Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 209 (всего у книги 336 страниц)

20
Базиль

Был уже почти полдень, когда я вышел из лагеря силгизов и йотридов и вернулся в кровавый туман.

Я шел мимо множества чудовищ, глядя на свои сандалии, но все равно слышал безумные песнопения. Некоторые звучали блеянием забиваемого до смерти козла, другие нежным шепотом любовника.

Вернувшись в Зелтурию, я осмотрел наши позиции перед храмом Хисти. Перевернутые телеги и сломанные прилавки образовывали импровизированную стену. За ней прятались легионеры со щитами в человеческий рост. За щитами ждали штурмовые когорты, у многих солдат теперь были доспехи и оружие наших врагов.

Среди них стоял Маркос над свежей картой, расстеленной над столом.

– Государь император.

Он приложил кулак к сердцу.

Его влажные черные волосы запятнала кровь. Я вытер потный лоб, розовый от кровавого тумана.

– Есть ли хорошие новости, Маркос?

– При обычных обстоятельствах я бы сказал, что все новости хороши и в любую нить может быть вплетена золотая. Но, возможно, мой оптимизм здесь неуместен.

– Это почему же?

– Я выигрывал самые безнадежные битвы. Я всегда считал, что жертвы того стоят, если в итоге одержана победа. Но я не вижу пути в этот храм, особенно после того, что сделали сегодня утром враги.

– А что они сделали?

Он показал мне папирус. Треугольники обозначали позиции гулямов. Они поставили защищать проход за усыпальницей сорок человек, сменявшихся каждый раз, когда нужно перезарядить аркебузы. Огонь из них не прекращался.

Маркос указал на четырехугольник, который он нарисовал между входом и строем гулямов.

– Что это? – спросил я.

– Они вырыли ров прямо посреди храма.

Будь прокляты Падшие. Даже с превосходящими силами, даже если бы у противника не было летучего огня, ров преодолеть очень трудно.

– Почему мы не заметили, как они копают?

Маркос пожал плечами.

– Наши позиции далеко от входа, с такого расстояния туман застилает обзор.

– Но мы должны были слышать стук лопат.

– Мы слышали, как они молятся на свой латианский манер. Должно быть, так они заглушали шум.

Я тяжело вздохнул.

– И к какому выводу ты пришел?

– Даже если мы атакуем всеми силами, нам их не победить, пока они не истратят все пули. А сколько у них пуль, узнать невозможно.

Именно это я и боялся услышать. Маркос опустил взгляд, стыдясь своего бессилия.

– Не падай духом. Это не твоя вина. – Я похлопал его по кожаному наплечнику. – Это испытание. Ты величайший стратег из тех, кого я знал. Испытание и должно бросать тебе вызов.

Маркос потер внезапно покрасневшие глаза.

– Представь, что тебя отправили на семьсот лет вперед и попросили превзойти стратегию людей, чье оружие ты даже никогда не видел.

Я верил, что Маркосу это под силу. Задолго до того, как я раскрыл его потенциал, он был пьяницей, гораздо больше интересовавшимся кабацкими играми, чем войной. И он был хорош в играх, слишком хорош. Его ум был одержим сложными задачами не меньше, чем разум Томуса – богатством и женщинами. Если даже Маркос пришел в отчаяние, дела у нас действительно плохи.

– Помнишь Гестию? – спросил я. – Сатурнусы превратили остров в крепость. Это ты предложил отвести наши галеры на много миль в отрытое море. Никто, кроме тебя, не придумал бы, как использовать гребцов для создания приливной волны, затопившей ров. Ты самый умный среди нас, Маркос. Ты можешь не верить в себя, но я в тебя верю.

Его красноватые глаза заблестели при воспоминаниях.

– Я не брошу работу, государь император. Спасибо за поддержку.

Маркос вылил на свои раздраженные глаза бурдюк бесцветной воды.

Главному стратегу требовалось время, чтобы разработать план, поэтому я с префектом Гераконом отправился в город проверить легионы. Многие вопросы требовали внимания, и я хотел увидеть все воочию.

Я осмотрел очищенный от жителей жилой квартал, где сейчас размещалась основная часть моего войска. Захваченные нами горожане теперь жили и спали под пальмами, и любой солдат имел право распоряжаться ими по своему усмотрению, хотя наш закон не допускал неоправданного кровопролития даже в отношении рабов. Однако оно все равно происходило, но мне некогда было заниматься исправлением ситуации.

Я навестил юного легионера, живущего в вонючей пещере. Он пожаловался, что пропал его брат.

– Мы шли мимо конюшен, хотели выменять на что-нибудь эти крепкие золотые доспехи. И вдруг, вы не поверите, увидели в кровавом тумане дверь.

– Дверь?

Я скрестил руки на груди и прислонился к стене.

– Клянусь Двенадцатью, государь император, она была там, прямо посреди улицы. Открытая дверь. Заглянув в нее, я увидел большую старую пирамиду, вздымавшуюся к небесам. – Он изобразил ладонями треугольник. – Я пытался остановить своего недоумка-брата, но ему не терпелось разграбить ее. Как только он вбежал внутрь, дверь просто… исчезла.

Мы с Гераконом обменялись озадаченными взглядами. Что я мог поделать с исчезнувшей дверью?

Я переходил от дома к дому, беседовал с солдатами в уюте их временных убежищ и слушал множество странных историй. Мне также предлагали много еды, но я отказывался. Один из моих центурионов, хмурый, но крепкий мужчина, которого тоже звали Базиль, отломил для меня хлеб.

Внутри оказалось человеческое ухо.

Он принялся извиняться, будто это была его вина. Будто ему следовало сначала проверить. Но кто бы додумался искать в хлебе уши?

В лагерях нередко умирают от потливой лихорадки, желчной болезни, гниения легких и белой лихорадки – эти болезни проносились по легионам, не обращая внимания на молитвы. Но сейчас количество мертвых и больных меня встревожило, так же как число людей, ослепших от застоя крови в глазах.

В колодцах тоже что-то росло, длинные тонкие нити, прикрепленные к каким-то мясистым шарам. С припасами, прибывшими из лагеря Сиры, мы хотя бы могли перестать пить и есть то, что слишком долго находилось в кровавом тумане.

Но полагаться на Сиру во всем было опасно. Она вела со мной игру, это было очевидно. Ей только на руку, если я брошу все свои легионы на храм Хисти, потрачу их пули и наши жизни. Гнилая насквозь сделка.

Амрос, командующий моей когортой Лучников Ока, нашел меня, когда я уже возвращался к себе.

– Государь Зачинатель, – тихо сказал он, в голосе слышались нотки паники. – Ты должен кое-что увидеть.

– Амрос Двуглавый. Что там такое страшное?

Он провел меня по извивающимся проходам к устью пещеры. Вход закрывала металлическая решетка, ее распилили, но внутрь можно было попасть только боком.

Перед ней лежали мертвые Лучники Ока в белых одеждах. У каждого на запястье имелась пурпурная повязка в знак того, что они примкнули ко мне, а не к Абу. Я не видел на телах ни ран, ни крови.

– Как они умерли? – спросил я.

Амрос указал на вход в пещеру.

– Они убиты за то, что вошли туда.

– Убиты? Кем?

– Святой смертью.

Я усмехнулся, будто это была дурная шутка. Но Амрос не разделял мое веселье.

– Что еще за Святая смерть?

– Латиане говорят, что она была женой Темура Разящего.

– Темура… А это кто?

– Падишах из рода Селуков. Пятьсот лет назад он правил землями от джунглей Кашана до степей Сирма. Никто в истории не завоевал и не убил больше, чем он. Даже ты, государь Базиль.

Хорошо, что у меня есть возможность превзойти его и в том и в другом.

– По моему опыту, суровые мужчины предпочитают нежных женщин. Как же его жена стала Святой смертью?

– В ней не было ничего нежного. Она сопровождала его во всех походах. Когда Темур завоевывал непокорный город, он никого не щадил. Любил строить дворцы из черепов и костей. Но кровожадной жене и этого было мало. Она называла его слабаком и подстрекала к еще худшему.

– Что может быть хуже дворца из черепов?

– Вообще-то многое. У нее был весьма изощренный ум, когда дело касалось смерти, – улыбнулся Амрос. – Тебе нужно почитать о ней.

– А похоже, что у меня есть свободное время? – Я уставился на вход в пещеру. – Пойдем. Поглядим на ваш призрак.

– Я ведь сказал – моих людей убили за то, что они вошли туда, а теперь ты хочешь повторить их поступок?

– Кто только не хочет меня убить. Одной тварью больше, одной меньше.

Я повернулся боком и шагнул сквозь железную решетку. Из темноты доносился запах мертвого сада.

Перед усыпальницей, на которой лежал раскрытый саван, склонился ряд безголовых мужчин. Судя по доспехам, это были мои солдаты, а также Лучники Ока. Кто-то обезглавил их и расставил в молитвенных позах.

В саване оказалось женское тело, покрытое цветами. Стебли и разноцветные лепестки с ног до головы укутывали соблазнительную фигуру. На груди росла пара подсолнухов. Эта женщина была самым живым мертвецом, что я видел в этом кровавом тумане. И она сидела, глядя на меня пустыми глазницами покрытого лепестками черепа.

Конечно, кто-то ее так обрядил. Труп не может быть живым.

Позади меня что-то зашевелилось. Я повернулся и увидел Амроса. Он набрался смелости войти внутрь и теперь смотрел на парамейскую вязь на стене.

– Здесь все неправильно, – сказал он.

– Что именно?

Он указал на буквы.

– Это не парамейский. Они только кажутся парамейскими.

Я уже успел заметить, что буквы больше не выглядели настоящими. Как будто ребенок пытался придумать собственный язык.

Амрос поднес палец к надписи, но не коснулся ее.

– Это… кровавые руны.

– Кровавые руны?

– Когда кровавая чума опустошала мою родину, кровавые дожди даровали многим новорожденным умение писать такие руны и накладывать заклятья.

Они чем-то напоминали кровавые узоры на страницах «Мелодии Михея».

– А руна способна… вернуть кого-нибудь к жизни? В другом теле?

Амрос кивнул.

– Вполне. Философы передавали таким образом запретные знания.

– А убить? Мог такой колдун убить этих людей?

– Нет. – Амрос указал на женщину в саване. – Это она. Она их убила. Святая смерть.

Он действительно в это верил? Растущие из тела цветы – это весьма необычно, но все же труп не мог никого убить. Однако я был бы глупцом, если бы полностью отверг такую возможность, учитывая все, что видел и слышал сегодня.

– Сожгите здесь все, – сказал я.

– Только глупец будет и дальше навлекать на свою голову ее гнев.

Я вздохнул.

– Заложите вход камнями, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти.

– С радостью, государь Базиль.

Позже меня посетила Саурва, ее бледное тело образовалось из болезненно-розового облака. Даже в глубине своей пещеры я не мог укрыться от зла, порожденного кровавой тучей.

– Знаешь, кто мог бы легко придумать способ преодолеть их оборону? – спросила она. – Михей Железный.

Укрытая туманом, она стояла в дальнем конце комнаты. Я почти мог разглядеть кровь под ее прозрачной кожей. Ее зрачки светились зеленым, а затем растворялись в белках глаз, и это повторялось снова и снова.

В дверь постучали.

– Это я, государь император.

Голос Томуса.

– Подожди, – приказал я.

– Если бы я хотела с ним что-нибудь сделать, ты бы меня не остановил, – сказала Саурва. Это была правда. – Впусти его. Мы поговорим позже.

– Входи, Томус.

Саурва разглядывала его с тревожащей улыбкой, которую он, к счастью, не видел. Я велел ему сесть рядом со мной.

– Как там дела с рыжеволосой девушкой? – спросил я.

– Амрос и другие Лучники говорят, что знают возлюбленную Кевы. Ее зовут Сади. И ее нет среди рыжеволосых женщин, которых мы собрали.

Я разочарованно вздохнул.

– Тогда, кроме моего кинжала, у нас ничего против него нет. – Или есть? – Томус, что ты узнал о великом магистре крестейцев Михее Железном?

– Ах да. Михей Железный. – Томус поднял палец. – Он называл себя Зачинателем. – Он поднял второй палец. – Он ненадолго отвоевал Костану у Селуков. – Третий. – И даже женился на внучке императора Сатурнуса.

– И какая его постигла судьба?

– Самая худшая. Он пропал в Лабиринте. С тех пор его никто не видел.

Как мой Доран. Мысль о сыне, запертом в этом демоническом месте… я разрыдался бы, если бы это не было проявлением слабости.

– Как я понял, Михей был великим полководцем.

– Это правда, – кивнул Томус. – И великим гордецом. Вообразил, что он такой же, как ты.

– Люди, достигшие столь многого, имеют право гордиться.

– Так почему же ты не гордишься собой, государь император? И я сейчас не льщу. Императрица Сатурнус считала себя богиней моря и заставляла слуг повсюду ее носить. Приказывала приспешникам ползти к ее трону и выкалывала глаза, если кто-то поднимал голову, чтобы взглянуть на лиф ее платья. И при этом правила одним маленьким островом.

О да. Томус был на ее стороне, когда мы с Маркосом завоевали этот остров.

– Учитывая, чего ты добился, меня потрясает твоя скромность, – продолжал Томус.

Трудно быть гордецом, помня о том, как мать прокладывала себе путь ко двору через постель и прятала меня под половицами в процессе, чтобы избавить от еще более отвратительных воспоминаний. Или о том, как отец гнул спину, строя колесницы для сильных мира сего, а потом был задавлен одной из них.

– Я хорошо умею только завоевывать, – сказал я. – Завоевывать и вдохновлять людей на завоевания. Вот и все. Это мое единственное умение. В Ангельской песне не говорится, что Зачинатель будет праведным или даже порядочным человеком. Но он будет низкорожденным. И потому я должен напоминать себе – есть ли кто ниже меня?

– Ты должен оставить эти мысли в прошлом. – Томус потер место чуть выше сердца. – На простых идеалах империю не построить, государь император. Я сопротивлялся тебе так долго, потому что знал, что на твоей стороне одни фанатики, глупцы и мечтатели.

– А теперь и ты. Как любопытно.

Саурва хихикнула. Я едва не забыл о том, что она стоит за туманом.

– У тебя гораздо больше общего с Михеем, чем ты думаешь.

– Я и правда на твоей стороне, – сказал Томус. – И был на ней одиннадцать лет. Я наблюдал, как ты заключаешь союзы с врагами, за исключением Сатурнусов и их пиромантов, полностью заслуживших то, как ты с ними обошелся. И знаешь что, государь император?

– Поделись же со мной своей мудростью, Томус.

– Людей к тебе привязывает вовсе не то, что ты говоришь с ними как друг или отец, как бы тебе ни хотелось в это верить.

– Тогда что же заставляет их хранить верность?

Саурва снова хихикнула.

– О, это должно быть интересно.

– Не страх. Не вера. Просто факт, что ты побеждаешь, снова и снова. Все они верят, что тебя невозможно победить. Не важно, насколько стена толстая, ты пробьешь ее. Не важно, сколько замков на двери, – ты найдешь все ключи. На этом построена твоя империя. Даже в сердцах твоих злейших врагов живет вера в то, что ты непобедим. Все хотят быть на стороне победителя. Это самая соблазнительная приманка.

Я сцепил пальцы.

– А если здесь я проиграю, Томус? Все развалится? Легионы меня покинут?

– Это так, государь император. Достаточно один раз проиграть, и твоя легенда разрушится. К счастью, ты исчез в пустыне, сохранив образ в целости. Сатурнусам удалось уничтожить твою репутацию к западу от Юнаньского моря, но здесь, на востоке, верующие этосиане веками ждали твоего возвращения. Лучники сказали, что в этих землях повсюду твоим именем названы храмы. Почему? Да потому, что ты никогда не проигрывал. Ты был и остаешься Базилем Разрушителем. Даже латианам придется перестать называть тебя Изгнанным, ибо ты вернулся.

Действительно, легенда. Но сегодня она больше походила на тяжесть, сокрушающую кости.

– Ты и правда удивительный, папа. – Саурва придвинулась ближе, ее лазурные волосы и глаза стали ярче. – Иначе мама не стала бы с тобой спать. Она носила меня в себе почти десять лет. Не стоило бы этого делать ради ребенка обычного человека.

– Томус, я должен тебе кое-что сказать. – Я взглянул на Саурву, парившую прямо позади него. – С нами в комнате находится демон.

Саурва уколола его шею ногтем и рассмеялась.

Томус содрогнулся.

– Мне вдруг стало холодно. Ты сказал, демон?

– Она прямо позади тебя.

– Ты портишь все удовольствие, папа. – Саурва снова уколола Томуса, заставив его задрожать. – Я хотела, чтобы мое присутствие было нашим секретом.

Томус закрутил головой.

– Архангел, защити слугу своего от козней Падших.

– У этих тупых виршей нет никакой силы, – сказала Саурва. – Ангельская песнь – глупая книга. На самом деле некоторые стихи в ней нашептала писцам моя мать, когда те спали. Как можно доверять такому?

– Твои слова ее расстроили, – ухмыльнулся я. – Повторяй их.

Томус встал.

– Я лучше пойду, государь император. Много дел. Я должен распорядиться, чтобы из лагеря Сиры доставили еду и воду.

– Благослови тебя Архангел, Томус. И позволь сказать… – Я положил руку на сердце. – Мне повезло, что среди толпы фанатиков, глупцов и мечтателей есть такой практичный человек, как ты.

Он ухмыльнулся.

– Нет, государь император. Это мне повезло, что ты позволил моей практичной голове остаться у меня на плечах.

Саурва, как обычно, явилась насмехаться и дразнить меня. Она снова настаивала, чтобы я убил всех в храме, а затем ждал в городе, будто я пес, которому можно приказывать. И, конечно же, она продолжала твердить, как важно возродить Михея Железного с помощью кровавых рун.

Я вернулся на наши позиции у храма Хисти. Маркос стоял над своим планом битвы и тер глаза. Лекари уносили от разбитых дверей храма кричащих легионеров и еще больше мертвых. Атака Маркоса провалилась.

– Маркос. Что случилось?

Он продолжал ковыряться пальцами в слезных каналах.

– Посмотри на меня, – сказал я.

Он сфокусировал на мне покрасневшие глаза.

– Они болят, государь император. Мои глаза. Они кричат.

Они были залиты красным, я едва мог разглядеть зрачки. Я испугался, что Маркос скоро ослепнет, как это уже случилось со многими другими. Я не мог смириться с тем, что мой главный стратег потеряет зрение.

– Ты придумал план? – спросил я.

Он покачал головой.

– Я приказал атаковать храм восьмидесяти легионерам с дымящимися факелами в руках, чтобы дым застилал врагу обзор. Все они уже мертвы или умирают.

Восемьдесят, восемьсот или восемь тысяч, – сколько людей мы должны пожертвовать, чтобы убить двоих для Сиры?

– Есть ли какая-то надежда пробраться внутрь?

Маркос покачал головой.

– Сходи к лекарям.

Вряд ли они могли ему помочь.

Никто не спасет моих людей от козней Падших. Никто, кроме меня.

Я прошел сквозь наши ряды на улицу и направился ко входу в храм Хисти. Кровавый туман был густым, как никогда.

– Государь император! – закричал Маркос. – Это опасно!

Я продолжил идти, пока не оказался у окровавленных, обугленных обломков взорванных дверей. Кровавый туман не просачивался за порог, как будто ему запрещено входить в храм. Почему они избавлены от этой пытки?

– Я император Базиль, – изо всех сил закричал я. – Я хочу поговорить с шахом Кярсом.

Через несколько минут раздался голос:

– Входи!

Будь они умны, наделали бы во мне кучу дырок. Я поставил все на то, что они больше напуганы, чем умны.

Я вошел в храм. Пещеру действительно пересекал ров, достаточно широкий, чтобы поглотить сотни человек. Или даже тысячи, в зависимости от его глубины. Гулям положил поперек него доску и подошел ко мне.

Он взял кожаный ремень и связал мне запястья. Затем надел на голову мешок. Весьма разумно. Они не хотели, чтобы я рассказал об увиденном, а значит, готовы были позволить мне уйти отсюда живым.

Гулям провел меня по доске и вниз по лестнице, в прохладную глубину пещеры. Путь был извилистый – или, возможно, они просто хотели меня запутать, чтобы я его не запомнил.

Когда мешок сняли, я увидел шаха Кярса в таких же доспехах, как у его гулямов. Мы стояли посреди зала, гулямы были у меня за спиной, между нами и передо мной. С Кярсом стоял великий магистр Лучников Ока Абу, его длинная борода была заплетена в косу.

Шах Кярс что-то сказал.

– У вас не так много возможностей сохранить голову, – перевел Абу. – Но я полагаю, вы это знали, когда сюда шли.

– А вы хотите выйти отсюда? – спросил я.

– Да, я хотел бы снова увидеть небо. Но как насчет всех тех, кто не сможет? Насчет жителей Зелтурии, моих подданных, которых вы убили?

Мне нужно было сделать его податливым. Нужно было бросить ему крошку.

– Я признаю свой позор и поражение. – Я склонил голову. Святые правители любили, когда так делали в их присутствии. – Мы пошли на поводу у своей жестокости и убили больше ваших людей, чем я могу сосчитать. Но мы взяли много пленных. Если мы договоримся, их жизнь будет в безопасности. Правда в том, что я пришел сюда, чтобы завоевать. Но в итоге бог наказал меня, а не вас.

– Но почему-то это я чувствую себя наказанным.

– Это потому, что вы не были там, в кровавом тумане. Людям там не место, как и на дне океана. Там обитают жуткие существа, происходят странные события. Это сводит нас с ума, а то и хуже. С нас хватит.

Кярс вышел вперед вместе с тем суровым человеком с каменным лицом, которого я видел с ним в нашу первую ночь здесь.

– Ты пришел запугивать меня, император? – сказал Кярс. – Я видел много страшного. Я даже лицезрел вашего Архангела. Не так уж он был ужасен после того, как разлетелся на тысячу кусков.

Саурва что-то говорила о тех событиях. Она даже упомянула, что Кева «носит на себе Архангела».

– Я пришел заключить сделку, шах Кярс. Если вы скажете, как найти северный проход, я тут же уйду и не причиню вреда ни одному захваченному жителю Зелтурии. Напротив, я верну их всех вам.

Кярс насмешливо улыбнулся.

– Или используешь северный проход, чтобы привести подкрепление.

Мне нужно было убедить его, иначе мне конец. А кто тогда отведет моих людей в безопасное место?

– Я пришел сюда из другой эпохи. Я хотел завоевать ту Зелтурию, а не эту. Моя легенда была создана очень давно, а сейчас… сейчас я всего лишь человек во власти времени и места, которых не понимаю. Человек, который отчаянно нуждается в чистом воздухе, свежей еде и прозрачной воде. – Я судорожно вздохнул. – Скажите, где находится северный проход, и как только покину этот храм, я прикажу своим легионам уйти через него. Вы освободитесь от нас раз и навсегда.

Кярс что-то прошептал суровому гуляму, свирепо смотревшему на меня.

– Куда вы пойдете, император Базиль? – спросил Кярс.

– В Лиситею. Кажется, сейчас вы называете ее Лискар.

– Этим городом правит мой дорогой друг, шах Мурад. Что я буду за сосед, если отправлю к его дверям крестейских крыс?

– Или так, или мы заморим вас голодом. А может, я прикажу солдатам штурмовать пещеру, пока все они не погибнут или у вас не закончатся пули.

Кярс отвернулся, чтобы переговорить с Абу и гулямом. Через несколько минут он снова повернулся ко мне.

– Абу считает, что ты человек слова.

– Да. Даже мои враги это признают. В мое время слово мужчины имело значение. – Говорить этим умиротворяющим тоном было неприятно, но какой у меня был выбор?

А у них? Они находились в самом центре этого гнилого фрукта. Их осаждала армия, осаждаемая злобным туманом, окруженным еще одной армией.

– Я решил, что мы уйдем через северный проход вместе. Мой друг Като, – Кярс указал на гуляма, – будет лично сопровождать тебя, если ты понимаешь, о чем я.

Значит, они используют меня в качестве заложника. Если удастся спастись от кровавого облака и несправедливого соглашения, которое мне пришлось заключить с Сирой, риск того стоил.

– Понимаю.

– Если что-то случится со мной или с кем-то из моих людей, мы перережем Зачинателю горло. Это ясно?

– Вполне. – По моим плечам пронесся ветерок надежды. – Я принимаю ваши условия.

Кярс протянул руку, и я пожал ее, надеясь, что не совершил ужасную ошибку.