Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 127 (всего у книги 336 страниц)

97. Закон Дейноса

(История Тераэта)

В первый день слушания вся группа собралась вместе и наконец покинула курорт. Тераэту пришлось признать, что он буквально насладился выражением лиц всех присутствующих, когда вся компания просто материализовалась, казалось бы просто телепортировавшись в нужное место. К сожалению, это была единственная причина, по которой он улыбался. После двух недель уговоров, угроз, подкупа, а в некоторых случаях и убийств Хаэриэль была вынуждена признать неприятную правду: у них не хватало голосов.

– Ты ведь знаешь, что я могу влиять на людей? – спросила Валатея. – Разве ты не по этой причине вернула меня?

Ноздри Хаэриэль раздулись от гнева:

– Я хотела быть уверенной.

– В жизни нельзя быть ни в чем уверенной, моя дорогая.

Хаэриэль нахмурилась, но промолчала. Тераэт ничего не мог поделать, но все же почувствовал некоторое сочувствие. Она, должно быть, находилась под давлением, которое он с трудом мог себе представить. Если день сложится для нее удачно…

Если день сложится для нее удачно, к концу его Хаэриэль все равно будет мертва. Если ей удастся отвоевать трон, наградой станет ее смерть в Ритуале Ночи.

С этими радостными мыслями Тераэта вместе с Ксиван, Талеей и Сенерой отправили на смотровые площадки верхнего уровня.

Неудивительно, что они были забиты до отказа – исход этого заседания будет иметь серьезные последствия для всей нации, и все это знали. Они просто не знали, насколько это важно.

Когда вошли король и королева, все встали, но глаза Тераэта были прикованы лишь к одному человеку, который следовал за королевской четой: Джанель.

На ней было открытое платье из льдисто-голубого шелка – и сама Джанель никогда бы его не надела, просто потому что оно было совершенно непрактично для боя, не говоря уже о том, какого цвета оно было. Подол усеивали белые кристаллы, сверкавшие при свете. В волосах девушки, с которыми явно что-то сделали, чтобы заставить сменить цвет с красных на синий, блестела серебряная нить, а на шее сверкали драгоценные камни – наверняка бриллианты.

Он почувствовал, как рядом с ним шевельнулась Ксиван, и коснулся ее рукой:

– Пока нет. У нас есть план. Следуй плану.

Она стиснула зубы и снова села:

– Она там.

– Ее защищают лучшие лучники в мире. – Тераэт указал на них взглядом. – И поверь мне, когда я скажу, что этот прекрасный меч, который ты носишь, не спасет тебя от стрел ванэ.

– А что случилось у королевы с… – Талея оборвала речь на полуслове и попыталась снова: – Что случилось у королевы? – Она указала вниз, где королева Мияна глянула на королеву Хаэриэль так, что если бы взгляды были оружием, то Хаэриэль бы точно была мертва, и лишь затем с независимым взглядом села рядом с Келанисом.

– Тсс, начинается. – сказал Тераэт.

Дейнос вышел на середину комнаты. Тераэт увидел Валатею и множество других Основателей, которые ждали своего часа, но на самом деле его интересовала только Валатея. Она держала в руках небольшую стопку бумаг, на одной из которых, в самом уголке, был нарисован очень, очень маленький символ. Все довольно просто. Буквально Валатея просто должна была сделать именно то, чем она и занималась. Она будет находиться достаточно близко к Джанель, чтобы знак весь день находился на требуемом расстоянии – и этого времени будет более, чем достаточно, чтобы маяк сработал.

Стоящий рядом с Валатеей отец Тераэта внезапно резко втянул воздух, его взгляд стал расфокусированным и отстраненным. Он положил руку на плечо жены, отвел ее в сторону и что-то прошептал.

Тераэт нахмурился. Док выглядел расстроенным, и к тому времени, как он договорил с женой, уже и Валатея расстроилась. Она покачала головой, словно что-то отрицая или опровергая.

Дейнос заговорил:

– Мы собрались здесь для того, чтобы обдумать пути нашего народа и правила нашей нации. Учитывая масштаб, сложность и последствия сегодняшнего решения, к нам присоединились все Основатели…

– Это неправда! – выкрикнул Док. Его голос легко разнесся по залу.

Возможно, он бы сам не смог так крикнуть, но актовый зал был спроектирован так, чтобы акустически донести голоса в центре до всех зрительских мест и заглушить шум, царивший среди зрителей. Магия помогла закрепить эффект.

Голос все гулял по комнате.

В зале поднялся шум.

Тераэт вскочил вместе с остальными.

– Что он творит? – спросил Тераэт. – Это не входило в наши планы.

– Тише! – потребовал Дейнос. Он повернулся к Доку. – Териндел, тебе не давали разрешения говорить.

Док пожал плечами:

– Все равно это неправда. Здесь не все Основатели. Можно мне выйти в центр?

Дейнос бросил на мужчину хмурый взгляд, но все же кивнул. Док перепрыгнул через низкий барьер и вышел на середину комнаты.

В руках у него вдруг оказался небольшой кошель, которого еще минуту назад не было. Без всяких прелюдий и объяснений он вытряхнул содержимое кошелька на один из столов. Драгоценные камни покатились, подпрыгивая, по резному дереву. Их было не меньше сотни, а возможно, даже и больше, и все они сверкали синими или фиолетовыми вспышками.

И каждый из них был бриллиантом «Слеза звезды».

Тераэту потребовалось мгновение, чтобы понять, что он видит. Все те слезы звезд, что только что высыпались на стол, стоили столько, что это не поддавалось никакому пониманию. Самое точное определение было бы «они бесценны». Но, учитывая, что сейчас сказал Док, как будто эти слезы звезд имели какое-то отношение к отсутствующим Основателям…

Тераэт почувствовал, как внутри у него все сжалось. Он вырос на рассказах о своем отце и его многочисленных преступлениях, худшим из которых, безусловно, была передававшаяся шепотом страшная история о том, что Териндел, узурпировав трон у своего брата, убил весь двор ванэ из Кирписа[676]. Вместо того чтобы позволить этим душам уйти, он жестоко спрятал их в цали. Тераэт всегда считал, что эта история слишком поразительна для того, чтобы быть правдой.

– Звездный Двор, – сказал Док. – Камни цали, содержащие души ста пятидесяти Основателей. Делайте с ними что хотите, но, полагаю, вы захотите отнести их в Колодец Спиралей, прежде чем мы начнем слушать споры.

Он вышел из зала.

– Кажется, у нас осложнение, – сказал Тераэт.

Ксиван направилась к дверям задолго до того, как все остальные поняли, что в этот день больше ничего интересного не произойдет и им, вероятно, следует разойтись по домам. И Тераэт почти подумал, что она хочет выйти первой, но потом понял, что выражение ее лица изменилось.

Дело было совсем не в этом.

Она собиралась выполнить план В.

– Проклятье! – выругался Тераэт и, вскочив со скамейки, бросился ей вдогонку. Для того чтобы добраться до двери раньше нее, Тераэту пришлось перепрыгнуть через пару рядов. Ксиван замерла, убийственно глядя на него.

– У нас есть план, – напомнил он.

– План провалился, – выплюнула Ксиван. – Твой отец буквально разломал весь наш план на мелкие, крошечные кусочки и раскидал их по всему залу.

– Мы подождем всего день! – попросил Тераэт. Он увидел, как на ее лице промелькнуло замешательство, и вскинул руку. – Ты хоть понимаешь, что там произошло?

Сенера и Талея догнали их.

– Я могу сказать лишь то, что все думают, что Териндел облажался, – сказала Сенера. – Он печально известен тем, что убил весь свой королевский двор и поймал их души в ловушку. Откровенно говоря, я не понимаю, почему он считает их восстановление хорошей идеей. Они ведь не проголосуют за него.

Тераэт выпрямился:

– Давайте спросим его сами. Я достаточно хорошо знаю своего отца, чтобы понять, что он не сделал бы ничего подобного, чтобы ухудшить наше положение. У него наверняка есть свой план.

– Пропусти меня! – прорычала Ксиван. – Она уйдет в любое мгновение.

– Ксиван, подожди, пока они снова придут, – сказал Тераэт. – Будет еще шанс. Думаешь, я не хочу вернуть женщину, которую люблю?

Ксиван остановилась и в замешательстве уставилась на него:

– Но я думала, Кирин…

– Неважно. Женщину, которую мы с Кирином любим оба.

Она глянула на дверь с таким видом, будто по ее обратную сторону находились все ее надежды и желания. А потом словно сдулась:

– Ладно.

Тераэт окинул ее взглядом, решил, что она, кажется, действительно с ним согласилась, и распахнул дверь, чтоб они могли выйти.

На пороге стояла Джанель – нет, Сулесс, – а позади нее были две дюжины лучников.

– Я уже думала, вы не выйдете.

Тераэт почувствовал, как на него одновременно накатили паника и возбуждение. Она была здесь. Сулесс сама пришла к ним. Он едва не взглянул на Сенеру, но быстро отвел взгляд. Он мог только надеяться, что она думает о том же, о чем и он, потому что у него не было возможности сообщить ей об этом, не выдав их планов.

Глаза Ксиван расширились, и она потянулась за мечом. Талея последовала ее примеру, а Сенера огляделась, словно проверяя, нет ли вокруг свидетелей.

– Прекратите! – приказал Тераэт. – Живо.

Сулесс, усмехаясь, наблюдала за реакцией Ксиван:

– Думаю, мы могли бы немного поговорить, Ксиван.

– Я могу с тобой разговаривать лишь на языке этого клинка, – сквозь зубы прошипела немертвая женщина.

Сулесс, казалось, не приняла это на свой счет.

– О, это ведь неправда… – Она опустила руку в вырез платья и вытащила оттуда небольшой бриллиант. – Или ты это потеряешь.

– Ксиван, – предупредила Сенера. – Возвращаемся назад. Прямо сейчас[677]. – Она прижимала к груди альбом для рисования, как будто он мог послужить ей щитом.

Позади них несколько ванэ решили воспользоваться этим выходом, увидели солдат и решили, что, возможно, есть путь и покороче. Сенера позволила двери закрыться за ее спиной, и та захлопнулась со зловещим грохотом.

– Эти слезы звезд внезапно перестали быть такой уж редкостью, – сказал Тераэт. – Неужели ты думаешь, что Ксиван можно ею подкупить?

Женщина, которая совершенно точно не была Джанель, одарила его дикой ухмылкой.

– О нет, точно так же, как души, которые твой отец только что вывалил на стол, это цали. Оказывается, дорогой муж Ксиван, Ажен Каэн, – старая душа. Я знаю, ты задумался, как я могла забрать его с собой. Поверь мне, это было достаточно легко для того, кто так же хорош в магии, как и я.

Талея раскинула руки, не давая Ксиван рвануться вперед.

– С его помощью ты могла бы вернуть своего мужа, – ласково пояснила Сулесс. – Он был бы не более живой, чем ты, но, полагаю, в этом была бы какая-то симметрия. И все это за вполне разумную цену – нужно лишь, чтобы ты и твои друзья ушли как можно дальше отсюда и никогда больше меня не беспокоили. – Сулесс помолчала и добавила: – О, прошу прощения. Думаю, что Ксиван можно подкупить.

В коридоре стоял постоянный шум. Тераэт слышал скрип тетивы лучников, ропот толпы ванэ, покидающей здание парламента и обсуждающей то, что только что произошло. Сейчас наверняка очень многим молодым ванэ рассказывали о том, что такое Звездный Двор и как он появился.

Но в коридоре никто не произнес ни слова.

– Ты должна уйти, – сказала Талея Сулесс, – пока еще можешь.

Сулесс с отвращением посмотрела на воительницу.

– Я тебя помню. Ты никто. – Она улыбнулась. – О, подожди, немного не так. Ты вроде щенка Сенеры, но на поводке тебя держит Ксиван. Думаешь, крошка Бунтарка может изменить мир к лучшему? Нет. Она здесь для того, чтобы смотреться лапочкой и вилять хвостом, когда ее гладят.

Талея вздернула подбородок:

– Ты мне не нравишься!

Сулесс усмехнулась:

– Я с этим как-нибудь справлюсь. – она глянула мимо Талеи на Сенеру. – Ты готова вернуться ко мне, дочка? В конце концов, ты одна из моих.

– Пошла ты, – отрезала Сенера.

Сулесс пожала плечами и повернулась к Ксиван:

– Это последний шанс: иначе душа твоего мужа отправится в бездну, где и проведет вечность в муках.

Лицо Ксиван окаменело:

– Ты идиотка, если думаешь, что я соглашусь на все, что тебе нужно.

– Ах, но это гораздо больше, чем нужно тебе, – промурлыкала Сулесс. – Разве ты не хочешь вернуть своего мужа? Или теперь, когда ты нашла себе новый хвостик, тебе все равно?

Казалось, Ксиван понадобилось время, чтобы собраться с мыслями.

– У тебя сейчас очень много вещей, которые тебе не принадлежат, – наконец сказала Ксиван, – и я не могу тебе простить ни одну из этих краж.

– Это было бы очень легко, – согласилась Сулесс. – Но ты, как никто другой, должна знать, какой мерзкой я могу быть, когда меня провоцируют. Нет ничего выше моей ненависти. – Она на миг спрятала руку за спину, а когда ее ладонь появилась вновь, на этот раз она держала стрелу Тераэта.

Тераэт заставил себя не реагировать.

– Интересно, кто подарил это моей дочери Джанель? – ожерелье закачалось на пальце Сулесс. – Это не в ее стиле, и мне кажется, что такие вещи имеют скорее духовную, чем материальную ценность. – она провела пальцем по одной из бусин. – Кто-то использовал его как талисман. Интересно, кто почувствует боль, если я воспользуюсь своей магией? – Она улыбнулась Тераэту своей дикой, мерзкой улыбкой.

Тераэт спокойно встретил ее взгляд. Он использовал наконечник как талисман, а это означало, что Сулесс прекрасно знала, кому он принадлежит; их ауры совпадали. Сулесс совсем не нуждалась в том, что она делала сейчас – помочь ей это никак не могло, у Сулесс не было причин думать, что Тераэт важен для Ксиван. Так что она делала все это по одной причине: потому что могла.

– Это не гаэш, – сказал он. – Ты можешь использовать его, чтобы причинить мне боль, но не сможешь контролировать меня.

– Но что, если я просто-напросто хочу причинить тебе боль? – Сулесс сжала стрелу в кулаке.

Боль вонзилась ему прямо в сердце. Тераэт резко вдохнул и стиснул зубы, но боль лишь усилилась. Он сжал кулаки и замер, чувствуя, как боль прокатывалась по всему телу, как волны, разбивающиеся о берег.

– Это все, на что ты способна? – спросил он, выдавив напряженный смех. – Мне щекотно.

Сулесс зарычала и так крепко сжала стрелу, что из сжатого кулака потекла кровь. У Тераэта на краю зрения вспыхнули фиолетовые и алые всполохи, а боль стала так сильна, что он начал терять чувствительность, когда нервные окончания решили просто перестать работать.

Но внезапно все прекратилось, и он чуть не упал, но чудом удержался, лишь слегка пошатнувшись.

На лице Сулесс появилось странное выражение. Она огляделась по сторонам, словно ожидая, что кто-то появится с минуты на минуту.

– Не говори, что я не была к тебе милосердна, – выплюнула она и, развернувшись, ушла. Стрелки прикрывали ее отход.

Лишь после ее ухода все вспомнили, как надо дышать.

Сенера хлопнула Тераэта по плечу:

– Идиот! Она могла тебя убить!

– Я выигрывал время, – сквозь зубы процедил он. – Скажи мне, что ты перерисовала знак.

Она закатила глаза и повернула дневник так, чтобы он мог видеть отметки на странице:

– В этом не было необходимости. Пока мы ждали, когда все начнется, я сделала еще один.

– Это не сработало, – всхлипнула Талея. – Проклятье, он не сработал!

– Возможно, прошло мало времени, – сказала Ксиван. – Она пробыла здесь очень мало.

Тераэт вмешался:

– Ты, кстати, неплохо играла.

– Играла? – Ксиван заломила бровь.

Он замер. Похоже, она не играла.

– Неважно.

– Знаешь, – хмыкнула проходящая мимо Сенера, – для того, кто утверждает, что просто выполняет приказы, ты их очень хорошо отдаешь.

Он нахмурился:

– Мы только начинаем ладить, Сенера. Нет причин быть такой противной. Давайте догоним остальных. Я хочу поговорить с отцом.

Остальные их не дожидались, а значит, для того, чтобы проскользнуть мимо патрулей, Тераэту и Сенере пришлось поработать вместе. И догнав остальных, они выяснили, что попали, мягко говоря, в самое сердце урагана.

– Что. Это. Было?! – прошипела Хаэриэль. – Звездный Двор реален, и он был у тебя все это время?

Док замер, увидев, что в комнату вошли Тераэт, Ксиван, Сенера и Талея. Тераэту показалось, что отец собирался ответить иначе, но передумал, увидев их. Он также подозревал, что Док предпочел бы поговорить с Хаэриэль наедине, но та явно не собиралась ждать, пока представится такая возможность. А еще Тераэт удивился, что отец не создал какую-нибудь приватную обстановку, используя Разрубателя Цепей.

Впрочем, потом Тераэт понял, что, даже если он и использовал Камень, узнать это невозможно.

– Я нашел тебе голоса, Хаэриэль, – сказал Док. – Я думал, тебе нужно именно это.

– Нашел мне голоса? – ее рот распахнулся от возмущения. – Сто пятьдесят человек, которых ты убил, не проголосуют за отмену Закона Дейноса!

– Проголосуют. И раз уж мы оба согласились с этим планом, Хаэриэль, не мешай мне его осуществлять. – Док скрестил руки на груди, давая понять, что больше на эту тему говорить не о чем.

Тераэт нахмурился. У Дока не было причин держать свой план в секрете, не было причин прибегать к импровизации в последнюю минуту. Так почему же он это сделал?

– Прошу прощения? – Талея подняла руку. – Если это камни цали, то почему они так похожи на слезы звезд?

Валатея повернулась к ней.

– О, это потому, что это и есть слезы звезд. Любая слеза звезд или содержит сейчас, или содержала ранее душу одного из первых поселенцев этого мира. Первое поколение, которое родилось… где-то в другом месте. Мой камень цали выглядел бы очень похоже.

Талея тихо охнула.

Все еще расстроенная Хаэриэль потерла глаза:

– Ты уверен, что они проголосуют в наших интересах?

– Я уверен в них больше, чем в ком-либо другом, – признался Док.

– Почему? – спросил Тераэт. – Во всех историях о Звездном Дворе говорится, что ты убил их всех. Почему ты думаешь, что они проголосуют за тебя?

Док бросил на него раздраженный взгляд:

– Они сделают то, о чем я попрошу. Это все, что тебе нужно знать.

Тераэт покачал головой:

– Из-за твоего глупого трюка мы упустили шанс спасти Джанель. Мы имеем право…

– Нет, – отрезал Док. – Ты ни на что не имеешь права. Мне очень жаль Джанель, но я верю, что вы найдете другой способ. Это важнее, чем судьба одного человека.

Он исчез.

– Сукин сын, – пробормотала Ксиван.

– Похоже, на моего мужа очень трудно надавить, когда он не хочет затевать спор. Я удивлена этим не меньше вас. Я поговорю с ним. – Не дожидаясь ответа, Валатея вышла из комнаты.

Тераэт повернулся к Хаэриэль, но она просто вскинула руку, покачала головой и ушла.

В комнате воцарилась тишина.

– Проклятье! – раздраженно рявкнул Тераэт.

Сенера села на один из стульев и перевернула страницу в альбоме для рисования.

– Не знаю, Тераэт. Я не совсем уверена, что он помешал нам вернуть Джанель.

Он повернулся к ней.

– А? Она здесь, но я не в курсе? – Он оглянулся по сторонам. – Странно, но я нигде ее здесь не вижу.

Она топнула ногой:

– Да, я понимаю, что ты расстроен во всех смыслах этого слова, но ты ведь заметил выражение лица Сулесс, когда она уходила?

Тераэт замер:

– Что ты имеешь в виду?

Сенера подняла глаза от начатого наброска.

– Я имею в виду, может быть, ты заставил ее пробыть рядом с нами достаточно долго. Когда Сулесс уходила, у нее был такой вид, будто она увидела привидение.

98. Нельзя верить волшебникам

(Рассказ Кирина)

Гризт немедленно занялся выпивкой.

– Зачем посещать бордели, если здесь и так столько алкоголя? – спросил Турвишар.

Мы спустились в мастерскую – отчасти потому, что в библиотеке не было места, но в основном потому, что на этом настоял Турвишар. Я понял, почему он этого хотел: слишком велика вероятность пролить что-нибудь на важные бумаги, и вряд ли бы кому-нибудь хотелось, чтобы Турвишар из-за этого вышел из себя. Лично я не испытывал никакого желания напиваться, но был очень заинтересован в том, чтобы напоить Гризта достаточно сильно для того, чтобы заставить его рассказать нам что-нибудь полезное.

Например, как остановить планы Релоса Вара.

Гризт, как раз наливший бренди на несколько пальцев, замер.

– Ты шутишь? Бордели – это здорово. – Он протянул мне довольно большой стакан, содержимое которого я превратил во что-то безалкогольное, стоило ему повернуться ко мне спиной.

Не поймите меня неправильно, я хотел напиться. Еще после той встречи с Вол-Каротом. Но судьба всего мира и все такое. Похоже, сейчас было не время.

Я поставил стакан и обхватил голову руками.

– Я всегда удивлялся, почему погода такая неправильная, – сказал Турвишар.

Я поднял голову и уставился на него.

– О чем ты болтаешь?

Он сделал неопределенный жест.

– Все течения неправильные. Найтраул все искажает. Не бери в голову. Сейчас это не так уж важно[678].

Я развернулся на скамейке лицом к Гризту, который, казалось, забыл, что держит нас в плену, и сейчас как раз успешно пытался прикончить только что открытую бутылку.

– Можно ли использовать Уртанриэль для управления Вол-Каротом? Именно так ты в прошлый раз поступил?

Его остекленевшие золотые глаза сфокусировались на мне.

– Да. Да, именно так. В первый раз я использовал меч, чтобы удержать его на месте, чтобы Ассамблея могла провести ритуал.

– Правильно.

На несколько минут в комнате снова воцарилась тишина.

– Не думал, что его воздействие настолько… – я развел руки, – велико.

– Знаешь, если бы я получал монету каждый раз, когда мне говорит это женщина… – Гризт задумался.

Мы с Турвишаром замерли, уставились на него, а потом снова повернулись друг к другу[679].

– Возможно, нам придется признать возможность того, что Вол-Карот не появлялся за пределами Пустоши, потому что просто не хотел этого делать, – сказал Турвишар[680].

– О, это просто… ужасно. – Я взял стакан и сделал еще глоток. – Знаешь, напиток весьма неплох. – убирая алкоголь, вкус я оставил прежним.

– Конечно же, – сказал Гризт. – Он годится тебе в дедушки. – Волшебник стянул с головы венец и швырнул жезл на стол рядом с собой. – Давай вернемся к той части, где ты отдал Вол-Кароту приказ, и он его исполнил.

Я уставился на него:

– А ты не удосужился выяснить, кого именно оставил для воспитания в этом борделе? Я брат Релоса Вара, помнишь? Как ты думаешь, что это значит?

– Я не думал, что это означает… это. – Волшебник глубоко задумался. – Не могу понять, хорошо это или плохо.

– Если что-нибудь выяснишь, дай мне знать.

Турвишар вздохнул, подошел к Гризту и уселся на рабочий стол рядом с ним.

– Гахан, Гахан, Гахан. Проклятье, Гахан. Что ты творишь? Ты позволяешь низвергнуть последнюю бессмертную расу и потерять все накопленные знания – и все ради чего? Ты ведь освобождаешь Вол-Карота. Есть способы и получше. Способы, которые не… Мой дедушка идиот.

– Релос Вар далеко не идиот. – Гризт усмехнулся. – Ты разве не слушал? Я же сказал тебе, что ритуал этого не сделает. С ванэ все будет в порядке. Я изменил ритуал, чтобы он хоть как-то работал. Никто не потеряет бессмертия.

– Если я что-то и знаю о Релосе Варе, – сказал Турвишар, – так это то, что любая сделка, которую ты с ним заключаешь, всегда оказывается ложью. И мне не хочется подыгрывать ему. Тебе не надоело позволять этому ублюдку устанавливать правила?

Гризт покачал головой:

– Хотел бы я, чтобы все было так просто. Без освобождения Вол-Карота ничего не получится. А Восемь – о, как я сожалею о своей гениальности – Восьмерка никогда этого не допустит.

– Ну, конечно, потому что миллионы людей умрут, – заметил я.

– Потому что они боятся. И если мы этого не сделаем, умрут все! – Гризт хлопнул ладонью по столу.

Турвишар протянул руку, чтобы жезл не скатился с края.

– Нет, если ты этого не сделаешь, нам придется искать другой способ. Это ложная дихотомия – утверждать, что ваш путь – единственный вариант. – Он развел руками. – Вселенная не черно-белая.

Гризт прищурился.

– Ты еще недостаточно пьян, если можешь сказать дихото… дихеро… – Он скорчил гримасу. – То, что ты сказал.

– О, я совсем пьян, – сказал Турвишар. – Поверь мне на слово.

– Послушай… – Гризт посмотрел в сторону, пожевал губами и пробормотал несколько ругательств. – Если бы у меня был другой путь, я бы им воспользовался. Но разрушение этой тюрьмы требует огромного количества тенье, а у меня его нет. У меня нет удобной религии, которой я мог бы воспользоваться. Восьмерка может это сделать, но не хочет, так что я заставляю их это сделать обманом. Если бы Синдрол потрудилась объяснить, как на самом деле работают их проклятые теории… Возможно, мне и удалось бы что-то исправить, но все, что я когда-либо узнал из записей, мне пришлось перепроектировать. Как же это меня бесит. Долбаный Реваррик.

Я выпрямился:

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мне нужен способ создать достаточно энергии…

– Ты назвал имя Синдрол. Ты знаешь много людей с таким именем? Это распространенное имя у ворасов?

Гризт нахмурился.

– Ну если только среди членов семьи Индрол. Они были исследователями, специализировавшимися на усологии – передаче душ и энергии между Мирами-близнецами. К сожалению, поскольку она жила в Каролаэне, она погибла во время великого катаклизма. Я нашел кое-что из записей, но… – Он покачал головой. – Если найдешь что-нибудь еще, дай мне знать. Я дам тебе дополнительные чаевые.

– А что, если я просто приведу к тебе Синдрол?

Гризт недоверчиво уставился на меня:

– Синдрол мертва. Более чем мертва.

– Синдрол перевоплотилась. И мы ее знаем. Если ты хочешь сказать, что Синдрол может знать, как собрать достаточно энергии, не жертвуя бессмертием целой расы, то почему бы нам не спросить ее в этой жизни?

Он долго смотрел на меня, потом тряхнул головой, словно пытаясь рассеять туман:

– Подожди. Даже если бы это было правдой – а я допускаю, что это возможно, – она не помнила бы прошлую жизнь, и никто – ни я, ни Реваррик, ни кто-либо из Восьми – не знает, как запечатлеть прошлые жизни у того, кто был реинкарнирован, переродился, а не просто воскрес.

Турвишар выпрямился:

– Это неправда!

– Кто бы мог подумать, что Гадрит такой гений? – сказал я ему. – Но Синдрол знала это даже без Гадрита. Я имею в виду, я почти уверен, что именно из-за нее я вспомнил, что был Сарриком.

Гризт уставился на нас.

– Ты шутишь, да? Это что, шутка? Ты не можешь быть… – Он потер лоб.

Я вскинул руки.

– Мне кажется, вариант, который предлагает мой брат, не единственный, но если ты настаиваешь на том, что необходимо продолжать притворяться, что это…

– Что ты собираешься делать, Гахан? – спросил Турвишар. – Придерживаться плана Релоса Вара, который убьет тысячи, если не миллионы? Или попробовать что-то новое?

– Мне кажется, что, если наш способ не сработает, – заметил я, – во вселенной найдутся другие источники тенье, чтобы зарядить этот кристалл. Почему бы тебе сначала не попробовать наш вариант, прежде чем прибегать к наихудшим решениям?

Гризт провел руками по волосам:

– Мне не следовало сейчас пить.

– Протрезвей, – посоветовал Турвишар, – если это поможет. Но ты же знаешь, мы правы.

Гризт протер глаза:

– Да, знаю. – Он встал. – Тогда пошли. Давай выведем из строя мою маленькую игрушку, прежде чем ванэ завершат ритуал и освободят Вол-Карота.

Итак, мы вернулись на дно озера Джорат.

Стоило нам выйти из магических врат, как Гризт сделал жест, и позади одной из статуй громыхнул рычаг. Раздался оглушительный грохот, и из земли вокруг тронного зала начали медленно подниматься гигантские металлические стены. Когда они достигли высоты сорока футов или около того, из них появились металлические перекрытия, сошедшиеся в центре. Вода тут же ушла из комнаты.

Я повернулся к Гризту.

– Это можно было сделать с самого начала?!

Он пожал плечами.

– Я торчал здесь веками. Думаешь, мне хотелось работать над кристаллом защиты под водой? Нет, спасибо.

– Жаль, что я не знал об этом, вот и все. – Я присел на ступеньку, которая теперь была почти чистой.

– Полагаю, ты знаешь, как безопасно его отключить, – сказал Турвишар.

– Это будет немного сложно, – признался Гризт, – потому что я это предусмотрел. Я не говорю, что эта штука – Уртанриэль, но я бы не стал пытаться уничтожить ее, используя обычное магическое заклинание, вот и все. – Взобравшись на трон, он уставился на кристалл.

Я посмотрел на Турвишара. Я подозревал, что мы думаем об одном и том же: если Гризт захочет солгать нам и сказать, что кристалл выключен, у нас вряд ли будет способ проверить это. По крайней мере, не разбив кристалл.

Турвишар оттянул рукав мантии, показав мне украденный со стола Гризта жезл. Я быстро отвел взгляд. Конечно, если что-то и можно назвать «необычное магическое заклинание», так это именно оно.

Мы ничего не говорили, просто смотрели, как он работает. Немного погодя Гризт отступил назад и кивнул сам себе.

– Первая часть пройдена. Извините, дети, но мы пробудем здесь некоторое время. Просто устраивайтесь поудобнее.

– А лучше не стоит. – Релос Вар прошел сквозь одну из стен и закрыл за собой проход.