Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 336 страниц)

Часть III
Дети зимы

32: На берегу моря

Провинция Джорат, империя Куур.

Через три дня после того, как Кирин задумался, сможет ли он справиться с Гадритом в одиночку (ответ: нет)

Кирин пораженно уставился на Дорну.

– Что? – спросила она. – Ты что, никогда раньше не умирал? – вскинула она брови, потянувшись за напитком.

Кирин помолчал, прежде чем ответить:

– Это… справедливое замечание. – Тем более что его собственная смерть произошла всего несколько дней назад, и неважно, что самому ему казалось, что это было давно. – Иногда я забываю, как легко это провернуть, если ты знаешь нужных людей.

– Все легче провернуть, если знаешь нужных людей, – мягко поправила его Дорна.

– Мне просто любопытно, – сказал Кирин, – что у вас есть против маркрива Ставиры?

– Я и сама задавалась этим вопросом, – сказала Джанель.

– Ничего настолько зловещего, как думает этот сопляк Орет, – сказала Дорна. – В молодости я участвовала в окружном турнире. Арот был моим поклонником… и одно привело к другому[334].

Она обняла Звезду и взъерошила ему волосы.

Звезда нахмурился:

– Мама, прекрати.

Дорна отдвинулась от него и ухмыльнулась:

– Ни о чем не сожалею. У меня по итогам этой сделки ведь все равно остался Паломарн, не так ли? Хотя через несколько лет это все рухнуло: я решила, что буду счастлива, став женщиной, а Арот решил, что он будет счастлив, став мужчиной. Меня это устраивает, за исключением того, что я по-прежнему бегаю за кобылами, а он больше не одна из них. – Она пожала плечами: – Из этого все равно бы ничего не получилось.

Кирин поднял бровь, глядя на Звезду:

– Паломарн? Тебя на самом деле зовут Паломарн?

Крепкий мужчина пожал плечами:

– Мне нравится имя Звезда.

Джанель уставилась на Дорну, медленно моргая:

– У тебя был ребенок от Арота Малкоссиана?

– Эй, – возмутился Звезда. – Не ребенок!

– Значит, твой сын… – Кирину было трудно представить, что Звезда вообще когда бы то ни было рождался. Он больше походил на что-то порожденное в одном возрасте. Звезда – младенец? Звезда – ребенок? Нет. – Но как так получилось, что я случайно наткнулся на твоего сына, выставленного на продажу в рабских Ямах Восьмиугольника?

Дорна неодобрительно посмотрела на Звезду:

– Что? Рабские Ямы?

– Я не виноват, – сказал Звезда. – Люди, которые плохо обращаются с лошадьми, не заслуживают того, чтоб держать их.

Дорна хлопнула сына по плечу:

– Нет, я имею в виду, что ты позволил им поймать себя. Я воспитывала тебя лучше!

Звезда ухмыльнулся и повернулся к Кирину:

– Я не планировал, что ты меня купишь. Удачно вышло, я полагаю.

– Ага. Удачно. – Кирин совершенно не мог сбрасывать со счетов такую возможность. Богиня Удачи иногда оказывала ему разные милости. И крайне редко спрашивала разрешения[335].

Джанель сказала:

– Ты не мог бы снова начать рассказывать, Коун? Я не слышала до этого, что случилось сразу после того, как нас похитили…

Коун окинул ее долгим взглядом:

– Что?

Жрец вздохнул:

– Увидите, – и открыл свою книгу.

Рассказ брата Коуна.

Дом Сенеры, местонахождение неизвестно

Стражник пронес брата Коуна через Врата и усадил его на деревянную скамью.

– Полковник, этот ранен.

Брат Коун стиснул зубы, сорвав с себя мантию, перепачканную алым. Рана по-прежнему продолжала кровоточить.

Было весьма больно. Его предупреждали, что очень часто бывает трудно исцелить самого себя, потому что боль мешает сконцентрироваться, но он никогда не сталкивался с этим. Если говорить честно, он всегда предполагал, что будет исключением, способным силой воли игнорировать сильную боль.

– Положите тело графа на этот стол. На спину, пожалуйста. Молаш, принеси мою сумку. Ту, из красной кожи, что висит рядом с дверью. – Сенера опустила восьмимесячного дола на землю и сняла с него ошейник. Щенок тут же направился прямиком к своему месту – бархатной подушке, лежавшей у камина, и, покрутившись на месте, лег, одобрительно похлопав по полу хвостом[336].

Сэр Орет, заморгав, оглянулся по сторонам, а затем пересек комнату, подойдя к Сенере:

– Верни меня обратно. Мне нужно поговорить с отцом.

Она не обратила на него никакого внимания и склонилась над братом Коуном:

– Насколько все плохо?

Коун поморщился:

– Могло быть и хуже. Задеты кожа и мышцы. Грудная клетка выполнила свою функцию и защитила внутренние органы. В основном это просто потеря крови. Если бы только я мог… сосредоточиться… я мог бы…

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь? – улыбнулась ему Сенера. – Неудивительно, что ты не можешь войти в Озарение.

Он моргнул, глядя на нее:

– Что ты сказала?

Брат Коун почувствовал, как у него потяжелело на сердце. Пожалуйста, пусть не окажется, что она последовательница Пути Вишаи. Пожалуйста, пусть не окажется так, что она из тех, кто утверждает, что разделяет мою веру[337].

Она не ответила на его вопрос, продолжив очищать рану на его груди.

– Ты меня слушаешь, женщина? Я сказал, что мне нужно вернуться, прямо сейчас! – Гнев Орета граничил с паникой. Его руки начали дрожать.

Сенера положила руку на грудь брата Коуна:

– Прагаос, проследи за сэром Оретом. Если он попытается мне угрожать, убей его.

– Да, полковник. – Выхватив меч, Прагаос стал рядом с сэром Оретом.

– Что? – Лицо сэра Орета исказила гримаса: – Немедленно отойди! Ты подчиняешься моим приказам.

Рот солдата скривился:

– Возможно, в этом вы ошибаетесь.

– Почему бы тебе не налить себе выпить, Орет? – спросила Сенера. – Ты дрожишь, как… – Она замолчала, не договорив метафору, и, прищурившись, посмотрела на сэра Орета: – Ты никогда никого раньше не убивал.

Сэр Орет, широко распахнув глаза, скрестил руки на груди:

– Что? Не смеши меня! Конечно, я убивал! Я просто не подумал… – Он подошел к скамейке и сел. – Я не думал…

Солдат налил в баре стакан бренди и, вернувшись к сэру Орету, протянул ему.

Сэр Орет залпом выпил бренди.

– Мне нужно поговорить с отцом, – прошептал он. – Мне нужен отец.

– Почему ты мне помогаешь? – Брат Коун перевел взгляд с сэра Орета на Сенеру.

– Позор терять довольно приличного целителя, – сказала Сенера. – Никогда не знаешь, когда он тебе понадобится. А теперь прекрати болтать, мне нужно сосредоточиться.

Брат Коун слишком хорошо знал, что она имеет в виду. Он откинулся назад и постарался не думать о боли, тем более что рана с каждым мгновением болела все меньше. По крайней мере, физическая рана.

Дорна. Проклятье, Дорна. Это все произошло так быстро…

Стараясь перестать крутить эту сцену в голове, брат Коун сосредоточился на сборе информации и оглядел комнату. Утро еще не наступило, но к тому моменту, как в Джорате заходило солнце, на западном побережье Куура уже несколько часов стояла ночь. Комнату освещали магические лампы, вставленные в стеклянные фонари. Со стропил аккуратными пучками свисали травы. На деревянных балках были выжжены оккультные формулы. В очаге, достаточно большом для приготовления пищи или кремации, пылал огонь. Аптечный шкаф с лекарственными порошками и принадлежностями обрамляли стеллажи с бутылками. В двух стенах были окна, в третьей – две двери, а вдоль четвертой располагались целые завалы книг от пола до потолка. Вся комната походила на неопрятный и захламленный алтарь мистерий.

По виду из окон ничего нельзя было понять – слишком темно, и он мог лишь строить догадки. Дом располагался над землей, так что это не могла быть землянка. А еще это явно был не азок. Таким образом, полностью исключались оба архитектурных стиля Джората. Температура казалась умеренной, так что Йором это тоже быть не могло. А саманные стены, прямые отвесные линии и каменный пол совершенно не соответствовали стилю Маракора.

Несмотря на свои большие размеры, комната казалась уютной. Книги и полки, заставленные странными безделушками, заполняли все щели в стенах, не занятые окнами и дверями. А к балкам были приколоты рисунки: анатомические изображения, пейзажи, архитектурные чертежи. Все это казалось нарисованным одной и той же рукой.

Брат Коун услышал грохот волн вдалеке. Поскольку Сенера умела открывать врата, они могли быть почти где угодно, но он заподозрил, что они находятся в Казиваре – возможно, даже в Эамитоне.

Если, конечно, предположить, что она решила остаться на том же континенте[338].

По его коже разлилась прохладная энергия. Опустив глаза, он увидел, как Сенера закрывает рану и запечатывает ее.

– Спасибо, – сказал он, просто потому, что промолчать было невежливо. – Я займусь исцелением остальных. – Он понадеялся, что, если вызовется добровольцем, то она забудет связать его, а воспользоваться возможностью сбежать проще, когда ты не связан.

– Хорошо. – Выпрямившись, она подошла к своим людям: – Скольких мы потеряли?

– Четверых, – откликнулся один из солдат. – Двое убиты во время боя, а двоих, должно быть, схватили.

На лице Сенеры появилось выражение ужаса:

– Спасибо.

Солдат кивнул и отступил назад, выражение его лица было непроницаемым. Сэр Орет с грохотом поставил стакан на стол и встал:

– Прикажи своим людям покинуть комнату, и немедленно. Нам нужно поговорить наедине.

Солдат-предводитель заломил бровь. Остальные выпрямились и насторожились. Несколько ладоней потянулись к рукоятям мечей.

– Если тебе так угодно… – сказала Сенера.

– Полковник! – возмутился солдат.

Брат Коун с трудом заставил себя сесть. Он вдруг понял, что полностью согласен с солдатами, при том, что буквально каждый человек в комнате заставлял его пожалеть о принесенных клятвах отказа от насилия.

Она отмахнулась:

– Все в порядке. Я полагаю, жрец может остаться? Ему сейчас не стоит лишний раз двигаться.

Сэр Орет глянул на брата Коуна.

– Меня он совершенно не волнует.

«А стоило бы… – подумал про себя брат Коун. – Потому что, если ты приблизишься, я с радостью… Нет, – прервал он себя. – Нет. Это совсем не то, во что я верю».

Он сосредоточился на исцелении тех ран, которые могла пропустить Сенера. Солдаты заколебались.

– Идите, – приказала Сенера.

Предводитель поклонился и направился прочь из комнаты. Остальные солдаты последовали за ним, бросая на сэра Орета неприязненные взгляды.

Стоило за ними закрыться двери, и сэр Орет дал Сенере пощечину. Она лишь отшатнулась от него и прижала ладонь к щеке, уставившись взглядом в пол[339].

Но брат Коун знал, что ее кроткое поведение было лишь уловкой. Неужели ты настолько глуп, Орет? Волшебницы, имеющие звание полковника в чьей бы то ни было армии, не будут подчиняться тебе лишь потому, что ты дал им пощечину.

– Ты забыла свое место, женщина. Я не знаю, что ты наврала этим людям, но Релос Вар послал тебя помогать мне, а не горевать по какой-то проклятой кобыле, которая хочет перекраситься в жеребца. И я знаю, что Джанель не мертва, так что ты можешь перестать притворяться; проклятие Ксалтората просто заставляет ее выглядеть мертвой, когда она спит, так что исцели ее. Она должна передать мне свой титул, так что она нужна мне живой.

Белокожая женщина моргнула один раз, когда сэр Орет упомянул имя Ксалтората, а затем подняла на него серые глаза:

– Интересно, – пробормотала она. – Существует не так уж много джоратцев, которые знают о Ксалторате. Откуда тебе известно?

– У меня нет времени отвечать на твои глупости! – рявкнул он, выхватив меч. – Исцели ее и открой мне Врата.

– Сенера… – предупреждающе окликнул ее брат Коун.

Щенок, лежавший у камина, припал к полу, глядя на сэра Орета, и зарычал.

– Довольно! – Сенера направила на сэра Орета скрюченные пальцы. Меч изогнулся в его руке, рукоять обхватила пальцы, подобно кандалам, а лезвие извернулось, обратившись к самому сэру Орету, подобно змее, готовящейся нанести удар.

Сэр Орет попытался отбросить меч и понял вдруг, что не может.

– Прекрати! Что ты… – Острие клинка остановилось всего в волоске от его горла. Сэр Орет замер.

– Что я делаю? – Сенера усмехнулась: – Полагаю, это очевидно: имею дело с тобой. И ты сейчас прекратишь играть в свои захолустные игры, мой милый идиот. В этой борьбе участвуют враги такого масштаба и мастерства, что ты даже не представляешь, каковы твои шансы. Вот почему Релос Вар приказал нам никого не убивать. Если бы мы забрали старуху с собой, она бы не выдала никаких секретов. Ну а будучи убитой? О, то, что она убита, теперь играет на руку нашим врагам.

– Ты несешь чушь… – Сэр Орет не смотрел на нее. Он не отводил напряженного взгляда от клинка.

Сенера прищурила глаза:

– Как ты думаешь, кто ты? – Подойдя к камину, она наклонилась, чтобы погладить щенка дола, и тот радостно завилял хвостом, стуча им по очагу.

– Что ты имеешь в виду? Я сэр Орет Малкоссиан…

Она закатила глаза:

– Это бесполезно. Эфемерно. Титулы и причуды рождения могут исчезнуть в одно мгновение. Кто ты? – И, не дожидаясь его ответа, она повернулась к брату Коуну: – Давай попробуем еще раз. Кто ты?

– Я… – Коун скривился: – Я жрец…

Сенера оборвала его сердитым жестом:

– Я ожидала лучшего. Это всего лишь работа. И если я убью тебя, жрец, неужели ты перестанешь существовать? – Она вновь повернулась к сэру Орету: – Ты думаешь, что ты – всего лишь твое физическое тело? Симпатичное и ловкое? Молодое и тупое?

– Эй! – Сэр Орет было дернулся, но вновь замер, почувствовав острие меча у своего горла.

– Наши души, – сказал брат Коун. – Мы – это наши души.

– Верно, – согласился сэр Орет. – Когда я умру, моя душа отправится в Землю Покоя.

– Не думай, что ты так сильно нравишься Таэне. Но, по крайней мере, я позволю тебе отправиться в Загробный Мир. – Она подошла к телу Джанель. – Тело, которое ты носишь, – не то, кто ты есть. Это не твоя личность. На самом деле это твоя тюрьма. Твое тело держит тебя прикованным к этой стороне миров-близнецов, запертым, контролируемым. Пока эта старуха была в своем физическом теле, живая и здоровая, ее душа находилась под нашим контролем. Но теперь, когда ты убил ее? – Она цокнула языком. – Даже сейчас, пока мы разговариваем, Дорна рассказывает Таэне все, что она знает. И Таэна сообщит это своим людям. А затем Богиня Смерти сообщит все это твоему отцу, маркриву, когда он в ближайшее время совершит погребальное подношение у одной из святынь Таэны. Скажи мне, что за человек маркрив Ставиры? Будет ли он лгать, чтобы защитить тебя? Или он скажет герцогу правду: что его сын – предатель, так легко ставший саэленом? Как ты, должно быть, разочарован…

Сэр Орет, казалось, был так напуган этим вопросом, что перестал обращать внимание на тянущийся к нему меч[340].

– Подожди, – сказал брат Коун. – Ты говоришь так, как будто Таэна – враг. Сама Таэна.

Сенера пожала плечами:

– Таэна и есть наш враг. Все они, точнее, Хоред, Таджа, Галава – все они. Тебе всю жизнь скармливали ложь. Восемь Бессмертных – не наши хранители. Они наши тюремщики, наши правители. Они находятся на вершине системы, которая извлекает выгоду из порабощения человечества. Зачем им вообще освобождать нас? – Она взяла ножницы и принялась разрезать кожаные ремни, удерживающие узорчатую черную броню Джанель на теле.

– Но это не… – Но прежде чем брат Коун смог начать с ней спорить, перед книжным шкафом ярко вспыхнул свет, застывая в знакомом кружащемся фрактальном вихре, центр которого стал зеркальным.

Релос Вар шагнул в комнату.

Волшебник закрыл за собой Врата и поднял бровь, глядя на меч, превратившийся в серебряную змею, обвившую сэра Орета.

– По крайней мере, хоть кто-то развлекался. – И, не обращая внимания на брата Коуна и лежащее на столе тело Джанель, он подошел к расположенному сбоку столику, чтобы налить себе выпить. – Я бы спросил, как все прошло, но последние десять минут я провел, разговаривая о младшем сыне маркрива Ставиры с бьющимся в истерике герцогом Ксуном. Судя по всему, наш юный рыцарь только что убил бывшую жену маркрива. Или бывшего мужа? Не уверен, что это столь уж важно.

Сэр Орет захлебнулся воздухом, но ни Релос Вар, ни Сенера даже не посмотрели на него.

Брат Коун никогда раньше не видел Релоса Вара вблизи, и в то же время он не мог избавиться от безошибочного ощущения, что он его знает. Жрец нахмурился, пытаясь понять, что вызвало это чувство.

Релос Вар бросил на Сенеру извиняющийся взгляд:

– К сожалению, мне пришлось заверить герцога, что мы с тобой никак не связаны. Мои самые искренние извинения.

Она махнула рукой, продолжая работать:

– Все в порядке. Турниры и без того стали слишком скучны.

– Мой отец… – Голос сэра Орета сорвался.

Релос Вар бросил на сэра Орета раздраженный взгляд:

– Что мы будем с ним делать? Он бесполезен для нас в контексте Толамера. Маркрив Ставиры теперь потребует, чтобы он выплатил все свои кредиты. Поскольку юный Орет, находясь здесь, не может их вернуть, кантон по умолчанию перей-дет к его отцу. Я сомневаюсь, что мы сможем убедить Арота работать с нами.

– Релос, мы заключили сделку. Я помогал тебе! – перебил его сэр Орет. – Я могу все объяснить. Я не… я не хотел убивать Дорну. Я просто… я потерял самообладание!

– Не самообладание! – выплюнул брат Коун. – Смелость! Ты не собирался ее убивать, пока не узнал, что твой отец вот-вот придет.

– О, ну, тогда это просто одно плохое решение принималось за другим? Могу поделиться дополнительным бонусом: Дорна не мертва. – Релос Вар с напитком в руке уселся в кресло. – Ты даже этого не смог сделать. Честно говоря, Орет, какой от тебя прок?

– Но я видел, как она… – Брат Коун моргнул.

Сэр Орет, казалось, был удивлен не меньше:

– Ты только что сказал, что я убил ее!

Релос Вар пожал плечами:

– О, она умерла. Безусловно. Но осталась ли она мертвой? На это нет ни единого шанса. – Он многозначительно посмотрел на Сенеру. – Она ведь ангел. Я уверен, сейчас, когда мы говорим, Таэна уже возвращает душу Дорны обратно в тело.

Сенера приподняла бровь:

– Ангел? Серьезно? Я подозревала, что внутри этой старухи таится многое, но она никогда не казалась мне одной из избранных помощниц Таэны.

– О нет. Она одна из служанок Тиа.

Сенера повернулась к Джанель:

– В этом гораздо больше смысла.

Брат Коун наклонился вперед:

– Подожди. Дорна служит Богине Магии?

Релос Вар бросил на него мимолетный взгляд, прежде чем вновь обратить взор к Сенере:

– И что же мы будем делать с нашим прекрасным джоратским рыцарем? Создадим ему гаэш?

Глаза сэра Орета расширились.

– Можно, – согласилась Сенера. – Но зачем? Он нечаянно задушится петлей гаэша в первый же день, как мы пошлем его собирать дрова. – Она вытащила из своего миши небольшой чернильный камень и принялась смешивать чернила.

Если бы брат Коун не знал, что она использует Краеугольный Камень, он не счел бы скрежет чернильной палочки, скользящей по камню, таким зловещим. Вдобавок использовать такой артефакт, как простой инструмент писца, казалось кощунственным.

– Вы не посмеете сделать мне гаэш! – запротестовал сэр Орет.

– Замолчи, – потребовала Сенера, – или я заставлю тебя замолчать, и тебе это совсем не понравится. – И она возобновила свой разговор с Релосом Варом: – Может, он мог бы сделать приятное предложение Гадриту?[341]

Релос Вар наморщил нос:

– Я бы предпочел этого не делать. Тем более что Гадрит все равно предпочитает колдунов. – Склонив голову набок, он посмотрел на сэра Орета: – Насколько ты хорошо поешь?

– Что? – Сэр Орет выглядел озадаченным. – Я… э-э… мне очень жаль. Я не чувствую мелодию. Но я могу попытаться научиться…

Сенера вздрогнула:

– О, а я подумала, что это мое предложение было жестоким. Релос, ты просто ужасен.

Релос Вар пожал плечами:

– Как бы то ни было, я все равно не знаю, где Шаранакал спит сейчас.

– Может, пусть он станет проблемой герцога Каэна? – Широко раскрытые глаза Сенеры олицетворяли саму невинность[342].

Релос Вар расхохотался:

– Да, отлично! Проблемой Каэна. Одно только выражение лица Каэна стоит этого. Последнее, чего он хочет, – это чтобы в его коллекцию добавили еще одного щенка. – Он допил из стакана и встал. – Я собираюсь прогуляться по пляжу. Скоро вернусь.

Сенера улыбнулась:

– Собираешься поздороваться со своей подружкой ванэ?

Глаза Релоса Вара расширились:

– Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.

– Ага. – Сенера сморщила нос. – Обними ее за меня.

Он усмехнулся:

– Она не из тех, кто обнимается. Но я передам Ее Величеству твои наилучшие пожелания.

– Не возражаешь, если я займусь гаэшем нашей Данорак, пока тебя не будет? – спросила Сенера. С таким же успехом она могла спросить, не возражает ли он, если она заварит еще чаю.

– Прошу.

Как только Релос Вар ушел, Сенера вернулась к изготовлению чернил.

Сэр Орет облизал губы:

– Полковник?

Сенера раздраженно подняла на него глаза.

Он осторожно пошевелился, стараясь не напороться на все еще живой меч:

– Я… э-э… я хотел извиниться.

Сенера отложила чернильный камень и повернулась к нему, удивленно вскинув брови.

– Мне очень жаль, – сказал сэр Орет. – С моей стороны было весьма неправильно так плохо обращаться с тобой. Я был не прав, и я хочу подчеркнуть, как сожалею. Если бы я мог… – Он взглянул на меч. – Я могу быть очень полезен. Клянусь.

Губы Сенеры скривились.

– На мужчинах стоит использовать ожившие мечи как можно чаще.

– Если ты не идорра, то ты тудадже, – сказал брат Коун.

Сенера, должно быть, услышала его, потому что усмехнулась и, наклонившись вперед, внимательно посмотрела на сэра Орета:

– Надеюсь, ты искренен. Хотя я думаю, мы скоро это выясним. Просто пойми, что, если ты неискренен, я могу сделать с тобой такое, отчего сами демоны будут стыдливо отводить глаза.

– Я тебе верю.

– Отлично. – Сенера взмахнула рукой, и меч сэра Орета выпрямился, рукоять вернулась к прежней форме.

Он судорожно отбросил оружие на землю.

– Чем я могу тебе помочь? – Сэр Орет был самим воплощением заботы и внимания.

– Я уверена, что брат Коун был бы признателен за чай, – сказала Сенера. – Я бы тоже была не против, но сейчас я буду немного занята, – она указала на тело Джанель.

– Создавать гаэш графу Джанель – ужасная идея, – сказал брат Коун. – Может, я как-нибудь могу тебя переубедить?

Она улыбнулась:

– Нет.

– Я так и думал. – Комок подкатил к его горлу.

Брат Коун никогда не видел никого с гаэшем, но он слышал о нем от отца Зайхеры и знал достаточно, чтобы понять все кощунство этого ритуала. Особенно для кого-то вроде Джанель…

Это убьет ее. Он сильно сомневался, что она будет выполнять приказы гаэша, пусть даже это будет стоить ей жизни.

Сэр Орет подошел к огню, чтобы поставить чайник, и щенок тут же зарычал на него, словно пытался не дать ему приблизиться.

– Бунтарка, лежать! – приказала Сенера. – Иди к своей подушке.

Дол бросила укоризненный взгляд на сэра Орета и вернулась на бархатную подушку.

– Ее зовут Бунтарка? – спросил сэр Орет.

– Ш-ш-ш. Замолчи. Мне нужна тишина. – Сенера, нахмурившись, уставилась на тело Джанель.

Брат Коун сменил позу, морщась от боли в еще не залеченных ранах. Он хорошо понимал, что пыталась сделать Сенера: исцелить тело Джанель перед ритуалом создания гаэша. И он прекрасно понимал, почему у нее ничего не получается. По той же причине, по которой несколько недель назад не получалось у него.

Если он сейчас ничего не сделает…

Казалось, что с Джанель все в порядке, но брат Коун не знал, было ли это из-за какого-то заклинания, наложенного Релосом Варом, или из-за собственной магии Джанель. Как бы то ни было, когда-нибудь действие заклинания закончится и Джанель попросту умрет.

Но если Сенера исцелит ее, Джанель постигнет еще худшая участь. Ужасно, когда тебя похищают и привозят в Йор: эта провинция славилась плохим отношением к женщинам. Но если Релос Вар и Сенера планировали отвезти туда Джанель после того, как сделают ей гаэш…

Коун подумал об утверждении Сенеры, что смерть – это спасение. Таэна ведь вернет Джанель, правда? Может быть, вполне возможно. Но при этом всегда существовал риск, что душу Джанель получит не Таэна, а Ксалторат. Коун мог бы даже поспорить, что Ксалторат специально все подстроила, чтобы добиться этого. И какая судьба была бы хуже?

Выбор был не так уж и труден.

– Тебе понадобится помощь, – заметил брат Коун.

Сенера подняла глаза.

– Ее магическая защита весьма неразборчива. Из-за этого ее трудно вылечить, – уточнил он. – Тебе понадобится кто-то, кто может помочь.

– Если ты только попытаешься…

– Знаю, знаю. Если я только попытаюсь что-нибудь сделать, ты заставишь меня пожалеть, что я родился.

– Не совсем то, что я имела в виду, но в принципе – да. – Сенера жестом подозвала его: – Пододвигай табуретку, и приступаем к работе.

Вся работа заняла около тридцати минут, и к ее завершению у них было две чашки чая и целый, здоровый граф.

Брат Коун чувствовал себя ужасно. Он спасал жизнь Джанель, но это походило на предательство.

– Иди, сядь обратно. Дальше ты мне не понадобишься, – сказала Сенера. – Вдобавок из-за своей моральной стойкости дальше ты, вероятно, попытаешься совершить что-нибудь глупое, так что лучше избавить тебя от этого искушения. Сэр Орет, если хочешь быть полезным, присмотри за жрецом. Не следует прибегать к насилию, но меч на всякий случай держи поближе. О, и говорю на всякий случай, хотя это и так понятно: не убивай его. Ясно?

Джоратец кивнул и наклонился, чтобы поднять лежащий на полу клинок. Меч он держал так осторожно, будто только что достал его из печи.

Брат Коун снова сел на свою скамью, проведя заодно пальцами по собственному телу – проверяя, не осталось ли где-нибудь гематом. Однако профессиональное любопытство все же взяло верх, и он принялся наблюдать, как Сенера рисует какие-то знаки на руках, лице и груди Джанель.

– Ты же не… – Он нахмурился: – Кого ты призываешь?

Сенера усмехнулась:

– Никого.

– Не понял?

– Почему я не удивлена?

Сэр Орет перевел взгляд с Коуна на Сенеру:

– Подождите, а зачем нам демон?

Брат Коун моргнул, глядя на него:

– Потому что он необходим. Если ты хочешь создать гаэш, ты должен вызвать демона.

– Ох! – Сэр Орет заколебался: – И… Я имею в виду, мне всегда было интересно. Что вообще такое гаэш? Я знаю, так поступают с рабами…

– Прелестно! – вздохнула Сенера. – Но так уж получилось, что брат Коун ошибается. Для того чтобы создать гаэш, не нужно вызывать демона. Демона просто легче заставить сделать это.

– А гаэш? – продолжал настаивать сэр Орет.

Сенера закатила глаза:

– Ты же уже слышал. Он позволяет удерживать кого-либо под твоим контролем. Правда, не всегда успешно.

– Ты отрываешь кусочек чужой души, – сказал брат Коун. – Ты вырываешь кусочек души и используешь его, чтобы причинить человеку невыносимую боль, если он ослушается тебя. Настолько невыносимую, что это может просто его убить. – Он многозначительно глянул на сэра Орета: – Если ты помнишь, они собирались сделать это и с тобой.

Сэр Орет, конечно, выглядел встревоженным, но особо этим не заинтересовался.

– Итак, мы вызываем демона, да?

Брат Коун ожидал, что он испугается или, по крайней мере, почувствует отвращение.

А сэр Орет всего лишь казался взволнованным[343].

Сенера покачала головой:

– Я же сказала, мы не вызываем демона. Мы используем Краеугольный Камень.

Брат Коун выпрямился:

– Который из них?

– Кандальный Камень.

– У тебя есть Кандальный Камень?

– Нет, но это не имеет значения, – протянула Сенера, продолжая рисовать на теле Джанель. Брат Коун не мог сказать, для чего нужны были все те символы, что она изображала, но, возможно, они требовались для использования Краеугольного Камня.

Наконец она отступила на шаг и, склонив голову набок, окинула взглядом свою работу: спиральный рисунок, покрывавший все точки нахождения жизненной энергии на теле лежавшей без сознания женщины.

– Теперь мне нужно, чтобы вы оба вели себя очень тихо, – сказала Сенера, взяв с полки медальон со львом. – И если вы попытаетесь помешать мне, то все оставшиеся дни вы проведете, крича от боли. И я не шучу. – Она глянула на них снизу вверх: – Понятно?

Оба мужчины кивнули.

Сенера воткнула кисть обратно в волосы и взмахом указала на Джанель. Тело девушки взмыло в воздух, а потом выпрямилось вертикально, будто Джанель стояла.

Зажав медальон в одной ладони, Сенера прикоснулась другой к рукам Джанель, ее шее, лбу и провела согнутыми подобно когтям пальцами над сердцем пленницы.

Брат Коун невольно подумал, что этот жест был символическим или даже указующим: в сердце больше не будет места для обретания жизненной энергии.

Он оставил эту мысль при себе.

Сенера отвела пальцы назад, и из тела Джанель, следуя за рукой женщины, потекли тонкие энергетические ручьи, похожие на нити. Коуну это напомнило работу пряхи: тонкие нити, протянувшиеся от комка шерсти к веретену. Стоило материи, из которой состояла душа, начать собираться в руке Сенеры, и та формировала ее как нить, а затем растягивала и вкладывала в медальон.

Когда Сенера закончит, любой, у кого будет медальон Джанель, сможет отдать ей любую команду, какую пожелает, и ослушаться этих приказов Джанель сможет лишь ценой своей жизни.

Джанель не пошевелилась и не издала ни звука. Она все еще находилась в Загробном Мире. И до тех пор, пока она не проснется, она не будет даже понятия иметь, что произошло, а когда она придет в себя – это станет началом тех кошмаров, что будут преследовать ее все ее дни.

Коун взглядом обыскал комнату, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, что можно было бы использовать, чтобы отвлечь Сенеру, хоть что-нибудь, что можно было использовать против сэра Орета. И ничего не нашел. И пошевелись он – он просто позволил бы им себя убить. Мертвый врач никого не вылечит.

Наконец Сенера закончила прясть нити и сжала медальон в кулаке. Тот на мгновение вспыхнул и погас, превратившись в простую безделушку.

– Отлично, – выдохнула Сенера. – Все самое сложное завершено.

И в этот момент кулон рассыпался в прах.

Светящаяся материя души потекла обратно в тело Джанель.

Сенера пораженно уставилась на нее.

– Так и должно произойти? – спросил сэр Орет.

Даже брат Коун не смог удержаться от того, чтобы не податься вперед.

– Нет… Не должно! – Сенера выглядела потрясенной. – Стой на месте, – приказала она, выбирая новый кулон, на этот раз зуб гепарда.

Она принялась за ритуал, проделывая все те же пасы с усердием ученика, наизусть заучившего все строчки. На этот раз она действовала медленнее, чтобы убедиться, что не пропустила ни единого шага.

Стоило ей закончить, и зуб гепарда тут же обратился в прах.

– Как… проклятье… – пробормотала Сенера.

– Я никогда не видел ничего подобного, – выдохнул брат Коун, совершенно упустивший тот факт, что вообще никогда не видел, чтобы кому-нибудь создавали гаэш.

– Прагаос, Молаш, сюда, живо! – рявкнула Сенера. Стражники ворвались в комнату с обнаженными мечами, но, увидев, что на ведьму никто не нападает, опустили их. Один из солдат впился взглядом в обнаженную грудь графа, но после этого вполне разумно уставился на Сенеру:

– Да, полковник?