Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 329 (всего у книги 336 страниц)

Звон и остальные еще стояли на палубе, но теперь к ним вышел и Делин. Когда Лун приземлился и принял земной облик, старик радостно подошел к нему.

– Ты в порядке! Мы так волновались, когда прилетели в Туман Индиго и узнали, что тебя забрали.

Несмотря на почтенный возраст, Делин обладал даже большей решимостью и упрямством, чем его внук Ниран. Его шелковисто-белые волосы, борода и усы ярким пятном выделялись на золотистой коже, которая обветрилась в долгих путешествиях, проведенных на летучих кораблях его семьи. Под мышкой он держал планшет с листом бумаги, на котором Лун увидел незавершенный набросок расколотого древа Опаловой Ночи, скалистого хребта и долины.

– Я рад, что ты здесь, – сказал Лун и с удивлением понял, что это чистейшая правда. Ему сильно не хватало кого-то, кто знал о раксура, но не был одним из них. – Мы можем где-нибудь поговорить? – А еще Делин многое знал о Сквернах, которых изучал один ученый-островитянин, интересовавшийся различными хищниками. Одержимость видами, которые пожирали земных обитателей, сгубила того ученого, но перед смертью он успел передать свои знания другим.

Делин пристально посмотрел на Луна, а затем жестом позвал за собой.

– Идем сюда.

Когда старик повел их по палубе, Звон взволнованно спросил:

– Ты видел Нефриту? Что она… То есть, как все прошло?..

– Все в порядке. – Лун надеялся, что Звону пока хватит этого ответа. – Она пытается уговорить их вернуть меня. – Затем он не удержался и прибавил: – Так что план украсть меня пока что откладывается.

Звон вздрогнул и смутился.

– Ой, она тебе рассказала, да?

– А план-то был хороший, – сказала Песня, идя за ними. – Даже жаль, что он не пригодился.

Вместе с Делином они подошли к люку, который находился рядом с рулевой рубкой, и спустились в трюм. Тот был разделен на несколько кают и на отсек для грузов и припасов с едой и водой. Из коридора они прошли в длинное помещение, где команда корабля принимала пищу. Посреди него стоял низкий стол, окруженный стульями, а в небольшой каморке, что примыкала к этой комнате, находилась маленькая железная печка, тщательно изолированная от деревянного пола и стен тонкими листами сланца.

Делин выгнал из комнаты двух женщин, которые болтали, сидя за столом, и мужчину, который нарезал корешки, а затем жестом предложил гостям сесть. После этого он сказал Луну на языке раксура:

– Я начал учить ваш язык. – Старик говорил с ужасным акцентом, но Лун без труда разобрал слова. Он был впечатлен. – Но если тема сложная, то лучше обсудить ее на альтанском.

– Подождите, – прервал его Звон. Затем он кивком указал на Корня. – Разговор очень секретный? А то вы же знаете, какой он болтун.

Корень зашипел на Звона.

– Я никому ничего не расскажу. – Он умоляюще посмотрел на Луна. – Не прогоняй меня! Мы все так долго не могли узнать, что с тобой случилось, и в порядке ли ты, и…

– Корень. Можешь остаться. – Беда была в том, что Звон не ошибался – Корень действительно говорил все, что приходило ему в голову. Но еще он часто озвучивал правду, которую никто не хотел слышать. – Только не вздумай проболтаться кому-нибудь из Опаловой Ночи. А то они поймут, что это я вам все рассказал.

Корень серьезно кивнул.

– Я ничего лишнего не скажу.

Песня сжала его руку.

– Лучше вообще помалкивай.

Лун повернулся к Делину.

– А еще об этом не должны узнать другие дворы раксура. Ты можешь пообещать, что никому не расскажешь?

Делин всерьез задумался.

– Все мои знания я заношу в книги. Но они написаны на старом языке Золотых островов, а не на торговом. Если твоя тайна никак не касается моего народа, то я клянусь, что не стану говорить о ней с другими раксура.

Лун решил, что такой клятвы достаточно. Он рассказал им все то же, что поведал Нефрите, попытавшись при этом не показывать, что сам об этом думает. Когда Лун закончил, Делин задумался, а раксура пришли в ужас.

– Они оставили полукровок? – потрясенно спросила Флора. – Зачем? Почему они?.. Да о чем они вообще думали?..

– Не знаю, но так уж они решили. – Лун устало потер глаза. Утром, перед тем как улететь с небесного острова, он, Селадонна и воины поели, да и полет его не сильно утомил, однако переживания от встречи с Нефритой совсем лишили его сил.

– И одна из них даже стала наставницей? – Звон сдавил виски, словно от мыслей об этом у него разболелась голова. – Они росли среди раксура и потому ведут себя, как раксура.

– Разве так бывает? – недоверчиво спросила Песня. Корень послушно молчал, но внимательно слушал и, наверное, впитывал, кто что сказал, чтобы потом им об этом напомнить.

– По всей видимости, да. – Звон покачал головой.

– Но как? – Флора, похоже, все еще была в ужасе. – Нельзя же взять земного ребенка и вырастить из него раксура. Он не сможет меняться…

– Но он будет знать наш язык, – прервал ее Лун. Он уже устал их слушать. – Будет знать, что вы думаете, когда дергаете шипами и хвостами; будет знать ваши предания и как себя вести. Он будет делать все то же, что и вы, и не сможет только меняться. Из него получится более правильный раксура, чем из меня.

– Да, но… – Флора, сбитая с толку и расстроенная, нахмурилась. – Мне надо подумать.

Песня неуверенно сказала:

– Но ведь, получается, они зря это сделали? Раз Скверны слышат мысли полукровок… Даже если ты и королева-дочь правы, и сами полукровки ни о чем не догадываются, то это плохо. Очень плохо. Мы не знаем, что Скверны могут от них узнать.

Звон повернулся к Делину.

– А ты что думаешь?

Старик на протяжении всего разговора задумчиво молчал.

– Я все гадаю, как Скверны вообще додумались создать полукровок.

Звон недоуменно спросил:

– То есть?

Лун сказал:

– Малахита говорила, что наставники Опаловой Ночи пытались выяснить, зачем Сквернам понадобились полукровки, но в преданиях ничего об этом не нашли.

Делин заговорил:

– О Сквернах нам и почти всем другим народам достоверно известно одно: они – паразиты. Все, что им нужно, они отнимают у других видов. Они нападают на город или поселение, убивают и пожирают жителей, крадут их одежду и драгоценности, живут в развалинах их домов. А затем еда заканчивается, им становится скучно, и они идут дальше. Сами они ничего не создают. Никто никогда не находил писем или летописей на их языке. Возможно, у них нет даже устных преданий. Ученый Венар-Инрам-Алил хотя и был в чем-то глупцом, но он путешествовал в самые отдаленные части Трех Миров и говорил с теми, кто пережил нападения Сквернов. Он изучал места, где они когда-то жили, и пришел к выводу, что Скверны подобны животным, которые живут сегодняшним днем, не думая ни о прошлом, ни о будущем. – Делин развел руками. – Разве могли такие создания придумать столь дерзкий план? Разве они могли догадаться скрестить свой род с родом заклятых врагов, пусть и отдаленно схожих с ними, а затем вырастить полученное потомство? – Делин облокотился на стол. – Меня не удивляет, что раксура забрали полукровок и воспитали их как родных детей, но я потрясен, что Скверны вообще додумались их создать.

Звон медленно кивнул.

– Да, странно, что эта мысль пришла одной стае, а уж двум и подавно… Допустим, первая поделилась ею с другими – они же как-то передают друг другу знания, – но все равно неясно, как они вообще это придумали.

– Может быть, придумали не они, а земные создания, – предположила Песня.

Корень больше не мог сдерживаться и выпалил:

– Они все у них воруют, и мысль, наверное, тоже украли!

– Но у каких именно земных созданий? И почему Скверны вообще к ним прислушались? – возразила Флора. – Бессмыслица какая-то. Скверны пожирают друг друга. Они не считают другие народы равными себе. – Она беспомощно махнула рукой. – Я бы сказала, что они и нас не считают равными себе, вот только теперь они хотят от нас потомство.

Песня мрачно произнесла:

– То, что Скверны хотят от нас потомство, еще не значит, что они считают нас равными себе.

Все уставились на нее, и Лун подумал, что воительница в чем-то права. Делин задумчиво погладил свою бороду и накрутил на палец блестящую прядь. Он сказал:

– Звон, ты многое знаешь об истории своего народа. В ваших преданиях когда-нибудь говорилось о других видах, которые пытались мысленно связаться с наставниками?

– Я о таком не слышал. И уверен, что запомнил бы, если бы прочитал что-то такое. – Звон покосился на него. – Думаешь, если какие-то создания подают Сквернам такие идеи, то прежде они могли попытаться подсунуть их нам?

– Мне это кажется логичным. – Делин пожал плечами, заметил, что уже намотал на пальцы больше половины бороды и распустил ее. – В наших записях говорится, что было время, когда Скверны почти вымерли, однако теперь восточные земли и побережья кишат ими, и их становится все больше. Наблюдения Утеса лишь подтверждают это. Я только не могу понять, что изменилось и какую роль в этом играют полукровки.

– В последние циклы Скверны становились все опаснее, и теперь они идут сюда, в Пределы, – мрачно заключил Звон. – Иначе зачем им все это? Полукровки нужны, чтобы сделать их стаи сильнее, чтобы они могли расплодиться и напасть на местные дворы.

Остальные испуганно вздрогнули.

– Жемчужина считает… – начала было Флора, а затем виновато, но с вызовом посмотрела на Луна. Все знали, что Флора состояла в лагере Жемчужины, но теперь, когда королевы Тумана Индиго спорили лишь об урожае, выводках и дренажных каналах, это было почти неважно. Лун устало махнул рукой, чтобы она продолжала. Краем глаза он заметил, как Делин что-то поспешно записал. Это путешествие наверняка стало для старого ученого настоящим кладезем сведений о повадках раксура.

Флора повела плечами, словно пытаясь уложить шипы, которых не было видно в земном облике. Она сказала:

– Жемчужина считает, что Скверны так давно не нападали на Пределы, потому знают: единственное, ради чего все дворы точно объединятся, так это для того, чтобы их истребить. На востоке все было иначе – дворов там меньше, и живут они далеко друг от друга. Но здешние дворы считают, что все Пределы принадлежат раксура, пусть даже охотимся мы лишь на своих территориях. Нападение на один двор сочтут нападением на всех.

– Скорее всего, она права, – сказал Лун. Он не мог представить себе другой причины, чтобы дворы раксура объединились.

Делин не успел ответить – в коридоре раздались шаги. Молодая женщина просунула голову в дверь и сказала:

– Дедушка? Прости, что мешаю, но на палубу прилетели незнакомые раксура. Они говорят, что Лун должен вернуться в колонию.

– С чего это? – возмущенно спросил Звон, не дав другим сказать ни слова. – Нам что, уже и поговорить с ним нельзя?

Лун стиснул зубы, чтобы не зарычать. У него не было времени на выходки Опаловой Ночи.

– Я выйду к ним.

Он покинул кают-компанию, остальные пошли за ним. Воины явно прилетели сюда не затем, чтобы сказать, что Опаловая Ночь согласилась вернуть его Туману Индиго. И Лун вообще сомневался, что Нефрите уже позволили встретиться с Малахитой. Поднимаясь по ступеням на палубу, он ожидал увидеть там Высоту. Но это была не она. Его ждали пятеро воинов, и Луну показалось, что он уже видел их с Ониксой на том неудавшемся ужине.

Воины были в крылатом облике; четверо сидели на борту, одна воительница стояла на палубе. Луну они сразу не понравились – воины по-хозяйски оглядывали корабль, рассматривая его одновременно с любопытством и презрением. Вид у них был такой, словно судно теперь принадлежало их двору, хотя было им не очень-то нужно. Они не обращали внимания на матросов-островитян, которые стояли в сторонке и с интересом глазели на них. Луну показалось, что свита из пяти воинов – это уже перебор, учитывая, что колония была всего в сорока шагах от корабля.

Лун подошел к главной воительнице. Та была высокой, с темно-медной чешуей. Ни она, ни ее воины так и не приняли земной облик, даже несмотря на то, что Лун уже был в нем. В лучшем случае они забыли о вежливости, а в худшем пытались его запугать. Лун спросил:

– Что вы тут забыли?

Воительница ответила:

– Ты полетишь с нами. – Она пренебрежительно окинула взглядом палубу, не обращая внимания на обозленных воинов Тумана Индиго, собравшихся у люка. – Хватит играть с земными обитателями.

Луна охватила жгучая ярость, явно несоразмерная глупым словам воительницы. Он поборол желание перевоплотиться и вышвырнуть всех пятерых за борт. Стискивая зубы, чтобы сдержать шипение, и стараясь при этом не вывихнуть себе челюсть, Лун нарочито спокойно отрезал:

– Нет.

Ее шипы от удивления всколыхнулись. Лун отвернулся. Он успел пройти два шага, как вдруг воительница оказалась прямо за ним, почти что дыша ему в затылок. На этом его терпение лопнуло.

Оборачиваясь, Лун перевоплотился, встопорщил шипы и резко расправил крылья. Воительница вздрогнула и от испуга приняла земной облик. Она оказалась моложе, чем он думал. Лун хрипло, с нажимом сказал:

– Я вернусь, когда буду готов. А теперь проваливайте с корабля.

Двое воинов уже исчезли – не то решили поскорее отступить, не то свалились за борт от испуга. Еще двое – воин и воительница – остались, но пригнулись, показывая, что они ему не враги. Лун услышал, как у него за спиной Делин спросил:

– А консорты часто угрожают воинам?

– Нечасто, но для Луна это обычное дело, – честно ответила Песня.

Главная воительница сделала два осторожных шага назад, все это время с опаской поглядывая на Луна. Затем она отвернулась, приняла крылатый облик и перемахнула через борт. Оставшиеся воины тут же последовали за ней.

Лун заставил себя снова принять земное обличье, хотя для этого ему потребовалось все его самообладание. Делин уже выхватил откуда-то свою книгу, сел прямо на палубу и принялся что-то быстро зарисовывать.

Звон вышел вперед. Он был обеспокоен.

– Лун, не злись. Лучше от этого не станет. Нефрита заставит их вернуть тебя, просто потерпи немного.

– Я знаю, знаю. – Лун потер висок. Он не жалел, что вспылил – очень уж ему хотелось спустить пар. Но ситуация и правда не стала от этого лучше.

– Нет, Лун все правильно сделал, – неожиданно сказала Флора. – Они ему нагрубили, причем осознанно. Нельзя, чтобы воины им помыкали, особенно в новом дворе. – Она потянула Звона за руку. – Пойдем, дадим ему время успокоиться.

Звон неохотно пошел за ней, и все на палубе попытались сделать вид, что чем-то очень сильно заняты. Лун сел рядом с Делином, чтобы посмотреть, как тот рисует, и унять все еще тлевший в нем гнев. Флора была права. Раксура Опаловой Ночи – по крайней мере, со стороны Ониксы – хотели, чтобы он вел себя как нормальный консорт, но при этом относились к нему как к изгою.

Время шло, и наконец спешное чирканье грифелем по бумаге замедлилось – Делин запечатлел случившееся, пока сценка не стерлась из памяти. Затем старик повернул книгу и стал делать пометки на полях. Он спросил:

– С тобой здесь плохо обращаются?

– Нет. – Лун считал, что у него пока неплохо получалось постоять за себя.

– Но твой дом не здесь.

– Нет.

Делин поднял голову.

– Не понимаю, как можно разлучить кого-то с его женой, если он не хочет с ней расставаться. Особенно когда у его жены такие большие зубы и когти.

Лун вздохнул и поднялся на ноги. Он уже показал Опаловой Ночи, что не даст собой помыкать; теперь пришло время вернуться и ответить за это.

– У моей матери зубы и когти еще больше.

– Даже больше, чем у Жемчужины из Тумана Индиго? – Когда Лун кивнул, Делин изумленно приподнял брови.

Остальные сидели на палубе неподалеку. Когда Лун подошел, чтобы попрощаться, они встали.

– С тобой все будет хорошо? – спросил Звон, все еще взволнованный. – Может быть, они пригласят нас поесть с двором, и тогда мы снова тебя увидим.

Ужин с этим двором был бы скорее наказанием, а не поощрением.

– Может быть, – сказал Лун, надеясь, что не выдал голосом своих мрачных мыслей. Он ответил еще на несколько вопросов о том, здоров ли он и хорошо ли себя чувствует, а затем переменился и махнул через борт.

В приемном зале все еще толпились арборы и воины, которые вежливо расступились перед Луном и стали смотреть, как он проходит мимо. Когда он свернул в коридор, то услышал, как они стали переговариваться между собой. Всякий, кто был снаружи и разглядывал летучий корабль, наверняка видел его стычку с воинами. Он надеялся, что спектакль им понравился.

– Лун!

Он обернулся и увидел Высоту. Та поспешила догнать его и сказала:

– Я видела, что произошло. Прости.

Высота была в земном облике, и Лун тоже переменился, воспользовавшись заминкой, чтобы взять себя в руки.

– Ты не виновата. Где Нефрита? Все еще разговаривает с Ониксой?

– Да. Поэтому Оникса и отправила за тобой воинов. – Высота недовольно усмехнулась. – Она решила, что Нефрита хочет украсть тебя на этом летучем судне.

Лун заставил себя равнодушно пожать плечами. Он надеялся, что никто не сболтнул Опаловой Ночи об отложенном плане.

– Летучие корабли не очень быстрые.

Высота помедлила, а затем сказала:

– Малахита хочет поговорить с тобой.

Это было хорошо. Либо она хотела поговорить о Нефрите, либо о том, что они выяснили в Авентере, либо обо всем сразу. Лун надеялся на все сразу. Вдруг из приемного зала донесся шум. Высота нахмурилась и крикнула:

– Что случилось?

Один из арборов ответил:

– Праотец Тумана Индиго вернулся!

Лун направился к выходу.

– Плохо дело.

Высота пошла за ним.

– Я думала, что он вернулся с тобой и Селадонной.

– Нет, он хотел осмотреть окрестности Авентеры и найти Сквернов. – Раз Утес прилетел так скоро, значит, он что-то нашел.

Лун вышел на посадочную площадку и увидел, как приземляется Утес. Воины и арборы разбежались в стороны, когда праотец выгнул крылья и опустился на платформу. Высота попятилась, но Лун остался на месте и лишь слегка пошатнулся, когда Утес поднял крыльями сильный ветер.

Праотец принял земной облик и посмотрел на летучий корабль. Звон, Флора и Песня стояли у борта. Корень сидел на рулевой рубке и махал рукой. Утес недовольно спросил:

– И кто это придумал?

– Нефрита, – ответил Лун. – Ты что-то нашел?

– Она здесь? Хорошо. – Утес был мрачен. – Я нашел Сквернов.

Глава 12

Высота побежала к Малахите, а затем вернулась и сказала, что та готова встретиться с ними в королевской гостиной. Нефрита, Елея и Селадонна уже ждали там вместе с Ониксой и ее королевами-дочерями. Также в гостиную пришли старшие воины, Лоза и несколько других арборов, которые представляли касты наставников, учителей, охотников и солдат. Все они приняли земной облик, но королевы остались в крылатом.

Утес сел на подушку рядом с очагом, прямо посреди комнаты, и пропустил мимо ушей все намеки на то, что ему стоит пересесть на место поскромнее. Лун примостился рядом с Утесом, а Нефрита и Елея дипломатично расположились между арборами и сторонниками Ониксы.

Затем одна из дочерей Ониксы сказала:

– Разве гостям не стоит уйти? – Она окинула Нефриту и Елею придирчивым и немного подозрительным взглядом. Затем она кивком указала на Луна. – И молодому одинокому консорту здесь уж точно не место.

Воины Ониксы согласно зароптали. Сама Оникса лениво свернула свой хвост и не удостоила дочь ответом.

Лун негромко зашипел. Уходить он не собирался.

Нефрита улыбнулась, показав кончики клыков.

– Он не одинок. Можешь сама почуять метку.

Королева-дочь резко ответила:

– Твои притязания на него очень сомнительны.

Нефрита склонила голову набок.

– Не для меня.

В коридоре послышался шелест крыльев, и в проеме внезапно показалась Малахита. Когда она вошла в зал, все замолкли. Усевшись, королева произнесла:

– Праотец. Расскажи, что ты видел.

Селадонна подалась вперед и быстро вставила:

– Малахита, прежде чем мы начнем: Лозе лучше уйти.

Наставница недоуменно уставилась на нее.

– Мне? Почему?

Видимо, кроме нее, полукровок в зале не было. Лун посмотрел на других арборов и увидел, что все они гораздо старше. Даже если среди них и были выжившие из восточной колонии, то родились они явно до нападения Сквернов.

Малахит, не колеблясь, сказала:

– Мы все объясним позже. – Ее голос чуть смягчился: – А пока ступай, Лоза.

Ничего не понимая, Лоза посмотрела на других арборов. Те встревожились, но возражать не стали. Наставница поднялась на ноги и вышла из зала.

Малахита жестом велела Утесу продолжать. Он начал:

– Этим утром я облетел равнины, что находятся по ту сторону плато с земным городом, и почуял сильный запах Сквернов, который доносился с юго-востока. Тогда я скрылся в облаках и полетел на запах, навстречу ветру. И вскоре я увидел… – Утес помедлил, подбирая слова. У Луна по коже побежали мурашки. – Нескольких больших кетелей, которые кое-что несли.

– Мешки? – спросила Малахита.

Большие кетели умели выделять вязкую жидкость и раздувать из нее мешки, в которых они могли перенести целый рой дакти. Дакти были самыми маленькими Сквернами и летали медленно, так что стаи, чтобы путешествовать быстрее, переносили их в мешках. Выглядели они отвратительно, но для Сквернов это было обычным делом. Однако Утес, похоже, увидел нечто необычное.

Праотец сказал:

– Нет, один мешок. Огромный. Больше всех кетелей, вместе взятых. Настолько большой, что в нем поместится несколько сотен дакти, если не больше. – Он покачал головой. – Тот летучий остров, где мы ночевали. Так вот – в мешок поместится не один такой, и еще место останется.

Лун недоверчиво уставился на него. «Как?.. Что?..» Он с трудом сдержался, чтобы ничего не сказать. В зале повисла тишина, все замерли и внимательно слушали.

Утес продолжал:

– Они несли его в сетке, похожей на те, что держат воздушные пузыри в земном городе. Почти похожий. – Утес раздраженно зарычал, и все воины вздрогнули. – Трудно описать.

Одна арбора встала, подошла к Утесу и села рядом с ним. Пролистав стопку бумаг до пустой страницы, она начала быстро рисовать угольной палочкой.

– Вот так?

– Нет, сверху. И больше. – Через несколько секунд Утес постучал пальцем по бумаге. – Вот… Да, именно так.

Арбора развернула лист и подняла его, чтобы остальные могли разглядеть рисунок. Все подались вперед, а те, кто сидел сзади, встали, чтобы посмотреть. Они увидели набросок мешка, над которым для масштаба были нарисованы крошечные летучие твари – большие кетели. Пухлый мешок висел под ними в сетке, больше похожей на паутину.

Наконец все расселись по местам, и арбора опустила рисунок. Лун взглянул на Нефриту – вид у нее был мрачный.

– Но… – Селадонна с сомнением посмотрела на Малахиту. – Что же внутри мешка? Дакти и владыки?

Утес угрюмо кивнул.

– Целая туча дакти и владык. Готов поспорить.

Малахита спросила Утеса:

– Скверны тебя не почуяли?

– Я не стал там задерживаться, – ответил праотец. – Не знаю, куда они полетят – сюда или к земным обитателям. – Затем он прибавил: – Наверное, и сюда, и к ним.

Оникса подала голос:

– Мы готовы к нападению. – Она скосила глаза на Малахиту и с усмешкой прибавила: – В последние сорок циклов мы только к нему и готовились.

Малахита изрекла:

– Мы уничтожим Сквернов. – Говорила она так, словно думала о чем-то другом, однако сомнений в ее голосе не было. Воины напряглись, арборы согласно зарычали. Похоже, все раксура этого двора единодушно желали убивать Сквернов. Даже Лун ощутил прилив гнева, и у него в груди заклокотал рык.

Оникса сказала Малахите:

– Мне не хочется признавать, что ты все это время была права, но, похоже, предсказания Лозы начинают обретать смысл.

Один из арборов, старик с седеющей шевелюрой и кожей, заметил:

– Скверны наверняка собираются напасть на все Пределы. За сотни циклов, что растет наше исполинское древо, они никогда прежде не приходили в эти земли.

– У меня есть предложение, – подала голос Нефрита, задумчиво стуча когтями по полированному полу.

Малахита ничего не ответила, лишь посмотрела на нее в упор. Оникса недовольно представила их друг другу:

– Малахита из Опаловой Ночи. Нефрита из Тумана Индиго, прилетевшая сюда, чтобы вымолить у нас консорта.

На последних словах шипы Нефриты дрогнули. Малахита произнесла:

– Итак?

– Скверны близко, и твоя колония в опасности. Позволь моему консорту вернуться со мной в Туман Индиго, где ему ничто не будет угрожать. Защитить его – твоя обязанность.

Лун уставился на нее.

– Так вот что ты придумала?

Нефрита на него не посмотрела. Лун зашипел. Он не хотел бежать от Сквернов. Он понимал, что спорить об этом сейчас не стоит, но не мог сдержаться.

– Мы об этом не договаривались.

Нефрита стиснула зубы, но продолжала не обращать на него внимания. Она сказала Малахите:

– А еще Туман Индиго станет вашим союзником.

Оникса хлестнула хвостом.

– Изумрудные Сумерки говорили, что от союза с твоим двором мало проку, – заметила она. – И консорты не товар, чтобы торговаться ими.

«Хорошо, что хоть кто-то так считает». Лун негромко зарычал.

Шипы Нефриты задрожали, словно она боролась с сильными чувствами.

– Если они не товар, – резко бросила она, – то вам не стоит отнимать их у королев и увозить в чужой двор по чьей-то прихоти.

Селадонна разгневалась и сделала вдох, чтобы ответить, но Малахита перебила ее:

– По прихоти.

Эти два слова были сказаны с такой ледяной яростью, что у Луна перехватило дыхание.

Шипы Нефриты рефлекторно встопорщились. Она медленно произнесла:

– Возможно, ты считаешь свои причины весомыми, но мне и моему двору они показались жестоким капризом.

Шипы Малахиты встали дыбом. Лун подавил инстинктивное желание броситься к выходу. Селадонна нахмурилась, другие королевы-дочери вздрогнули, а Оникса рефлекторно зашипела, после чего смущенно опустила шипы. Арборы взволнованно подались назад. Лишь Утес не дрогнул. Нефрита не подняла шипы, но и не отступила.

Малахита сказала:

– Ты забрала его себе, хотя знала, что он принадлежит другому двору.

Нефрита возразила:

– Я думала, что его двор уничтожен.

Лун не мог поверить, что они снова принялись это обсуждать. Ему-то казалось, что он уже все объяснил Малахите.

– Я думал, мы согласились с тем, что я сам виноват.

– Мы не соглашались. – Малахита не отводила взгляд от Нефриты. – Ты не имела права присваивать себе последнего консорта моего рода. Ты знала, что он вовсе не дикий одиночка, и наверняка понимала, насколько он ценен. Пусть ты его и не принуждала, но он ничего не знал о своем народе. Он не понимал, на что соглашается.

Лун собрался было возразить, но Утес сжал его запястье, прося помолчать. Если бы праотец ударил его или сказал бы заткнуться, Луна бы это не остановило. Но такой сдержанный жест и настороженное выражение лица Утеса заставили его промолчать.

А еще он вспомнил ночь во вращающемся городе, когда Нефрита сказала, что у него не может быть плохой родословной.

Нефрита с шипением выдохнула.

– Я не…

– Скажи, разве я не права? – Голос Малахиты был словно сделан из железа. – Разве он понимал, что не просто продает себя в обмен на крышу над головой и близость?

– Я объяснила, на что он соглашается…

– И ты думала, что он все понял?

Молчание затянулось. Затем Нефрита ответила:

– Нет.

Лун пожалел, что не выскочил из зала, когда была такая возможность. Ему хотелось спросить: «Что я не понял?» А затем он увидел лицо Елеи. Та сидела за Нефритой, закусив губу, и смотрела на руки, сцепленные у нее на коленях. Вид у воительницы был очень виноватый.

Нефрита с трудом сохранила твердость в голосе и сдержалась, чтобы не начать оправдываться. Она возразила:

– Но я искренне верила, что его двор уничтожен. Причин думать иначе у меня не было.

Малахита не унималась:

– Ты знала, что вы вернетесь в Пределы, где другой двор поймет, из какого он рода. Ты знала, что мы наверняка захотим вернуть его, а тебе были нужны союзники. Поэтому ты забрала его себе.

Нефрита оскалилась.

– Я забрала его себе, потому что хотела, чтобы он стал моим консортом.

– Тогда почему вы до сих пор не завели выводок?

Шипы Нефриты задрожали, она стиснула зубы, и ее голубые губы почти побелели. Она не ответила.

Селадонна негромко произнесла:

– Сейчас не время спорить об этом. Сначала нужно разобраться со Сквернами. – Нефрите она сказала: – Если ты не собираешься нам помогать, то забирай своих воинов и возвращайся к своему двору.

Нефрита встала. Елея вздрогнула и подняла голову, выпучив глаза. Нефрита заявила:

– Я никуда не улечу без моего консорта. Мы еще вернемся к этому разговору. – И она неторопливым шагом покинула зал. Елея, вскочив на ноги, последовала за ней.

Несколько долгих, мучительных секунд никто не шевелился и ничего не говорил. Лун начал подниматься и почувствовал, как сводит мышцы у него в ногах. Однако он смог встать, не пошатнувшись, и вышел. Никто даже не попытался его окликнуть.

Он свернул в проход, который вел к чертогу консортов, а потом остановился на пересечении коридоров, один из которых уходил к центральному колодцу. Лун поглубже вдохнул свежий, влажный воздух, сквозивший на перекрестке.

Раздалось шлепанье босых ног по деревянному полу; к нему бежала Лоза. Она резко остановилась, отчего браслеты и бусины в ее волосах тревожно зазвенели.

– Лун, почему меня попросили уйти?

Она все равно рано или поздно все узнает. Голос не слушался Луна, и ему пришлось откашляться.

– Скверны как-то выяснили, что в этом дворе живут полукровки. Мы думаем, что они слышат ваши мысли.

Лоза в ужасе отпрянула.

– Нет! Это невозможно. Я же наставница, я бы почувствовала!

– Не знаю. Кому-то придется с этим разобраться.

Лоза внимательно посмотрела на него и неуверенно спросила:

– Ты в порядке?

– Да. – Он повернулся и зашагал к покоям консортов. Лоза не пошла за ним.

На этот раз в чертоге не ошивались арборы, чему Лун был только рад. Он пересек зал и поднялся в свою опочивальню. Там он сел на шкуру рядом с чашей очага, поближе к теплым камням.

Через какое-то время в опочивальню вошел Утес. Он сел рядом с Луном, но не заговорил, а стал лишь пристально смотреть на него.

Лун решил, что нужно что-то сказать:

– Я никогда себя не обманывал и всегда знал, зачем я нужен Туману Индиго. Ты рискнул, дал мне шанс, и в целом все вышло неплохо. Но я не хотел, чтобы это озвучивали вслух.

Утес низко зарычал, встал и вышел.

Лун оторопело посмотрел ему вслед. «Ничего не понимаю», – подумал он.

Он вдруг почувствовал, что у него пересохло горло, и выпил чай, который кто-то оставил у очага. Тот был холодным и горьким, и Луну захотелось прополоскать от него рот. Он пошел в умывальню и попил холодной воды, которая текла из канала в стене. Ему сразу же стало лучше. Тогда Лун встал под струю и стоял под ней, пока у него не прояснилось в голове. Выйдя из бассейна, он снял мокрую одежду и переоделся в запасную, которая лежала в его мешке. Та показалась ему чище, чем была раньше, и Лун заподозрил, что арборы побывали и здесь.

Вернувшись в опочивальню, он услышал на лестнице негромкие шаги. Лун замер, и его сердце екнуло в предвкушении. Но в дверях показалась Гнедая. Она впервые пришла одна, без свиты молодых арборов.