И за кем же ты на самом деле не замужем?

Я прочистила горло:

– За Релосом Варом.

Она усмехнулась:

– Ах да. Релос Вар. Я знаю его с давних пор. На самом деле я в долгу перед ним за это, – Ксиван обвела себя рукой с ног до головы.

– Я думала, йорцы…

– О нет. Вар не убивал меня. Он вернул меня к жизни или что-то в этом роде. И в придачу купил себе герцога. – Она нахмурилась: – Я знаю, почему тебя оставили снаружи. – Она остановилась. – Похоже, одна из жен моего мужа – приверженка королевы-колдуньи Сулесс.

– Не поняла?

Она наклонилась ближе:

– Ты нарочно это делаешь? Ты очень… теплая.

Я беспомощно развела руками:

– Я ничего не делаю.

– Как интересно. – Ксиван посмотрела на свет фонаря, отбрасывающий блики на стены пещеры. – В старые времена, до того как мы, куурцы, прибыли сюда, у королевы-колдуньи Сулесс было взаимопонимание со своими приверженцами. Она могла исполнить любое их желание, но лишь в том случае, если они принесут ей в жертву незамужнюю девушку. Обычно женщина приносила в жертву дочь, но с технической точки зрения жертва не обязательно должна была быть родственницей.

– Я не чувствую себя принесенной в жертву, – призналась я.

Но затем вспомнила, как слышала улюлюкающий смех гиен, и задумалась. Что бы произошло, если бы Эйан’аррик не прибыла?

– Разве ты не рада, что Сулесс мертва? – Ее взгляд был задумчивым. – Но искоренить религию очень трудно. Люди по-прежнему соблюдают старые обычаи, считают гиен и медведей священными, потому что Сулесс и Чертхог утверждали, что эти животные – их символы. Люди стремятся при первой же возможности выдать своих дочерей замуж, хотя при этом они, вероятно, даже не помнят, что когда-то эта практика проистекала из желания уберечь девушек от того, чтобы их отдали королеве-колдунье – принесли в жертву, а затем использовали против них самих.

– Это варварство. Позволь мне угадать – жертв оставляли на холоде.

– Да, и их ждали снежные гиены или что похуже. Сулесс пожирала младенцев. Спроси любого. Хотя я в этом, конечно, сомневаюсь. В старинных историях не говорится, откуда взялись матери-колдуньи. Видишь ли, у Сулесс раньше были такие жрицы-колдуньи, разумеется, которых она творила из снега и отдавала замуж за вождей, которые ей нравились.

Я усмехнулась:

– Творила из снега?

– Сейчас мне кажется, что она забирала всех этих принесенных в жертву девочек и сама воспитывала их, а затем отправляла обратно в кланы в качестве своих блюстительниц и тайной полиции. В конце концов, если бы Сулесс действительно могла создавать колдуний из замерзшей воды, Йор бы не проиграл в войне.

– И что же тогда случилось с матерями-колдуньями? – Я вспомнила, как Байкино говорила, что Вирга была последней.

– Разумеется, их всех убил Куур. – Она махнула рукой: – Декады и декады назад, задолго до твоего рождения.

– Но если матери-колдуньи были уничтожены декады назад, то кто показал Вейсижау, как принести меня в жертву?

– Так это она сделала? – Она улыбнулась. – Я ведь могу ошибаться. Может быть, тебя просто выбросили наружу, чтоб ты замерзла насмерть, потому что Вейсижау приревновала, но ты ведь говоришь, что ее заинтересовал именно твой девичий статус. У нее явно были не те же причины, что могут быть у мужчины, хотя, возможно, я спешу с выводами. Прижмись к стене слева. И что бы ты ни делала, старайся держаться как можно дальше от правого прохода…

– Почему? Что там внутри? – Лучи фонаря отбрасывали длинные тени.

– Смерть. – Она указала туда, где пещера переходила в небольшую комнату. Возле правого прохода повис синий дым.

Я выпрямилась:

– Я видела этот дым раньше.

– Тогда ты знаешь, насколько это опасно. – Она указала в левый, ведущий вниз туннель: – Этот путь безопасен.

Я шагнула влево. Мне не нужно было объяснять, что от правого прохода надо держаться как можно дальше. Я узнала колдовской дым, с которым мы столкнулись в Мерейне.

Чем дальше мы шли, тем удобнее становилась тропинка.

– Держись левее. Мы проходим еще одну опасную пещеру.

Мы прошли по узкому уступу, обрывающемуся справа в зияющую тьму. Вряд ли я бы смогла заглянуть в эти глубины, но там, внизу, что-то светилось. Я увидела стелющийся по земле голубой дым, вьющийся среди заброшенных руин.

Затем мое внимание привлек сам источник света.

Это было копье.

Золотое копье, лежавшее на подставке в центре пещеры.

– Что это? – Я вдруг поняла, что остановилась, чтобы лучше рассмотреть.

Хоть я притворялась невежественной, но я прекрасно узнала копье, которое показала мне Таэна. И как только я найду способ украсть Хоревал, я покончу с самой легкой частью своей миссии.

Ложных иллюзий относительно того, насколько сложно будет убить дракона, у меня не было[387].

– Более медленная смерть по сравнению с предыдущей пещерой, – сказала Ксиван, то ли проигнорировав мой вопрос, то ли неправильно его поняв. – Я единственная, кто может дойти туда, не упав замертво, поскольку я уже мертва. Если тебя не убьет дым, то это сделает камень.

Я оглянулась на нее:

– Камень? Что ты имеешь в виду?

– Это проклятие, которое придумала Академия, когда оказалось, что йорцев очень сложно выкопать из их пещер. Они изменили сами пещеры, сделав их ядовитыми. Это чем-то похоже на поджог замка, вынуждающий всех покинуть осажденный город. Если, конечно, не считать, что замок будет продолжать гореть столетия спустя.

У меня пересохло в горле.

– Сколько людей здесь жило?

– Тысячи, – ответила она. – И это всего лишь одна пещерная система. По всему Йору стали непригодными для жизни сотни таких.

Я в ужасе смотрела на все это. Здесь, как и в Мерейне, голубой дым застилал пол, усеянный мертвецами.

Она положила холодную руку мне на плечо:

– Мы не должны задерживаться. По крайней мере, не здесь.

Я позволила ей увести меня. Проход выглядел старым, прочным и казался мне весьма комфортабельным учитывая любовь джоратцев к землянкам. Мы шли в самую глубину горы – от отравленных пещер, где когда-то жили йорцы, пришлось идти не меньше получаса. И к тому моменту, как туннель вновь привел нас в пещеру, воздух ощутимо потеплел.

Эта большая пещера была поделена на секции, а пол был гладко отполирован. Как я поняла, это все были жилые секции, хотя я понятия не имела, нужны ли они вообще Ксиван. Спала ли она когда-нибудь? Ела ли что-нибудь?

И если ела, то что именно?

Как оказалось, пещера была занята. В одной из секций кто-то нарисовал на полу круги, расставил деревянные манекены, и именно с этими мнимыми врагами сражалась деревянным мечом молодая красивая девушка. Изредка она останавливалась, чтобы поправить опору, а потом вновь принималась за занятия. Незнакомка была одета в практичные брюки и свободную рубашку и, как и Ксиван, казалась хорвешкой.

Но, в отличие от Ксиван, она выглядела живой.

– Вот мы и пришли, – сказала Ксиван. – Дом, милый дом… Такой, какой есть.

Едва Ксиван заговорила, как тренировавшаяся девушка остановилась и оглянулась на нас. Стоило ей заметить нас, и ее подернутые влагой карие глаза расширились, а я покраснела. Я впервые с тех пор, как вошла в пещеры, почувствовала себя неловко из-за своей наготы.

– Талея, – сказала Ксиван, – у нас гостья. Давай найдем ей что-нибудь из одежды и пойдем поднимем шум наверху. Это будет весело.

44: Суд истины

Провинция Джорат, империя Куур.

Через три дня после того, как Кирин понял, что тоскует по дому

Нинавис вернулась из кухни с кофейником.

– Что я пропустила?

– Все это ловушка, устроенная Релосом Варом, и я все равно убью его, а жена герцога Каэна мертва, но по-прежнему жива. – Кирин выхватил у нее кофейник и налил себе напитка.

– Ты рассказала ему о Релосе Варе? – Нинавис повернулась к Кирину: – И ты все еще здесь?

– Ты что, шутишь? Упустить шанс точно узнать, куда он направился дальше?[388] – Кирин повернулся к Джанель: – То есть Ксиван Каэн – вампир, как Гадрит?

– Похоже на то, – признала Джанель. – По крайней мере, мне так кажется. Хотя она меньше пользуется колдовством.

– Это уже хоть что-то, – сказал Кирин.

– Не знаю, – сказала Джанель. – Она потрясающе владеет мечом.

– Опять же, зачем тебе знать магию, если ты можешь поглотить чью-нибудь душу? – спросил Коун, а затем вновь принялся за чтение.

Рассказ брата Коуна.

Ледяные Владения, Йор, Куур

Стражники втолкнули брата Коуна в огромный зал, и жрец рухнул на колени.

– Это действительно необходимо? – спросил Турвишар Де Лор.

Коун вытер кровь с губ и попытался встать. Охранник, которому явно больше нравилось, когда Коун лежал, ткнул его древком копья, заставив жреца вновь упасть ниц.

Брат Коун должен был догадаться, что его первым и заподозрят в пропаже Джанель.

Сейчас жрецу было не до того, чтобы любоваться геометрическим совершенством большого зала. В воздухе пахло морозной свежестью. Коуну даже показалось, что он вышел из собора навстречу зиме и снегу в ясный зимний день.

Если, конечно, не считать толпы йорцев, решивших с ним разобраться.

Если, конечно, не считать герцога, стоявшего возле гигантского очага, расположенного в центре. Сердце Коуна оборвалось, когда он понял, что ни Релос Вар, ни Сенера не присутствуют.

Он рассчитывал, что, если они будут здесь – и Сенера воспользуется Именем Всего Сущего, – это подтвердит его невиновность. Они ведь легко могли докопаться до истины.

– Мы проверили все комнаты, ваша светлость, – сказал охранник. – Ее нет во дворце.

Герцог нахмурился:

– Кто в последний раз видел Джанель? – обратился он к женщинам, стоявшим чуть в стороне.

Вперед вышла ровесница герцога:

– Вейсижау приветствовала Джанель по ее возвращении.

Женщина помоложе – предположительно Вейсижау – резко повернула голову, глядя на говорившую, а затем шагнула вперед:

– Я ушла после того, как Сегра принесла ей еду, муж мой, но я должна сказать, что Джанель казалась несчастной. Возможно ли, что она не хотела здесь находиться? Этот юноша – колдун, не так ли? Разве он не мог помочь ей сбежать?

Брату Коуну потребовалось несколько секунд для того, чтоб понять, что под юношей имели в виду его.

– Я не…

Стражник дал ему пощечину.

Брат Коун поднес руку к лицу. Челюсть тупо пульсировала от боли.

– Пусть он говорит, – приказал герцог.

Брат Коун вновь попытался встать и почувствовал прикосновение чужой руки – Турвишар шагнул вперед, чтобы помочь ему.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Не за что.

Брат Коун вытер кровь с губ своим аголе.

– При всем моем уважении, ваша светлость, я не видел графа по крайней мере… – На него как затмение нашло. День прошел? Два? Сколько всего? Он запутался. – И я не в состоянии даже предположить… э-э … – Он запнулся. – Побег просто невозможен.

– Для тебя, – сказал герцог Каэн, – но, возможно, не для нее.

– Может быть, она выбралась из окна, – предположила Вейсижау.

– И что? – спросил Турвишар. – Спустилась по стене замка во время снежной бури, одетая в одно лишь платье? Я сомневаюсь, что она была достаточно сильна, чтоб карабкаться по стенам в зимнем снаряжении.

– Вы оба волшебники, – огрызнулась она. – Что вы с ней сделали?

– Нас не пускают в ваши апартаменты!

– Довольно! – раздался голос герцога.

Все притихли. Каэн шагнул вперед, стук шагов по каменному полу отдавался эхом. Наконец он остановился перед несколькими мужчинами – теми самыми, что присутствовали, когда Дарзин Де Мон сжег дневник брата Коуна. Сам Дарзин, очевидно, вернулся в Столицу.

– Сын, – обратился герцог к Эксидхару, – ты имеешь к этому какое-нибудь отношение? Я понимаю, что эта женщина смутила тебя, но она важна для моих планов.

– Жрец, вероятно, лжет, – прервал его сэр Орет. – Он всегда защищает ее… – Рыцарь встретился взглядом с герцогом и оборвал речь на полуслове.

Каэн снова обратил свое внимание на сына.

Брат Коун обнаружил, что затаил дыхание. Если Эксидхар или кто-то из его друзей был замешан в исчезновении Джанель, то Эксидхар, скорее всего, сознается. А вот если он убедит своего отца в том, что у брата Коуна слишком развито воображение или, что еще хуже, жрец прикрывает побег Джанель, у того будут большие неприятности.

О, Коуна трясло при одной мысли о том, чем это может для него закончиться, не говоря уже о том, чем это могло уже закончиться для Джанель.

– Итак?

Эксидхар моргнул, а затем бросил панический взгляд на своих друзей.

– Отец, я… – Он облизнул губы. – Я в этом не замешан, клянусь. Я не знал… – Он взглянул на жен.

Герцог вздохнул:

– Ты имеешь в виду, что ты не знал, но твои друзья знали, – а затем внезапно схватил сэра Орета за лаэвос.

Рыцарь попытался схватиться за меч – и обнаружил, что полдюжины солдат уже наставили на него обнаженные мечи.

– Мне не составит большого труда, всадник, – сказал герцог, – вышвырнуть тебя прямиком в бурю. Вдобавок ты здесь новенький, так что мой сын не понесет никаких потерь, если я убью тебя. Так что расскажи мне все.

Сэр Орет не колебался:

– Это была идея Дарзина Де Мона, мой господин. Розыгрыш, и ничего больше. Он сказал, что холод ее не побеспокоит, потому что она огенра из Дома Де Тал.

При этом признании все собрание разразилось возмущенным ропотом. Брат Коун тоже почувствовал гнев, но совсем по другим причинам. Джанель действительно была устойчива к холоду, но Дарзин Де Мон не мог этого знать. Он скорее должен был предположить обратное – потому что Королевские Дома не учили женщин магии.

Это означало, что Дарзин Де Мон попытался походя убить Джанель. Если, конечно, предположить, что сэр Орет не лгал. Ведь это с самого начала могла быть идея самого рыцаря.

– И как вы проникли в покои жен? – требовательно спросил герцог: – Конкретней.

И в этот момент закричала женщина.

И все обернулись к главному входу.

В зал вошла мертвая женщина.

Она могла бы казаться весьма красивой, если бы не была столь явно безжизненной.

Эта женщина казалась ожившим трупом, на долгие годы оставленным на льду. Застывшие голубые кристаллы намерзли на ее кожу, подобно крошечным драгоценным камням. Лед и холод иссушили ее плоть.

Она не была йоркой. Для этого ее кожа выглядела слишком темной. Ее волосы напоминали змей, покрытых чешуей из черной шерсти и стянутых сзади серебряными булавками и кольцами. Она была одета так, словно готовилась к битве – вся в серебре кольчуги и сверкающей стали. Казалось, при дворе герцога она была совершенно излишней.

Но ее манеры могли вызвать зависть любого государя.

За ней следовали две женщины, служанки королевы войны.

И одной из них была Джанель.

В огромном зале воцарилась потрясенная тишина.

Ксиван Каэн, мертвая, но не умершая герцогиня Йора, расхохоталась.

– О, муж, – ухмыляясь, сказала она. И от того, что между черепом и кожей оставалось слишком мало ткани, улыбка ее казалась еще ужаснее. – Неужели они так быстро забыли меня?

– Прошло много времени, любовь моя, – сказал герцог Каэн.

Выхватив меч, Ксиван обвела им собравшихся придворных, а затем вновь вложила в ножны.

– Неужели вы думали, что сможете удержать меня лишь потому, что убили меня? Думали, что это будет так легко?

– Ксиван, ты решила вернуться? – Казалось, увидев ее, Каэн ни расстроился, ни удивился. – Ты же знаешь, я всегда хотел, чтобы ты была здесь, а не в этих проклятых пещерах.

Она усмехнулась:

– Да, и я скучала по тебе и по Эксидхару. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.

– Прошло пятнадцать лет, – напомнил ей Каэн.

– Кто же знал, что мне будет так трудно смириться с тем, что меня убили? Опять же, я не думала, что ты будешь счастлив со мной, если я уничтожу весь твой двор. Хотя мне очень этого хотелось.

– А теперь?

Она склонила голову набок:

– Я здесь, не так ли?

Он подхватил ее на руки и закружил вокруг себя, а потрясенная толпа отшатнулась назад в плохо скрываемом ужасе от этого проявления привязанности.

Одна из жен упала в обморок – или как минимум притворилась.

Брат Коун, которого больше не охраняли, направился к Джанель.

Она вцепилась ему в руку:

– О, слава Восьми, что с тобой все в порядке. – Она коснулась его лица: – Хотя с этими синяками надо будет что-то сделать.

– Я беспокоюсь о вас. У вас идет кровь. – Он взглянул на другую женщину. – Если вы не возражаете, я осмотрю ее ногу.

– Пожалуйста. – Ее спутница, тоже хорвешка, глянула мимо него и помахала кому-то рукой, словно приветствуя друга, которого давно не видела.

Турвишар, понял он. Она махала Турвишару. Он повернулся к Джанель:

– Как это?..

– Я споткнулась на льду, – объяснила Джанель, – когда убегала от Эйан’аррик.

Поскольку разговаривали лишь герцог и герцогиня, да и то они давно перешли на шепот, то слова Джанель с совершенной ясностью разнеслись по всему залу.

Герцог вновь обратил внимание на Джанель:

– И почему ты оказалась на льду?

– Вам следует об этом спросить Вейсижау, – ответила Джанель.

Жена, о которой идет речь, спешила прочь, перебирая ногами с похвальной энергией. Это ее не спасло. Длинные ниспадающие платья – не особо хорошая одежда для бега. Солдаты поймали ее и подвели к герцогу.

Ксиван, заломив бровь, глянула на женщину и снова повернулась к мужу:

– Ты можешь поблагодарить Вейсижау за мое присутствие. Я более чем уверена, что она пыталась принести твою юную гостью в жертву Сулесс. Правда, интересно?

Коун знал, что Сулесс, богиня колдовства и предательства, когда-то правила Йором вместе со своим мужем – богом-королем Чертхогом. Затем, после того как Куур вторгся сюда и завоевал Йор, империя объявила эти религии вне закона, что было весьма необычно для империи, как правило, весьма спокойно присоединявшей религии завоеванных земель к своим собственным.

Хотя герцог Каэн мог ненавидеть империю, но нарушения этого закона он бы не потерпел. Хотя бы потому, что его собственный дед помог убить Сулесс и Чертхога. Поклонение любому из этих древних королей-богов было равносильно открытому бунту против самого Каэна, а не одного лишь Куура.

И это вполне объясняло, почему выражение лица герцога Каэна стало хмурым. Мужчина подозвал жестом солдат:

– Обыщите комнаты жен. Принесите все знаки ведьмы-королевы, какие только найдете. Живо.

Быстро поклонившись, они выбежали из комнаты.

– Пожалуйста! – Вейсижау бросилась на землю перед герцогом. – Пожалуйста, смилуйтесь! Я ношу вашего ребенка!

По залу пронесся ропот.

Выражение лица герцога стало холодным.

– Вирга!

Вперед, пошатываясь, вышла старуха, закутанная в грязные лохмотья.

– Да, мой Достопочтенный?

– Она носит моего ребенка?

Зажав белого медвежонка под мышкой, Вирга направилась к женам. Подойдя, она схватила Вейсижау за подбородок и окинула женщину взглядом.