Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 110 (всего у книги 336 страниц)

56. Королева ванэ из Манола

(Рассказ Гризта)

Прибытие Валатеи и Гризта в Манол вызвало переполох, но присутствие Валатеи компенсировало появление «человека». Ванэ здесь были совсем другими: если ванэ, жившие в Кирписе, были светлокожи, то эти были чернее ночи. Это не могло быть естественным – все эти ванэ родились в Кирписе задолго до того, как решили отделиться.

А значит, цвет их кожи и волос были политическим заявлением.

Они прибыли на платформу, прикрепленную к гигантской ветке дерева, расположенной так высоко, что внизу виднелись лишь туман да птицы. Температура казалась убийственно жаркой и влажной. Их окружал аромат теплого солнечного света и цветов, свежего дерева и зелени. Ветка, на которой они стояли, вела к дереву…

Что ж, Гризт начал понимать, почему это дерево считалось особенным.

Осознать его масштаб было очень трудно. На его ветвях громоздился целый город, и город немаленький. Перед ними лежал целый остров изящных зданий, некоторые из которых были встроены в бока дерева, другие покоились на специальных платформах, подобно богато украшенным домам на деревьях.

– Это Мать Деревьев, – сказала Валатея, направившись вперед. – Она самое древнее живое существо во всем мире.

– Ну… – сказал Гризт, – вероятно, не самое древнее.

– О, она уже была здесь, когда мы прибыли.

Гризт остановился, потрясенный.

– Я думал, мы…

– Переделали этот мир? Нет. Ты хоть представляешь, сколько измерений нам пришлось обыскать, пока мы не нашли мир, который нам не нужно было переделывать? Она уже тогда была древней.

Гризт еще раз огляделся и почувствовал благоговейный трепет. Он только слышал рассказы о прежних временах, потому что не был столь стар, чтобы помнить их.

Засмотревшись, он совершенно забыл обратить внимание на главную платформу.

И пропустил приход суверена[614].

– Чем мы обязаны чести вашего визита, Ваше Величество?

Гризт обернулся и затаил дыхание.

Женщина, стоявшая перед ними, была традиционно высокой. Ее кожа была цвета полуночи, а волосы – диковинного сочетания бронзы и зелени, перекликающегося с деревом и листвою. Ее лицо, ее фигура – все было идеально. Она держалась с грацией, которой могла бы позавидовать любая королева-богиня. На ней было золотое платье, и она не нуждалась в короне.

– О, пожалуйста, – сказала Валатея, выходя вперед. – Ты же знаешь, что мы используем титулы лишь при посторонних. – Она протянула руки, и когда Хаэвац подошла, поцеловала ее в обе щеки. – Я привела тебе интересного гостя. Это Гризт, последний ворасский волшебник.

– Как ваши де… – Гризт запнулся и заморгал. – Я имею в виду, я весьма польщен.

– И столь же невероятен, – заметила Хаэвац. – Я думала, что все ворасы пропали.

– Да, – согласился Гризт. – То есть нет. То есть я все еще здесь. – Он поморщился и прочистил горло. Сейчас было не время ставить себя в неловкое положение.

Валатея махнула рукой.

– Я здесь только для того, чтобы привести его сюда и представить вас друг другу, Хаэвац. Однако я думаю, что ты найдешь то, что он скажет, очень интересным.

– О, я уже уверена, что это правда. – Хаэвац протянула ладонь и совершенно небрежно взяла Гризта за руку. – Следуй за мной, и мы поговорим. Ты уже ел, Гризт?

– Ах, да, – признался он, стараясь вести себя так, будто его кожа не вспыхнула пламенем от ее прикосновения. – Если овсянка считается.

– Совершенно точно нет. Я только что закончила готовить и с удовольствием поделюсь с тобой.

Гризт заморгал.

– Вы… Вы готовили? Я думал, вы… э-э… – Он огляделся. Вокруг были видны стражники и солдаты и при этом ни одного слуги.

Хаэвац великодушно улыбнулась:

– Конечно. Мне нравится готовить. Я надеюсь, ты присоединишься ко мне?

– Как я могу отказаться? – Он позволил ей увести себя в глубь дерева.

– Не хочу показаться невежливым, но вы всегда так дружелюбны с незнакомыми людьми? – спросил Гризт, когда правительница Манола ввела его во дворец. – Я не жалуюсь. По правде говоря, я редко выхожу из дома. У меня слишком много исследований. Это действительно отнимает все время…

– Ты хоть понимаешь, что болтаешь, Гризт? – В голосе Хаэвац звучало веселье.

– Зовите меня Гахан. – Личное имя слетело с его губ прежде, чем он смог остановиться.

Хаэвац остановилась и повернулась к нему. Выражение ее лица изменилось на серьезное.

– Ты оказываешь мне большую честь, Гахан.

– Ну, я просто… мне показалось… – Гризт покачал головой. – Я хочу сказать, что хотел бы позаимствовать ваше дерево.

Она заморгала:

– …какое именно дерево?

Гризт обвел рукой окружающее их пространство.

– Вот это. Я хочу призвать богиню Галаву, если быть точным, и поместить ее в это дерево. На некоторое время.

Хаэвац не отводила от него взгляда:

– Ты это серьезно?

– Как сама Пустошь, Суверен.

Хаэвац села на скамью, которая выглядела так, будто ее не вырезали, а она сама выросла прямо из дерева.

– Это вполне разумная просьба.

– Хаэ, зачем ты впустила во дворец ворасса? – Мужчина, вошедший в комнату, был столь чернокожим, как и Хаэвац, но волосы у него были темными, а глаза зелеными.

Впрочем, он был таким же симпатичным.

– Митраилл. – Хаэвац снова поднялась на ноги. – Это Гризт. Гризт, это мой супруг, Митраилл. Дорогой, Гризт, он…

– Да, он ворас. Я это вижу. Но почему он здесь?

Гризт выпрямился:

– Очень приятно.

Митраилл поднял бровь:

– Сомневаюсь.

– Королева Валатея привела его. Гризт думает, что может воскресить Галаву. – Хаэвац ущипнула его за руку. – Так что будь паинькой.

Митраилл стал более заинтересованным:

– И ты думаешь, это сработает?

– Я не уверена, – призналась Хаэвац. – Он еще не закончил объяснять.

– Если мой план вернуть Галаву сработает, – начал Гризт, – Галава должна быть в состоянии вернуть и остальных.

Взгляд Митраилла стал напряженным:

– Правда?

Хаэвац похлопала возлюбленного по плечу.

– Видишь ли, так же, как моя мать Хамезра, отец моего дорогого Митраилла – Митрос[615].

– Вы двое – дети Смерти и Разрушения? – выдохнул Гризт. – Бьюсь об заклад, ваши дети станут кем-то иным.

Митраилл хихикнул.

– Если это сработает. – Он на миг замолчал. – Ты действительно можешь их вернуть?

– Я уже давно пытаюсь. Это самое близкое, что я когда-либо делал. – Гризт посмотрел на них обоих, ожидая ответа. – Но вам придется эвакуироваться из города. Это не лишено риска, и было бы лучше перестраховаться, чем сожалеть при сложившихся обстоятельствах.

– Риска? – Хаэвац склонила голову набок. – Какого рода риска?

– Ну… когда я пробовал это в прошлые разы, сосуды, которые не подходили… взрывались.

Хаэвац вздохнула.

– Ах. Какая досада, что мы должны отказаться.

Гризт выругал себя за то, что сказал правду.

– Это наш лучший шанс вернуть ваших родителей!

– Я понимаю, – согласилась Хаэвац, – но эвакуация города невозможна. Мы как раз сейчас воюем.

57. Ритуал пошел не так

(Воспоминания Кирина)

Солнечный свет проникает в окна большого зала университета. Но цвета неправильные, размытые, выцветшие. Все оттенки словно выщелочены, остались только тусклые серые тона. Комната должна пахнуть теплой кожей и апельсинами, но даже этот запах исчез, ведь все, что у меня осталось, – это знание того, что должно быть и как неправильно ощущается этот унылый, затхлый запах. Краем глаза я вижу, как сама реальность отслаивается, крошится, вселенная заканчивается прямо за пределами моей памяти об этом зале.

Но, словно попав в ловушку сна, я бессилен остановить события. Я чувствую Вол-Карота, но это не похоже на его сгущенную бурю ненависти, отчаяния и голода. Это похоже на то, как если бы кто-то читал с листа бумаги, пересказывая историю. Зубря заученный сценарий.

Столы и стулья отодвинуты в сторону, в конце коридора установлены заграждения, чтобы в самый неподходящий момент не вторглись студенты. На самом деле все здание опустело, преподавателям и студентам дали выходной. Случайное вторжение в неподходящий момент приведет к более чем фатальным последствиям.

Я прослеживаю узор на земле, ошеломленно изучаю знаки. Я не слежу за всеми знаками, и прошло много лет – даже веков – с тех пор, как я в последний раз стоял в подобном круге. Это все равно что смотреть на продвинутую математическую формулу до того, как я перейду на нужный курс. Я почти понимаю это. Понимаю достаточно, чтобы распознать призывы к силе, привязку к понятиям: это те же шаги, по которым пошли восемь нормальных людей и которые привели к тому, что мы превратились в каналы для чего-то первобытного. Однако это не один и тот же ритуал. Этот способен на что-то еще.

Если нам повезет, этого будет достаточно, чтобы окончательно победить демонов.

Я ловлю себя на том, что жалею, что не могу изучить записи брата. Вот именно то, что он пытается сделать. Но это означало бы признать, что я заинтересован, и отменить работу тысячелетий. Я потратил целую вечность, притворяясь симпатичным глупым братом, чтобы подыграть тщеславию Реваррика.

Я люблю своего брата, но, дорогие звезды, неужели он всегда так не уверен в себе?

– Ты ведь не собираешься делать это в одиночку? Где твой никчемный братец? – Я улыбаюсь, услышав возмущение в голосе Аргаса. С другой стороны, он никогда не ладил с Реварриком. Обычно Аргас лучше скрывает свое презрение.

Он не один. Остальные мои спутники тоже прибыли. Таджа делает шаг вперед и быстро обнимает меня, взъерошив мне волосы.

– Прекрати, – бормочу я ей, но она лишь озорно улыбается. Она подчиняется моим приказам на поле боя и больше нигде.

– Но Аргас прав, – говорит Тиа. – Где Реваррик? – Ее голос срывается в конце частицы Рев, но она плавно завершает имя. Только тот, кто хорошо ее знает, поймет, что она почти что назвала моего брата его личным именем.

А это значит, что мы все промахнулись. Может быть, мы и начинали как чужие, но мы так долго были вместе, что теперь мы лучше и хуже, чем кровные родственники. Мы любим и ненавидим друг друга, можем причинять друг другу боль, как это могут делать только семья и близкие люди. Мы стараемся хранить друг от друга всевозможные секреты, но в основном терпим неудачу. Например, все знают о Тиа и Реваррике и вежливо игнорируют, насколько Роламар похож на своего отца.

– Он готовит остальных, – говорю я. – Они все вернутся через минуту.

Галава поднимает голову, прижавшись к боку Омфера.

– А где же все остальные? Я ожидала увидеть Валатею.

– Валатею в последнюю минуту вызвали на Ассамблею, – говорит Реваррик, входя в комнату, и остальные следуют за ним. Он выглядит усталым, под глазами залегли круги. – Она просила все отложить, но это совершенно невозможно. И остальные тоже должны уйти.

Таэна выпрямляется.

– Что? Почему?

Хоред скрещивает руки на груди и свирепо смотрит на него. Реваррик закатывает глаза к небесам.

– Не будете ли вы так любезны подумать о том, как ваше присутствие может повлиять на то, что мы пытаемся сделать? Существует проблема симпатического диссонанса. Ты что, совсем не слушала?

Стоящий за спиной Реваррика брат Хореда, Мориос, фыркает:

– Мы с этим разберемся. Иди сразись с демонами или еще с кем-нибудь.

Аргас открывает рот и начинает говорить что-то, о чем я точно знаю, что пожалеет. Аргас совершенно предан на поле боя – я могу и уже доверял ему свою жизнь, – но в обычном, человеческом взаимодействии… он безнадежен. Не помогает и то, что мой брат считает Аргаса идиотом и всегда всем об этом говорит. Они абсолютно не дружат друг с другом.

– Все в порядке, – быстро отвечаю я. – Мы дадим вам знать, как только ритуал закончится. Ты сможешь погреться в моем сиянии, когда все закончится. – Это приносит ожидаемые стоны и грубые жесты, потому что конкретно эта шутка еще не устарела. По крайней мере, для меня.

Я нахожу Эйанаррик взглядом в толпе позади ее дяди и подмигиваю ей, но хмурюсь, когда она не улыбается в ответ. Она выглядит напряженной, встревоженной. Я напоминаю себе, что то, что мы собираемся сделать, не лишено риска, и моя дочь достаточно умна, чтобы это понять. Это напоминает мне о другом человеке, который должен быть здесь, но его нет.

Даже в случае экстренного заседания Ассамблеи Синдрол должна была быть здесь. В конце концов, это их район и ее право как Наставника. К сожалению, я не могу – не смею – спросить, почему ее нет. Потому что то, что мы с Синдрол, осталось в тайне, которую нам удалось сохранить. Даже от остальных Стражей и особенно от моего брата. Таджа подозревает это, но ей все равно. А вот Реваррику было бы совсем не все равно.

Даже Эйанаррик не знает. Она думает, что Синдрол – не более чем старый друг семьи.

Омфер хихикает так, что земля слегка сотрясается.

– Ладно, ладно. Мы пойдем сражаться с демонами или еще с кем-нибудь. – Он кивает своему сыну Баэлошу: – Веди себя хорошо.

Баэлош коротко кивает отцу и натянуто улыбается. Он, кажется, тоже напряжен.

Я начинаю думать, не рассказал ли им Ревас что-нибудь, чего я не знаю. Неужели этот ритуал более рискован, чем показал брат? Понимаю, что мы проводим его первый раз, но все же…

– Я все еще хочу остаться, – ворчит Аргас, – на случай, если что-то пойдет не так.

– И все же ты уйдешь, – говорит Реваррик.

– Похоже, мы не добьемся своего. – Хоред поворачивается, чтобы уйти.

– Ни один из нас, – тихо говорит Таджа. – Не сегодня. – Она бросает на меня грустный взгляд, проникающий мне прямо в души. Страх проносится внутри, полностью соответствуя той горечи, которая внезапно застревает у меня в горле.

Аргас корчит гримасу.

– Ненавижу, когда она так делает. Звучит так, будто она может видеть будущее. Клянусь, она делает это, чтобы просто поссориться со мной.

Я знаю, что это больной вопрос. За эти годы некоторые шутки Таджи пошли совсем не так, как надо. Как, например, в тот раз, когда она убедила Аргаса, что может видеть будущее.

Галава берет Аргаса за руку.

– Да ладно, все в порядке. Ты же знаешь, она всегда такая. – Она поворачивается к нам. – Увидимся позже. – Они исчезают. Остальные уходят секундой позже.

Я подхожу к брату.

– Что ты мне не договариваешь?

Его глаза расширяются:

– Понятия не имею, о чем ты.

Я хватаю его за руку и притягиваю к себе:

– Я имею в виду, что ты недоговариваешь? Выкладывай, или я уйду.

Он напряженно смотрит на меня, потом вздыхает и украдкой оглядывается.

– Валатеи здесь нет, – шепчет он, – потому что она думает, что ритуал состоится через два дня. Завтра она отзовет у меня разрешение. Она закрывает проект.

– Что? – Эта новость настолько неожиданна, что я могу только таращиться на него. – Почему?

– Она не верит моим выводам. Она хочет, чтобы ее люди просмотрели мои записи, проанализировали то, что я делаю, обсуждали это в проклятой Ассамблее, как какое-то новое торговое соглашение. На это уйдут годы. – Реваррик скрипит зубами. – Как будто у нас есть все время в мире. – Брат бросает на меня настороженный взгляд. – То, что мы делаем, технически не является незаконным – если мы делаем это сегодня. Если мы сделаем это сейчас. Или же… – Он пожимает плечами.

Так вот почему Синдрол здесь нет. Потому что она не знает, что мы это делаем.

– Хорошо, – говорю я. – Спасибо за честность. Давай начнем.

На долю секунды Реваррик выглядит удивленным, затем кивает и поворачивается к остальным. К родственникам всех Восьми Хранителей, которые находятся здесь, чтобы обеспечить симпатическую связь с вселенскими силами, к которым мы пытаемся подключиться во второй раз. Он хлопает в ладоши.

– Все по местам! Начинаем.

Я занимаю центральную точку и помогаю настроиться, хотя знаки уже на своих местах. Я слышу голос брата, который что-то напевает, но потом неожиданно замолкает.

– Прости, – шепчет Реваррик.

Предупреждение приходит слишком поздно. Меч уже скользит мне в спину, пронзает мне грудь, выходя вперед в брызгах крови. Лезвие холодно, как лед, но и оно не способно утолить жжение моей разорванной плоти. Моя первая реакция – тупой шок, затем недоверие к тому, что мой брат не только сделал это, но и сделал это намеренно. Он должен был создать этот меч специально для этой задачи. Обычное оружие мне не повредит. Моя дочь выкрикивает мое имя. Я слышу ужас в ее голосе и понимаю, что Рев, должно быть, не рассказал ей о своих планах.

Затем мой брат кричит от боли, ужасные крики восьми других голосов быстро искажаются до неузнаваемости во что-то глубокое, гортанное, стихийное.

Свет во мне гаснет, его место занимает тьма. Солнце пытается исправить дисбаланс.

Мир становится белым.

Эта яркая вспышка – солнце, проявляющее свою энергию в одном луче. Оно пробивает атмосферу, падает на землю, сосредоточившись на мне. То, что находится вокруг нас, каким-то чудом уцелевает, но мир за ее пределами – огонь. Взрыв настолько огромен, что плавит все вокруг, а затем распространяется дальше, смертельная волна накрывает полконтинента.

Но все, что я знаю, – это тьма. Тьма и голод.

Я выдергиваю меч из своего тела и швыряю его в водоворот так сильно, как только могу. Это мой импульс, мой гнев! В тот момент, когда клинок покидает меня, я обнаруживаю, что он забрал с собой что-то от меня, ибо наши натуры сплелись.

Ну что ж. Мне придется снова выследить его.

Там, где когда-то стоял мой брат, где когда-то стояли все они, сейчас извиваются девять змеевидных форм: они деформируются, борются с массивными искажениями тенье, ведь ритуал хранителя пошел ужасно неправильно. Им больно, они впиваются в себя кривыми конечностями, надеясь иссечь агонию. Но это не удается, и они бегут, ползут, проламываются сквозь стены или, как это делает один из них, ныряют через настоящие двери. Я чувствую их – чувствую их разум, чувствую безумную фрактальную энергию их тенье и их душ.

Это тоже инструменты, которые я верну позже.

Вокруг меня шепчутся. Так много шепота. Этот круг голосов светится от энергии, которую они израсходовали, чтобы сохранить этот зал нетронутым, и все они шепчут одно и то же снова и снова – песнопение или молитву.

Вол-Карот. Вол-Карот. Вол-Карот.

И титул: Король Демонов.

Голоса прерывают пение, принимают туманную форму, и я понимаю, что это именно они: демоны.

**ТАК ДОЛГО МЫ НАБЛЮДАЛИ, – говорят они. – МЫ ШЕПТАЛИСЬ, МЫ ИГРАЛИ НА СТРАХАХ ТВОЕГО БРАТА. ВСЕ ШЛО ИМЕННО К ЭТОМУ. У НИХ БЫЛИ СВОИ АВАТАРЫ, И ТЕПЕРЬ У НАС БУДУТ СВОИ. ОНИ СДЕЛАЛИ СТРАЖЕЙ, НО МЫ СДЕЛАЛИ БОГА, ВЕДИ НАС, НАШ КОРОЛЬ. ВЕДИ НАС К ПОБЕДЕ, ВОЛ-КАРОТ.**

Это сделали демоны? Так или иначе, да. Они шпионили за нами, противодействуя эскалации вооружений. Мы были высокомерными дураками, думая, что они не будут сопротивляться после того, как мы создали Стражей.

Я не могу найти в себе силы позаботиться об этом. Я даже не возражаю против этого имени. Имя Вол-Карот подходит мне, как и любое другое. Я чувствую только… ненависть. Много ненависти. Столько ненависти, что ее хватит на всех в Мирах-Близнецах. А еще на всех хватит голода.

Я смеюсь. Я хотел найти лучший способ убивать демонов, не так ли? И теперь я могу это сделать.

Я хватаю монстра и пирую им.

58. Выпас змей

(Рассказ Гризта)

Хорвинис был одним из самых крупных городов-государств, возникших в столетия после смерти Восьми, падения ворасов, сползания во тьму к варварству и отчаянию. Гризт привел сюда Реваррика, чтобы показать, что творили короли-боги.

И именно здесь жил народ, с которым воевали ванэ из Манола.

Гризт поднимался в главный дворец, перепрыгивая через две ступеньки, не обращая внимания на охранников, которые, по крайней мере на данный момент, тоже игнорировали его. Когда Гризт достиг входа, он столкнулся с первым настоящим препятствием: группой почетных гвардейцев, охраняющих гигантские закрытые бронзовые двери (разумеется, с изображением змей).

Гризт нахмурился под маской.

– Я здесь, чтобы увидеть Иниса.

Один из охранников посмотрел на него и зашипел.

– Вы говорили на ворале, когда я был здесь в последний раз, – сказал Гризт. – Я повторю еще раз: я здесь, чтобы увидеть Иниса.

Охранник распустил капюшон как у кобры:

– Инис не хочет тебя видеть.

Гризт услышал шаги. К нему приближалось еще несколько групп солдат – сбоку, сзади. И все держали обнаженное оружие. Гризт пока еще не разбирался в выражениях лиц триссов настолько, чтобы понять их настроение, но предположить он вполне мог.

– Ненавижу королей-богов, – сказал Гризт. – Они никогда ничему не учатся.

В двери дворца что-то врезалось снаружи, и они зазвенели, как гонги.

Раз…

Другой…

На третьем ударе двери распахнулись.

Огромный змей, чудовищный и первобытный в своей мощи, взвился стрелой и заплясал в центре зала.

Гризт вошел внутрь.

– Гризззззссссст, – прошипел змей.

Гризт скрестил руки на груди и покачал головой, как учитель перед расшалившимся учеником:

– Изменись обратно, Инис. Я не собираюсь вести разговор, пока у тебя даже рук нет. Ты выглядишь нелепо.

Змей мягко скользнул в сторону, его тело потекло, и он обрел форму, мало отличающуюся от людей с головами кобр, которые ждали Гризта снаружи. Одежда его, правда, была получше, и он не носил оружия. Ну разумеется, он ведь был богом-королем. Он сам был оружием.

– Ой, Гризт, тебе не надоело быть таким отсталым? Что ты сделал с моими солдатами?

– Даю тебе три попытки. Подсказка: ответ рифмуется с «заставил подчиниться». – Гризт вошел в тронный зал. – В следующий раз не пытайся меня задержать, когда у нас еще есть общие дела.

– В следующий раз я вырву тебе позвоночник сквозь сердце! – рявкнул Инис.

Гризт даже не обиделся:

– Можешь попытаться.

– У нас нет никаких общих дел! – прошипел Инис.

– Ты мне с прошлого раза должен.

– Что? – между губ Иниса скользнул язык. – Ничего я тебе не должен! Я отдал тебе Разрубатель цепей!

– Да, но потом ты попытался обмануть меня. И, пожалуйста, обрати внимание, что я не только выполнил наше первоначальное соглашение, но даже не убил тебя. – Он похлопал по мечу на поясе. – Хотя мог бы. Так что ты у меня в долгу.

Инис с отвращением глянул на Уртанриэль:

– Возможно, я немного поторопился. Что ты хочешь?

– Заключи мир с ванэ.

Инис прищурился:

– Извини? Это они напали на мой народ! Я никогда не смогу простить им этого!

– Можешь и простишь. Эта война неудобна лично мне, поэтому она прекращается. И я знаю тебя, Инис. Это ведь ты начал? Они могли напасть первыми, но будь я проклят, если ты сам это не спровоцировал.

– Мои люди ничего не сделали! – прошипел Инис, меряя шагами комнату. – Мы занимались своими делами: рыбалкой и охотой!

– Где?

Инис заколебался.

– В Маноле. Ты послал своих людей ловить рыбу и охотиться в Маноле, – покачал он головой. – Полагаю, вы не удосужились сперва спросить ванэ, согласны ли они?

– Какая им разница? Они не спускаются со своих проклятых деревьев! Почему они завидуют тому, что мы охотимся в болотах, расположенных под ними? Это просто смешно! – На лице бога-короля проявилось отвращение.

Гризт был не в настроении читать лекцию о том, как ванэ относятся к защите своих земель.

– Дай угадаю: ты отправился в Манол, потому что там было меньше демонов.

– Я отправился в Манол, потому что не хотел вторгаться на территорию другого бога-короля, – поправил его Инис. – Кто же знал, что они окажутся такими негостеприимными?

Гризт закатил глаза:

– Да, кто же знал, что они будут защищать свою территорию? Если я смогу заставить их прекратить бои, ты пойдешь им навстречу?

Инис помолчал.

– Может быть. Но мы заслуживаем доступа к этим охотничьим угодьям.

– Это не мне решать. Я заставлю их прийти за стол переговоров. И тебе будет лучше, чтоб все успокоилось. – Уходя, он оглянулся через плечо. – Инис, если ты все испортишь, то во время следующей битвы я буду на их стороне.

Бог-король змей зашипел, подобно разворошенному гнезду гадюк:

– Будь ты проклят, Гризт! Когда-нибудь я проглочу тебя целиком!

Гризт не обратил на это внимания. В один прекрасный день Инис затеет не ту драку, и, когда это произойдет, Гризт с огромным удовольствием прикончит его[616].

К тому времени, когда мирный договор был наконец подписан, Гризту страстно хотелось убить всех, кто имел к нему хоть какое-то отношение. В разговоре с Владыкой Хаэвац Инис оказался столь же невыносимым, как и наедине с Гризтом. А ванэ при этом совершенно не понимали, почему Инис и его народ не могут просто уйти.

На то, чтобы усадить обе стороны за стол переговоров, ушли месяцы, но в конце концов они пришли к соглашению. Триссы были ограниченно допущены в пределы Манола при условии, что они останутся на земле. Более того, было решено, что, если они причинят вред деревьям Манола, все договоры будут расторгнуты.

Все это казалось разумным. Гризт готов был поспорить на все свои драгоценности, что этот договор не протянет и года. Но главное было то, что Владыка Хаэвац теперь могла позволить ему воспользоваться Матерью Деревьев.

После того как Инис вернулся в свой дворец в Хорвинисе, Гризт снова направился к Матери Деревьев и Хаэвац, чтобы наконец завершить воскрешение Восьмерых.